Надежды и сомнения
10 декабря. Сегодня день прошел спокойно. Но «Малайи» до сих пор нет. Ночью, несмотря на шторм, с ней удавалось переговариваться прожекторами по азбуке Морзе.
Хотя видимый с мостика горизонт не превосходит 7–8 миль, но, направляя луч по облакам снизу, можно вести переговоры миль на 60. До восьми вечера на запрос о ее состоянии «Малайя» ответила: «Положение без перемен». Но когда к полуночи ветер немного ослабел, ей удалось исправить повреждения и она стала следовать за эскадрой.
Утром с «Суворова» был получен длинный приказ, дававший точные инструкции, как устраивать подкрепления орудийных портов батареи и кормовых казематов. Далее предписывалось подготовиться к предстоящей погрузке на Мадагаскаре для перехода Индийским океаном.
У нас на «Орле» была надежда, что, ввиду возможной близости неприятеля, мы будем, наконец, избавлены от чрезмерной угольной перегрузки. Теперь выясняется, что адмирал готовится, не теряя времени, перерезать Индийский океан, для чего требуется принять на следующий переход 2500 тонн. При такой перегрузке водоизмещение броненосца дойдет до 16800 тонн, т. е. будет на 25% более проектного. Это уже выходит за все мыслимые пределы. В таком состоянии корабли не могут идти в бой. Адмирал, конечно, это понимает, но если идет на такие меры, то, значит, не видит другого выхода и уверен в благоприятной погоде при переходе через Индийский океан, а появления серьезного противника в этих водах он не опасается.
Задачи, стоящие перед эскадрой, требуют отчаянного риска. Опасность столь чрезмерной перегрузки броненосцев заключается в том, что их батарейные палубы будут возвышаться над водой всего на 3 фута, а на них нет никаких непроницаемых переборок, кроме одной в самом носу, на 13-м шпангоуте.
Механики, артиллеристы и минеры надеялись воспользоваться стоянкой на Мадагаскаре, чтобы привести в боевую исправность все механизмы после страшного каменноугольного периода похода. Теперь приходится опасаться, что впереди предстоят еще [278] большие трудности. Между тем только на Мадагаскаре после соединения эскадр и отрядов представится последняя возможность восполнить пробелы боевой подготовки и пройти необходимое обучение артиллерийской стрельбе, маневрированию и совместным эволюциям.
До сих пор трудности похода целиком поглощали все силы и время личного состава, а для наиболее важного дела — боевой подготовки — не оставалось никаких возможностей.
Вчера пересекли меридиан Петербурга, находясь в южном полушарии. До прихода на стоянку еще остается шесть суток. С нетерпением ждем первой почты из России. Там же получим, наконец, и новости с театра войны. На Родине готовятся встречать рождество. Если позволят обстоятельства, то мы собираемся устроить на корабле спектакль для команды. Организатором этого дела является Гирс. Он уже занят подбором пьесы и актеров из состава корабля.
11 декабря. Погода снова балует нас. Мы еще не вступили в тропический пояс и не пересекли тропика Козерога в южном полушарии. Пока не жарко, но солнце светит ярко, бегут игривые облачка, океан нежится и отдыхает после безумной растраты своих сил. Весь наш дальнейший путь от Мадагаскара до границ Тихого океана будем идти в области тропиков.
Можно предполагать, что придется так же мучиться от жары, как на переходе от Дакара до Габуна в Атлантическом океане. Но зато грязнее станет еще во много раз. Чтобы разместить на наших броненосцах предписанные адмиралом 2500 тонн угля, придется засыпать даже помещение кают-компании. Уголь из нее надо будет таскать в мешках по батарейной палубе мимо кают, следовательно, избавиться от угольной пыли не будет никакой возможности.
Идем без серьезных аварий. Только сегодня на «Орле» произошло небольшое замешательство из-за лопнувшего водомерного стекла у сепаратора рулевой машины. Паром заполнило все рулевое отделение. Машинисты вылезли из помещения наверх, и корабль на минуту вышел из строя.
