На пути к Одеру
В результате освобождения Кракова на левом крыле 1-го Украинского фронта сложилась довольно благоприятная обстановка для нашего нового рывка вперед, к Силезскому промышленному району, которому, как уже говорилось выше, исключительно важное значение придавало как советское, так и немецко-фашистское командование. Ведь именно здесь, в Силезском промышленном районе, одном из крупнейших в Западной Европе, находилось индустриальное сердце Польши, которое сейчас вынуждено было работать на «тысячелетний» гитлеровский рейх. А здесь находились значительные запасы угля, были сосредоточены важные отрасли промышленности.
Мне, как бывшему шахтеру, было приятно сознавать, что и на мою долю выпала почетная задача по освобождению Силезии от гитлеровских захватчиков. До войны у нас, донецких шахтеров, поддерживалась самая тесная связь с польскими горняками. А если бросить взгляд еще дальше, то можно узнать, что развитию угольной промышленности в Польше во многом способствовал и спрос на уголь еще в старой царской России. Ведь домбровский уголь использовался тогда на таких ее железных дорогах, как Москва — Курск, Москва — Воронеж...
После первой мировой войны Верхне-Силезский угольный бассейн, как известно, был разделен на несколько частей и одна из них отошла к Германии. 1 сентября 1939 года немецко-фашистские войска напали на Польшу и оккупировали ее. Началась новая полоса в разграблении богатств Силезского промышленного района. И хотя за годы второй мировой войны ни одна из шахт здесь не была разрушена (этому во многом способствовало и наше быстрое наступление в январе 1945 года), их производственная [161] мощность все-таки довольно сильно упала вследствие безжалостной эксплуатации пластов гитлеровскими оккупантами.
Силезский промышленный район — это, однако, не только уголь. На севере Силезской возвышенности имелись громадные залежи железной руды. Вот почему Силезско-Домбровская агломерация была важнейшим центром польской металлургии. Здесь шло производство как черного металла, так и цинка, свинца.
К 1945 году на территории Силезии насчитывалось несколько сот промышленных предприятий, в том числе и военных — авиационные, танковые, автомобильные заводы. Кстати, именно сюда фашистская Германия перебазировала и часть своих предприятий из Рура, намереваясь спасти их от налетов авиации наших западных союзников.
Таким образом, Силезский промышленный район был очень важен для гитлеровской Германии, так как увеличивал ее военно-экономический потенциал. А это в условиях ведения такой тяжелой войны — жизненно важный фактор. Потому-то гитлеровское командование и стремилось любой ценой удержать за собой этот богатый промышленный район, сосредоточив здесь, на сравнительно небольшой территории, довольно значительные военные силы. Сюда по его приказу были стянуты остатки разбитых советскими войсками частей и соединений 4-й танковой и 17-й армий, а также резервные пехотные дивизии. Всего же в Силезском промышленном районе враг имел девять полнокровных пехотных и две танковые дивизии, несколько так называемых боевых групп, две отдельные бригады, шесть отдельных полков, 22 отдельных батальона и многие другие части и подразделения. Кроме того, можно было ожидать и прибытия сюда из резерва еще двух-трех пехотных и одной танковой дивизии.
Как же строился нашим командованием план освобождения Силезского промышленного района и какая роль отводилась в нем 59-й армии?
Чтобы лучше понять его, остановимся вначале, хотя бы и коротко, на замысле командования 1-го Украинского фронта, Перед его войсками стояло три задачи: первая — разгромить силезскую группировку противника; вторая — сделать это в самые кратчайшие сроки; третья — по возможности сохранить от разрушений промышленность Силезии. Из этих задач исходило и принятое командованием [162] фронта решение — глубокий охват Силезского промышленного района танковыми соединениями, чтобы затем во взаимодействии с общевойсковыми армиями, наступавшими на Силезию с севера, востока и юга, вынудить гитлеровские войска под угрозой окружения выйти в открытое поле и уже там разгромить их.
Как видим, план включал в себя смелый маневр танковыми соединениями во фланг и тыл противника. Для осуществления его решено было использовать 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П. С. Рыбалко.
Одновременно фронтовое командование поставило задачи и перед общевойсковыми армиями. Так, 21-я армия генерала Д. Н. Гусева, усиленная 31-м танковым и 1-м гвардейским кавалерийским корпусами, должна была наносить удары на Беутен (Бытом), охватывая Силезский промышленный район с севера и северо-запада. 60-я армия генерала П. А. Курочкина, наступая вдоль Вислы, охватывала его с юга. Наша 59-я армия, по-прежнему усиленная 4-м гвардейским танковым корпусом, должна была продолжать наступление на Катовице, Короче говоря, нас ожидали большие события.
