От Новгорода до Луги
Читателю, думается, будет небезынтересно узнать подробнее о том, как все-таки развивалась Новгородско-Лужская наступательная операция, как командование и штаб 59-й армии осуществляли в этот период управление войсками.
Начну с того, что сразу же отмечу: еще до начала операции как штаб армии, так и штабы родов войск тщательно проверили боевую готовность частей и соединений, оказали необходимую помощь их штабам. Затем по этапам точно в назначенное время войска скрытно заняли исходные позиции.
А в ночь на 14 января всех нас собрал у себя начальник штаба армии генерал Н. П. Ковальчук. И сразу же заговорил о деле:
— Утром начнется наше наступление. Командующий и я будем находиться на новом наблюдательном пункте. С нами поедут подполковник Крылов, майоры Харичев и Головатюк, а также Катышкин. Здесь, в штабе, за старшего остается подполковник Сидякин. Прошу, товарищи, проявить максимум собранности, организованности и инициативы.
И вот наступило долгожданное утро 14 января 1944 года. Ровно в 9 часов мощно ударила наша артиллерия. Под прикрытием ее огня саперы быстро проделали проходы в заграждениях противника. За 50 минут до общего перехода в атаку на исходные позиции начали выдвигаться штурмовые отряды и поддерживающие их танки.
Здесь тоже хочется несколько отвлечься, чтобы сказать: эти отряды сыграли в период операции положительную роль. Созданные из подразделений пехоты, саперов и артиллерии, в основном противотанковой, вооруженные огнеметами, имеющие достаточное количество взрывчатки, [84] бутылок с зажигательной смесью, противотанковых гранат, они смело и довольно скрытно проникали в опорные пункты и узлы сопротивления врага, нанося ему там большой урон, сея панику, нарушая четкость в управлении.
Но вернемся снова к последовательному пересказу хода операции. Итак, войска армии перешли в наступление 14 января в 10 часов 50 минут. Но еще до этого, в 24.00 13 января, на направлении вспомогательного удара части и соединения нашей оперативной группы с рубежа устье реки Большая Гнилка, река Перерва форсировали южнее Новгорода озеро Ильмень и начали продвижение к населенным пунктам Береговые Морины и Троица, отвлекая на себя внимание противника.
И вот сейчас...
Командующий армией генерал И. Т. Коровников, находясь на наблюдательном пункте, связался по телефону с командиром 6-го стрелкового корпуса генералом С. П. Микульским. Поинтересовался:
— Как у вас идут дела? Микульский доложил:
— Войска корпуса нанесли удар с плацдарма на западном берегу реки Волхов в направлении на Некохово. Сейчас стремимся выйти на рубеж берег озера Большое Замошское, река Пестова. Танковые полки прорыва совместно с отрядами разграждения и штурмовыми группами, а также танковые батальоны со стрелковыми подразделениями идут вперед. Триста десятая стрелковая дивизия ворвалась уже в первые траншеи. Выбив из них противника, устремилась к реке Питьба. Двести тридцать девятая стрелковая дивизия тоже имеет успех.
— Николай Прокофьевич, — положив трубку, обратился Коровников к начальнику штаба армии, — запросите, что делается в четырнадцатом стрелковом корпусе.
Ковальчук тут же соединился с командиром 14-го стрелкового корпуса. Генерал-майор П. А. Артюшенко доложил, что части его корпуса уже форсировали реку Волхов, овладели пристанью Муравьи, Германово, северной частью населенного пункта Уголки, а теперь ведут бои за Котовицы. Дальнейшая задача корпуса — выйти к вражескому узлу сопротивления в Подберезье и на рубеж реки Пестова, то есть навстречу 6-му стрелковому корпусу. Левым же флангом выйти к станции Витка. [85]
— Ну что ж, — выслушав начальника штаба, удовлетворенно сказал командарм. — Кажется, в четырнадцатом все пока идет нормально.
И тут же попросил связать его с генералом Т. А. Свиклиным, командовавшим оперативной группой. Она, повторяю, хотя и действовала на вспомогательном направлении, но и от нее зависело многое. В частности, опергруппа должна была облегчить нам задачу по освобождению Новгорода.
Свиклин доложил следующее. Благодаря внезапному удару, нанесенному по противнику еще в ночь на 14 января, войска его группы форсировали по льду озеро Ильмень. 58-я отдельная бригада, 299-й стрелковый полк 225-й стрелковой дивизии, отдельный лыжный батальон и аэросанные батальоны без промедления атаковали противника на юго-западном берегу Ильменя и разгромили его оборонявшиеся здесь подразделения. А прорвав оборону врага, овладели Береговыми Моринами, Троицей и Новой Ракомой. К исходу же дня освободили еще несколько населенных пунктов, захватив при этом много пленных и богатые трофеи.
— А каково ваше дальнейшее решение, Теодор Андреевич? — спросил командира южной опергруппы Коровников. И подсказал: — Надо бы немедленно начать развитие успеха в-обход Новгорода...
— Мы помним об этом, товарищ командарм, — ответил Свиклин. — Но... Сейчас отбиваем яростные контратаки фашистов из района Самокража. А когда отобьем, сразу же пойдем снова вперед. Надо во что бы то ни стало оседлать и шоссе, и железнодорожную магистраль Новгород — Шимск.
— Хорошо, действуйте, — одобрил намерение командира опергруппы И. Т. Коровников. И положил трубку.
Итак, 6-й и 14-й стрелковые корпуса нашей армии, ее оперативная группа в течение первого дня наступления добились некоторого успеха. В частности, они прорвали передний край обороны противника как на главном, так и на вспомогательном направлении. Фронт прорыва равнялся примерно 20 километрам и на участке Любцы, Котовицы доходил до глубины 3 километра. Более того, наша оперативная группа под командованием генерала Т. А. Свиклина захватила плацдарм на западном [86] берегу озера Ильмень. Фронт его достигал 5 километров, а глубина — 6 километров.
И все-таки это был довольно незначительный успех, Он объяснялся тем, что погода в период начала нашего наступления стояла нелётная, то и дело шел снег, метелило, поэтому авиация почти бездействовала, да и артиллерия в большинстве своем вела огонь по площадям — снег мешал наблюдению за результатами стрельбы. Естественно, что огневые средства противника были подавлены не полностью, многие из них сразу же ожили, едва только наша артиллерия перенесла огонь в глубину и в атаку пошли стрелковые подразделения. Немало хлопот доставили нам и зарытые в землю вражеские танки, которые вели сильный огонь не только по нашим орудиям и танкам (часть из них к тому же застряла в болотах и фактически выбыла из строя), но и по пехоте. Словом, войска 59-й армии с первых же минут наступления наткнулись на довольно организованное сопротивление противника, что и не позволило нам добиться большего успеха.
Штаб армии, получив донесения из войск, оперативно подытожил их и доложил о создавшемся положении командующему армией. На основании этого генерал И. Т. Коровников высказал соображение о целесообразности ввода в бой 16-й танковой бригады.
— Но по плану она ведь должна вводиться в бой завтра, — подсказал командарму начальник штаба генерал Н. П. Ковальчук.
— Знаю, — кивнул головой Коровников. — Но... Завтра может быть уже и поздно. Поэтому отдайте-ка необходимые распоряжения о шестнадцатой танковой...
— Будет исполнено, товарищ командарм. Начальник штаба тут же собрал нас, операторов, и приказал оформить на этот счет боевое распоряжение. Вскоре в войска была направлена шифрограмма, в которой указывалось: для развития наступления в направлении северной окраины Тютицы, Некохово ввести в прорыв на участке 239-й стрелковой дивизии 16-ю танковую бригаду, а 65-ю стрелковую дивизию и 29-ю танковую бригаду направить в другой прорыв с задачей выйти к Ленинградскому шоссе и оседлать его{17}. [87]
Да, командующий ввел в бой танковые бригады несколько раньше намечаемого срока. Сделал он это для того, чтобы использовать наметившийся успех именно на участке 239-й стрелковой дивизии. Почему? Ответ на этот вопрос нам дали последующие события. А они развивались так. В ночь на 15 января 16-я танковая бригада совместно с пехотой, самоходными артиллерийскими установками, саперами и подразделениями противотанковой артиллерии перешла в наступление и к утру того же дня вместе с 511-м полком 239-й дивизии вышла к тыловой линии главной полосы обороны противника, оседлав шоссе Лгобцы — Тютицы. А к исходу дня танкисты перерезали юго-восточнее населенного пункта Вешки и железную дорогу от Чудово на Новгород, что поставило противника перед угрозой окружения.
