Глава пятая.

Уманско-Ботошанская операция

Планы и решения

Из всех операции, о которых рассказывается в этой книге, самой трудной была Уманско-Ботошанская. История войн не знает более широкой по своим размахам и сложности в оперативном отношении операции, которая была бы осуществлена в условиях полного бездорожья и весеннего разлива рек.

В моей памяти неизгладимы картины преодоления солдатами, офицерами и генералами непролазной липкой грязи. Я помню, с каким неимоверным трудом вытаскивали бойцы застрявшие по самые кузова автомобили, утонувшие по лафеты в грязи пушки, надсадно ревущие, облепленные черноземом танки. В то время главной силой была сила человеческая.

К сожалению, в описаниях многих авторов об этом упоминается вскользь, да и сама операция, в результате которой наши войска вышли на государственную границу СССР с Румынией, пока еще в военно-исторической литературе отражена слабо.

Не претендуя на полноту описания действий войск в Уманско-Ботошанской операции, я постараюсь более подробно рассказать о ней, чем о других операциях, однако опять же с позиций командующего фронтом, не вдаваясь в подробности и детали.

После разгрома крупной группировки гитлеровцев в Корсунь-Шевченковской операции мощное стратегическое наступление на Украине войск 1-го, 2-го и 3-го Украинских фронтов продолжалось.

Противник все еще упорно цеплялся за оставшиеся районы Правобережной Украины. Немецко-фашистское командование рассчитывало на возможность паузы, предполагая, что после тяжелых непрерывных боев, продолжавшихся в течение почти всей зимы, наши войска не смогут в ближайшее время, тем более в распутицу, начать новое большое наступление.

Однако советское командование предпринимало все меры к тому, чтобы не дать врагу столь необходимую ему передышку. Несмотря на неблагоприятные условия весенней распутицы, предусматривалось развернуть в начале марта 1944 г. новое широкое стратегическое [146] наступление трех Украинских фронтов с целью окончательного разгрома врага на Правобережной Украине.

По замыслу Ставки 1-й Украинский фронт имел задача нанести глубокий охватывающий удар с фронта Дубно, Шепетовка, Любар во фланг группе армий "Юг" и разгромить вражескую группировку в районе Кременец, Старо Константинов, Тернополь, и в дальнейшем, прочно обеспечивая себя со стороны Львова, развивать наступление в общем направлении на Чертков, Черновицы с целью отрезать группе армий "Юг" пути отхода на запад в полосе севернее Днестра.

Войска 3-го Украинского фронта должны были завершить разгром группы армий "А" между реками Ингулец и Южный Буг и развивать наступление в направлении Раздельная—Николаев—Одесса, выйти на Днестр и освободить Одессу.

2-й Украинский фронт должен был нанести удар с фронта Кировоград—Звенигородка—Шпола в общем направлении на Умань с задачей разбить уманскую группировку противника и овладеть рубежом: Ладыжин, Гайворон, Ново-Украинка В дальнейшем войска фронта должны были развивать наступление и выйти на Днестр, на участке Могилев—Подольский— Ягорлык.

Наступление намечалось начать 8—10 марта 1944 г.

Таким образом, войска фронта должны были нанести рассекающий удар по стратегическому фронту противника на юге и выйти на Днестр, прижав противника к Карпатам.

Стратегический план Ставки Верховного Главнокомандования по замыслу был решительным и соответствовал сложившейся на фронте обстановке Из задач, поставленных Ставкой, было ясно, что нам потребуется взаимодействовать с 1-м Украинским фронтом.

В полосе 2-го Украинского фронта противник перешел ь обороне в закреплялся на занимаемых рубежах, рассчитывая, что советские войска измотаны и в ближайшее время наступать не будут. Вопреки этому предположению мы, оценив благоприятно складывавшуюся обстановку, решили в короткие сроки подготовить новую операцию и нанести мощный удар по немецко-фашистским войскам При этом учитывалось, что после поражения в Корсунь-Шевченковской битве восполнить свои разгромленные войска гитлеровцам будет не так легко Всеми видами разведки было установлено, что свободных резервов у противника не было, а части, которые противостояли войскам фронта, нуждались в пополнении и отдыхе. Таким образом, гитлеровцам необходимо было снимать войска с других направлении и подвозить их в район наших предстоящих наступательных действии Итак, общая оперативно-стратегическая обстановка для нанесения удара по гитлеровцам была выгодной, и затягивать на длительное время подготовку новой операции было нецелесообразно

Единственным затруднением, пожалуй, были неблагоприятные условия погоды. Началась весна Поля и долины освободились от снега, земля уже полностью оттаяла, реки разлились Но это нас не пугало. Мы уже имели опыт наступления в любое время года. [147] 148\

Директиву Ставки на предстоящую операцию привез 18 февраля из Москвы заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Мы встретились с ним на командном пункте 27-й армии генерала С. Г. Трофименко в Джурженцах, куда прибыл также и командующий 1-м Украинским фронтом генерал Н. Ф. Ватутин.

Здесь Г. К. Жуков ознакомил нас со стратегическим замыслом предстоящего наступления фронтов. После краткого обмена мнениями он попросил Н. Ф. Ватутина и меня представить свои соображения на предстоящую операцию в Ставку Верховного Главнокомандования.

Вскоре план операции был нами разработан и направлен в Ставку на утверждение. Нам также было известно, что непосредственное руководство операцией и координацию действий 1-го и 2-го Украинских фронтов будет осуществлять И. В. Сталин.

Пока наш план рассматривался в Москве, я с командующими войсками армий и начальниками родов войск, командирами корпусов и дивизий провел рекогносцировку местности, чтобы выбрать наиболее выгодный участок для прорыва обороны противника, облазили все основные направления, выискивая наиболее слабое место в системе его обороны. В результате тщательного изучения обороны немцев мы определили участок шириной в 25 км на фронте Русаловка—Стебное. Отсюда в направлении на Умань с ближайшей задачей разгромить уманско-христиновскую группировку противника и овладеть рубежом Ладыжин, Гайворон мы и наметили начать наше наступление.

В марте 1944 г. в полосе 2-го Украинского фронта оборонялась 8-я армия и часть сил 6-й немецкой армии, насчитывавшие 20 дивизий, в том числе 4 танковые и 2 моторизованные.

Наиболее сильная группировка войск противника действовала на уманском направлении. В первом эшелоне находилось 17 дивизий, в резерве — 5 дивизий, из которых 3 танковые, находившиеся на доукомплектовании, располагались к северо-востоку от Умани, в 20—60 км от линии фронта. Более глубокие резервы противника сосредоточивались в удалении 80—150 км от линии фронта на важном естественном рубеже, проходившем по Южному Бугу, в районе восточнее Брацлава и в районе Тульчина.

В составе вражеской группировки в общей сложности имелось до 400 тыс. солдат и офицеров, около 3,5 тыс. орудий и минометов, до 450 танков и штурмовых орудий и около 500 самолетов. Хотя войска противника были сильно потрепаны в период Корсунь-Шевченковского сражения, однако они сохраняли боеспособность и могли оказать нашим войскам упорное сопротивление.

Командованию и штабу фронта было известно, что гитлеровцы продолжали пополнять свои дивизии людьми, вооружением и боевой техникой. Данные разведки, мои личные наблюдения, доклады командиров свидетельствовали о том, что противник имеет недостаточно глубокую оборону. В тактической зоне была оборудована [149] главная оборонительная полоса глубиной 6—8 км, состоящая из двух-трех позиций, с наличием траншей.

В связи с ликвидацией Корсунь-Шевченковгкого выступа противнику на рубеже Ахматов—Шпола пришлось создавать оборону заново. Здесь она была менее глубока и слабее развита в инженерном отношении, чем на остальных участках фронта. R оперативной глубине немцы создавали оборонительные сооружения на отдельных участках по реке Горный Тикич.

Что представляли собой к моменту наступательной операции войска 2-го Украинского фронта? В состав фронта были включены 40-я армия, 6-я, 2-я танковые армии, перешедшие из 1-го Украинского фронта. Состав войск фронта к этому времени увеличился до 691 тыс. человек. Из них непосредственное участие в бою принимали 480 тыс. человек. Фронт состоял из 7 общевойсковых, 3 танковых и воздушной армии, которые насчитывали 56 стрелковых, 3 кавалерийских, 6 танковых и 4 механизированных корпусов.

Мы имели 8890 орудий и минометов всех калибров (в том числе 836 зенитных орудий), 670 исправных танков и самоходно-артиллерийских установок, 551 самолет.

Перед началом операции у нас было превосходство в людях, в артиллерии и в танках. В авиации силы сторон были примерно равны. Наши дивизии, к сожалению, еще не успели пополниться, в них насчитывалось до 4,5—5 тыс. человек, тогда как фашистские дивизии имели по 9—10 тыс. человек каждая.

Местность в полосе предстоящего наступления изобиловала большим количеством рек. Реки Горный Тикич, Южный Буг, Днестр являлись серьезными естественными преградами на нашем пути.

Оценивая обстановку в целом, я решил нанести два удара: главный удар — основными силами фронта из района Чемерисское, Ольховец в общем направлении на Умань и далее к Днестру в направлении Бельцы, Яссы; вспомогательный удар — на левом крыле фронта в общем направлении на Ново-Украинку. На направлении главного удара должны были действовать три общевойсковые и три танковые армии (27-я, 52-я, 4-я гвардейская общевойсковые, 2-я, 5-я гвардейская и 6-я танковые). Им предстояло прорвать вражескую оборону на фронте Яблоновка—Ольховец и наступать в общем направлении на Умань с задачей разгромить уманскую группировку противника и овладеть рубежом Ладыжин, Гайворон, Ново-Украинка.

На вспомогательное направление удара были выделены две армии — 5-я и 7-я гвардейские генералов А. С. Жадова и М. С. Шумилова. В задачу этих армий входили прорыв обороны противника на 18-километровом участке Шестаковка, Мухортовка и разгром его в районе Ново-Украинки, что обеспечивало успех наступления на главном направлении.

Следует отметить, что направления главного и вспомогательного ударов были выбраны вполне удачно. Правда, участок прорыва на главном направлении был труднодоступен для танков из-за обилия [150] рек и ручьев, но зато он был слабо укреплен противником а инженерном отношении.

Избранные направления ударов позволяли войскам фронта расколоть оборону противника, обнажить его фланги и окружить вражескую группировку, находившуюся между населенным пунктом Стебное, что южнее Звенпгородки и Болвиски. Здесь у противника насчитывалось до 7 дивизий в первом эшелоне и 2 танковые дивизии — во втором. Оперативное построение армий на направлении главного удара было в два эшелона.

Всего для наступления на направлении главного удара привлекалась 31 стрелковая дивизия. На направлении вспомогательного удара из 10 дивизий 5-й и 7-й гвардейских армий в первом эшелоне армий наступало 8 дивизий. Во втором эшелоне каждой армии находилось по одной стрелковой дивизии.

Такое оперативное построение войск мы приняли исходя из того, что оборона противника была еще недостаточно развита. Командование фронта, учитывая психологическое воздействие на врага, рассчитывало сразу сломить его сопротивление, поскольку моральный дух после поражения под Корсунь-Шевченковским у него был невысок.

Хотелось бы особо подчеркнуть, что за флангами основной ударной группировки, предназначенной для прорыва, нами были сосредоточены довольно крупные силы — по пяти дивизий от 40-й и 53-й армий, что обеспечивало возможность развития удара в сторону флангов сразу же после прорыва. Кроме того, это позволяло нам свести до минимума успех всякого рода контратак со стороны противника во фланг нашей главной ударной группировки и после взлома обороны обеспечивало успешный ввод танковых армий в прорыв.

Что касается оперативного построения танковых армий, то оно было тоже эшелонированным. 2-я и 5-я гвардейская танковые армии находились в первом эшелоне, а 6-я танковая — во втором. Правда, танковые армии не были полностью укомплектованы танками, но они имели мотострелковые соединения, артиллерию и большой боевой опыт. Таким образом, располагая тремя танковыми армиями, мы имели реальную возможность, прорвав тактическую зону обороны, ввести сразу две танковые армии в сражение, а потом в зависимости от обстановки использовать и 6-ю танковую армию.

В резерве командующего фронтом оставался 5-й гвардейский кавалерийский корпус, который сосредоточивался на главном направлении, в районе Моренцы, Почапицы, Майдановка.

В целом оперативное построение войск фронта было довольно глубоким и вместе с тем рассредоточенным по фронту. Это обеспечивало достаточную силу первого и последующих ударов и наращивание сил из глубины, при наступлении на главном, уманском направлении, а также позволяло развивать успех в сторону флангов.

Все эти обоснованные и продуманные соображения были изложены в плане операции, представленном в Ставку. Ставка Верховного [151] Главнокомандования полностью одобрила и 27 февраля утвердила наш план. При этом она обратила наше внимание на то, чтобы 6-ю танковую армию не направлять на Ново-Украинку, а использовать ее для развития удара на правом фланге главной группировки фронта в направлении на Христиновку.

Начало наступления Ставкой определялось на 6 марта 1944 г., но мы начали его 5 марта, т. е. на сутки раньше, чтобы не давать противнику лишнего дня для организации обороны.

Исходя из общего замысла операции армиям были поставлены следующие задачи.

27-я армия, нанося удар на своем левом фланге в общем направлении на Ризино, Христиновку, должна была прорвать оборону противника на участке Чемерисское, высота 244,7 (ширина участка прорыва 8 км) и к исходу первого дня операции главными силами выйти к реке Горный Тикич, а передовыми отрядами овладеть переправами через эту реку. К исходу второго дня операции армии предстояло выйти на рубеж Кишинцы, Монастырек.

В первый же день наступления на 27-ю армию возлагалась задача обеспечить ввод в прорыв 2-й танковой армии генерала С. И. Богданова. К артиллерийской подготовке прорыва на участке 27-й армии привлекалось дополнительно 300 орудий и минометов из 40-й армии генерала Ф. Ф. Жмаченко.

52-й армии генерала К. А. Коротеева приказывалось прорвать оборону противника на участке Рыжановка, Поповка (ширина прорыва 8 км) и, нанося удар правым флангом в общем направлении на Рыжановку —Яновку—Молодецкая—Умань, к исходу первого дня операции главными силами выйти на реку Горный Тикич, на второй день наступления овладеть рубежом исключительно Меньковка, Роги.

4-я гвардейская армия получила задачу прорвать оборону противника на участке Поповка, Лиховец (ширина прорыва 9 км) и, нанося удар в общем направлении на Тальное—Бабанка, к исходу первого дня наступления главными силами выйти на рубеж Веселый Кут, Соколовочка, а передовыми частями овладеть переправами через реку Горный Тикич. На второй день наступления армии предстояло выйти на рубеж Тальянки, Зеленьков. В первый же день наступления армия должна была обеспечить ввод в прорыв 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова. К артиллерийской подготовке прорыва на участке 4-й гвардейской армии привлекалось 200 орудий и минометов 53-й армии.

Таким образом, 27-я и 52-я армии наносили удар своими внутренними флангами, а 4-я гвардейская — правым флангом, примыкая к левому флангу 52-й армии.

40-я армия силами пяти стрелковых дивизий должна была начать наступление с участка прорыва 27-й армии в направлении Шубенный Став, на Антоновку, Красный, Сарны с задачей свертывать оборону противника в сторону фланга в западном направлении.

53-й армии ставилась задача силами пяти стрелковых дивизий с участка прорыва 4-й гвардейской армии развивать наступление [152] по западному берегу реки Гнилой Тикич в общем направлении на Колодистое—Кальнино—Болото и таким образом обезопасить главную группировку фронта от возможного флангового удара противника.

Общевойсковые армии в первый день наступления должны были продвинуться на 14—16 км.

2-й танковой армии была поставлена задача в первый день операции войти в прорыв в полосе наступления 27-й армии генерала С. Г. Трофименко и, развивая удар на Христиновку, к исходу первого дня наступления форсировать реку Горный Тикич и выйти в район Поповка, Мопастырек, Черная Каменка, а передовыми отрядами захватить Христиновку и Войтовку. Задача первого дня наступления составляла для армии 25 км.

Для связи с 5-й 1вардейской танковой армией выдвигалась разведывательная группа в район Машурова.

5-я гвардейская танковая армия получила задачу в первый день операции войти в прорыв в полосе наступления 4-й гвардейской армии и, развивая удар в общем направлении на Умань, к исходу первого дня операции форсировать реку Горный Тикич и выйти в район Машуров, Майданецкое, Тальне, а передовыми отрядами — на реку Ревуха, Доброводы, Бабановка. Глубина наступления армии достигала 30 км. На второй день операции главным силам приказывалось овладеть районом Умань, Кочержицы, Громы, Степковне, а передовым отрядам выйти на Южный Буг в районе Юзефполь, Голосково.

6-я танковая армия, составляя второй эшелон главной группировки фронта, намечалась для наращивания удара и развития успеха в направлениях на Христиновку.

Вспомогательный удар наносился силами 5-й и 7-й гвардейских армий. 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова было приказано нанести удар в общем направлении на Ново-Украинку, обходя ее с севера.

7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова ставилась задача нанести удар правым флангом также в направлении на Ново-Украинку. Кроме того, М. С. Шумилову было приказано атаковать одной дивизией в направлении на Антоновку на стыке с 57-й армией.

Начало наступления 5-й и 7-й гвардейских армий определялось 8 марта, чтобы дать возможность этим армиям развернуть наступление в более благоприятных условиях.

Фронт прорыва 5-й и 7-й гвардейских армий был 18 км. Обе армии имели большой опыт наступательных и оборонительных действий. Они участвовали в Сталинградском сражении и были хорошо подготовленными, стойкими армиями, с высокой организацией управления. Этот удар на левом крыле фронта, нацеленный в общем направлении на Первомайск, имел большое значение в наступательной операции фронта. [153]

На левом фланге 2-го Украинского фронта находилась 57-я армия генерала Н. А. Гагена, которая решением Ставки от 18 февраля 1944 г. передавалась 21 февраля 1944 г. с 24 час. 3-му Украинскому фронту. Ее участок был несколько оттянут назад по сравнению с 5-й и 7-й гвардейскими армиями и своим правым флангом примыкал к Новгородке.

Никакого улучшения погоды метеорологи не обещали, поэтому переносить время наступления было нецелесообразно.

Командующие армиями приняли решения в соответствии с той директивой, которая была отдана командующим фронтом. Приказы по армиям были проверены мной, штабом фронта, и в них были внесены соответствующие поправки.

Как правило, командующие войсками фронтов и армий после отдачи приказов вновь встречались, проверяли и уточняли задачи и если позволяло время, то предварительно проигрывали решения либо на картах крупных планов, либо на ящике с песком, а иногда и на местности.

Этот опыт, который выработался в ходе операций в период Великой Отечественной войны, был вполне целесообразным и разумным. И хотя иногда времени было недостаточно, тем не менее полное уяснение командованием армий и командованием фронта порядка выполнения поставленных задач и рассмотрение всех деталей, связанных с планированием, было необходимо.

И в данном случае я решил встретиться с командармами и членами военных советов. На этой встрече хотелось раскрыть им свои мысли о предстоящей операции и те особенности, о которых в директиве не было сказано. И хотелось узнать, как командармы оценивают обстановку, как они учитывают непогоду и распутицу, в которых будет проводиться наступление, как они будут преодолевать трудности.

Командармы были разными по характеру, по манере поведенпя, но у всех было то общее, что присуще генералитету Красной Армии, что дала им служба в ее рядах. Высокий уровень знаний и богатый боевой опыт командармов позволяли мне надеяться, что они верно оценят указанные в директиве цели. Но надо было, чтобы они, уяснив общие планы фронта, определили задачи своих армий.

Я не хотел решать за командармов, и не контроль был главным при этой встрече (хотя проверять, как подчиненные понимают приказ и как намерены его выполнять, всегда необходимо). Главным было желание помочь им раскрыть своп способности, выявить возможности армий, побудить генералов к оперативному творчеству, хотелось в этом общении осмыслить уже имеющийся у нас боевой опыт и обеспечить условия для успешного выполнения оперативных задач. Мне было интересно услышать от командармов их мысли о предстоящем наступлении, их оценку противника, его способности к сопротивлению после поражения под Корсунь-Шевченковском.

Я должен был услышать от каждого командующего, насколько боеспособна его армия, на какие усилия способны войска, уже [154] понесшие потери в Корсунь-Шевченковской операций, в преддверии новых исключительных трудностей.

Нам необходимо было определить сильные и слабые стороны своих войск и войск противника. На это общее требование надо было ответить конкретным анализом обстановки, найти и применить лучшие методы поражения врага.

В решениях и планах была главная цель: достичь победы с минимальными потерями. Для этого требовалось мастерское использование всех родов войск и прежде всего их огневых средств, надежное обеспечение взаимодействия, твердое и гибкое управление армиями.

Надо помнить, что управление достигается не только прямыми приказами, распоряжениями штабов, но и личным общением командного состава, и тем единством мышления, единством идей, которое позволяет командирам и штабам даже при отсутствии связи проявлять разумную инициативу, выполнять задачу в соответствии с общим замыслом. Этого единства мышления и полного понимания идей, заложенных в плане операции Ставкой и командованием фронта, я добивался на встрече с командармами.

Польза от таких встреч была несомненная, однако следует подчеркнуть, что мы щадили время командующих, не устраивали совещаний для уяснения обстановки и принятия решений.

Мы с начальником штаба жили боевой обстановкой и постоянно знали, что делается на фронте, каковы планы и намерения наших командармов, что собирается предпринять противник и каков он в данное время. Помимо постоянной связи с командармами, начальник штаба фронта дважды — утром и к вечеру — докладывал мне обо всех изменениях, которые имели место на фронте и в группировке противника. Эти доклады были лаконичны. Иногда я прерывал доклад словами: "знаю", "мне уже известно", потому что общение с командующими армиями и родами войск, членами Военных советов, заместителем по тылу позволяли получать информацию быстро, от первоисточника.

И все же иногда в докладах нижестоящих инстанций допускались неточности. За это приходилось строго взыскивать. Особенно непримиримым к неточностям и искажениям был И. В. Сталин.

На войне точность и объективность требовались самой обстановкой, потому что за всякую ложь приходилось расплачиваться кровью солдат.