Чем же пришлось заниматься штабу 59-й армии в этот ответственный период подготовки к операции? Прежде всего, естественно, требовалось досконально вскрыть состав группировки противника, которая будет противостоять войскам в полосе наступления армии. Поэтому, как только представилась возможность, командующий армией генерал И. Т. Коровников пригласил к себе начальника штаарма генерала Н. П. Ковальчука, командующих родами войск, начальника оперативного отдела полковника Л. М. Крылова и в их присутствии попросил начальника разведотдела армии доложить все имеющиеся у него сведения о противостоявшей нашей армии группировке противника.
От оперативного отдела на этом докладе присутствовали подполковник В. А. Хлынин и я.
Начальник разведотдела доложил, что против 59-й армии в настоящее время действуют части 75-й пехотной, 97-й легкопехотной дивизий врага, 20-й мотодивизии, боевой группы из 10-й мотодивизии, 2-го охранного полка «Остланд», 8-й армейской саперной бригады, остатки разбитых ранее 68-й и 304-й пехотных дивизий, а также [163] более 10 отдельных батальонов. Всего же нашей армии противостоят более 30 батальонов вражеской пехоты, до 200 танков и самоходных орудий, свыше 400 орудий разных калибров и минометов. Немецко-фашистское командование имеет, кроме того, и несколько частей в резерве, которые, конечно, использует в ходе сражения.
— А как размещены эти части противника? — спросил И. Т. Коровников Л. М. Крылова.
Леонид Михайлович, которого просто невозможно было застать врасплох, так как он всегда имел при себе все необходимые сведения, прежде чем ответить на конкретный вопрос командарма, сказал, что в данный момент нам нужно учитывать и еще одну важную особенность: если наши соседи — справа 21-я армия и слева 60-я армия — будут совершать охватывающие маневры, то нам, естественно, придется наступать на Силезский промышленный район фронтально. В этом случае мы, конечно, всегда сможем произвести обходные маневры. А они были бы крайне необходимы, так как противник в полосе действия нашей армии имеет позиции с двумя-тремя траншеями, между которыми размещены многочисленные огневые точки, блиндажи и укрытия, а подступы к траншеям прикрыты густыми минными полями, проволочными заграждениями и противотанковыми рвами. Более того, берега речек, которые встретятся на нашем пути, в большинстве своем эскарпированы.
Особенно сильно враг укрепил населенные пункты, а города, сливающиеся здесь в целую систему, превратил в узлы сопротивления. Здесь противник возвел многочисленные баррикады, все каменные постройки приспособил к круговой обороне, усилил их дотами. Сильно укреплен и город Катовице, который нам предстоит брать.
Выслушав начальников оперативного и разведывательного отделов, а также командующих родами войск, генерал И. Т. Коровников на основании их докладов принял следующее решение на наступление: 59-я армия должна прорвать оборону противника на рубеже рек Бяла Пшемша и Пшемша, нанося главный удар смежными флангами 43-го и 115-го стрелковых корпусов и силами 4-го гвардейского танкового корпуса в общем направлении на Мысловице, Катовице; разгромив противостоявшую нам здесь группировку войск врага, овладеть затем рубежом Бендзин, Сосновец, Мысловице. В дальнейшем, развивая удар на Катовице, Глейвиц (Гливице), соединениям армии [164] следовало овладеть городами Хожув и Катовице, выйти на рубеж Гинденбург (Забже), Николаи (Миколув), а в последующем, развивая удар в общем направлении на Козель (Козле), подойти к реке Одер и попытаться захватить плацдарм на ее западном берегу.
Время, отведенное на проведение этой операции, — примерно десять суток. Оперативное построение армии — в один эшелон, а стрелковые корпуса — в два эшелона. Наступление ведут 43-й и 115-й стрелковые корпуса. 245-я стрелковая дивизия, как и прежде, — резерв армии.
Такое оперативное построение армии и корпусов во многом диктовалось тем обстоятельством, что противник после нашего сильнейшего удара под Краковом, конечно, еще не успел как следует закрепиться (хотя по докладу начальника оперотдела и многое сделал) на новых рубежах. И мы могли, следовательно, прорвать его оборону, не особенно эшелонируя свои боевые порядки в глубину.