Танкисты бригады и пехотинцы действовали в этом бою очень отважно и решительно. Так, несмотря на сильный огонь противника, они сумели вместе с саперами навести для своих боевых машин переправу через реку Питьба и форсировать ее. Вслед за ними на другой берег реки переправилась и 310-я стрелковая дивизия 6-го корпуса, которая с ходу овладела южной окраиной населенного пункта Копцы. А 378-я дивизия 14-го корпуса, вырвавшись вперед, перерезала в свою очередь шоссе от пристани Муравьи на Подберезье.
Во второй половине дня 15 января 65-я стрелковая дивизия совместно с 29-й танковой бригадой, введенные в прорыв на стыке 310-й и 239-й стрелковых дивизий, наступая на Подберезье, Некохово, еще больше расширили фронт прорыва главной полосы обороны противника. Затем, повернув свои части на юго-запад, они отрезали противнику пути отхода из Новгорода на северо-запад и запад.
Это уже был успех. Однако в штаб армии поступали и не очень радостные вести. Противник то и дело ожесточенно контратаковал наши части, нанося по ним мощные удары артиллерии, применял и шестиствольные минометы. Особенно трудное положение складывалось в районе населенных пунктов Подберезье и Вешки, где наши полки еле сдерживали контратакующего противника. В этой обстановке начальник штаба по указанию командующего отдал приказание нанести по Подберезью и Вешкам сосредоточенный артиллерийский удар, подключив [88] к нему и несколько залпов дивизиона «катюш». Это-то и помогло остановить фашистов, отбросить их на исходное положение.
А тем временем 191-я стрелковая дивизия 14-го корпуса продолжала двигаться вперед и зацепилась за восточную окраину населенного пункта Котовицы, частью сил овладев другим населенным пунктом — Уголки. Теперь она развивала наступление на Чечулино, Витка. Южная же группа армии (оперативная группа генерала Т. А. Свиклина) освободила от врага Три Отрока, Старую Ракому, Запростье и своими передовыми частями севернее Воробейки перерезала железную дорогу Новгород — Шимск. Таким образом, создалась благоприятная обстановка для разгрома всей новгородской группировки противника.
Но гитлеровское командование тут же приняло соответствующие меры — бросило против южной группы войск нашей армии почти все свои резервы, которые вскоре нанесли несколько мощных контратак по вырвавшимся вперед советским частям. Авиация противника тоже принялась бомбить переправу через Ильмень и вскоре разбила ее. Таким образом, группа Свиклина почти полностью лишилась путей своего снабжения, ибо лед на озере был еще очень тонок и не выдерживал машины, а прежняя переправа нуждалась в серьезном ремонте.
Узнав об этом, начальник штаба армии генерал-майор Н. П. Ковальчук тут же вызвал к себе полковника Г. А. Булахова и приказал доложить ему о том, какая помощь оказывается оперативной группе войск, отрезанной от своих баз снабжения. Булахов сообщил, что в район озера Ильмень уже отправлено несколько машин с переносными мостиками и щитами, с помощью которых можно будет преодолевать образовавшиеся после бомбежки полыньи и укрепить лед.
— Этого мало, — заметил Ковальчук. — А нельзя ли подбросить туда саперов, Глеб Александрович? Свиклину ведь очень трудно приходится. Так что вышлите к нему и батальон из состава инженерной бригады.
Решение Н. П. Ковальчука было очень своевременным. Инженерный батальон довольно быстро навел надежную переправу, усилив лед на Ильмене деревянными настилами. Оперативная группа снова стала получать все необходимое для боя. [89]
Прошло два дня о момента начала нашего наступления. За это время войска армии совершили прорыв севернее Новгорода, добились определенного успеха и южнее его. Населенный пункт Подберезье — этот крупный и мощный узел сопротивления врага — оказался в полукольце советских войск. К тому же наши подвижные отряды вышли и в тыл главной полосы обороны противника.
Штаб снова подвел итоги двухдневных боев, наметил план дальнейших действий. В соответствии с ним нужно было во что бы то ни стало овладеть Подберезьем и тем самым создать благоприятные условия для успешного продвижения наших частей на юг и юго-запад. Эта задача возлагалась главным образом на 6-й стрелковый корпус, который во взаимодействии с 14-м стрелковым корпусом должен был овладеть этим опорным пунктом врага.
А более детально это выглядело так. 65-я стрелковая дивизия, выйдя совместно с 29-й танковой бригадой на рубеж Некохово, Подберезье, должна была затем развивать свое наступление на Вяжищи. А вот 239-я стрелковая дивизия вместе с 16-й танковой бригадой нацеливалась уже непосредственно на Подберезье.
— Надо было бы нам усилить также и группу Свиклина, — ознакомившись с планом предстоящих боевых действий, сказал генерал И. Т. Коровников. — Сейчас от него тоже многое зависит. В частности, выход наших частей во вражеский тыл вот здесь... — Он указал район на карте.
— Можно перебросить туда части триста семьдесят второй стрелковой дивизии сто двенадцатого корпуса и полк из двести двадцать пятой дивизии, — посоветовал Н. П. Ковальчук.
Командарм, подумав, согласился с предложением своего начальника штаба.
Генерал Т. А. Свиклин тут же получил по рации указание: по мере прибытия к нему 372-й стрелковой дивизии 112тго корпуса и одного полка из 225-й стрелковой дивизии выводить их в район Новая Ракома, Горные Морины, Береговые Морины, имея в виду последующее использование этих сил вместе с бронебатальоном для более глубокого обхода Новгорода со стороны Старой Мельницы или Вашково. 58-й стрелковой бригаде ставилась задача: перерезав шоссе Новгород — Шимск, не допускать подхода [90] оперативных резервов противника в направлении Новгорода, прикрывая одновременно действия 372-й стрелковой дивизии и полка из 225-й дивизии со стороны Шимска и расширяя плацдарм до рубежа устья реки Веряжа{18}.
Замысел штаба армии, как видим, был очень хороший. Претворение его в жизнь способствовало бы окружению всей новгородской группировки врага. Одновременно он свидетельствовал и о возросшем тактическом и оперативном искусстве нашего командования.
Но и противник, имевший достаточный боевой опыт, тоже понимал значение Новгорода как крупного оборонительного узла сопротивления. И предпринял срочные меры для подтягивания сюда своих резервов. Так, к концу третьего дня нашего наступления гитлеровцы стянули под город дополнительно до 18 батальонов пехоты, взятых ими из своих тактических и оперативных резервов. Одновременно на угрожаемые направления враг перебросил и несколько артиллерийских дивизионов из резерва главного командования.
Развернулись новые кровопролитные бои, в которых, однако, советские войска смогли одержать убедительную победу. 6-й стрелковый корпус вскоре освободил Крутик, Копцы, Тютицы, Заполье — мощные опорные пункты врага и продолжил движение вперед. 16 января 16-я танковая бригада атаковала станцию Подберезье и овладела ею. Одновременно 29-я танковая бригада вышла на дорогу Подберезье — Долгово примерно в одном километре восточнее Некохово. Пути отхода противника из населенного пункта Подберезье были отрезаны. В этом фашисты еще раз воочию убедились, когда большая колонна машин и артиллерии из их 28-й легкопехотной дивизии, пытавшаяся отойти по шоссе к Некохово, была наголову разгромлена совместным ударом подразделений наших 16-й и 29-й танковых бригад.
378-я стрелковая дивизия 14-го стрелкового корпуса также нанесла удар на Подберезье, и этот узел сопротивления врага был сначала зажат в клещи, а утром 17 января взят штурмом. Затем части этой же дивизии очистили от гитлеровцев еще несколько опорных пунктов. Таким образом, подберезинский узел сопротивления [91] врага пал, а с его захватом рушилась и вся оборона противника на северных подступах к Новгороду.
6-й стрелковый корпус в это время вел упорные бои за Некохово, Андрюхиново, а войска 14-го корпуса, в частности 378-я и 191-я стрелковые дивизии, вскоре освободили Моловодское, Сараево, Чечулине.
А вот южная оперативная группа войск генерала Т. А. Свиклина, несколько расширив свой плацдарм на западном берегу озера Ильмень, подверглась теперь ожесточенным контратакам врага. Противник бросил сюда пехотные и специальные подразделения, танки, привлек для огневой поддержки бронепоезд и несколько потеснил части опергруппы. Однако дорога Новгород — Шимск постоянно находилась под воздействием нашего артиллерийского огня, и это практически лишало противника возможности пользоваться ею. Кроме того, 16 января войска южной группы овладели населенными пунктами Ондвор, Георгий, Храмзино, Самокража, Соснец, Горки и другими.