Хотелось бы более подробно рассказать об артиллерийской подготовке перед наступлением.

Конечно, нам не удалось создать такую плотность артиллерии, какую мы применили в Висло-Одерской или Берлинской операции. Но тем не менее на главном направлении — на участке прорыва Чемерисское, Ольховец — на 1 км фронта приходилось 148 орудий, с учетом 82-мм минометов. Всего на участке прорыва было 3132 орудия и миномета. При этом основные силы артиллерии были использованы для прорыва на главном направлении. Здесь было [155] сосредоточено в общей сложности до 71% всей артиллерии фронта.

Большую плотность артиллерии на этом участке мы создали за счет привлечения на период артиллерийской подготовки артиллерии 40-й и 53-й армий, а также двух танковых армий — 2-й и 5-й гвардейской. Артиллерия танковых армий использовалась в первом эшелоне для прорыва на том направлении, на котором будут затем наступать эти армии.

Что касается прорыва 5-й и 7-й гвардейских армий, то он обеспечивался той артиллерией, которая была непосредственно на участке армий. Сделать перегруппировку артиллерии в условиях распутицы было чрезвычайно трудно. Всего на этом направлении находилось 1230 орудий и минометов. Причем часть тяжелой артиллерии, которую нельзя было перебрасывать из-за плохих дорожных условий на другие участки, оставалась в этих армиях, хотя такие калибры, как 152-мм и 203-мм, следовало бы полностью использовать для прорыва на главном направлении.

Мы понимали, что созданная нами артиллерийская плотность невелика, но, учитывая, что оборона противника на участке прорыва в инженерном отношении была развита относительно слабо, она вполне могла обеспечить нам успех. Кроме того, у нас для массирования огня были тяжелые реактивные установки.

Большое значение имел также выработанный к тому времени достаточно большой опыт использования артиллерии для стрельбы прямой наводкой. Он очень эффективен при прорыве обороны, когда так необходимо органическое и тесное взаимодействие артиллерии с пехотой и танками.

Для стрельбы прямой наводкой было выделено в 27-й армии на участке прорыва в 9 км 273 орудия. Большая часть этой артиллерии была малокалиберной, но наряду с орудиями малых калибров для стрельбы прямой наводкой по танкам, особенно "тиграм", здесь было некоторое количество 152-мм пушек-гаубиц. В 52-й армии было выделено для ведения огня прямой наводкой 182 орудия и в 4-й гвардейской армии — 197. Эта артиллерия довольно хорошо обеспечивала артиллерийское сопровождение наступления пехоты и танков, и не только в период прорыва, но и в период развития наступления в глубине обороны.

Мы всемерно помогали танковым армиям. Для непосредственной поддержки и сопровождения их была выделена специальная артиллерия. Например, для 2-й танковой армии выделялось 125 орудий, главным образом 76-мм дивизионные пушки и 122-мм гаубицы — Достаточно эффективные артиллерийские системы.

Всего для танковых армий было выделено 219 орудий, к тому же Танковые армии имели свою артиллерию. С учетом ее 2-я танковая армия имела к началу прорыва 159 орудий, 5-я гвардейская — 136, 6-я танковая — 106 орудий.

План артиллерийского наступления, как и всегда, составлялся, всходя из характера обороны противника, с учетом ее особенностей. [156]

В данном случае эти особенности заключались в том, что у противника не было сплошных траншей и прочных укреплений на избранном нами участке прорыва, отмечалась слабая насыщенность огневыми средствами и инженерными сооружениями в глубине обороны, не полностью были проведены мероприятия по приспособлению к обороне отдельных населенных пунктов. В основу плана артиллерийского наступления была поставлена задача дать сравнительно мощный сосредоточенный огонь, добиваясь максимального поражения противника в опорных пунктах. Часть легкой артиллерии при этом привлекалась для подавления батарей противника, т. е. мы учитывали, что сам прорыв слабо подготовленной обороны врага не встретит больших препятствий, но его артиллерия может в значительной мере повлиять на успех прорыва и наступление пехоты.

В то же время, чтобы как можно мощнее и быстрее воздействовать на гитлеровцев, находящихся на переднем крае, было решено привлечь для ударов по переднему краю тяжелую артиллерию и тяжелые реактивные установки.

Ненастная погода исключала привлечение авиации, поэтому алан артиллерийского наступления строился таким образом, чтобы целиком обеспечить успех прорыва за счет артиллерии и танков.

Сам по себе график артиллерийского наступления войск 2-го Украинского фронта 5 марта отражал эти задачи. Артиллерийская подготовка планировалась и была проведена продолжительностью в 56 мин. Это время распределялось так: на огневой налет — 10 мин., на методический огонь—35 мин. и еще на огневой налет— 11 мин. Для того чтобы противник не разгадал момент начала атаки, характерным в данном графике была его маскировка. Он исключал паузы между атакой пехоты и артиллерийским огнем. На этот раз мы отказались от традиционного завершающего залпа гвардейских минометов как сигнала начала атаки. График был составлен не по шаблону и являлся воплощением накопленного опыта.

В соответствии с этим "катюши" применялись лишь с первой минуты артиллерийской подготовки и через 20 мин. после начала атаки пехоты, причем в последний период — только по опорным пунктам и по выявленным в процессе боя танкам противника. Такой метод использования PC не давал противнику возможности разгадать начало атаки наших войск и давал большую экономию боеприпасов, которые было очень трудно доставлять из тыла.

Артиллерийская поддержка атаки пехоты и танков проводилась методом последовательного сосредоточения огня и велась в течение 40 мин. Огонь артиллерии был направлен главным образом по основным опорным пунктам, уцелевшим огневым точкам, очагам сопротивления и инженерным сооружениям противника с постоянным переносом огня в глубину.

Несколько слов об артиллерийском снабжении. К тому времени мы были достаточно богаты боеприпасами. И хотя условия погоды создавали большие трудности в их подвозе, нам удалось на всю операцию [157] в целом запланировать расход до двух боекомплектов. Из них на первый день боя мы планировали 1,3 боевых комплекта. Все изложенное свидетельствует о том, что вопросам планирования артиллерийского наступления в период Великой Отечественной войны, даже когда было мало времени на подготовку, уделялось большое внимание. И надо сказать, наши артиллеристы накопили огромный опыт в организации использования артиллерии и непрерывно совершенствовали его от операции к операции.

На 5 марта в 5-й воздушной армии было 129 бомбардировщиков По-2, 89 штурмовиков Ил-2. 4-й истребительный авиационный корпус имел 95 самолетов Як и Ла-5. 7-й истребительный авиационный корпус имел 150 самолетов, 312-я ночная легкая бомбардировочная авиационная дивизия—74 самолета По-2, отдельный разведывательный полк фронта — 14 самолетов По-2; всего 551 самолет. Противник к этому времени имел 500 самолетов. По существу число самолетов было равным, но у противника по-прежнему было превосходство в дневной бомбардировочной авиации. 5-я воздушная армия количественно уступала противнику в бомбардировщиках на 90 боевых машин, но превосходила его в истребителях на 94 самолета.

Что касается авиационного наступления, то независимо от того, что погода была неблагоприятной, соответствующие задачи были поставлены и перед авиацией.

Воздушной армии были поставлены следующие задачи: штурмовыми и бомбардировочными ударами содействовать прорыву обороны 27-й, 52-й и 4-й гвардейской армий; уничтожать артиллерийские и минометные батареи, танки и живую силу противника в тактической глубине; не допустить подхода танковых частей противника к участку прорыва от Христиновки и Умани; с началом развития прорыва поддержать наступление 2-й и 5-й гвардейской танковых армий штурмовой авиацией; прикрыть главную группировку войск фронта в районе Шубенный Став, Звенигородка, Лисянка.

Из этих задач видно, что основные силы авиации намечалось использовать в интересах армий и прежде всего для обеспечения прорыва на главном направлении.

Задачи были поставлены, но весьма неблагоприятные метеорологические условия уже в подготовительный период вызывали у меня большие сомнения в возможности широкого использования авиации. Поэтому-то и было предусмотрено, что в случае, если авиация не сможет действовать, часть ее задач возьмет на себя артиллерия.

К началу операции в состав бронетанковых войск фронта, кроме трех танковых армий, входили еще отдельные соединения и части: три механизированных корпуса, две танковые бригады, четыре танковых полка, четыре самоходно-артиллерийских полка. Однако перечисленные соединения и части не располагали танками и находились в резерве на укомплектовании. [158]

В некоторых исторических трудах приводятся разноречивые сведения о количестве во фронте бронетанковой техники. Действительные данные таковы: на 4 марта 1944 г. в соединениях и частях механизированных войск фронта было следующее число боевых машин: во 2-й танковой армии — 174 танка и 57 САУ, в 5-й гвардейской танковой — 169 танков и 27 САУ, в 6-й танковой — 121 танк и 32 САУ.

Таким образом, к началу наступления фронт имел 670 танков и самоходных установок.

По существу в танковых армиях недоставало 75% боевых машин. Фактически общее наличие танков и самоходно-артиллерийских установок могло обеспечить только одну танковую армию, да и то не полностью.

Такое положение с укомплектованием танковых армий явилось следствием предыдущих напряженных и длительных боев и связанной с ними значительной убыли материальной части. Большое количество ее находилось в ремонте, но в короткий срок подготовки операции провести ремонт, пополнить части и соединения танками и самоходно-артиллерийскими установками из центра не представлялось возможным.

Из общего числа танков и самоходно-артиллерийских установок на направлении главного удара использовалась 631 машина.

Для непосредственной поддержки пехоты было выделено всего лишь 29 танков и 22 самоходно-артиллерийские установки отдельных танковых полков. Учитывая, что для непосредственной поддержки пехоты танков было явно недостаточно, мы из состава 2-й и 5-й гвардейской танковых армий выделили передовые отряды с группами танков по 20—30 машин, которые действовали в первом эшелоне совместно со стрелковыми войсками. Они как бы заменяли им танки непосредственной поддержки.

Наши танковые армии имели богатый боевой опыт. Кроме танков, они имели артиллерию, а также мотострелковые части и подразделения. Все это делало их достаточно подвижным боевым средством и давало хорошие возможности для развития прорыва и действий в оперативной глубине.

В минувшей войне насыщение армии большим количеством разнообразной техники, особенно моторизованных и танковых войск, требовало трудоемкой работы по инженерному обеспечению операции. А в этой операции инженерному обеспечению в связи с тяжелой метеорологической и гидрологической обстановкой уделялось исключительно большое внимание. Задачи, которые возлагались на инженерные войска, были очень ответственными.

Начальник инженерных войск фронта генерал-майор инженерных войск А. Д. Цирлин имел хорошую теоретическую подготовку и богатый опыт, который он приобрел в Корсунь-Шевченковской операции. И в этой, еще более трудной, операции он проявил большие организаторские способности. [159]

Нужно сказать, что фронт располагал немалыми инженерными силами — 48 армейскими инженерными батальонами. Поэтому насыщение инженерно-саперными войсками было довольно значительным.

В инженерном отношении армии обеспечивались щедро как никогда. Всего на участке главного удара в первом эшелоне было сосредоточено 27 инженерных батальонов.

Танковые соединения имели по шесть инженерных батальонов на армию. Кроме того, в резерве начальника инженерных войск фронта в районе Звенигородки был сосредоточен целый ряд других специальных частей. В среднем мы имели один инженерный батальон или три саперные роты на 1 км фронта, а с учетом корпусных и дивизионных саперов плотность на 1 км фронта достигала семи саперных рот. Такая плотность способствовала успешному выполнению задач. Причем инженерные части были хорошо обучены и имели большой практический опыт.

До всех командных инстанций дошло, что от успеха форсирования рек в значительной степени зависят общие темпы операции и достижение поставленных перед фронтом задач.

Реки, которые предстояло нам форсировать, представляли собой значительные водные препятствия, особенно такие, как Горный Тикич, Южный Буг, Днестр, Прут. Все они почти не имели бродов. Уровень воды повысился из-за преждевременного весеннего паводка. Берега на большинстве участков форсирования были крутые, обрывистые и в ряде случаев высокие. Преодоление таких быстрых рек требовало не только значительных усилий и умения от всех родов войск, но и наличия инженерно-переправочных средств. Трудность заключалась в том, что часть из этих средств находилась опять на большом удалении от войск. Они отстали из-за бездорожья. Недостаток гусеничного транспорта сказывался на маневре инженерных войск. В связи с этим были заранее даны указания армиям, чтобы, не снижая темпов продвижения войск, без инженерных переправочных средств начинать форсирование рек Горный Тикич и Южный Буг, используя местные подручные средства, и с выходом к рекам немедленно приступать к постройке низководных деревянных мостов — саперов в войсках было для этого достаточно. [160] Поэтому от войск мы требовали тщательной разведки, сбора и заготовки строительных материалов.

Общевойсковым и танковым армиям была поставлена задача принять все меры к захвату имевшихся переправ и переправочных средств у противника. От войск требовалось, чтобы они подходили к переправам раньше, чем туда успеет подойти противник. Самое выгодное положение для наступающей стороны — когда противоположный берег еще не занят противником, а войска уже вышли к реке и начинают переправляться.

В истории Великой Отечественной войны было немало таких случаев. Особенно характерна в этом отношении Висло-Одерская операция, когда к рекам Пилица, Варта и Одер наши войска, особенно танковые армии, выходили раньше, чем там оказывались отходящие части противника. Наши войска успевали частично использовать неприятельские переправы, переправиться на тот берег, а потом уже подходили войска противника, и на этих реках завязывались бои.

Таким образом, несмотря на наличие в распоряжении фронта значительного количества переправочных средств, форсирование рек должно было осуществляться главным образом с помощью армейских, а также местных подручных переправочных средств. С учетом этого перед инженерными войсками были поставлены большие и трудные задачи: обеспечить инженерную разведку переднего края, глубины обороны противника, а также подготовить пути для движения наших войск; оборудовать в инженерном отношении исходный район для наступления на уманском направлении и перегруппировки; обеспечить форсирование рек Горный Тикич, Южный Буг, Днестр, Прут и множество мелких рек; производить дорожно-мостовые работы; производить сплошное разминирование освобожденных от противника районов.

Надо сказать, что инженерные войска успешно справились с возложенными на них задачами. Инженерное оборудование исходного района для наступления, несмотря на бездорожье и распутицу, полностью обеспечило сосредоточение и перегруппировку войск на направлении главного удара и способствовало их успеху при прорыве.

Важное значение в подготовительный период операции имела разведка всех видов: артиллерийская, авиационная, войсковая. Когда операция готовится в сжатые сроки, разведка должна быть очень активной.

И надо сказать, наша разведка была весьма настойчива как в армиях, так и фронтовая. Зачастую ей удавалось проникать в глубину расположения противника на 50 и более километров, особенно после прорыва и при развитии наступления.

Авиационная разведка применяла фотографирование оборонительных рубежей противника по рекам Горный Тикич, Южный Буг, Днестр и Прут. Артиллерийская разведка организовывалась методом [161] сопряженного наблюдения, применялись также инструментальные средства.

Большую помощь нашим разведчикам оказывали партизаны, которые, кроме ведения активных боевых действий в тылу врага добывали весьма ценные сведения о противнике.

Всеми видами разведки нам удалось установить еще до подхода наших частей наличие укрепленных районов на рубеже Тыргу-Няму, Тыргу-Фрумос число, местоположение и конструкцию дотов. Разведывательные данные полностью подтверждались захваченными пленными. По показаниям пленных и по захваченным документам врага удалось установить направление отхода дивизий, корпусов противника, его промежуточные и основные оборонительные рубежи и подход новых частей.

Разведкой был установлен подход и ввод в бой 7-й, 3-й, 11-й и 14-й танковых дивизий на уманском направлении, 5-й, 7-й, 8-й и 14-й пехотных дивизий румын — на могилево-подольском и ботошавском направлениях, 79-й пехотной, 23-й и 24-й танковых дивизий — на направлении Яссы и танковой дивизии СС "Мертвая голова" — на кишиневском направлении.

Важное значение придавалось организации связи. В полосе наступления сеть постоянных линий связи была полностью разрушена. Это требовало большой и трудоемкой работы наших связистов. В основном с начала наступления мы перешли на радиосвязь, она была достаточно надежной.

Исключительно большие трудности в условиях распутицы пришлось преодолевать нашему оперативному и войсковому тылу. Наши коммуникации основательно растянулись, бездорожье усложняло подвоз, поэтому доставка всех необходимых видов боевого питания требовала больших усилий со стороны органов тыла. Тем не менее нам удалось создать необходимые запасы, обеспечивающие проведение операции.

Автотранспорт фронта к началу операции находился в тяжелом состоянии из-за напряженной работы автопарка в период Корсунь-Шевченковской операции, после которой резко снизилось его техническое состояние. Запасных частей к автотракторной технике, как правило, недоставало.

Из общего числа 2590 машин, имеющихся во фронте к началу Уманско-Ботошанской операции, фактически находилось в эксплуатации только 1763. В ремонте было 827 машин, т. е. 32%. К тому же исправный автотранспорт использовался не в полной мере. Автоколонны с большим напряжением и при значительном перерасходе горючего могли двигаться лишь со средней скоростью 10—15 км в сутки. Каждую автомашину толкало несколько человек.

Наступившая распутица и начавшиеся в первых числах марта дожди еще более ухудшили состояние грунтовых дорог, и движение автотранспорта на всем их протяжении было крайне затруднено. В местах подъемов и спусков без средств буксировки было невозможно въехать в гору или спуститься с горы. Мы мобилизовали [162] для продвижения автотранспорта все. Для буксировки машин и перевозки грузов использовались все имеющиеся в частях тракторы. Выделены были для этой цели танки и бронетранспортеры. На отдельных участках для проталкивания машин создавались бригады из местного населения. Были мобилизованы весь имеющийся гужевой транспорт и вьючные подразделения. Мы были вынуждены выделять специальные команды для переноса груза на руках. Только в 27-й армии на подвозе грузов в войска и на передовую базу в подготовительный период операции в среднем ежедневно работало 400 привлеченных пароконных подвод и 150 вьючных лошадей, 5400 человек подносили грузы вручную. Таков был труд и героика войны.

Такое же положение было и в других армиях. Огромную помощь оказало нам здесь местное население, только что освобожденное от немецкой оккупации. Женщины, дети, пожилые люди добровольно шли помогать войскам, отдавали сохранившихся волов, лошадей, коров для подвоза грузов и строительства дорог, вручную несли боеприпасы для фронта.

К началу операции во фронте было накоплено патронов и снарядов от полутора до двух комплектов.

Большую недостачу мы испытывали в горюче-смазочных материалах. Имевшееся на складах горючее из-за отсутствия порожняка и по причине медленного продвижения железнодорожного транспорта не всегда могло быть доставлено вовремя.

Количество дизельного топлива и особенно автобензина на складах [163] и в пути в армиях было неодинаковым. Наиболее слабо были обеспечены горючим 40-я и 27-я армии. 52-я армия имела почти 2 заправки, 4-я армия — 1,2—1,7 заправки. 5-я гвардейская танковая армия была обеспечена автобензином на 2,1, а дизельным топливом — на 2,6 заправки; 6-я армия имела бензина 0,2, а дизельного топлива — 4,4 заправки, 2-я танковая — 0,2 заправки бензина и 5 заправок дизельного топлива. Этих запасов, конечно, было недостаточно для операции большого размаха и глубины, поэтому от командования фронта, армий и штаба, а также от тыла фронта требовалась особая забота по своевременному подвозу автобензина и дизельного топлива — это был источник нашего движения вперед.

Тыл в период подготовки Уманско-Ботошанской операции работал в тяжелых условиях. Он еще не полностью восстановился после Корсунь-Шевченковской операции. И теперь было чрезвычайно трудно срочно выполнить ряд подготовительных работ, особенно связанных с ремонтом и оборудованием дорог и ремонтом автотранспорта. Непролазная грязь на дорогах тормозила как перевозки и накопление запасов в период подготовки операции, так и подвоз всего необходимого войскам в ходе наступления. Во всей полосе фронта не было ни одной шоссейной дороги. Что это значит, можно понять, если представить себе, каково тащить по бездорожью пушку-гаубицу весом 9—12 тонн.

Однако, несмотря на все эти трудности, тыл в Уманской наступательной операции сумел обеспечить потребность войск в основных материальных средствах, главное в боеприпасах, к началу операции. Здесь проявили большую оперативность командование и начальники всех степеней, самоотверженно и напряженно работали все звенья снабжения и подвоза, находчиво и изобретательно действовали низовые работники тыла, а также оказали огромную помощь тылу сами войска. Исключительную организованность и настойчивость проявил опытный начальник тыла фронта генерал В. И. Вострухов. Я прошел с ним большой путь на фронте и сохранил о нем самые хорошие воспоминания.

Большое внимание Военный совет уделял политическому обеспечению операции. Как уже говорилось, войскам фронта предстояло преодолеть ряд серьезных рубежей обороны, созданных противником на реках Горный Тикич, Южный Буг и Днестр. Поэтому в период подготовки этой операции политические органы все внимание сосредоточили на помощи командованию в обучении личного состава форсированию рек с ходу. Для этого широко пропагандировался боевой опыт, приобретенный войсками в ходе предыдущих операций, в частности в период форсирования Днепра.

Политуправление фронта издало листовку-памятку для солдат о форсировании рек с ходу. В подразделениях проводились занятия и беседы на тему, как использовать подручные средства для переправы, о преимуществах форсирования рек без пауз, как захватывать плацдармы и т. п. Эти занятия и беседы проводили, как правило, офицеры и сержанты, участвовавшие в форсировании Днепра. [164]

Для первого броска через реку создавались специальные подразделения, в которых крепкое ядро составляли коммунисты и комсомольцы.

Нужно отметить, что после успешной Корсунь-Шевченковской операции в войсках был большой боевой подъем. Опыт разгрома окруженной группировки использовался во всей партийно-политической работе. Командный состав, все партийные, комсомольские организации, политические работники непосредственно в войсках повседневно вели большую работу по воспитанию личного состава войск фронта в духе готовности к выполнению новых боевых задач в сложной обстановке.

Накануне наступления Военный совет фронта обратился с воззванием к бойцам, в котором излагались задачи наступления, требующие стремительных ударов и полного разгрома врага. Командиры и политработники перед началом наступления зачитали это воззвание во всех ротах, батареях, эскадронах и эскадрильях.

