Львовско-Сандомирская операция
Новый фронт и его задачи
К месту нового назначения я решил поехать на машине.
Май, весна, все цветет, и мне хотелось хотя бы один день вне боевой обстановки почувствовать всю прелесть молдавской и украинской природы, свободно подышать свежим воздухом. Ехал я по красивым местам, через города Бельцы, Могилев-Подольский, Каменец-Подольский, Ярмолинцы, Проскуров, Волочиск, через села, большую часть из которых опалила война.
Штаб 1-го Украинского фронта находился в селе Токи северо-восточнее города Волочиска. Это большое украинское село сохранилось целым и невредимым. Видимо, при стремительном наступлении наших войск немцы не успели его разрушить.
В штабе фронта меня встретил командующий фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Он познакомил меня с обстановкой, с задачами фронта, с руководящими кадрами, кратко подвел итоги только что закончившейся весенней наступательной операции, пожелал успеха в предстоящем наступлении и на второй день убыл в Ставку Верховного Главнокомандования.
Приятно, что начальником штаба фронта был генерал армии В. Д. Соколовский, с которым мы вместе работали на Западном фронте в 1941—1942 гг. и хорошо знали друг друга.
Какова же была в то время общая стратегическая обстановка на советско-германском фронте?
В результате успешных наступательных операций зимой и весной 1944 г. войска Красной Армии вышли на подступы к городам Нарва, Псков, Витебск, Ковель, Владимир-Волынский, Броды, Яссы, Кишинев. Далее фронт проходил по Днестру до Черного моря.
Линия советско-германского фронта образовала два обширных выступа: один — севернее Припяти, вдавшийся в нашу сторону и названный немцами "белорусским балконом"; другой — южнее Припяти, обращенный вершиной в сторону противника.
Белорусский выступ создавал выгодные условия для врага как удобный плацдарм для прикрытия подступов к Варшаве и Берлину; кроме того, он обеспечивал возможность нанесения ударов авиацией [224] по центральным районам и создавал угрозу контрудара во фланг при наступлении наших войск к границам Восточной Пруссии и в юго-западном направлении. Поэтому противник за этот выступ держался цепко.
Что касается южного выступа, образованного в результате наших крупных успехов в ходе весенней кампании на Украине, то здесь войска 1-го и 2-го Украинских фронтов глубоко вклинились в оборону противника, прижали его к Карпатам, охватили с юга немецкую группу армий "Центр" и рассекли вражеский фронт, изолировав тем самым немецкую группу "Северная Украина" от группы армий "Южная Украина". Это все значительно осложняло взаимодействие и маневр противника.
Для войск 1-го и 2-го Украинских фронтов южный выступ создавал выгодные условия для проведения новых наступательных операций на львовском и бухарестском направлениях.
Потерпев поражения в боях весной 1944 г. и ожидая новых ударов Красной Армии, враг настойчиво укреплял и совершенствовал свою оборону.
Немецко-фашистское верховное командование, учитывая глубокое вклинение войск 1-го Украинского фронта на львовском направлении, считало, что в летней кампании 1944 г. советские войска нанесут главный удар именно здесь. В Белоруссии же немецкое командование ожидало лишь вспомогательных операций сковывающего характера. Исходя из такой оценки, немецко-фашистское командование к 1 июня 1944 г. сосредоточило основную массу танковых войск к югу от Припяти. Здесь было 18 танковых дивизий из 23, находившихся на советско-германском фронте. Непосредственно перед 1-м Украинским фронтом противник имел 10 танковых дивизий.
Оценивая стратегическую обстановку, сложившуюся к лету 1944 г., Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение провести последовательно ряд стратегических операций. По плану Ставки главный удар в предстоящей кампании наносился в центре советско-германского фронта. Он имел большое политическое значение: в результате его должны быть освобождены вся оставшаяся часть Белоруссии, часть Литовской ССР, западные области Украины и восточная часть Польши. Ставка определила, что для достижения [225] этой цели необходимо разгромить группы армий "Центр" и "Северная Украина".
Разгром белорусской и львовской группировок врага — основное содержание главного удара Красной Армии летом 1944 г. При этом ширина фронта главного удара захватывала территорию и Белоруссии и Западной Украины. Далее предусматривалось: используя успех войск в Белоруссии, перейти в наступление 2-м и 3-м Прибалтийскими фронтами, а используя успех в Западной Украине, — 2-м и 3-м Украинскими фронтами. Действия этих фронтов зависели от исхода операций на главном направлении. В первую очередь надлежало ликвидировать Белорусский выступ противника и разгромить оккупантов, так долго задержавшихся на белорусской земле. По замыслу Ставки переход в наступление 1-го Украинского фронта намечался в середине июля.
Изучив обстановку, я наметил себе план знакомства с войсками фронта, рассчитал время выезда в армии. Личные встречи с командующими армиями, посещение войск, изучение характера обороны противника на месте — все это дает более ясную картину, чем обычные доклады командующих и донесения, присланные непосредственно в штаб.
Я побывал в армиях В. В. Гордова, Н. П. Пухова, П. А. Курочкина, А. А. Гречко, К. С. Москаленко и Е. П. Журавлева и в танковых армиях П. С. Рыбалко, Д. Д. Лелюшенко и М. Е. Катукова. Познакомившись с командирами, с боевым составом войск фронта, я пришел к выводу, что 1-й Украинский фронт представляет собой мощную группировку сил и средств и способен решать крупные стратегические задачи в общем плане летней кампании.
После завершения зимних и весенних наступательных операций войска 1-го Украинского фронта во второй половине апреля 1944 г. перешли к обороне на 440-километровом фронте на рубеже: западнее Луцк, восточнее Броды, западнее Коломыя, Красноильск. Войскам фронта противостояла немецкая группа армий "Северная Украина" (4-я и 1-я немецкие танковые и 1-я венгерская армии). К началу Львовско-Сандомирской операции (к исходу 12 июля), по данным штаба фронта, противник произвел некоторую перегруппировку и имел перед нашим фронтом до 42 дивизий, из них 5 танковых и одну моторизованную.
Нам предстояло осуществить крупную наступательную операцию, чтобы разгромить группу армий "Северная Украина", завершить освобождение Западной Украины от гитлеровских захватчиков и начать освобождение Польши.
Борьба Советских Вооруженных Сил за изгнание врага с территории Украины была трудной и длительной. Она продолжалась более полутора лет. Ее освобождение, начавшееся в январе 1943 г., до мая 1944 г. осуществлялось войсками четырех Украинских фронтов. Завершилось оно летом 1944 г. силами 1-го Украинского фронта. Красной Армии и всему народу пришлось приложить [226] огромные усилия, чтобы разбить врага и вышвырнуть его за пределы Украины.
Прежде чем приступить к подготовке операции, командованию и штабу фронта потребовалось проделать большую предварительную работу: изучить состояние своих войск, группировку и характер обороны противника, много раз выезжать на отдельные направления для рекогносцировки на местности, изучить подступы к позициям противника и выбрать наиболее выгодные участки для нанесения главного удара в предстоящей наступательной операции фронта в летний период.
Кроме того, мне как новому командующему фронтом хотелось возможно глубже проанализировать опыт проведенных фронтовых операций. С этой целью я решил собрать командующих армиями и членов Военных советов на командном пункте 38-й армии, находящемся в центре полосы фронта. Тем более что эта армия активно участвовала в проведении последней апрельской операции. В присутствии всех командующих армиями и членов Военных советов были заслушаны и обсуждены доклады командующих войсками 13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова и 38-й армии генерал-полковника К. С. Москаленко о проведенных этими армиями последних операциях.
Должен сказать, что оба доклада были сделаны очень объективно, с обстоятельными выводами и вскрытием тех недочетов, которые отмечались в действиях войск фронта, особенно при окружении 1-й немецкой танковой армии.
На этом совещании был свободный обмен мнениями, поэтому в обсуждении докладов приняли участие почти все командармы. Их выступления мне понравились. Они со знанием дела и беспристрастно вскрыли недостатки, имевшие место в операциях, проведенных фронтом в прошлом. Я с большим удовлетворением выслушал доклады выступавших и сделал для себя необходимые выводы. Все мы пришли к единому мнению, что войска 1-го Украинского фронта, имея огромный боевой опыт, способны успешно выполнять большие стратегические задачи.
Разумеется, все положительное было учтено в предстоящей операции и в последующем применено с пользой для дела.
Затем я провел совещание с командирами корпусов, а уже командующие армиями — с командирами дивизий. На совещаниях были тщательно разобраны положительные и отрицательные стороны в действиях войск и тоже сделаны полезные выводы, которые мы учли при подготовке предстоящей операции.
У меня не сохранилась запись моего выступления на этих сборах. К тому же говорил я не по написанному тексту, а имея лишь план, который уместился на одном листке. Но бывший командарм К. С. Москаленко передал мне сохранившуюся у него запись, сделанную офицером его штаба, с содержанием моего выступления, которое отражает ряд вопросов, затронутых на сборах.
Я позволю себе привести отдельные выдержки из этой записи: [227]
"А. Оценка действий войск Красной Армии.Мартовские операции трех Украинских фронтов войдут в историю как лучшие операции Великой Отечественной войны. Обстановка сложилась такова, что вражеские войска, измотанные и понесшие крупные потери зимой, надеялись отсидеться в условиях весенней распутицы. Командование противника не ожидало, что Красная Армия может нанести удар в марте. Ставка Верховного Главнокомандования учла это обстоятельство и, несмотря на трудности, решила нанести удары силами трех фронтов. В ходе проведения операций доказано, что они явились для противника полной неожиданностью. Если местами и не была достигнута тактическая внезапность, то в стратегическом масштабе она была налицо. В решениях командиров применялось массированно танковых, артиллерийских и пехотных сил и средств на решающих участках фронта, где осуществлялся прорыв вражеской обороны, в частности массированно танков, которые осуществили прорыв на большую глубину.
Вопрос о плотности боевых порядков наших войск и о насыщении их артиллерией решался в зависимости от группировок противника. Плотность стрелковых войск на участках прорыва, достигавшая пяти стрелковых дивизий на 14 км фронта, обеспечила успех в начале операции и в ходе ее развития.
Б. Некоторые особенности проведенных операций.
... 2. Несмотря на бездорожье и грязь, мартовская наступательная операция носила ярко выраженные черты маневренной операции. Теперь мы владеем искусством маневра, у нас есть для этого силы и средства. Смелый маневр нередко помогал нам в решающие моменты операции, выводил из затруднительных положений.
Оперативный маневр дал хорошие и даже неожиданные результаты. Научившись маневрировать, мы теперь можем широко использовать все возможности войск.
3. Искусство управления войсками и их взаимодействия находится на высоком уровне, но все же не на таком, какой нужен при проведении маневренных операций. При высшем, более совершенном уровне управления войсками и организации их взаимодействия по цели, месту и времени мы достигли бы в мартовской операции еще больших результатов. У нас еще недостаточно налажена информация снизу вверх. Командиры и штабы опаздывают с принятием решений. Средства усиления и подавления отстают. Разведка, обеспечение флангов и стыков по-прежнему являются слабым местом.
4. Мы выигрываем за счет стратегического маневра. Умеем осуществлять оперативный маневр. Тактическое маневрирование еще не доведено до совершенства. Нередко проводятся лобовые атаки, в результате которых противник вытесняется. Нужно учить войска охватам и обходам, заставлять врага вести бой в невыгодных условиях, тогда и результаты будут лучше.
5. Оперативное положение наших войск в начале марта было выгодным, так как целые армии нависали над флангом группы [228] армий "Юг", и это облегчало разгром противника. Он понес огромные потери и теперь восстанавливает поредевшие части и соединения.
6. Операция на окружение требует маневра и непрерывного централизованного управления. Разведка должна срочно передавать данные о составе и силах окруженного противника и постоянно знать его намерения. Окруженный противник, как правило, на первых порах упорствует, а затем ищет выхода из окружения. Вовремя определить замыслы противника тоже входит в функции разведки
7. 1-я гвардейская танковая армия Катукова получила задача в первый день развить прорыв на глубину 35—40 км. Это вполне соответствует смелым действиям и проверено на практике. Армия не вводилась в прорыв, а сначала участвовала в прорыве обороны, затем совершила смелый бросок в глубину, оторвалась от пехоты и в дальнейшем действовала самостоятельно.
Танковые армии научились быстро преодолевать крупные водные преграды. К этому и впредь надо готовить танковые части, но не следует забывать, что, кроме строительства переправ, следует готовить танкистов к захвату вражеских переправ.
8. В разборе недостаточно говорилось о противнике, его деист виях и тактике в ходе операции, а его надо постоянно изучать во всех звеньях войск,
В. Как готовить войска к будущим операциям?
1. Боевые порядки наших войск в наступлении должны соответствовать обороне, созданной противником. Чем глубже оборона противника, тем глубже должно быть оперативное построение наших войск. Сейчас оборона противника, как никогда раньше, имеет несколько оборонительных полос, поэтому надо разведать, как эти полосы насыщены войсками, и в зависимости от этого строить свой боевой порядок. Атака должна быть организована так, чтобы танки и пехота при непрерывной поддержке артиллерии прорывали вражескую оборону на всю ее глубину. Короче, весь боевой порядок должен осуществить сквозную атаку.
2. Бросок в атаку должен быть стремительным. В первом эшелоне должен двигаться штурмовой батальон, которому необходимо придать танки, орудия, саперов и др. Пехота ни в коем случае не должна залегать под минометным огнем, а продвигаться перебежками и переползанием. Для маскировки широко применять дымы.
3. Боевой порядок стрелковых подразделений — цепь, управляемая офицерами, — оправдал себя. Пехотинцы должны отстрелять упражнения курса боевых стрельб с целью совершенствования меткости стрельбы.
4. Наши артиллеристы приобрели опыт артиллерийского планирования прорыва, но его необходимо постоянно совершенствовать, так как противник привыкает к нашим методам.
5. Основой успеха артиллерийского наступления является хорошее знание противника и непрерывное сопровождение огнем пехоты и танков в глубине. Надо улучшить артиллерийскую разведку и наблюдение. В бою не ждать заявки на огонь от командиров стрелковых [229] и танковых подразделений, а самим нести ответственность за результаты боя.
6. Расчеты всех калибров артиллерии, в том числе большой мощности и реактивных установок, тренировать для ведения огня по танкам. Отражение 38-й армией в ноябре 1943 г. контрудара противника на киевском плацдарме показало необходимость такого обучения и эффективность борьбы специальных видов артиллерии с танками.
7. Управление боем при прорыве должно быть до предела централизованным и непрерывным, поэтому штабы должны находиться вблизи войск, ведущих бой. Одну часть работников штаба начальник штаба должен держать при себе, а другую — в войсках.
Роль корпусного звена возрастает... Командир корпуса со штабом должен быть хорошим организатором взаимодействия на поле боя".
Таковы тезисы моего тогдашнего выступления. Некоторые подробности записи я не публикую. Эти выводы являлись результатом обобщения опыта боевых действий. Приобретенный в сражениях, он в концентрированном виде передавался руководящему составу фронта, армий и корпусов. Наступательная операция, к которой мы готовили войска, была уже не за горами, и наш боевой опыт надо было осваивать войскам.
Сборы проводились также с командирами корпусов и дивизий. На них более конкретно рассматривались вопросы общевойскового боя и главным образом проигрывались задачи по прорыву обороны противника и закреплению достигнутого успеха.
Мы стояли на пороге больших событий. Близился к концу третий год войны. Наша Родина три года фактически один на один отражала натиск гитлеровской Германии и ее союзников в Европе.
Враг был почти полностью изгнан с нашей родной земли, но он еще представлял немалую силу; под его пятой были многие страны Европы, которые ждали нашей помощи, чтобы избавиться от фашистского ига.
Нам предстояло разбить врага в его берлоге.
В начале июня состоялся разговор по телефону с Верховным Главнокомандующим. Мне было предложено подготовить соображения по наступательной операции фронта и прибыть с планом в Ставку, в Москву.
Мы в штабе сразу же приступили к подготовке и планированию операции. Должен сказа гь, что весь процесс выработки решения на операцию — это большой и напряженный умственный и физический труд командующего войсками фронта, его штаба и всех начальников родов войск. Нужно было очень внимательно и тщательно изучить противника, сравнить и сопоставить все разноречивые сведения, Взвесить все "за" и "против", неоднократно побывать на местности, установить позиции противника, наиболее выгодные места для наступления наших войск, места их сосредоточения, словом, изучить [230] все основательно и лишь после этого принять соответствующие решения.
Как мы себе представляли цель предстоящей операции? Она, по нашему мнению, заключалась в том, чтобы рассечь немецкую группу армий "Северная Украина", разгромить ее по частям, освободить западные земли Украины от гитлеровских захватчиков и начать освобождение Польши.
Противостоящая группировка противника, насчитывавшая более 40 дивизий, оценивалась нами как очень сильная. В ее составе насчитывалось свыше 600 тыс. человек, а с тылами — 900 тыс. человек, 900 танков и штурмовых орудий, 6300 орудии и минометов. 700 самолетов{63}. При этом учитывалось, что противник к тому времени располагал крупными оперативными резервами. Например, юго-западнее Ковеля находились две танковые и пехотная дивизии, на львовском направлении — две танковые и пехотная дивизии, на Станиславском — две танковые и две пехотные дивизии. Хорошо развитая дорожная сеть обеспечивала врагу возможность быстрого маневра этими резервами.
Следует заметить, что характер местности, особенно на львовском направлении, позволял немецкому командованию организовать сильную оборону.
В полосе наступления войск фронта местность была очень разнообразной: северная часть представляла собой равнину, на которой много болот, в центре, на львовском направлении, холмы, реки и овраги с высокими, крутыми склонами, а южная часть — гористая.
