Малакским проливом в Южно-Китайское море
23 марта. Сегодня ночью эскадра вошла в Малакский пролив. Два отряда броненосцев следуют по флангам, а транспорты с миноносцами на буксире разместились между двумя боевыми колоннами. Впереди идет разведочный отряд из четырех крейсеров, «Жемчуг» и «Изумруд» на траверзе адмирала. Охрана тыла состоит из крейсеров «Олег», «Аврора», «Донской», «Днепр» и «Рион». В случае массовой минной атаки броненосцы подвергаются опасности первыми, но зато они имеют перед собой чистый горизонт и не рискуют обстрелять своих. По наблюдениям в темную безлунную ночь корпус судна без огней можно заметить не далее 10 кабельтовых, т. е. с расстояния минного выстрела.
Вчера вечером была принята телеграмма с «Урала»: «Вижу с марса огонь на норд-ост». Адмирал ответил: «Об отдельных [372] огнях не телеграфировать, а извещать о судах, скрывающих свои огни или идущих за эскадрой».
Так как мы вышли на транзитный торговый путь, то встречи с коммерческими судами неизбежно должны стать частыми. Сегодня от старшего штурмана точно узнал пройденное и остающееся расстояние. За 20 суток от Носси-Бе пройдено через открытый океан 3160 миль, от входа в Малакский пролив до Сингапура остается 700 миль, а до Падарана — еще 900 миль.
Утром с «Терека» была телеграмма от командира: «Команда самовольно стала во фронт и не желает расходиться. Требует смены старшего офицера. Команда не права». Ответ адмирала: «Разжаловать до следствия всех фельдфебелей в матросы 2-й статьи и выбрать новых».
«Терек» просил прислать к нему миноносец. Адмирал послал два, полагая, очевидно, что нужна угроза, но миноносцы вскоре вернулись в строй на свои места.
Весь день сегодня прошел в поверке всех расписаний. Были водяная, затем пожарная и, наконец, боевая тревога. Вступили в наиболее напряженный период последнего перехода. Следуем проливом, миноносцы отдали буксиры и идут под своими машинами, а транспорты собрались в промежутке между двумя колоннами броненосцев. Эскадренный ход — 9 ½ узлов. Все начеку, [373] так как с каждым днем возрастает вероятность встречи с противником.
На «Орле», с разрешения командира, приступили к очистке рубок от деревянных устройств и изоляции из досок, покрывающих их стенки, разбирают решетку кормового балкона, идет уборка дерева с ростр, которое опускают в бортовые отсеки, устраиваются искусственные защиты в батарее из стальных тросов, заготовляются щиты и упоры для заделки пробоин.
24 марта. Вчера в 8 часов вечера на «Орле» лопнула паровая труба от 15-го котла к магистрали. Весь пар со страшным ревом стравился из котлов до давления в 45 фунтов. «Орел» вышел из строя и застопорился. Эскадра ушла вперед. Охранять «Орел» остались «Аврора», «Днепр» и миноносец. Адмирал запросил сигналом: «Орел, не можете ли дать какой-нибудь ход, не могу задерживаться, так как место опасное».
Через час, когда пар сел, удалось закрыть клапан от 15-го котла у самой магистрали. Подняли пар в остальных котлах, 15-й вывели из строя и скоро догнали эскадру.
В 3 часа ночи, перед рассветом, по левому борту эскадры прошел немецкий белый быстроходный однотрубный пароход. Вся эскадра последовательно освещала его прожекторами. Он идет в Коломбо, где будет через шесть дней. Надо полагать, нас еще не выследили. Уже три недели мы скрывались бесследно в океане, а теперь наше местонахождение и маршрут станут известны.
Сегодня в 7 часов утра наблюдалось интересное явление. Между «Суворовым» и колонной миноносцев вдруг стала закипать вода, как будто ее сильно чем-то завертели. «Суворов» кинулся вправо на два румба, а за ним последовала и вся колонна броненосцев. Миноносцы шарахнулись влево. Первой мыслью было — всплывает подводная лодка. Но спускавшаяся с неба воронка объяснила, что зарождался смерч. От воды тонкой извилистой кишкой поднялся водяной столб, прошел за кормой «Орла» и обнялся с облаками.
Характер поверхности воды здесь совершенно изменился. Вместо лазоревого оттенка центральной части Индийского океана вода стала зеленовато-серого отлива, цвета бутылочного стекла. Справа в облаках можно уловить синеющие вышки Суматры. В 4 часа дня на горизонте впереди нас появились шесть дымков и быстро скрылись. Эскадра встревожилась.
