Штурмуем УРы Восточной Маньчжурии

Пока наши главные силы, громя 5-ю японскую армию под Мулином, Линькоу и другими городами, прорывались к Муданьцзяну, на правом фланге 1-й Краснознаменной армии, в Мишаньском укрепленном районе, тоже шли бои. Правда, гораздо меньшие по масштабам и по численности занятых в них войск, но показательные с разных точек зрения.

Против Мишаньского УРа японцев, а точней сказать, против его пяти узлов сопротивления (УС){93} с нашей стороны был выставлен заслон из восьми батальонов: трех стрелковых, трех пулеметных и двух артиллерийско-пулеметных. Их общий фронт протянулся на 100 км. На батальон в 500–600 человек приходился участок в 15–16 км. Это очень слабое насыщение войсками даже для обороны. Но самое интересное было в том, что эти малые силы в первый же день перешли в наступление и в короткий срок, за два-три дня, прорвали оборону УРа на всю ее глубину на нескольких направлениях сразу.

Итак, Мишаньский укрепрайон с его сотнями железобетонных дотов, бронеколпаков, дзотов, с многоэтажными подземными городками, автономными электростанциями, машинными залами, водохранилищами, складами, с наземным [293] казарменным фондом, рассчитанным на полторы-две дивизии полевых войск, с шоссейными и железными дорогами, аэродромами, мастерскими смог лишь считанные дни устоять против натиска нескольких советских батальонов, наступавших даже без поддержки тяжелой артиллерии.

Если рассматривать это событие само по себе, вне связи с другими событиями, то может сложиться неправильное представление о боевой мощи укрепрайонов вообще, о необходимости этих дорогостоящих сооружений. Поэтому, воздавая должное бойцам, командирам и политработникам, непосредственно штурмовавшим Мишаньский УР, постараемся рассмотреть и другие причины быстрого и решительного успеха войск 1-й Краснознаменной армии на этом направлении.

Да, атакуя на 100-километровом фронте, проявив решительность, дерзость, мужество и высокое мастерство, восемь наших батальонов захватили Мишаньский УР. Это — факт. Но его никак нельзя отрывать от другого факта — от общего замысла армейской операции, от оперативного маневра, от мощного прорыва ударной группировки 1-й Краснознаменной армии в обход укрепленного района. Ведь именно этот факт, эта причина вынудила японское командование поспешно вывести из УРа полевые войска и бросить его гарнизон на произвол судьбы.

Нельзя сбрасывать со счетов и недостатки Мишаньского УРа как системы боевых долговременных сооружений. Когда я только прибыл в 1-ю Краснознаменную армию и по разведсхеме, а затем с наблюдательных пунктов стал знакомиться с укреплениями японцев, бросились в глаза следующие два обстоятельства: во-первых, каждый из пяти узлов сопротивления был растянут по фронту, но не глубок. Расстояние от переднего края до тыловой позиции не превышало 10 км, а в некоторых УС и того менее. Во-вторых, их передний край был выведен прямо к пограничной черте, с НП я видел амбразуры некоторых дотов и дзотов. Видимо, строя эти дорогостоящие сооружения, японские военные специалисты полагали, что их наглые агрессивные вылазки мы всегда будем встречать обороной и контрударами только на своей территории, как во время событий на Хасане и Халхин-Голе. Не думали (или не хотели думать?), что в случае нашего наступления мы с первых же часов огнем артиллерии разгромим эти близко придвинутые к границе доты и дзоты.

Прочие недостатки Мишаньского укрепрайона выяснились во время боя, и наши штурмовые группы хорошо их [294] использовали. Например, отдельные опорные пункты — какая-нибудь высота с группой дотов — обносились по кругу противотанковым рвом, колючей проволокой, надолбами. Так что штурмовая группа сразу могла определить границы очередного опорного пункта, его фланги, а следовательно, примерное расположение и огневых точек, и минных полей, и малозаметных препятствий (проволочные заборы на низких кольях, спирали «Бруно» и прочее).

Часть этих недостатков, свойственных укрепленным районам Восточной Маньчжурии, можно отнести на счет слабой профессиональной подготовки японских специалистов, планировавших, утверждавших и строивших УРы. Но другая часть объясняется оперативными взглядами и намерениями японской военщины. Планируя агрессивную войну против СССР, готовя Квантунскую армию к нападению, в частности на советское Приморье, японский генералитет в 30-х годах мысли не допускал о возможности собственных оборонительных действий. Укрепленные районы должны были выполнять роль передовых плацдармов. Отсюда и такая, на наш взгляд, несуразность: большинство УРов не имели постоянных крупных гарнизонов, но вместе с тем их военные городки могли разместить в своих казармах, артиллерийских и танковых парках по полторы-две пехотные дивизии с танками и артиллерией РГК. Пехотные траншеи, артиллерийские и пулеметные доты, даже бетонированные позиции тяжелой и сверхтяжелой артиллерии были максимально придвинуты к советской границе. Мыслилось, что их огонь будет сопровождать японскую пехоту по нашей территории на возможно большую глубину.