В ожидании нашего наступления противник развернул усиленные оборонительные работы. Немецкое командование стремилось создать прочную глубоко эшелонированную оборону, способную отразить удары советских войск. К середине июля противником была создана оборона из трех полос общей глубиной, не считая внешнего и внутреннего оборонительных обводов вокруг Львова, 40—50 км.
Учитывая все это, мы твердо наметили нанести два мощных удара и прорвать фронт противника на двух направлениях, отстоящих одно от другого на расстоянии 60—70 км. Первый удар намечалось нанести из района западнее Луцка в общем направлении на Сокаль, Рава-Русская и второй удар — из района Тарнополя на Львов с задачей разгромить львовскую группировку немцев и овладеть мощным узлом обороны Львовой и крепостью Перемышль.
В ударную группировку на луцком направлении входили: 3-я гвардейская армия генерала В. Н. Гордова, 13-я армия генерала Н. П. Пухова, 1-я гвардейская танковая армия генерала М. Е. Катукова, конно-механизированная группа, в которую входил 25-й танковый корпус под командованием генерала Ф. Г. Аникушкина и 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала В. К. Баранова. Наступление этой ударной группировки обеспечивалось [231] четырьмя авиационными корпусами 2-й воздушной армии, которые на период прорыва возглавил заместитель командующего армией генерал С. В. Слюсарев.
В ударную группировку на львовском направлении входили: 60-я армия генерала П. А. Курочкина, 38-я армия генерала К. С. Москаленко, 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко, 4-я танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко, конно-механизированная группа в составе 31-го танкового корпуса под командованием генерала В. Е. Григорьева и 6-го гвардейского кавалерийского корпуса под командованием генерала С. В. Соколова.
Действия войск ударной группировки на львовском направлении поддерживались пятью авиационными корпусами 2-й воздушной армии, которой командовал генерал С. А. Красовский.
Таким образом, были созданы очень мощные ударные группировки войск на обоих направлениях.
В луцкой ударной группировке на участке прорыва шириной 12 км намечалось сосредоточить 14 стрелковых дивизий, 2 танковые, механизированный, кавалерийский корпуса и 2 артиллерийские дивизии прорыва.
На львовском направлении на 14-километровом участке прорыва должны были нанести удар 15 стрелковых дивизий, 4 танковые, 2 механизированные, кавалерийский корпуса и 2 артиллерийские дивизии прорыва.
На левом крыле фронта, которое тянулось по предгорьям Карпат, на фронте 220 км были развернуты войска 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко и 18-й армии генерала Е. П. Журавлева.
Используя успех прорыва 38-й армии, 1-я гвардейская армия, создав ударную группировку из пяти дивизий и 4-го гвардейского танкового корпуса под командованием генерала П. П. Полубоярова, должна была перейти в наступление, разгромить противника, захватить и закрепить плацдарм на Днестре в районе Галича, обеспечивая этим ударную группировку, действовавшую на львовском направлении. В действительности 1-й гвардейской армии пришлось самой прорывать оборону, примыкая своей главной группировкой к левому флангу 38-й армии.
18-й армии и части сил 1-й гвардейской армии, действовавшим [232] южнее Днестра, ставилась задача прочно удерживать занимаемые рубежи и быть в готовности к переходу в наступление на Станиславском направлении.
В резерве фронта намечалось иметь 5-ю гвардейскую армию генерала А. С. Жадова, которая по указанию Ставки была переброшена из состава 2-го Украинского фронта. Кроме того, из состава 1-й гвардейской армии в резерв фронта выводился 47-й стрелковый корпус.
К началу наступления во фронте насчитывалось 1,2 млн. человек, 13 900 минометов и орудий свыше 76-мм калибра, 2200 танков и САУ, 2806 самолетов{64}. Наличие таких крупных сил в составе одного фронта, я полагаю, было достаточно убедительным и ярким показателем нараставшей в ходе войны мощи Красной Армии.
Наше превосходство над врагом в живой силе было в 1,3 раза, в танках и артиллерии было более чем двукратным, а по авиации — свыше четырехкратного. На участках же прорыва нам удалось добиться гораздо большего превосходства.
Учитывая наши возможности и силы противника, войскам фронта ставилась задача окружить и уничтожить львовско-бродскую группировку врага, взять Львов, рассечь группу армий "Северная Украина", одну ее часть отбросить в район Полесья, другую — к Карпатам, а главными силами фронта выйти на рубеж Вислы.
Такой замысел операции требовал большой перегруппировки войск, поскольку главные силы фронта к тому времени находились на его левом крыле. Нужно было перегруппировать 1-ю и 3-ю гвардейские и 4-ю танковые армии, подтянуть 38-ю армию и вывести в намеченные полосы ряд других армий, корпусов и дивизий и средства усиления: танки, артиллерию, инженерные войска и др. Требовалось перебазировать авиацию на другие аэродромы.
Изменение расположения войск было необходимо не только с точки зрения создания ударных группировок, но и потому, что противник знал о наличии наших крупных сил на Станиславском и львовском направлениях по предыдущим операциям.
Что касается рава-русского направления, то гитлеровцы не предполагали, что там у нас могут быть большие силы. Это направление выгодно было использовать для нанесения внезапного мощного удара, который в известной мере приходился по более слабой группировке немецко-фашистских войск, а также использовать доступную и удобную местность для маневрирования всеми родами войск, особенно танковых и механизированных.
Поэтому план операции, который мы готовили, на наш взгляд, соответствовал обстановке и обеспечивал разгром противостоящей группировки врага.
Чтобы скрыть подготовку операции, штаб фронта разработал обстоятельный план оперативной маскировки, которым предусматривалось имитировать сосредоточение двух танковых армий и [233] танкового корпуса на левом крыле фронта, в полосах 1-й гвардейской и 18-й армий. Для его осуществления мы применили в широком масштабе ложные перевозки танков по железной дороге, имитировали районы выгрузки танковых соединений, обозначали их марш в районы сосредоточения и вели открыто радиопередачи. В ложных районах сосредоточения было выставлено большое количество различных макетов танков, автомашин, орудий и другой техники.
Этот план, детально разработанный начальником инженерных войск генералом И. П. Галицкпм и штабом фронта, рассмотренный и утвержденный Военным советом, твердо выполнялся. Принимались необходимые меры, чтобы скрыть перегруппировку войск. Все передвижения частей и соединений проводились только ночью с соблюдением строжайшей маскировочной дисциплины.
И все же нам, к сожалению, не удалось полностью обмануть противника, несмотря на принятые меры маскировки. Однако перегруппировка 1-й гвардейской танковой армии в район южнее Луцка и 4-й танковой армии в район Тарнополя все же осталась в тайне, что было очень важно для операции.
В середине июня мы с членом Военного совета генерал-лейтенантом К. В. Крайнюковым вылетели в Москву для доклада Ставке плана предстоящей наступательной операции.
Как нам представлялось, это был обстоятельно подготовленный и продуманный план. Однако он вызвал возражения со стороны Верховного Главнокомандующего, считавшего нанесение фронтом двух ударов нецелесообразным. Он настаивал на отказе от двух ударов и рекомендовал наносить один удар — на львовском направлении, мотивируя это тем, что на ряде фронтов наибольший успех обеспечивался при нанесении только одного очень мощного удара.
Доводы И. В. Сталина были основаны на опыте других фронтов, однако в данном случае он не учел обстановку и особенности нашего фронта, а также боевой опыт и подготовку командных кадров. Видимо, недооценивались также группировка противника и характер местности, позволявший противнику широко использовать маневр резервами.
Конечно, нанесение двух ударов создавало определенные трудности и требовало больших усилий со стороны командования и войск. Такая форма оперативного маневра могла быть осуществлена при том условии, если во фронте имелось достаточное количество сил и средств. Верно и то, что при нанесении двух ударов усложнялось управление войсками. Однако конкретная обстановка настоятельно требовала нанесения именно двух ударов.
Мы понимали, что фронт действует на самостоятельном стратегическом направлении; исходя из задач и ширины полосы фронта решение о нанесении двух ударов было вполне целесообразным и, я бы сказал, необходимым. Но И. В. Сталин настаивал на своем. Я же отстаивал нашу точку зрения, мотивируя тем, что один удар на львовском направлении даст противнику возможность широко маневрировать имеющимися у него в резерве танковыми и моторизованными [234] дивизиями и другими резервами, а также привлечь для действий по нашей ударной группировке всю свою авиацию. Кроме того, наступление одной ударной группировкой фронта на львовском направлении вынудит наши войска преодолевать целый ряд сильных оборонительных рубежей, проходящих по высотам, и штурмовать мощные опорные пункты довольно плотной оборонительной группировки немцев. Это приведет не к прорыву, а прогрызанию обороны, к выталкиванию противника от рубежа к рубежу и не даст больших оперативных выгод. Один удар в данных конкретных условиях не может дать высокого темпа наступления и, следовательно, не сулит успеха.
Мои доводы и проявленная настойчивость заставили И. В. Сталина в конце концов согласиться с нашим планом. Помню, как он сказал: "Уж очень вы упрямы. Хорошо, проводите свой план и выполняйте его на вашу ответственность". Такая реплика И. В. Сталина меня насторожила. Я понял, что это предупреждение об ответственности за возможный исход операции.
Скажу откровенно, в данном случае не упрямство владело мною, а убежденность в своей правоте. Мне был вверен фронт, насчитывающий более миллиона человеческих жизней, и я отвечал не только за выполнение плана предстоящей операции, но и за жизнь людей, которых пошлю в бой. Я ставил вопрос открыто и прямо и не мог, не имел права утаивать свои мысли, приспосабливаться к мнению Верховного, хотя оно и не совпадало с моим мнением. Кстати, И. В. Сталин понимал людей, которые твердо и открыто отстаивали свое мнение в принципиальных вопросах.
Как известно, результаты боевых действий являются одним из лучших критериев правильности оперативного планирования и принятого решения. Успех, достигнутый войсками фронта в Львовско-Сандомирской операции, подтвердил, что наше решение о нанесении двух ударов было верным.
Иногда мне задают вопрос, насколько было оправданно то, что Львовско-Сандомирская операция проводилась силами одного очень большого по составу 1-го Украинского фронта? Не лучше ли было бы войска, участвовавшие в этой операции, с самого начала разделить между двумя фронтами и поручить каждому фронту действовать на одном направлении? По моему мнению, организация и осуществление этой операции одним фронтом в данной обстановке были также наиболее целесообразными. Не было никакого смысла разрывать в начальной стадии операции на две самостоятельные группировки войска, действующие на одном стратегическом направлении Единое руководство стратегической операцией, особенно на его первом этапе, также сказалось положительно Как известно, на рава-русском направлении наступление проходило очень успешно; на львовском же вследствие сложного характера местности и более плотной группировки противника темп наступления был значительно медленнее. Поэтому в ходе операции пришлось часть сил рава-русской группировки повернуть на юго-запад, на глубокие тылы львовской [235] группировки противника и тем самым способствовать как развитию оперативного прорыва, так и разгрому этой группировки немцев и овладению Львовом. Если бы Львовско-Сандомирская операция проводилась силами двух фронтов, такое тесное взаимодействие между фронтами вряд ли было бы возможно. Конечно, его можно было бы организовать, но наверняка возникло бы немало трудностей, ибо каждый командующий в первою очередь стремился бы выполнить свою непосредственную задачу.
Управление войсками в такой сложной операции, даже при наличии опытных командующих общевойсковыми и танковыми армиями, какие были у нас, потребовало очень напряженного труда всего полевого управления фронта. Хорошо подготовленный и сколоченный коллектив штаба фронта, возглавляемый генералом армии В. Д. Соколовским, имевшим значительный опыт командной и штабной службы, вполне справился с организацией управления большим числом общевойсковых, танковых, артиллерийских и авиационных соединений.
Так же успешно справилось со своими задачами и управление тыла фронта, возглавляемое генерал-лейтенантом Н. П. Анисимовым.
В период подготовки операции Военные советы фронта и армий, командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации провели большую работу в войсках. Мы готовились к наступлению на территории бывшей Западной Украины и Польши. Как известно, во время оккупации враг особенно стремился возродить кулачество [236] и национальную вражду, а в Польше местные буржуазные партии усиленно разжигали ненависть к Советскому Союзу. В связи с этим в политработе обращалось особое внимание на усиление бдительности в войсках. Вместе с тем мы воспитывали у личного состава уважение к местному населению.
В политической работе возникали большие и ответственные задачи. И это потребовало от Военного совета и политуправления фронта большой организаторской работы. Члены Военного совета К. В. Крайнюков, Н. Т. Кальченко и начальник политуправления С. С. Шатилов часто бывали в войсках, выступали на митингах, где зачитывали обращения Военных советов фронта и армий, разъясняли воинам цели и задачи наступления.
Общая благоприятная военно-политическая обстановка, успехи наступления войск Белорусских фронтов, а также большая организаторская работа по подготовке операции создали у личного состава войск боевой подъем для решительного наступления и уверенного выполнения задач в предстоящей операции.
Конечно, мы тогда не могли полностью представить себе, какую огромную дополнительную работу еще предстоит проделать военным советам, командирам и политорганам в ходе наступательной операции, однако ряд мероприятий был уже намечен. Еще 18 июня 1944 г. Военный совет фронта решил организовать при фронтовых курсах младших лейтенантов специальную подготовку 300 офицеров, выделенных для несения комендантской службы на территории Польши. Будущих комендантов учили, как сочетать выполнение ими служебных обязанностей с деятельностью местных органов власти, как строить свои отношения с польским населением, строго соблюдая законы дружественного нам государства и политику Советского правительства.
Военный совет и политуправление фронта сочли необходимым с выходом наших войск на территорию Польши издавать газету и листовки на польском языке для местного населения. Разумеется, все это было одобрено Главным политическим управлением и ЦК ВКП (б). Сложной и своеобразной была политическая работа с молодыми солдатами, призванными из освобожденных прифронтовых районов, где орудовали бандеровцы. Политорганам и партийным организациям предстояло изучить индивидуальные запросы и настроение каждого [237] молодого солдата. Следует отметить, что среди отдельных призывников, находившихся в оккупированных гитлеровцами районах и подвергшихся тлетворному влиянию фашистской пропаганды, имели место и нездоровые настроения. Все это надо было учитывать при проведении партийно-политической работы.
Подготовка операции
Видимо, нет необходимости подробно говорить о задачах армий, поскольку о них уже сказано. Поэтому коснусь лишь замысла операции и проведенных штабом фронта основных мероприятий в подготовительный период.
Львовско-Сандомирскую наступательную операцию планировалось осуществить войсками 1-го Украинского фронта во взаимодействии с левым крылом 1-го Белорусского фронта, наносившим удар на люблинском направлении. По нашему замыслу предусматривалось уничтожение противника по частям: вначале окружить и уничтожить бродскую, а затем — львовскую группировку немцев.
Имелось в виду, как уже говорилось, активными действиями войск 1-й гвардейской армии прочно прикрыть ударную группировку фронта с юга. Кроме того, эта армия, создав ударную группировку в составе пяти дивизий, используя прорыв 38-й армии и выходя из-за фланга 38-й армии, разворачивала прорыв в сторону фланга в направлении Галича.
Разработанный фронтом план операции 7 июля 1944 г. был представлен в Ставку. После тщательного изучения Ставка его утвердила, за исключением некоторых пунктов. Были даны указания использовать танковые армии и конно-механизированные группы не для прорыва, а для развития успеха после прорыва. Танковые армии в случае успешного прорыва ввести через день после начала операции, а конно-механизированные группы — через два дня после начала операции вслед за танковыми армиями. Кроме того, рекомендовалось поставить пехоте более посильные задачи на первый день операции, поскольку они, по мнению Ставки, были завышены. Учитывая эти указания Ставки, в разработанный план операции были внесены соответствующие поправки.
Количество сил и средств, которыми располагал 1-й Украинский фронт, позволило создать довольно сильные ударные группировки. Из 84 дивизий (из них 6 кавалерийских и 4 артиллерийские), находившихся в составе фронта, большинство действовало на главных направлениях и только 28 дивизий предназначались для действий на остальном фронте протяженностью 414 км. Оперативная плотность на фронте равнялась одной стрелковой дивизии на 6 км фронта. У противника дивизия занимала фронт в 10—15 км. На участках прорыва без учета оперативных резервов фронта на стрелковую дивизию приходилось 1,1 км.
Оперативное построение армий было, как правило, в два эшелона. Так, во вторых эшелонах армий находились: в 3-й гвардейской [238] армии — пять дивизий, в 13-й — три, в 60-й и 38-й — по четыре дивизии.
Следовательно, общее количество сил и средств, сосредоточенных для наступления, а также оперативное построение войск фронта полностью обеспечивало решение крупной стратегической задачи как на львовском, так и на рава-русском направлениях.
Из бронетанковых войск в составе фронта имелось 7 танковых корпусов, 3 механизированных корпуса и 4 отдельные танковые бригады, 18 танковых полков, 24 полка самоходной артиллерии. Общее число танков и самоходно-артиллерийских установок составляло 2206, из них 1677 танков и 529 артиллерийско-самоходных установок. Свыше 90% всех танков и артиллерийско-самоходных установок использовалось на направлении главных ударов — рава-русском и львовском.
Основная масса бронетанковых и механизированных войск фронта использовалась в составе танковых армий и конно-механизированных групп. Для действий в составе групп непосредственной поддержки пехоты было выделено 349 танков и САУ. Общевойсковые армии, действовавшие на главном направлении, имели возможность создать плотность не более 14 бронеединиц на 1 км участка прорыва.
Последующий ход боевых действий при прорыве тактической глубины обороны противника, особенно на львовском направлении, показал, что число выделенных танков и САУ в группы непосредственной поддержки пехоты было недостаточным. Вследствие этого приходилось уже в ходе боя часть сил 3-й гвардейской и 4-й танковой армий привлекать для усиления танковых групп непосредственной поддержки пехоты. Они действовали в виде передовых отрядов от танковых армий.