Штабу армии все же пришлось немало потрудиться, чтобы в связи с новыми задачами своевременно довести их до корпусов и дивизий, восстановить или заново наладить взаимодействие между общевойсковыми и танковыми корпусами, а также и с нашими соседями — 21-й и 60-й армиями. К тому же нужно было подготовить и новые пункты управления, организовать устойчивую связь, обеспечить войска всем необходимым в материальном отношении.
А решить последний вопрос оказалось не так-то просто. Дело в том, что в первые дни Висло-Одерской операции темпы наступления армии были достаточно высокими и тыловые части и подразделения не всегда поспевали за передовыми соединениями. В итоге армейский тыл растянулся, отстал, и это затрудняло снабжение войск. Штаарму совместно со штабом тыла пришлось приложить немало усилий, чтобы решить и эту задачу.
Помнится, в период подготовки к новому наступлению начальник штаба армии генерал-майор Н. П. Ковальчук обратил наше внимание на следующие два обстоятельства. Он, с одной стороны, потребовал от нас как можно детальнее разработать задачи стрелковым корпусам, поскольку армия наносила главный удар их смежными [165] флангами, с другой — приказал направить группу работников оперотдела в штабы корпусов, чтобы непосредственно на месте изучить обстановку, условия местности, оценить наши возможности для успешного выполнения поставленной перед армией задачи.
Разработку задач корпусам и составление проекта приказа было поручено произвести подполковнику В. А. Хлынину и мне. В войска же отправились Т. М. Бударин, З. А. Корнилов, В. Т. Сиротенко и некоторые другие наши товарищи.
Проект приказа был разработан довольно быстро. Этому способствовало то обстоятельство, что наша армия продолжала наступление, по существу, без паузы. Подписанный почти без поправок командующим Коровниковым, начальником штаба Ковальчуком и членом Военного совета Лебедевым, этот приказ 18 января уже ушел в войска. 43-му корпусу, куда входили 80, 314 и 13-я стрелковые дивизии с двумя самоходно-артиллерийскими полками, истребительно-противотанковым артиллерийским и минометным полками, а также с пушечной артиллерийской бригадой, ставилась следующая ближайшая задача: уничтожить противника западнее Олькуш и к исходу 19 января овладеть рубежом Лосень, Славкув, Бур Бискули, имея 314-ю стрелковую дивизию во втором эшелоне. В последующем ударом с севера во взаимодействии со 115-м стрелковым корпусом ему предстояло овладеть Силезский промышленным районом.
115-му корпусу в составе его 286, 92 и 135-й стрелковых дивизий с одним гвардейским минометным полком и артиллерийской дивизией приказывалось продолжать наступление в направлении Острежница, Явожно, Гишовец с задачей уничтожить противника в районах западнее Хжанув и к исходу 19 января овладеть рубежом Ценжковице, Хжанув, в последующем, имея одну стрелковую дивизию во втором эшелоне, развивать удар на Катовице и во взаимодействии с 43-м стрелковым и 4-м гвардейским танковым корпусами овладеть Силезский промышленным районом.
Командарм И. Т. Коровников при этом обратил особое внимание на необходимость до выхода 60-й армии в свою полосу западнее Кракова обезопасить левый фланг нашей армии от возможных контрударов противника, для чего приказал командиру 115-го стрелкового корпуса выделить [166] из состава подчиненных ему войск специальные силы и средства.
Надо сказать, что это было очень своевременным предостережением, так как в связи со сложившейся обстановкой 59-я армия должна была какое-то время прикрывать с юга и весь левый фланг 1-го Украинского фронта.
Довольно четкая задача доводилась и до танкистов. Так, 4-му гвардейскому танковому корпусу необходимо было к исходу 19 января выйти в район Воля Филиповска, Груец, Заляс, Новойева Гура, в последующем, наступая в общем направлении на Явожно и Катовице, во взаимодействии со 115-м стрелковым корпусом ударом с юга овладеть Силезский промышленным районом{32}.
Правда, в ходе боевых действий Военному совету и штабу армии то и дело приходилось вносить в приказ изменения и дополнения, так как наступление с самого начала развивалось медленно и не слишком-то организованно: войска, продвинувшись вперед всего лишь на несколько километров, затоптались на месте.
Это, естественно, грозило срывом всей задуманной операции. Поэтому, чтобы исправить создавшееся положение, войскам армии было приказано действовать не только днем, но и ночью. Причем эта задача ставилась прежде всего танкистам, и в частности 4-му гвардейскому танковому корпусу, которому командарм приказал под покровом темноты действиями усиленных передовых отрядов обеспечить к утру 21 января захват плацдарма на западном берегу реки Пшемша, а к 9 часам того же дня выйти на ее западный берег всем корпусом и в течение 21 января концентрированным ударом овладеть городом Николаи (Миколув).