В самый разгар этих событий нас, работников оперативного отдела, собрал у себя в землянке подполковник Л. М. Крылов. Он только что вернулся от начальника штаба армии, где стал невольным свидетелем довольно резкого телефонного разговора командующего фронтом К. А. Мерецкова с нашим командармом И. Т. Коровниковым. Генерал Мерецков, как поведал нам Леонид Михайлович Крылов, был весьма недоволен темпами наступления 59-й армии.
— Да, весьма недоволен, — еще раз подчеркнул Л. М. Крылов. — Я сам слышал, как он выговаривал командарму. Мол, все у вас есть. И войска, и техника. А топчетесь почти на месте. Обратите внимание на управление войсками, чаще требуйте от штабов подробных и объективных докладов об обстановке, смелее принимайте решения и претворяйте их в жизнь. Вот так-то, товарищи. И в связи с этим...
Леонид Михайлович недоговорил, а взял со стола и зачитал нам директиву штаба фронта. В ней указывалось, что операция по овладению Новгородом развивается в 59-й армии чрезвычайно медленно и основным ее недостатком является плохое управление войсками. «Командующий армией, — говорилось далее в директиве фронта, — имеет сведения о боевых действиях корпусов, как правило, один раз в сутки, поэтому не может своевременно [92] влиять на обстановку и оказывать помощь в тех направлениях, где она крайне нужна. Темп продвижения войск не превышает 5–6 километров в сутки{19}.
В заключение командующий фронтом приказывал: войскам 59-й армии в течение 18 января овладеть укрепленным пунктом Долгово, районом Вяжищи, разъезд Нащи, Вашково, Григорово и, прикрывшись надежно на этом рубеже и выдвинув вперед передовые отряды в район станции Татино, Люболяды, Сутоки, к исходу дня 18 января 1944 года взять-таки город Новгород.
Кроме того, командующий фронтом требовал принять все меры к удержанию плацдарма юго-западнее Новгорода, занятого войсками генерала Т. А. Свиклина, ни в коем случае не допустить его даже малейшего сокращения. Более того, опергруппе предписывалось с утра 18 января нанести с этого плацдарма удар в направлении Старая Мельница, Новая Мельница, продвинуться вперед навстречу соединениям, идущим с севера, и тем самым способствовать более быстрому разгрому противника в районе Новгорода{20}.
Словом, назревали решающие события.
Следует сказать, что уже в первые дни нашей наступательной операции фронт и армия вынуждены были проводить несколько перегруппировок войск. А в ходе боя, да еще в таких сложных условиях местности, где почти полностью отсутствовали дороги, перебросить целые соединения даже с одного фланга на другой очень непросто. Случались задержки, штабы армии, корпусов и дивизий срабатывали не всегда оперативно и организованно, а это, естественно, довольно отрицательно сказывалось на ходе операции. Поэтому-то и темпы наступления армии были невелики — по 4–6 километров в сутки.
Объяснялось это еще и тем, что у командного состава, войск в целом не было еще достаточного опыта ведения наступления в условиях лесисто-болотистой местности, маневрирование войсками в ходе операции проводилось подчас неумело и несвоевременно. Допускались ошибки и при использовании артиллерии, танков, авиации, [93] инженерных войск, случалась потеря связи, причем в самые критические моменты. При бое же в глубине обороны противника наша артиллерия, например, не всегда успевала за пехотой, отрывалась от ее боевых порядков, медленно меняя свои огневые позиции. Иногда отрыв артиллерийских подразделений от стрелковых доходил до 25 километров. И пехоте одной приходилось штурмовать опорные пункты противника, что, конечно, приводило к неоправданным потерям.
Не лучше обстояло дело и с взаимодействием стрелковых подразделений с танками. Случалось, что боевые машины непосредственной поддержки пехоты подходили к траншеям и опорным пунктам противника с опозданием, что исключало внезапность удара, снижало его силу. Да и танков в назначенный район прибывало, как правило, гораздо меньше запланированного, многие из них еще на подходе застревали в болотах, залитых водой воронках. А работы по их эвакуации из бедственного положения не были заранее организованы. Инженерные войска медлили и с прокладкой, ремонтом колонных путей, не всегда вовремя подвозили инженерные средства и оборудование в нужные места. Да и самих этих средств явно не хватало для полного обеспечения хода операции.
Были недостатки и в работе управления тыла, его штаба и отделов. И главный из этих недостатков — плохая организация перевалки грузов с ширококолейной железной дороги на узкоколейную, что приводило к излишнему скоплению грузов на станциях.
Не всегда своевременно доставлялось в соединения и части горючее, что, в свою очередь, тормозило подвоз боеприпасов и продовольствия, срывало планы эвакуации в тыл раненых.
Поэтому понятно, что, получив по всем этим недоработкам самые строгие указания фронта, мы немедленно приняли все меры для их быстрейшего устранения. Уже в 22 часа 35 минут 17 января 1944 года штаб армии спустил в войска — командирам 6-го и 14-го стрелковых корпусов, командующему южной оперативной группой войск генералу Т. А. Свиклину (копия была послана в штаб Волховского фронта) свою директиву, в которой излагалось требование командарма в течение 18 января во что бы то ни стало выполнить поставленную фронтом задачу, овладеть опорными пунктами Оссия, Долгово, районом [94] Вяжищи, разъезд Нащи, Вашково, Григорово и к исходу дня освободить от врага город Новгород.
В директиве штаарма ставились конкретные задачи 6-му и 14-му стрелковым корпусам, группе войск генерала Т. А. Свиклина. И надо сказать, что это положительно сказалось на последующем ходе их боевых действий. Так, 16-я танковая бригада с 817-м стрелковым полком 239-й стрелковой дивизии, очистив от противника Андрюхиново, вскоре начала успешно продвигаться в направлении Вяжищи, разъезд Нащи. А юго-восточнее платформы Болотная опять-таки 239-я дивизия оседлала дорогу, ведущую от Финева Луга на Новгород. 29-я танковая бригада, двигаясь вслед за 16-й бригадой, в ночь с 17 на 18 января 1944 года захватила Вяжищи, этот сильный опорный пункт противника. В дальнейшем вместе с приданным ей самоходно-артиллерийский полком и во взаимодействии с 65-й стрелковой дивизией эта бригада ринулась в направлении Мясокомбината, перерезала дорогу Новгород — Вашково. А вскоре в этот же район вышла и 16-я танковая бригада с частями 239-й дивизии.
А вот у опергруппы генерала Т. А. Свиклина сложилась довольно трудная обстановка. Ее войска вели тяжелые бои на левом фланге плацдарма. И вот, подтянув свежие резервы, гитлеровцы нанесли сильнейший удар вдоль западного берега озера Ильмень, в результате которого в их руки перешли населенные пункты Ондвор, Козынево, Самокража и Георгий. Но, перегруппировав свои силы, получив усиление, опергруппа (минометный полк) стала вновь теснить противника. И вскоре одна из ее дивизий — 372-я стрелковая вышла на шоссе и железную дорогу Новгород — Шимск в районе реки Веряжа.
К исходу 18 января все пути, ведущие из Новгорода в северном, северо-западном и юго-западном направлениях, за исключением одного — на Лугу, были перехвачены нашими войсками. Кольцо вокруг новгородской группировки противника, имеющее лишь небольшой разрыв на лужском направлении, продолжало сжиматься.
А несколько раньше, утром 18 января 1944 года, командующий фронтом генерал К. А. Мерецков отдал распоряжение выдвинуть 112-й стрелковый корпус в район Долгово, чтобы оттуда во взаимодействии с перешедшей в наступление 54-й армией Волховского фронта он смог участвовать в разгроме любанско-чудовской группировки противника. В случае успеха это обезопасило бы [95] от ударов противника и правый фланг нашей 59-й армии.
Соединения корпуса выполнили в основном поставленную задачу. 20 января 1944 года ими были освобождены Долгово и ряд других населенных пунктов.
А в это время наш 14-й стрелковый корпус, преодолевая яростное сопротивление противника, овладел железнодорожной станцией Витка и населенными пунктами Моторово, Трубичино, Кречно, Стрелка, Кречевицы и некоторыми другими. 19 января его части заняли Хутынь, Зарелье, Пулковскую Слободу и продолжали наступать на Новгород.