С 1943 года, под влиянием поражений, нанесенных советскими войсками фашистской Германии, эта концепция стала быстро изменяться. Укрепленные районы приспосабливались к обороне, строились новые долговременные сооружения и заграждения, но переделать УРы в корне уже не было возможности и времени. Час возмездия приближался. За авантюризм агрессивной стратегии 30-х годов японской военщине пришлось расплачиваться в сорок пятом.

Прорыв Мишаньского УРа войска правого фланга 1-й Краснознаменной армии практически завершили за трое суток. Дело происходило так.

Примерно в 20-х числах июля штаб армии создал группу войск для прикрытия с севера удара главных сил. Группу возглавил заместитель командарма генерал Александр Михайлович Максимов. В его подчинение были переданы [295] 112-й и 6-й полевой укрепленные районы{94}, 69-й пограничный отряд, 1630-й истребительно-противотанковый полк, 451-й минометный полк. Эти части, взаимодействуя с тремя батальонами стрелков корпуса А. С. Ксенофонтова, должны были сковать возможную активность японского гарнизона Мишаньского УРа (три батальона 125-й и 135-й пехотных дивизий, 3-й пограничный гарнизон — два батальона, 22-я маньчжурская смешанная бригада, танковый отряд, две — японская и маньчжурская — кавбригады, полк зенитной артиллерии, полк связи и другие части){95} на более чем 100-километровом фронте между озером Ханка на востоке и горным плато и сопкой Командная на западе.

И вот в ночь на 9 августа по общему для всей армии сигналу генерал Максимов направил к японским заставам группы пограничников, усиленные армейскими саперами, — в каждой 20–30 человек. Они атаковали семь японских погранзастав, а также отдельные пикеты, подавили сопротивление и открыли дорогу передовым отрядам. Так их назвал Максимов, хотя один-два пулеметных взвода (20–40 пулеметчиков) как-то не ассоциировались в нашем представлении с привычными передовыми отрядами. Но дело они сделали большое. С четырех утра пулеметчики смело двинулись к переднему краю Мишаньского укрепрайона и на рассвете атаковали его укрепления по всему фронту. За ними продвигались штурмовые отряды с артиллерией и зарядами взрывчатки.

Несколько слов о штурмовых отрядах. Батальоны 112-го УРа и 6-го ПУРа имели в своем составе кроме пулеметных рот и артиллерийских подразделений минометные роты и роты противотанковых ружей. К этому надо прибавить подчинение непосредственно коменданту УРа роты саперов и связистов, двух дивизионов артиллерии (6 ПУР). Такая [296] структура подразделений, их высокая насыщенность разнообразным вооружением, присущие им навыки ведения боя — все это позволило создать компактные и сильные штурмовые отряды.

В ходе штурма основная боевая нагрузка выпала на пять «уровских» батальонов. Завязавшийся на рассвете бой на переднем крае Давайцзыского, Сыпайского, Наньшаньского, Цзомутайского и Дадинцзыского узлов сопротивления поначалу не приносил заметных успехов. Японские солдаты и офицеры дрались отчаянно. Даже будучи окруженными или оставшись без патронов, они отказывались сдаться. Здесь наши воины впервые увидели японцев, покончивших собой ножами или саблями — то самое харакири.

Это была жестокая борьба. Утром 10 августа в Дадинцзыском узле сопротивления, на укрепленной высоте 172.5, геройски погиб юный сапер 75-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона 112-го УРа комсомолец ефрейтор Василий Колесник. Разведывая систему инженерных препятствий под сильным ружейно-пулеметным огнем врага, он подполз к проволочному заграждению, сделал в нем три прохода, разминировал местность вокруг. Когда наши бойцы атаковали вражеский дот, оттуда ударил смертоносный пулеметный огонь, атакующие залегли. Тогда Колесник подобрался к амбразуре, стал бросать в нее гранаты. Он израсходовал их все, но пулеметный дот продолжал вести огонь и сдерживал движение штурмовой группы. Тогда комсомолец Колесник стремительно поднялся и бросился грудью на амбразуру дота. Когда товарищи Колесника ворвались на вершину сопки и подавили огонь пулемета, Василий был уже мертв. Его подвиг был отмечен высокой наградой — званием Героя Советского Союза.

