Война продолжается
1. Война — это кровь и жертвы. Война не щадит никого.
Сколько потерь!
Но и на войне человек должен оставаться человеком. Смерти боятся все, только ведут себя по-разному: одни не подают вида, что им страшно, другие впадают в панику.
Советская гвардия закалилась в огне Отечественной войны. Гвардия — цвет, краса и гордость Красной Армии. Громить врага, как громят его гвардейцы, не останавливаясь ни перед каким и трудностями, стало законом для всех советских воинов.
Никогда не померкнет слава Первой гвардейской танковой бригады под командованием генерал-майора М. Е. Катукова, которая стала стальной преградой на пути врага под Москвой.
Давняя истина гласит: первый шаг всегда труден, первым быть нелегко, но первыми быть очень почетно.
2. Советское правительство высоко оценило боевые заслуги командира Первой гвардейской танковой бригады Михаила Ефимовича Катукова. Он был награжден орденом Ленина. Этот орден был вручен ему на фронте в торжественной обстановке, перед строем бойцов.
Английское правительство тоже посчитало необходимым наградить М. Е. Катукова высшим военным орденом Великобритании за мужество, проявленное в боях при защите Москвы. «Защищая Москву, Россия защищает Лондон», — говорил настоятель Кентерберийского собора Хьюлетт Джонсон.
3. Михаил Ефимович был уже Историей, живой легендой, когда я встретилась с ним. Это произошло в конце октября 1941 года.
Мы ехали в прославленную часть по заданию Всесоюзного Радиокомитета сделать репортаж о боевых делах бригады, о ее людях и командире. [176] Была настоящая осень. Моросил мелкий, затяжной дождь. Дул ветер, и пошел мелкий и непрекращающийся снег.
Проселочные дороги были почти непроходимы. Дорога, буквально запруженная немецкими машинами, орудиями, танками и броневиками, представляла собой незабываемое зрелище. Особенно много транспортных машин, ящиков со снарядами. Вокруг пепелища. Дома без стен, с пустыми окнами. На дорогах множество трупов немецких солдат и офицеров.
При отступлении немцы все сжигали на своем пути. От домов оставались только печные трубы.
Михаил Ефимович ворвался в мою жизнь, как добрый волшебник. Подарил мне счастье нежданное. Несмотря на тяжкие испытания войны, между нами возникло чувство такой силы и красоты! Я поняла, что нужна, необходима этому человеку и должна быть достойна его.
Появилась цель. Ведь в жизни многое зависит от поставленной перед собой цели. Нужен маяк, который звал бы вдаль неизведанную. Таким маяком стал для меня Михаил Ефимович. Мое поколение любило чисто. Любовь была высокой — к матери, к родному дому, к Родине. Это давало силы пройти через все испытания войны.
Судьба моя, можно сказать без преувеличения, сложилась счастливо. Все мне в жизни дала Советская власть. И если бы меня спросили, согласна ли я повторить свою жизнь, свой фронтовой путь, я бы без колебаний ответила: «Согласна». Не желаю иной судьбы, чем та, которая выпала на мою долю. Только лучше, если бы не было на нашей земле войны, бедствий, разрушений, горя.
Мне довелось прожить долгую и счастливую жизнь, и прежде всего потому, что жизнь одарила меня встречами с интересными людьми. Ожидание счастья — уже счастье. И это счастливый случай, что я встретила на своем жизненном пути Михаила Ефимовича
4. Вернулась в Москву. Через Горвоенкомат был оформлен мой переход в часть Михаила Ефимовича.
Много времени на сборы не потребовалось, взяла только самое необходимое, как тогда казалось. Но опыта войны у меня еще не было, и это «необходимое» в военных условиях мне не понадобилось.
Сердце мое сжималось от разлуки с домом, со своими дорогими и близкими.
Началась боевая жизнь, полная тревог и опасностей. Но новая и увлекательная. [177] В начале апреля 1942 года личный состав бригады выведен на отдых в Москву — Серебряный Бор. Михаил Ефимович назначен командиром 1-го танкового корпуса. Корпус формируется в районе Липецка. В состав корпуса вошла 1-я гвардейская танковая бригада. Корпус — в резерве Ставки Верховного Командования.
Очень скоро корпус передали в распоряжение Брянского фронта. Части расположились в районе г. Ливны. Штаб — в селе Воротынское. Была организована самая тщательная маскировка. Едем в Воротынское в кромешной тьме, впереди идет танк, командир которого стоит в башне с открытым люком.
На стыке Брянского и Юго-западного фронтов противник прорвал оборону и наступал на Воронеж. Вместе с другими частями Брянского фронта 1-й танковый корпус вел упорные оборонительные бои в течение всего июля и не пропустил противника к Липецку.
Здесь, на воронежской земле, погиб наш первый Герой Советского Союза Иван Любушкин. В невероятно тяжелые условия попал Первый танковый корпус, но танкисты стояли насмерть.
5. В сентябре 1942 года М. Е. Катуков вступил в командование 3-м механизированным корпусом, в состав которого вошла и 1-я гвардейская танковая бригада.
Корпус был переброшен на Калининский фронт. 1942 год. Унылая картина: деревень нет, стоят одни печи, трубы. Возвращаются из леса местные жители с узлами: кто несет корыто, кто ведро, кто цветок...
Город Калинин, Жолтиково поле.
Танки разгружались на станции и шли к месту своего назначения. Дорог не было. Кругом вода, мягкая глинистая грязь. Для танков делали из деревьев настилы, по которым они шли. Мы расположились в деревне Антипино. Все дома построены в один ряд. В избе, где нам было отведено временное жилье, уютно и тепло. И вдруг — пение сверчка. Так хорошо стало на душе, я засыпаю под его стрекотание, и кажется, что никакой войны нет и вернулась мирная жизнь. Утро. Вышла на улицу. Жители деревни приветливы. При встречах здороваются и желают здоровья, хотя мы не знакомы. Мне нравится этот старинный русский обычай наших деревень. Люди разговорчивы, сердечны, просты в обращении.
Конец ноября — начало декабря 1942 года выдались холодными. Морозные и вьюжные вечера и ночи. Мы в лесу в окопах. Бывают особые тихие дни, когда лес торжественно молчалив.
На Калининском фронте вели бои в районе г. Белый — Великие Луки — Нелидово. Бои шли в тяжелых условиях — выбивали врага из сильно укрепленных пунктов в лесисто-болотистой местности, в зимнее бездорожье. В воздухе господствовала вражеская авиация. Танкисты несли большие потери. Жили в лесу, в землянках-шалашах, обогревались у костров, и все же гвардейцы выбивали захватчиков из опорных узлов.