Подразделения 150-го укрепленного района, ведя активные боевые действия, 19 января овладели населенными пунктами Теремец Курляндский, Любцы, Земтицы и, выйдя на рубеж Теремец Курляндский, северный берег болота Замошское, обезопасили правый фланг нашей армии от ударов врага с севера.
Соединения 6-го стрелкового корпуса 19 января выбили гитлеровцев с разъезда Нащи и, перерезав железную дорогу Новгород — Батецкая, к утру 20 января были уже в районе Горынево, Агроветпункт. Здесь они соединились с частями опергруппы генерала Т. А. Свиклина, овладевшими к тому времени населенными пунктами Старая Мельница, Большое Ляпино. Тотчас же лыжный батальон из 372-й стрелковой дивизии был выслан вперед, чтобы пересечь шоссе Новгород — Луга, последний путь, остававшийся незапертым нашими войсками.
Начальник штаба генерал Н. П. Ковальчук пригласил к себе командующего артиллерией армии генерала Н. В. Дорофеева. Сказал, что неплохо бы усилить огонь по дорогам, идущим из Новгорода, а также обеспечить артиллерийской поддержкой действия войск в направлении Новгорода с севера. В заключение спросил:
— Как это мы можем лучше сделать, Николай Васильевич?
Генерал Дорофеев, подумав, ответил:
— А что, если произвести маневр армейскими пушечными полками? Выдвинем их поближе к дорогам, идущим из Новгорода, и будем держать те под постоянным прицельным огнем. Согласны? Ну а что же касается артиллерийской поддержки наших войск с севера, то... Можно [96] дополнительно сосредоточить на направлении действий четырнадцатого корпуса несколько пушечных артполков, минометных подразделений. Кроме того, эффективнее использовать и гаубичную артиллерию.
— Сколько для этого потребуется времени? — спросил Ковальчук, разглядывая разложенную на столе карту.
— К вечеру, думаю, управимся, — после некоторой паузы ответил Дорофеев.
— Давайте доложим о наших прикидках командарму, — сказал начштаба. — Благословит — будем действовать.
Генерал Коровников задуманное Ковальчуком и Дорофеевым «благословил», и вскоре артиллерия армии, произведя маневр армейскими пушечными полками, блокировала огнем все дороги, идущие из Новгорода. И это значительно облегчило действие наших войск, сжимавших кольцо окружения вокруг группировки врага.
Не забыто было и северное направление. Туда в помощь 14-му стрелковому корпусу были переброшены семь артполков, гвардейская минометная бригада и отдельная гаубичная бригада большой мощности.
Активно действовала и наша авиация. Только за 19 января было совершено свыше 200 боевых вылетов, краснозвездные штурмовики непрерывно атаковали неприятельские колонны.
К утру 20 января наши соединения, наступавшие с севера, и южная опергруппа генерала Т. А. Свиклина, соединившись в районе Горьгаево, Агроветпункт, Мясокомбинат, полностью замкнули внешнее кольцо окружения вражеских войск, входивших в новгородскую группировку. А 14-й стрелковый корпус тем временем осуществлял задачу по созданию внутреннего кольца окружения.
В этой наступательной операции мы в какой-то степени использовали опыт разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом. Ведь именно там прямо-таки мастерски было проведено окружение крупной вражеской группировки войск, созданы внутреннее и внешнее кольца окружения. Конечно, масштаб нашей операции был совсем иной, он имел только оперативно-тактическое значение. И все же использование сталинградского опыта нам во многом облегчило задачу. В частности, создание внешнего кольца окружения обезопасило наши наступавшие непосредственно на город войска от контратак противника, [97] естественно, пытавшегося деблокировать свои окруженные в Новгороде части.
Кстати, рано утром 20 января 1944 года к нам поступила новая директива штаба фронта. В ней опять указывалось, что операция по овладению Новгородом развивается по-прежнему медленно, и содержалось категорическое требование сосредоточить усилия 6-го и 14-го стрелковых корпусов южной оперативной группы армии на то, чтобы освободить город Новгород 20 января{21}.
А дело, как мы видим, уже и без того шло к взятию Новгорода. Сил для выполнения этой задачи у нас хватало, так как еще накануне из резерва фронта нам был передан 7-й стрелковый корпус в составе 256-й и 382-й стрелковых дивизий, а также 7-й танковой бригады, которую командарм генерал И. Т. Коровников в ночь на 20 января из района Подберезье выдвинул на ведущее к Новгороду шоссе, чтобы она с тыла ударила по окруженной группировке врага, а затем, наступая на запад, овладела станцией Передольская и перерезала железную дорогу Батецкая — Сольцы — Дно.
Первым уличные бои в Новгороде поручалось завязать 1349-му стрелковому полку 225-й дивизии. Ему ставилась задача наступать на город со стороны Погорелец, выйти к Пулковской Слободе, а далее продвигаться к северной окраине города. Кстати сказать, к 20 января этот полк уже вышел на северо-восточную окраину Новгорода.
1238-му стрелковому полку 382-й дивизии предписывалось ворваться в город со стороны района Кирилловский монастырь, овладеть восточными кварталами Новгорода и соединиться здесь с 1349-м полком, наступавшим с севера. С севера и северо-запада на новгородскую окраину должны были выйти также части 191-й и 378-й стрелковых дивизий.
20 января начался общий штурм Новгорода. Старший сержант Иван Калачев, сержант Михаил Карпушин и красноармеец Григорий Скуратов из 378-й дивизии первыми ворвались на его улицы, достигли городского кремля и водрузили над ним красное знамя. С юга в Новгород вступили 225-я стрелковая дивизия и бойцы 58-й отдельной бригады из южной опергруппы армии. У стен древнего новгородского кремля они и встретились с воинами [98] батальона майора А. Р. Веретенникова из 378-й стрелковой дивизии.
В 11 часов 25 минут 20 января 1944 года войска 59-й армии полностью овладели Новгородом. Нашему ликованию не было предела. Ведь мы освободили от фашистских захватчиков один из древнейших русских городов, колыбель нашей национальной культуры. Сколько раз, помнится, готовясь к боям, мы говорили о Новгороде. Широко раскинувшись на берегу многоводного Волхова, он как магнит притягивал к себе наши сердца. Ведь каждый из нас знал, что Новгород рано стал крупным торговым и ремесленным центром России. Озеро Ильмень являлось изначальной точкой великого водного пути «из варяг в греки». Отсюда по рекам Мсте и Тверце новгородцы легко добирались до Волги, а по Шелони — до Пскова, чтобы затем оказаться на берегах Балтийского моря.
Во времена татаро-монгольского нашествия древний Новгород сумел отстоять свою независимость, а вместе с ней и национальную русскую культуру. Позднее этот город стал оплотом борьбы против шведских и немецких захватчиков...
И вот теперь древний Новгород снова свободен! С его высоких холмов, тянувшихся по берегу Волхова, мы с восхищением смотрели на пятиглавые купола Софии, на кремль, называвшийся когда-то детинцем. Нам не терпелось взглянуть на памятник «Тысячелетие России», который, как утверждали наши оперативники, раньше бывавшие в Новгороде, стоял в самом центре городского кремля. Но...
Отступая, фашистские варвары до основания разрушили в городе многие памятники старины, гордость нашей культуры. На снегу валялись и детали памятника «Тысячелетие России». Оказывается, гитлеровцы еще заранее разобрали его на части, намереваясь вывезти в Германию. Но, благодаря стремительному продвижению наших войск, не успели сделать этого.
Мы прошли через весь Новгород. Тысячи домов, фабрики, заводы, древние соборы лежали в руинах. Сердце обливалось кровью, когда приходилось смотреть на эти злодейские преступления гитлеровцев.
Оставшиеся в живых новгородцы от мала до велика вышли на улицы города, радостно обнимали нас; своих освободителей. И сразу же брались за расчистку улиц, ремонт уцелевших домов. [99]
И верилось: древний Новгород очень скоро снова возродится, чтобы жить века!
Итак, первый этап Новгородско-Лужской операции, длившийся с 14 по 20 января 1944 года, был успешно завершен. В ходе ожесточенных боев соединения нашей армии прорвали мощную, глубоко эшелонированную оборону противника, затем расширили этот прорыв до 50 километров по фронту, продвинувшись на запад в общей сложности на 20 километров. Нами был освобожден не только город Новгород, но и десятки других крупных населенных пунктов, сотни тысяч советских людей вызволены из фашистской неволи.