Таким образом, 21 января 1945 года рано утром войска нашей армии возобновили наступление. Они с ходу захватили несколько населенных пунктов. Но вот на реке Бяла Пшемша, на участке Щакова, Явожно и в районе Славкув противник начал оказывать нам довольно сильное сопротивление. Выручили танкисты из 4-го гвардейского корпуса, которые в ночь на 21 января своими передовыми отрядами, обходя опорные пункты врага, вышли-таки к реке Пшемша, захватили мосты в районах [167] Бжезинки и Елены и оказались в тылу у гитлеровцев. Те, конечно, сразу дрогнули.
В те дни всей армии стало известно имя отважного гвардейца лейтенанта Н. И. Агеева. Это под его командованием три танка первыми переправились на западный берег Пшемши. Гитлеровцы отрезали героические экипажи от основных сил. Но танкисты Агеева не дрогнули. Двое суток они отражали яростный натиск врага. И выстояли-таки до подхода подкрепления!
За мужество и отвагу лейтенанту Н. И. Агееву и одному из его подчиненных старшему сержанту Г. Ф. Чехлову было присвоено звание Героя Советского Союза. Другие танкисты этой группы также удостоились высоких правительственных наград.
Но вот тревожные сведения поступили из 43-го стрелкового корпуса. Некоторые его части были остановлены на реке Бяла Пшемта сильными контратаками противника.
В корпус срочно отправился командующий артиллерией армии генерал Н. В. Дорофеев. Оценив на месте обстановку, он приказал выдвинуть на прямую наводку артиллерию всех калибров и почти в упор бить по укреплениям врага. И это возымело действие. 22 января части и соединения 43-го корпуса снова пошли вперед и с боем овладели городами Славкув, Стшемешице-Вельке и многими другими населенными пунктами.
В этот же день частям 286-й стрелковой дивизии 115-го стрелкового корпуса удалось захватить местечко Мачки, а 23 января после упорных уличных боев и города Щаков и Явожно.
В период боевых действий в целях усиления удара по противнику штаарм на основе решения командующего армией отдал войскам целый ряд боевых распоряжений, которые по нашему замыслу должны были сыграть положительную роль при освобождении от гитлеровцев Силезского промышленного района. Так, 24 января 1945 года 43-му стрелковому корпусу было приказано перенацелить главные силы на свой левый фланг, с тем чтобы нанести как можно более мощный удар по противнику в направлении города Катовице и, прорвав его оборону, овладеть рубежом Домброва-Гурне, Сосновец. 115-му стрелковому корпусу ставилась такая задача: силами 286-й и 92-й стрелковых дивизий во взаимодействии с частями 4-го гвардейского танкового корпуса нанести удар с рубежа [168] Явожно, Бычина в направлении на Костов, прорвать оборону противника по реке Пшемша и к исходу 24 января овладеть рубежом Мысловице, Холдунув. А 4-му гвардейскому танковому корпусу, в свою очередь, было приказано развивать наступление в направлении на Костов и Катовице и во взаимодействии со 115-м стрелковым корпусом к исходу 24 января овладеть последним{33}.
Однако, к сожалению, наши надежды не оправдались. Противник вскоре перешел к более активным действиям, предприняв только за один день 24 января 13 яростных контратак. Гитлеровцы вводили в бой все новые и новые батальоны, поддержанные крупными силами артиллерии. По боевым порядкам частей 59-й армии начала наносить чувствительные удары и вражеская авиация. Поэтому в тот день лишь 135-я дивизия во взаимодействии с частями 60-й армии ценой больших усилий смогла освободить Хжанув — один из крупных городов Домбровского угольного бассейна.
Но более успешно Действовал наш сосед — 21-я армия. Ее войска не вступали в затяжные бои за отдельные укрепления, а вели их маневренно, по возможности обходя крупные населенные пункты, и, охватывая Силезский промышленный район с севера, уже 25 января освободили город Глейвиц (Гливице), который, кстати, входил в полосу наступления 59-й армии.
Решительно продвигались вперед и войска 60-й армии, охватывая Силезский промышленный район с юга. И это, как подсказали последующие события, во многом облегчило и нашу задачу, так как противостоящий нам противник очень скоро забеспокоился, почувствовав нависшую над ним угрозу окружения.