Велико было чувство ответственности у наших гвардейцев. Слово их не расходилось с делом. Когда любишь свое дело, гордишься своей частью, своим командиром — успех обеспечен. В этих боях гвардейцы сковали много гитлеровских войск, способствовали разгрому фашистов под Сталинградом.
Не всегда обстановка складывалась в пользу танкистов, но они с честью выходили из трудного положения. Искусство предвидеть играет на войне важную роль. Каждый командир, принимая решение на бой, старается предугадать возможные действия противника.
— Как ты угадываешь, что завтра именно в этом месте будет самая горячая точка? — спрашивала я у Михаила Ефимовича.
— Для того я долго и упорно учился, чтобы разгадывать замысел врага.
Мне пришлось быть на войне в медсанвзводе — самой маленькой единице военного механизма — гвардии старшиной медслужбы. Воюет полк — медсанвзвод на передовой, надо помогать раненым. Полк отводят во второй эшелон для пополнения техникой, людьми — и Михаил Ефимович присылает за мной Сашу Кондратенко. Я нужна командующему: ведь он нездоров, ему нужен уход. Девочки из медсанвзвода на «относительном отдыхе», а я с Михаилом Ефимовичем. Он же все время на передовой. Моя санитарная сумка набита перевязочными материалами, вещмешок — пакетами и инструментами. Все это было всегда со мной, под рукой. Я не жаловалась. Сил и энергии у меня хватало. Только бы Михаилу Ефимовичу было хорошо.
6. На войне, чтобы выжить, надо все время копать щель, ямку для себя, для техники. И Михаил Ефимович заставлял нас копать и копать, и в этом наше спасение. С трудностями мы встречались лицом к лицу. Но считалось, что все так и должно быть. Все понимали это как исполнение долга перед Родиной.
Военное прошлое не только напоминает о себе пережитым, но и наполняет меня чувством гордости за товарищей, которые были рядом со мной и проявляли удивительное мужество, [179] не придавая этому никакого значения, не считая это подвигом. Мы делали обычное, рядовое дело. Спасали дорогих наших солдат, оказывали им необходимую медицинскую помощь и не видели ничего особенного в нашем труде.
Раненые переносили боль каждый по-своему: одни ругались, другие скрежетали зубами, стонали, третьи, сомкнув губы, молчали. Ранения танкистов никогда не были легкими.
Разное было за годы войны.
Как тяжело спасать раненых и как здесь нужна доброта! Такая профессия у медсестры: доброта, терпение и нежность, и в этих чувствах проявляется высота души человека.
Я всегда была убеждена, что надо жить по законам доброты. Женщины на войне: врачи, санитарки, летчицы, разведчицы, снайперы, связистки, регулировщицы — вместе с воинами-мужчинами несли свой нелегкий крест и своей добротой, нежностью, приближали Великую Победу.
«Не женское дело — война», — сказал Константин Симонов.
А стоять против танков — и вовсе не женское дело. Но ведь стояли же! Так сильна была наша любовь к Родине. Мы все рвались в бой с непрошеным врагом.
В понятие Родины входит многое: деревни и избы, песни и сказки. Любовь к Родине складывается из любви к конкретным вещам: к ее красоте, ее культуре.
Многому научил меня Михаил Ефимович на войне, и постепенно я стала привыкать, хотя это очень не просто.
Перед глазами горькие картины. На дорогах люди, везущие санки с уцелевшим скарбом. Следом идут одетые в лохмотья дети, женщины, старики.
Безрадостные деревни. Пустыри. Печные трубы, обгоревшие бревна. Женщины и дети бродят по пепелищу, выискивая что-то. В то тяжелое время все ценилось: банки из-под консервов употреблялись как питьевые кружки, кастрюли и бутылки служили тарой для воды...
Много печали. Много горя и страданий. Всюду изуродованная земля. Воронки от бомб у дороги, взорванные мосты, перепаханные снарядами поля. И люди... возвращающиеся домой. Многие из них потеряли любимых: ребенка, мать, сестру, жену, брата, мужа. Некоторые находили их здесь, у дороги, и хоронили умерших в неглубоких могилах. Я видела, как умирали люди.
Это невозможно забыть. Все это было.
7. Глубокая ночь. Сижу на лавке-лежанке, пишу письмо маме. [180] На печке и на полу спят бойцы. Тяжелый сон, короткий отдых. Завтра снова в бой.
Много мы проехали городов, деревень, поселков. Перед дорогой мы все усаживаемся, помолчим и снова в путь.
Калининский фронт. Штаб расположен в лесу. «Набережная реки Тагоща» — так назвал Михаил Ефимович наш адрес в лесу. Идут упорные бои за Оленино-Белый.
Вспоминается наш почтальон Зоя, почти девочка. Маленькая, вся такая розовенькая, очень веселая. Однажды мы с Михаилом Ефимовичем встретили ее в лесу поздно вечером. Она стояла и плакала. «В чем дело?» — «Боюсь идти вперед, там лежат мертвые немцы». Мы проводили ее мимо «страшного места». Она боялась мертвых, а носить письма на передовые позиции, где шел бой, ей было не страшно. Наша Зоя погибла: у нее были перебиты ноги, и она истекла кровью. Никогда не смогу забыть ее.
Ночь все окутывала своим темным покрывалом, но повеяло ветерком, и начали тускнеть звезды и светлеть небо. Подъем. Мы уезжаем с набережной Тагощи. Едем в штаб 22-й армии проститься с командованием. У меня тревожно сжимается сердце... что-то ждет всех нас?
Мы продвигаемся дальше и дальше! Все кругом заминировано. Впереди идут саперы. Они работают без устали, без сна и отдыха, работают молча, освобождая дорогу. Их труд тяжелый, всегда — на грани смерти.
8. Февраль 1943 г. Стоят жестокие холода.
М. Е. Катуков — командующий Первой танковой армии.
Преодолевая огромные трудности, 3-й механизированный корпус совершает 300-километровый марш на Северо-Западный фронт — Демяновский плацдарм.
Жуткий день. Ветер свистит с дикой силой. Снег выше крыш домов. Дороги непроходимы. Танкисты с упорством, проявляя удивительную энергию, мужество, двигаются вперед, но очень медленно.
Михаил Ефимович, Саша Кондратенко и я едем в «эмке». Михаил Ефимович спокоен и терпелив, он умеет ждать. Люди делают все, чтобы пробиться. Ветер. Бешено метет. Такой метели я больше никогда в своей жизни не видела. Чистый, крупный снег валит не переставая. От непрерывного движения снежинок рябит в глазах. Такой снегопад, что дворы, баньки, избы, сараи замело под самую крышу. [181] После утомительного перехода 'мы, наконец, на месте. У Катукова задача — к 17 февраля 1943 ода закончить формирование армии и приступить к выполнению сложной и ответственной боевой задачи.