В боях за Новгород войска 59-й армии разгромили 28-ю легкопехотную, 1-го авиаполевую, 24, 290, 121-ю пехотные дивизии, кавалерийский полк «Норд» и другие части и подразделения противника. 17 тысяч своих солдат и офицеров потерял здесь враг. В качестве трофеев мы захватили 182 орудия, 120 минометов, 635 пулеметов, 263 автомашины и немало другого военного имущества. Значительное количество вражеской техники было уничтожено на поле боя. Сотни гитлеровских вояк оказались в нашем плену.
Да, это была убедительная и радостная для нас победа. В день освобождения Новгорода по радио передали приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, в котором говорилось: «Войска Волховского фронта, перейдя в наступление на новгородском направлении, форсировали реку Волхов и верховья озера Ильмень и, прорвав сильно укрепленную долговременную оборону немцев, сегодня, 20 января, в результате умелого обходного маневра штурмом овладели важным хозяйственно-политическим центром страны — городом Новгород — крупным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев».
Дальше назывались части и соединения Волховского фронта, в том числе и нашей 59-й армии, отличившиеся в боях. Так, приказом Верховного Главнокомандующего 372, 225, 310-й стрелковым дивизиям нашей армии, 150-му укрепленному району было присвоено почетное наименование Новгородских, некоторые другие полки и дивизии награждались орденом Красного Знамени. Большая группа бойцов и командиров, отличившихся в боях [100] за Новгород, удостоилась высоких правительственных наград.
В период паузы, выдавшейся после завершения первого этапа операции, командующий армией генерал-лейтенант И. Т. Коровников провел совещание, на которое были вызваны командующие артиллерией, бронетанковыми и механизированными войсками, начальники инженерных войск и связи, представитель тыла.
— Я собрал вас, товарищи, — начал командарм, — чтобы проанализировать те положительные и отрицательные стороны в действиях войск, которые выявились в период боев за Новгород. Начнем хотя бы... с артиллерии. — Коровников прошелся по кабинету. — Она, безусловно, сыграла главную, если даже не решающую роль в успехе пехоты и танков, обеспечила прорыв сильно укрепленной обороны врага. Но предоставим слово ее командующему. Пожалуйста, генерал Дорофеев, докладывайте.
Н. В. Дорофеев доложил, что, сосредоточив артиллерию на главном направлении нашего удара и верно определив методы ведения огня — чередование огневого вала с последовательным сосредоточением огня по узлам сопротивления и опорным пунктам противника, — артиллеристы добились заметного влияния на ход боя. Кроме того, на решающих участках артиллерия не дробилась, а использовалась массированно, с централизованным управлением. Положительную роль сыграли орудия прямой наводки, заполнявшие паузы огневого воздействия на противника между окончанием артиллерийской подготовки и началом атаки пехоты. Они поражали засеченные заранее или выявленные вновь цели как в полосе переднего края, так и в ближайшей глубине обороны врага.
Генерал Н. В. Дорофеев особенно отметил хорошую работу артиллерии и минометов крупного калибра. С помощью 120-мм минометов, 122– и 152-мм гаубиц разрушались крупные оборонительные сооружения фашистов, проволочные и минные заграждения, устраивались завалы в их траншеях и ходах сообщения.
— Мне кажется полезным, — подчеркнул Николай Васильевич, — такое нововведение. При переносе огня тяжелой артиллерии и минометов в глубину обороны противника орудия прямой наводки немедленно поступали в распоряжение командиров батальонов, рот и даже стрелковых взводов и с этого момента тесно взаимодействовали с пехотой. [101]
— Все это хорошо, — вмешался командарм в доклад Дорофеева. — Но наряду с положительным у вас были и недочеты. Вот на них-то и следует обратить особое внимание. Например, на то, что ваши артиллеристы вели огонь вначале больше по площадям, отставали при смене огневых позиций. Да и орудия прямой наводки не всегда поспевали за пехотой. Особенно при ведении боя в глубине обороны противника. Не повторится ли это на втором этапе операции?
— Не повторится, товарищ командующий, — твердо заверил Н. В. Дорофеев.
— Что же, рад это слышать, — кивнул головой Коровников. Помолчал, потом сказал уже совершенно о другом: — Прошу обратить особое внимание на батецкий узел сопротивления врага. Там вам придется изрядно потрудиться, Николай Васильевич.
Командующий артиллерией ответил, что он тоже имеет в виду этот важный узел дорог и примет все меры к тому, чтобы как следует обработать его сосредоточенным огнем.
— Ну а что скажут танкисты? — обратился генерал И. Т. Коровников к командующему бронетанковыми и механизированными войсками армии полковнику Г. М. Ленючеву.
— На первом этапе бронетанковые войска применялись с учетом замысла операции и использования их в условиях лесисто-болотистой местности, — поднявшись, начал доклад Ленючев. — Поэтому распределение танков и самоходно-артиллерийских установок, кстати по вашему решению, товарищ командующий, осуществлялось двояким способом. В первом случае мы придавали их стрелковым дивизиям и полкам, во втором — массированно применяли их на направлении главного удара. Когда, конечно, местность была танкодоступной.
Докладываю, — продолжал далее Георгий Михайлович, — что первый этап операции показал возможность успешного применения танков и в лесисто-болотистой местности, но со строгим учетом результатов разведки и тщательного изучения местности. К сожалению, именно этого в первые дни операции как раз и недоставало. Не случайно, что наши танковые части и подразделения понесли неоправданные потери, машины то и дело застревали в болотах.
Танки, — докладывал далее командующий БТ и МВ армии, — применялись в основном в варианте бригадной [102] организации. Эти бригады осуществляли быстрый маневр и появлялись в тех местах и на тех направлениях, где намечался наибольший успех. Так действовали, например, шестнадцатая и двадцать девятая танковые бригады. Они наносили противнику неожиданные удары, что положительно сказалось на общем ходе операции.
— А как вы применяли танки для преодоления дефиле, при действии против небольших опорных пунктов противника? — спросил И. Т. Коровников.
— В лесисто-болотистой местности приходилось использовать танковые взводы и даже отдельные танки, чтобы блокировать небольшие опорные пункты врага. Те, например, что были созданы им в целях охраны мостов, дорог, подходов к дефиле. И танки с десантом пехоты и саперов в таких случаях приносили большую пользу. Более же крупные подразделения танков и самоходно-артиллерийских установок с десантами применялись в глубине обороны противника для обхода его опорных пунктов и перехвата отступающих фашистских колонн.
— Вот именно такие подразделения с десантниками и применяйте почаще в предстоящих боях. Нам придется обходить опорные пункты врага и еще более стремительно продвигаться в его тылы. А кто будет поддерживать этот высокий темп — чего, кстати, нам очень не хватало в первые дни наступления, — как не танкисты? — заметил И. Т. Коровников.
Полковник Г. М. Ленючев принял замечание командарма к сведению.
59-ю армию поддерживала 14-я воздушная армия. Но на первом этапе операции эта поддержка осуществлялась крайне редко — не позволяла погода. Я уже говорил выше, что в те дни то и дело шел сильный снег, который конечно же ограничивал действия авиации. Но когда погода благоприятствовала, летчики трудились на славу. Они бомбили скопления живой силы и техники противника, наносили удары по его отступающим колоннам, по тылам. И это, несомненно, тоже было весомым вкладом в успешное осуществление замысла операции по освобождению Новгорода.
В ходе операции значительную роль сыграли и инженерные войска. Они выполняли большую и нужную работу по устройству переправ, помогали войскам преодолевать [103] болота, восстанавливали мосты, ремонтировали дороги. Только с 14 по 20 января 1944 года, в период боев за Новгород, ими было проложено 55 километров колонных путей, отремонтировано и построено заново 100 километров дорог, восстановлены десятки мостов, 12 других типов переправ общей протяженностью 2335 погонных метров. Кроме того, разминировано 60 километров дорог, 40 населенных пунктов и т. д.
Инженерные войска в короткий срок оборудовали мостовые и паромные переправы для тяжелых танков КВ и САУ-152. Полковник Г. А. Булахов и его штаб очень оперативно влияли на подчиненные им части. Но хочется сказать, что инженерным войскам большую помощь оказывали и стрелковые части. Там по собственной инициативе были изготовлены многочисленные маты, плотики, лесенки. Специальные подразделения пехоты были в достатке оснащены волокушами, болотными лыжами, топорами, пилами, лопатами, щупами и взрывчаткой, что помогало им подчас самостоятельно преодолевать болотные топи, расчищать дороги.