Однако 25 января гитлеровцы попытались ликвидировать наш плацдарм на западном берегу Пшемши. Они ввели в бой дополнительно части 371-й пехотной дивизии, батальон «фольксштурма» и один из сводных батальонов. Но 92-я и 286-я дивизии 115-го стрелкового корпуса нашей армии отбили все контратаки врага и уже на следующий же день овладели городом Мысловице. А части 43-го корпуса тем временем уже вплотную подошли к городу Сосновец. [169]
В те дни, обобщая поступающие из войск донесения, мы в штаарме все больше и больше сходились во мнении, что штабы корпусов недостаточно настойчиво претворяют в жизнь наш первоначальный замысел — наносить удар по противнику смежными флангами корпусов. Поэтому-то действия войск и носят такой разрозненный характер.
Кстати, создавшееся мнение подкрепляли и донесения наших товарищей из оперативного отдела, которые, как говорилось выше, работали в войсках, непосредственно на местах контролируя ход выполнения приказа штаарма.
Доложили об этом Коровникову и Ковальчуку. Командарм тут же связался с 43-м и 115-м стрелковыми корпусами, а также с командиром 4-го гвардейского танкового корпуса. Я сам слышал, как он разговаривал по телефону с комкором 43 генерал-майором А. И. Андреевым.
— Анатолий Иосифович, — спросил командарм, — почему так вяло действует ваше соединение?
— Стараемся, товарищ генерал, но противник очень уж сильно контратакует...
— Ведь Военный совет указывал вам, что надо сосредоточить усилия на левом фланге, чтобы вместе с соседом прорвать оборону противника на достаточную глубину и выполнить затем задачу, — напомнил Коровников.
— Перегруппировка заняла много времени...
— Вот что, — уже тоном приказа прервал Андреева командарм. — Сейчас в ваш штаб будет отправлено боевое распоряжение. А пока примите меры к усилению своего левого фланга и берите пункт С. (имелся в виду город Сосновец. — И. К.).
В 43-й стрелковый корпус и в самом деле тут же пошла шифрограмма штаарма. В ней предлагалось следующее: корпусу, выполняя замысел штаба армии, иметь группировку войск на своем левом фланге и наносить ею удар в направлении Сосновец, Кенигсхютте, с тем чтобы выйти на реку Черна Пшемша и к исходу дня овладеть рубежом Михалковец, (иск.) Катовице. Другой шифрограммой уже командиру 115-го стрелкового корпуса предлагалось расширить плацдарм на западном берегу реки Пшемша и, прорвав там оборону противника, во взаимодействии с 4-м гвардейским танковым корпусом овладеть районом Гишовец. К исходу же дня 26 января соединения 115-го стрелкового и 4-го гвардейского танкового корпусов [170] должны были освободить город Катовице, нанося по нему удар с юго-запада.
В течение 26 и 27 января соединения нашей армии вели трудные бои за Сосновец, Бендзин, Домброва-Гурнича, Челядзь — крупные центры Домбровского угольного бассейна. Постепенно расширялся плацдарм на западном берегу Пшемши. С него-то наши войска и начали обход Катовице с севера и юга. В бой по приказу командарма была введена и 245-я стрелковая дивизия — резерв армии.
Удар по противнику нарастал с каждым днем. 27 января войска армии форсировали-таки реку Черна Пшемша и устремились в глубь вражеской обороны. Гитлеровцы были выбиты из Сосновца, Бендзина, Домброва-Гурнича, Челядзи. В тот день Верховный Главнокомандующий в своем приказе объявил благодарность всему личному составу нашей армии, а многим частям и соединениям было присвоено почетное наименование Домбровских.
Таким образом, перед нами открылся путь на Катовице. Но легко пройти его нам не удалось. Противник не хотел сдавать этот важный город Верхней Силезии, оказывал упорное сопротивление, цепляясь за каждый мало-мальски пригодный для обороны рубеж.
Особенно трудно пришлось в эти дни танкистам генерала П. П. Полубоярова. Против них противник применял многочисленную артиллерию, использовал в ближнем бою фаустпатроны. Части корпуса начали нести ощутимые потери. Наступление 4-го гвардейского танкового корпуса застопорилось.