Около 5 часов по правому борту прошел в 70 кабельтовых французский пассажирский пароход. Сначала он выкинул маленький национальный флаг, но затем спешно заменил его большим, чтобы не вызвать недоразумений.
Сегодня предстоит тревожная ночь. По приказу адмирала орудийная прислуга ночует на своих местах у всех орудий в башнях, казематах, батарее и на мостиках, погреба открыты, люди [374] наготове у подачи. На салингах, мостиках и наблюдательных постах находятся лучшие сигнальщики с острым зрением. Все иллюминаторы задраены, лампочки выключены, и оставлено синее боевое освещение на путях подачи патронов к скорострельным орудиям. Корабли несут только установленные отличительные огни.
25 марта. Последнюю ночь я провел на кормовом мостике у прожекторов вместе с минным офицером. Ночь до рассвета прошла в крайне тревожном, напряженном ожидании. В 12 часов налетел шквал с тропическим ливнем, а затем до утра не прекращался мелкий дождик, временами усиливавшийся. На вахте все стояли в дождевиках. Корабли принуждены нести все отличительные огни из боязни столкновений на транзитном торговом пути. Соединение в общем строю 45 кораблей, причем у каждого от 4 до 7 огней, создает полную видимость эскадры даже на значительном расстоянии. А белесоватая серая мгла, тени от туч и стелющийся по воде дым обеспечивают возможность подкрасться к эскадре без огней вплотную. Отличительные огни прекрасно видны на большом расстоянии, в чем мы вполне убедились по встречным коммерческим судам, а луч прожектора тонет в туманной мгле на расстоянии 7–8 кабельтовых, т. е. на дистанции торпедного выстрела. С флангов эскадра не охраняется, наблюдение несут сами броненосцы. Если получит подводное повреждение один из четырех новых броненосцев, то эскадра будет парализована, так как ее основным оплотом является первый броненосный отряд. Сознание бессилия добиться надежной гарантии безопасности даже при полной бдительности и боевой готовности вселяет тревогу и неуверенность. Но ночь пролетела благополучно: прошли только три мирных купца по левому борту. Их по очереди освещали все корабли, передавая один другому, пока не оставляли на попечение «Олега», идущего в арьергарде. В такую темную ночь можно различить силуэт судна без огней Не далее трех кабельтовых, как я убедился по нашему миноносцу «Бравый», идущему по нашему правому борту.
Следующая ночь, когда мы войдем в район мелких островов перед Сингапуром, будет еще более напряженной. Левый берег будет всего в 10 милях от нашего маршрута, он тянется в виде низменной лесистой полосы с одинокими возвышенностями, а справа появятся группы островов.
Сегодня с утра нашим авангардным крейсерам все время мерещится враг. В 10 часов утра был сигнал «Алмаза»: «Слева по траверзу вижу неприятеля». Пробили боевую тревогу. Были усмотрены два дымка, один из них скоро превратился в силуэт быстро идущего парохода, который нагонял нас. Почему-то на «Алмазе» вообразили, что за пароходом скрываются миноносцы. «Олегу» было приказано поднять пары. Вскоре пароход нагнал нас и обошел по левому борту. Это был купец-англичанин. Он [375] прошел вплотную вдоль всей эскадры. Проходя мимо «Олега», он поднял сигнал, что в этих водах к нам должны присоединиться четыре парохода, и назвал их имена.
Сегодня утром «Орел» имел на борту 1430 тонн угля. Центральная батарея уже очищена от угля, приведена в порядок и может принимать участие в отражении атак с борта.
Ночью «Орел» выходил из строя по довольно неприятной причине. Был положен руль на 9° вправо, корабль стал циркулировать, и внезапно рулевая машина перестала работать. «Орел» выкатился из строя. Оказалось, трюмный, по ошибке, желая закрыть пар к трюмной помпе, перекрыл клапан на паровой трубе к рулевой машине. На командном мостике поднялся страшный аврал. Командир потерял спокойствие и самообладание, задергал всех людей. Ошибку обнаружил вахтенный механик, и все обошлось без аварий.
26 марта. Минула вторая тревожная ночь. Я опять провел ее на кормовом мостике. На этот раз не было дождя и облаков. Луны ночью еще нет, — она только вчера народилась, но млечный путь, зодиакальный свет и созвездия близ Южного Креста дают явственный рефлекс на воде, так что без труда можно уловить силуэт на поверхности воды.