Довольно устойчиво работала и наша связь. В этом, несомненно, была большая заслуга полковника Г. А. Рогова, начальника связи армии.
На совещании, о котором говорилось выше, заслушали и заместителя командарма по тылу генерала А. И. Андреева. Ему было о чем рассказать. На первом этапе операции работники тыла армии сделали все возможное, чтобы обеспечить сражающиеся части и соединения боеприпасами, горючим, продовольствием. Четко работали в те дни, например, служба артиллерийского снабжения, автомобильная служба, медицинский персонал. Начарт вооружения полковник Г. А. Цедилин, начальник автослужбы полковник А. Г. Барсков хорошо наладили ремонт поврежденной в бою техники, оружия, пустили в эксплуатацию даже трофейные автомашины. Добросовестно выполняли свой служебный долг начальник медико-санитарной службы армии полковник медицинской службы А. Г. Парамонов, главный армейский терапевт Б. Е. Вотчал, армейский хирург А. Б. Хейфиц и многие другие врачи, сестры и санитары. В период нашего наступления медико-санитарная служба организовала оперативную эвакуацию раненых, широко используя для их перевозки возвращающиеся порожняком с фронта попутные машины, нарты с упряжками собак. В каждом батальоне [104] кроме санинструкторов находились и так называемые «антишоковые группы» (врач и медсестра), которые оказывали квалифицированную помощь раненым, впавшим в шоковое состояние. И это значительно снизило смертность среди них.
Для того чтобы читатель мог более ясно представить обстановку, сложившуюся на нашем фронте к началу второго этапа Новгородско-Лужской наступательной операции, я, как это ни странно, должен вернуться несколько назад и хотя бы коротко поведать о боевых действиях не нашего, Волховского, а войск соседнего с нами Ленинградского фронта. Утром 14 января его 2-я ударная армия начала наступление с ораниенбаумского плацдарма. 15 января по противнику был нанесен еще один мощный удар — с Пулковских высот двинулась вперед 42-я армия. В результате упорных боев войска Ленинградского фронта 19 января освободили Красное Село и Ропшу. А к исходу этого же дня обе армии соединились северо-восточнее Ропши, отрезав от главных сил и окружив часть войск так называемой петергофско-стрельненской группировки противника. 20 января с ними было окончательно покончено.
Развивая затем наступление в западном и юго-западном направлениях, войска Ленинградского фронта 30 января вышли на лужский оборонительный рубеж, где гитлеровцы оказали им серьезное сопротивление. Наступление приостановилось.
Тем временем части и соединения Волховского фронта, начав второй этап Новгородско-Лужской операции, 21 января вновь перешли в наступление, чтобы во взаимодействии с Ленинградским фронтом разгромить 18-ю армию противника. Войска же 2-го Прибалтийского фронта, наступая на Идрицком направлении, сковали основные силы 16-й немецко-фашистской армии и не позволили ей вступить в боевые действия против корпусов и дивизий Волховского фронта.
В полосе наступления нашей 59-й армии противник имел значительные силы — до 26 пехотных батальонов и кавалерийский полк «Норд». Их поддерживали до 40 артиллерийских батарей разного калибра. А к середине третьей декады января в полосе наступления 59-й армии противник еще больше увеличил количество своих войск, [105] доведя их до 32 пехотных батальонов при поддержке 42 артиллерийских батарей. А если к этому прибавить еще более 10 батарей шестиствольных минометов, почти 70 танков и самоходно-артиллерийских орудий, то станет ясно, что нам противостоял очень сильный противник.
Вечером 20 января, накануне начала второго этапа операции, штаб фронта спустил нам свою очередную директиву. В ней отмечалось, что войска ударной группы Волховского фронта овладели городом Новгород и успешно развивают наступление на запад. Задача 59-й армии — нанести главный удар через Батецкую на Лугу, чтобы как можно быстрее перерезать железные дороги Батецкая — Пушкин и Луга — Красногвардейск. Затем совместно с войсками Ленинградского фронта окружить и уничтожить любанско-чудовскую и мгинско-красногвардейскую группировки противника. С этой целью 59-я армия в составе 6, 7, 14 и 112-го стрелковых корпусов со средствами усиления должна была наступать в направлении Батецкая, Луга, надежно обеспечив свой левый фланг. Уступом за левым флангом командующий фронтом предлагал иметь один стрелковый корпус{22}.
Примерно часа через два в войска армии пошла уже директива нашего штаба. В ней излагалась задача армии, порядок ее оперативного построения, ставились конкретные задачи стрелковым корпусам.
В частности, 112-му стрелковому корпусу со средствами усиления вменялось в обязанность наступать в направлении Вольная Горка, Оредеж и овладеть районом Село-Гора, Вольная Горка, Большие Кусони. Правый фланг корпуса обеспечивался одной стрелковой дивизией.
6-му стрелковому корпусу тоже со средствами усиления было приказано наступать в направлении Батецкая, Луга с задачей к исходу 21 января 1944 года выйти на рубеж Большие Кусони, платформа Мойка, Воронино.
7-му стрелковому корпусу необходимо было наступать в направлении Менюши, Медведь, Великое Село и к исходу 21 января выйти на рубеж Покровка, Бодрино, Веретье, Голино.
14-му стрелковому корпусу, двигаясь в направлении Шимска, причем уступом за левым флангом 7-го стрелкового корпуса, к исходу 21 января 1944 года выйти на рубеж рек Выгодощь и Веронда. [106]
58-я стрелковая бригада, 372-я стрелковая дивизия — резерв армии. Наступление назначалось на 8.00 21 января 1944 года{23}.
Командующий и штаб 59-й армии делали все от них зависящее, чтобы обеспечить успех нашего наступления на станцию Батецкая. Ведь с ее захватом отрезались пути отхода северной группировке войск противника, уже пятившейся на запад под ударами Ленинградского и Волховского фронтов. И дорога Оредеж — Батецкая была, по сути дела, единственной рокадой, по которой гитлеровское командование еще могло как-то маневрировать своими полками и дивизиями, входившими в любанско-чудовскую и мгинскую группировки.
Сразу скажу, что второй этап Новгородско-Лужской наступательной операции характеризовался еще более возросшим сопротивлением противника. Частью своих выведенных из-под нашего удара сил, а также вновь подброшенными резервами, снятыми с других участков фронта, он всякий раз отчаянно цеплялся за промежуточные рубежи, упорно оборонял опорные пункты, узлы дорог и межболотные дефиле. И все же под сильными ударами наших войск вынужден был отходить.
Но вернемся к непосредственному ходу боевых действий. 112-й стрелковый корпус сразу же устремился на Финев Луг, Велегощи и Оредеж. В этих пунктах он должен был соединиться с войсками 54-й армии нашего фронта, наступавшими справа. 27 января части и соединения корпуса овладели населенными пунктами Либуницы и Вольная Горка, а 28 января вышли на значительном фронте на рубеж реки Луга, выбив противника из Вольного Загорья, Мокриц, Большого Капустине, Рождествено. При этом они форсировали реку и захватили плацдарм на ее западном берегу.
Полки и дивизии 6-го стрелкового корпуса в это же время овладевали другими важными опорными пунктами врага, прикрывавшими подступы к реке Луга. Так, в ожесточенных боях ими были взяты Люболяды, Вашково, Нехино, Жестяная Горка, Марино, Хотобужи, Подборовье и другие. В итоге к 29 января 6-й стрелковый корпус прорвал оборону противника на восточном берегу реки [107] Луга, форсировал ее в ряде мест, также захватив плацдарм на западном берегу. Словом, 112-й и 6-й стрелковые корпуса к утру 29 января в основном выполнили поставленную перед ними задачу{24}.
А соединения 7-го корпуса к 25 января сумели взять Менюши, Старое и Горное Веретье. Более того, передовые отряды 7-й танковой бригады этого корпуса 26 января заняли Уномер, подошли к железной дороге Батецкая — Уторгош, частью сил завязав бои за населенный пункт Медведь.
Части 14-го корпуса 26 января вышли к городу Шимск.
Именно в этот период, когда на нашем участке наступления наметился значительный успех, в штаб армии пришла директива фронта, датированная 26 января 1944 года. Она требовала передачи наших 7-го и 14-го стрелковых корпусов в состав 8-й армии. А войска, ранее входившие в эту армию, в свою очередь переподчинялись командованию 54-й армии.