Прапорщик Титов помещен в отдельной каюте при лазарете, за ним неотлучно наблюдает санитар. Его помешательство окончательно определилось. Приходится даже прибегать к смирительной рубашке, когда он начинает буйствовать. Врачам и всему медицинскому персоналу он причиняет массу хлопот и неприятностей.
12 декабря. С норд-оста задул встречный и довольно устойчивый ветер. Теперь волна поддает нам на полубак. Можно ожидать встречного шторма. Уже вчера океан снова покрылся вспененными валами. Но теперь состояние кораблей эскадры значительно улучшилось, так как добавочный уголь выбран из всех судовых помещений и уже приходится расходовать уголь из верхних запасных [279] ям. К приходу на Мадагаскар останутся полными все нижние ямы, вмещающие 700 тонн.
Вчера неожиданно стала отставать «Камчатка». Немедленно завязался диалог между ней и адмиралом в обычном для Рожественского стиле. «Камчатка» пробует оправдываться тем, что в ямах оказался плохой уголь, при котором, несмотря на все усилия кочегаров, не удается поддержать в котлах давление выше 80 фунтов, тогда как требуется иметь нормальное давление 180 фунтов. Адмирал отвечает, что надо учить кочегаров топить котлы и таким углем, так как именно этот сорт угля будет доставляться и дальше.
Флагманский механик Обнорский получает приказ немедленно отправиться с «Александра» на «Камчатку» и произвести дознание, а завтра уже назначается следствие по поводу злонамеренных задержек всей эскадры транспортом «Камчатка». «Камчатка» продолжает настаивать на своем и спрашивает разрешения выбросить 150 тонн плохого угля, чтобы докопаться далее до хорошего, сохранившегося от предшествующей приемки. На это следует сигнал адмирала: «Позволяю выкинуть за борт только злоумышленника».
Сегодня с утра крейсера «Аврора» и «Донской» стали обходить с флангов обе колонны кораблей и заняли места в авангарде, образовав дозорную цепь впереди эскадры, а замыкающим из крейсерского отряда остался один «Нахимов».
Мы находимся на широте английского порта Наталь, где, по циркулирующим на эскадре слухам, скрываются купленные в Англии японские миноносцы. Это и вызвало усиление мер предосторожности со стороны командующего. Но атаки в открытом океане в таком удалении от берегов представляются почти невероятными. От эскадры до африканского побережья сейчас не менее 500 миль.
От «Малайи» до сих пор нет сведений. На прожекторные сигналы она не отвечает. Следовательно, она далеко отстала от нас, а на ней имеется значительный запас пироксилина.
13 декабря. Никаких новых фактов, заслуживающих внимания, на эскадре не произошло. Наше продвижение совершается в условиях полного спокойствия. Надо использовать нормальное течение корабельной жизни, чтобы охарактеризовать наши походные будни, наполненные заурядными повседневными фактами.
Вопреки опасениям штурманов, вчерашний норд-ост во встречный шторм не перешел, а продолжает дуть с равномерной силой не свыше шести баллов. Сегодня он нагнал тучи, пошел мелкий дождик, совсем не похожий на тропические стремительные ливни.
Мы уже пересекли тропик Козерога и снова вступили в полосу, где воздух насыщен водяными парами до возможного предела. У многих офицеров и матросов эта непривычная влажная атмосфера вызвала своеобразную болезнь в виде многочисленных нарывов на руках, ногах, шее, спине и груди. Заболевание причиняет [280] большие страдания и сопровождается повышенной температурой. Я оказался невосприимчив к этой напасти. Из состава кают-компании более всего поплатился обер-аудитор, у которого на голове образовался ряд плешин после заживления крупных нарывов.
Подходя к Мадагаскару, эскадра напряженно ожидает ответов на два наиболее жгучих для нее вопроса: Какие изменения произошли за время нашего похода на театре войны? Какое боевое задание будет возложено на нашу эскадру в связи с изменением военной обстановки?