Начинается неустанная работа с молодым пополнением. Хлопот с «новичками» (новые танковые экипажи) предостаточно. Снова и снова Михаил Ефимович выступает перед бойцами: «Славные мои воины! С часу на час начнется жестокая, кровавая битва. Мы должны проявить свою беспощадность к врагу. Верю в вашу силу, в вашу отвагу. Мужество — удел сильных. Человек крепче железа, и ему суждено все вынести и пережить».
Экипажи получают боевое оружие. Произносят слова клятвы: «Клянусь, пока бьется мое сердце, не выпущу автомата из своих рук». Танки торжественно передавались экипажам. Побывавшие в боях танкисты рассказывали вновь прибывшим о боевых традициях части гвардейцев, о пройденных путях-дорогах войны.
Клятва верности давалась от имени тех, кто сегодня находится здесь, от имени тех, кто готовится заменить своих старших товарищей завтра.
Гвардейцы заверяли Коммунистическую партию, правительство, если понадобится, всем встать на защиту любимой Родины и быть достойными героической славы отцов и дедов.
Армия имела в своем составе воздушно-десантные дивизии и лыжные бригады. Надо было войти в прорыв, сделанный Первой ударной, выбросить десант в район ж.д. станции Дно и, развернув наступление на Псков, выйти к Псковскому и Чудскому озерам, создать заслон. Цель — лишить противника возможности подбрасывать подкрепления своей отрезанной ленинградской группировке.
Вмешалась весна, она была ранней. Солнце, теплый ветер, разливы.
25 февраля 1943 года пришла директива: операция отменяется, а войска Первой танковой армии срочно перебрасываются по железной дороге на новое направление.
Прибыл новый начальник штаба армии — генерал-майор Михаил Алексеевич Шалин. Как я уже говорила, М. А. Шалина я знала еще до войны, он был другом детства моего первого мужа Алексея Захаровича Лебедева. И вот дороги жизни и войны свели нас опять.
До нового места дислокации армии ехали по железной дороге. Штабной вагон сделан из товарного вагона «пульмана». Посередине [182] вагона — печурка «буржуйка», в которой пекли картофель и мясо: нарезали их очень тонкими ломтиками и жарили на раскаленном красном чугунном листе печки. Ни масла, ни соли, ни приправ, но зато очень вкусно! Доехали до ст. Касторная. Здесь шли упорные бои. Все — пушки, машины, трупы — завязло в грязи. Сама станция завалена немецкими трупами: одни лежат, другие сидят. .. Мы проезжаем мимо.
Налетели немецкие «юнкерсы» и начали сбрасывать бомбы на наш состав. Поезд остановился, и мы все стали выпрыгивать из вагонов. Кто залег в кювет, кто в канавы, кто бежал от вагонов в поле. Бежали, падали, вставали, опять бежали, снова падали... Одна бомба упала совсем рядом со мной. Раздался сильный грохот. Тело стало как ватное, как будто б отнялась голова, руки, ноги. Потом долго болела правая часть головы, рука, ноги, спина.
«Юнкерсы» улетели. Когда объявили отбой, я увидела рядом труп немца огромного роста. Своим телом он как бы загородил меня от осколков бомбы. Я отчетливо запомнила его рыжие усы. Потом еще долго, долго мне будет сниться эта жуткая картина.
Несмотря на то, что налет вражеской авиации был непродолжительным, одна из бомб разорвалась недалеко от нашего штабного вагона. И здесь была убита осколком бомбы наша официантка Лиза. В этот день ей исполнилось 18 лет. Командование сделало ей подарок — меховую шубку «под котик». Когда началась бомбежка, Лиза взяла с собой шубку, но, очевидно, побоялась ее испачкать и не залегла, а стояла у вагона во весь рост. Маленький осколочек бомбы попал Лизе прямо в сердце...
Бомбы не повредили наш состав, и мы тронулись в путь.
Войска танковой армии прибывали эшелонами по железной дороге с Северо-Западного фронта, где формировалась армия.
Сосредоточение армии в районе города Обояни закончилось в апреле 1943 года. В состав армии входили: 3-й механизированный, 6-й танковый корпуса, отдельная армейская танковая бригада, четыре отдельных танковых полка, армейские части ствольной и реактивной артиллерии, войска связи, инженерные и тыловые.
Прибыли в Курск. Разгружались скрытно и разъезжались по местам назначения. Марши совершали ночью. Все было предусмотрено: светомаскировка, соблюдение дистанций.
Связь была надежной. Радисты, связисты, особенно женщины, быстро устанавливали связь командующего с командирами, работали четко и исполнительно. [183] Скрытность в передвижении громадной армии — дело сложное.
Танкисты придумали: привязывать к танковой корме связки хвороста, которые заметали следы. Приняли и другие меры предосторожности, безопасности и тщательной маскировки танков и артиллерии. Следы гусениц выровняли и замели. Расставили посты наблюдения. Соблюдалась самая тщательная маскировка передвижения автотранспорта и пеших колонн.
После сосредоточения войска армии расположились в населенных пунктах Обояни и поселке Малая Ивня.
Противник искал Первую танковую армию, но так и не обнаружил ее до начала боев.
Александр Кондратенко и Василий Дорожкин — наши шоферы высокого класса — аккуратно вели свои машины. Какие это были надежные товарищи!
9. Еще один год войны. Еще одна весна. Какой она будет? Что принесет с собой?
На фронте дела пошли будто бы лучше, не то, что в первое военное лето и в первую осень.
Лето 1943 года. Гитлер, потерпевший поражение под Москвой и Сталинградом, решил взять реванш — разбить советские войска в районе Курской дуги.
Так называемая Курская дуга образовалась в результате зимних боев 1943 года. Курский выступ глубоко вдавался на запад и имел у основания свыше 200 км, у вершины — до 150 км. Глубина его достигала 200 км. Главная полоса обороны проходила по линии Александровка — Верхне-Гнилушка — Подолян — Чернь — Брянцево — Старшее — Жадино — Сыротковино — Краснополье — Черкасское — Ерик — Белгород — Маслова — Пристань — Волочанск и составляла по дуге 550 километров.
На северном фасе этой дуги был создан сильно укрепленный орловский плацдарм. Здесь располагались войска немецкой группы «Центр». В районе Белгорода и Харькова находился южный плацдарм вражеских войск, объединенных группой армий «Юг».
Курский участок советско-германского фронта привлекал особое внимание обеих воюющих сторон.
Несмотря на катастрофические последствия битвы на Волге, провал планов зимней кампании, гитлеровские стратеги решили провести в 1943 году на советско-германском фронте большое летнее наступление. С его помощью они надеялись восстановить военный и политический престиж Германии.