Таким образом, в группировку войск Волховского фронта по состоянию на 27 января 1944 года вошли 54-я армия в составе 111, 115 и 199-го стрелковых корпусов со средствами усиления, которая должна была действовать на правом фланге фронта, 59-я армия в составе 6-го и 112-го стрелковых корпусов, а также 8-я армия в составе 7-го и 14-го стрелковых корпусов со средствами усиления.
Чем же была вызвана такая перегруппировка войск?
Ответ на этот вопрос в своих воспоминаниях дает Маршал Советского Союза К. А. Мерецков. Он, например, объясняет это тем, что гитлеровцы, отойдя до линии железной дороги Нарва — Тосно, южнее отступать не собирались. Крупный выступ их фронта на востоке, в районе Любань, Чудово, Финев Луг, они намеревались отстаивать до конца. Фланги выступа оборонялись на севере испанским легионом, на юге — 15-й дивизией СС. А в середине были сосредоточены части 12-й и 21-й пехотных, а также 13-й авиаполевой дивизий. Они тоже получили приказ сражаться до последнего патрона. В этой ситуации Военный совет фронта и решил, не прерывая хода операции, провести новую перегруппировку войск фронта. Этим, как поясняет К. А. Мерецков, одновременно решались три [108] задачи. Во-первых, давалась возможность усиленной 54-й армии нанести удар по любанско-чудовскому выступу. Во-вторых, наращивалась мощь основной группировки фронта на его левом крыле, чем обеспечивалось дальнейшее развитие наступления на Сольцы. И наконец, в-третьих, стала активнее использоваться корпусная форма управления войсками.
И все же, на мой взгляд, изъятие из нашей армии сразу двух стрелковых корпусов со средствами усиления было в тот момент не совсем оправданным. Ведь их вывели из состава армии, как говорится, в самый разгар операции, в ее наиболее ответственный момент. К тому же 6-й и 12-й стрелковые корпуса, остававшиеся у нас, находились до этого (особенно 6-й корпус) длительное время в непрерывных боях, были изрядно потрепаны, понесли значительные потери. И конечно, уже не обладали той мощью, которая нужна была для выполнения дальнейшей задачи армии, А если к этому прибавить еще и такие обстоятельства, что фронт наступления 59-й армии в тот период операции достиг слишком значительной ширины, снабжение и управление войсками было затруднено, то наше положение прояснится полностью.
Думаю, что в той обстановке лучше было бы поступить так: перегруппировать нашу 59-ю армию и, прикрывшись 14-м стрелковым корпусом с юга, направить 7-й стрелковый корпус в обход Луги с юго-запада, одновременно нанося удар по противнику с фронта силами 112-го и 6-го корпусов. При этом враг мог оказаться под угрозой окружения в районе Батецкая, которую он рассчитывал удерживать всеми средствами.
Но, повторяю, это мое личное мнение, которое я не считаю единственно верным. Тогда же, в конце января 1944 года, решение командования фронта о передаче двух корпусов в другую армию мы восприняли как должное. И, приведя в порядок оставшиеся в нашем подчинении 6-й и 12-й стрелковые корпуса, приступили к выполнению теперь уже практически третьего этапа Новгородско-Лужской операции.
Третий этап начался 30 января и закончился 12 февраля 1944 года. Какие же задачи выполняла наша армия в этот период?
После вывода из ее состава двух корпусов фронт нашего [109] наступления, естественно, сократился. Приказом командования фронта нам ставилась задача: по-прежнему нанося главный удар в общем направлении на Лугу, овладеть в ближайшее время рубежом Оредеж, Батецкая и уже потом городом Луга.
Первым в бой вступил 112-й стрелковый корпус. Форсировав реку Луга, он в течение двух дней освободил от врага до 50 населенных пунктов. И успехи были бы еще значительнее, если бы на северном участке, на реке Кересть и в районе Село-Гора, не топталась бы на месте 2-я стрелковая дивизия, создавая тем самым угрозу открытому правому флангу корпуса. Штабу армии пришлось срочно вмешаться в дела названного соединения, усилив его руководство за счет армейского аппарата. И лишь после этого полки дивизии пошли вперед, овладев во взаимодействии с 44-й дивизией 11-го стрелкового корпуса 54-й армии 2 февраля населенным пунктом Финев Луг.
377-я и 310-я стрелковые дивизии 112-го-корпуса тем временем довольно глубоко вклинились в оборону противника, начав приближаться к железной дороге Оредеж — Батецкая. Но гитлеровцы, поддержанные артиллерийским и минометным огнем, орудиями подошедшего бронепоезда, предприняли по этим частям ряд сильных контратак и задержали их продвижение. Тогда командование корпуса решило путем посылки вперед мелких групп и отрядов выйти-таки к железной дороге и перерезать ее в нескольких местах. Но это удалось сделать лишь одной роте из 1080-го стрелкового полка 310-й дивизии. Да и то ненадолго. Гитлеровцы вскоре сбили это подразделение с полотна железной дороги.
В период этих событий 377-я стрелковая дивизия получила новую задачу: во взаимодействии с частями 54-й армии взять Оредеж. Однако наиболее благоприятная обстановка сложилась для этого в районе Заклинье, куда первыми были переброшены части 2-й стрелковой дивизии. Но гитлеровцы, опасаясь удара по Батецкой с севера, сразу же контратаковали эту дивизию, поставив ее части в довольно трудное положение. 2-я стрелковая начала отходить. И тут, к счастью, подоспела шедшая форсированным маршем 377-я дивизия. Объединенными усилиями наши соединения остановили врага, а чуть позже, получив подкрепление (по приказу командарма на этот участок была брошена еще и 239-я стрелковая дивизия, находившаяся [110] на доукомплектовании), даже пошли вперед и восстановили прежнее положение.
В это время получил задачу на наступление и 6-й стрелковый корпус. 112-му корпусу стало значительно легче, и он, перегруппировавшись, во взаимодействии с частями 54-й армии взял-таки Оредеж.
Освобождение нашими войсками райцентра Оредеж лишило противника важнейшей дороги Оредеж — Дно. Вместе с тем был отрезан путь для отхода любанско-чудовской группировки врага на Дно — Витебск.
6-й же стрелковый корпус вел наступление на левом фланге армии. Его соединения выбили гитлеровцев из нескольких населенных пунктов, а с 7 по 12 февраля ввязались в тяжелые бои за станцию Батецкая и прилегавшие к ней деревни. И вот 12 февраля 286-я стрелковая дивизия этого корпуса, обойдя своими частями станцию Батецкая с севера и юго-запада, штурмом овладела ею. Теперь у фашистов до самого города Луга не осталось практически ни одного заблаговременно оборудованного оборонительного рубежа.
А наше наступление тем временем продолжалось. На правом фланге армии 377-я стрелковая дивизия 112-го корпуса неудержимо рвалась к городу Луга. Одновременно с севера к этому городу продвигались и войска Ленинградского фронта. 12 февраля вечером передовые отряды 377-й дивизии уже вели бои на юго-восточной окраине Луги, а соединения 67-й армии Ленинградского фронта порвались в город с севера и северо-запада. Таким образом, совместным ударом войск 59-й армии Волховского и 67-й Ленинградского фронтов в ночь на 13 февраля 1944 года Луга была освобождена.
После этого 59-я армия получила новую задачу — повернуть фронт наступления на юг и опять-таки во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта наступать в общем направлении на Большой и Малый Уторгош. Вновь завязались ожесточенные бои, в результате которых наша армия выбила врага еще из 115 населенных пунктов.
Итак, разгромом лужской группировки фашистских войск и прорывом обороны врага на реке Луга закончился третий этап нашей наступательной операции. За этот период войска Волховского и Ленинградского фронтов продвинулись вперед на 50–100 километров и вышли на рубеж река Нарва, восточный берег Чудского озера, города Луга, Шимск. [111]
В связи с сокращением линии фронта Ставка Верховного Главнокомандования решила расформировать Волховский фронт. Входившие в него 59, 8, 54-я общевойсковые и 14-я воздушная армии с 15 февраля 1944 года передавались Ленинградскому фронту. Управление же Волховского фронта было выведено в резерв Ставки.
Новгородско-Лужская наступательная операция имела большое военно-политическое значение. В результате совместных действий двух наших фронтов было очищено от немецко-фашистских оккупантов 20 тысяч квадратных километров советской территории, окончательно ликвидирована блокада Ленинграда и района Невы, в полном объеме восстановлено движение по железным дорогам из Ленинграда на Вологду, Рыбинск, Москву, Новгород, Батецкую, Лугу.