В самый разгар этих событий на КП 59-й армии прибыл командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев. Так уж вышло, что именно мне довелось встречать и сопровождать маршала на армейский КП. Мы ехали с И. С. Коневым в машине. Дорогой он начал расспрашивать меня, давно ли я работаю и штабе, нравится ли мне штабная работа. Я рассказал маршалу, что прошел с 59-й армией Волховский и Ленинградский фронты, по стечению обстоятельств все время служу в армейском штабе, дело оператора освоил, штабная работа по душе. Не удержался, чтобы не сказать И. С. Коневу о том, что службу свою начинал под его началом, в Самаро-Ульяновской Железной дивизии. Более того, в 72-м стрелковом полку, которым Иван Степанович в свое время командовал. [171]
Маршал оживился, начал рассказывать о дивизии, из которой вышло немало замечательных командиров. А потом спросил, помню ли я ее послужной список, составленный еще комдивом Гая Дмитриевичем Гаем. Я ответил, что конечно же помню. Тогда Иван Степанович, повернувшись ко мне с переднего сиденья, сказал:
— А вот мы сейчас проверим, знаешь ли ты этот список.
И он начал быстро задавать вопросы:
— Имя дивизии?
— Двадцать четвертая, — ответил я.
— Фамилия?
— Железная.
— Отчество?
— Симбирская.
— Специальность?
— Стрелковая.
— Год рождения?
— Тысяча девятьсот восемнадцатый.
— Кем рождена?
— Великой Октябрьской социалистической революцией.
— Место рождения?
— На реке Волге, под Симбирском.
— Происхождение?
— Из рабочих и крестьян Симбирской и Самарской губерний.
— Образование?
— Окончила университет гражданской войны...
Отвечая на вопросы маршала, я и не заметил, как мы проехали нужный поворот и оказались на незнакомой местности. Я сидел в машине ни жив ни мертв. «Ну, — думаю, — пропал».
Маршал, остановив машину, посмотрел на меня сердитыми глазами. Потом сказал:
— Молись богу, подполковник, что ты мой однополчанин по Железной. А то бы...
И приказал ехать пна командный пункт армии.
Теперь-то я смотрел на дорогу, как говорится, в оба. Наперед указывал шоферу каждый поворот, каждый куст и доставил высокое фронтовое начальство на КП генерала И. Т. Коровникова уже без происшествий. [172]
Командарм встретил маршала И. С. Конева, доложил обстановку. А она, как уже говорилось, была не очень-то радостной. Особенно в корпусе генерала П. П. Полубоярова. Там противник жег наши танки фаустпатронами, немало их застряло в поймах рек. В этой связи И. Т. Коровников попросил маршала дать ему время для приведения танкового корпуса в порядок и уже затем продолжить наступление на Катовице.
Конев слушал командарма хмурясь. Было видно, что он недоволен докладом и с трудом сдерживает раздражение. Потом спросил:
— У вас все?
— Да, все, товарищ командующий.
— Тогда послушайте меня, и повнимательнее. Передайте Полубоярову, что к вечеру 28 января Катовице должен быть взят! Сил и средств у него предостаточно. И еще... Если для взятия Катовице потребуется его личное участие, пусть садится в танк и управляет своими подчиненными непосредственно из боевых порядков. Я жду его доклада из Катовице.
— Вас понял, товарищ командующий. Город будет взят!
И действительно, вскоре танкисты генерала П. П. Полубоярова ворвались в Катовице. Первыми уличный бой завязали две танковые роты — передовые отряды танковых бригад. Они-то и расчистили путь главным силам корпуса. Командовали этими ротами старшие лейтенанты И. П. Петров и С. В. Храмцов. За мужество и отвагу, проявленные при взятии Катовице, им было присвоено звание Героя Советского Союза.
Кстати, бои за этот город шли два дня. Вслед за ротами Петрова и Храмцова туда вскоре ворвались 13-я и 12-я гвардейские танковые бригады. Они повели бои на юго-восточной окраине города. А уже во второй половине дня 27 января на восточную окраину Катовице вступили части 245-й стрелковой дивизии — армейского резерва. Вместе с танкистами наши пехотинцы начали теснить противника, отвоевывая у него одну улицу за другой, и к 17 часам 28 января полностью очистили город. Генерал П. П. Полубояров лично доложил маршалу И. С. Коневу: «Город Катовице взят!»
Дальнейшие события развивались следующим образом. Повернутая по приказу фронта на юг 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко совершила дерзкий [173] рейд по тылам врага и заставила его во избежание окружения начать поспешный отход на запад. Успешно продвигались вперед и наши соседи — 21-я и 60-я армии. Под их ударами гитлеровское командование начало отвод своих уцелевших частей на Ратибор (Рацибут). Правда, фашисты еще пытались кое-где контратаковать наши наступающие войска. Но это уже не могло остановить советских воинов. Они беспощадно громили отступающих из Силезского промышленного района гитлеровцев.
Таким образом, замысел командования 1-го Украинского фронта был выполнен — наши войска не только освободили Силезский промышленный район, но и спасли его от разрушения.