В результате проведенной перегруппировки войск командованию фронта удалось на направлениях главных ударов на участках прорыва достигнуть абсолютного превосходства над противником в силах и средствах: в людях — почти в 5 раз, в орудиях и минометах — в 6—7 раз, в танках и САУ — в 3—4 раза.
Такое массирование наших сил и средств на направлениях главных ударов было крайне необходимым. Мы учитывали, что оборона немецко-фашистских войск сильно развита, имеет большую глубину, хорошо организованную систему огня, мощное противотанковое обеспечение, сильные оперативные резервы.
На остальном фронте количество сил и средств было примерно равное. На некоторых участках полосы обороны 18-й армии немцы имели даже превосходство. Большое место в подготовительных мероприятиях заняли вопросы организации артиллерийского наступления.
В составе 1-го Украинского фронта, кроме штатных артиллерийских средств дивизий и полков, имелось: 4 артиллерийские дивизии, 9 пушечных артиллерийских бригад, гаубичная артиллерийская бригада, 4 гаубичных артиллерийских полка, 6 истребительно-противотанковых бригад, 36 истребительно-противотанковых [239] артиллерийских полков, 19 минометных полков, минометная бригада, 4 гвардейские минометные бригады, 14 гвардейских минометных полков, 9 зенитных дивизий и 17 отдельных зенитных полков. В целом фронт имел орудий свыше 76-мм калибра 6017, минометов 82-мм и 120-мм калибров — 7062, противотанковой артиллерии — 2432 ствола, реактивной артиллерии—1056 установок{65}. Это внушительная огневая сила. Причем, 65% орудий и минометов было сосредоточено в ударных группировках.
В войсках, прорывавших оборону противника, создавались полковые, дивизионные, корпусные и армейские артиллерийские группы. Особенно сильные артиллерийские группы были созданы в 60-й и 38-й армиях.
Таким образом, в количественном отношении артиллерия фронта была способна обеспечить прорыв обороны противника, а также выполнить поставленные перед ней задачи в ходе операции. Тем более, что погода благоприятствовала полному использованию всей мощи артиллерийского огня.
Важно было правильно нацелить всю эту массу артиллерии, особенно централизованно использовать ее в период артиллерийской подготовки и боя в тактической глубине.
Наличие сплошных траншей и многочисленных ходов сообщения в главной полосе обороны противника, значительная насыщенность ее огневыми средствами, хорошо развитая система огня требовали серьезной огневой обработки главной полосы обороны противника. Поэтому я поставил артиллерии задачу уничтожить живую силу и технику противника во второй и третьей траншеях, разрушить опорные пункты в ближайшей глубине обороны и подавить на позициях минометы и артиллерию противника, для чего в один из периодов артиллерийской подготовки привлечь всю массу нашей артиллерии и минометов. При этом я потребовал, чтобы артиллеристы обратили особое внимание на подавление и разрушение системы управления войсками противника, его наблюдательных и командных пунктов, без чего нельзя было рассчитывать на успех прорыва.
На участках прорыва армий плотность орудий и минометов составляла 236—255 единиц на 1 км фронта. Так, в 3-й гвардейской армии она составляла 249 орудий и минометов, в 13-й — 255, в 60-й — 236 и в 38-й — до 254. Использование артиллерии в операции и в бою — это большое искусство. Можно собрать очень много орудий и минометов, но если плохо спланировано их использование, не налажено взаимодействие, то никакое количество артиллерии не даст нужного эффекта.
Артиллерийскую подготовку планировалось провести в течение 1 час. 40 мин. По периодам эта подготовка разделялась следующим образом: первый огневой налет — в течение 15 мин., подавление, [240] разрушение и уничтожение — 60 млн., огневой налет по артиллерийским и минометным батареям противника — 10 мин. и последний огневой налет — 15 мин.
Атаку пехоты и танков предусматривалось обеспечить огневым валом.
Для того чтобы скрыть от противника основную группировку артиллерии и участки предстоящего прорыва, не допустить рассекречивания готовящейся операции, пристрелка артиллерии проводилась методом пристрелочных орудий по планам командующие артиллерией армий, корпусов и дивизий преимущественно утром и вечером, т. е. при температуре, близкой к той, которая должна быть во время артиллерийской подготовки. Чтобы скрыть пристрелку на ударных направлениях, на других участках артиллерия вела огонь с такой же интенсивностью и в таком же темпе. В целях сокращения числа пристрелочных орудий огневые позиции дивизионов были расположены компактно. Подготовка проводилась на полной топографической основе, и все обнаруженные и засеченные цели были взяты под наблюдение и огонь нашей артиллерии.
К началу операции на складах и в войсках имелось 3,3 боекомплекта боеприпасов для орудий и минометов.
Расход боеприпасов планировался так. На первый день боя выделялось 2 боекомплекта: из них 1,5 боекомплекта—на артиллерийскую подготовку и 0,5 боекомплекта — на бой в глубине. В последующие дни расход боеприпасов планировался от 0,25 до 0,5 боекомплекта.
Пополнение войск боеприпасами мы предполагали производить с таким расчетом, чтобы поддерживать в соединениях неснижаемый постоянный запас от 1 до 1,2 боекомплекта.
Следует сказать, что вопрос планирования и обеспечения боеприпасами огромного количества артиллерии, которое было во всех фронтах, — дело не только сложное, но и весьма трудоемкое. Достаточно представить себе. что боекомплект боеприпасов нашего фронта занял бы около 15 тыс. вагонов, а мы имели во фронте более 3 боекомплектов.
Питание фронта боеприпасами, как и продовольствием, осуществлялось без перебоев.
Нужно отдать должное нашим оружейникам — рабочим, инженерам, техникам, Государственному Комитету Обороны, маршалу артиллерии Н. Д. Яковлеву и генерал-полковнику И. И. Волкотрубенко, которые в годы войны проделали исключительно напряженную работу по обеспечению советских войск артиллерийским вооружением и боеприпасами.
Управление артиллерией на период артиллерийской подготовки боя и в тактической глубине обороны противника было жестко централизовано в руках командующих артиллерией дивизий, корпусов и армий. Такая централизация была вызвана наличием позиционной обороны противника, стремлением влиять на ход боя массированными ударами артиллерии, а также необходимостью отражать контрудары [241] и крупные контратаки танковых и механизированных войск противника.
Наступление войск фронта обеспечивала 2-я воздушная армия.
Директивой фронта воздушной армии были поставлены задачи массированными бомбардировочными и штурмовыми ударами по артиллерийским батареям и живой силе содействовать войскам фронта в прорыве оборонительной полосы противника; обеспечить с воздуха ввод в прорыв подвижных соединений, т. е. танковых армий, и действия их в оперативной глубине; не допустить подхода резервов противника на направлении главного удара фронта; ударами по подходящим резервам и отступающим войскам воспрепятствовать противнику занять оборону по рекам Западный Буг и Гнилая Липа; действиями по штабам и узлам связи противника нарушить управление его войсками; завоевать и прочно удерживать господство в воздухе; надежно прикрывать боевые порядки наземных войск на направлении главного удара; вести непрерывную разведку и наблюдение за полем боя и в оперативной глубине.
В составе 2-й воздушной армии находилось девять авиационных корпусов, три отдельные авиационные дивизии, четыре отдельных авиационных полка и четыре отдельные авиационные эскадрильи. Во всех этих соединениях и частях насчитывалось 679 бомбардировщиков, 1419 истребителей, 1046 штурмовиков, 102 разведчика и корректировщика{66}. Базирование армии перед началом операции было благоприятным.
Созданная сеть аэродромов обеспечивала возможность посадки каждого полка на свой аэродром.
Такой мощной авиационной группировкой фронт располагал впервые.
Основные силы авиации было решено использовать в двух ударных группировках — на рава-русском и львовском направлениях. В связи с этим боевой состав 2-й воздушной армии был разделен на две группы — северную и центральную. Северная группа в составе четырех авиационных корпусов поддерживала и обеспечивала действия 3-й гвардейской и 13-й армий, 1-й гвардейской танковой армии и конно-механизированной группы генерала В. К. Баранова. Центральная группа состояла из пяти авиационных корпусов и должна была обеспечить действия 60-й, 38-й, 1-й гвардейской, 3-й гвардейской танковой и 4-й танковой армий, а также действия конно-механизированной группы генерала С. В. Соколова.
В среднем каждому самолету планировалось сделать не менее двух самолето-вылетов в день. Мы стремились не сильно перегружать авиацию в первые дни, а распределить ее усилия равномерно на протяжении всей операции. При планировании учитывалось также, что в период 14—18 июля ожидалась плохая погода, и авиация действовать не сможет. [242]
Детально разработанные планы взаимодействия с наземными войсками были доведены до командиров полков. С ними ознакомились также командиры эскадрилий.
Прорыв сильной обороны противника и форсирование многочисленных водных преград в оперативной глубине требовали умелого использования инженерных войск. Перед инженерными войсками в период подготовки операции стояли следующие задачи: вести непрерывную инженерную разведку системы обороны противника, его инженерных мероприятий; отремонтировать дороги, мосты во фронтовом, армейском и войсковом тылах; заготовить необходимые материалы для дорожных и мостовых работ; подготовить в инженерном отношении районы сосредоточения войск и исходного положения для наступления: подготовить инженерные части и переправочные средства к форсированию водных преград. В ходе подготовки операции все эти задачи инженерными частями фронта были выполнены успешно. Я хочу привести некоторые цифры, характеризующие количество работ, выполненных инженерными частями до начала операции.
Так, с 1 мая по 10 июля инженерными частями фронта было построено, восстановлено и отремонтировано 3300 км дорог, построено и отремонтировано 360 мостов протяженностью более 5300 м. Наиболее крупные мосты под грузы 30 и 60 тонн были построены на реках Днестр, Збруч, Прут и Серет{67}. При подготовке исходного района было построено: траншей — 2241 км, ходов сообщения — 679 км, окопов пулеметных — 22 тыс., дзотов пулеметных — 1426, окопов артиллерийских — 5776, окопов минометных — 5600, командных и наблюдательных пунктов — 5497, убежищ и землянок—22992.
К началу наступления все предусмотренные планом работы по дорожно-мостовому строительству были выполнены. Своевременное окончание дорожно-мостовых работ имело большое значение для сосредоточения большой массы войск и техники на ударных направлениях, способствовало их материальному обеспечению и развертыванию операции.
Исходя из задач, которые предстояло решить фронту в ЛьвовскоСандомирской операции, штаб тыла разработал план, в котором намечался ряд мероприятий по продовольственному и материальнотехническому обеспечению войск. В армиях были созданы неснижаемые запасы продовольствия в количестве 20 суточных норм, горюче-смазочных материалов 2,5—4 заправки, 3,3 боекомплекта бвеприпасов; из них 1,5 боекомплекта на фронтовых складах. Кроме того, намечалось создать фронтовой резерв горюче-смазочных материалов порядка 3000 тонн{68}.
До начала операции нам удалось перебазировать тыловые части, учреждения, склады и госпитали ближе к войскам, закончить [243] восстановление железных дорог, увеличить их пропускную способность, а также улучшить их эксплуатацию. К началу наступления все работы в основном были выполнены. Войска фронта были обеспечены всем необходимым в достаточных количествах. Так, в сухопутных войсках горюче-смазочных материалов имелось от 4 до 5 заправок, а в авиации — от 10 до 15, продовольствия — до 30 суточных норм. Немаловажное значение в подготовке операции имела разведка, возглавляемая генералом И. Г. Ленчиком. Внимание разведки сосредоточивалось на вскрытии всех мероприятий противника по устройству и совершенствованию его обороны, а также перегруппировке войск. Разведка велась непрерывно, в том числе и боевая. В результате удавалось вскрыть изменения, которые происходили у противника.
Большую работу провела авиационная разведка, которая засняла все полосы обороны и основные оборонительные сооружения первой полосы. На основании этих фотоснимков было выявлено около 30 тыс. различных тактических объектов. Правда, потребовалась очень серьезная работа по дешифрированию, так как противник создавал много ложных огневых позиций артиллерии и минометов, а также других оборонительных объектов. Перед началом наступления было проведено перспективное фотографирование полосы предстоящего прорыва на глубину до 15 км.
По данным разведки, было установлено, что противник уже в течение июня перебросил на другие участки фронта три танковые , дивизии. Также удалось выяснить, правда, с некоторым опозданием, переброску 16-й и 17-й танковых дивизий со Станиславского на рава-русское направление.
Для обеспечения планирования артиллерийского огня, организации взаимодействия и подготовки наступления войск важно было обеспечить командиров всех степеней информацией о противнике. В этих целях были изданы бланковые карты масштабов 1:50000 и 1:25000. Первое издание бланковых карт поступило в войска в начале июня 1944 г. По мере накопления новых данных о противнике, а также уточнения его оборонительных позиций бланковые карты неоднократно переиздавались. Последнее издание карт относится к июлю 1944 г.
Как показал ход боевых действий, а также проверка на местности эффективности артиллерийского огня, бланковые карты были составлены с большой точностью и полностью отражали систему обороны противника и расположение его огневых средств. Бланковки, как их тогда называли, доведенные до командира роты и командира батареи, были основным документом для организации наступления и атаки, а также расшифровывали систему огня противника и его огневые точки.
Перегруппировка войск, о чем уже говорилось, проводилась с большой тщательностью. Были организованы специальные мероприятия оперативной маскировки и дезинформации противника. [244]
Но, к сожалению, не все нам хорошо удавалось, так как не все части строго соблюдали меры маскировки. Такие нарушения были и среди тыловых частей и подразделений. Ремонтные базы, административно-хозяйственные отделы, военторги двигались днем, сплошными колоннами, пренебрегали мерами маскировки. Именно это и помогло противнику обнаружить перегруппировку войск фронта. В частности, было отмечено, что немецкие самолеты-разведчики неоднократно передавали по радио об усиленном движении наших войск в северном направлении.
Как выяснилось из трофейных документов, немецкое командование уже в начале июля имело данные о готовящихся ударах на львовском и рава-русском направлениях. Немецкой разведкой были вскрыты расположение и состав общевойсковых армий, действовавших в первой линии, места сосредоточения 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских, 25-го и 31-го танковых корпусов и 3-й гвардейской танковой армии. Что касается перегруппировки 38-й армии, то она была тоже обнаружена немецкой разведкой, но с некоторым опозданием. Эта армия в отношении организации перегруппировки была одной из лучших. Противник установил начало вывода войск 38-й армии 8 июля, и лишь 12 июля немецкая разведка обнаружила 305-ю и 121-ю стрелковые дивизии в полосе наступления армии западнее Тарнополя. В то же время немецкой разведке не удалось обнаружить перегруппировку 11-го гвардейского танкового корпуса 1-й гвардейской танковой армии и 10-го гвардейского танкового корпуса 4-й танковой армии. 10-й гвардейский танковый корпус (Уральский добровольческий) вообще можно назвать одним из лучших во всех отношениях, в том числе и в вопросах организации совершения маршей, дисциплины и ведения боя. Немецкое командование считало, что эти корпуса 13 июля еще продолжали оставаться в районе Коломыя, тогда как они уже 7 июля находились в новых районах сосредоточения.
В основу боевой подготовки войск к операции был положен опыт, накопленный фронтом в 1943 и 1944 гг. Офицерский состав всех родов войск, от командира взвода до командира полка, готовили на учебных сборах и проводившихся разборах весенних наступательных боев и операций. В штабах фронта и армий были организованы кратковременные сборы, на которых обсуждались весенние наступательные операции 1944 г. На эти сборы привлекались командиры дивизий, корпусов и начальники штабов соединений. Разбор весенних наступательных операций с командирами корпусов, командующими армиями и начальниками штабов, как об этом уже говорилось, проводил лично я.
Были также организованы учебные сборы для артиллеристов под руководством командующего артиллерией, минометчиков, пулеметчиков, снайперов, разведчиков, расчетов противотанковых ружей и бойцов других специальностей.
В период подготовки операции части и соединения фронта получили значительное пополнение людьми, призванными из областей [245] Правобережной Украины. С ними проводилась большая работа по боевой и политической подготовке. В целях более полного охвата войск боевой учебой была установлена очередность смены частей и соединении первого эшелона, находившихся в обороне. В каждом полку было создано по одному штурмовому батальону, с которым проводилась специальная подготовка по прорыву главной оборонительной полосы противника. Для командования штурмовыми батальонами подбирались опытные боевые офицеры, батальоны укомплектовывались хорошо подготовленным личным составом. Штурмовые батальоны тщательно отрабатывали вопросы проведения атаки, взаимодействия и умелого использования всех приданных батальону — средств. Но это не значит, что другие подразделения также не про, ходили усиленную подготовку. Была проведена отработка вопросов взаимодействия пехоты, танков и артиллерии, штурма позиций противника, форсирования водных преград. При подготовке подразделении проводились тактические учения с боевой стрельбой.
Вся эта работа, проводившаяся под неустанным контролем командования армий и штабов, командиров корпусов и дивизий несомненно, сыграла положительную роль.
Важной нашей задачей также было укомплектование соединений и частей фронта личным составом. В итоге работы по укомплектованию удалось довести численность стрелковых дивизий до 6-7 тыс. человек. При такой численности стрелковых дивизий каждая рота была доведена до 70-80 человек и могла успешно выполнять поставленные перед ней задачи. [246]
Много было сделано для подготовки к операции штабов и органов управления. Ход боевых действий показал, что заблаговременная и всесторонняя подготовка войск и штабов облегчила выполнение поставленных задач в Львовско-Сандомирской операции.
Я лично присутствовал при подготовке к операции 3-й гвардейской танковой армии (командующий генерал П. С. Рыбалко, член Военного совета генерал С. И. Мельников). П. С. Рыбалко собрал командиров, включительно до командира бригады, и сам на большом ящике с песком проводил занятия, тщательно разбирая все возможные варианты действий корпусов и отдельных соединений. Каждый командир бригады и командир корпуса должен был уяснить как свои частные задачи, так и задачи, стоящие перед армией в целом.