Курская битва, как битва под Москвой и Сталинградом, делится [184] на два периода: оборонительное сражение и контрнаступление.
Началась битва 5 июля и закончилась 25 августа 1943 года. Пятьдесят суток напряжения, ожесточенных и кровопролитных боев.
День и ночь бушевал огненный смерч. За 50 дней Курской битвы гитлеровцы обрушили на наши войска 500 тысяч снарядов и бомб.
Такого количества боеприпасов противник не использовал ни в одной другой операции периода Второй мировой войны. Дневная норма их расхода была доведена до 9–10 тысяч тонн на ограниченных участках фронта. Это в полтора раза больше, чем расходовали гитлеровцы под Москвой и Сталинградом в самые напряженные дни сражения.
Вот почему Курский выступ получил название «ОГНЕННАЯ ДУГА». Такое массирование огня, танков, самолетов фашисты применили впервые, и устоять перед ними, обескровить врага могли только советские воины.
Эту битву по праву называют величайшим танковым сражением периода Второй мировой войны, так как главные силы, главные стратегические задачи с обеих сторон решали бронетанковые войска.
Немецкое командование учитывало, что Курский выступ имеет исключительно большое стратегическое значение для Красной Армии. Занимая его, советские войска могли нанести сильные удары по тылам и флангам как Орловской, так и Белгородско-Харьковской группировок.
С другой стороны, гитлеровское командование видело, что такое расположение немецких войск позволяет нанести встречные удары в общем направлении на Курск, окружить и уничтожить расположенные здесь части Красной Армии.
Исходя из этого был составлен план наступательной операции, который получил название «Цитадель».
К осуществлению операции враг готовился тщательно. В районе Орла и севернее Харькова были переброшены пять пехотных дивизий из Франции и Германии, пять авиационных групп из Франции, Норвегии и Германии. Эту перегруппировку противник мог провести свободно, поскольку Второй фронт в Европе не был открыт.
Для предстоящего наступления противник стягивал лучшие соединения и прежде всего — танковые. Таким образом, к началу осуществления операции «Цитадель» враг сконцентрировал около 900 тысяч солдат и офицеров, до 10 тысяч орудий и минометов, почти 2 700 танков и свыше 2 000 самолетов.
Большие надежды противник возлагал на новую технику: тяжелые [185] танки «Тигр» и «Пантера» с мощной броней, самоходные орудия «Фердинанд», истребители «Фокке Вульф» — 190-А и штурмовики «Хейнкель-129», предназначенные для непосредственной поддержки пехоты.
Бывший гитлеровский генерал Меллентин писал: «Ни одно наступление не было так тщательно подготовлено, как это».
Но одновременно усиленно готовились к сражению и советские войска. Коллективный разум и большой творческий труд военачальников помогли разгадать намерения врага и наметить наиболее целесообразный план его разгрома.
Ставка Верховного командования намечала в летне-осенней кампании 1943 года разгромить немецкие группы «Центр» и «Юг», освободить левобережную Украину, Донбасс, восточные районы Белоруссии и выйти на линию Смоленск, река Сож, среднее и нижнее течение Днепра.
8 апреля 1943 года маршал Жуков доложил Ставке, что переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считает нецелесообразным. Лучше будет, если мы в обороне измотаем противника, выбьем его танки, а затем, перейдя в наступление, добьем основную группировку противника.
12 апреля Ставка приняла решение перейти к обороне на Курской дуге.
В оборонительном и наступательном сражении на Курской дуге Ставка использовала пять танковых армий новой организации, 14 отдельных танковых и механизированных корпусов, свыше 20 отдельных танковых бригад и более 40 отдельных танковых полков.
На Курском выступе были сосредоточены большие силы. Здесь в составе двух фронтов — Центрального и Воронежского — находилось свыше 1 миллиона 300 тысяч человек, до 20 тысяч орудий и минометов, около 3,4 тысяч танков и самоходных артиллерийских установок, более 3 тысяч самолетов.
На всем Курском выступе в течение апреля-июня развернулась гигантская работа — создавалась глубоко эшелонированная оборона. За апрель-июнь было отрыто 5 тысяч километров траншей и ходов сообщения, установлено по 400 тысяч мин и фугасов.
В ходе подготовки к оборонительным боям шла борьба за господство в воздухе. Особенно сильные воздушные бои развернулись во второй половине июня. Враг потерял в этих боях более тысячи самолетов, много опытных летчиков.
На Курском выступе в создании оборонительных сооружений участвовало 105 тысяч рабочих и колхозников, в июне — 300 тысяч [186] человек. Было подготовлено восемь полос и рубежей общей глубиной до 250–300 километров.
Советское командование не только разгадало замысел операции « Цитадель», но и точно установило дату и время перехода противника в наступление. В ночь на 5 июля были захвачены в плен саперы противника. Они показали, что наступление немецких войск назначено на 3 часа утра и что немецкие войска уже заняли исходное положение.
Советское командование решило провести заранее спланированную артиллерийскую подготовку. В 2 часа 30 минут 500 орудий, 400 минометов и 100 ракетных установок М-13 обрушили лавину огня на позиции противника.
Наш удар для противника был неожиданным. Сильно пострадала их артиллерия. Почти всюду были нарушены связь, система наблюдения и управления. Врагу потребовалось около двух часов, чтобы привести свои войска в порядок.
Курская дуга. Небывалой ярости схватка.
В центре России идет неслыханная битва. Все видела Россия, а такого История еще не знала.
Красная Армия вошла в свою силу. Июльское солнце озарило обширную равнину. Чудесные поля, поспевает хлеб, цветут васильки...
10. Армия Катукова приняла участие в оборонительных боях на южном фасе Дуги. Первая танковая армия приняла на себя всю тяжесть удара 4-й танковой армии генерал-полковника Генриха Гота и мощной воздушной группировки.
В воздухе стояли сплошной гул моторов и треск пулеметов. «Юнкерсы» стреляли вниз, а все пулеметные точки, все бойцы стреляли вверх, по «Юнкерсам».
Главный удар противник нацелил на Обоянь против войск 6-й гвардейской армии генерала И. М.Чистякова. Первая танковая армия стояла во втором эшелоне за 6-й армией И. М. Чистякова.
Стальной армадой враг рассчитывал подавить волю и сопротивление советских людей. В итоге первого дня боя противнику удалось продвинуться на 4–6 километров на участке армии генерала Чистякова.
В ночь на 6 июля во вторую полосу обороны 6-й армии была выдвинута Первая танковая армия М. Е. Катукова. Отразив до восьми атак противника, Первая танковая армия удержала вторую полосу обороны.