28 января 1945 года столица нашей Родины — Москва снова салютовала доблестным воинам 1-го Украинского фронта. На этот раз в честь освобождения ими города Катовице — центра Домбровского угольного бассейна — и других промышленных районов Верхней Силезии. Многие части и соединения фронта, отличившиеся в этих боях, получили почетное наименование Катовицких.
28 января нас всех срочно вызвали к командарму. Генерал И. Т. Коровников тепло поздравил с победой и тут же сказал, что создавшаяся на сегодняшний день обстановка просто-таки благоприятствует нашему дальнейшему наступлению.
— По-моему, надо смелее развивать наступление на запад, — сказал он. — Противник сейчас морально надломлен, это видно по тому, что его сопротивление потеряло былую силу. Поэтому я и предлагаю выйти на плечах отступающих гитлеровских частей на рубеж реки Одер.
По указанию командарма и начштаба мы в короткий срок разработали соответствующую директиву, в которой, в частности, говорилось: 59-я армия, продолжая преследовать противника, к исходу 29 января должна достичь рубежа реки Одер. В связи с этим 43-му стрелковому корпусу ставилась задача с ходу овладеть плацдармом на его западном берегу. 115-й корпус наряду с ликвидацией вражеских групп и отрядов в полосе своего наступления и выходом к исходу дня 28 января на рубеж реки Одер главной своей задачей должен считать содействие соседу слева в продвижении на запад и, ни в коем случае не оставляя без внимания стык с 60-й армией, обеспечить фланг ударной группировки своей, 59-й армии{34}. [174]
29 января 59-я армия своими главными силами действительно вышла к Одеру. И тут же получила новую задачу — с ходу форсировать его, нанести удар в направлении на Обер-Глогау (Глогувек) и, развивая наступление, к исходу 2 февраля выйти на рубеж реки Нейсе{35}.
Вечером 30 января части 115-го стрелкового корпуса форсировали реку Одер и начали вести разведку на ее западном берегу. 245-я стрелковая дивизия, совершив 25-километровый марш, вышла к Одеру на участке южнее Козель, Одервальде, Фюрстенвизе, и ее передовые отряды тоже форсировали реку. 92-я дивизия также приблизилась к Одеру. 286-я стрелковая дивизия овладела рубежом Клейн, Гросс-Рауден.
К 31 января армия уже имела два плацдарма на западном берегу Одера. И хотя противник предпринимал отчаянные попытки спихнуть наши части в реку, это ни к чему не привело. Более того, силами 115-го стрелкового корпуса через Одер вскоре были наведены две переправы (в районах Одервальде и Веллен), через которые уже неудержимым потоком устремились советские войска.
Таким образом, к концу января войска 1-го Украинского фронта во всей своей полосе наступления вышли к Одеру и на некоторых участках даже форсировали его, захватив плацдармы на западном берегу. Этим (плюс освобождение Силезского промышленного района) и закончилась Висло-Одерская операция — одна из крупнейших в Великой Отечественной войне.
В итоге Висло-Одерской наступательной операции войска 1-го Украинского фронта освободили от противника всю южную часть Польши с ее древней столицей Краковом, а также Силезский промышленный район, захватили на западном берегу Одера оперативные плацдармы и, ступив на территорию уже собственно Германии, создали благоприятные условия для нанесения последующих ударов по врагу на берлинском и дрезденском направлениях.
За 23 дня боевых действий войска фронта разгромили 23 пехотные, 5 танковых дивизий, 27 отдельных пехотных, 10 артиллерийских и минометных бригад, большое число различных специальных подразделений и отдельных батальонов. Противник только убитыми потерял более 150 тысяч своих солдат и офицеров, 43 тысячи было [175] впято в плен. Свыше 5 тысяч орудий и минометов, более 300 танков, свыше 200 самолетов — таков урон врага в боевой технике.
Здесь следует добавить, что еще к 1 января 1945 года четвертая часть Польши с населением в 6 миллионов человек была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. А днем раньше, 31 декабря 1944 года, на пленарном заседании Крайовой рады народовой в Люблине Польский комитет национального освобождения был преобразован во Временное правительство. Народ многострадальной Польши с удовлетворением встретил рождение своего первого демократического правительства.
4 января 1945 года Советский Союз первым признал Временное правительство Польской Республики и установил с ним дипломатические отношения.
Временное правительство республики делало все от него зависящее, чтобы помочь советским войскам как можно скорее изгнать гитлеровцев из западных районов Польши и вызволить остальных своих соотечественников из фашистской неволи.