Проигрыш предстоящей задачи П. С. Рыбалко проводил высококвалифицированно, со знанием дела, предусматривая целый ряд возможных случаев и затруднений, которые могут возникнуть при выполнении армией боевых задач. В то же время он обращал внимание на организацию службы восстановления, ремонта и боевого питания танковых войск. Все это разбиралось на фоне задач, поставленных той или иной бригаде или корпусу. Особое внимание обращалось на организацию взаимодействия с авиацией, артиллерией и, конечно, с той армией, на участке которой корпус или бригада входили в прорыв.
Опыт войны учит, что при подготовке большой операции нужно обязательно на картах, на ящиках с песком, на крупных планах или местности проводить розыгрыш предстоящей задачи и учитывать накопленный командованием опыт. После такой тщательной подготовки обычно войсками на поле боя достигаются хорошие результаты.
Современный военачальник, кроме тактических и оперативных знаний, должен иметь большие способности в области умелой организации боя. От его пытливого глаза ничто не должно ускользнуть.
Исключительно важной и сложной была организация четкого и устойчивого управления всей массой войск, действовавших на широком фронте.
Должен сказать, что для такого хорошо подготовленного и сколоченного организма, как штаб фронта во главе с начальником штаба генералом В. Д. Соколовским и начальником связи фронта генералом И. Т. Булычевым, эта задача оказалась сложной, но вполне выполнимой и посильной.
Была четко в безотказно организована радиосвязь и проводная связь. Для обеспечения надежного и гибкого управления были также выделены подвижные средства связи: 32 самолета По-2, 15 автомашин, из них 10 "виллисов" и 12 мотоциклов с коляской. Из подвижных средств наибольшее значение придавалось самолетам, которые намечалось использовать для связи с армиями, подвижными конно-механизированными группами, авиацией и тылами. Для этого 3 самолета находилось в распоряжении командующего фронтом, 12 — в оперативном управлении, 10 самолетов выделялось пунктам сбора [247] донесений для обмена корреспонденцией и 7 всегда находились в резерве.
Важная и очень ответственная часть работы командования и штаба — это организация взаимодействия. Основные принципы и руководящие указания по взаимодействию родов войск и армий между собой были даны в оперативной директиве фронта. В ней указывались направления ударов общевойсковых армий, время и рубеж ввода танковых соединений, т. е. основные данные по взаимодействию в оперативной глубине. В утвержденном мною плане говорилось, на каком этапе боя и какие задачи выполняет каждый род войск, указывались способы осуществления взаимодействия между ними. Кроме того, были разработаны планы взаимодействия наземных войск с авиацией, которые также утверждались командующим фронтом.
Особо важное значение придавалось взаимодействию наземных войск с авиацией. Все задачи по ее организации отрабатывались на совместных занятиях командующих общевойсковыми, танковыми и воздушной армиями с привлечением штабов. Такие же занятия проводили командиры авиационных соединений совместно с командирами общевойсковых и танковых соединений. Здесь отрабатывались вопросы взаимодействия на всю глубину предстоящей операции. Требовалось также, чтобы командные и наблюдательные пункты авиационных начальников находились в одном месте с командными и наблюдательными пунктами общевойсковых и танковых командиров или в непосредственной близости от них. Так, командующий 2-й воздушной армией с оперативной группой находился на наблюдательном пункте вместе с командующим войсками фронта, командиры авиационных корпусов — на наблюдательных пунктах командующих армиями. Кроме того, определялся порядок переключения авиационных соединений на поддержку танковых армий и конно-механизированных групп с началом их ввода в прорыв. Так, 1-й гвардейский смешанный авиационный корпус поддерживал действия 3-й гвардейской армии в период прорыва тактической глубины обороны противника. Ему же была поставлена задача поддержать действия конно-механизированной группы генерала В. К. Баранова.
Словом, организации взаимодействия от фронта до подразделения было уделено большое внимание.
В результате организационной работы, проделанной командирами всех степеней, штабами и войсками по планированию и подготовке фронтовой наступательной операции, к исходу 12 июля 1944 г. войска фронта были готовы к выполнению поставленных задач. Войска заняли исходное положение для наступления, артиллерия — огневые позиции.
К этому времени войска Белорусских фронтов, стремительно развивая наступление, завершали бой по овладению Вильнюсом, заняли Волковыск, Ковель и подходили к Кобрину, громя крупные силы немецко-фашистских войск. Ближайшие оперативные и стратегические резервы немецкого командования были втянуты в эти бои. [248]
Все это создавало благоприятную обстановку для перехода в решительное наступление войск 1-го Украинского фронта.
Я очень кратко рассказал о планировании и подготовке операции. Но даже из сказанного видно, что дело это очень трудоемкое, сложное и ответственное — тем более, если готовится стратегическая операция, имеющая два участка прорыва.
Мне хочется отметить и то, что в период подготовки операции все командиры и политработники работали с большим напряжением и старанием.
Я никого не могу упрекнуть за недобросовестность или за нечеткое выполнение приказов и распоряжений. Весь командный состав работал с большой ответственностью и оперативно.
Боевые действия
Из опыта предыдущих операций мы учли, что противник всегда пытается обмануть нас, отведя свои войска с первой полосы обороны на второю, чтобы сохрани! ь силы в период артподготовки и сорвать наше наступление. Учитывая это, было решено с вечера 12 июля провести разведку боем, а с рассветом следующего дня начать действия передовыми батальонами.
Действительно, разведка установила, что на рава-русском направлении гитлеровцы в ночь на 13 июля под прикрытием арьергардов стали отводить главные силы на вторую полосу обороны. Используя столь выгодно сложившуюся обстановку, мы решили, не проводя артиллерийской подготовки, перейти в наступление главными силами 3-й гвардейской и 13-й армий, поддержав их авиацией.
Боевые действия в течение дня развивались успешно. Но смять . противника во время отхода и на его плечах с ходу занять вторую полосу обороны, к сожалению, не удалось. Отойдя на вторую полосу, немцы оказывали упорное и организованное сопротивление. Потребовалось провести артподготовку, осуществить ввод вторых эшелонов стрелковых корпусов и подготовить атаку по-настоящему.
В результате упорных боев за вторую оборонительную полосу, куда враг выдвинул из резерва 16-ю и 17-ю танковые дивизии, к исходу 15 июля вся тактическая зона обороны противника была прорвана на глубину 15—30 км. В этот же день для действия в оперативной глубине была введена конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова, а с утра 17 июля — 1-я гвардейская танковая армия генерала М. Е. Катукова. Успешно развивая наступление, она с ходу форсировала Западный Буг и продолжала продвигаться вперед. Конно-механизированная группа овладела населенными пунктами Каменка-Струмиловская, Деревляны.
Важным событием явилось форсирование Западного Буга и вступление войск нашего фронта 17 июля на территорию Польши.
Войска 3-й гвардейской и 13-й армий, используя успех танковых соединений, 18 июля продвинулись на 20—30 км и охватили бродскую [249] группировку с севера, северо-запада и запада. Особенно выгодное положение занимала 13-я армия.
Прорыв на львовском направлении проходил в более сложной и напряженной обстановке. За день до наступления разведкой и действиями передовых батальонов было установлено, что фашисты продолжают удерживать свои позиции главными силами. В связи с этим после мощной артиллерийской подготовки, продолжавшейся 1 час 30 мин., и массированных ударов авиации 14 июля перешли в наступление главные силы 60-й н 38-й армий. К исходу дня войска смогли продвинуться лишь на 3— 8 км.
Командование фронта и раньше не тешило себя надеждами на легкость прорыва на львовском направлении, так как знало, что здесь у противника очень сильная оборона, опиравшаяся на естественные рубежи и хорошо развитые системы инженерных сооружений, артиллерийского и минометного огня.
Немцы принимали все меры к тому, чтобы не допустить прорыва наших войск. Они ввели в бой к концу первого дня операции и с утра 15 июля все тактические резервы, а на участке Колтув, Зборов — оперативные резервы: 1-ю и 8-ю танковые дивизии и 14-ю пехотную дивизию СС "Галиция".
Ожесточенные бои развернулись на всем фронте 60-й и 38-й армий. Особо напряженная обстановка сложилась в полосе наступления 38-й армии. Немецкое командование, создав ударную группировку из 1-й и 8-й танковых дивизий, с утра 15 июля начало массированные контрудары. Врагу удалось на некоторых участках потеснить части 38-й армии на 2—4 км. Чтобы выправить положение, 2-й воздушной армии было приказано нанести массированные удары бомбардировочной и штурмовой авиаций по танковой группировке гитлеровцев на участке этой армии.
Вот тут и проявились вся сила и мощь нашей авиационной группировки, находившейся в распоряжении командующего фронтом. Во второй половине дня 15 июля бомбардировщики и штурмовики 2-й воздушной армии совершили около 2 тыс. самолето-вылетов. Ударами авиации и артиллерии 38-й армии вражеские танковые дивизии были дезорганизованы, понесли значительные потери и наступательные возможности их к исходу дня резко снизились. [250]
Контрудар противника был отбит. Настало время вводить наши танковые армии.
3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко вводилась утром 16 июля. Но выдвигаться она начала уже 15 июля. Когда части 60-й армии прорвали оборону противника в глубину 18 км и на 4—6 км в ширину, образовался узкий коридор прорыва. Он и был использован для ввода 3-й гвардейской танковой армии. В создании этого коридора большая заслуга принадлежит отлично действовавшей 322-й стрелковой дивизии, которой командовал П. Н. Лащенко, ныне генерал армии.
Около 3 час. утра 16 июля мне позвонил П. С. Рыбалко. Он доложил об успехе войск 60-й армии и передовых отрядов бригад, вышедших в район Золочева на сравнительно узком фронте, и просил разрешения ввести в бой главные силы танковой армии. Я без колебаний дал согласие. Такое рискованное решение оправдывалось общей обстановкой. Вводя в сражение 3-ю гвардейскую танковую армию, я был уверен в успехе. Армию пришлось вводить в узкий коридор шириной около 6 км между населенными пунктами Колтув и Тросьцянец Малы. Нельзя было рассчитывать, чтобы танковая армия всегда вводилась в прорыв, имея достаточно широкий коридор. Армия двигалась по одному маршруту сплошной непрерывной колонной, но ее продвижение проходило успешно, поскольку ввод был организован хорошо.
Вечером 16 июля генерал П. С. Рыбалко донес, что его корпуса вышли в район северо-восточнее Золочева, а передовые отряды армии выдвинулись к реке Пелтев.
Немцы, почувствовав угрозу окружения бродской группировки, начали сосредоточивать южнее так называемого "колтувского коридора" крупные силы пехоты и танков. С утра 17 июля они предприняли ряд контратак с целью ликвидировать образовавшийся прорыв и перехватить коммуникации 3-й гвардейской танковой армии.
В этой напряженной обстановке требовалось быстро выдвинуть соединения армии в оперативную глубину и расширить образовавшийся коридор. Его перехват мог иметь для нас плохие последствия. Я решил после занятия 60-й армией Золочева ввести в действие и 4-ю танковую армию. Она должна была войти в прорыв из-за левого фланга 3-й гвардейской танковой армии и стремительно развивать наступление в направлении на Городок (30 км западнее Львова). При этом генералу Д. Д. Лелюшенко было приказано не ввязываться танковыми соединениями во фронтальные бои за Львов, а обходить его с юга, отрезая пути отхода противнику на юго-запад и запад.
Выход танковых армий на оперативный простор открывал широкие возможности для маневра войск, обеспечивал высокие темпы наступления и крупные оперативные результаты. На примере этой операции мы еще раз убедились, что ввод в сражение танковых войск даже в такой сложной обстановке, их стремительное и смелое [251] продвижение в оперативную глубину может обеспечить успех прорыва.
Ввод в сражение танковых армий в первый день операции для завершения прорыва тактической зоны обороны врага пли включение их в первый оперативный эшелон доказали свою целесообразность. Это подтверждает опыт и Уманско-Ботошанской и Пражской операций, а также выход 1-й танковой армии к Висле и форсирование ее в первом эшелоне.
К сожалению, у Ставки в то время было другое мнение относительно использования танковых армий. Полагаю, что теперь разногласий об оценке ввода танковых армий в прорыв уже не возникает. Но тем не менее следует по этому вопросу высказать свою точку зрения.
Даже в 1944 г. находились отдельные военачальники, которые прорыв обороны противника в полевых условиях считали возможным проводить только стрелковыми войсками, т. е. штыком, пулеметом и артиллерией, а уже потом вводить танковые армии в прорыв. Хорошо, если стрелковые войска в таком наступлении были насыщены достаточным числом танков непосредственной поддержки пехоты, тогда еще можно было рассчитывать на успех. Но их для поддержки пехоты иногда было мало. При этом получался не прорыв, а прогрызание, пехота несла большие потери, а за ней стояли танковые армии и ждали, пока им будет обеспечен прорыв.
Участники войны знают, что во время наступления даже бывалая в боях пехота, как только застрочит пулемет, немедленно залегает. А если навстречу выползала "бронеединица", то наступление на длительное время приостанавливалось. Пехота ждала, когда подойдет наша артиллерия или танки и подавят эту "бронеединицу" или даже пулемет.
Для танков же, находящихся в боевых порядках пехоты, пулемет — не препятствие и "бронеединица" — не преграда, особенно когда наступает такая мощь, как танковая армия.
Итак, наше наступление развивалось успешно. Здесь нельзя хотя бы вкратце не остановиться на окружении бродской группировки противника и ее уничтожении. Окружение завершилось 18 июля с выходом конно-механизированной группы В. К. Баранова к югу от Каменки-Струмиловской, а частей 3-й гвардейской танковой армии — в район Деревлян. Бродская группировка немецко-фашистских войск состояла из восьми дивизий, которые занимали сравнительно обширный район.
Нам было ясно, что противник уже не располагал резервами, которые могли бы задержать или приостановить успешное наступление войск фронта, так как ближайшие оперативные резервы немцев уже были израсходованы и других резервов поблизости не было. В этих условиях сопротивление окруженных войск не могло продолжаться долго. Все попытки противника вырваться из окружения, равно как и ликвидировать наш коридор одновременными встречными [252] ударами пехоты и танков с севера и юга, не принесли врагу никакого успеха.
В "колтувском коридоре", против которого велись непрерывные атаки врага, находился передовой командный пункт командующего 60-й армией генерал-полковника П. А. Курочкина, что положительно сказалось на управлении войсками.
Мы с членом Военного совета фронта генералом К. В. Крайнюковым прибыли к генерал-полковнику П. А. Курочкину на передовой КП и наблюдали, как он умело руководит отражением вражеских контрударов.
Наблюдательный пункт находился на опушке леса. В это время наши части прочесывали лес, очищая его от вражеских автоматчиков. Шла ожесточенная автоматная стрельба, однако это не нарушало управления и руководства боем.
Особую активность противник проявлял на флангах 60-й армии и контратаковал их с севера и юга. Избранное командармом место было оправдано сложившейся обстановкой. В армии было много войск, и он должен был руководить ими, находясь на близком расстоянии от них и по возможности видя поле боя. Кроме частей 60-й армии, среди которых особенно выделялся 15-й стрелковый корпус (командир корпуса генерал П. В. Тертышный), в этом коридоре уже действовали 3-я гвардейская и 4-я танковые армии, а также по моему приказу были дополнительно введены 4-й гвардейский танковый корпус под командованием генерала П. П. Полубоярова а 31-й танковый корпус под командованием генерала В. Е. Григорьева.
Основными факторами, обеспечившими успех и быстрое окружение и уничтожение бродской группировки, являлись: выход 1-й и 3-й гвардейских танковых армий и конно-механизированной группы генерала В. К. Баранова глубоко в тыл врага; довольно быстрое наступление 13-й армии на правом фланге; надежное обеспечение флангов коридора" путем наращивания сил из глубины за счет вторых эшелонов и резервов армий фронта; наращивание силы удара в глубину; успешное развитие наступления на раварусском направлении, что не позволило противнику осуществить маневр своими силами и резервами.
Обстановка для врага создалась сложная.
Все войска противника были скованы и не могли маневрировать.
Непрерывными ударами с воздуха, огнем артиллерии, атаками танков и пехоты окруженные немецкие войска были дезорганизованы.
Вначале стали сдаваться отдельные солдаты и мелкие группы, а затем уже целые части.
К исходу 22 июля бродская группировка врага прекратила свое существование. Советские войска уничтожили более 38 тыс. немцев, захватили большие трофеи, взяли в плен 17 тыс. солдат и офицеров, в том числе командира 13-го армейского корпуса генерала [253] Гауффе с его штабом, а также командиров дивизий генералов Линдемана и Недтвига.
Как выяснилось из допроса пленных генералов, они и не представляли себе той опасности, которая возникла в результате окружения их группировки.
Разгром в течение пяти суток бродской группировки противника имел большое оперативное значение. Теперь войска нашей львовской ударной группировки могли полностью развернуть свои силы для наступления на Львов.
О борьбе за Львов в нашей военно-исторической литературе сказано немало. Но мне, руководившему всем ходом операции, хотелось бы внести некоторые уточнения и ясность, поскольку в описании этой операции имеются некоторые расхождения.
Одновременно с уничтожением бродской группировки наши войска продолжали наступление. Особенно успешно оно развивалось на правом крыле фронта. Это открывало большие возможности для более энергичных действий войск центра и левого крыла на направлениях Львов, Галич и Станислав, где наступательная операция развивалась довольно медленно.
20 июля генералу М. Е. Катукову был отдан приказ повернуть 1-ю гвардейскую танковую армию на юго-запад и стремительно развивать наступление к реке Сан с тем, чтобы, форсировав ее, перехватить пути отхода противника на запад.
Должен сказать, что такое направление удара 1-й гвардейской танковой армии, а также выход на подступы к Львову одного корпуса 13-й армии создавали выгодную обстановку для разгрома львовской группировки противника.