Против Первой танковой выступали 48-й танковый корпус, танковая дивизия СС «Адольф Гитлер», два танковых корпуса СС, [187] мотодивизия «Великая Германия», танковые дивизии СС «Мертвая Голова», «Райх», «Викинг».
Но пугаться превосходства врага было некогда.
Катуков, понимая тяжелое положение, вызвал по рации командира 1-й танковой бригады В. М. Горелова и приказал: «Занимай оборону, садись «ежом» и никого не пропускай. Через два часа подойдет помощь, продержись!»
Первый удар принял на себя 2-й танковый батальон под командованием Семена Вовченко. Батальон имел 10 танков, но вел бой с 70 танками противника. В течение двух часов батальон Семена Вовченко уничтожил 24 танка противника, в том числе 14 «тигров». Самоотверженно в этом бою сражался экипаж Вольдемара Шаландина. Роту, которой он командовал, стала обходить группа вражеских танков. Комсомолец Шаландин и члены его экипажа Владимир Кустов, Владимир Лакомцев и сержант Петр Зеленин вступили в бой с численно превосходящим противником. Они действовали из засад, подпуская вражеские танки на дистанцию прямого выстрела, а затем, ударив по бортам, сожгли два «тигра» и один средний танк. Да, для этого нужны были крепкие нервы и мужественное сердце!
Вольдемар Шаландин вел неравный бой с врагом. Его танк был подбит, загорелся. На горящем танке он пошел на таран «тигра». «Тигр» загорелся, но погиб и весь экипаж нашего танка.
Подвиг комсомольца В. Шаландина высоко оценен Родиной — ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза и он навечно зачислен в списки Первого ордена Ленина Харьковского танкового училища, где учился. В. Шаландина похоронили в поселке Яковлеве Курской области, и там ему установлен памятник.
Не менее героически сражались и танкисты Александра Федоровича Бурды. К этому времени он уже был командиром бригады. На участках бригады противник атаковал непрерывно.
До 50–100 танков противника шли на танкистов. Впереди «Тигры» и «пантеры».
Грандиозное сражение развернулось на фронте Раково-Яковлево. Сотни танков в течение несколько часов превратились в груду металлолома. Земля стонала от разрывов снарядов и авиабомб. Непрерывно шли «тигры» и «пантеры».
Потери бригады были велики — до 60 % состава бригады вышли из строя. Александр Федорович очень тяжело это переживал. Он привык воевать малой кровью, уничтожал противника хитростью, [188] а тут битва шла прямо в лоб, напрямую. Но все же потери у А. Ф. Бурды были намного меньше, чем у немцев. Задача была выполнена. Немцы не прошли на участке бригады. Танкисты выстояли.
Особенно жестокие бои развернулись у поселка Яковлево. Здесь стояла 1-я гвардейская танковая бригада. Против бригады наступала танковая дивизия «Адольф Гитлер». Немцы двинулись на шоссе Белгород-Обоянь. На бригаду шло 120 танков. Но и здесь танкисты не дрогнули, стояли насмерть и не пропустили врага.
8 «тигров» шли на танк Б. Н. Павловича. Он был один, но принял бой. Мог спастись, покинуть танк, но тогда «тигры» прорвали бы фронт и вышли на шоссе. Б. Н. Павлович лично уничтожил 4 «тигра», 8 автомашин, 2 самоходных орудия и истребил до 150 фашистов. Свою клятву Павлович выполнил свято.
Героизм проявила рота лейтенанта Владимира Бочковского. В настоящее время В. А. Бочковский — генерал-лейтенант танковых войск, Герой Советского Союза.
7 июля рота обороняла шоссе у пос. Яковлево. На рассвете показалось семь «Тигров» и до полка пехоты. Гвардейцы подожгли две машины, остальные откатились назад. Но это было только начало. В 4 часа утра в свете восходящего солнца гвардейцы увидели, что к деревне выдвигаются три колонны во главе с «Тиграми». Тут же послышался гул бомбардировщиков. Около 60 самолетов противника зашли с разных сторон и начали бомбить. Несмотря на явное превосходство врага, гвардейцы не дрогнули. Восемь Т-34 целый день отбивали атаки. Особенно отважно дрались экипажи Владимира Бочковского и Георгия Бессарабова.
К вечеру фашисты догадались, что против них действует лишь горстка танкистов, и возобновили атаки.
Машина лейтенанта Соколова была повреждена бомбой. Танк, накренившись, съехал в глубокую воронку. Владимир Бочковский взял подбитый танк на буксир, а немецкие танки были совсем рядом. И тогда Георгий Бессарабов стал прикрывать товарищей броней своей машины и отбиваться от «Тигров» Спасение было уже совсем близко, но немецкий снаряд еще раз подбил машину Соколова. У танка отлетел ствол пушки, над мотором вспыхнуло пламя. Соколов был убит. Под градом снарядов танкисты отцепили буксир, вторым снарядом врага сорвало гусеницу у танка Владимира Бочковского. Танкисты пытались натянуть гусеницу, но еще взрыв — и машина Бочковского загорелась. Экипажи подбитых танков и четыре мотострелка, до последнего оборонявшие свой рубеж, забрались на броню танка Бессарабова и ушли из деревни. [189]
В этот же день, 7 июля, совершил свой подвиг капитан артдивизиона Василий Мироненко. На позицию Мироненко противник двинул до 30 танков. Дивизион открыл меткий огонь, но вдруг из-за бугра выползло несколько «Тигров». Они двигались на батарею. Капитан Мироненко покинул свой наблюдательный пункт и стал во главе расчетов. Рядом раздался разрыв снаряда, весь расчет был убит. Тогда Мироненко стал на место наводчика и, сам заряжая орудие, принялся в упор расстреливать танки. Он поджег шесть танков. Рядом с ним разорвался снаряд, и Василий Мироненко погиб. Ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Противник не прекращал своих атак. Враг явно превосходил танкистов в силах. Положение создавалось критическое, но, несмотря на огромные потери, прорвать наш фронт немцам не удавалось. Противник наткнулся на непробиваемую стену.
Воины Первой танковой армии выполняли свой долг. Бессмертный подвиг совершил пулеметный взвод, которым командовал старший сержант Иван Трофимович Зинченко. 20 вражеских танков надвигались на позиции пулеметного взвода, за ними шла вражеская пехота. Но не дрогнули пулеметчики. Оставаясь в своих окопах, они истребили немецкую пехоту пулеметными очередями, метали гранаты под гусеницы вражеских танков. Иван Зинченко руководил боем. Он подорвал противотанковыми гранатами «Пантеру», другой танк шел на позиции пулеметчиков... И тогда Иван Зинченко с двумя противотанковыми гранатами в руках и двумя за поясом бросился под фашистский танк. Раздался взрыв. Стальная махина остановилась и запылала. Иван Зинченко погиб.