Встречалось много купеческих судов. Их неотступно освещали и провожали лучом прожектора. Прошел какой-то пароходик вроде канонерской лодки. По правому борту встретилась парусная шхуна. Попав в лучи прожекторов, она заметалась, как испуганная птица, паруса заполоскали, и бедная посудина не знала, что ей делать. К ней направили миноносец «Бедовый», который ринулся, светя прямо ей в лоб прожектором.
Вчера адмирал известил эскадру, что в этих водах к нам должны присоединиться четыре парохода — два немецких и два английских. Объявлены и имена этих пароходов.
В 3 часа прошли Сингапур. Навстречу нам вышел маленький пароходик, держа сигнал: «Имею на борту консула, он желает личного свидания с адмиралом». Но адмирал не остановился, а выслал только миноносец с одним из флаг-офицеров. Тот принял бумаги для адмирала.
Миноносец, проходя вдоль колонны, передавал в рупор новости. Нам были сказаны две фразы: японский флот севернее Борнео. Куропаткин сменен, командующим назначен Линевич.
Итак, японский флот в 300 милях к северу. Надо готовиться к бою! На корабле закипела работа. Нещадно ломают дерево и опускают его в трюмы, забивают углем каюты для прикрытия опреснителей, установленных в батарейной палубе. Противоминными сетями и тросами прикрывают все, что надо защитить от осколков. Офицеры укладывают часть платья в чемоданы и спускают на хранение вниз, в шхиперское отделение. [376]
В 8 часов вечера вступили в Тихий океан, в Южно-Китайское море. Идем с огнями. Отдан приказ «Олегу», «Жемчугу», «Изумруду» и 2-му дивизиону миноносцев иметь пары для боевого хода. Назавтра миноносцам назначена погрузка угля. Транспорты должны заранее приготовить по 60 тонн в мешках для быстрой подачи.
Видимо, историческая необходимость предопределила России проложить дорогу к народному правлению через крах военных и морских сил, на которые опирается самодержавное правительство...
Однако едва ли события развернутся так быстро, как сразу некоторым могло казаться. Японцам нет никаких оснований отрываться от своих укрепленных берегов и заходить далеко на юг от проливов, которые нам нельзя миновать. Здесь, в Южно-Китайском море, могут быть только их вспомогательные разведчики и миноносцы.
27 марта. Южно-Китайское море. День и ночь прошли спокойно. Сзади за нами следовало какое-то судно с огнями. Кажется, это был английский четырехтрубный крейсер типа «Андромеда». Мы видели его, проходя мимо Сингапура. Он стоял в бухте и снялся после нашего прохождения.
Адмирал вполне спокоен, и, видимо, все сообщения от консула никак не отразились на его расчетах и планах.
По выходе из Малакского пролива мы взяли курс прямо на Сайгон. Японцы, по слухам, расположились у островов Натуна. Ночью пройдем широту этих островов.
Сегодня в 4 часа дня до бухты Кам-Ранх-бэй, где намечается наша стоянка, еще оставалось 600 миль, т. е. три дня пути. Утром мы останавливались на несколько часов, чтобы дать миноносцам время принять уголь. После этого эскадра перестроилась в новый походный строй: восемь броненосцев идут в кильватерной колонне справа, слева — пять крейсеров. Между двумя колоннами — все транспорты и миноносцы, впереди — четыре крейсера в строе фронта, «Жемчуг» и «Изумруд» — на траверзе «Суворова» с флангов, «Олег» с одним миноносцем замыкают строй эскадры.
Сейчас в 8 часов вечера «Ослябя» передал семафором новости, полученные с «Олега». Весь японский флот — к северу от Борнео, пять подводных лодок ждут эскадру по пути. Небогатов 22 марта вышел из Джибути. Линевич командует фронтом, Куропаткин — первой армией.
В 10 часов вечера — телеграмма командующего на «Алмаз» контр-адмиралу Энквисту: «При столкновении с главными силами неприятеля пошлите «Аврору» и «Олег» помочь броненосцам. Вам самим с «Алмазом», «Днепром», «Рионом», «Дмитрием [377] Донским» и вторым отделением миноносцев остаться защищать транспорты для следования по курсу эскадры, чтобы не разлучаться с броненосцами».