На этом вопросе я останавливаюсь подробнее потому, что до сих пор он недостаточно точно отражен в некоторых публикациях.
В связи с поворотом армии М. Е. Катукова на Ярослав и Перемышль и некоторой задержкой 3-й гвардейской армии генерала В. Н. Гордова образовался разрыв между войсками 3-й гвардейской I армии и 13-й армии. Поэтому конно-механизированная группа 1-С. В. Соколова получила задачу из района Рава-Русская нанести фланговый удар на Фрамполь и, действуя по вражеским тылам, облегчить продвижение войск генерала В. Н. Гордова.
С выходом в район Красник, Вильколаз конно-механизированная группа должна была установить взаимодействие с соединениями [254] 1-го Белорусского фронта. В дальнейшем форсировать с ходу Вислу и захватить плацдармы.
В ходе выполнения этих задач 17 июля войска 3-й гвардейской армии и конно-механизированной группы генерала С. В. Соколова, а затем войска 13-й армии пересекли государственную границу с Польшей и приступили к освобождению ее юго-восточных районов.
Конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова вместо стремительного броска на запад ввязалась во фронтальные бои за Жолкев и не выполнила в срок поставленные перед ней задачи. В связи с этим 20 июля мною было послано указание:
"Топтание группы вторые сутки перед слабым противником — преступление.Приказываю:
1. Обходным маневром решительно выполнить приказ по захвату Жолкев к исходу 20.7.44.
2. После захвата Жолкев наступать Немиров, более глубоко охватывать львовскую группировку противника.
3. Войдите в боевую связь с Рыбалко..."{69}
21 июля генералу В. К. Баранову вторично было отдано следующее указание:
"Вы опять ввязались во фронтальные бои за Жолкев и вторые сутки сковали конно-механизированную группу. Приказываю: двумя кавдивизиями и 25 танковым корпусом энергично двигаться на Немиров, Ярослав, форсировать р. Сан, громить штабы, тылы. В Жолкев блокируйте противника вместе с пехотой Пухова, [255] на Ярослав идет армия Катукова, свяжитесь с ней. Исполнение донести"{70}.
Поворот корпуса обеспечил дальнейший успех его боевых действий.
Львов был одним из важных стратегических объектов и крупным центром коммуникаций противника, во многом определявшим устойчивость его обороны. В связи с этим сам город и прилегающая к нему местность были сильно укреплены противником. Кстати, местность к востоку и северо-востоку от города очень благоприятствовала устройству обороны.
Ближайшие селения противник превратил в опорные пункты с развитой системой инженерных укреплений и заграждений. По всем данным, гитлеровцы готовились упорно драться за город. Удерживая Львов, они стремились выиграть время для занятия выгодного рубежа обороны по реке Сан. Но слабость обороны заключалась в том, что имевшиеся у противника на львовском направлении оперативные резервы были израсходованы в первые дни операции, для обороны Львова он мог использовать лишь отходившие части и войска, подтянутые со Станиславского направления.
К исходу 18 июля на львовском направлении сложилась благоприятная для нас обстановка. В районе Львова враг имел мало сил. Войска 3-й гвардейской танковой и 13-й армий находились в 20— 30 км от города, 4-я танковая армия своим 10-м гвардейским танковым корпусом вышла в район Ольшаницы (40 км восточнее Львова). В этой ситуации я отдал командармам 3-й гвардейской и 4-й танковых армий директиву следующего содержания:
"Обстановка для стремительных действий вашей армии сложилась благоприятно. В районе Львова у противника резервов нет.Приказываю: 1. Командарму 3-й танковой не позднее утра 20.7 обходным маневром с севера и с северо-запада овладеть Львовой. Группе генерала Баранова приказываю овладеть Жолкев.
2. Командарму 4-й танковой стремительным ударом в обход Львова с юга во взаимодействии с 3-й танковой овладеть Львовом. Обеспечить операцию с юга с направлений Перемышляны, Миколаюв. 93 тбр оставить в районе Колтув до ликвидации противника.
3. Отданных распоряжений, исполнении донести"{71}. [256]
Наступление планировалось на утро 20 июля. Но в этот день овладеть Львовом танковым армиям, к сожалению, не удалось. В военно-исторических трудах это объясняется прибытием в район Львова подкреплений со Станиславского направления, а также плохим состоянием дорог и трудностями в снабжении армий, особенно 3-й гвардейской танковой армии. Действительно, прошедшие накануне сильные дожди испортили дороги. Верно и то, что тылы 3-й гвардейской танковой армии отстали. Но главное заключалось в том, что командование этой армии допустило ошибку в оценке местности перед Львовом, не учло должным образом подступы к городу. Стремясь скорее взять Львов, генерал П. С. Рыбалко двинул свои войска на город прямо по дороге Красное — Львов и уперся в торфяное болото, что северо-восточнее города. Это было самое трудное место для действий танковых войск. А между тем в приказе фронта от 20 июля указывалось: обходить Львов глубже с запада{72}.
Меня очень беспокоили действия 3-й гвардейской танковой армии, которая вместо глубокого обхода Львова ввязалась в затяжные бои за проходы на подступах к городу. Ее стремительному броску я придавал особое значение. Но, к сожалению, П. С. Рыбалко, опытный командарм, всегда отличавшийся продуманностью своих оперативных решений, на сей раз втянулся в тяжелые бои под Львовом на очень неудобной местности, и выгодная обстановка для маневра армии в обход города с северо-запада и запада им не была использована.
В это время главные силы 4-й танковой армии, преодолевая сильное сопротивление, вели безуспешные бои на юго-западных подступах к Львову. Причем командарму 4-й танковой армии по директиве от 19 июля, приведенной выше, было указано:
"Обеспечить операцию с юга с направлений Перемышляны, Миколаюв. 93 тбр. оставить в районе Колтув до ликвидации противника", но вопреки этому приказу 6-й гвардейский механизированный корпус 4-й танковой армии вел бой в "колтувском коридоре" вместе с частями 60-й армии.
21 июля генералу Д. Д. Лелюшенко было отдано следующее распоряжение:
"Окруженные части бродской группировки противника успешно уничтожаются нами в районе Бялы Камень. Приказываю: энергично выполнять поставленную задачу, не оглядываться назад, стремительно выходить на Городок (Грудек Ягильонский)"{73}.
Противник, упредив нас, сумел укрепить действовавшую под Львовом группировку переброшенными туда из района Станислава тремя дивизиями. К сожалению, некоторые авторы в своих работах о Львовской операции не учитывают изменившуюся обстановку в районе Львова к исходу 21 июля 1944 г., рассматривают ее в статике, т. е. по состоянию на 19 июля, когда во Львове не было [257] значительных сил противника. Видимо, они неправильно понимают директиву командующего фронтом 3-й гвардейской и 4-й танковым армиям от 21 июля, в которой требовалось не ввязываться в затяжные бои за Львов, а обходить его северо-западнее (для 3-й гвардейской танковой армии) и южнее на Городок (для 4-й танковой армии). Здесь нет необходимосги доказывать, что задача командования фронтом и армий заключается в том, чтобы в ходе операции всегда учитывать изменения обстановки, активно вмешиваться в события, направляя их по выгодному для нас руслу. Словом, нужно всегда не созерцать события, а командовать войсками так, чтобы решительно ломать планы врага и одерживать победу.
Таким образом, обстановка, сложившаяся под Львовом к исходу 21 июля, уже не позволяла овладеть городом с ходу силами только танковых армий. Требовалось другое решение, о чем будет сказано дальше. Но хотя Львов мы с ходу и не взяли, однако с выходом танковых армий на подступы к нему положение на левом крыле нашего фронта значительно улучшилось.
Немецкое командование, опасаясь флангового удара советских войск со стороны Перемышлян на юг, 20 июля стало отводить со Станиславского направления на запад части 24-го танкового и 59-го армейского корпусов.
Войска 38-й и правого фланга 1-й гвардейской армий, сбивая арьергарды врага, начали преследование. Чтобы отрезать пути отхода, командующий 4-й танковой армией генерал Д. Д. Лелюшенко получил указание:
"С целью не допустить отхода львовско-станиславской [258] группировки противника через р. Сан на запад приказываю: главными силами армии нанести немедленно стремительный удар на Самбор; к исходу 25.7 овладеть районом Хырув, Самбор, громить тылы отходящей группировки противника и не допустить отхода на запад львовско-станиславской группировки противника.Конно-механизированная группа Баранова имеет задачу занять с запада переправы через р. Сан на участке м. Дубецка, Санок.
Установите с ними связь. Получении исполнении доносить"{74}.
Итак, к исходу 21 июля наступление войск 1-го Украинского фронта развернулось в 400-километровой полосе от Грубешува до Днестра. Завершалось уничтожение окруженной бродской группировки противника. Соединения 1-й гвардейской танковой, 13-й армий и конно-механизированной группы генерала В. К. Баранова, обходя Львов с северо-запада, развивали наступление к реке Сан.
На очередь встал вопрос о быстрейшем разгроме львовской группировки и освобождении Львова.
Мы приняли решение, используя успех 1-й гвардейской танковой и 13-й армий, ускорить обход Львова танковой армией П. С. Рыбалко с северо-запада и запада, 4-й танковой армией Д. Д. Лелюшенко — с юга, а войсками 60-й армии нанести удар с востока. 38-я армия должна была продолжать энергичное наступление от Перемышлян на южную окраину Львова.
Мне хочется подчеркнуть, что, планируя двусторонний обход Львова двумя танковыми армиями, мы не ставили себе задачи окружить, а затем уничтожать противника в районе города. Бои за сильно укрепленный Львов могли не только привести к тяжелым разрушениям этого прекрасного древнего города с его историческими памятниками, но и надолго сковать наши крупные силы, в том числе и танковые армии. А враг получил бы возможность организовать прочную оборону по рекам Сан и Висла.
Я принимал все меры к тому, чтобы побудить генерала П. С. Рыбалко прекратить бесплодные бои у Львова. Связи ВЧ с ним не было, а передаваемые радиограммы не приводили к желаемому результату. Посланный к П. С. Рыбалко на самолете начальник штаба танковой армии генерал-майор Д. Д. Бахметьев из-за вынужденной посадки не смог доставить ему приказ. Тогда к П. С. Рыбалко был послан представитель командования фронта с моим приказом следующего содержания:
"1-я гвардейская танковая армия овладела Олешице, Любачев и стремительно наступает на Ярослав, чем создана выгодная обстановка для глубокого охвата львовской группировки противника и ее разгрома. Приказываю:Первое. Прикрыться против Львова.
Второе. Главными силами армии обходить Львов глубже, имея задачей стремительно выйти в район Яворов, Мостиска, Судовая [259] Вишня, отрезать пути отхода львовской группировке противника на запад. Яновский лесной массив обойти с севера. 31-й тк — уничтожить группировку противника в районе Стар. и Нов Ярычев, Дзедзилув и после выполнения задачи оставаться в районе Дзедзилув, Нов. Ярычев.
Исполнение донести"{75}.
Представитель командования разъяснил генералу П. С. Рыбалко, какое значение имеет глубокий обход львовской группировки с северо-запада, и потребовал от имени командования фронта решительных действий.
П. С. Рыбалко уяснил смысл моего требования и немедленно приступил к перегруппировке. Оставив на занимаемом участке две танковые бригады и два мотострелковых батальона, он с наступлением темноты 22 июля начал выдвижение главных сил 3-й гвардейской танковой армии в обход Яновского лесного массива в указанный район, куда они и вышли 24 июля. Этот блестящий марш-маневр имел для фронта важное оперативное значение.
Великолепно проявили себя здесь танкисты 7-го гвардейского танкового корпуса этой армии (командир корпуса В. В. Новиков) и бойцы 9-го механизированного корпуса (командир корпуса И. П. Сухов).
В то время как войска генерала П. С Рыбалко совершали марш-маневр в район Яворова, 4-я танковая армия приближалась к Львову. [260]
Ее командующий генерал Д. Д. Лелюшенко, имея задачу наступать на Самбор, чтобы не допустить отхода противника на юго-запад, решил "по пути" частью сил ворваться во Львов.
К исходу 22 июля главные силы армии завязали бои на южной окраине Львова, а ее 10-й гвардейский танковый добровольческий корпус ворвался в город. Корпус дрался хорошо, но гитлеровцам удалось его отсечь от остальных сил армии.
24 июля были даны указания командующему 60-й армии:
"Тов. Курочкину. Вы стоите перед слабым и потрепанным противником. Все пути отхода противника, кроме на Самбор, отрезаны. С запада на Львов наступает Рыбалко. Большую половину города захватил Лелюшенко.Приказываю: к исходу 24.7.44 г. овладеть Львовом. Донесите причину задержки. Предупреждаю Вас, что Вы плохо держите связь. От Вас лично нет непрерывных донесений, а обстановка этого требует"{76}.
Таким образом, с 24 июля развернулось концентрическое наступление на Львов. С востока и северо-востока наступали войска 60-й армии. 10-й гвардейский танковый корпус вел бой в городе. Западнее Львова в район Яворова вышел 6-й гвардейский танковый корпус 3-й гвардейской танковой армии.
У немцев оставался лишь один путь отхода на юго-запад — на Самбор. Учитывая это, я приказал генералу В. К. Баранову:
"С целью отрезать львовскую группировку противника от переправ через р. Сан приказываю: в ночь на 24.7 форсировать р. Сан севернее Родымно и стремительными действиями вывести главные силы группы западнее Перемышль, в район Кросно. Сильными отрядами с артиллерией и танками (из танковых полков, дивизий) захватить переправы через р. Сан у Дубецко, Дынув, Вара, Санок, где занять оборону фронтом на восток и не допустить отхода львовской 1руппировки противника через Сан на запад.Для обеспечения группы с запада овладеть Ясло. За р. Сан установить взаимодействие с 4-й танковой армией и 60 А.
Получение подтвердить. Исполнение донести"{77}.
24 июля командующему 1-й гвардейской танковой армии дается распоряжение:
"Львовско-станиславская группировка противника отходит в направлении Перемышль и Самбор. С целью отрезать основные пути отхода львовской группировки противника на запад во изменение моей директивы от 23.7.44 за № 76/нш приказываю:1. Закончить форсирование р. Сан и нанести удар в общем направлении на Перемышль с задачей к исходу 24.7 овладеть переправами Дубецко, Кшевча, западной частью Перемышль, где организовать прочную оборону фронтом на восток и юго-восток; не допустить отхода противника за р. Сан. [261]
2. Одновременно овладеть Ярослав и для обеспечения себя с запада овладеть Пшевурск, Каньчуга, Яворник-Польски.
3. Иметь подвижный резерв в районе Быстровице, Боратын.
4. Установить боевое взаимодействие с группой генерала Баранова, имеющей задачу овладеть переправами через р. Сан на участке Санок, Дынув.
5. Получении, исполнении доносить"{78}.
В течение 24, 25 и 26 июля шли ожесточенные бои на подступах к Львову. Враг, опираясь на подготовленные в инженерном отношении позиции и используя выгодный для обороны рельеф местности, пытался задержать развитие успеха наших частей. 26 июля войска 60-й армии овладели рядом опорных пунктов и завязали бои в предместьях Львова. Части 4-го гвардейского танкового корпуса генерала П. П. Полубоярова, действуя вдоль шоссе Миклашув—Львов, в 23 часа 26 июля ворвались на восточную окраину города, где соединились с 10-м гвардейским танковым корпусом 4-й танковой армии.
Находясь в этот день на наблюдательном пункте командующего 60-й армией генерал-полковника П. А. Курочкина, я наблюдал за действиями войск армии, которые настойчиво стремились как можно скорее освободить Львов и спасти население от истребления, а город — от разрушений.
Здесь же я получил донесение от генерала П. С. Рыбалко о том, что 7-й гвардейский танковый корпус перешел в наступление на Львов с запада, но, достигнув населенного пункта Городок, встретил организованное сопротивление врага и дальше продвинуться не смог. Для усиления 3-й гвардейской танковой армии, наступающей на Львов, я приказал вечером 26 июля перебросить туда срочно 280-ю стрелковую дивизию 13-й армии. Одновременно 6-й гвардейский танковый корпус наступал на Перемышль, поскольку обстановка в районе города сложилась благоприятная, данные разведки, имевшиеся у генерала Рыбалко, позволяли ему двинуть один корпус для наступления на Перемышль.
К исходу 26 июля в штабе фронта стало известно, что немецкое командование приступило к отводу войск львовской группировки на юго-запад. Чтобы избежать разрушения города, на рассвете 27 июля перешли в наступление на Львов войска 3-й гвардейской танковой армии с запада, а 60-я армия силами 23-го стрелкового корпуса атаковала с севера, 28-м корпусом — с востока и 106-м — с юго-востока; 10-й гвардейский танковый корпус 4-й танковой армии продолжал вести напряженные бои в городе. Южнее Львова наступала 38-я армия. Мы стремились избежать уличных боев в городе, но без них обойтись не вдалось. Разгорелись довольно ожесточенные бои как в центре, так и на окраинам.
Воины показали в этих боях исключительный героизм. Причем он носил массовый характер. Военный совет фронта получал об [262] этом множество сообщений из армий. В боях за город бессмертный подвиг совершил экипаж танка, которым, командовал гвардии лейтенант А. Н. Додонов из 10-го гвардейского танкового корпуса. Члену экипажа радисту старшине А. П. Марченко, знающему город, было поручено подняться на Львовскую ратушу и укрепить красным флаг. Когда автоматчики, остановленные огнем врага, залегли, среди них появился с красным флагом в руках А. П. Марченко. Он скомандовал "Вперед! За мной!" и первым бросился к зданию ратуши. Автоматчики, воодушевленные его мужественным примером, ворвались в здание, завязали рукопашный бой. Огнем и гранатами прокладывал себе путь А. П. Марченко. Водрузив над львовской ратушей алый стяг, он пал, сраженный вражеской пулей.