Обращение Военного совета фронта было встречено личным составом фронта с большим подъемом и явилось для командиров и политработников основой их политической работы в войсках в ходе проведения операции.

Большое значение в политической подготовке войск фронта имело постановление Верховного Совета Украинской ССР от 4 марта 1944 г., в котором была выражена искренняя благодарность украинского народа нашей доблестной Красной Армии, великому русскому народу, всем народам Советского Союза, Советскому правительству и Коммунистической партии Советского Союза за освобождение украинских земель от фашистских оккупантов.

В политической работе также были использованы приказы Верховного Главнокомандующего, в которых объявлялась благодарность бойцам, офицерам и генералам. Все это нужно было довести до всего личного состава и особенно до пополнения, прибывшего в войска из освобожденных районов.

В связи с большим напряжением работы тыла командирам и политработникам тыловых частей надлежало возглавить обеспечение войск боеприпасами, горючим, продовольствием, а также организовать своевременную эвакуацию раненых и оказание им медицинской помощи. Много сделали политорганы фронта и в ходе операции, когда [165] войска вступили на территорию Молдавии. Они способствовали скорейшему восстановлению органов Советской власти в освобожденных районах, проводили большую политико-массовую работу среди местного населения.

Перегруппировка наших войск проходила в весьма сжатые сроки после ликвидации "Лисянского выступа" противника. На ограниченной площади требовалось разместить большое число стрелковых и механизированных частей.

Командование фронта и армий проявило максимум усилий, чтобы своевременно, организованно закончить перегруппировку и сосредоточение войск для наступления. К 5 марта армии заняли исходное положение в тех полосах, которые были им назначены.

Не обладая крупным численным превосходством в целом, нам удалось создать выгодное соотношение сил на участке прорыва на уманском направлении, и мы не сомневались в успешном преодолении обороны противника. Но чтобы обеспечить успех прорыва ц развития наступления, его требовалось вести в высоком темпе, а от командования и штабов требовалось четкое, слаженное управление войсками и обеспечение их взаимодействия.

В условиях распутицы медленное продвижение наших войск дало бы противнику возможность закрепляться на выгодных естественных рубежах — реках и высотах. Необходимо было безостановочно гнать противника и не давать ему использовать выгодные для обороны условия местности и погоды.

Большая работа, проделанная в войсках командирами, политорганами и партийными организациями в период подготовки операции, способствовала мобилизации всего личного состава фронта на быстрейший разгром врага и скорейшее освобождение Правобережной Украины от немецко-фашистских захватчиков.

Следует особо подчеркнуть, что существо подготовки этой операции заключалось не только в выработке оперативно-тактических решений, плана боя, организации взаимодействия и управления, но и в особой усиленной организации материально-технического и инженерного обеспечения. В этом и состоит своеобразие подготовки данной наступательной операции.

Прорыв вражеской обороны

Перед началом наступления 4 марта на участке прорыва была проведена разведка боем с целью уточнения переднего края обороны противника, его огневых средств и некоторого улучшения исходного положения для наступления наших войск.

Разведка боем проводилась по всей полосе фронта.

Это делалось для того, чтобы замаскировать участки предстоящего прорыва.

Разведка подтвердила прежние данные о группировке противника, о силах и нумерации его частей. Каких-либо существенных [166] изменений за дни подготовки операции в группировке противник) и его обороне не произошло. Кроме того, был выявлен ряд дополнительных данных об огневых средствах противника и о системе его огня.

5 марта в 6 час. 54 мин. началось артиллерийское наступление на направлении главного удара. Погода в этот день была теплой. Утренний туман резко ухудшил видимость. Я находился на наблюдательном пункте 52-й армии генерала К. А. Коротеева. Туман был настолько плотным, что местность просматривалась не далее чем на 100 м. Не видны были даже свои войска я тем более расположение противника. Но так как артиллерийское наступление был" подготовлено достаточно тщательно, на полной топографической основе, то все засеченные огневые точки противника подвергались артиллерийской обработке по намеченному плану. Я не видел необходимости из-за тумана отменять начало артиллерийского наступления или переносить его. Начало наступления при тумане — дело сложное, но это тоже способствовало тактической внезапности прорыва обороны. Кроме того, не было никакой уверенности в тощ что туман в ближайшее время может рассеяться и что могут создаться более благоприятные условия для атаки.

В этих условиях действия авиации были исключены.

Таким образом, основная тяжесть подготовки прорыва и поддержки атаки пехоты и танков легла на артиллерию. Артиллерийская подготовка атаки проведена была полностью по плану. Длилась она 56 мин.

Несомненно, результаты артиллерийской подготовки из-за тумана были несколько снижены, но, несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, как потом подтвердилось в ходе наступления, результат ее вполне обеспечил успех атаки.

Войска главной ударной группировки фронта в составе 40-й, 27-й, 52-й, 4-й гвардейской и 53-й общевойсковых, 2-й и 5-й гвардейской танковых армий перешли в наступление. Наш удар оказался неожиданным для противника. Это принесло нам успех. Полная внезапность обеспечила намеченный прорыв. В первый же день оборона врага была прорвана на протяжении 30-35 км.

Когда первая позиция врага была уже фактически прорвана, я приказал командармам 2-й и 5-й гвардейской танковых армий немедленно ввести свои армии в сражение с целью завершения прорыва всей обороны противника в первый же день операции.

2-я танковая армия была введена с рубежа Рубаный Мост, Рыжановка в полосе 27-й армии. В ее задачу входило совместно с 27-й армией уничтожить противостоящие части противника н в последующем развивать успех на левом фланге в общем направлении Чижовка, Ризино, Березовка, Монастыревка.

В полосе 4-й гвардейской армии с рубежа Рыжановка, Ольховец была введена 5-я гвардейская танковая армия с задачей совместно с частями гвардейской армии и во взаимодействии с войсками [167] 2-й танковой и 52-й армий уничтожить уманскую группировку противника.

Взламывая оборону противника и преодолевая его упорное сопротивление, войска ударной группировки к исходу 5 марта продвинулись в среднем на 13 км и вышли на рубеж Рубаный Мост, Ризино, Кобыляки, Гусаково.

Не вдаваясь в подробности описания борьбы войск главной ударной группировки в период прорыва обороны, должен отметить, что прорыв шел успешно и все контратаки противника, которые он предпринимал, отражались нашими войсками. Таким образом, выполняя свои задачи, поиска фронта уже к исходу 6-го и днем 7 марта в полосах наступления 27-й, 52-й и 4-й гвардейской армий, 2-й и 5-й гвардейской танковых армий успешно развивали наступление в пределах своих разграничительных линий и вышли на реку Горный Тикич. С подходом к реке передовые отряды начали немедленно с ходу форсировать ее. Инженерные части, находящиеся в боевых порядках войск, вначале навели штурмовые мостики из подручных средств. После захвата передовыми отрядами участков на правом берегу реки саперы быстро построили деревянные низководные мосты.

Следует сказать, что воины наших инженерных частей в трудных условиях (отсутствовали транспортные машины с тяжелыми средствами переправ), работая в ледяной воде, доставляя на себе стройматериалы под огнем противника, в ночь на 7-е и в течение 7 марта построили 11 мостов. Это вполне обеспечило переправу поиск на главном направлении фронта. В результате стремительной атаки была полностью прорвана оборона противника на тыловом рубеже реки Горный Тикич.

7 марта гитлеровцы предприняли контрудар частями 13-й, 14-й и 11-й танковых дивизий, усиленных 228-й и 261-й бригадами штурмовых орудий. Этими силами они пытались остановить стремительное наступление наших войск и прежде всего прикрыть отход главных сил из района Умани.

Но яростные контратаки пехоты и танков врага успешно отбивались нашими войсками с огромными для него потерями в живой силе и технике. [168]

40-я армия, которая была подготовлена для развития успеха 27-й армии, ввела в прорыв 50-й стрелковый корпус из состава фланговой группировки и овладела рядом населенных пунктов и окраиной села Кишенцы.

27-я армия, развивая наступление в общем направлении на Христиновку, вышла на рубеж южнее села Кишенцы.

2-я танковая армия, сломив сопротивление противника на южном берегу реки Горный Тикич, к исходу 7 марта вела бой в районе Поташа у железной дороги южнее и юго-западнее Желудькова.

Должен сказать, что руководство боевыми действиями 2-й танковой армии, учитывая сложные условия местности и погоды, осуществлял лично командарм генерал-лейтенант С. И. Богданов, все время находившийся непосредственно в боевых порядках. Он твердо и уверенно руководил подчиненными ему войсками, а штаб, организуя управление и получая информацию, проверял выполнение приказов командарма. Нужно сказать, что в создавшейся обстановке личное присутствие командарма в боевых порядках имело большое значение и способствовало высоким темпам наступления 2-й танковой армии.

6-я танковая армия в составе 5-го гвардейского танкового и 5-го механизированного корпусов 6 марта получила задачу обходным маневром с северо-запада овладеть важным железнодорожным узлом и опорным пунктом противника — Христиновкой, а в дальнейшем наступать в юго-западном направлении на местечко Вапнярка [169] и станцию Вапнярка, не давая возможности противнику отходить в южном и юго-западном направлениях.

К 7 марта 6-я танковая армия совместно с частями 27-й армии овладела селом Кишенцы и вела бой за Нестеровку.

52-я армия тоже продолжала успешно продвигаться и 7 марта вышла на рубеж — западная окраина Попуженцы, Веселый Кут.

4-я гвардейская армия, преодолевая сопротивление врага, в течение 6 и 7 марта продвинулась на глубину до 17 км.

5-я гвардейская танковая армия в составе 18-го, 20-го, 29-го танковых корпусов и 59-го гвардейского танкового полка вела напряженные, но успешные бои с контратакующей группировкой противника. Армия отразила атаки 13-й и 14-й танковых дивизий врага, вышла на северный берег реки Горный Тикич, на участке Кардашовка, Дальняя и вела бой за переправу.

53-я армия, используя успех 4-й гвардейской армии, вводом в бой дивизий из состава фланговой ударной группы развернула наступление во фланг, начала свертывать оборону противника перед своим фронтом и достигла рубежа — населенного пункта Стебная.

Итог первых трех дней операции был неплохой. Армии фронта на направлении главного удара расширили прорыв до 80 км и продвинулись в глубину обороны противника до 50 км.

Подготовленный рубеж вражеской обороны в глубине по реке Горный Тикич был преодолен. Подвижные соединения фронта вышли на реку Горный Тикич, и им открылась возможность нанести удар на Христиновку и Умань.

Предусмотренные мероприятия по созданию фланговых группировок для развития удара в сторону флангов дали весьма положительные результаты.

На расширении полосы прорыва решающим образом сказался ввод из-за флангов ударной группировки стрелковых дивизий 40-й и 53-й армий. Это дало возможность главной ударной группировке войск действовать напористо и прямолинейно, тараня и ломая оборону и сопротивление противника, не отвлекая свои силы для развития прорыва в сторону флангов и обеспечения этих флангов. Именно благодаря этим мероприятиям 27-я, 52-я и 4-я гвардейская армии сумели к исходу 7 марта сохранить свои ударные группировки и вторые эшелоны для развития наступления.

Вторые эшелоны играли в этой операции большую роль. Они позволили наращивать усилия первого эшелона и осуществлять маневр без особых сложностей, ибо по грязи преодоление всякого лишнего километра требовало много времени и усилий.

В течение всех трех дней погода оставалась по-прежнему нелетной. Авиация фронта по существу бездействовала, и мы не вправе были предъявить к ней какие-либо требования.

8 марта началось наступление войск левого крыла фронта в общем направлении на Ново-Украинку. Войска 5-й и 7-й гвардейских армий перешли в наступление в 7 час. 50 мин. после 56-минутной артиллерийской подготовки. В тот же день они прорвали оборону [170] противника на участке 12 км и продвинулись в глубину до 7 км. Такое незначительное продвижение объяснялось малой плотностью артиллерии армий и почти полным отсутствием у них танков непосредственной поддержки пехоты.

В тот день на главном, уманском направлении наши танковые и механизированные соединения успешно продвигались на юго-запад. Мощность, сокрушительная сила и внезапность удара обеспечили быстрый взлом неприятельской обороны и развитие наступления. Враг предпринял попытку ликвидировать прорыв на уманском направлении, бросив в бой резервы.

Сражение развернулось в районе станции Поташ. Здесь наши танковые войска вели напряженные бои с частями 11-й, 13-й и 14-й танковых дивизий. Сотни танков и тысячи орудий с той и другой сторон участвовали в этом сражении, которое закончилось полным разгромом врага. В боях в районе станции Поташ нами было захвачено свыше 500 танков. Причем 200 танков были вполне исправны и пошли на укомплектование танковых дивизий, понесших потери в Корсунь-Шевченковской операции.

В результате боев наши войска захватили до 10 тыс. автомашин, свыше 350 орудий, до 50 складов с вооружением, продовольствием и боеприпасами, сотни тонн горючего и большое количество разного военного имущества.

В дни этих напряженных боев газета "Правда" писала: "Какого высочайшего накала должен быть наступательный порыв, чтобы ежедневно, в любую погоду, и днем и ночью, без отдыха идти с боями по грязи, преследовать врага, когда он бежит, ломать его оборону, когда он сопротивляется, и гнать его. Гнать прочь с нашей земли до Буга, за Буг, за Днестр, до конца. Для такого наступательного порыва одного вдохновения и энтузиазма мало. Надо волю иметь большевистскую. Надо силу иметь богатырскую!"{52}

Красная Армия имела все необходимое для разгрома и изгнания врагов за пределы нашей Родины. Были у нее и неиссякаемый энтузиазм, и воля большевистская, и сила богатырская. Все это дали ей Коммунистическая партия и самоотверженные труженики тыла. К 1 марта 1944 г. в составе 2-го Украинского фронта насчитывался 159 441 коммунист{53}. При такой численности членов партии политорганы могли охватить партийным влиянием все отделения, расчеты и экипажи.

В течение 8 и 9 марта войска, наступающие на уманском направлении, продвинулись на глубину до 25—30 км и расширили фронт наступления до 170 км. Это был уже большой оперативный успех.

К исходу 9 марта 40-я армия Ф. Ф. Жмаченко, преодолевая сопротивление противника, вышла на рубеж Сарны. [171]

27-я армия к этому же времени достигла рубежа Шуковойда, Христиновка, Верхнячка, западная окраина Великовки, восточная окраина Росошки.

6-я танковая армия под командованием энергичного командарма Л. Г. Кравченко обходным маневром вырвалась вперед и к исходу У марта вела бои за овладение Христиновкой.

Войска 52-й армии к концу дня 9 марта вели бои за Умань. 2-я танковая армия завязала уличные бои и самом городе. Утром 10 марта поиска 2-й танковой армии во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой и 52-й армиями полностью овладели Уманью. Одними из первых пробились к Умани части 73-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал, а ныне Маршал Советского

Союза П. Ф. Батицкий. Его корпус отличался быстротой, организованностью и героическими действиями. Лично П. Ф. Батицкий проявлял решительность, смелость и инициативу в бою.

29-й танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии, действуя из района Машурова и совершив 40-километровый бросок в тыл противника, стремительным ударом овладел Тальянками, Ледязицым, Доброводами, Гележеновкой и к исходу дня тоже ворвался на юго-восточную окраину Умани. Этот корпус, командиром которого был генерал И. Ф. Кириченко, вообще отличался большой решительностью и организованностью действий, и на сей раз он проявил себя достойно. 40-километровый бросок в условиях распутицы и бездорожья — это отлично!

Враг основательно заминировал Умань и взорвал ряд сооружений. Но так как темп наступления войск нашего фронта был достаточно высоким, ему не удалось полностью осуществить все злодеяния, которые он наметил, уходя из города. На аэродроме Умани были захвачены даже вражеские самолеты, не успевшие подняться в воздух.

После салюта

Прозвучал очередной салют в честь доблестных войск 2-го Украинского фронта. Ряд соединений и частей получил наименование "Уманских". [172]

На второй день после освобождения Умани я прибыл в город. Это был сильный опорный пункт врага, поэтому освобождение Умани явилось важным событием на пути нашего наступления.

Красивый украинский город с прекрасным Софиевским парком весь до войны утопал в садах. Сейчас он предстал перед нами в руинах, разрушенный гитлеровцами. На улицах валялись трупы немецких солдат, стояли подбитые танки и автомашины противника.

Крупные здания большого аэродрома, примыкавшего к городу, были разрушены, взлетная полоса взорвана, оставшиеся здания заминированы, разрушена городская электростанция. Город был заминирован, и пока были расчищены только основные маршруты, где проходили войска.

Из Умани фашисты угнали в Германию около 10 тыс. девушек и юношей. Почти полностью было истреблено немцами еврейское население города. Много горя перенесли жители Умани во время гитлеровской оккупации.

В период оккупации в районе Умани успешно и активно действовали местные партизаны. Большую помощь оказали они нашим войскам и во время боев за Умань. Сразу же после освобождения Умани Красной Армией партизаны во главе с Захаровым вошли в город и быстро взяли бразды правления в свои руки. В городе начали действовать органы Советской власти. Для тыла нашего фронта нормальная работа города и тем более узла дорог имела большое значение. В центре города наши бойцы, бывшие уманские партизаны и подпольщики установили временные обелиски, увенчанные пятиконечными звездами, в честь героев, отдавших свою жизнь за свободу и независимость Родины. [173]

Когда Горный Тикич и Умань остались позади, советские войска устремились на запад. Понеся большие потери, противник начал поспешное отступление. На всем пути его бегства оставались брошенные танки, орудия, автомашины, комфортабельные штабные автобусы, оружие, снаряжение, военное имущество.

10 марта войска 6-й танковой и 27-й армий овладели городом и крупным железнодорожным узлом Христиновкой.

На ново-украинском направлении войска 5-й и 7-й гвардейских армий также добились успеха, но продвижение и наступление их развертывались несколько в замедленном темпе.

В этой обстановке 10 марта на главном направлении в основном была выполнена ближайшая задача фронта. Наступление увенчалось полным успехом. Оборона противника была прорвана, и прорыв на уманском направлении достигал 170 км по фронту и 65 км в глубину. На направлении вспомогательного удара фронт противника также был прорван, и 5-я и 7-я гвардейские армии продвинулись за сутки на 7—10 км.

В обстановке успешного продвижения войск главной группировки фронта обозначился отход противника и в полосе 53-й армии.

За пять дней боевых действий на уманском направлении войска фронта разгромили части восьми вражеских дивизий: 198-й, 34-й, 75-й пехотных, 2-й авиадесантной и 4-й горнострелковой, 11-й, 13-й и 14-й танковых. Противник, потеряв управление своими войсками, под ударами наших войск начал общий отход к Южному Бугу. Войска фронта, особенно танковые армии, получили возможность начать оперативное преследование.

Таков был общий итог первого этапа наступления. Обстановка на соседних фронтах была следующей. К исходу 9 марта войска 1-го Украинского фронта в результате обходного маневра в сочетании с фронтальной атакой овладели городом и железнодорожным узлом Старо-Константинов, ворвались в Тернополь, где завязали уличные бои. Западнее и юго-западнее Казатина овладели районным центром Винницкой области Улановом и железнодорожной станцией Крыжаловка.

38-я армия 1-го Украинского фронта под командованием генерала К. С. Москаленко готовилась к переходу в наступление.

3-й Украинский фронт на левом фланге и в центре успешно развивал наступление, форсировал Ингулец, вышел в район Новый Буг, Казанка, овладел железнодорожными станциями Новый Буг, Горожаны, Моисеевка, Рахмановка, Лаковка и перерезал железную дорогу Долинское—Николаев.

Правофланговая 57-я армия 3-го Украинского фронта вела наступательные бои, но, встретив упорное сопротивление противника, большого успеха не имела.

Впереди на пути дальнейшего наступления войск 2-го Украинского фронта была новая крупная естественная преграда — река Южный Буг. [174]

Южный Буг

Форсирование бурного Южного Буга из-за половодья представляло нелегкую задачу.

Противник не без оснований полагал, что ему удастся закрепиться на этой реке и не допустить продвижения Красной Армии на запад. К правому берегу реки были подтянуты резервы. Сюда же постепенно отводились и отступающие части. Отход противника прикрывался арьергардами, которые оказывали на подступах к Южному Бугу упорное сопротивление.

Но расчеты противника и на этот раз были опрокинуты решительными действиями войск фронта. Сметая на пути вражеские арьергарды, наши танковые и пехотные соединения 11 марта продвинулись вперед более чем на 30 км. В условиях бездорожья и распутицы это было подвигом, успехом оперативного значения.

Отход разгромленного противника в эти дни принял беспорядочный, местами, я бы сказал, панический характер. Это надо было использовать для организации решительного преследования.

11 марта я отдал приказ войскам фронта преследовать разбитого противника на подходах к Южному Бугу, действовать смелее и решительнее. В приказе подчеркивалось, что противник понес тяжелые потери в районе Христиновки и Умани, потерял основную массу артиллерии и танков и не имеет резервов. Поэтому он не в состоянии организовать сколько-нибудь плотную оборону.

В связи с этим от армий правого крыла фронта и центра — 2-й и 5-й гвардейской танковых армий — требовалось смелыми и стремительными действиями отрезать части противника от переправ и захватить переправы и плацдармы на правом берегу Южного Буга.

Для успешного решения этой задачи предлагалось создать отряды преследования, состоящие из пехоты на подводах, артиллерии на конной тяге, автомашин высокой проходимости, а также танков и саперных частей, которые должны были выходить на тылы и фланги отходящего врага, отрезать ему пути отхода. Во главе отрядов приказывалось поставить смелых и инициативных командиров.

Мною было также дано указание командующим армиями, чтобы передовым частям, подходящим к Южному Бугу, была поставлена задача смело с ходу форсировать реку на подручных средствах, не ожидая подхода инженерных средств, и захватывать плацдармы. Эту задачу приказывалось довести до всех бойцов. И, наконец, было указано принять самые решительные меры к быстрейшему подтягиванию переправочных средств для организации переправ главных сил фронта. Выполняя этот приказ, войска 2-й и 5-й гвардейской танковых армий, а также 27-й, 52-й и 4-й гвардейской армий к исходу 11 марта, преодолевая сопротивление противника, передовыми отрядами вышли к Южному Бугу и овладели районными центрами Джулинка и Гайворон, расположенными на южном берегу. [175]

Таким образом, уже в первые два дня второго этапа операции темп продвижения был значительно повышен. Войска фронта успешно выполняли поставленную перед ними задачу.