А нужно сказать, что гитлеровские захватчики с самого начала оккупации ими в 1939 году польской территории установили на ней поистине средневековые порядки. Лучшие земли были отданы в руки немецких помещиков, вся промышленность и торговля также находились под полным контролем оккупантов. Более того, немецко-фашистские захватчики вообще старались вытравить из поляков все польское. Так, служебная переписка и все переговоры велись здесь только на немецком языке. Польские школы оккупанты закрыли. Тысячи поляков были брошены в тюрьмы или угнаны в рабство в Германию. Вся территория Польши была покрыта сетью концентрационных и трудовых лагерей, в которых томились не только польские антифашисты, прогрессивные деятели, ученые, писатели, работники искусства, но и советские военнопленные, представители других народов Европы.
Кстати, в период проведения операции некоторые подразделения нашей армии участвовали в освобождении одного из таких лагерей. Это был лагерь смерти Освенцим, расположенный близ Кракова. Здесь, как поведали нам его бывшие узники, одновременно содержалось от 180 до 200 тысяч человек.
Мне с группой товарищей представилась возможность около часа побыть на территории этого лагеря. Перед нами, [176] а также перед журналистами, тоже прибывшими сюда, предстала ужасная картина гитлеровских преступлений перед человечеством. Фашисты расстреливали в лагере тысячи ни в чем не повинных людей, сжигали их заживо, проводили над ними всевозможные опыты, заражали инфекционными болезнями. В душегубках, газовых камерах и крематориях Освенцима ежегодно погибали сотни тысяч человек, а всего за годы войны в этом ужасном лагере смерти было истреблено свыше 4 миллионов польских, советских и других граждан из порабощенных гитлеровцами стран Европы. Помнится, нам рассказали, что всех поступающих в Освенцим начальник лагеря эсэсовец Фрич обычно встречал такой циничной фразой: «Предупреждаю, что вы приехали сюда не в санаторий, а в немецкий концлагерь, из которого существует один только выход — через дымоход».
В Освенциме мы увидели истощенных до неузнаваемости людей. Большинство из них не могли даже самостоятельно передвигаться. Тут были поляки, русские, французы, бельгийцы, чехи, словаки, венгры, румыны...
А рядом с этими полуживыми трупами находились горы человеческих волос, детских ботиночек и женских туфель, ящики с порошком из человеческих костей, зубные протезы... И орудия пыток, которым позавидовали бы даже средневековые инквизиторы.
А каков же вклад нашей 59-й армии в общий успех Висло-Одерской операции? Прямо скажем — немалый. За период с 14 и по 31 января ее войска прошли с боями 220 километров, освободили от гитлеровцев около 1700 населенных пунктов. Армия участвовала в освобождении Кракова, Катовице, Силезского промышленного района. Ее корпуса и дивизии уничтожили в боях около 17 тысяч солдат и офицеров противника, а также большое число орудий, танков и самоходок. Они пленили 1400 гитлеровцев, захватили в качестве трофеев 174 орудия, 361 пулемет, 31 танк, 10 самолетов, свыше 1500 мотоциклов, более 16 тысяч винтовок, 1002 автомашины, свыше 300 паровозов, почти 1600 вагонов и платформ{36}.
Трудно переоценить значение Висло-Одерской операции и в смысле оказания нами помощи западным союзникам. [177] Стремительное наступление советских соединений в междуречье Вислы и Одера буквально спасло английские и американские экспедиционные войска от полного разгрома их в Арденнах, что затем положительно сказалось и на последующих боевых действиях союзников на западе. И как бы сейчас ни пытались фальсификаторы истории второй мировой войны умалить этот выдающийся исторический факт, поставить его под сомнение, им никогда не удастся скрыть от народов мира того, что именно Красная Армия сорвала зимнее наступление фашистского командования на западе, имевшее своей целью захват Бельгии и Эльзаса, и дала возможность армиям наших союзников в свою очередь перейти в наступление и добиться успехов в борьбе с гитлеровскими захватчиками.
Об этом же говорят и такие вот высказывания. В те дни Черчилль писал И. В. Сталину: «Мы очарованы Вашими славными победами над общим врагом...»
А лондонская газета «Таймс» сообщала 20 января 1945 года: «Немцы бегут из Южной Польши... На карту поставлено дальнейшее существование рейха».
И даже западногерманский военный историк, бывший гитлеровский генерал Меллентин позже констатировал: «...Русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий... Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи».
Комментарии к этому, как говорится, излишни. [178]