Почти два месяца со времени ухода из Танжера эскадра не получала от правительства никакой информации о ходе военных действий. Всех волнует участь артурской эскадры. Люди, трезво оценивающие положение, считают ее полное уничтожение неизбежным, но пока не решаются открыто высказывать свои мрачные предположения.
Наши стратеги, исходя из учета соотношения сил, пробуют подсчитывать, какое пополнение должна получить 2-я эскадра, чтобы она могла с расчетом на успех вступить в борьбу с японским флотом. Прежде всего взоры обращаются в сторону Южной Америки, где делались попытки приобрести сильные броненосные крейсера. Четыре аргентинских крейсера по типу близки к японским крейсерам «Ниссин» и «Касуга», купленным Японией в Италии еще перед началом войны. Два чилийских крейсера имеют слабую броневую защиту, но располагают хорошим ходом и неплохим артиллерийским вооружением.
Если этот отряд из шести крейсеров удастся пополнить уцелевшими во Владивостоке броненосными крейсерами «Громобой» и «Россия», то в общей сложности составилась бы дивизия из восьми единиц, равная по численности отряду броненосных крейсеров японского флота, но уступающая ему по артиллерийскому вооружению, бронированию и однородности состава. Эта относительная слабость броненосных крейсеров могла бы быть компенсирована перевесом в численности броненосцев. Эскадра Рожественского располагает четырьмя кораблями типа «Суворов», равными по силе четырем броненосцам адмирала Того. 2-й броненосный отряд включает новый броненосец «Ослябя» и три старых корабля «Сисой», «Наварин» и «Нахимов». «Ослябя» мог бы войти в группу броненосных крейсеров и уравновесить перевес японских сил по этому классу кораблей. Тогда три старых броненосца, включая «Нахимов», могли бы быть противопоставлены японскому вспомогательному флоту береговой обороны, состоящему из старых и отбитых у китайцев кораблей.
Но, учитывая боевой опыт и стратегические преимущества японцев, ожидавших подхода 2-й эскадры, опираясь на непосредственную близость своих главных морских баз, надо было бы создать перевес боевых единиц. Чтобы создать дальнейшие подкрепления наших сил, необходимо было бы включить во 2-ю [282] эскадру достраивавшийся в Балтийском море броненосец «Слава», однотипный с «Суворовым», три броненосца Черноморского флота, наиболее пригодные для океанского плавания, — «Потемкин», «Три святителя» и «Ростислав», два бронепалубных крейсера «Кагул» и «Очаков», однотипных с крейсером «Олег».
Что же касается использования блокированных в Артуре пяти броненосцев, броненосного крейсера «Баян» и бронепалубного крейсера «Паллада», то после длительной блокады едва ли их боеспособность позволит им выйти в море в момент падения крепости, чтобы ценой своей гибели хоть отчасти ослабить силы противника в открытом бою.
Осуществимы ли эти предположения, без реализации которых нет надежды на благоприятное завершение операций на море?
Покупка южноамериканских крейсеров является нереальным предприятием. Присоединение двух броненосных владивостокских крейсеров ко 2-й эскадре — осуществимая задача, но требующая серьезной подготовки и смелой операции. Чтобы сохранить боевую ценность, эти крейсера должны заблаговременно выйти в Тихий океан на соединение с Рожественским, избежав боя с японцами. Броненосец «Слава» не будет готов раньше начала навигации на Балтийском море, а выход его в заграничное плавание мог бы состояться к середине 1905 г.
Выход Черноморской эскадры из пяти боевых единиц мог бы стать существенным усилением 2-й эскадры. Однако осуществление этой операции столь же мало реально, как и присоединение южноамериканских крейсеров, так как непреодолимые дипломатические препятствия парализуют усилия русской дипломатии. Прорыва уцелевших артурских кораблей японцы не допустят.
И в результате объективного разбора всех вариантов усиления эскадры становятся очевидным, что Россия лишена возможности мобилизовать свои остающиеся резервы. Правда, в Балтике есть несколько устарелых кораблей и броненосцев береговой обороны. Но Рожественский перед уходом из России сам отказался от включения их в состав 2-й эскадры, считая, что эти сверстники «Наварина» и «Донского» только свяжут свободу его действий.