На ново-украинском направлении части 5-й и 7-й гвардейских армий 10 и 11 марта продолжали выполнять ранее поставленную задачу. В наступление перешли правофланговые соединения 5-й гвардейской армии, перед фронтом которых противник также начал общий отход. Что касается своего главного направления юго-восточнее станции Марьяновка, то 5-я гвардейская армия, к сожалению, имела здесь незначительное продвижение.

Итак, к исходу дня 11 марта наш прорыв достиг 300 км по фронту и до 100 км в глубину.

Ставка Верховного Главнокомандования 11 марта потребовала от меня решительнее преследовать противника на направлении главного удара, не дать ему возможности организовать оборону на Южном Буге, после чего энергично развивать наступление уже к Днестру, овладеть рубежом Мурованные Куриловцы, Могилев-Подольский, Ямполь и захватить переправы на Днестре. Ставка ориентировала на дальнейшее наступление с целью овладеть районом Бельцы, Кишинев и выйти на Прут, на нашу государственную границу{54}.

Войска фронта энергично продвигались вперед.

Общее направление наступления фронта было Бельцы, Яссы. В соответствии с вышеизложенной директивой Ставки устанавливались и новые разграничительные линии между фронтами.

Итак, Ставка поставила перед войсками фронта новую задачу: выйти на Днестр и Прут, то есть на нашу государственную границу.

Выход войск фронта на государственную границу требовал соответствующих мероприятий и главным образом подтягивания материально-технических средств для обеспечения войск и восстановления боевой техники, особенно танков и машин.

Во исполнение распоряжения Ставки от 11 марта я потребовал от армий правого крыла фронта активнее преследовать отходящего противника, с ходу форсировать Южный Буг, не дав возможности врагу организовать оборону на этой реке.

В последующем войскам была поставлена задача развивать стремительное наступление к Днестру и овладеть рубежом Мурованные Куриловцы, Могилев-Подольский, Ямполь, захватить переправы через Днестр.

В плане дальнейшего развития наступления каждой армии были поставлены конкретные задачи: 40-й армии форсировать Южный Буг и к исходу 14 марта овладеть рубежом Немиров, Брацлав, Клебань. В последующем развивать стремительное наступление в общем направлении на Шаргород, Лучинец, Хоньковицы; 27-й армии с ходу форсировать Южный Буг, к исходу 12 марта захватить [176] плацдарм на правом берегу реки и, развивая наступление, к исходу

13 марта овладеть рубежом Клебань, Дембовка, Сальцы. В дальнейшем развивать стремительное наступление в общем направлении на Вапнярку и Могилев-Подольский; 52-й армии с ходу форсировать Южный Буг и, развивая наступление, к исходу 13 марта овладеть рубежом Лободовка, Жабокричка. В последующем армия должна была наступать в общем направлении на Радянское и Зыковку; 4-й гвардейской армии преследовать противника, с ходу форсировать Южный Буг, к исходу 13 марта овладеть рубежом Жабокричка, Ольгополь, Песчанка, Каменовата и в последующем развивать наступление в общем направлении на Сочельник, Песчаники, Сороки. 53-й армии наступать на Ново-Архангельск, Голованевск. К исходу 13 марта форсировать Южный Буг, захватить плацдарм на рубеже Саврань, Тридубы и в последующем двигаться на Балту, обеспечивая главную группировку фронта с юга; 6-й танковой армии переправиться через Южный Буг в полосе 27-й армии, с утра

14 марта наступать в направлении Вапнярки и к исходу дня овладеть ею. В дальнейшем развивать наступление в направлении на Тамошполь, Боровку и захватить переправу через Днестр у Могилев-Подольского, Яруга; 2-й танковой армии форсировать Южный Буг у Джулинки и, развивая наступление в направлении на Жабокричку, Вапнярку, совместно с 6-й танковой армией 14 марта овладеть Вапняркой. Дальнейшая задача армии состояла в том, чтобы развивать удар в направлении Дзыговки и захватить переправу на Днестре у Ямполя; 5-й гвардейской танковой армии форсировать Южный Буг на участке Гайворон, Юзефполь и к исходу 13 марта овладеть районом Флорино, Иолонец, Поташно, в дальнейшем продолжая наступление в направлении на Катошин, Опелюхи, Олыпанки, захватить переправу через Днестр у города Сороки.

Ближайшей задачей 7-й гвардейской армии, наступающей на левом крыле фронта, было энергичное преследование отходящего противника и форсирование с ходу Южного Буга. А в дальнейшем армия должна была развивать стремительное наступление к Днестру в общем направлении на Первомайск, Рыбница и захватить переправы через реку.

5-му кавалерийскому корпусу, который был до сих пор в моем резерве, была поставлена задача с рассветом 14 марта нанести удар из-за левого фланга 4-й гвардейской армии в общем направлении на Голованевск, Первомайск, разгромить отходящие части противника и его тылы, отрезать врагу пути отхода и переправы через Южный Буг на участке Первомайск, Константиновка. В район Первомайска, Константиновы! корпусу надлежало выйти не позднее 16 марта. Таким образом, у корпуса создавалась очень благоприятная обстановка для флангового удара по группировке противника, начавшей отход перед фронтом 5-й и 7-й гвардейских армий.

С форсированием Южного Буга связан ряд ярких эпизодов, характеризующих решительные, умелые и самоотверженные действия войск всех армий фронта. [177]

Передовой отряд 2-й танковой армии с десантом стрелков и саперов на танках, имевший задачу захватить мост через Южный Буг в районе непосредственно юго-западнее Джулинки, в 23 час. 11 марта вышел к реке. В это время по мосту переправлялись отступавшие части противника.

Врезавшись в отходившие колонны врага и разделившись на две группы, наши танки отрезали противника от переправы и завязали бой. Одна группа танков с пехотой занялась уничтожением вражеского гарнизона в районе Джулинки и подходивших арьергардных частей противника, а другая — направилась к мосту для его захвата. Расстреливая столпившихся у переправы фашистов, головной танк прорвался к мосту, но мост оказался минированным и был подорван противником.

Значительные размеры разрушения и огневое противодействие противника с правого берега реки задержали восстановление моста до 13 марта. Но это не остановило наступающие части.

Разлившаяся река казалась непреодолимой. Мы располагали также разведывательными данными, свидетельствующими о том, что противник на правом берегу заранее построил развитую систему [178] оборонительных сооружений и заграждений, которые в сочетании с разливом реки представляли собой довольно сильный оборонительный рубеж. Нужны были величайшее мужество и героизм, чтобы разбить врага и сокрушить оборону на Южном Буге.

Большая заслуга в решении задач 2-й танковой армией принадлежит ее командарму и хорошо слаженному армейскому аппарату управления.

С. И. Богданов, с которым мне пришлось впервые встретиться в Уманско-Ботошанской операции, произвел на меня большое впечатление сначала своим внешним видом, а потом и деловыми качествами. Это был высокий, представительный, красивый человек. Во всех его действиях, в разговоре, в командах чувствовались высокая требовательность, сильная воля и организованность. После принятия решения и отдачи распоряжений он, как правило, лично выезжал в войска и действовал спокойно и без суетливости. Штаб 2-й танковой армии, возглавляемый генералом А. И. Радзиевским, производил впечатление очень слаженного организма, на который командарм мог полностью положиться. В действиях штаба не допускалось осечек и ошибок.

Сплоченным и организованным был во 2-й танковой армии и Военный совет, членом которого был генерал П. М. Латышев. Это была хорошая слаженная армия, в боевом отношении подготовленная, организованная, а в действиях отличавшаяся смелостью, напористостью и большой активностью.

Форсирование реки началось с ходу. Не давая противнику передышки, наши войска на лодках, плотах, понтонах приступили к переправе на широком фронте. Фронт переправы простирался на 100 км.

Переправившись на правый берег, войска обрушились на противника всей своей мощью, прорвали его оборону и устремились на запад и юго-запад.

Интересных в тактическом отношении героических эпизодов было много. Особенно поучительны те, которые связаны с переправой танков. Танки переправлять было значительно труднее, чем пехоту. Здесь требовались тяжелые мосты или паромы. Находчивость проявили танкисты 2-й танковой армии в районе Шумилова. Они нашли относительно мелкое место глубиной до 2 м. Место было тщательно промерено и оборудовано подъездами и указателями. Выхлопные трубы танков были выведены наверх, все люки наглухо задраены, законопачены и промазаны солидолом. К середине дня 12 марта по дну реки на глубине 2 м прошло семь танков. Они неожиданно появились перед противником, приведя его в смятение. Стремительно оттеснив врага, эти танки обеспечили расширение плацдарма на участке Шумилове, Березки.

Не утверждаю, является ли этот пример переправы первым в этой войне, но он заслуживает внимания: что уже в условиях Отечественной войны, в 1944 г., мы применили переправу танков по дну реки — способ, который теперь стал широко распространенным. [179]

Расширение танкистами плацдарма облегчило переправу подходящих главных сил и дало возможность инженерным частям приступить к восстановлению разрушенного 60-тонного моста, построенного немцами в Березках. В ночь на 14 марта по восстановленному мосту были переправлены подошедшие главные силы 2-й танковой армии и начали переправу войска 52-й армии.

15 марта в Джулинках было начато строительство второго моста длиной 109 м, грузоподъемностью в 10 тонн. В тяжелых условиях во время снежного бурана, разыгравшегося ночью, к утру 18 мар та мост был построен. В этот же срок был построен мост в Шумилове такой же грузоподъемности, но длиной 144 м.

Мосты в Березовке, Джулинках и Шумилове полностью обеспечили переправу войск 52-й и 2-й танковых армий.

Части 4-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий, смело и решительно преследуя отходящего противника, тоже вышли передовыми частями на Южный Буг. Благодаря стремительным действиям им удалось захватить мост грузоподъемностью 30 тонн в районе Хощевато. Они проделали это с большим мастерством. Хотя мост и был минирован, но противник, беспорядочно отходя, взорвать его не успел. Саперы танкового десанта немедленно разминировали мост и взяли его под охрану.

В течение 12 марта противник безуспешно стремился артиллерийско-минометным огнем разрушить этот мост. Подошедшие в этот же день части наших главных сил выбили противника из Сотомии, Юзефполя и Казовчина и лишили гитлеровцев возможности обстреливать мост. Однако во второй половине дня 35 самолетам противника удалось прорваться и разрушить несколько пролетов моста.

К этому времени удалось переправить лишь передовые отряды и 10 танков. Мост был восстановлен только к 5 час. 15 марта. Последующие налеты авиации противника ущерба уже не причинили.

Главные силы 5-й гвардейской танковой армии в связи с разрушением моста у Хощевато были направлены в полосу 52-й армии и успешно переправились в районе Березки. Кроме того, с момента вывода из строя моста у Хощевато инженерные части 4-й гвардейской армии быстро организовали для пехоты и легкой артиллерии [180] переправу ва трехканатных паромах, собранных из подручных средств. Таким образом, части 4-й гвардейской армии переправились своевременно. В полосе 40-й армии переправа также прошла успешно.

Словом, все армии фронта действовали очень организованно, умело использовали все возможности для быстрого преодоления Южного Буга.

Успешные действия войск правого крыла фронта способствовали успеху войск левого крыла фронта — 5-й и 7-й армий. В связи с тем, что выход на Южный Буг войск, особенно 27-й, 52-й, 4-й гвардейской армий, 5-й гвардейской и 2-й танковых армий, создавал угрозу окружения ново-украинской группировки, противник начал поспешно отходить.

К исходу 13 марта, т. е. за девять суток операции, войска 2-го Украинского фронта на направлении главного удара в основном достигли рубежей, намеченных планом и являющихся ближайшей целью операции, поставленной первоначальной директивой Ставки.

Южный Буг, который немцы хотели превратить в рубеж длительной обороны, был форсирован войсками фронта с ходу на протяжении до 120 км, от населенного пункта Стардашев до Хощевато.

В ряде районов переправившиеся передовые части захватили плацдарм глубиной до 10—12 км, что обеспечивало успешную переправу главных сил. [181]

В целом операция развивалась так, что мы на пять—семь суток опережали сроки, намеченные планом. За девять дней войска ударной группировки фронта прошли с боями по бездорожью при весенней распутице до 120 км. В боях с 5 по 13 марта были разгромлены части 10 вражеских пехотных дивизий, включая авиадесантную и горнострелковую, 8 танковых дивизий и многочисленные части артиллерии и специальных войск.

Теперь войска фронта устремились для выполнения новой задачи — к рубежу Днестра.

Стремительность и мощный напор войск фронта вынудили противника отходить к Южному Бугу и за него, в ряде случаев отступление врага носило беспорядочный характер. Гитлеровцы бросали боевую технику, артиллерию, танки, автомашины, автобусы. Дорога между Уманью и переправой у Джулинки — основная дорога, по которой действовала наша 2-я танковая армия, была сплошь забита брошенной боевой техникой и вооружением. Когда я проезжал по ней, лично убедился, что противник бежал, забыв обо всем. Действительно, как говорили местные жители, "в одних подштанниках".

Для руководства захватом переправ и организации переправ, а также для обеспечения плацдармов на южном берегу Буга я выезжал в войска 2-й танковой, 52-й, 4-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий, используя все способы передвижения. У меня была 8-пилиндровая "эмка" Горьковского завода, которая постоянно выручала меня, но бывали и досадные случаи, об одном из которых хотелось бы рассказать. Он произошел, когда я ехал к переправам на Южный Буг.

Выехали с КП фронта, находившегося тогда в населенном пункте Поташ. Двигались по грязи медленно, на первой скорости, не более 3—4 км в час. Когда мы подъезжали к переправе, наступила ночь. Темнота и непролазная грязь заставили пренебречь светомаскировкой и включить фары. В трех километрах от переправы мы подверглись налету вражеской авиации. Моя группа состояла из четырех машин. Впереди меня шел "виллис" с .адъютантом, далее моя машина. Я сидел на переднем сиденье, рядом с водителем. В кузове — постель и подушка. За мной шла машина "додж" с охраной, а далее — бронетранспортер. Все машины, преодолевая грязь и глубокие колеи, проделанные танкистами, шли на первой скорости. Рев наших моторов заглушал все, и мы не слышали шума самолетов. Неожиданно вокруг наших машин на площади примерно 50 на 100 м все озарилось пламенем, раздались взрывы бомб и свист осколков. Я приказал шоферу выключить свет фар, но впереди идущий "виллис" остановился и загородил дорогу. Моя машина наехала на него, от толчка опять включился свет, и шофер не мог его погасить. Проходит минута, две. Мы слышим второй заход самолета, и новая серия бомб рассыпалась возле наших машин. Наконец, свет фар погас. Все четыре машины остановились. Самолетов в ночном небе уже не было слышно. Осмотрев машины, мы увидели, что у моей "эмки" пробиты мелкими осколками оба ветровых стекла. [182]

В крыше тоже несколько пробоин, одна значительных размеров. "На намять" в кузове машины оказался большой осколок бомбы около 500 г, который ударился о подушку и одеяло и застрял. Подушка и одеяло спасли меня от осколка, который мог бы угодить в позвоночник. Все уцелели. Конечно, случайно. К рассвету мы приехали на новый командный пункт. Нас встретил начальник штаба генерал-полковник М. В. Захаров и удивился, что машины изрешечены, а мы живы. Всякое бывает на войне.

Этот эпизод показывает, как бездорожье стесняло движение войск, штабов, командиров и командующих. А необходимость во что бы то ни стало быть в войсках и помочь выполнению поставленных задач, особенно на переправах, вынуждала меня и других военачальников не считаться ни с чем, в любое время дня и ночи и в любых условиях выезжать на место боев для управления войсками.

В районе Джулинки и Хощевато я на месте уточнил задачу командующим 27-й, 52-й армий, 2-й и 5-й гвардейской танковых армий, и потребовал быстрейшего выдвижения войск к Днестру.

Все усилия противника на главном направлении 2-го Украинского фронта сводились теперь уже к тому, чтобы отойти за Днестр и закрепиться на этом трудно преодолимом водном рубеже.

Как же складывалась обстановка к исходу 13 марта на соседних фронтах?

1-й Украинский фронт на проскуровском направлении, преодолевая сопротивление и контратаки пехоты и танков противника, продолжал вести наступательные бои и продвигался вперед. Левофланговая 38-я армия овладела Липовцом, Ильинцами, Дашевом.

3-й Украинский фронт, форсировав Днепр в нижнем течении, 13 марта овладел Херсоном. Правофланговая 57-я армия, преодолевая сопротивление противника, продвигалась вперед и вышла в район Владимировки.

К Днестру

После форсирования Южного Буга и захвата плацдармов войска без паузы устремились к Днестру.

Наступление шло все время в нарастающем темпе. Армии, соревнуясь между собой, стремились каждая как можно быстрее выполнить поставленные задачи, выйти к Днестру и захватить переправы.

Теперь основная задача войск правого крыла фронта, в первую очередь танковых армий, заключалась в том, чтобы не дать возможности противнику организовать оборону по этой реке и форсировать ее с ходу.

Армии продолжали выполнять задачи с учетом сложившейся обстановки. [183]

На ново-украинском и первомайском направлениях и против центра 2-го Украинского фронта немецко-фашистское командование еще рассчитывало использовать для обороны Южный Буг с его южным правым притоком р. Савранкой.

Крупными резервами вражеское командование к этому времени уже не располагало, однако перед 2-м Украинским фронтом появились отдельные части и соединения, которых ранее не было. Немецкое командование принимало лихорадочные меры к тому, чтобы задержать наше наступление, и для этого оттягивало войска с других фронтов.

В этот период между Южным Бугом и Днестром перед войсками 2-го Украинского фронта продолжало действовать большинство тех частей, которые в предыдущих боях были основательно потрепаны. Их моральное состояние было невысоким. Однако в общем они еще представляли определенную силу, способную оказывать противодействие, особенно в том случае, если темп нашего наступления ослабнет и немецко-фашистское командование получит передышку для приведения своих войск в порядок. Но мы этой передышки врагу не давали, действовали напористо, понимая, что скорейший выход к Днестру и захват переправ через него имеют важнейшее оперативное значение. Вот как оценивал это Манштейн: "Обстановка продолжала изменяться все быстрее и быстрее. К 15 марта противнику удалось нанести сильный удар по левому флангу 8-й армии. Между этой армией и 1-й танковой армией образовалась широкая брешь от Умани до Винницы. Противник, продвигаясь дальше на юго-запад, выдвинул за Буг на участке 8-й армии передовые отряды пяти армий, в том числе одной танковой армии"{55}. Далее Манштейн пишет, что 8-я армия не смогла бы остановить наше наступление на широком фронте Буга, и если попытались бы это сделать, то советские войска, форсировавшие Буг, отбросили бы ее на юг и первыми достигли бы Днестра. Но то, чего боялся немецкий фельдмаршал и о чем он умалчивает в своей книге, советские воины успешно осуществили: они разбили 8-ю армию и вышли к Днестру раньше отступающих ее частей.

В связи с нашим продвижением к Днестру, общее направление действий главной ударной группировки войск 2-го Украинского фронта несколько переместилось на юго-запад и запад, на могилев-подольское направление.

В течение 14—17 марта армии правого крыла 2-го Украинского фронта, особенно танковые армии, вели энергичное преследование противника, продвигаясь в среднем по 15—20 км в сутки.

Сосед справа, 38-я армия 1-го Украинского фронта, 15 марта также вышел на Южный Буг в районе Винницы на 60-километровом фронте от слободы Мизяковская до Михайловки. Одна из дивизий этой армии форсировала Южный Буг и овладела плацдармом [184] южнее Винницы в районе Ворошиловка, Шершни, Гута. Этот успех В8-й армии надежно обеспечивал наш правый фланг и способствовал ускорению темпов преследования противника войсками 40-й армии 2-го Украинского фронта.

На проскуровском направлении войска 1-го Украинского фронта отбивали контратаки крупных сил пехоты и танков противника, нанося ему большие потери. Там шли упорные бои.

3-й Украинский фронт к исходу 16 марта, разгромив противника в районе Березнеговатое, Снигиревка, овладел Бобринцом и Новой Одессой.

Но если войска правого крыла 2-го Украинского фронта вели энергичное преследование противника, то, к сожалению, войска левого крыла — 5-я и 7-я гвардейские армии и 5-й гвардейский кавалерийский корпус — двигались вперед медленно. Противник боялся нового окружения и оказывал отчаянное сопротивление.

В моей телеграмме от 15 марта, направленной командующим 5-й и 7-й гвардейскими армиями, указывалось:

"Преследование противника Вашими армиями идет медленно. Поймите, что противник бежит. Наши войска фронта уже ведут бой за Вапнярку. Вы оттягиваете левое крыло фронта, идете по сравнению с правым крылом фронта на 200 км сзади. Основной причиной медленных темпов преследования является:

1. Ведете войска равномерно по всему фронту и как гребенкой прочесываете всю местность. Нет смелого маневра с выходом на пути отхода противника. Нет кулака для уничтожения противника при его сопротивлении на основных направлениях. В связи с этим вы даете противнику уводить его живую силу и технику.

2. Отрыв управления армий, корпусов, дивизий от войск. Особо отстают тылы. Войска всегда требуют твердого управления. Крепкое управление обеспечивает высокие темпы, и войска делают чудеса".

Я потребовал от командующих армиями довести до сознания всех генералов и офицеров, что противник поспешно отходит и что задача наших войск заключается в том, чтобы смелее маневрировать, выходить на тылы врага, отрезать пути его отхода, захватывать его живую силу и технику. От командиров дивизий и корпусов требовалось больше самостоятельности и инициативы.