Взятие первых дотов и дзотов выявило их слабые стороны — недостаточное огневое взаимодействие, плохое использование местности (японцы, как правило, строили доты на вершинах холмов, что помогало быстро их обнаруживать), шаблонность в инженерных заграждениях. Используя слабости обороны, командиры штурмовых отрядов капитаны С. А. Бульба, В. И. Антонов, В. Н. Шевченко, старший лейтенант Г. А. Коломейцев и другие быстро блокировали очередные доты, отсекали подступы минометно-пулеметным огнем, выдвигали орудия на прямую наводку, иногда с 200–300 метров расстреливали в упор, пока взрывы внутри и дым в амбразуре не показывали, что с гарнизоном дота покончено.

В тылу Мишаньского укрепрайона проходили две параллельные [297] железные и сопутствующие им грунтовые дороги от границы в глубину Маньчжурии. На ближайшей к нам магистрали располагались с востока на запад городки Мишань, Эрженбай, Цзомутай, Баньцзыхэ и Салянцзы. Они были сильно укреплены. Города в Китае исстари обносились толстыми глинобитными стенами (осколочно-фугасный снаряд 76-мм пушки пробивал их с трудом, после нескольких кучных попаданий). Кроме того, здесь, в низменной долине Мулинхэ, тоже издавна хорошо развита система ирригации. Эти каналы японцы углубили, получились противотанковые рвы. Железобетонные сооружения — доты, командные пункты, убежища встраивались в глиняные фанзы, амбразуры закрывались соответствующего вида и цвета заслонками, и даже вблизи дот смотрелся как дом.

Эти укрепленные городки составляли тыловую оборонительную позицию Мишаньского укрепрайона. Еще до захода солнца штурмовой отряд 409-го пулеметного батальона ворвался в Эрженбай, в ночном бою очистил его от противника. Когда два старших сержанта-пулеметчика С. П. Пеньков и В. Ф. Кузнецов подорвали связками гранат последний дот близ железной дороги, комбат Сергей Антонович Бульба доложил генералу А. М. Максимову, а Максимов к нам в штаб армии, что 112-й укрепрайон «оседлал рокадную дорогу».

Штурмовые отряды 6-го полевого укрепрайона полковника Шигидевича, с боем пробиваясь через горно-лесистый Наньшаньский узел сопротивления, к середине дня уже вели бои в бетонированных подземельях горы Наньшань, а вечером вышли к японскому военному городку на южной окраине Баньцзыхэ. Упорный бой шел всю ночь. Генерал Максимов приказал полковнику Котову помочь Шигидевичу. Котов быстро сформировал подвижной отряд, пулеметчики были рассажены в машины 1630-го истребительно-противотанкового и 451-го минометного полков, и прямо по шоссе, что называется, с ветерком отряд с тыла ворвался в Баньцзэхэ. Его гарнизон был уничтожен.

Таким образом, к вечеру 11 августа Мишаньский УР на всех направлениях был пройден штурмовыми отрядами на всю глубину. Впрочем, должен оговориться. Надеюсь, читатель поймет меня правильно: бойцы штурмовых отрядов выполнили главную задачу, создали несколько широких брешей в Мишаньском УРе и оседлали важнейшие магистрали. Говорить же об очищении укрепленного района общей площадью более 800 квадратных километров было еще рано. [298]

12 августа подвижной отряд — рота 75-го пулеметного батальона — на машинах артиллеристов-противотанкистов майора Машина, пройдя до 25 км по тяжелой грунтовой дороге, ворвался в город Мишань. Японцы уже бежали оттуда, местное население все вышло на улицы с красными флагами, повязками, цветами. Стихийно возник митинг, китайцы-горожане со слезами на глазах благодарили советских воинов за освобождение от мучительного ига японской четырнадцатилетней оккупации. С ответным словом выступил начальник политотдела 112-го УРа майор В. Т. Николенко. А часа три спустя в город вступил передовой отряд 35-й армии генерала Н. Д. Захватаева (город Мишань находился в полосе действий этой армии). Вскоре генерал А. М. Максимов доложил, что передал Мишань отряду 35-й армии и приступает к. очищению захваченных узлов сопротивления. На этом активные боевые действия на правом фланге армии закончились. Задача была выполнена малыми силами и в кратчайший срок.

Грандиозная Маньчжурская наступательная операция быстро приближалась к победному финалу. Три мощных клина трех советских фронтов — Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных — со дня на день должны были сомкнуться в глубине Маньчжурии, с тем чтобы рассечь на изолированные группировки, окружить и уничтожить японские армии, входившие в оперативное подчинение штаба Квантунской армии. Противник уже потерял управление войсками, и это было началом его конца.