Во Львове, на холме Славы, где покоятся наши доблестные воины, отдавшие жизни в борьбе за Львов, и где пылает вечный огонь славы, похоронен гвардии старшина Александр Марченко, поднявший над городом флаг победы. Позже жители Львова назвали ею именем одну из улиц юрода.
Утром 27 июля Львов — областной центр Украины, важный узел дорог и крупный промышленный и культурный центр — был освобожден от немецко-фашистских захватчиков. Разгромленные немецкие части поспешно отходили на запад.
На следующий день во Львове состоялся митинг, на котором присутствовало много жителей, а также воины частей, принимавших участие в освобождении города. Выступавшие на митинге жители горячо благодарили наших воинов за избавление от гитлеровских оккупантов. На этом митинге довелось выступить и мне. Я говорил о достигнутой победе, о том, как войска фронта, изгоняя врага с украинской земли, уже вступили на территорию дружественной нам Польши и освободили ряд ее районов. Я сказал о мужестве и доблести верных сынов нашего Советского отечества, и о том героизме, который был проявлен при освобождении Львова.
Почти одновременно с освобождением Львова войска 3-й гвардейской танковой армии, а также 53-й и 22-й бригад 1-й гвардейской танковой армии 27 июля ночным штурмом взяли город и крепость Перемышль. Частями 3-й гвардейской танковой армии, атакующими Перемышль обходом с юга, руководил полковник И. И. Якубовский.
На правом крыле войска фронта продолжали наступление к Висле.
К исходу 27 июля войска 3-й гвардейской армии генерала Гордова и конно-механизированная группа генерала Соколова вели бои на линии Вильколаз, Красник, Ястковице, Ниско; левофланговые соединения вышли к реке Сан. 13-я армия, 1-я и 3-я гвардейские танковые армии и конно-механизированная группа генерала Баранова громили врага на рубеже Ниско, Соколув, Пшеворск, Дычув, Фредрополь, западнее Домбромиля и прочно закрепили за собой плацдарм на реке Сан (все пункты на 120—130 км северо-западнее и западнее Львова). [263]
Войска фронта форсировали реку Сан с ходу и на широком фронте. Успешные действия войск правого крыла фронта значительно облегчили выполнение задач на львовском и Станиславском направлениях.
Армии центра фронта — 4-я танковая, 60-я, 38-я — преследовали отходящие к Карпатам части врага.
В результате разгрома противника в районе Львова и потери им городов Рава-Русская, Львов, Перемышль, Владимир-Волынский, войска группы армий "Северная Украина" не только понесли большие потери, но и оказались расколотыми на две части. Одна из них (4-я танковая армия), безуспешно пытаясь отдельными разрозненными соединениями оказать сопротивление, откатывалась к Висле. Вторая, состоящая из соединений 1-й немецкой танковой армии в 1-й венгерской армии (около 20 пехотных и 3 танковых дивизий), отходила на юго-запад, к Карпатам, так как пути, ведущие на запад через Перемышль, были отрезаны войсками 3-й гвардейской в 4-й танковых армий.
Между 1-й и 4-й немецкими танковыми армиями образовался разрыв шириной до 100 км. Здесь действовали лишь отдельные части — один запасной полк охранения, рабочие батальоны и другие небольшие части.
Этот разрыв образовался в результате окружения и разгрома бродской группировки противника. Выгодная обстановка нами была [264] использована для стремительного наступления войск правого крыла фронта к Висле.
Так, во время боев за Львов с 25 июля конно-механизированная группа генерала Соколова по моему приказу выдвигалась в этот разрыв в район Красника, в тыл красноставской группировки противника. Сюда же наступали соединения 3-й гвардейской армии Гордова.
Сложилась выгодная обстановка для стремительного наступления армий правого крыла к Висле и на Сандомир, а также для развития успеха армиями левого крыла в направлении Дрогобыча и разгрома 1-й танковой армии немцев и 1-й венгерской армии в предгорьях Карпат. Теперь задача заключалась в том, чтобы прижать противника к Карпатам и разбить его там.
Для создания фронта обороны на Висле немецко-фашистское командование начало перебрасывать сюда управление 17-й армии, 23-ю и 24-ю танковые дивизии из группы армий "Южная Украина", две пехотные дивизии и управление 24-го танкового корпуса с других участков фронта, две дивизии и несколько отдельных частей из Германии. Этими силами оно намеревалось не допустить форсирования Вислы и Вислоки советскими войсками.
Учитывая обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования директивами от 27 июля подтвердила, что основные усилия войск фронта надлежит сосредоточить на своем правом крыле для захвата плацдарма на западном берегу Вислы, на участке Сандомир — устье Вислоки.
Ставка указывала, что эту задачу следует решать в тесном взаимодействии с войсками 1-го Белорусского фронта, одновременно получившими задачу захватить плацдарм южнее Варшавы. Мы понимали, что установление взаимодействия фронтов на Висле создаст единую мощную группировку советских войск на берлинском стратегическом направлении.
Рассмотрим кратко, как развивались события на левом крыле фронта.
27 июля в 5 час. 50 мин. я приказал командующему 1-й гвардейской армией главными силами нанести стремительный удар в направлении Ходоров, Дрогобыч, к исходу 29 июля овладеть Дрогобычем и выйти на рубеж Дубляны, Сколе. Это значило, что главные силы этой армии должны были увеличить среднесуточный темп продвижения почти в два раза. С 20 по 26 июля она продвигалась по 10—15 км в сутки. Темп хороший, но обстановка требовала его увеличить. Следовательно, за три дня предстояло пройти более 70 км.
27 июля войска 1-й гвардейской армии, продолжая преследовать противника, продвинулись на 15 км и к исходу дня вышли на рубеж Городище, Ходоров, Войнилув, Грабувка. Войска 18-й армии в этот день продвинулись правым флангом до 20 км и к исходу дня вели бои на рубеже восточнее Красна, Яблонка. [265]
В целях полного использования достигнутого оперативного успеха на львовском направлении и разгрома станиславской группировки противника 4-й танковой армии была поставлена задача форсированным маршем к утру 28 июля выйти в район Самбора, откуда стремительным ударом к исходу дня овладеть Дрогобычем и Бориславом, чтобы совместно с 1-й гвардейской армией, вышедшей к этому времени своим правым флангом в район Ходорова, разгромить противника и не допустить его отхода на северо-запад, за реку Сан. Однако из-за усилившегося сопротивления на Днестре и в районе Дрогобыча 4-я танковая армия не смогла полностью выполнить поставленную задачу.
1-я гвардейская армия генерала А. А. Гречко (член Военного совета генерал И. В. Васильев) и 18-я армия генерала Е. П. Журавлева (член Военного совета генерал С. Е. Колонии) продолжали преследование противника и продвигались к Карпатам. Немцы, используя крупные арьергарды, усиленные танками, оказывали упорное сопротивление на выгодных естественных рубежах. Действуя напористо, войска 1-й гвардейской армии при содействии 18-й армии 27 июля освободили областной центр Прикарпатья Станислав.
В честь освобождения Станислава Москва салютовала славным воинам 1-го Украинского фронта.
После освобождения города бои на всем левом крыле фронта продолжались. 18-я армия главными силами развивала наступление в направлении Отыня, Богородчаны и одновременно частью сил [266] вела бои за проходы в предгорьях Карпат в районах Пасечна, Дора н южнее Ослав-Бяле. К исходу 26 июля соединения 18 и армии вели бой на рубеже Богородчаны, Жураки, Пасечна Дора и далее на прежнем рубеже
Успешные действия наших войск в районах Львова и Перемышля создали очень неблагоприятную обстановку для Станиславской группировки немцев. Немецко-фашистское командование после неудачных боев восточнее Львова, а также в связи с выходом со единении 3-й гвардейской Танковой армии западнее Львова 24 июля приняло решение отвести свои части из этого района на юго-запад Я предвидел, что противник попытается сосредоточить в районах Дрогобыча и Борислава крупную группировку сил из частей, ото шедших из районов Львова и Станислава, поэтому потребовал от 1-й гвардейской и 18-й армий ускорить темп преследования отходящего противника и как можно быстрее овладеть нефтяными районами Западной Украины — городами Дрогобыч и Борислав.
Части, действовавшие в центре и на левом фланге этой армии, сражались на прежних рубежах. 28—30 июля войска 1-й гвардейской армии, встречая возросшее сопротивление противника, медленно продвигались в общем направлении на Дрогобыч
Немцы, стремясь задержать продвижение войск армии, на отдельных участках переходили в ожесточенные контратаки После неоднократных контратак силами до двух полков пехоты при поддержке 40 танков им 28 июля удалось потеснить части 30-го стрелкового корпуса и овладеть городом Калуш. Но в ходе упорных боев части 1-й гвардейской армии 29 июля снова заняли город К исходу 30 июля части армии в результате трехдневных упорных боев продвинулись от 8 до 15 км и вели бои на рубеже Роздол, Журавно, Збора, Рахув.
Главные силы 18-й армии в течение 28—30 июля неотступно преследовали противника, 30 июля овладели железнодорожной станцией Долина, перерезав шоссейную дорогу, ведущую через Карпаты в Венгерскую равнину.
В своем донесении начальник политотдела 18-й армии Л. И. Брежнев сообщал:
"Благодаря высокому боевому духу личного состава армия в первые же пять дней боев (с 23 по 28 июля) добилась значительных успехов. Занято свыше 150 населенных пунктов, в том числе города Отыня, Недвурна Взято в плен до 4000 вражеских солдат и офицеров. Захвачены большие трофеи, особенно в Недвурна"{79}.
Немецко-фашистское командование упорной обороной на Днестре и контратаками стремилось вывести части львовской и станиславской группировок, понесшие значительные потери, за реку Сан по наиболее удобному оставшемуся у противника пути через Дрогобыч, Самбор, Санок. [267]
Противник, не без основания опасаясь выхода наших войск в Венгерскую равнину, дрался упорно. В течение пяти дней, с 31 июля по 4 августа, особенно ожесточенные бои развернулись в районе Долины, Выгоды Чтобы обеспечить отвод частей своей 1-й танковой армии в западном и юго-западном направлениях, противник предпринимал атаки силами до пяти дивизий, в том числе 8-й немецкой танковой и 2-й венгерской танковой дивизиями, пытаясь вернуть дорогу Долина—Людвикувка, выводившую в Венгерскую равнину.
За четыре дня ожесточенных боев группировка немецких войск в районе Долины была обескровлена.
4 августа противник вынужден был начать отход из района Долина—Болехов на запад и юго-запад.
1-я гвардейская армия во взаимодействии с 4-й танковой армией и частью сил 38-й армии продолжала наступление и 5 августа овладела важным узлом дорог городом Стрый. Войска 18-й армии 4 августа, сломив сопротивление противника в районе Выгоды, Долины, с боями продвигались на запад и 5 августа форсировали реку Сьвица. Таким образом, с 19 по 28 июля войска 1-го Украинского фронта успешно решили все стоящие перед ними задачи. Группе армии "Северная Украина" (1-й и 4-й танковым армиям немцев, 1-й армии венгров) было нанесено тяжелое поражение. Боевые действия войск фронта на этом решающем этапе Львовско-Сандомирской операции отличались большим напряжением и огромным пространственным размахом. Здесь в весьма сложной [268] фронтовой операции, развернувшейся на фронте протяжением более чем 400 км и до 200 км в глубину, решалось последовательно несколько крупных оперативных задач, весьма тесно связанных между собой единой стратегической целью: ликвидация бродской группировки противника, разгром и преследование рава-русской группировки немцев с форсированием реки Сан, овладение Львовом и Перемышлем и развитие наступления на Станиславском и дрогобычском направлениях.
Одной из характерных особенностей данного этапа операции являлось то, что большинство оперативных задач решалось одновременно и осуществлялось группой армий в тесном оперативном взаимодействии с другими группами.
Так, войска 3-й гвардейской, 13-й и 1-й гвардейской танковой армий и конно-механизированной группы решали одну крупную оперативную задачу по разгрому рава-русской группировки противника и выходу к реке Сан (с 19 по 23 июля). Войска 60-й армии во взаимодействии с 3-й гвардейской, 4-й танковой армиями и частью сил 38-й армии успешно завершили разгром и пленение бродской группировки немцев (с 19 по 22 июля). Основными силами центральной ударной группировки фронта с 24 по 27 июля была выполнена задача по овладению Львовом и Перемышлем. Войска левого крыла фронта (1-я гвардейская и 18-я армии) в тот же период в тесном оперативном взаимодействии с центральной ударной группировкой решали оперативную задачу на станиславско-дрогобычском направлении.
Опыт Львовско-Сандомирской операции показывает, что одновременное решение ряда оперативных задач, каждая из которых требует усилий нескольких армий, является одной из характерных особенностей современных фронтовых операций.
В конце июля, когда действия развернулись на двух расходящихся операционных направлениях — сандомирско-бреславском и карпатском, надо прямо сказать, что управлять войсками стало очень сложно. Возникла необходимость создания отдельного управления армиями, нацеленными на преодоление Карпат.
В конце июля или в начале августа я изложил свои соображения по этому поводу И. В. Сталину и просил создать самостоятельное управление для группы войск карпатского направления. И. В. Сталин мне ответил, что в распоряжении Ставки есть свободное управление 4-го Украинского фронта под командованием генерал-полковника И. Е. Петрова, которое может принять войска 1-й гвардейской и 18-й армий. Генерал И. Е. Петров прибыл к нам на КП в город Родзехув 4 августа, а на следующий день по директиве Ставки 1-я гвардейская и 18-я армии вошли в состав 4-го Украинского фронта.
Теперь войска 1-го Украинского фронта, действуя на одном операционном направлении, развивали энергичное наступление в общем направлении на Сандомир, имели задачей с ходу форсировать Вислу и захватить крупные плацдармы на ее западном берегу. [269]
Войска фронта выполняли важную миссию по освобождению Польши.
С выходом войск за пределы Советскою Союза возникли новые условия и новые задачи. Военный совет 1-го Украинского фронта издал обращение к польскому народу: "Красная Армия не ставит себе задачу присоединить к Советскому Союзу какую-либо часть польской земли или вводить в Польше свои советские порядки .. Наступил исторический час, когда польский народ сам берет в свои собственные руки решение своей судьбы. Создан Польский Комитет Национального Освобождения, единственная правомерная власть на территории Польши, выражающая интересы польского народа. В этот час вы должны оказывать всемерное содействие Красной Армии и этим самым ускорить разгром немецко-фашистских армий и установление нормальной жизни на свободной, независимой польской земле".
Коммунистическая партия Советского Союза призывала солдат и офицеров Красной Армии освободить народы Европы от гитлеризма, с честью выполнить великую освободительную миссию, высоко держать честь и достоинство советского воина за рубежом. [270]
Было очень важно, чтобы каждый воин глубоко уяснил себе политику партии и стал на деле проводником ее великих идей за пределами своей страны. Командиры, политработники, партийные организации усилили работу по воспитанию личного состава войск, разъясняли значение освободительной миссии Красной Армии. Проводились беседы о нормах поведения за рубежом, об уважении суверенитета и национального достоинства дружественного нам польского народа. Изгоняя врага из пределов Советского государства, наша армия перешагнула через рубеж родной страны, представ перед другими народами как армия страны социализма, как армия-освободительница.
Сколько лжи, клеветы было вылито буржуазной продажной печатью на наше государство, на наш народ и армию. Многие годы продолжалась фашистская клеветническая кампания. Почти три десятилетия в антисоветском духе обрабатывались народы Европы. Вот почему Военный совет и политуправление обратили большое внимание на то, как лучше организовать разъяснительную работу среди польского населения
В соответствии со сложившейся обстановкой мною были поставлены задачи армиям.
3-я гвардейская армия 28 июля получила задачу выйти к Висле, в ночь на 29 июля форсировать ее, захватить плацдарм на западном берегу реки и овладеть Сандомиром. В полосе 3-й гвардейской [271] армии в районе Аннополя должна была форсирован, Вислу и конно-механизированная группа генерала С. С. Соколова.
13-й армии предстояло к утру 29 июля правым флангом выйти к Висле от Сандомира до устья Вислоки и к утру следующего дня захватить плацдармы, а соединениями левою фланга овладеть городом Жешув.
1-й гвардейской танковой армии ставилась задача с утра 29 июля нанести удар на направлении Майдан, Баранув, с ходу форсировать Вислу и к утру 1 августа захватить плацдарм.
3-я гвардейская танковая армия 29 июля получила приказ:
"В целях недопущения противника занять рубеж обороны по реке Висла и овладения плацдармом на зап. берегу реки Висла для дальнейших действий приказываю:1. Из района сосредоточения, согласно моей директиве № 92/нш от 28.7, наступать с утра 29.7 авангардами и с утра 30.7 — главными силами в направлении севернее Жешув, Кольбушова, Мелец, во взаимодействии с 13-й армией и 1-й ТА форсировать р. Висла на участке Баранув, устье р. Вислока и к исходу 2.8 овладеть плацдармом Сташув, Быдлова, Будзиска, Плисковоля. Вести разведку на Шидлув, Стопница, Новы Карчин.
2. Получение, исполнение доносить"{80}.
В тот же день 3-я гвардейская танковая армия выступила из района северо-восточнее Перемышля на Баранув, чтобы во взаимодействии с 1-й гвардейской танковой и 13-й армиями форсировать Вислу на участке Баранув, устье Вислоки.
Таким образом, на сандомирское направление для успешного форсирования Вислы направлялись главные силы фронта: три общевойсковые, две танковые армии и конно-механизированная группа. Туда же мной намечалось выдвинуть и находящуюся в резерве фронта 5-ю гвардейскую армию генерала А. С. Жадова.
Остальные армии фронта должны были продолжать наступление западнее и юго-западнее Львова с тем, чтобы прижимать врага к Карпатам, не допуская его выхода к северо-западу от Перемышля.