Однако основная слабость 2-й эскадры таится не в ее недостаточном количественном составе. Не тонны водоизмещения и не число пушек будут решать исход столкновения. Нужна еще боевая подготовка, организация боевых сил, понимание смысла борьбы и воля к победе. Только при наличии этих предпосылок корабли приобретают боевую ценность и превращаются в грозную для противника силу.
15 декабря. Мы подходим к месту нашей стоянки в водах Мадагаскара. После тяжелого тринадцатисуточного перехода завтра в 11 часов бросим якорь. Рассчитываем найти на месте прибывший раньше нас отряд Фелькерзама.
Сегодня с 12 часов на «Орле» стал действовать беспроволочный [283] телеграф. Так как аппарат настроен на близкую дистанцию, а колебания получались слабые, то было очевидно, что телеграммы доходят с большого расстояния. Командир «Орла» просил разрешения «Суворова» настроить аппарат на более дальнюю дистанцию. На переговоры по семафору ушло много времени, а затем уже трудно было отрегулировать приемный аппарат. Теперь все время на аппарате воспринимаются знаки по азбуке Морзе, однако в получаемых знаках разобраться не удается.
Эти таинственные депеши вызвали тревожное настроение. Сначала была надежда связаться с крейсерами-разведчиками Фелькерзама, но скоро стало ясно, что телеграммы исходят не от наших кораблей.
К ночи была пробита боевая тревога. К орудиям поданы снаряды, сняты чехлы, башни освобождены от крепления по-походному. Все огни выключены или прикрыты щитками, кроме отличительных. Эскадра следует вдоль восточного берега Мадагаскара, который скрывается за горизонтом по нашему левому борту. В ясное утро при восходе солнца среди облаков можно уловить смутные очертания береговых горных цепей в расстоянии от 40 до 50 километров. Снова наступил период настоящей тропической жары. Мы попали в полосу встречного теплого течения, идущего с экватора на юг вдоль берега Мадагаскара.
Сегодня в полдень высота солнца была 87°4', т. е. только на 2°56' не достигала зенита. В этих широтах — разгар лета. Температура воды достигает 26° по Реомюру. Кожа непрерывно покрывается испариной.
Днем на «Ослябя» были похороны. Умер кочегар, не выдержавший испытаний похода. В 5 часов «Ослябя» увеличил ход, вышел между колоннами кораблей, занял место против «Бородино» и поднял молитвенный флаг — белый с красным крестом. На юте фронтом стояла команда. Труп, зашитый в белое полотно, с грузом у ног, спустили по досчатому настилу за борт, а с кормового мостика раздался похоронный салют в один выстрел в память незаметного российского гражданина, нашедшего свой покой в безднах Индийского океана, столь чуждого ему и столь далекого от его родных полей.
Завтра, когда станем на якорь, будет пройдено 10000 миль от. Либавы за 2 ½ месяца плавания. Но здесь по меридиану мы будем ближе к России, чем в глуши западных африканских берегов. Отсюда имеются регулярные почтовые сношения с Европой. Мне предстоит принять решение, как поступить со своим дневником, который я начал регулярно вести на последнем курсе Морского Инженерного училища в Кронштадте с началом русско-японской войны. Думаю отправить его в Россию своим родителям в Белгород. Пусть мои близкие из путевых заметок узнают не только реальную обстановку нашего похода, но найдут в них отголосок моих мыслей и переживаний в связи с событиями, участником которых мне было суждено стать. [284]
Адмирал отдал приказ по эскадре, воспрещающий вести личные дневники и сообщать родным сведения о состоянии эскадры, чтобы до врага не дошли данные, полезные ему. Самой же большой тайной, которую адмирал считает нужным скрыть не от врага, а от русских людей, является печальное внутреннее состояние эскадры. Но, очевидно, враг вскроет эту тайну своими прямыми действиями раньше, чем это станет известно из писем и дневников участников похода...