Далее в этой же телеграмме говорилось:

"Создайте на основных направлениях ударные кулаки и подвижные отряды для смелого маневра по тылам врага с задачей уничтожать прикрытие противника, перерезать пути его отхода, уничтожать его живую силу и технику. На второстепенных направлениях выделите такие силы, которые способны будут при сопротивлении противника своими активными действиями сковать его, а при отходе противника освобождать населенные пункты от отдельных вражеских солдат. Главное — на основных направлениях глубже врезаться в расположение противника, не оглядываться назад и дезорганизовывать его план отхода, захватывая живую силу и технику. Не бояться, что противник по углубившемуся нашему боевому порядку способен нанести [185] серьезный удар. Ведите разведку. Установите прочную связь по фронту. Сейчас же подготовьте отряды для захвата переправ противника на реке Южный Буг. Форсирование реки Южный Буг провести с ходу, как это сделали армии правого крыла фронта. В соответствии с этими моими указаниями требую решительно покончить с неправильной оценкой возможностей противника. Приказываю развернуть действительно смелое преследование".

Такой приказ явился, несомненно, необходимым, хотя мы и учитывали, что эти армии не были усилены танками и подвижными войсками. На этом направлении не было ни танковых армий, ни танковых бригад. Были лишь отдельные полки с малым количеством танков, и, естественно, они не могли задать тон преследованию. Хотя наша славная пехота, особенно 5-й и 7-й гвардейских армий, была достаточно выносливой и стойкой и выполняла задачи с честью, но бездорожье, сравнительно широкий фронт, а также недостаточное усиление, несомненно, сказывались на темпах наступления этих армий.

Мой приказ был не обвинением командования армий, а реальной оценкой действий этих армий и соответственно нацеливал войска на те новые задачи, которые им предстояло решать.

Если темп продвижения войск постоянно нарастал и, как уже указывалось, равнялся 15—25 км в сутки, то тыл все больше и больше отставал. Автомобильный и гужевой транспорт фактически отстал от войск на сотни километров. Наряду с трудностями, связанными с бездорожьем, грязью, отмечались и отдельные факты нераспорядительности. Поэтому командование и штаб фронта должны были довольно резко вмешаться в работу тыла, потребовать и предупредить, что отставание тылов может пагубно отразиться на выполнении боевых задач.

Все мы отлично понимали, что нужны особые меры, которые следует принять для организации работы фронтового и армейских тылов. Здесь одни только требования не помогут.

Я обязал Военные советы армий в течение двух-трех дней подтянуть тылы к войскам и обеспечить подвоз боеприпасов и горючего. Одному из членов Военного совета фронта и армий с группой офицеров тыла и политотдела было поручено направиться на маршруты следования армейских тылов и автогужевого транспорта с боеприпасами и горючим.

Командование фронта приказало шире использовать для вытаскивания завязших автомашин местное население, привлекать для этого также находящиеся в пути отставшие тягачи или проходящие танки. Командующим армиями было предложено обеспечить постоянную связь по радио или при помощи самолета с выделенными для организации тыла членами военных советов. О продвижении тылов командующие армиями должны были докладывать ежедневно к 22 час. мне. В результате принятых мер, благодаря использованию всех транспортных сил и средств, привлечению рядового состава запасных полков, широкой мобилизации местного населения и [186] транспорта, использованию трофейного конного состава, переноске грузов вручную, организации перевозок и подтягиванию грузов к действующим участкам железных дорог, а также благодаря выдвижению вслед за войсками оперативных групп офицеров — работников штабов и тыловых органов — снабжение войск боеприпасами и горючим в некоторой степени было улучшено. Восстановление сильно разрушенной железной дороги шло очень медленно. Хотя генерал Кабанов и принимал меры, но сил и средств у него для более быстрого восстановления не было.

Противник принимал все меры, чтобы разрушить железные дороги. На некоторых магистралях, проходивших в полосе фронта, были разрушены почти все мосты через реки и значительное количество водопропускных труб. На местах разрушения образовывались большие бреши в дорожном полотне. Пути на многих станциях надо было перешивать. Немало рельсов еще раньше попортили партизаны. На путях громоздились разбитые эшелоны. Нужны были огромнейшие усилия железнодорожников, чтобы в кратчайший срок оживить железные дороги.

17 марта правофланговые соединения фронта непосредственно вышли к Днестру, а передовые части 2-й танковой армии, пройдя за четыре дня около 130 км, овладели Ямполем на Днестре, что в 40 км юго-восточнее Могилев-Подольского.

Советские воины оказались перед необходимостью преодолеть еще одну широкую водную преграду.

За истекшие дни был достигнут перелом и на фронте 5-й и 7-й гвардейских армий, которые, преодолев упорное сопротивление противника, к исходу 16 марта расширили прорыв по фронту до 120 км и в глубину — до 70 км. К утру 17 марта наши войска овладели железнодорожным узлом Помощная.

В боях 8—16 марта войска этих армий нанесли тяжелые потери шести пехотным дивизиям противника (161-й, 293-й, 106-й, 320-й, 282-й и 376-й), танковой дивизии СС "Мертвая голова", танковой дивизии "Великая Германия" и 10-й мотодивизии. Противник оставил на поле боя свыше 200 орудий, 60 танков, до 2 тыс. автомашин, много пехотного оружия и другой военной техники. Враг потерял более 12 тыс. убитыми и свыше 10 тыс. пленными.

В итоге упорных десятидневных боев 5-я и 7-я гвардейские армии 17 марта выполнили ближайшую задачу операции.

К исходу 17 марта 5-я гвардейская армия овладела Ново-Украинкой. В полосе 5-й гвардейской армии действовал 5-й гвардейский кавалерийский корпус, который 17 марта вышел к переправам через Южный Буг.

7-я гвардейская армия к исходу 17 марта, овладев железнодорожным узлом Помощная, вела бой на рубеже Герасимовка, Ровенцы.

Сосед слева — 57-я армия 3-го Украинского фронта — после овладения крупным узлом дорог городом Бобринцем, продолжал наступление по направлению к Южному Бугу. [187]

Такова была обстановка на 2-м Украинском фронте, сложившаяся к исходу 17 марта. Она характеризовалась тем, что войска фронта теперь действовали в двух группировках. Правая группировка — главная, в которую входили 40-я, 27-я и 52-я армии, правый фланг 4-й гвардейской и все три танковые армии наступали в западном и юго-западном направлениях, вышли на Днестр на фронте шириной до 100 км и начали его форсирование. 6-я танковая армия наступала на правом фланге и получила приказ изменить направление своего удара и нацелить его во взаимодействии с 27-й армией на Могилев-Подольский. Левофланговая группировка теперь состояла уже из части соединений 4-й гвардейской и 53-й армий, 5-й и 7-й гвардейских армий и 5-го кавалерийского корпуса. Она наступала в южном направлении, сломила сопротивление врага и выходила к Южному Бугу на фронте шириной до 75 км.

4-я гвардейская армия, примыкавшая в основном к правой группировке, была в то же время связующим звеном между обеими группировками, причем полоса ее действий расширилась с 20 до 80 км. На своем левом фланге эта армия встретила сопротивление на реке Савранке — рубеже, который, по-видимому, входил в систему вражеской обороны на Южном Буге.

В этой обстановке мне представлялось правильным, выйдя основными силами фронта на Днестр и овладев плацдармами, одновременно левым крылом фронта развивать удар на Бендеры для охвата группировки противника в районе Первомайска и Вознесенска, отрезая ее от переправ через Днестр.

В связи с этим директивой от 17 марта я поставил перед армиями левого крыла задачу стремительно развивать наступление к Днестру, захватить переправы в районах Рыбницы и Дубоссар, а частью сил двинуться на Бендеры.

53-й армии приказывалось с утра 19 марта нанести удар с фронта Песчанка, Канцева, Первая в направлении на Балту и Рыбницу и к исходу 22 марта овладеть плацдармом на правом берегу Днестра на фронте Стройницы, Рыбница. 75-му стрелковому корпусу этой армии в составе трех дивизий продолжать наступление в направлении на Кривое Озеро и с ходу форсировать Южный Буг. 5-й гвардейской армии ставилась задача не позднее 19 марта с ходу форсировать Южный Буг и овладеть плацдармом на правом берегу Днестра в районе Дубоссар. 7-я гвардейская армия должна была, энергично развивая удар своим правым флангом, 19 марта с ходу форсировать Южный Буг, а в дальнейшем развивать наступление правым флангом в общем направлении на Григориополь, имея в виду частью сил нанести удар на Бендеры.

Конечно, успех на флангах фронта был неодинаков. Армии правого крыла за истекший период продвинулись на 200—220 км, а армия левого крыла — лишь на 60—70 км.

Теперь могилев-подольское направление было для нашего фронта значительно более важным, чем первомайское, так как еще 11 марта 1944 года Ставка дала указание ввести главную группировку [188] фронта в район Могилев-Подольский, Ямполь. Поэтому основные усилия мы перенесли на могилев-подольское направление с тем, чтобы добиться форсирования Днестра и образования крупного оперативного плацдарма на противоположном берегу. В связи с этим командующим армиями было указано, что важнейшей задачей армий правого крыла фронта является захват и прочное закрепление за собой плацдармов на правом берегу Днестра.

К исходу 18-го и днем 19 марта передовые части 27-й армии генерала С. Г. Трофименко и 6-й танковой армии генерала А. Г. Кравченко вышли к Днестру на участке Могилев-Подольский, 18 марта к Днестру подошел 25-й армейский инженерный батальон.

Несмотря на стремительные действия передовых отрядов, захватить переправы не удалось. Противник успел взорвать мост в Могилев-Подольском и уничтожить переправочные средства в этом районе. Но передовой отряд, заготовив и подтянув подручные переправочные средства, вместе с дивизионными и армейскими саперами построили 110 плотиков на 2—3 человека и 40 плотов—на 12— 15 человек каждый.

На этих плотиках и плотах в ночь на 19 марта в районе Серебрия, Яруга переправились пехота и часть артиллерии передовых отрядов. Кроме того, днем и ночью 19 марта было построено 10 плашкоутов, на которых были собраны паромы грузоподъемностью каждый уже 4—5 тонн.

В полосе 27-й армии к 20 марта построенные инженерными частями десантно-паромные переправы обеспечивали форсирование Днестра передовыми отрядами и главными силами армии. Одновременно начали строиться и мосты у Могилев-Подольского и в Яруге. Это были мосты для тяжелых грузов. Противник пытался воздействовать авиацией по районам переправ, но все его попытки не могли приостановить строительство!. Постройка мостов у Могилев-Подольского под грузы до 45 тонн, длиной 240 м и в Яруге — под грузы до 30 тонн, длиной 272 м была закончена, и через них началась переправа танков и артиллерии.

Передовые отряды 52-й и 2-й танковой армий вышли на Днестр к исходу 17-го и днем 18 марта на участке Яруга, Сороки протяженностью 50 км. На этом участке немцы имели два понтонных моста. Один из них они разобрали и большую часть вывезли. [189] Оставшиеся части были сосредоточены на правом берегу реки Косауц. Второй понтонный мост грузоподъемностью 24 тонны, длиной 210м противник успел взорвать лишь с правого берега. Взрывом было уничтожено 60 м моста.

В ночь на 18 марта саперы 2-й танковой армии, вышедшие к реке вместе с передовыми отрядами, восстановили понтонный мост. За ночь под огнем противника мотопехота передовых отрядов переправилась на правый берег реки, вступила в бой с частями противника и к утру 18 марта захватила плацдарм. Используя этот успех, саперы захватили понтонный мост у противника. Произведя необходимый ремонт, они собрали 18 полупонтонов, и 18 марта к 10 час. первый понтон под грузы в 30 тонн начал действовать. На этом понтоне немедленно началась переправа артиллерии передовых отрядов 2-й танковой армии.

Значительная ширина Днестра (200—300 м), быстрое его течение (1,5 м в секунду) и сильный ветер затрудняли движение паромов на веслах, их сильно сносило. Поэтому требовалось строительство тяжелых мостов. В полосе 52-й армии одновременно в ночь на 19 и днем 19 марта саперы разведали и организовали пять десантно-паромных переправ, по одной на каждую дивизию. С помощью этих переправ инженерные части 19 марта полностью перебросили на правый берег передовые отряды 52-й армии и приступили к переправе главных сил армии.

С 20 марта началось строительство постоянного моста, для постройки которого удалось сосредоточить шесть инженерных батальонов. В итоге через пять дней было закончено строительство моста грузоподъемностью 45 тонн, длиной 255 м и шириной проезжей части 4,1 м. По нему немедленно началась переправа танков, артиллерии и транспортов с боеприпасами.

Всего с 18 марта по 1 апреля через Днестр на участке Лядово, Сороки было построено шесть мостов, из них два — грузоподъемностью 45 тонн и 4 — грузоподъемностью в 30 тонн. Эти мосты полностью обеспечили переправу войск правофланговых армий и подвоз им необходимых грузов.

В те дни, как и всегда в напряженные моменты боевых действий, с передовых позиций в штаб фронта и политуправление поступали многочисленные сообщения о героических подвигах. Казалось, люди состязались в доблести, и выделить из них кого-либо было очень трудно. Какой мерой можно измерить, допустим, подвиг экипажей двух танков из состава 6-й танковой армии, которые под командованием младших лейтенантов М.И. Тихонова и П.Ф. Орехова, вырвавшись вперед, буквально на плечах отступающих гитлеровцев вышли на берег реки в районе Могилев-Подольского и взяли в плен более 200 вражеских солдат и офицеров.

В дальнейшем при форсировании Днестра отличились десятки и сотни воинов. Бурную и полноводную реку первым пересекли на лодках, плотах и бочках бойцы взвода, которым руководил смелый и решительный командир младший лейтенант А. С. Корабельников. [190]

Эта горстка храбрецов отразила десятки контратак противника, удержала захваченный ею плацдарм, который по мере подхода новых сил все более расширялся и углублялся. А 21 марта к 4 час. 20 мин. на этот плацдарм переправился весь 5-й механизированный корпус 6-й танковой армии.

В результате форсирования Днестра и развития наступления наших войск фронт группы армий "Юг" был на этом направлении разорван на две части. Правый фланг 1-й немецкой танковой армии был отброшен к северо-западу, а левый фланг 8-й армии — к югу.

Войска фронта, продолжая форсировать Днестр на участке Бронница, Кузьмин, вели бои по расширению плацдарма. К исходу 19 марта на западном берегу Днестра был занят ряд плацдармов. В районе Сорок подготавливалась специальная переправа для танков. 53-я армия двумя дивизиями форсировала в это время Южный Буг в районе Завалье и вела бой в районе Пужайково, Осички. Словом, форсирование Днестра также проходило ускоренным порядком, по существу с ходу, причем в ряде мест удалось захватить плацдармы.

Это показатель того, что советские войска великолепно овладели умением форсировать реки, особенно с ходу. Этот опыт, приобретенный в условиях Великой Отечественной войны, не утратил своей ценности и ныне. Река Днестр в среднем и нижнем течении является серьезной преградой. Наши солдаты проявили при форсировании большую сноровку и храбрость, а офицеры и генералы хорошо [191] смогли организовать переправы, особенно офицеры и генералы инженерных войск.

Противник предпринимал контратаки, особенно на левом крыле фронта. Но все они успешно отбивались, и войска выполняли поставленные перед ними задачи. Продолжались бои за переправы через Южный Буг на левом фланге фронта. Части 5-й и 7-й гвардейских армий подходили к нему главными силами.

К 20 марта фельдмаршал Манштейн принял чрезвычайные меры для воссоздания группировки перед 2-м Украинским фронтом. Вот как она выглядела: на рубеже Мовчаны, Лозово действовали части 1-й пехотной дивизии с тремя охранными батальонами румын, 112-й полицейский батальон, учебный полк 4-го воздушного флота, 48-й саперный батальон. На рубеже Лозовская, Серебрия вели бой 82-я пехотная дивизия, части 18-й артиллерийской дивизии, 74-й и 361-й саперные батальоны. На рубеже Могилев-Подольский, Сороки оказывала сопротивление 75-я пехотная дивизия, усиленная основными силами 18-й артиллерийской дивизии.

На рубеже Кременчуг, Великая Косница оборонялись 1-я и 5-я пехотные дивизии 4-й армии румын с четырьмя охранными батальонами и 213-м саперным батальоном. На рубеже Великая Косница. Коноровка сопротивлялись 34-я пехотная дивизия с частями 16-й пехотной дивизии, 70-й артиллерийский полк резерва главного командования, 332-я пехотная дивизия, 239-й зенитный дивизион, 135-й строительный батальон и 471-й противотанковый дивизион. На рубеже Гоноровка, Любомирка вели бой 198-я пехотная дивизия с 4-й горно-стрелковой дивизией, 1009-й охранный батальон румын. 54-й минометный полк, 482-й противотанковый и 286-й зенитный дивизионы. На рубеже Любомирка, Пужайково противодействовала наступлению наших войск танковая дивизия СС "Мертвая голова" с частями 11-й танковой дивизии. В районе Ольшанка, Зеленая Левада оборонялись школа унтер-офицеров и штурмовой батальон 8-й армии, 13-я танковая дивизия с 472-м противотанковым дивизионом. В районе Зеленая Левада, Ольшанка Южная действовали 2-я авиадесантная дивизия, 612-й артиллерийский полк резерва главного командования, 2-й и 3-й дивизионы 140-го артиллерийского полка, 934-й артиллерийский дивизион. На рубеже Олыпанка, Ново-Григорьевка оборонялись 376-я и 106-я пехотные дивизии с боевой группой 167-й дивизии. На рубеже Ново-Григорьевка, Калиновка оказывали сопротивление нашим войскам 282-я и 320-я пехотные, 10-я моторизованная дивизии, танковая дивизия "Великая Германия", 7-й дивизион штурмовых орудий, 108-й артиллерийский дивизион, 99-й и 651-й саперные батальоны. На рубеже Калиновка, Николо-Бабанка оборонялась корпусная группа "А" в составе боевых групп 161-й, 293-й и 355-й пехотных дивизий. В районе Большая Врадиевка действовали части 76-й пехотной дивизии.

Я обременяю читателя длинным перечислением гитлеровских частей для того, чтобы показать, как противник, пытаясь приостановить наше наступление, набрал все, что было под рукой: тыловые [192] части, резервные и отдельные батальоны, унтер-офицерскую школу 8-й армии. Некоторые разбитые дивизии были сведены в боевые группы. Состав этой группировки является яркой иллюстрацией силы нашего удара. Разношерстные части, собранные со всех участков группы армий "Юг", свидетельствовали о том, что положение противника было тяжелым. Гитлеровцы намеревались во что бы то ни стало задержать наше наступление на рубеже Днестр, Савранка, Южный Буг. Но из этого ничего не вышло.

20 марта войска 5-й гвардейской армии вышли на Южный Буг и вели бои за Первомайск. 21 марта на эту реку вышли войска 7-й гвардейской армии и завязали бои за переправы.

Войска правого крыла фронта 21 марта продолжали форсирование Днестра и вели бои по овладению плацдармом на правом берегу, расширив его до 80 км по фронту и до 40 км — в глубину. Здесь сопротивление приняло более упорный характер.

Противник ввел свежую дивизию — 14-ю румынскую в районе Сороки с тем, чтобы не допустить расширения плацдарма, но наступлением наших войск румыны были смяты и отброшены на юго-запад. На первомайском направлении враг усилил свой правый фланг 24-й пехотной дивизией румын и полком власовцев с целью не допустить прорыва наших войск в направлении Балты и Котовска. Но это тоже не улучшило положение противника. И здесь он был разгромлен.

Успешно выполняя задачи, поставленные Ставкой Верховного Главнокомандования, выйдя на Днестр и имея уже обширные плацдармы на западном берегу реки, мы в то же время не забывали и о резервах.

В соответствии с моим решением, в резерв фронта выводился ряд соединении, и к 19 марта в распоряжении командующего фронтом сосредоточились значительные силы: девять стрелковых дивизий и один укрепленный район. Кроме того, к 22 марта выводился в резерв 5-й гвардейский кавалерийский корпус.

Следует отметить, что с 21 марта начала немного проясняться погода. Это позволило действовать нашей и вражеской авиации. Правда, 5-я воздушная армия за 21 марта произвела лишь 123 самолето-вылета, сбив в воздушных боях пять самолетов неприятеля. Авиация противника действовала более активно: она произвела за этот день свыше 600 самолето-вылетов, преимущественно по району переправ через Южный Буг и Днестр. Это объясняется главным образом тем, что наши аэродромы были слишком удалены от войск, а захваченные у противника ремонтировались.

38-я армия 1-го Украинского фронта, продолжая успешное наступление, овладела крупным железнодорожным узлом Жмеринкой и к исходу 21 марта вышла на рубеж Лысенка, Людовка, Браилов и далее на запад по реке Ров до Маньковец.

57-я армия 3-го Украинского фронта к исходу 21 марта достигла рубежа, идущего от западной окраины Бугского капала через Кременчуг до Александровки. [193]

Новые задачи

22 марта я получил директиву Ставки Верховного Главнокомандования, в которой отмечалось, что 3-й Украинский фронт отстает, скован сильным сопротивлением противника в нижнем течении Южного Буга. В целях окружения вражеской группировки, действующей там, и недопущения отхода ее за Днестр Ставка потребовала от 2-го Украинского фронта силами войск его левого крыла, включая и 5-ю гвардейскую танковую армию, нанести удар с фронта Кадыма, Песчанка, Первомайск на юг по восточному берегу Днестра, овладеть рубежом Бендеры, Тирасполь, отбросить противника к Черному морю, не допуская отхода его за Днестр. Войска правого крыла фронта должны были выйти на Прут, на государственную границу, нанося одновременно удар двумя общевойсковыми и двумя танковыми армиями на юг, по западному берегу Днестра с задачей овладеть рубежом Унгены, Кишинев. 5-й кавалерийский корпус приказывалось использовать для развития удара на Кишинев по западному берегу Днестра.

Этот план создавал возможность полностью прижать 6-ю армию немцев к морю. Наступление на юг по западному берегу Днестра Ставка приказывала начать 24—25 марта{56}.

Во исполнение приказа Ставки Верховного Главнокомандования 22 марта мною были поставлены следующие задачи войскам: армиям правого крыла фронта продолжать наступление с тем, чтобы выйти на Прут на фронте Липканы, Яссы. Армиям центра и левого крыла ставилась задача продолжать наступление по обоим берегам Днестра в общем направлении на Бендеры с целью совместно с войсками 3-го Украинского фронта сжать группу противника между Днестровским лиманом и Черным морем. Ближайшая цель состояла в том, чтобы отрезать пути отхода противнику на запад, захватить переправы через Днестр у Рыбницы, Дубоссар, Бендер и овладеть Яссами, Кишиневом, Вендорами, Тирасполем, Раздельной.