3-я гвардейская армия под командованием В. Н. Гордова, подходя к Висло, вместе с конно-механизированной группой С. В. Соколова разгромила группировку противника в районе Аннополя. Ей удалось передовыми частями на отдельных участках переправиться на западный берег Вислы и захватить три небольших плацдарма севернее и южнее Аннополя. Но из-за недостаточной организованности переправа войск и техники через Вислу проходила медленно. В первые же дни боев на Висле армия потеряла около четырех переправочных парков, что явилось основной причиной недостаточно успешных ее действий. Большие потери в личном составе понесли и инженерные войска. Вследствие неудовлетворительной организации работ на переправе и слабого управления войсками плацдармы не удалось расширить. Более тою, части [272] 76-го стрелкового корпуса были отброшены с плацдармов на восточный берег реки.
Выход 1-й гвардейской танковой и 13-й армий к рубежу Вислы прошел успешно, в высоких темпах и организованно. Армии подошли к реке на широком фронте и с ходу начали ее форсировать с использованием войсковых и подручных переправочных средств.
Быстрый подход армейских и фронтовых парков обеспечил переправу артиллерии и танков одновременно с пехотой. Наиболее удачно проходило форсирование в полосе 13-й армии.
30 июля 350-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал Г. И. Вехин, вместе с передовым отрядом 1-й гвардейской танковой армии с ходу форсировала
Вислу севернее Баранува. Расширяя плацдарм, командующий 13-й армией генерал Н. П. Пухов к 4 августа переправил на западный берег реки четыре стрелковые дивизии.
Возник вопрос о строительстве моста через Вислу. В этом большую помощь оказывало местное население. Вот один из примеров такой помощи. Военный инженер 13-й армии Ключников, получив задание на строительство моста через Вислу, подыскивал подходящее место. Занявшись своим делом, он не заметил, как к нему подошел человек.
— Цо пан шука? — спросил стоявший на дамбе поляк.
Ключников не стал скрывать от него целей своих поисков.
— Дроги пане офицеже, — улыбнувшись, сказал поляк, — трудно было будовать мост от русского сердца до польского сердца, але и он сбудован. А мост за Вислу проше, пана, в наших ренках.
Поляк, взяв длинный шест, показал место, где еще до войны польскими инженерами была изыскана трасса моста через Вислу.
Работа закипела. Поляк Ян Славинский работал рядом с русским воином Иваном Кашириным и другими советскими солдатами.
Этот пример как нельзя лучше характеризует отношение польского народа к Красной Армии, и помощь, которую оказывали поляки в строительстве мостов и дорог, была очень ценной для наших наступающих войск.
1 августа начали форсировать Вислу главные силы 1-й гвардейской танковой армии М. Е. Катукова, которая действовала смело и организованно. К исходу 4 августа все ее соединения переправились на западный берег реки. Организованно и напористо действовал [273] при форсировании реки 11-й гвардейский танковый корпус под командованием А. Л. Гетмана.
Здесь, как и в боях за Днестр, отличилась 20-я гвардейская механизированная бригада полковника А. X. Бабаджаняна. За умелое руководство и отвагу при форсировании Днестра А. X. Бабаджанян был удостоен звания Героя Советского Союза. С августа 1944 г. он стал командовать танковым корпусом. Ныне А. X. Бабаджанян маршал бронетанковых войск.
Затем стали переправляться на плацдарм в районе Баранува и войска 3-й гвардейской танковой армии. Однако переправа соединений армии затянулась, и поставленные задачи не выполнялись в срок. Командование фронта вынуждено было отдать следующие распоряжения командарму 3-й гвардейской танковой армии:
"а) Вам было приказано наступать через м. Кольбушова, м. Мелец и далее на переправы р. Висла в районе Баранув; б) после переправы было необходимо тотчас же расширять плацдарм и выходить в свой район, однако Вы этого не делаете, а с утра 1.8.44 7-й тк стоит на западном берегу р. Вислы и бездействует. Между тем обстановка на западном берегу р. Висла благоприятная: у противника мелкие группы. Катуков беспрепятственно занял свой плацдарм. Вы утрачиваете выгодную обстановку.Приказываю:
1. 9 мк из района Кольбушова во взаимодействии с частями Пухова наступать м. Кольбушова, Мелец и уничтожить противника в районе Кольбушова и Мелец. Далее 9 мк с выходом на р. Висла переправляется во втором эшелоне армии на Ваших главных переправах.
2. К исходу дня 2.8.44 армии овладеть районами Сташув, Стопница, Пацанув, где и закрепиться. Выслать передовые отряды для захвата Пинчув, Дзялошице, Прошовице, переправы у Опатовец...
4. Исполнение донести"{81}.
После этого 3-я гвардейская танковая армия форсировала Вислу южнее Баранува и, расширяя захваченный плацдарм, 3 августа продвинулась на 20—25 км.
2 августа, переправившись через Вислу у Баранува в полосе 3-й гвардейской армии, я решил проверить характер действий нартах войск по расширению плацдарма. Меня главным образом интересовал правый фланг нашей группировки. Здесь командармом 3-й гвардейской танковой армии генералом П. С. Рыбалко в направлении Опатува был выдвинут передовой отряд под командовавшем полковника И. И. Якубовского.
Въезжая на высоты у Сташува, я увидел стоящего у дороги рослого танкиста. Я остановил свою машину и выяснил, кто он и какую имеет задачу. Это и оказался полковник И.И. Якубовский. Он доложил, что является командиром передового отряда 3-й гвардейской [274] танковой армии П. С. Рыбалко и имеет задачу выдвинуться в район Сташува, чтобы обеспечить правый фланг 3-й гвардейской танковой армии и уничтожить группировку противника, которая недавно контратаковала здесь части 13-й армии.
Полковник И. И. Якубовский очень обстоятельно доложил обстановку, а его решительность и уверенность в выполнении поставленной задачи производили хорошее впечатление. Приятно было сознавать, что нашими танкистами командуют такие смелые, надежные и дельные офицеры.
На переправу через Вислу мне был подан прямой провод подвижной станции ВЧ. Из Баранува я доложил И. В. Сталину обстановку, которая сложилась в связи с захватом плацдарма на западном берегу Вислы, а также с выходом и переправой на западный берег частей 13-й, 1-й гвардейской танковой армии и с переправой 3-й гвардейской танковой армии. Причем я доложил И. В. Сталину, что в западном направлении на Краков особого сопротивления передовой отряд 3-й гвардейской танковой армии не встречает.
И. В. Сталин задал мне вопрос:
— Не собираетесь ли вы 3-ю гвардейскую танковую армию двинуть на Краков?
Я сказал, что сейчас войска фронта ведут бои за расширение плацдарма на Висле. Соседи 1-го Белорусского фронта дальше не продвинулись и тоже ведут бои за захват плацдарма на Висле. Что касается левого фланга 4-го Украинского фронта, то он далеко отстал. Далее я сказал, что в таких условиях я не считаю целесообразным начинать действовать на краковском направлении и посылать танковую армию на Краков. Танковая армия сейчас главным образом имеет задачу расширить и закрепить сандомирский плацдарм и отразить танковые атаки врага.
Это удовлетворило И. В. Сталина. Разговор был закончен.
Штаб фронта перешел к этому времени в Дембу — военный городок, в котором перед началом войны сосредоточивались танковые и механизированные войска армии Гудериана. Он был хорошо оборудован, имел большое количество казарм, госпитальную базу, и, что самое важное, поблизости был большой полигон.
Как же разворачивались дальнейшие боевые действия?
3-я гвардейская танковая армия вышла в район Сташув, Стопница, Поцанув.
Чтобы не допустить расширения захваченного нами плацдарма, противник начал предпринимать контратаки с фронта и с флангов. Уже 2 и 3 августа немцы силами до пехотной дивизии при поддержке 40—50 танков из района Мелеца нанесли удар в общем направлении на Баранув по восточному берегу Вислы, стремясь выйти на тылы переправившихся на западный берег войск 1-й и 3-й гвардейских танковых и 13-й армий.
После неоднократных контратак немцам удалось овладеть рядом населенных пунктов, в том числе Падев, Войкув. Но в результате упорных боев 121-й гвардейской стрелковой дивизии 13-й армии, которая [275] была на восточном берегу Вислы, при поддержке двух бригад 3-й гвардейской танковой армии (69-й и 70-й механизированных) и частей 1-й гвардейской артиллерийской дивизии под командованием полковника В. Б. Хусида наступление противника было приостановлено на рубеже севернее Войкув, Чайковка. Особенно большую роль в отражении вражеских контратак сыграла 1-я гвардейская артиллерийская дивизия, части которой на отдельных участках без пехоты успешно отбивали атаки. Артиллеристы поставили орудия на прямую наводку и картечью отражали наступление врага. Фланговый удар немецких войск из района Мелеца на Баранув не дал положительных результатов. Однако было совершенно очевидно, что это только начало борьбы за сандомирский плацдарм (под таким названием он вошел в историю).
Немецко-фашистское командование, понимая большое оперативное значение этого плацдарма, будет стремиться во что бы то ни стало его ликвидировать и принимает все меры к тому, чтобы нас с него столкнуть.
В первых числах августа гитлеровцы начали наращивать свои усилия, перебрасывая в район севернее Сандомира и Мелеца новые части и соединения. К 4 августа наша разведка обнаружила, что в район западнее Мелеца противник перебросил части 17-й армии, 23-ю и 24-ю танковые дивизии, ранее прибывшие из группы армий "Южная Украина", а также 545-ю пехотную дивизию и две пехотные бригады из Германии. В район севернее и западнее Сандомира немцы стягивали 1133-ю пехотную бригаду и 253-ю пехотную дивизию. В последующем концентрация войск продолжалась. [276]
Командованию фронта было ясно, что за сандомирский плацдарм предстоит очень упорная борьба, хотя он был уже достаточно глубоким и довольно прочно удерживался нашими войсками.
Бои все время нарастали. Наши войска, прошедшие в сражениях сотни километров, устали. Ряды воинов, особенно танкистов и пехотинцев, поредели. Нуждались в отдыхе и пополнении боевыми машинами танковые армии. Таким образом, и с нашей стороны требовался ввод свежих сил.
Вот тут как раз и настал момент ввода в сражение за плацдарм крупного фронтового резерва — 5-й гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта А. С. Жадова, которая до этого времени не участвовала в боях.
В некоторых исторических описаниях Львовско-Сандомирской операции 5-я гвардейская армия рассматривается не как резерв, а как второй эшелон фронта. На мой взгляд, это не совсем точно. Второй эшелон фронта — армии предназначается для наращивания силы удара на главном направлении фронта. Обычно он имеет определенную задачу еще до начала операции. Однако при ведении глубоких и маневренных наступательных операций командующему войсками фронта трудно заранее предвидеть, когда, в какой обстановке и с какой целью потребуется нарастить усилия первого эшелона. Для этого и создается фронтовой резерв, которым и была в данной операции 5-я гвардейская армия.
В ходе Львовско-Сандомирской операции предложения ввести в сражение 5-ю гвардейскую армию возникали дважды: первый раз для развития успеха на львовском направлении, когда 60-я армия была занята уничтожением бродской группировки противника; второй раз, когда в ходе боевых действий между нашими группировками, наступавшими на рава-русском и львовском направлениях, образовался почти 100-километровый разрыв. Но оба раза, несмотря на то, что обстановка, казалось, требовала влить в наступающие войска новые силы, мы воздержались от ввода армии генерала А. С. Жадова. И правильно сделали, так как в то время противник еще не имел возможности перебрасывать силы из группы армий "Южная Украина", а также свои стратегические резервы в полосу нашего фронта. Если бы мы использовали 5-ю гвардейскую армию раньше, то при борьбе за рубеж Вислы у нас не оказалось бы свежих сил, необходимых для разрешения в нашу пользу создавшейся кризисной обстановки.
5-я гвардейская армия была введена в сражение в самый напряженный момент операции, когда шла острая борьба за удержание и расширение плацдарма на Висле и отражение массированных танковых атак противника.
Вот как ставилась задача А. С. Жадову:
"В целях расширения и закрепления плацдарма р. Висла приказываю:1. С утра 4.8 с рубежа Баранув, Надев, Чайкова, Мелец наступать в направлении Поланец, Стопница и к исходу 6.8 овладеть [277] главными силами районом: иск. Шидлув, Стопница, Новы-Корчин. Передовыми частями захватить Хмельник, Буско-Здруй, Ставице, Опатовец.
2. Для форсирования р. Висла использовать переправы 13-й армии и 3-й гв. танковой армии в районе Баранув.
3. 34 ск иметь во втором эшелоне за левым флангом армии и вывести его в район Тушув, Народовы, Щуцин, Мелец.
3.8.44.
И. Конев, К. Крайнюков, В. Соколовский"{82}.
С вводом армии положение резко и выгодно изменилось в нашу пользу. Ее 33-й гвардейский стрелковый корпус генерала Н. Ф. Лебеденко 4 августа нанес сильный удар во фланг мелецкой группировке противника, и враг был смят и отброшен. Части 33-го корпуса захватили Мелец и форсировали Вислоку. Главные силы 5-й гвардейской армии, успешно форсировав Вислу в районе Баранува, вышли на рубеж Шидлув, Стопница, на левый фланг плацдарма.
Выход двух корпусов 5-й гвардейской армии на плацдарм и одного в район Мелец прочно обеспечил левый фланг 3-й гвардейской танковой и 13-й армий, которые вели бои на плацдарме. [278]
Но и противник продолжал подтягивать и бросать в бой свежие части. Бои на сандомирском плацдарме приняли очень напряженный характер. 13 августа силами четырех танковых (1-я, 3-я, 16-я и 24-я) и одной моторизованной дивизий противник нанес удар из районов северо-западнее и южнее Стопницы. Однако вражеский танковый таран напоролся на противотанковую оборону и стойкость войск 5-й гвардейской армии, которая имела большой боевой опыт, приобретенный в Сталинградской битве и на Курской дуге, где она героически сдерживала контратаки немецко-фашистских танковых соединений.
Поддержанная частями 3-й гвардейской танковой и 13-й армий, 5-я гвардейская армия в шестидневных ожесточенных боях отразила удар танковой группировки немцев с большими для него потерями и приостановила атаки врага. Противник прекратил наступление.
В период с 11 по 15 августа на сандомирский плацдарм была переброшена 4-я танковая армия Д. Д. Лелюшенко для усиления обороны плацдарма.
В последующем на плацдарме имели место еще две крупные танковые атаки противника с разных направлений, но они также успешно были отражены нашими войсками.
Большую роль в отражении танковых атак сыграла наша артиллерия. Уже к 9 августа на плацдарм были переброшены за счет 60-й и 38-й армий 800 орудий и минометов для усиления одной только 5-й гвардейской армии и для создания противотанковых резервов фронта. Это повысило устойчивость обороны.
Одновременно с отражением контрудара в районе Стопниц я решил провести наступление с целью окружения и уничтожения 42-го армейского корпуса гитлеровцев, нависавшего над нашим правым флангом и действовавшего в районе Сандомира и северо-западнее его. В операции участвовали соединения 13-й и 1-й гвардейской танковой армий и часть сил 3-й гвардейской армии. После полуторачасовой артиллерийской подготовки и ударов авиации войска ударной группировки прорвали оборону противника и, развивая наступление, разгромили четыре немецкие дивизии. Продолжая наступление, части 13-й армии 18 августа овладели Сандомиром, что придало правому флангу плацдарма большую устойчивость.
Мне часто приходилось бывать на плацдарме в 5-й гвардейской, 13-й и 3-й гвардейской танковой армиях в те жаркие дни, когда отражались танковые атаки противника, и я видел, с каким героизмом наши войска, особенно артиллерия, танки и авиация, отбивали атаки врага. Обстановка резко менялась. Бои носили ожесточенный характер и на земле, и в воздухе, однако неизменно заканчивались нашей победой. Враг неистовствовал, нес большие потери, а советские войска все прочнее и прочнее закреплялись на плацдарме.
В одном из танковых сражений гитлеровское командование ввело батальон новых сверхтяжелых танков типа "Т VI В" — "королевские тигры". Но и этот удар, рассчитанный на внезапность, закончился [279] полной неудачей. Танковый батальон "тигров" попал под губительный огонь наших танков, тяжелых артиллерийских орудий и был разбит. "Королевские тигры" явились хорошей добычей для наших войск. Захваченные в бою 10 танков целыми были отправлены в Москву.
Последующие бои приняли затяжной характер. Немцы продолжали подбрасывать свежие дивизии. К концу августа противник увеличил количество своих войск на сандомирском плацдарме более чем в два раза, что еще раз подтвердило его стремление выбить нас.
Однако войска фронта отразили все контрудары противника и прочно закрепили плацдарм, который имел в ширину до 75 км и в глубину — 60 км. Наличие такого важного плацдарма обеспечивало нам возможность развернуть на нем крупную ударную группировку для последующего наступления на запад, в Силезию.
В боях за расширение плацдарма большую роль сыграла авиация 2 и воздушной армии. В течение августа армия сделала более 17 тыс. самолето-вылетов и провела до 300 воздушных боев. В воздушных боях было сбито около 200 самолетов противника.
В течение августа 60-я армия, продолжая наступление в направлении Жешув, Дембица, вела бои с частично отошедшей станиславской группировкой противника, которая оказывала упорное сопротивление нашим войскам. 23 августа совместно с войсками 5-й гвардейской армии 60-я армия овладела центром авиационной промышленности Польши Дембицей.
Заслуживают внимания уверенные действия 28-го стрелкового корпуса этой армии под командованием генерала М. И. Озимина. Начальником политотдела — заместителем командира корпуса был Н. А. Щелоков, ныне министр внутренних дел СССР.
38-я армия, обеспечивая левый фланг фронта, вышла на фронт Глиник, Кросно; с выходом частей 101-го стрелкового корпуса этой армии на линию Кросно, Санок была перерезана дорога для станиславской группировки на Ясло, Краков, что имело важное оперативное значение.