Посмертно старшему сержанту Ивану Зинченко было присвоено звание Героя Советского Союза. В городе Белая Церковь, под Киевом, средняя школа носит имя отважного пулеметчика Ивана Зинченко.
Горячая обстановка сложилась и в полосе 6-го танкового корпуса.
С 10 часов утра противник непрерывно атаковал позиции корпуса. 100 вражеских танков четырьмя колоннами вытянулись из района Чапаево-Шепелевка. Но здесь противник напоролся на упорное сопротивление танкистов. 74 танка потерял противник и успеха не имел.
Обстановка для всей Первой танковой армии оставалась тяжелой. [190] Гитлеровцы любой ценой решили пробиться на Обоянь и наносили удар за ударом в стык Первой танковой армии и 5-го танкового корпуса и 51-й стрелковой дивизии.
Танковым дивизиям СС «Адольф Гитлер» и «Райх» удалось прорвать оборону 51-й стрелковой дивизии и вклиниться в тыл Первой танковой армии.
Катуков отдал приказ 10-й танковой бригаде 31-го танкового корпуса уничтожить прорвавшегося противника, но из-за недостатка средств бригаде и соседям не удалось восстановить положение, и все же воины-танкисты дрались с небывалым героизмом.
Шли напряженные бои в полосе 31-го корпуса, 10-я бригада Яковлева, 1-я гвардейская танковая бригада Горелова, мехкорпус Липатенкова стояли насмерть на рубеже Яковлево-Погореловка. Им противостояли дивизии «Великая Германия».
На узком участке фронта ранним утром против Первой танковой армии было брошено 800 танков. «Юнкерсы» пикировали на танкистов с включенными сиренами. «Хейнкеля» сбрасывали свой груз прямо на позиции танкистов.
После артподготовки пошли танки противника по нескольким маршрутам. Впереди шли «тигры».
Немцы были уверены, что их мощная артиллерия и авиация расчистили путь для танков, но...
Танкисты не дрогнули. Четыре атаки предприняли немцы, а успеха у них все не было и Курска пока им не видно.
Наши танкисты поставили свои пушки на прямую наводку и били в упор. Уже середина дня, а успеха противник по-прежнему не имеет.
Наши войска проявляли мужество, отвагу. Не щадили своих жизней, проявляя массовый героизм. Это были и пехотинцы, и артиллеристы, и танкисты, и медики, и тыловики — все как один. Все было отдано для победы.
Командир 3-й роты лейтенант Круглов пропустил через роту до 56 танков противника. Рота была укрыта в щелях, и ни один боец не дрогнул, потерь в роте не было. После трех атак потери врага — 20 танков сожжены и подбиты.
На участке 3-го механизированного корпуса противник бросил до 700 танков. Штаб каждые четверть часа связывался с командиром корпуса С. М.Кривошеиным. Последний докладывал, что танкисты, артиллеристы, мотострелки дерутся самоотверженно. Как только танк врага приближался к нашим позициям, [191] их встречал плотный огонь артиллеристов и танкистов. Оставляя на поле боя подбитые и горящие машины, противник откатывался назад, а передохнув, снова шел в атаку.
Поля, холмы, перелески перед позициями корпуса были изрыты воронками, усеяны гусеницами, превратились в огромные пожарища.
В районе Зоринские дворы танки противника вышли на штаб армии. Отбились залпом «Катюш». Яростные бои продолжались.
Начальник разведывательного отдела армии полковник А.Соболев в разгар боя донес командующему армии, что разведчики перехватили донесение немцев: «Русские не отступают. Они стоят на том же рубеже». "Наши танки остановились. Они горят».
Стало ясно, что гитлеровцы не добились успеха на Обояньском направлении и что они стали нервничать. У нас тоже росла уверенность, что танкисты выстоят в этой жестокой кровопролитной схватке.
Противник так и не смог прорвать нашу оборону на всей ее глубине.
Жестокая активная оборона дорого обошлась и нам. Много товарищей мы не досчитались после этой битвы, в которой стерлись грани между передовой и тылом.
Противник потеснил 3-й мехкорпус на 5–6 километров. Но наша оборона обрела устойчивость в глубину, и когда 9 и 10-го июля противник предпринял еще раз ряд сильных атак, то успеха не имел, и чувствовалось, что это скорее жест отчаяния, чем сила.
Манштейн по-прежнему бросал крупные массы танков. «Юнкерсы» были тяжело нагружены бомбами, но можно было уже заметить, что враг нервничает, силы его истощаются и нужно продержаться. Так оно и оказалось.
Гитлеровское командование, отчаявшись прорваться к Курску на Обояньском направлении, перегруппировало свои силы и пыталось обойти нас с востока через Прохоровку.
С 12 июля противник был измотан и прорваться к Курску через Обоянь на шоссе не смог.
Фашисты перешли к обороне. Они были обескровлены Первой танковой армией Катукова, 6-й гвардейской стрелковой армией и нашей авиацией, взаимодействующей на этом участке фронта с танкистами и пехотой.
11. 12 июля противник развернул наступление на Прохоровском направлении. [192] Ставка своевременно выдвинула под Прохоровну из своего резерва танковую армию генерала П. А. Ротмистрова и стрелковую армию А. С. Жадова. 12 июля этим армиям было приказано наносить контрудар по противнику, но и Первая танковая армия тоже получила приказ — наносить контрудар и прочно удерживать занимаемый рубеж.
И здесь, под Прохоровкой, разыгралось крупное встречное танковое сражение. Одновременно с обеих сторон участвовало до 1200 танков. Сражение закончилось полным разгромом гитлеровских войск.
13 июля противник начал отступление на рубеж, с которого начал свое наступление.
На Белгородском направлении Первая танковая армия с честью выполнила свою задачу. Здесь противник имел численное превосходство, но ни одна часть, ни одно соединение армии не отошли без приказа ни на километр. Стояли насмерть и не пропустили врага.
Состав армии был интернациональным: русские, украинцы, татары, белорусы, узбеки, казахи, башкиры и другие национальности. Все бойцы, все офицеры, воспитанные в духе высокого патриотизма, любви к Родине, питали самую жгучую ненависть к врагу.
Но почему-то почести за победу в сражении на Курской дуге достались только генералам П. А. Ротмистрову и А. С. Жадову. А о действиях танкистов-гвардейцев М. Е. Катукова и И. М. Чистякова, о подвигах авиаторов наше кино, телевидение, радио, литература стыдливо умалчивают. Только и слышишь, что о небывалом танковом сражении под Прохоровкой.