Не останавливаясь подробно на задачах, поставленных всем армиям, следует указать, что 5-я гвардейская танковая армия П. А. Ротмистрова с утра 22 марта всеми силами должна была перейти в энергичное наступление на юг в общем направлении на Кадым, Слободку, Ставрово, Тирасполь и к исходу дня занять район Слободки и станцию Обходная. К вечеру 28 марта войска армии должны были овладеть Вендорами и Тирасполем, захватить пере. правы на Днестре, отрезать пути отхода противнику на запад.

53-я армия поворачивалась почти на юг и усиливалась до девяти дивизий с танковым полком. Ей приказывалось продолжать энергичное наступление, нанося главный удар в направлении на Балту и Котовск, к исходу 24 марта овладеть рубежом Кошары. Косы, Шляхетно. В дальнейшем армия должна была развивать стремительное наступление в общем направлении на Бендеры. При [194] развитии наступления на юг армия должна была установить боевое взаимодействие с 5-й гвардейской армией.

5-й гвардейской армии к исходу 22 марта надлежало всеми силами форсировать Южный Буг и захватить плацдарм; с рассветом следующего дня перейти в решительное наступление, нанося главный удар правым флангом в общем направлении на Тридубы, Сталине. К исходу 24 марта армия должна была овладеть рубежом Точилово, Михайловна, Любашовка и в дальнейшем, используя успех 53-й армии, развивать наступление в общем направлении на Ананьев, Тирасполь.

В этот же день были уточнены задачи 6-й и 2-й танковых армий. 6-й танковой армии ставилась задача с утра 24 марта перейти в решительное наступление и развивать удар в направлении Шальвари, Век, Тырново, Рышкановка, Скуляны, Унгены. К исходу дня овладеть районом Рышкановка, Старая Яблоно, Стурзеждь, а к исходу 26 марта — районом Унгены, исключительно Пырлица, Петешты. В дальнейшем армии приказывалось развивать наступление на Болдурешты, Ниспоряны, Лопушно, Котовское, Бендеры, ударом с юга содействовать 2-й танковой армии в захвате Кишинева. С выходом в район Скулян армия должна была выделить сильный разведывательный отряд на Яссы и Хуши. 2-й танковой армии было приказано из района Шеткевич, Сороки с утра 24 марта перейти в наступление и, развивая удар в направлении Бельцы, Фолешты, Пырлица, к исходу дня овладеть районом и городом Бельцы, а к вечеру 26 марта — Пырлица, Корнешти, Стар, Нигурень. Дальнейшая задача армии состояла в том, чтобы продолжать наступление в направлении Тузора, Кишинева, к исходу 29 марта овладеть Кишиневом и развить удар на Бендеры с целью отрезать противника от переправ на Днестре.

В соответствии с этими задачами войска получили усиление. 5-я гвардейская армия получила 48-й стрелковый корпус из 53-й армии, 53-я армия — 104-й стрелковый корпус 40-й армии. 27-й гвардейский стрелковый корпус 7-й гвардейской армии в составе трех стрелковых дивизий выводился в район Юзефполя в резерв командующего фронтом.

Из этих решений видно, что 22 марта войска фронта были нацелены на решение задач, которые выходили уже за рамки первоначального плана операции. Здесь часть сил поворачивалась на юг для взаимодействия с 3-м Украинским фронтом и разгрома 6-й армии немцев, оборонявшейся в нижнем течении Южного Буга. Такой поворот был оправдан обстановкой. Войска нашего фронта должны были помочь наступать 3-му Украинскому фронту. В это время мне позвонил И. В. Сталин.

— Каковы ваши дальнейшие планы? — спросил он.

Я доложил, что, исходя из директив, поставленных фронту, основной удар буду наносить на Бельцы и Яссы, а затем поверну две общевойсковые и две танковые армии центра фронта для удара [195] вдоль обоих берегов Днестра и для поддержки 3-го Украинского фронта.

— А что вы думаете относительно Одессы? Ваше положение очень выгодное. Может быть, вы сумеете, по крайней мере с захватом станции Раздельная часть сил повернуть прямо на юг, на Одессу?

Я ответил И. В. Сталину, что, к сожалению, перегруппировать на этот фланг часть подвижных войск фронта не сумею, танковые армии пришлось бы возвращать назад, да к тому же из-за тяжелых условий местности и непролазной грязи по техническим причинам выбыло из строя много танков. Что касается действий 7-и гвардейской армии генерала М. С. Шумилова, то я дал командарму указание поскорее форсировать Южный Буг и овладеть районом станции Раздельная, узлом железных дорог. Но так как у М. С. Шумилова никаких маневренных средств, кроме пехоты, не было, маневр к югу от Раздельной ему выполнить не удалось.

Этот разговор по существу был как бы проверкой возможностей фронта. Верховный Главнокомандующий хотел выяснить мои планы по поводу дальнейших действий после выхода войск фронта К Днестру и захвата плацдармов на его западном берегу.

Здесь создавалась очень благоприятная обстановка для действий 2-го Украинского фронта. Фронт глубоко врезался в расположение противника. Возникала заманчивая перспектива нанести удар по южной группировке немцев.

В течение 22—23 марта войска правого крыла фронта продолжали бои по расширению плацдармов на правом берегу Днестра.

На левом фланге в результате двухдневных упорных боев 5-я гвардейская армия 22 марта овладела важным железнодорожным узлом и сильным опорным пунктом обороны врага в среднем течении Южного Буга Первомайском, форсировала в этом районе Южный Буг и вела бои по расширению плацдарма. За день боя здесь было захвачено в плен свыше тысячи солдат и офицеров 198-й, 320-й, 376-й пехотных дивизий, 4-й горнострелковой и 2-й авиадесантной дивизии, 10-й моторизованной дивизии, 23-й и 24-й танковых дивизий немцев, а также солдат различных сводных частей румынской армии.

На ананьевском направлении противник по-прежнему сдерживал наше наступление, спешно отводя тылы и технику на западный берег Днестра.

23 марта войска фронта на отдельных направлениях продвинулись до 20 км, овладели крупными железнодорожными станциями Тырново и Флорешты. В этот же день начался отход противника из района Котовска.

В полосе 40-й армии гитлеровцы резко усилили свое сопротивление, боясь удара нашего заходящего фланга. 23 марта их части при поддержке авиации повели наступление на Мураванные Куриловцы, но успеха не добились. Наступление было приостановлено, и противник отброшен. [196]

Одновременно с наступлением в полосе 40-й армии противник повел наступление и на участке соседа — в полосе 38-й армии 1-го Украинского фронта. Бросив в бой более одной пехотной дивизии с танками, самоходно-артиллерийскими установками, гитлеровцы предприняли контрудар против частей 38-й армии на участке Антоновка, Бар, Шершни, 30 км западнее Жмеринки. Но и здесь они не добились успеха. Сосед слева — 57-я армия 3-го Украинского фронта пыталась 22 марта форсировать Южный Буг на участке Константиновна, Александровка, но успеха не имела.

24 и 25 марта войска нашего фронта продолжали наступление на своем правом фланге. В центре и на отдельных направлениях они продвинулись до 60 км.

Выход на Прут

25 марта, через 20 дней после начала прорыва обороны противника на уманском направлении, 40-я, 27-я и 52-я армии передовыми отрядами вышли на государственную границу Советского Союза — реку Прут и с ходу форсировали ее.

Развивая наступление, 26 марта в 85-километровой полосе на Прут вышла ударная группировка 2-го Украинского фронта, советские воины форсировали реку и перенесли боевые действия на территорию Румынии. Эта замечательная победа открыла новую страницу в летописи героической борьбы советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Первыми в ходе Уманско-Ботошанской операции 2-го Украинского фронта на территорию Румынии вступили войска 27-й армии генерала С. Г. Трофименко и 52-й армии генерала К. А. Коротеева. Освобожденный участок государственной границы по Пруту взял под охрану 24-й пограничный полк, которым командовал подполковник Г. Капустин. Подразделения этого полка приняли здесь первый бой с врагом в самом начале войны.

Офицер 52-й армии капитан А. Жариков, одним из первых, опередив на "студебеккере" с боеприпасами подходящие к Пруту передовые части, ночью подъехал к реке, когда отходил последний паром с отступающими румынскими солдатами. В темноте капитан принял румын за своих. Он приказал погрузить на паром машину и с несколькими солдатами стал переправляться на противоположный берег. Румын было около 40 человек. Оценив обстановку, капитан обратился к ним:

— Молдаване есть среди вас?

Нашлись три солдата из Молдавии.

— Вы должны помочь мне сгрузить боеприпасы и пригнать обратно паром. Всем румынам передайте, что я отпускаю их по домам, если они не хотят попасть в плен... Оружие сложить на пароме. [197]

Нужно сказать, что во многих случаях наши воины в тот период уже не брали румынских солдат в плен, а, отобрав оружие, отпускали домой.

Особенно хорошее отношение проявляли наши воины к румынским подразделениям, самостоятельно прекратившим всякое сопротивление.

Волнующее событие в истории Великой Отечественной войны — войска фронта первыми вышли на государственную границу Советского Союза, и Москва салютовала в их честь 24 залпами из 324 орудий. Передовая газеты "Известия" от 28 марта 1944 года писала:

"Гитлер пытался подошвами немецких солдатских сапог стереть черту государственной границы СССР. Но советский народ поклялся истребить всех немецких оккупантов, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения. В едином гневном порыве он поднялся на жестокую битву с врагом, и сегодня немецкие полчища уже отбрасываются за пределы Советской страны..." и далее:

"... Весть о том, что советские знамена развеваются над Прутом, встречена трудящимися СССР с громадным воодушевлением. Когда в Москве прозвучал салют Родины в честь доблестных частей 2-го Украинского фронта, вышедших на государственную границу СССР, десятки тысяч трудящихся встали на торжественную вахту и отдали свой трудовой салют славным Днестровским дивизиям.

На митинге тульских шахтеров навалоотбойщик т. Петинов заявил:

— Я рядовой советский шахтер, сегодня встаю на вахту в честь доблестных войск 2-го Украинского фронта и обязуюсь выполнить норму на 160 процентов.

Тов. Петинов превысил свое обязательство — он выполнил норму на 180 процентов.

На заводах Москвы, Ленинграда, Урала рабочие взяли на себя дополнительные обязательства, чтобы своим трудом отметить замечательную победу Красной Армии".

В войсках в связи с выходом на государственную границу проходили митинги и собрания.

Красноармеец 849-го артиллерийского полка 294-й стрелковой дивизии Мерцалов, выступая на собрании, заявил: "Теперь каждому из нас стало ясно, как следует вести себя на румынской территории. Мы, воины Красной Армии, должны показать и покажем, что Красная Армия — самая культурная армия мира"{57}.

Центральные газеты 28 марта 1944 г. публиковали приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Начинался он так:

"Приказ Верховного Главнокомандующего Маршалу Советского Союза Коневу.

Войска 2-го Украинского фронта, продолжая стремительные наступления, несколько дней назад форсировали реку Днестр на участке протяжением 175 километров, овладели городом и важным [198] железнодорожным узлом Бельцы и, развивая наступление, вышли на нашу государственную границу — реку Прут — на фронте протяжением в 85 километров".

Затем перечислялись фамилии командующих и командиров, чьи войска наиболее отличились в боях, определялись время и разряд салюта. И далее говорилось:

"За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях при форсировании Днестра, овладении Бельцы и выходе на государственную границу.

Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!

Смерть немецким захватчикам!"{58}

В передовой статье газеты "Известия" говорилось:

"Близок день, когда на всем своем протяжении границы могучего Советского государства вновь станут незыблемыми. На долгие времена запомнят наши враги, что посягнуть на советскую землю — значит подписать себе смертный приговор!!!

День 26 марта 1944 г. — день выхода советских войск на государственную границу — вошел в историю Великой Отечественной войны как незабываемая дата.

Дальнейшие действия нашего фронта развивались так: 4-я гвардейская армия продвинулась до 10 км и к исходу дня вела бои на рубеже Кюндеждь, Цира, Кушмирка, Шестачи, Шипка, Бол. Молокиш, Красненькое, Ивановка, Семеновка, Стремба, Евдотья — по обоим берегам Днестра; 53-я армия в течение дня отражала неоднократные контратаки врага из района Балты, а к исходу дня вела бой по уничтожению окруженного в Балте гарнизона и овладела несколькими населенными пунктами в этом районе; 5-я и 7-я гвардейские армии продолжали бои по расширению плацдарма на правом берегу Южного Буга; части 6-й и 2-й танковых армий заканчивали переправу через Днестр; 5-я гвардейская танковая армия 29-м танковым корпусом вела бой за Рыбницу, а 18-м и 20-м танковыми корпусами — за Слободзею.

О напряженности боев свидетельствуют некоторые данные, касающиеся состояния танковых армий на 26 марта.

За 21 день фронтовой операции танковые армии понесли значительные потери в материальной части, главным образом по техническим причинам, из-за бездорожья и грязи. Мы ожидали пополнения танками и самоходно-артиллерийскими установками, но оно подходило медленно. На 25—26 марта осталось: во 2-й танковой армии — танков 36, САУ 12; в 5-й гвардейской — танков 9, САУ 7; в 6-й — танков 40, САУ 6. Всего, таким образом, во всех трех армиях было 85 танков и 25 САУ. Общие потери танков и самоходно-артиллерийских установок были весьма значительны.

Естественно, что в действиях танковых армий наступила пауза, необходимая для приведения частей в порядок, получения [199] материальной части и горючего. Маневрировать дальше было невозможно.

Надо сказать, что танки, которые шли на пополнение армий, быстро прибыть не могли, так как они выгружались на станциях Умань и Христиновка и дальше шли своим ходом.

В условиях бездорожья, недостаточного обеспечения автотягой и горюче-смазочными материалами большая часть артиллерии отстала в пути и растянулась на марше на 150—200 км. С войсками двигалась преимущественно артиллерия на конной тяге и частично — на гусеничных тракторах.

К 25 марта в боевых порядках пехоты находилось не более 50—60% артиллерии преимущественно малого калибра. Например, среди отставших по указанным выше причинам артиллерийских частей на 25 марта в районе Умани и Гайсина был 1322-й истребительный противотанковый артиллерийский полк; в районе Умани и Дубоссар — 30-я артиллерийская дивизия; в районе Ташлыка и Первомайска — 265-й пушечный артиллерийский полк и 6-я отдельная противотанковая артиллерийская бригада; в районе Ямполя — 88-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк; в районе Тальной — 34-я отдельная истребительная тяжелая противотанковая артиллерийская бригада; в районе Гайсина и Тульчина — 1950-й пушечный артиллерийский полк; в районе Звенигородки — 1327-й пушечный артиллерийский полк. Полагаю, что все это достаточно ясно характеризует условия, в которых действовали войска. Разумеется, принимались все меры, чтобы подтянуть к войскам отстающую артиллерию.

Фронт успешно выполнял поставленные задачи. Оперативностратегические успехи были налицо. Но потери и утомление наступающих войск, растянутость на широком фронте, большая глубина, отставание тылов — все это говорило о том, что недалек такой период операции, когда потребуется принятие решительных мер по подтягиванию тылов, перегруппировке войск и организации их отдыха. И тем не менее мы должны были продолжать операцию, чтобы завершить ее выходом на Прут и создать необходимые условия для последующих действий. Особенно это было важно в связи с отставанием 3-го Украинского фронта. Его левое крыло все время оттягивалось, а нам хотелось, чтобы и оно вышло на Днестр и выполнило свои задачи. 26 марта я направил внеочередное боевое донесение в Ставку Верховного Главнокомандования, в котором говорилось:

"Войска 2-го Украинского фронта, прорвав западнее Звенигородка 5 марта 1944 г. оборону противника и разгромив его уманско-христиновскую группировку, энергично развивали наступление, в ходе которого с ходу форсировали реку Южный Буг и второй крупный водный рубеж — реку Днестр на протяжении 175 км.

Продолжая развивать наступление, к исходу 25 марта войска фронта частью сил вышли к государственной границе на реке Прут на фронте Куконешти-Стар, Думяны, Демиденьи и Горешты, [200] Таксобяны. Овладели городом Бельцы. Разведка перешла реку Прут у Куконешти-Стар, Таксобяны, Скулянь.

Таким образом, войска 2-го Украинского фронта в труднейших условиях полной распутицы и бездорожья за 21 день на главном направлении с упорными боями прошли свыше 320 км.

За время операции разгромлены следующие соединения и части 8-й и 1-й танковой армий немцев: 11-я, 13-я, 14-я, 16-я и 17-я танковые дивизии; танковая дивизия "Великая Германия"; 10-я моторизованная дивизия; 1-я, 34-я, 75-я, 82-я, 198-я, 376-я, 332-я, 167-я, 39-я, 293-я, 25-я пехотные дивизии; 2-я авиадесантная дивизия и 4-я горнострелковая дивизия; 18-я и 310-я артиллерийские дивизии; 17-я зенитная дивизия; 34-й, 62-й, 70-й, 108-й и 109-й артиллерийские; 1-й, 52-й, 54-й, 57-й минометные полки резерва главного командования; 471-й, 472-й, 482-й и 8-й противотанковые дивизионы; 293-й и 677-й зенитно-артиллерийские дивизионы; 7-й и 202-й дивизионы штурмовых орудий; 24-й, 361-й, 561-й, 788-й, 842-й и 867-й охранные батальоны; 74-й и 213-й саперные батальоны; школа унтер-офицеров 8-й армии; 905-я штурмовая лодочная команда; 507-й и 264-й стрелковые батальоны.

Кроме того, разгромлены: 5-я, 8-я, 14-я пехотные дивизии; 14-й, 1-й и 7-й отдельные кавалерийские эскадроны; 10-й жандармский батальон; 1009-й, 1013-й, 1014-й и 1015-й рабочие батальоны 4-й румынской армии.

Понесли большие потери в материальной части танковые дивизии СС "Мертвая голова", "Адольф Гитлер" и 1-я танковая дивизия.

За весь период операции противник оставил на поле боя свыше 62 тыс. убитыми. За это же время наши войска взяли в плен 18 763 солдата и офицера. Враг понес большие потери материальной части. Войска 2-го Украинского фронта захватили и уничтожили свыше 600 танков, 225 бронетранспортеров, 1275 орудий всех систем и калибров, 775 минометов, 3350 пулеметов, 21 000 автомашин, 4500 повозок, 10500 лошадей, множество складов с военно-техническим имуществом, боеприпасами и один склад с горючим"{59}.

В этом донесении излагались краткие итоги трех этапов и первоначальные итоги четвертого этапа Уманско-Ботошанской операции, т. е. результаты выполнения задач, поставленных фронту Ставкой, и дальнейшее развитие наступления в глубину уже сверх этих задач.

27 марта войска фронта занимали следующее положение:

40-я армия утром 27 марта отбила контратаку 60 танков и до двух пехотных полков противника, обеспечивая правое крыло фронта. К исходу дня армия вышла на рубеж Куча, Непоротово, Новоселица, Вийшора.

27-я армия вышла к Пруту, передовыми отрядами захватила противоположный берег реки и вела борьбу за расширение плацдармов. [201]

52-я армия правым флангом достигла Прута на фронте Горешты, Скуляны, главными силами, в связи с отставанием левого фланга 4-й гвардейской армии, вела бои, повернувшись фронтом на юго-восток.

4-я гвардейская армия отражала вражеские контратаки. Поворот ее на юг создавал невыгодную оперативную обстановку для противника. Противник, почувствовав угрозу, принимал все меры к тому, чтобы задержать наступление гвардейской армии, и бросил сюда свои танковые войска.

53-я армия вела бой за Балту, овладела большей ее частью. На левом фланге армия продвинулась до 20 км, отразив несколько контратак пехоты и танков противника.

5-я гвардейская армия за день боя продвинулась до 20 км, к исходу дня ее дивизии вышли на рубеж Белоусовка, Березки.

7-я гвардейская армия развивала наступление на правом берегу Южного Буга и продвинулась за день до 10 км, выйдя к исходу дня на рубеж Болкумары, Ивановка, Семеновка. Одновременно я решил 27-й гвардейский стрелковый корпус 7-й гвардейской армии передать в состав 52-й армии, чтобы усилить группировку на ясском направлении. [202]

Положение соседних фронтов:

1-й Украинский фронт 26 марта овладел Каменец-Подольским. В течение 27 марта войска фронта продолжали успешно развивать наступление и, форсировав р. Днестр в верхнем течении, овладели крупной железнодорожной станцией Городенка. Левофланговая 38-я армия 25 марта овладела городом Бар и вела бои на рубеже Борщи, Ялтушков, Биличии, Замехов.

3-й Украинский фронт, развивая наступление на николаевском направлении, с боями овладел населенными пунктами Баловное, Матвеевка, Терновка и завязал бои на окраине Николаева.

Войска 2-го Украинского фронта, успешно продолжая наступление, приступили к окончательному завершению освобождения Правобережной Украины в пределах разграничительной линии и готовились к выходу в северную часть Румынии и в предгорья Карпат.

26 марта я получил директиву Ставки Верховного Главнокомандования, в которой говорилось:

"1. С выходом правого крыла на р. Прут захватить переправы и обеспечить их занятием предмостных плацдармов протяжением 15—25 км и глубиной 10—12 км.

Главными силами правого крыла закрепиться на левом берегу р. Прут, организовать оборону, подтянуть артиллерию усиления, тылы и своим устойчивым положением на р. Прут обеспечить наступление главных сил фронта на юг по обоим берегам р. Днестр.

Наступление к западу от р. Прут начать по особому приказу"{60}.

В соответствии с этими указаниями Ставки Верховного Главнокомандования 26 марта я отдал директиву, в которой уточнялись задачи 40-й, 27-й и 52-й армий. Войска фронта производили необходимую перегруппировку для того, чтобы усилить 52-ю армию 27-м гвардейским стрелковым корпусом, который к исходу 29 марта сосредоточивался в районе Алексени.