29 августа войска 1-го Украинского фронта перешли к обороне на всем фронте.
На этом Львовско-Сандомирская операция закончилась. [280]
Итог операции
Львовско-Сандомирская операция имела большое военно-политическое значение. В ходе ее были разбиты 32 вражеские дивизии и 8 дивизий полностью уничтожены. Группа армий "Северная Украина" была разгромлена наголову. Только с 14 по 31 июля противник потерял убитыми, ранеными и пленными около 200 тыс. солдат и офицеров. При этом войска фронта захватили огромные трофеи: свыше 2200 орудий разных калибров, 500 танков, 10 тыс. автомашин, 666 железнодорожных вагонов, 12 тыс. лошадей и до 150 различных складов.
Было освобождено много крупных городов, среди них: Львов, Владимир-Волынский, Рава-Русская, Станислав, Стрый, Перемышль, Жешув, Сандомир и др. Войска 1-го Украинского фронта успешно выполнив задачу, завершили полное освобождение западных районов Украины от гитлеровских захватчиков, образовали мощный сандомирский плацдарм на западном берегу Вислы и тем самым создали благоприятные условия для проведения последующих наступательных операций в Южной Польше и Чехословакии.
Понесенные противником в этой операции тяжелые потери вынудили его перебросить в полосу 1-го Украинского фронта из группы армий "Южная Украина" до восьми дивизий, что облегчило войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов разгром вражеских сил в районе Ясс и Кишинева.
С точки зрения военного искусства, Львовско-Сандомирская операция характерна большим размахом, разнообразием боевых действий и широким применением самых различных форм оперативного маневра.
При окружении бродской группировки противника маневр осуществлялся танковыми войсками, артиллерией, общевойсковыми соединениями, конницей, инженерными войсками, В разгроме львовской группировки крупную роль сыграл глубокий обход Львова 3-й гвардейской танковой армией П. С. Рыбалко, напористые действия 4-й танковой армии Д. Д. Лелюшенко и особенно 10-го танкового добровольческого Уральского корпуса под командованием генерала Е. Е. Белова. Глубокий выход 1-й гвардейской танковой армии на реку Сан и обход Перемышля не позволили врагу закрепиться на этом рубеже. Решительно действовала в сражении танковая бригада под командованием полковника Д. А. Драгунского.
Исключительное значение для захвата и удержания сандомирского плацдарма имел маневр трех танковых и 13-й армий. Особенно важен был ввод в сражение 5-й гвардейской армии А. С. Жадова, которая укрепила наше положение на сандомирском плацдарме и способствовала разгрому группировок противника, наносивших удары по флангам сандомирского плацдарма, кроме того, войска 5-й гвардейской армии способствовали расширению плацдарма.
Недостаток вторых эшелонов и резервов у наступающих войск при выходе их в глубокий оперативный тыл противника, как правило, ограничивал глубину стратегических наступательных [281] операций. Ввод в сражение 5-й гвардейской армии в Львовско-Сандомирской операции является исключением из этого правила, поскольку она была введена в сражение, когда войска фронта достигли Вислы и продвинулись на глубину 250 км от исходного положения.
Быстрый маневр позволял войскам фронта занимать более выгодное положение по отношению к противнику, создавать необходимое превосходство над его силами и средствами, ломал все планы немецко-фашистского командования, стремящегося во что бы то ни стало удержать занимаемые рубежи.
Важнейшим условием, обеспечивавшим успешный ход всей операции, было полное использование всех возможностей танковых и механизированных войск. Стремительные действия танковых армий и корпусов, искусное управление войсками со стороны командования и их штабов, героические действия всего личного состава — все это дает право сказать, что в лице танковых и механизированных войск мы имели современный и высокоманевренный род войск.
Крупную роль в достижении успеха в операции сыграла авиация фронта. Наша 2-я воздушная армия под командованием опытного боевого командарма генерал-полковника авиации С. А. Красовского (член Военного совета генерал С. Н. Ромазанов) действовала отлично. Нелегко командарму было управлять этой массой авиации, насчитывавшей более 3 тыс. самолетов, да еще в условиях, когда фронт наносил одновременно два удара. И надо сказать, что генерал С. А. Красовский и его штаб успешно справились со своими задачами. Только за 17 дней, с 14 по 31 июля, авиация фронта произвела свыше 30 тыс. самолето-вылетов. Наличие большого самолетного парка в составе фронта предопределило способ действий авиационных соединений. Авиация использовалась, как правило, массированно. Мощные и сосредоточенные удары авиации по всей глубине расположения противника способствовали тому, что войска фронта в кратчайшее время прорвали немецкую оборону. Удары по узлам сопротивления группировки врага в значительной степени ограничивали их боеспособность. Однако надо отметить и существенный недостаток в действиях авиации: она не всегда энергично вела борьбу с подходящими резервами противника, например в "колтувском коридоре", где противник стремился оказать помощь окруженной бродской группировке и прорвать фронт 60-й и 3-й гвардейской танковой армий. [282]
Но недостаточное использование авиации для ударов по подходящим резервам нельзя считать целиком ошибкой командования 2-й воздушной армии, так как основные усилия авиации все же направлялись на поддержку войск на поле боя.
Летчики действовали с полным напряжением сил, особенно во время прорыва на львовском направлении, при форсировании Вислы и закреплении на сандомирском плацдарме.
Господство нашей авиации в воздухе облегчало прикрытие наземных войск от ударов немецких самолетов. Правда, при форсировании Вислы и в ходе борьбы на плацдарме враг неоднократно пытался массированными действиями своей авиации сорвать переброску войск, разбить наши переправы. Но в воздушных боях он всегда встречал решительное противодействие со стороны наших летчиков.
В Львовско-Сандомирской операции прекрасно проявила себя наша артиллерия. Создание высоких артиллерийских плотностей на участке прорыва (до 250 орудий на 1 км фронта) позволило подавить оборону противника на глубину до 10—15 км. Артиллерия обеспечивала прорыв и одновременно проведение операции в глубине. Особую роль сыграла она в "колтувском коридоре", когда обезопасила фланги 3-й гвардейской и 4-й танковых армий при вводе их в прорыв. Все атаки неприятельских танков с севера и юга не имели успеха. Хорошо действовали командиры артиллерийского корпуса П. Н. Корольков и дивизий прорыва В. И. Кофапов, И. Ф. Санько, В. Б. Хусид, С. С. Волкенштейн.
Широкий маневр артиллерии огнем и передвижением в ходе операции, обеспечение действий танковых армий, а также умелое [283] отражение танковых атак на сандомирском плацдарме заслуживает особого внимания и 1лубокого изучения. Артиллерия во взятии и закреплении сандомирского плацдарма сыграла исключительную роль.
Своеобразие Львовско-Сандомирской операции еще и в том, что фронт наносил два мощных удара, организуя два прорыва: на раварусском и львовском направлениях. Два прорыва на одном фронте — это очень ответственное решение. Однако ход операции показал, что — стратегический успех был достигнут именно благодаря нанесению двух ударов на одном фронте. Это обеспечивалось наличием сил и средств, которыми мы располагали, и гибкостью управления войсками со стороны командования, штаба фронта, армий и соединений.
Конечно, это было по силам только хорошо подготовленному и сколоченному управлению фронта, штабу фронта, каким и являлся наш коллектив.
Хотелось бы отметить также вопросы инженерного обеспечения операции На инженерные войска во всех операциях возлагались ответственные задачи. Особенно большой объем работ у инженерных войск был в период весенней распутицы, при подготовке плацдарма для развертывания наступающих сил и средств, при прокладывании маршрутов по бездорожью и грязи, при обеспечении форсирования рек и переправ.
Работа наших саперов, особенно по организации обеспечения переправ, была самоотверженной. Следует сказать, что при устройстве [284] переправ инженерные войска несли немалые потери. Особенно велики они были во время боев на сандомирском плацдарме в 3-й гвардейской армии.
Во всех операциях обстановка требовала максимально приближать все тыловые органы к войскам, маневрировать имеющимися запасами. В Львовско-Сандомирской операции приходилось искать обходные пути для того, чтобы снабжать горючим и боеприпасами 3-ю и 4-ю гвардейскую танковые армии, действовавшие на подступах к Львову. Эти обходные маршруты были проложены в полосе наступления 13-й армии. В такой операции, как Уманско-Ботошанская, органы тыла выполняли большую и трудоемкую работу в условиях бездорожья. На львовском стратегическом направлении дорожная сеть была значительно лучше, и тем не менее вопросы подвоза, маневра средствами как фронтового, так и армейского звена требовали высокой оперативности и распорядительности наших тыловых органов. Нередко приходилось использовать фронтовой транспорт для доставки грузов прямо с армейских складов в войска. Были случаи подвоза боеприпасов и горючего с фронтовых складов прямо на огневые позиции.
Опыт всех операций, особенно Львовско-Сандомирской, показал, что для осуществления тылового маневра в распоряжении командования фронта необходимо иметь достаточное количество транспорта высокой проходимости для доставки боеприпасов и горючего, подвижных баз, как фронтовых, так и армейских. Для руководства этими подвижными базами требуется соответственно выделение оперативных групп от управления фронтового или армейского тыла, [285] которые имели бы в своем распоряжении необходимые материальные и технические средства.
Вопросы материально-технического обеспечения всегда занимают в деятельности командования и штабов, а органов тыла особенно большое место. Поэтому мне как командующему приходилось запиваться вопросами тыла не от случая к случаю, а систематически. Один из членов Военного совета фронта, как и в других операциях, специально контролировал деятельность тыла, помогал нашим тыловым органам организовывать работу, а там, где требовалось, принимал необходимые меры и отдавал соответствующие распоряжения от имени командования фронта.
В Львовско-Сандомирской операции войсками фронта был достигнут огромный оперативно-стратегический успех, который оценен в приказах и благодарностях Верховного Главнокомандующего. В ходе проведения крупной стратегической операции, когда с обеих сторон участвуют миллионные массы войск, всегда неизбежны отклонения от предусмотренных планом действий. Эти отклонения вызываются изменением обстановки и неожиданными контрмерами противника, которые в полной мере предвидеть трудно.
Действовавшая против нашего фронта целая группа армий "Северная Украина" имела достаточное количество маневренных сил и средств, ее войска были сильны и дрались с большим упорством, особенно в обороне. А в условиях маневренной войны не исключается возможность нанесения сторонами контрударов и перехода войск в наступление. Все это должно учитываться командованием при управлении войсками. И в самых неожиданных условиях обстановки [286] надо управлять войсками так, чтобы они разгромили противника и добились решительного успеха. В этом и состоит искусство командования. Думается, что в проведенной операции мы этого достигли.
Знали ли мы о группировке противника, действовавшей против нашего фронта, особенно на львовском направлении, о системе его обороны и огня, а также о возможном маневре оперативными резервами? Да, знали. Это было учтено при планировании Львовско-Сандомирской операции и вылилось в решение о нанесении двух ударов и прорыве обороны противника на двух направлениях.
Как уже говорилось, на львовском направлении противник, использовав удобную местность, организовал сильную глубоко эшелонированную оборону, и поэтому прорыв ее только на этом участье составлял бы для наших войск большие трудности.
Все это было учтено нами в первую очередь. Поэтому при докладе плана операции в Ставке я настаивал на нанесении двух ударов, хотя И В Сталин со мной не соглашался и предлагал нанести один мощный удар только на львовском направлении. Я обосновывал свою точку зрения о нанесении двух ударов тем, что противник, организовав на этом направлении сильную оборону, сможет использовать свои оперативные резервы и основательно затормозить наше наступление Прорыв же обороны противника на двух участках будет способствовать успеху выполнения операции, затруднит ему маневр резервами. [287]
Правда, мы не обольщались надеждами, что прорыв вражеской обороны противника на львовском направлении пойдет легко. По этому планирование и подготовка операции проводились очень тщательно Характер обороны противника был детально изучен на местности командирами всех степеней. Данные всех видов разведки были обобщены и нанесены на бланковые карты и доведены до командиров батальонов и рот. Огонь артиллерии и удары авиации были спланированы не по площадям, а по конкретным целям. Намеченные планом задачи артиллерии и авиации были уточнены и "проверены как мною, так и командующими армиями и командующими артиллерией фронта и армий. Кроме того, была проверена в войсках организация артиллерийских групп поддержки.
В ходе операции на львовском направлении опорные пункты противника в его тактической зоне обороны были подавлены. 38-я и 60-я армии хотя и овладели опорными пунктами первой полосы обороны противника, но полностью прорвать всю его тактическую зону в первый день наступления не смогли, поскольку она имела большую глубину.
Кроме того, на участке прорыва 38-й армии противник нанес контрудар двумя танковыми дивизиями и вынудил войска армии отойти на 2—4 км. В тот же день массированными ударами нашей авиации и артиллерии по контратакующему противнику положение было восстановлено. В результате этого враг понес большие потери, а 38-я армия, преодолевая один за другим рубежи обороны противника, продолжала наступление. Развитие прорыва на участке [288] 38-й армии, особенно на ее левом фланге, успешно продолжалось. Этому способствовало наступление ударной группировки 1-й гвардейской армии под командованием генерала А. А. Гречко.
Я не могу согласиться с имеющимся мнением о том, что нанесенный противником контрудар на участке прорыва 38-й армии был результатом просчета командования фронта и армии или же ошибкой при планировании операции. Немецко-фашистское командование применило обычный маневр своими резервами, нанеся контрудар по наступавшим войскам фронта. Оно стремилось ликвидировать наш прорыв в самом его начале. Ничего в этом нового нет. С давних времен известно, что противная сторона всегда стремится предпринять контрмеры, чтобы сорвать планы наступающей стороны. Подобных примеров в прошедшей войне не перечесть. Такова логика войны.
Что касается прорыва обороны противника на участке 60-й армии, то он проходил хотя и в замедленном темпе, но вполне успешно. Здесь для развития успеха были введены в сражение танковые армии генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко.
Обходный маневр 3-й гвардейской танковой армии через Яворские леса к западу от Львова и освобождение его ударом с запада диктовались особенностями сложившейся к тому времени обстановки.
Хочу добавить, что военная история и без вымысла богата событиями, которые не только интересны и важны, но и достойны правдивого отражения в литературе.
За проявленное в ходе освобождения западных областей Украины высокое боевое мастерство и героизм более 123 тыс. воинов были награждены орденами и медалями, а 160 человек удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
Полковники И. И. Якубовский и В. С. Архипов были награждены второй медалью Золотая Звезда. А прославленный летчик нашей страны полковник А. И. Покрышкин — третьей медалью Золотая Звезда.
Среди отличившихся летчиков был также ныне дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт Г. Т. Береговой, получивший первую Золотую Звезду, сражаясь в составе 5-го штурмового авиационного корпуса под командованием генерала Н. П. Каманина.
Должен отметить, что в этой операции отличились летчики 4-го гвардейского бомбардировочного, 1-го и 5-го гвардейских штурмовых, 5-го, 7-го и 10-го истребительных авиационных корпусов И. С. Полбина, В. Г. Рязанова, Д. П. Галунова, В. В. Нанейшвили, Н. П. Каманина, А. В. Утина, М. М. Головня.
За проведение Львовской операции мне было присвоено звание Героя Советского Союза.
Как память о дорогом для меня человеке, соратнике В. И. Ленина я храню письмо Михаила Ивановича Калинина, которое он прислал мне на фронт. [289]
Позволю себе привести это письмо полностью:
"Президиум Верховного Совета Москва,
Кремль.
31 августа 1944 г.Маршалу Советского Союза тов. КОНЕВУ И. С.
УВАЖАЕМЫЙ ИВАН СТЕПАНОВИЧ!
За образцовое выполнение боевых заданий Верховного Главнокомандования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство Президиум Верховного Совета СССР Указом от 29 июля 1944 года присвоил Вам звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".
Посылаю Вам орден Ленина, медаль "Золотая Звезда", а также Грамоту о присвоении звания Героя Советского Союза и крепко жму Вашу руку.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
(М. Калинин)".
Как командующий фронтом я считаю своим долгом отметить на страницах этой книги большую работу и заслуги начальника штаба фронта генерала армии В. Д. Соколовского, заместителя командующего по тылу генерал-лейтенанта Н. П. Анисимова, командующего [290] артиллерией фронта С. С. Баренцева и его заместителя генерала Н. Н. Семенова, командующего бронетанковыми войсками генерал полковника Н. А. Новикова, начальника инженерных войск генерал-лейтенанта И. П. Галицкого и многих других генералов и офицеров штаба и полевого управления.
С большой признательностью отмечаю умелое руководство и высокое оперативно-тактическое мастерство командармов: А.А. Гречко, В. Н. Гордова, А. С. Жадова, П. А. Курочкина, К. С. Москаленко, Н. П. Пухова, М. Е. Катукова, П. С. Рыбалко, Д. Д. Лелюшенко и С. А. Красовского.
Как в подготовке, так и при осуществлении операции большую роль выполняли политорганы фронта и армий, которыми руководили Л. И. Брежнев, И. В. Васильев, В. Г. Гуляев, А. А. Епишев, Н. Т. Кальченко, М. А. Козлов, С. Е. Колонии, И. С. Колесниченко, К. В. Крайнюков, А. М. Кривулин, С. И. Мельников, В. М. Оленин, Н. К. Попель, С. Н. Ромазанов, С. С. Шатилов и многие другие политработники соединений. Они мобилизовывали воинов на безупречное выполнение боевых приказов, вдохновляли их на ратные подвиги.
Успешное проведение Львовско-Сандомирской операции явилось результатом возросшей мощи Советских Вооруженных Сил, роста военного искусства, организаторских способностей командного состава, боевого мастерства наших воинов. В ожесточенных боях за освобождение Украины и восточных районов Польши они показали замечательные примеры мужественного выполнения своего долга, беззаветной преданности Родине и Коммунистической партии. [291]