За месяц наступательных боев войска только нашей 59-й армии освободили от врага около 740 населенных пунктов, мы вывели из строя более 34 тысяч гитлеровских солдат и офицеров, а 1652 взяли в плен{25}. Таким образом, основные силы 18-й немецко-фашистской армии были разгромлены.
В ходе подготовки и последующего проведения Новгородско-Лужской наступательной операции Военный совет и штаб нашей армии, весь личный состав от красноармейца до генерала проявили высочайшую ответственность, организованность и высокие морально-боевые качества. Ведь нам пришлось действовать в сложнейших климатических условиях, на лесисто-болотистой, во многих местах труднопроходимой, а подчас и вовсе непроходимой местности, взламывать заранее подготовленную, сильно укрепленную оборону противника, а затем преследовать, окружать и уничтожать его.
Как работник штаба армии, могу заметить, что разработка операции носила творческий характер. В основе ее лежало решение о нанесении двух комбинированных ударов по сходящимся направлениям. А это привело к окружению, а затем расчленению и уничтожению значительной группировки войск противника в районе Новгорода. В дальнейшем уже в глубине вражеской обороны наши войска, наращивая удары, широко применяли обходные [112] маневры, заставляли противника то и дело свертывать свои боевые порядки.
Одной из главных причин успешно завершившейся операции, думается, следует считать правильный выбор направления для главного и вспомогательного ударов, а также связанное с этим оперативное построение армии, боевых порядков корпусов и дивизий. Направление главного удара выбиралось с тем расчетом, чтобы, найдя, образно выражаясь, ахиллесову пяту в обороне врага, ударить именно по ней, разрушить тем самым всю его систему и открыть кратчайшие пути как к Новгороду, так и к рокадной дороге Новгород — Чудово для последующего окружения всей группировки врага.
Наличие плацдарма на западном берегу реки Волхов во многом способствовало выполнению этой задачи, так как мы имели возможность без предварительного форсирования реки под огнем врага разместить на нем значительные силы для намечаемого удара.
Сыграл свою положительную роль и вспомогательный удар через озеро Ильмень. Он хотя и был связан с риском, но дал нам в руки фактор внезапности, обеспечил возможность прорыва обороны противника в наименее укрепленном месте, а затем создал условия для довольно быстрого продвижения в глубь всей вражеской обороны, соединения южной группы войск армии с северной, которым и завершилось окружение фашистской группировки.
А исходя из направления главного и вспомогательного ударов, как уже говорилось выше, было избрано и оперативное построение армии. Корпуса и дивизии на направлении главного удара действовали в два эшелона, полки и батальоны — в один. Вперед высылались группы разграждения, штурмовые группы (по одной на батальон), танки прорыва. А затем уже шла пехота, усиленная артиллерией сопровождения и саперами.
В операции умело использовались и частные успехи, прорывы, куда немедленно вводились части и подразделения вторых эшелонов, а если требовалось, то и резервы.
В условиях лесисто-болотистой местности наиболее эффективным был маневр из глубины. Я уже писал выше о том, что, как только на направлении главного удара обозначился успех, для его развития командование армии оперативно ввело в бой подвижные отряды и части 65-й стрелковой дивизии, а также танковые бригады. А когда подобное случилось на вспомогательном направлении, [113] южная оперативная группа войск генерала Т. А. Свиклина тут же была усилена 372-й стрелковой дивизией и полком из 225-й дивизии, а также бронебатальоном.
Следует, однако, заметить, что командование некоторых соединений не проявляло порой должной инициативы, слабо использовало маневр в бою, особенно при действиях в глубине обороны противника. На втором и заключительном этапе Новгородско-Лужской операции этим недостатком особенно страдали 377, 2 и 310-я стрелковые дивизии, наступавшие, соответственно, в районах Белое, Финев Луг, Вельяшева Гора. Эти соединения атаковали опорные пункты противника, как правило, в лоб, а следовательно, несли неоправданные потери. Думается, что подобная приверженность к прямолинейным действиям исходила из слишком длительного нахождения в обороне.
Другим серьезным недостатком следует считать то, что некоторые наши соединения не совсем настойчиво вели борьбу за дороги, межозерные дефиле, тогда как захват и удержание их при слабо развитой сети дорог в лесисто-болотистой местности имело конечно же огромное значение.
Наконец, в штабе армии не был как следует разработан вопрос о своевременной смене частей и соединений, измотанных боями, что отрицательно сказывалось на силе их удара, снижало темпы наступления. Ведь только на западном берегу реки Луга нам удалось отвести на доукомплектование 239-ю и 65-ю стрелковые дивизии и дать им хоть небольшую передышку. А другие соединения и вовсе не получали подобного.
Каждому известно, что как в период подготовки операции, так и при ее проведении огромную роль играют штаб армии, штабы родов войск и тыла, являющиеся центрами оперативно-тактической мысли, организаторами боя и обеспечивающие операцию всеми необходимыми для победы средствами. И надо сказать, что штаб нашей 59-й армии проявил настоящее искусство при организации взаимодействия соединений и частей, обеспечении устойчивого управления войсками на всех этапах операции. Исходя из условий местности, КП армии максимально приближался к войскам. Командующий, члены Военного совета с работниками штаба и политотдела часто выезжали в полки и дивизии, на месте изучали состояние дел, принимали необходимые меры. На решающие участки выезжали и начальники родов войск, чтобы тоже непосредственно [114] на месте оказать сражающимся частям помощь артиллерией, танками, инженерными средствами.
Начальник штаба армии генерал-майор Н. П. Ковальчук был постоянно в курсе всех дел, чутко реагировал на любые изменения в обстановке, тут же принимал решения и докладывал о них командующему. При одобрении решений или внесении в них каких-либо изменений начальник штаба и мы, его помощники, быстро оформляли документы и доводили их до войск.
Но случалось и так, что командующий принимал решения, будучи где-нибудь в корпусе или даже в дивизии. Тогда начальник оперативного отдела подполковник Л. М. Крылов, как правило, всегда выезжавший вместе с командармом в соединения, прямо на месте писал боевые распоряжения и передавал их в нижестоящие штабы. Или же звонил нам, и уже мы под его диктовку оформляли документы, чтобы немедленно отправить их в корпуса и дивизии.
Успеху Новгородско-Лужской наступательной операции во многом способствовала и хорошо поставленная у нас партийно-политическая работа. Военный совет и лично член Военного совета армии генерал-майор П. С. Лебедев строили свою работу в тесном взаимодействии со штабом армии, другими отделами и службами, предметно руководили политическим отделом армии, политотделами корпусов и дивизий, умело опираясь на партийно-комсомольский актив, составлявший ядро всех подразделений, частей и соединений.
Наш поарм возглавлял в то время полковник А. Г. Королев — очень скромный, поразительно трудолюбивый, дисциплинированный человек, обладающий чувством высокой партийной ответственности. Он лично показывал всем нам пример беззаветного служения Родине, партии, народу.
Военный совет, поарм, политотделы корпусов, дивизий и бригад уделяли большое внимание укреплению в частях и подразделениях партийных и комсомольских организаций. Об этом говорит хотя бы такой факт, что в период подготовки к наступательной операции они были созданы во всех ротах и батареях. А во время боевых действий заметно усилился приток заявлений от бойцов и командиров с просьбой принять их в ряды Коммунистической [115] партии и комсомола. Коммунисты и комсомольцы находились на самых ответственных участках, являя собой пример собранности, высокой дисциплинированности, стойкости, мастерского владения оружием.
Еще задолго до начала Новгородско-Лужской наступательной операции Военный совет и политический отдел армии провели сборы политработников и партийно-комсомольских активистов, на которых подробно говорилось о формах и методах партийно-политической работы в наступлении, об опыте такой работы на участках других фронтов, во многом сходных по условиям действий с нашими. На этих сборах работники штаба читали лекции о наступлении и обороне, о тактике ведения боя. Помнится, мне тоже довелось выступить с лекцией на тему «Форсирование широкой водной преграды стрелковым батальоном, прорыв им сильно укрепленной обороны противника».
И как показали потом итоги операции, хорошо поставленная в армии партийно-политическая работа явилась важным фактором в деле успешного претворения в жизнь замыслов и планов командования. Бойцы и командиры в боях за Новгород и другие наши города и села проявили поистине массовый героизм, смелость и находчивость в борьбе с сильным и коварным врагом. [116]