4-я гвардейская армия усиливалась 75-м стрелковым корпусом, который сосредоточивался к исходу 29 марта в районе Баштанково, Лабушная, Кадыма. Командующему 4-й гвардейской армией было указано, чтобы он создал группировку и использовал в данном случае 75-й стрелковый корпус на своем правом фланге западнее реки Реут для нанесения удара в общем направлении на Леушени, Кобылко, т. е. для того, чтобы отрезать противника от переправ через Днестр.

Общее направление наступления для 4-й гвардейской армии ориентировочно давалось на Кишинев. По левому берегу Днестра наступали 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова и 5-я гвардейская армия Жадова.

26 марта мной была поставлена задача 5-му гвардейскому Донскому кавалерийскому корпусу. В директиве, направленной командиру корпуса, отмечались недостатки корпуса в боевых действиях в предшествующие дни операции. В частности, командиру корпуса [203] указывалось:

"Корпус, будучи вполне боеспособен, хорошо укомплектован, но из-за неправильного понимания Вами обстановки в прошедших боях как кавалерийское соединение своих задач в полном объеме не выполнил. Кавалерийский корпус при благоприятной обстановке для конницы действовал как пехотное соединение. Не была проявлена кавалерийская дерзость, не было энергичных ударов в глубину и по тылам противника, а с Вашей стороны — решительности. Плохо работает Ваш штаб и особенно начальник штаба корпуса. Корпусу предстоит выполнить в ближайшие дни смелую кавалерийскую задачу.

Требую: со всем офицерским составом, от командира эскадрона и выше, разобрать недостатки прошедших боев с тем, чтобы их не повторять в предстоящей операции"{61}.

Указав на недочеты в боевых действиях корпуса за предшествующий период, я приказал командиру корпуса в ночь на 28 марта переправиться через Днестр по постоянному мосту в районе Ямполя и сосредоточиться к утру этого дня в районе Христич, Баркань, Воловица с задачей, развивая удар войск правого фланга 4-й гвардейской армии, вырваться вперед в направлении Роспопени, Скарцени, стремительно продолжать наступление на юг в направлении Оргеева, к исходу 30 марта захватить переправы через реки Реут и Оргеев, отрезать противника от переправ на Днестре на участке Рыбница, Дубоосары и не допустить его прорыва на правый берег реки.

Армии фронта с 27 марта по 1 апреля продолжали выполнять поставленные задачи, и к исходу 1 апреля положение войск на юго-западном направлении советско-германского фронта было следующим:

Войска 1-го Украинского фронта 29 марта овладели городом Черновицы — важным опорным пунктом обороны врага на реке Прут, прикрывавшим подступы к границам Венгрии и Румынии. Левофланговая 38-я армия овладела Копай-городом.

3-й Украинский фронт в районе Николаева форсировал Южный Буг и Бугекий лиман.

Войска нашего фронта продолжали наступать армиями правого крыла фронта: 40-я, 27-я и 52-я армии в ряде пунктов форсировали Прут и расширяли свои плацдармы. Армии центральной группировки — 4-я гвардейская, 5-я гвардейская танковая, 5-я гвардейская и 53-я — наносили удар вдоль Днестра, чтобы отрезать немецкую группировку, отходящую от Южного Буга, и главным образом для того, чтобы оказать содействие войскам 3-го Украинского фронта.

С 1 по 5 апреля войска левого крыла фронта продолжали наступление и вели бои по обоим берегам Днестра. [204]

Разведывательные отряды 40-й и 27-й армий, не встречая особого сопротивления противника, продвигались между реками Прут и Серет.

На территории Молдавии противник переходил в контратаки, пытаясь остановить стремительный выход фронта в предгорья Карпат, но эти попытки не могли предотвратить захвата нашими войсками северной части Румынии, которая послужила в последующем хорошим оперативным плацдармом для проведения Ясско-Кишиневской операции 2-м и 3-м Украинскими фронтами.

К исходу 5 апреля главные силы левого крыла фронта полностью очистили от противника территорию Украины в пределах разграничительной линии фронта и вели боевые действия на территории уже Молдавской республики и Румынии.

К исходу 5 апреля наиболее выгодное положение занимали войска на правом фланге; там мы уже имели прочное положение западнее Прута. В центре войска фронта продолжали наступление в общем направлении на Кишинев. Причем наступление это развертывалось частью сил 52-й армии, 2-й и 6-й танковыми армиями, частью сил 4-й гвардейской армии, 5-й гвардейской танковой и 53-й армиями.

На правом крыле войска фронта вышли на правый берег Прута, и к 7 апреля овладели в Румынии крупными узлами дорог — городами Дорохой и Ботошани.

Что касается левого крыла фронта, то 5-я и 7-я армии подходили к Днестру на фронте Требужень, Бутор.

Одной из задач фронта был разгром группировки противника, находящейся перед войсками 3-го Украинского фронта; мы решили три армии направить на ее выполнение и стремились как можно скорее ударом вдоль Днестра выйти на тылы группировки противника, которая сдерживала действия 3-го Украинского фронта.

К 5 апреля войска 1-го Украинского фронта, успешно развивая наступление, прижали противника к Карпатам.

Успешно выполнил свою задачу и 2-й Украинский фронт, который форсировал Прут и безостановочно продвигался к реке Серет, в северную часть Румынии и предгорья Карпат.

В войсках, перешедших советско-румынскую границу, был необыкновенный моральный подъем. Наконец-то мы били врага за границами нашей Родины.

В связи с вступлением наших войск в пределы Румынии Советское правительство 2 апреля 1944 г. сделало заявление, в котором подчеркивалось, что Советский Союз не преследует цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения существующего в стране общественного строя. Вступление советских войск в пределы Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением войск противника. Надо сказать, что в ряде случаев это сопротивление нарастало. Особенно тревожное положение создавалось у нашего левого соседа — 3-го Украинского фронта. Фронт далеко отставал. Противник, [205] сдерживая его наступление, перебрасывал силы на кишиневское направление, т. е. против нас, идущих на выручку войскам 3-го Украинского фронта. К 5 апреля на кишиневское направление были уже переброшены 123-я, 62-я, 46-я, 79-я пехотные и 24-я танковая дивизии и ряд других частей, отведенных немцами с левого берега Днестра.

Данные разведки, допросы пленных и все другие источники информации говорили о том, что противник стремится организовать прочную оборону на кишиневском направлении и тем самым задержать выход войск 2-го Украинского фронта в тыл немецкой 6-й армии.

Ставка Верховного Главнокомандования по-прежнему требовала от меня наступления в южном направлении на Кишинев вдоль Днестра. Что касается западного направления, то Ставка указывала, что здесь можно наступать незначительными силами.

В соответствии с этими указаниями я представил в Ставку план действий, в котором предусматривалось, что в целях достижения оперативного охвата основной южной группировки противника целесообразно осуществить наступление войсками правого крыла фронта в составе 40-й и 27-й армий, усилив их одним хорошо укомплектованным 3-м гвардейским танковым корпусом. Главный удар этими силами предполагалось нанести в направлении Болотино, Тыргу-Фрусом, Роман, Бакэу с задачей выйти на рубеж Недоуцы, Фельтичени, Тыргу-Няму, Пятро, Бакэу. С выходом на этот рубеж [206] 40-я армия должна была перейти к обороне для обеспечения правого крыла фронта.

В последующем на направлении этого удара я намечал перегруппировать 7-ю гвардейскую армию и 5-ю гвардейскую танковую армию, предполагая пополнить танковую армию 120 танками, которые находились в это время на подходе к фронту.

Операция намечалась на 8 апреля и должна была начаться наступлением 40-й и 27-й армий с ближайшей задачей выйти на реку Серет. В последующем планировалось наращивать операцию по мере подхода частей 3-го гвардейского танкового корпуса, 7-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий.

Армии левого крыла фронта — 53-я и 4-я гвардейские общевойсковые, 5-я гвардейская, 2-я и 6-я танковые — должны были продолжать наступление с целью овладения районом Кишинева и выхода на Прут.

Причем, как уже было сказано, 2-я и 6-я танковые армии имели очень небольшое число танков.

Генерал Богданов принимал все меры к тому, чтобы овладеть Кишиневом, но, имея в армии всего лишь 20 танков, выполнить задачу было нелегко. Тем более что противник усилил кишиневское направление переброшенными из полосы 3-го Украинского фронта танковыми и пехотными дивизиями и мобилизовал все свои войска, отдельные части, находящиеся в тылу групп армий "Юг" и "А", и двинул все это на кишиневское направление. Поэтому с ходу танкистам генерала Богданова взять Кишинев не удалось. К тому же условия местности перед городом были очень трудными. Наступая на Кишинев с северо-запада, армия встретила большие трудности в преодолении балок, высот, речек и оврагов. Я сам видел, с какой активностью действовал и здесь С. И. Богданов, используя все возможности 2-й танковой армии.

Однако, видя состояние 2-й танковой армии, я приостановил дальнейшие ее атаки, чтобы войска этой армии и ее ценные кадры не несли напрасных потерь. Нам было ясно, что для освобождения Кишинева и полного разгрома всей южной группировки немцев, находящейся в Румынии, мы скоро создадим необходимые условия, подготовим и проведем новую операцию, в которой избежим лишних жертв.

Ставка рассмотрела и утвердила мои предложения и 7 апреля в своей директиве рекомендовала перегруппировать на западный берег Прута 2-ю или 6-ю танковую армию. К сожалению, эта рекомендация Ставки не могла быть выполнена, потому что 2-я и 6-я танковые армии фактически были к этому времени без танков.

В то же время Ставка указывала, что на кишиневском направлении будет достаточно двух танковых армий. При этом она имела в виду, что в район южнее Кишинева выйдут войска правого крыла 3-го Украинского фронта, которые, по мнению Ставки, смогут содействовать войскам 2-го Украинского фронта при овладении ими Кишиневом. [207]

К сожалению, войска 3-го Украинского фронта вышли не к Кишиневу, а значительно южнее, в район Тирасполя, да к тому же гораздо позже того времени, которое намечалось по плану 2-го Украинского фронта и по плану Ставки.

Ставка не возражала против перегруппировки 7-й гвардейской армии вначале в район Рыбницы, но в дальнейшем я направил ее на правое крыло фронта.

Правофланговый корпус 40-й армии, находящийся в районе Хотина и южнее, обеспечивающий стык нашего фронта с 1-м Украинским, после выполнения задачи Ставка приказала передать для усиления 40-й армии.

Каковы же итоги? Ставка Верховного Главнокомандования поручила мне 8 апреля провести операцию наступлением 40-й и 27-й армий с ближайшей задачей выйти на реку Серет; в последующем продолжать наступление, наращивая силы по мере подхода частей 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова и 7-й гвардейской армии Шумилова.

Должен сказать, что такого рода операция должна была проводиться одновременно с операцией на западном берегу Днестра, в общем направлении на Кишинев и во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом.

Усилия наших войск на правом крыле увенчались успехом. Войска вышли на реку Серет и захватили рубеж и плацдарм на ее западном берегу.

Что касается наступления в центре, на Кишинев, то оно из-за отставания 3-го Украинского фронта застопорилось. Противник [208] непрерывно усиливал своп войска. Именно здесь, на основном центральном направлении, имелся заранее подготовленный оборонительный рубеж, занятый немецко-румынскими войсками, которые оказывали сильное сопротивление. Кроме того, на центральном направлении под Яссами была особенно активна немецкая авиация.

Что касается 5-й гвардейской армии Жадова, то она успешно вышла к Днестру, захватила большой плацдарм в районе Григориополя, овладела Дубоссарами и закрепилась. Хотя противник прилагал все силы, чтобы сбросить гвардейцев с этого плацдарма, они не поддавались. Впоследствии 5-я гвардейская армия была выведена в резерв и сменена частями 8-й гвардейской армии гене рала В. И. Чуйкова. А потом 5-я гвардейская армия была переправлена на центральное направление фронта.

Выполнение задачи в соответствии с последней директивой Ставки было для фронта явно непосильно. Если у правого крыла возможности для наступления еще были, то в центре из-за недостатка танков, боеприпасов, из-за растянутости тылов, отставания артиллерии, усталости войск операцию нужно было прекратить. Требовалась пауза.

В связи с этим, находясь в армии П. А. Ротмистрова на командном пункте в Румынии, где-то в районе Тыргу-Фрумос, я сообщил по ВЧ свои соображения И. В. Сталину. Я доложил, что войска фронта перевыполнили все задачи, прошли с боями 320—400 км по сплошному бездорожью и в невероятно трудных условиях. Дальше активно выполнять задачи они не могут — устали, тылы растянулись; кроме того, сосед слева очень сильно отстает, а противник все, что имеется перед его фронтом, перебрасывает против войск 2-го Украинского фронта. Необходима передышка.

И предложил перейти к обороне.

И. В. Сталин одобрил это предложение.

— Правильно — сказал он. — Перейдите к обороне и приводите войска в порядок. О дальнейших задачах будут даны указания особо.

Ставка директивой от 6 мая 1944 г. подтвердила переход к обороне{62}.

Итак, в конце марта — первых числах апреля войска 2-го Украинского фронта, вступившие на территорию Румынии на рубеж Рэдэуци, Оргеев, Дубоссары, перешли к обороне.

Итоги и выводы

Боевые действия Красной Армии по освобождению Правобережной Украины явились решающим событием зимы и весны 1944 г. и имели большое политическое, экономическое и стратегическое значение. Советские войска на Украине в течение января—апреля [209] 1944 г. нанесли крупное поражение главной группировке гитлеровцев, насчитывающей свыше 100 дивизий, и отбросили ее на 250— 450 км к западу.

Разгром противника в сражениях на Правобережной Украине поколебал устойчивость обороны немецко-фашистской армии на всем советско-германском фронте. Немецко-фашистское командование в течение января—апреля 1944 г. было вынуждено перебросить на Правобережную Украину из Германии, Румынии, Венгрии, Франции, Югославии и Дании 34 дивизии и 4 бригады, а также 9 дивизий из резерва главного командования сухопутных войск и с других участков советско-германского фронта.

В результате проведенных операций 1-го, 2-го и 3-го Украинских фронтов задачи наступления были выполнены. Родине была возвращена Правобережная Украина и вызволены из фашистского рабства миллионы советских людей.

Поражение крупнейшей немецко-фашистской группировки коренным образом изменило стратегическую обстановку на юге нашей страны. С выходом к Карпатам наши войска раскололи стратегический фронт противника, нарушив взаимодействие групп армий "Южная Украина" и "Северная Украина" (с 5 апреля группа армий "А" была переименована в группу армий "Южная Украина", а группа армий "Юг"—в группу "Северная Украина").

Продвижение Красной Армии в пределы Румынии до крайности обострило политическое положение в странах Юго-Восточной Европы, вызвало панику и смятение среди правящих кругов этих стран. Антонеску, Хорти и другие гитлеровские марионетки поняли, что близок и неминуем крах фашистской Германии.

Опасаясь народного восстания и стремясь удержать своих союзников, гитлеровская клика в марте 1944 г. была вынуждена ввести в Венгрию, Румынию и Болгарию дополнительные контингента своих войск. Но ничто не могло спасти фашизм от катастрофы.

Все явственнее проявлялась неспособность гитлеровцев сдержать натиск советских войск. Это с очевидной определенностью отразилось в письме Антонеску Гитлеру 26 марта 1944 г. и в телеграмме генерал-фельдмаршала Клейста от того же числа.

В своем письме главарь румынских фашистов признавал, что положение на фронте от Тарнополя до Бугского лимана очень серьезное. Его особенно беспокоило то обстоятельство, что группировка войск 2-го Украинского фронта, "форсировавшая Днестр между Могилев-Подольским и Каменкой, глубоко вклинилась в расположение наших (немецко-румынских. — И. К.) войск и передовыми частями уже находится в районе Стефанешти, Яссы, 30 км западнее реки Прут".

Считая положение критическим, Антонеску заранее выражал неверие в успех контрнаступления, которое в это время готовило немецкое командование.

Известно, что это контрнаступление действительно не дало никакого [210] результата, кроме затяжных боев севернее Ясс, в которых немецко-румынские войска понесли большие потери.

Гитлер, отвергая предупреждения своего вассала, не отвел свои войска к Пруту, а приказал упорно оборонять Бессарабию. Это в дальнейшем послужило одной из причин разгрома немецко-румынских войск в Ясско-Кишиневской операции.

Решения, принятые Гитлером в связи с создавшимся положением, и вытекающий из них план действий немецких войск видны из телеграммы командующего группой армий "А" генерал-фельдмаршала Клейста, адресованной командующим армиями. Этой телеграммой войскам ставились оборонительные задачи.

Таким образом, немецко-румынские военачальники были вынуждены признать свое поражение и с нескрываемой тревогой смотрели в будущее.

В результате наступления войск 2-го Украинского фронта противник на уманско-ясском направлении был разгромлен и отброшен за Днестр, в предгорья Карпат. Продвинувшись на запад и юго-запад на 350—400 км, наши войска освободили сотни советских городов и тысячи населенных пунктов Украины и Молдавии; форсировали Прут, вышли на государственную границу СССР и освободили северную часть Румынии.

Решительными боевыми действиями советские войска расчленили противостоящий вражеский фронт, разгромили его резервы и тем самым лишили противника возможности оперативного маневра. А выход войск 1-го и 2-го Украинских фронтов в предгорье Карпат разорвал фронт немцев, полностью изолировал их войска на юге от войск, действовавших на западном направлении.

Ставка Верховного Главнокомандования уже 11 марта 1944 г. в своей директиве командующему 2-м Украинским фронтом ставила задачу о выходе в район Бельцы, Кишинев. А 22 марта другой директивой в связи с отставанием 3-го Украинского фронта, скованного сильным сопротивлением врага на нижнем течении Южного Буга, она требовала от меня нанести удар с фронта Кадыма, Песчанка, Первомайск на юг по обоим берегам Днестра и отбросить противника к Черному морю, не допуская его отхода за Днестр.

Этим наступлением войск 2-го Украинского фронта достигалось взаимодействие с войсками 3-го Украинского фронта и наносился удар глубоко в тыл противнику.

5 апреля Ставка указала на необходимость быстрейшего выдвижения правого крыла фронта в предгорье Карпат, что в порядке взаимодействия с 1-м Украинским фронтом лишало противника возможности производить какую бы то ни было перегруппировку своих войск в полосу наступления 1-го Украинского фронта.

Поставленные Ставкой задачи были выполнены с превышением воинами нашего фронта. Наступление, начатое 5 марта 1944 г. на уманском направлении силами пяти общевойсковых и трех танковых армий правого крыла 2-го Украинского фронта на участке [211] в 25 км, уже к 9 марта охватило всю ширину фронта на протяжении свыше 300 км. Прорвав оборону противника и выйдя в оперативную глубину, наши войска в труднейших условиях весенней распутицы и полного бездорожья форсировали реки Горный Тикич, Южный Буг, Днестр, Прут, разгромили противостоящие силы 8-и, часть сил 1-й танковой армий немцев и 4-й армии румын, пройдя за 30 дней операции без каких-либо пауз около 350—400 км.

Выход войск 2-го Украинского фронта на государственную границу и захват ими плацдарма на румынской территории открыли новый этап борьбы Боевые действия переносились за границы СССР, на территорию Румынии.

События в полосе 1-го Украинского фронта развертывались весьма активно Этот фронт при содействии 2-го Украинского окружил севернее Каменец Подольска 20 дивизий врага. Причем, выдвинувшись в районе Могилев-Подольского, 2-й Украинский фронт спутал карты противника. Намерение фельдмаршала Манштейна отвести свои войска на юг стало невозможным, потому что пути отхода были отрезаны с юго-востока и юга соединениями 2-го Украинского фронта, а с севера и северо-запада части противника захлестывались силами 1-го Украинского фронта.

С выходом наших войск к Яссам 6-я немецкая армия была вынуждена начать поспешный отход по всему фронту. Преследуя [212] врага, войска 3-го Украинского фронта 4 апреля овладели станцией Раздельная, а 9 апреля завязали бои на северной и западной окраинах Одессы и 10 апреля освободили ее.

12 апреля войска 3-го Украинского фронта овладели Тирасполем, а затем, выйдя к Днестру, захватили ряд плацдармов на противоположном берегу реки.

Естественно, что достижение этой крупной цели потребовало усилий всех трех Украинских фронтов. 2-й Украинский фронт, занимавший центр этой стратегической группировки, своим решительным продвижением к Днестру, Пруту и предгорьям Карпат раздробил фронт противника и отделил его южную группировку от центральной.

Что касается опыта проведенной 2-м Украинским фронтом Уманско-Ботошанской наступательной операции, то он позволяет сделать ряд выводов, представляющих интерес для исследователей.

Прежде всего операция, которую проводил 2-й Украинский фронт (мы ее условно называли Уманская или Уманско-Ботошанская), преследовала политическую и стратегическую цель: выход на государственную границу СССР, завершение освобождения Правобережной Украины от немецко-румынских захватчиков и перенос боевых действий на территорию врага.

Внезапность удара была достигнута скрытностью и быстротой подготовки наших войск к операции и успешным продвижением танковых армий в оперативной глубине.

Опыт операции подтвердил, что глубокая обоснованность решений, внезапность, смелость, быстрота действий являются основными условиями успеха операции. Массирование на главном направлении трех танковых армий было в данном случае правильным. Танковые армии были введены буквально в первый же день операции после прорыва первой позиции противника. Опыт действий танковых армий показывает, что в благоприятной обстановке нельзя быть догматиком и формально выжидать, пока пехота прорвет и очистит полностью весь рубеж обороны противника, для ввода танковых армий. Если бы мы поступили шаблонно, то в условиях бездорожья и грязи мы упустили бы благоприятный момент для действий наших танковых войск. Их ввод в прорыв прошел очень организованно и не вызвал каких-либо особых трудностей и серьезных потерь в личном составе танковых армий и танках.

Войска 2-го Украинского фронта, достигнув стратегической внезапности, не располагали численным превосходством над противником в целом. Однако при ширине фронта в 305 км нам удалось создавать превосходство на главных направлениях как в пехоте и танках, так и в артиллерии. На участке прорыва шириной в 25 км было сосредоточено 55% пехоты, 71% артиллерии, 92% танков и 100% авиации.