И в подтверждение правдивости моих слов привожу высказывания В. И. Лебедева, научного сотрудника Белгородского краеведческого музея, подполковника запаса, приведенные в книге А. М. Самсонова: «Знать и помнить: Правда о Курской битве».
«Да, без правды о прошлом движение вперед невозможно. Слишком много событий трактовалось с позиций субъективизма и лакировки. Работая в течение десяти лет научным сотрудником в Белгородском краеведческом музее, вначале я сам оказался под влиянием взглядов и публикаций командующего в ту пору 5-й гвардейской танковой армией генерала Ротмистрова. Ведь 12 июля 1945 года под Прохоровкой 5-я танковая армия уничтожила за три дня 150 танков противника, а не 400, как это провозглашал командарм 5-й ТА. Да и эти бои назывались в то время контрударом, а затем начали называться встречным танковым сражением. [193]
А ведь до 12 июля каждый день сражений был свирепее Прохоровки. Как можно отодвигать на «задворки» события, происходившие на Обояньском направлении севернее Белгорода, где был сорван план прорыва фашистов к Курску, где были перемолоты главные силы фашистов на южном фланге дуги? Ведь бойцы и командиры 6-й гвардейской армии генерала Чистякова и 1-й гвардейской танковой армии генерала Катукова совместно с другими родами войск в жесточайших боях, неся огромные потери и проявляя невиданный героизм, заслонили фашистам дорогу к Курску!
Печать, радио, телевидение и кино фактически свели успехи советских войск на Курской дуге к успехам 5-й гвардейской ТА у Прохоровки. Более того, теперь поле под Прохоровкой уже начали называть «третьим полем русской славы» после Куликова поля и Бородинского. До чего же мы допишемся дальше? В дни 40-летия Курской битвы все передачи по радио, выступления в печати сводились к «стальному плацдарму» под Прохоровкой. Все говорит о забвении одних событий в угоду другим в силу волюнтаристского подхода бывшего командующего 5-й гвардейской ТА. Эти мысли проникли в солидные издания (6-томное и 12-томное) о войне. Работа с архивными документами, встречи с ветеранами и переписка за последние годы убедили меня, что значение Прохоровки чрезмерно завышено в ущерб фактам. Даже в институте военной истории сотрудники сформировали свои взгляды на эти вопросы под влиянием высказываний и публикаций генерала Ротмистрова. Они и руководству Белгорода навязали свою тему при строительстве диорамы, назвав ее «Прохоровское танковое сражение». Затем под давлением общественности и краеведов изменили название. Зашли в тупик, но не сдаются.
Прошу, чтобы академик А. М. Самсонов высказал свою точку зрения как военный историк, каково же действительное место событий под Прохоровкой в Курской битве. — 28 мая 1987 г. «
12. 16 июля 1943 года войска Первой танковой армии и приданные ей части и соединения выведены в тыл.
Снова вернулись на прежнее место — в район г. Обояни. Снова армия готовится к боям, но уже наступательным.
Теперь главной задачей стало восстановление танкового парка.
За что ценят танки? За надежность, маневренность, огневую мощь, крепость брони.
Т-34 — любимая машина Михаила Ефимовича. Этот танк стоит теперь как памятник подвигам танкистов во многих местах нашей Родины. Поставлен Т-34 и в г. Мценске, где родилась и мужала [194] гвардия танкистов.
Михаил Ефимович считал Т-34 главным средством оперативного маневра на войне. Уже после войны он говорил нам, что движение танковых колонн вызывает у него волнение и гордость за наш Т-34.
Ремонтники Первой танковой под руководством Павла Григорьевича Дынера так ремонтировали танки, что они становились боеспособными. С первых же боев у ремонтников сложилась хорошая традиция — не оставлять подбитые машины на поле боя, а обязательно эвакуировать их, быстро восстанавливать и снова вводить в бой. Нередко подбитые танки ремонтировали прямо на месте сами члены экипажа.
Перед началом Курской битвы в армии был 631 танк. Много техники мы потеряли в боях. Ремонтники П. Г. Дынера восстановили до 500 машин, и с этими танками армия потом пошла в наступление.
Если статистики подсчитают, сколько новых танков и новой техники получила I гв. КТА во всех боях и сколько командиры других танковых армий, станет ясно, что командование I гв. КТА воевало отремонтированными танками и менее других армий пополнялась новой техникой.
13. В контрнаступление на Курской дуге Ставка Верховного Главнокомандования планировала перейти после того, как ударные группировки врага, наступающие на Курск, будут измотаны в оборонительных сражениях и все его резервы будут втянуты в бои.
К 12 июля войска гитлеровцев были уже значительно истощены и обескровлены.
План советского командования предусматривал переход в контрнаступление двух групп фронтов: левого крыла Западного и основных сил Брянского и Центрального фронтов — против группировок противника в районе Орла и войск Воронежского и Степного фронтов — на Белгородско-Харьковском направлении.
Войскам пяти фронтов предстояло действовать в сложной обстановке. Противник здесь укрепился давно и до самого последнего времени совершенствовал оборону. И хотя гитлеровцы понесли огромные потери в наступлении, перед нашими войсками была еще сильная вражеская группировка.
Вот каким было соотношение сил: немецкие войска советские войска Личный состав 90 000 2 226 500 Орудия и минометы 10000 Свыше 33 000 Танки и штурмовые орудия До 1 800 4800 Боевые самолеты 2100 Свыше 4 300 Войскам Воронежского и Степного фронтов пришлось переходить в контрнаступление в сложных условиях. Ведя тяжелые оборонительные бои, а затем исправляя положение, они понесли тяжелые потери. Для подготовки операции были даны сжатые сроки. Вражеская группировка имела против этих фронтов в начале августа до 300 тысяч человек, 3,5 тысячи орудий и до 600 танков, с воздуха ее поддерживали свыше 900 самолетов.
3 августа в 6.00 началась мощная артиллерийская подготовка. Одновременно с артиллерией большая группа самолетов наносила сосредоточенные удары по артиллерийским позициям, штабам и резервам противника.
В середине дня командование Воронежским фронтом ввело в сражение Первую танковую армию, которая завершала прорыв зоны обороны врага и перерезала грейдерную дорогу Томаровка-Белгород. Эти сильные узлы сопротивления были изолированы друг от друга.
Пять дней наступали танкисты и с боями прошли около 100 километров.
7 августа взяли город Богодухов. Здесь находились тыловые части противника. Нам достались богатые трофеи.
10 августа получен приказ — развивать наступление на ст. Валки, перерезать ж.д. Харьков-Полтава. Развернулось жестокое сражение. Атаки противника не ослабевали. Танкисты неоднократно вступали в бой с контратакующими колоннами и общими усилиями танкистов, пехоты, артиллеристов остановили наступление фашистских танковых дивизий.