28 марта. Понемногу осваиваемся с мыслью, что неприятель может оказаться совсем недалеко, хотя до сих пор нет никаких доказательств его близости. Адмирал продолжает намеченный путь, не изменяя курса и не скрывая огней по ночам.
Сегодня был сигнал: приготовиться назавтра и в следующие дни с утра грузить уголь; во время погрузки держаться кучно, не расходясь по горизонту, и во всякое мгновение быть готовыми поднять катера и барказы.
В 10 часов утра начал работать беспроволочный телеграф. Он принял неизвестную депешу, знаки которой правильно чередовались.
29 марта. Еще одна ночь прошла спокойно. До полуночи нам помогала молодая луна. Ночью встретили два парохода; как и раньше, проводили их неотступными лучами прожекторов. На утро с восходом солнца на горизонте впереди по курсу был усмотрен большой корабль, шедший нам навстречу. Вскоре стало ясно, что идет военный корабль. В бинокль можно было рассмотреть типичный контур четырехтрубного английского крейсера типа «Дайядем». Шел он очень быстро, но, придя на траверз нашего адмирала, застопорил машины и салютовал вице-адмиральскому флагу.
Навстречу английскому крейсеру вышел «Олег» и обрезал ему корму, очевидно, чтобы прочесть имя корабля. Крейсер стал, быстро удаляться. А в это время сзади на горизонте была замечена тонкая струйка дыма, как бы от быстро идущего миноносца. Он сблизился с английским крейсером, но затем взял вправо и разошелся с ним на большой дистанции. Теперь он с 6 часов утра следует за нами сзади и справа. Корпус его скрывается за горизонтом, но струйка дыма выдает его. Приходится мириться с этим навязчивым наблюдением, но отогнать соглядатая нет оснований. Адмирал из-за этого «конвоира» сегодня отставил погрузку угля. В 8 часов слева по носу показался двухтрубный крейсер, который полным ходом прошел в 30 кабельтовых от нас. «Изумруд» ходил смотреть его, чтобы установить имя корабля. Это тоже английский крейсер легкого типа.
Вахтенный начальник «Орла» передавал за обедом следующие любопытные подробности встречи англичанина с «Изумрудом». Английский крейсер нахально поднял сигнал: «Не могу рассмотреть адмиральский флаг; кто ваш адмирал и какой ему полагается салют?» «Изумруд» перепутал сигналы и ответил: «Ножи и вилки». Англичанин больше ничего не спрашивал и прошел, не салютуя. [378]
В это время «Олег» поднял пары и полным ходом пошел наперерез судну, следовавшему за нами справа. В бинокль было видно, как «Олег» сблизился с ним, обошел его кругом и вернулся в строй на свое место.
Через некоторое время эскадра на час застопорила машины, а судно с горизонта подошло к эскадре. Это был однотрубный двухмачтовый «купец». Когда эскадра стояла, госпитальный «Орел» был вызван на траверз адмирала, с «Суворова» был спущен вельбот и подошел к его правому трапу. Говорят, госпитальный «Орел» получил инструкции идти в Сайгон.
30 марта. С каждой ночью угроза атаки неприятельских миноносцев уменьшается, так как луна спускается в океан часом позже и светит сильнее. Когда, по расчету, мы будем проходить Тайвань и пойдем к Корейскому проливу, луна лучше всяких дозорных крейсеров охранит нашу эскадру.
Вчера госпитальный «Орел» ушел в Сайгон. Вечером «Светлана», шедшая далеко впереди, сообщила адмиралу, что видит подозрительный дымок. Ей было приказано пойти осмотреть судно. Затем адмирал телеграфировал: «Светлана», можете уничтожить неприятеля? Не требуется ли помощь?» Но «Светлана» спокойно вернулась на свое место, так как пароход был мирным «купцом».
С утра грузим уголь. Принимаем барказами 35–40 тонн в час. Погода прекрасная, даже обычная океанская зыбь отсутствует, а есть только небольшая рябь. Дозорные крейсера окружили эскадру растянутым кольцом, готовые сейчас же известить о приближении неприятеля. Если есть опасность нападения, то погрузка угля — довольно смелое занятие под носом у противника. Чтобы дойти до Кам-Ранх-бэй, эскадра, собственно, в угле не нуждается. Мы могли бы уже сегодня к вечеру быть там, а на «Орле» еще остается 760 тонн.
Эскадра ловко отвела глаза японцам. Угольщики, сосредоточенные в Зондском проливе между Суматрой и Явой, привлекли внимание японского флота, а эскадра прошла в Южно-Китайское море Малакским проливом и временно замела свои следы.