Кроме того, на расстоянии 150 км по фронту от направления главного удара был организован второй удар силами двух армий, где на участке прорыва в 18 км было сосредоточено 17% пехоты, [213] 22% артиллерии, 8% танков. Таким образом, на всем остальном 268-километровом фронте на время прорыва было оставлено 28% пехоты и 7% артиллерии.

Я полагаю, что такое смелое массированно всех сил и средств на участке главного удара, какое было в этой операции, можно считать характерной чертой, свойственной решительным операциям Красной Армии, проводимым в Великой Отечественной войне.

Оперативное построение войск фронта в Уманско-Ботошанской операции тоже имело свои особенности. Войска армий на участке прорыва строились в два эшелона: пять-шесть дивизий — в первом эшелоне, одна дивизия — во втором. На главном направлении, на участке прорыва трех армий, в первом эшелоне было 17 стрелковых дивизий, во втором — 4. Такая группировка делала оперативное построение армий неглубоким, но это компенсировалось созданием на флангах ударной группировки двух групп по пять стрелковых дивизий 40-й и 53-й армий. Мы планировали не усиливать главную группировку из глубины, а развить прорыв в стороны флангов, так как ввод войск из глубины, особенно по бездорожью, был бы настолько труден, что они практически не сумели бы за двое суток догнать наступающие части. Армии должны были свертывать оборону противника на своих участках, действуя первоначально из-за флангов ударной группировки фронта.

Кроме того, на направлении главного удара имелись подвижные войска фронта в составе трех танковых армий. Это позволяло считать оперативную глубину достаточно большой, но она не была построена как бы в кильватерную колонну, а своеобразно рассредоточивалась по фронту, что дало нам большие преимущества. Создание за флангами ударной группировки сильных групп, во-первых, могло обезопасить главную группировку от фланговых ударов противника, а во-вторых действиями этих групп достигалось быстрое расширение фронта прорыва. В данной операции в первый день ширина фронта прорыва уже составила 30—35 км. На третий день прорыв расширился до 80 км. На четвертый день, когда резко сказались действия фланговых групп 40-й и 53-й армий, полоса прорыва увеличилась уже до 170 км. В-третьих, создание фланговых группировок освобождало командующих 27-й и 4-й гвардейскими армиями от необходимости резервировать свои дивизии для обеспечения флангов, позволяло им смелее устремляться главными силами вперед и, продвигаясь, наносить слитные, стремительные удары.

В то же время командующие 40-й и 53-й армиями получали возможность, имея определенные полосы своих действий, последовательно вводить свои силы в общее наступление фронта.

Видимо, этот опыт не потерял своего значения и для настоящего времени, в условиях новой организации и более мощного оснащения наших войск современной техникой.

Что касается борьбы с подходящими из глубины резервами противника, то она в данном наступлении с успехом велась авиацией, танковыми армиями, наступавшими в тесном взаимодействии [214] с общевойсковыми объединениями, кроме того, противодействие резервам противника обеспечивалось наличием в армиях вторых эшелонов и организацией фронтовых резервов.

Крайне неблагоприятные условия погоды создали трудности для всех родов войск. Распутица вызвала некоторые особенности в их действиях.

Если мы проследим боевой путь войск 2-го Украинского фронта в Уманско-Ботошанской операции, то заметим, что после разгрома окруженной корсунь-шевченковской группировки противника фронт сначала наступал с севера на юг, а затем — с северо-востока на запад и юго-запад. Таким образом, новая операция развивалась не прямолинейно, а меняя направления ударов с уманского на могилев-подольское, потом — на Яссы.

Коротко о тактике маневрирования в этой операции.

Основной особенностью в действиях наших стрелковых частей в марте 1944 г. было то, что они научились быстро и скрытно обходить опорные пункты и группы прикрытия противника, а затем с флангов и тыла уничтожать его огневые точки и живую силу.

Значительно повысилась активность наших подразделений в ночном бою. Этим они лишали противника возможности отрываться от наших войск и закрепляться на выгодных рубежах. В период отступления противника в условиях бездорожья в частях выделялись конные группы преследования, которые, не отрываясь от врага, наносили ему большой урон, отрезали пути отхода и не давали закрепляться на выгодных рубежах.

Во всех случаях в армиях, корпусах и дивизиях имелись общие и противотанковые резервы, силы и состав которых зависели от плана боя, обстановки и места корпуса, дивизии в оперативном построении армий. Чаще всего в корпусе имелся полк, в дивизиях, — как правило, учебный батальон или рота, усиленная автоматчиками, противотанковыми ружьями и другими средствами борьбы.

При построении боевых порядков постоянно учитывалось основное требование тактики маневрирования: не вытеснять противника от рубежа к рубежу, а уничтожать его по частям, маневрируя и быстро продвигаясь вперед. Это очень эффективный метод, который практически применялся в ходе всей операции.

Командование требовало от войск действовать наиболее целесообразными боевыми порядками; добиваться быстрейшего преодоления сильно укрепленной обороны на всю ее тактическую глубину, дезорганизации боевых порядков врага, окружения, уничтожения и пленения его живой силы, нанесения постоянных ударов по флангам и тылам противника, обеспечения продвижения вперед танковых или механизированных групп. Для этого во всех дивизиях главного направления создавались специальные подвижные штурмовые группы или отряды в составе усиленных батальонов, которым ставилась задача, следуя вместе с передовыми эшелонами танков, прочно занимать выгодные в тактическом отношении рубежи и отдельные опорные пункты противника. [215]

Боевые порядки строились из расчета, что исход боя решается огневым превосходством над противником. Продвижение огня артиллерии и авиации впереди боевых порядков пехоты и танков — вот основное требование, которое было предъявлено войскам в данной операции. Поэтому вся огневая мощь одновременно обрушивалась на вражеские огневые точки, все силы и средства общевойсковых соединений максимально участвовали в бою, обеспечивая продвижение пехоты и танков вперед.

Во всех случаях было налажено непрерывное взаимодействие с артиллерией. Особо следует отметить насыщение боевых порядков пехоты артиллерией сопровождения, в состав которой входили вся противотанковая и полковая артиллерия и не менее 50% дивизионной артиллерии.

Очень хорошо показали себя наши бронебойщики, вооруженные противотанковыми ружьями. Командиры частей умело использовали их в условиях бездорожья, когда невозможно было быстро выдвинуть на нужное направление противотанковую артиллерию. Группы бронебойщиков действовали непосредственно в передовых подразделениях и вели борьбу не только с танками, но и с огневыми точками противника, что обеспечивало успешное продвижение пехоты вперед.

Артиллерийский огонь в целях экономии боеприпасов планировался в основном по конкретным объектам и опорным пунктам [216] противника. Поскольку его оборона была не сплошной, не имела ярко выраженных линий траншей, то все внимание было сосредоточено на подавлении отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления, особенно на дорогах.

Для борьбы с артиллерией противника в огневые налеты включался максимум артиллерийских орудий. Таким образом, подавление артиллерии противника не являлось обязанностью только одних групп контрбатарейной борьбы, а возлагалось и на другие группы артиллерии.

Для уничтожения мощных опорных пунктов противника, а также танков типа "тигр" и самоходных орудий "пантера" привлекалась артиллерия крупных калибров.

В Уманско-Ботошанской операции не шаблонно использовались и танковые армии, благодаря чему, несмотря на бездорожье и грязь, наши действия приобрели в определенной мере черты маневренной операции.

Ввод 2-й и 5-й гвардейских танковых армий в сражение в первый же день наступления был осуществлен непосредственно вслед за преодолением пехотой переднего края обороны противника. Такое решение диктовалось, во-первых, тем, что оборона противника не была глубоко эшелонированной, поэтому танковые армии могли после прорыва переднего края во взаимодействии с пехотой перейти к самостоятельным действиям в оперативной глубине; во-вторых, небольшое число танков и самоходно-артиллерийских установок в войсках фронта не позволяло выделять достаточное число танков непосредственной поддержки пехоты. Танковые армии своими действиями в первый день прорыва восполнили недостаток в танках непосредственной поддержки. Прорыв переднего края был совершен пехотой при содействии артиллерии и при относительно слабой поддержке танками. Вся масса 'танков танковых армий была брошена на подавление противника в тактической глубине обороны, на завершение прорыва и выход на оперативный простор. Ход событий показал правильность этого решения. 2-я танковая армия С. И. Богданова уже в первый день наступления основными силами пропорола тактическую глубину обороны противника и вышла в оперативную глубину. Положение 5-й гвардейской танковой армии было несколько труднее, так как ей пришлось уже с вечера 5 марта и днем 6 марта встретиться с подошедшими частями 13-й и 14-й немецких танковых дивизий. Но это не означает, что она действовала хуже. 5-я гвардейская танковая армия сумела разбить обе танковые дивизии противника и одним корпусом содействовала 2-й танковой и 52-й армиям в овладении Уманью.

В результате стремительных действий 2-й танковой армии С. И Богданова и 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова оборонительный рубеж противника по реке Горный Тикич был преодолен с ходу, что имело очень большое оперативное значение для последующего успешного наступления. [217]

Решительно действовали танкисты также и при подходе к Южному Бугу и форсировании его в районе Джулинки, Хощевато. Обходный маневр 6-й танковой армии А. Г. Кравченко, которая составляла второй эшелон подвижных войск фронта, позволил ей к утру 10 марта стремительно овладеть крупным железнодорожным узлом и городом Христиновкой. Таким образом, эшелонирование танковых армий себя оправдало.

В последующем танковые армии не смогли далеко оторваться от общевойсковых соединений. Это объяснялось исключительными трудностями движения по раскисшим дорогам, недостаточным материальным обеспечением и потерями материальной части.

И тем не менее в сложных условиях в действиях на Южном Буге и при захвате плацдармов на Днестре и Пруте бронетанковым и механизированным войскам принадлежит решающая роль. Они, как правило, с ходу форсировали эти водные преграды, захватывали переправы и плацдармы и не давали врагу закрепиться на выгодных рубежах.

Успешные действия бронетанковых войск в условиях бездорожья очень хорошо обеспечивались исключительно высокой проходимостью нашего танка Т-34.

Наступая в тесном взаимодействии с пехотой, при поддержке артиллерии, танки, маневрируя на поле боя, помогали пехоте прорывать оборону и неотступно преследовать врага. Характерной особенностью действий танков в период преследования явилось то, что танковые части умело заходили в тыл противника, отрезали ему пути отхода.

Что касается использования авиации в этой операции, то из-за трудных погодных условий в марте 5-я воздушная армия не имела полного боевого напряжения, ее действия были очень ограниченными. Для авиации трудностей было много. Мало того, что погода не давала возможности свободно летать, но и не было аэродромов с твердым покрытием, не хватало горючего и т. д. Все это не позволяло авиации широко использовать свои возможности. Для подвоза горюче-смазочных материалов танковым армиям частично привлекалась транспортная авиация, но ее возможности не могли покрыть наших потребностей в топливе. Однако из опыта этой операции можно сделать вывод, что при быстром развитии наступления для подвоза боеприпасов и горючего транспортная авиация нужна.

В труднейших условиях решались вопросы материального обеспечения операции. Наши органы тыла под руководством генерала B. И. Вострухова, проявляя инициативу, сделали все возможное в использовании транспортных средств фронта, в том числе специальных конных транспортов. Это и позволило обеспечить войска необходимыми боеприпасами и горючим. Меньше затруднений было с продовольствием. На месте удавалось заготавливать часть зерна, соли, мяса, использовать трофеи. [218]

Не было серьезных затруднений у медико-санитарной службы и в организации эвакуации больных и раненых, поскольку потери были незначительны. Весь порожняк, который уходил обратно в тыл, был отдан для эвакуации больных и раненых; кроме того, поскольку район был густонаселенным, наши медики использовали местные больницы и медико-санитарные учреждения.

Значительный интерес представляют в этой операции методы управления войсками.

Обстановка в Уманско-Ботошанской наступательной операции требовала очень гибкого слаженного управления и максимального приближения к войскам всех органов управления. Штаб фронта в период подготовки операции размещался в Шевченково в 25 км от линии фронта. С занятием Умани он переместился в Поташ. Надо отметить, что перемещение шло в основном походным порядком. Автомашины, вышедшие из Шевченково, застряли в пути. Документы и имущество отделов штаба перевозились на лошадях и волах. Руководящий состав штаба, как правило, перебрасывался до ближайших аэродромов на самолетах, а дальше генералы и офицеры шли пешком. Перед подходом к Днестру штаб фронта был переведен в Бершадь. В период боя за Днестр и его форсирования КП фронта находился в населенном пункте Кадым, а затем, когда форсировали Прут, для руководства операциями штаб фронта переместился в Молдавию, в населенный пункт Мурадени.

Задачи на прорыв и наступление ставились мною лично командующим армиями на месте, в ходе операции, при подходе к Южному Бугу и Днестру, а также в процессе поворота центральных армий фронта на юг для содействия войскам 3-го Украинского фронта. Личное общение командования фронта с командованием армий было и в этих трудных условиях постоянным и систематическим.

Штабы армий на главном направлении перемещались в среднем через двое-трое суток. Здесь имело место некоторое отставание штабов от войск. Иногда армейские штабы отрывались от них на 40—50 км, что, несомненно, отражалось на управлении войсками. Чтобы исключить отставание основных командных пунктов от войск, командующие армиями с небольшими группами штабных офицеров и радиосредствами выдвигались вперед, непосредственно в зону боевых действий на главном направлении армий.

Для передвижения оперативных групп и командиров использовались гусеничные машины. Связь с основными командными пунктами поддерживалась этими группами по радио и через офицеров связи на гусеничных или колесных машинах и самолетах.

Штаб фронта, как правило, имел проводную связь с основными командными пунктами армий, через них получал информацию от командармов, а также передавал им все распоряжения.

В создании устойчивой проводной связи, несомненно, имелось много трудностей, поскольку все стационарные линии связи были нарушены и их приходилось непрерывно восстанавливать. [219]

Радиостанции у нас были смонтированы на колесных машинах. В связи с распутицей пришлось часть радиостанций перемонтировать на конную тягу с тем, чтобы они могли непрерывно сопровождать наступающие войска.

Для связи с автоколоннами, идущими из тыла, выделялись радиостанции.

В Уманско-Ботошанской операции широко применялись все средства связи, как основные, так и дублирующие — командование фронта и армий постоянно должно было быть в курсе событий на фронте.

И все же в условиях бездорожья, хотя начальник связи Н. С. Матвеев делал все, от него зависящее, связь не была бесперебойной. Чтобы получить нужные данные от штабов армий или передать им распоряжение, личный состав оперативного управления, узла связи и личный состав связи затрачивали порой много сил и времени.

Наличие связи штаба фронта с армиями еще не означало, что командование фронта полностью обеспечивалось всеми необходимыми данными. Часто в звене полк—дивизия и полк—корпус связь была недостаточно устойчивой, и по этой причине иногда задерживались информация и передача распоряжений. В ходе операции неоспоримо подтвердилось, что в современных условиях, особенно при наступлении в неблагоприятное время года и при плохих дорогах, основным, самым надежным средством связи может быть только высококачественная радиоаппаратура на проходимых машинах.

Уманско-Ботошанская операция была очень сложной и весьма поучительной.

В сражениях еще раз были продемонстрированы высокие морально-боевые качества всего личного состава наших войск, героизм воинов, их выносливость в бою, умение вести боевые действия в сложных условиях, широко применять тактику маневрирования, преодолевать все трудности и невзгоды. Нельзя не восторгаться стойкостью советского солдата, показавшего в этой операции примеры мужества и героизма.

Командиры и штабы всех степеней и всех родов войск показали высокое воинское мастерство в подготовке операции, в управлении войсками на поле боя, в организации взаимодействия.

В Уманско-Ботошанской операции наглядно проявилось наше [220] полное превосходство над противником в оперативном искусстве и тактике. Прорыв обороны, танковый таран и действия танковых армий в оперативной глубине, развитие прорыва в сторону флангов, отражение контратак танковых дивизий противника и разгром их, форсирование водных преград в период весеннего паводка, поворот в ходе операций войск в сторону флангов на юг, на запад и снова на юг, четкое взаимодействие фронтов — все это выполнялось уверенно, твердо, в соответствии с обстановкой и оперативными планами Ставки Верховного Главнокомандования.

Переход государственной границы с Румынией и новая политическая обстановка потребовали большой работы всего политического аппарата и политорганов. Необходимо было довести до войск новые задачи, направить деятельность командиров, политработников, партийные и комсомольские организации на безукоризненное выполнение боевых заданий, на установление правильных отношений с румынским населением. Когда мы перешли границу, каждому воину надо было четко понять, что он пришел на территорию Румынии не как мститель, а как освободитель. Мы хорошо знали, что трудовой народ Румынии не хотел воевать против Советского Союза, что в коалицию с Гитлером вступили профашистские правящие круги во главе с Антонеску, что они толкнули Румынию на союз с Гитлером и на войну против Советского Союза.

Результаты мартовского наступления трех украинских фронтов явились следствием выполнения хорошо обдуманного плана Ставки Верховного Главнокомандования по разгрому противника на Правобережной Украине.

В ходе операции Ставка и Генеральный штаб внимательно осуществляли свое руководство в соответствии со стратегическим планом и создавшимися условиями на театре военных действий, давая возможность фронтам проявлять инициативу.

Второй удар — он в истории называется именно вторым ударом 1944 г., — нанесенный войсками трех украинских фронтов, был новым этапом в советском военном искусстве. Его суть заключалась в оперативном и стратегическом взаимодействии трех фронтов, имевших целью прорыв оборонительной системы противника, расчленение его стратегического фронта и последующее развитие прорыва подвижными войсками на большую глубину.

Наступление войск всех трех украинских фронтов лишило противника возможности маневрировать, вражеское командование оказалось неспособным противопоставить нашему наступлению свой контрманевр и потерпело поражение, предопределившее полный разгром немецко-фашистских войск на южном крыле советско-германского фронта. Гитлер снял командующих группами армий фельдмаршалов Манштейна и Клейста, обвинив их в неудачах немецких войск. Одновременно обе группы армий были переименованы в группы армий "Северная Украина" и "Южная Украина", их командующими были назначены соответственно фельдмаршал Модель и генерал-полковник Шернер. Гитлер возлагал на них большие [221] надежды, считал, что они поправят дело и поведут боевые действия более решительно. Но, как показали дальнейшие события, эти командующие потерпели еще большее поражение, чем их предшественники.

За период Уманско-Ботошанской операции Москва семь раз салютовала доблестным войскам 2-го Украинского фронта: за прорыв обороны противника на уманском направлении, за овладение Вадняркой, за овладение Ново-Украинкой и Помощной; за овладение Могилев-Подольским и форсирование Днестра; за овладение Первомайском, за форсирование Днестра на фронте 175 км, за овладение Бельцами и выход на государственную границу; и наконец за успешное форсирование Прута, прорыв обороны противника, овладение городами Дороха, Ботошани и другими населенными пунктами и выход к реке Серет.

Создание войсками 2-го Украинского фронта оперативного плацдарма в Северной Румынии в большой степени способствовало успешному проведению Ясско-Кишиневской операции.

Победы воинов 2-го Украинского фронта были результатом их высокого наступательного боевого духа, морально-политического подъема, непреклонной решимости во что бы то ни стало разгромить врага и освободить советскую землю от гитлеровских оккупантов.

Бесчисленные героические подвиги советских воинов явились ярким примером глубокого патриотизма, беззаветной преданности солдат, сержантов, офицеров и генералов Красной Армии своему народу, своей великой Родине, родной Коммунистической партии и Советскому правительству.

* * *

Завершив Уманско-Ботошанскую операцию и проведя необходимые мероприятия по закреплению освобожденной территории, мы занялись приведением войск в порядок: укомплектованием, ремонтом боевой техники и вооружения, организацией службы тыла. Однако завершить эту работу мне не довелось.

В начале мая 1944 г. решением Государственного Комитета Обороны я был освобожден от командования войсками 2-го Украинского фронта. Ставка Верховного Главнокомандования, предвидя развитие событий в предстоящей летней кампании, произвела некоторые изменения в командовании украинскими фронтами. Командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков был отозван в распоряжение Ставки. Я был назначен командующим войсками 1-го Украинского фронта. Вместо меня командовать 2-м Украинским фронтом был назначен Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Его на 3-м Украинском фронте сменил Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин, ранее командовавший войсками 4-го Украинского фронта.

Произошла передвижка командующих фронтами с юга на север.

Что и говорить, трудно было расставаться с моими ближайшими [222] помощниками по штабу и Военному совету фронта, с командующими армиями, командирами корпусов и дивизий, которых я хорошо знал и высоко ценил.

Почти за год моего командования войска 2-го Украинского фронта получили 20 приказов Верховного Главнокомандующего с благодарностью за выдающиеся боевые действия. Мы вместе прошли боевой путь от Белгорода до Румынии и хорошо сработались. Прекрасные взаимоотношения установились с командующими армий, родов войск и начальниками служб, с членами Военных советов армий, со всеми фронтовыми товарищами. Проведение ряда крупнейших операций сплотило нас в единый, дружный и организованный коллектив, способный выполнять любые боевые задачи.

Расставаясь со штабом фронта, я по справедливости отметил тогда его заслуги и плодотворную деятельность. С особой теплотой я вспоминаю нашу совместную дружную работу с начальником штаба фронта генерал-полковником, затем Маршалом Советского Союза М. В. Захаровым. Возглавляя во время войны штабы ряда фронтов, М. В. Захаров проявил себя опытнейшим и знающим начальником. Лично мне довелось совместно с ним работать на Калининском, Степном и 2-м Украинском фронтах, и я могу сказать, что он относился к той школе оперативных работников, которые в совершенстве постигли методы управления войсками крупных объединений. Это был человек неукротимой энергии и высокой штабной культуры. Исключительное внимание он всегда уделял глубокой и всесторонней оценке обстановки, строгому систематическому и действенному контролю исполнения отданных приказов, а также четкой и объективной информации о положении войск, их запросах и нуждах.

Теперь, возвращаясь к событиям прошлого, вспоминая все пережитое и совершенное солдатами, командирами и политработниками фронта, я хочу снова поблагодарить их всех за их ратный труд, мужество и героизм. [223]