В этих тяжелых кровопролитных боях погиб командир 31-го танкового корпуса генерал-майор Дмитрий Хрисанфович Черниенко. Это был смелый, умный командир, обладавший удивительной выдержкой в самые критические минуты боя. Потеря была [196] очень тяжелой. Похоронили генерала Д. X. Черниенко в г. Богодухове на высоком холме.
Утром 23 августа истерзанный врагами, весь в дымящихся развалинах Харьков был полностью очищен от захватчиков.
14. Мы выстояли, а выстояв — победили. Первой танковой армии была поставлена задача разгромить наступающие на Белгородском направлении войска.
Несмотря на численное превосходство сил противника на ряде участков фронта, ни одна часть армии не дрогнула. Все будто соревновались в мужестве.
Дрожит земля. В воздухе творится что-то невообразимое: облака пыли, дыма. Трассирующие пули не дают поднять головы.
По шуму разрывов, содроганию почвы становится ясно, что сила боя нарастает. Мы слушали гул боя, пытались угадать его исход. Все небо в зареве.
Донесения офицеров сообщают: успех! За успехом — напряжение воли, разума, нервов всех, кто руководил боем, и тех, кто сидел за рычагами танков. Бой требовал от каждого большого напряжения физических и духовных сил, высоких боевых, моральных и психологических качеств. Все наши воины выходили из этого испытания с честью.
Огонь по врагу вели в таком темпе, что орудия раскалялись и на их стволах обгорала краска... И снова бои, бои...
Прорыв был страшный. Все трещало, горело, кругом свистели пули. Не умолкал треск пулеметов.
Весь день одно событие сменяло другое. Несколько раз казалось, что вряд ли мы останемся живы. И в эти дни стали известны далеко за пределами армии боевые дела многих бойцов, командиров, политработников.
Я не была ранена. Но в деревне Средняя Долина, на Курской дуге, пролетел самолет (мы его называли «рамой») и сбросил всего одну бомбу. В этот момент я была в саду и не успела лечь на землю. Все произошло в одно мгновение — небольшой осколок от бомбы прошел по моим волосам и тихо упал возле ног. Я подняла его. Он был еще теплый, неровной формы, с очень острыми краями. Я взяла его и долго хранила в вещмешке. Но позже, под Сандомиром, где были очень тяжелые бои, мы с Михаилом Ефимовичем попали под минометный огонь и мой вещмешок пропал, пропал и осколок, о чем сожалею, — все-таки память.
Я очень боялась попасть в плен. [197] В начале боя всегда как-то страшно, а потом уже забываешь, и есть только одна забота — перевязывать раненых, помочь им эвакуироваться в госпиталь,
Командир нашего медсанвзвода лейтенант Григорий Трудный не был кадровым офицером. Его взяли на войну сразу же по окончании института. Гриша очень плохо ориентировался на местности и совсем не понимал карты. Наша часть двигалась вперед. Имея успех, мы должны были ехать за ней по маршруту, но иногда отставали, сбивались с пути, останавливались на окраине какой-нибудь деревеньки, и Гриша выходил из машины, шел до первой избы узнать, нет ли немцев в деревне. В один из таких переездов нашего медсанвзвода Гриша был убит наповал — в деревне были немцы. А наша машина сумела развернуться и уйти из-под огня противника.
Наша самая маленькая и изящная сестричка Зиночка Геллер. Она была такая тоненькая, с густыми черными волосами. Приходилось удивляться ее энергии, храбрости и необычайной трудоспособности. Она первой ползла к горящему танку, вытаскивала раненых танкистов и оказывала им помощь и тащила на себе в медсанвзвод.
«Откуда у тебя столько сил?» — спрашивала я Зиночку. «Ну что тут особенного», — всегда говорила она. Зиночка прошла тяжелый путь войны, осталась жива, вышла замуж за Григория Геллера, начальника штаба бригады. После войны Зина уехала в Ленинград. Первое время мы переписывались, а потом жизнь разметала нас в разные стороны и я потеряла с нею связь, о чем очень всегда сожалела. Но вот в сентябре 1987 года мы вновь увидились в г. Калинине на встрече ветеранов 1-й гвардейской танковой бригады. Отмечали 45-летие создания 3-го механизированного корпуса. Мы посетили места, где 45 лет назад шли бои, поклонились могилам наших боевых товарищей...
Имеем успех, бьем немцев, они отступают! Едем. На дорогах валяются разбитые пушки, танковые гусеницы, покореженные машины. Около дороги — ямы большие и малые — от авиабомб.
Сожженные деревни, села, разрушенные города. Поля изрыты окопами, заминированы. Едем мимо разбитых станционных зданий, водокачек.
Получен приказ о наименовании частей гвардейскими. Мы все от солдат до генерала — ликовали, радовались. Охватывало чувство гордости за свою родную часть.
Первая танковая армия выстояла на Обояньском направлении, [198] не пропустила врага, стала тем самым бронированным щитом, о который разбились отборные фашистские войска.
15. Разгром немецко-фашистских войск под Курском имел всемирно-историческое значение.
Гитлеровская армия потерпела тяжелейшее поражение и понесла огромные потери, восполнить которые уже не смогла.
Гигантская битва на Орловско-Курской Дуге летом 1943 года сломала хребет гитлеровской Германии и испепелила ее ударные бронетанковые войска.
Советские войска разгромили до 30 вражеских дивизий, в том числе 7 танковых. Противник потерял более 500 тысяч солдат и офицеров, около 2 тысяч танков и самоходных установок, в том числе большое количество «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов», 3 тысячи орудий и более 3 500 самолетов.
Провалилась попытка врага взять реванш за Сталинград.
После Курской битвы гитлеровское командование было вынуждено окончательно отказаться от наступательной стратегии и перейти к обороне на всем советско-германском фронте.
Всему миру стало ясным превосходство нашей армии и ее боевое мастерство, превосходство в вооружении, в стратегическом руководстве.
Инициатива перешла в руки советского командования.
Грозный призрак катастрофы встал во весь рост перед гитлеровским рейхом.
Разгром немецко-фашистских войск в Курской битве имел и огромное международное значение. Еще выше поднялся авторитет Советского Союза.
Курская битва еще долго будет привлекать к себе внимание историков, исследователей и широкой общественности. И чем дальше уходит в прошлое это событие Великой Отечественной войны, тем величественнее становится бессмертный подвиг Советской Армии, советского народа, спасших человечество от фашистского порабощения.
В боях под Москвой, на Курской дуге танкисты М. Е. Катукова одержали блистательные победы. Имя Михаила Ефимовича Катукова стало популярным в Советской Армии. [199]