Если Рожественский решил идти прямо во Владивосток, не дожидаясь соединения с отрядом Небогатова, отставшего от нас по крайней мере на три недели, то непонятно, какая роль отводится 3-й эскадре.
31 марта. Сегодня на рассвете слева в утреннем тумане среди завесы легких облаков мы уже могли рассмотреть синеву прибрежных гор. Ночью в 2 часа миновали маяк Падарана, по нему определились и пошли вдоль берега к бухте Кам-Ранх. Очевидно, вчера мы занимались погрузкой угля только для того, чтобы провести время, так как адмирал стремился подойти к берегу [379] на рассвете. «Орел» принял 254 тонны, остальные броненосцы первого отряда — более чем по 300 тонн.
Итак, наш грандиозный переход в 4550 миль окончился. Он длился 28 суток. Эскадра расположилась вне бухты. Боевые корабли приступили к погрузке угля, пять дозорных крейсеров ходят по горизонту, миноносцы и минные катера ушли в бухту тралить и делать промеры.
При приближении к этой пустынной бухте спугнули какой-то пароход, который полным ходом стал удирать к нескольким скалам и мелким островкам, разбросанным вдоль берега. За ним в погоню ринулся «Жемчуг», а затем пошли «Изумруд», «Светлана» и «Кубань». У береговых скал «Жемчуг» через 40 минут погони остановил беглеца. Подошли и другие крейсера. В течение часа они оставались на месте. Вероятно, шел осмотр документов и груза. Затем крейсера вернулись, отпустив пароход. «Кубань» пошла далее в дозор. Многие возмущаются — как можно было отпустить даже нейтральный пароход, который был свидетелем того, что мы скрываемся в этой бухте? Но подробностей мы не знаем.
Передают, что адмирал был очень раздражен тем, что отпустили пароход. Это был английский пароход под немецким флагом, имевший груз угля; он обладал ходом не менее 16 узлов. Почему его отпустили наши крейсера — никто не мог понять. Если мы хотим сохранить в тайне наше пребывание здесь, то смело можно было его попросту задержать под предлогом осмотра груза. А между прочим, вполне возможно, что он служит для снабжения углем японских разведчиков и миноносцев. С 8 утра до 2 часов дня броненосцы грузили уголь. «Орел» принял 129 тонн и всего имеет на борту около 1050 тонн.
В 2 часа транспорты вошли в бухту, а 8 броненосцев, 12 крейсеров и несколько миноносцев остались в море и сейчас поотрядно ходят вдоль берега. Все корабли несут отличительные огни, кроме «Жемчуга» и «Изумруда». Луна светит достаточно хорошо, чтобы вполне ориентироваться в море. Так как все люки и иллюминаторы жилых помещений задраиваются уже с 6 часов, то внутри корабля страшная духота. Все офицеры ночуют теперь на палубах и мостиках вповалку, как и команда, подослав какую-нибудь цыновку, одеяло или подвесную койку. Хорошо спать на воздухе под легким ночным ветерком, видеть вокруг себя огни эскадры, а над головой звезды. Правда, сначала спать казалось твердовато, но к этому быстро привыкли. Последнее время я пристроился спать на верхнем кормовом мостике, где за переход сдружился с группой комендоров, сигнальщиков и гальванеров. Сюда же приходит спать ночью и мой приятель, баталер Новиков. Мы лежим рядом на настиле мостика — я на своей дакарской травяной цыновке, а Новиков — на угольном мешке. Новиков в ночных беседах, затягивающихся до полуночи, рассказал мне о своих родных, о жизни в захолустной деревне Тамбовской губернии, [380] о своей ранней тяге к морю, о поступлении на флот по призыву, о начале службы в Балтийском море. Он много читал, хорошо знаком с русской классической литературой, посещал в Кронштадте воскресную школу, где и был арестован во время очередной полицейской облавы. Сейчас, под влиянием впечатлений океанского плаванья, его все больше увлекают области знания, освещающие жизнь природы и народов, населяющих земной шар. Томимый жаждой все понять, он в то же время горит желанием поделиться с товарищами каждой крупицей приобретенных им новых познаний. Но теперь Новикова и его друзей более всего волнуют вопросы о будущей судьбе далекой Родины, о том влиянии, какое на ход событий должны оказать действия нашей эскадры, и как нам быть при этих обстоятельствах.