Глядя правде в глаза

Душным вечером 18 июля в обком поступила новая директива ЦК ВКП(б) партийным органам, ставившая вопрос о развертывании подполья и создании партизанских отрядов, а также диверсионных групп не только на оккупированной территории, но и в тех районах, которым лишь угрожало нашествие.

Уже на следующий день мы получили директиву ЦК КП(б)У, где прямо назывались области Левобережной Украины, находившиеся под угрозой гитлеровского вторжения: Черниговская, Сумская, Полтавская, Харьковская, Запорожская, Сталинская{8}, Ворошиловградская и... Днепропетровская.

Война длилась без малого месяц. За это время противнику удалось захватить значительную часть территории нашей страны. Сводки Совинформбюро по-прежнему сообщали о тяжелых оборонительных боях, ведущихся Красной Армией на различных направлениях против превосходящих сил врага. И все же нелегко было прочитать среди перечисленных областей, которым грозила оккупация, название своей родной [94] области. Очень нелегко. Сердце отказывалось верить, что фашистские армии могут захватить Кривой Рог, Днепродзержинск и Днепропетровск, оказаться возле Днепрогэса, форсировать Днепр, Но мы знали: партия умеет смотреть правде в глаза, какой бы тяжелой ни была эта правда. И если партия предупреждает об опасности, требует приготовиться к длительной и сложной борьбе, значит, надо немедленно приступить к выполнению директивных указаний.

20 июля в обком были приглашены секретари всех горкомов и райкомов области. Они уже знали содержание директив ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У.

Собрались в кабинете первого секретаря. Расселись по обе стороны длинного стола. Все в военном. Перед каждым — блокнот. Лица усталые, озабоченные, голоса приглушенные, сдержанные...

Открыть совещание бюро обкома поручило мне. Поднялся. Сразу тишина. Пытливо смотрят десятки внимательных глаз. В каждом взгляде — ожидание, затаенная надежда на добрые новости и суровая готовность твердо принять даже самое плохое известие В обкоме собрался костяк областной партийной организации. Самые надежные, самые проверенные, самые крепкие коммунисты. Люди, которым не занимать опыта. Люди, на плечи которых должно было лечь еще одно очень трудное, может быть, труднейшее в сравнении со всеми прочими, дело. Люди, которые это дело выполнят!..

— Товарищи, все ознакомились с директивами?

— Да... Все!

— Внимательно изучили их?

Снова кивки, утвердительные возгласы.

— Тогда разрешите сразу перейти к конкретным задачам. Времени мало, и медлить нельзя. Изучив директивы ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У, бюро обкома выносит на ваше обсуждение свои предложения по организации подполья, созданию партизанских и диверсионных групп. Именно вам, товарищи, предстоит претворять в жизнь решения, которые будут приняты сегодня. Поэтому бюро обкома хочет выслушать ваше мнение, ваши соображения по каждому затрагиваемому [95] вопросу... Мы обязаны быть готовыми ко всему. Полагаю, это понятно?

— Понятно.

— Тогда разрешите перейти к принципам построения подполья, как они мыслятся нами, и к вопросу подбора людей...

Бюро обкома вышло в тот день, 20 июля, на совещание секретарей горкомов и райкомов со следующими предложениями. Обком партии, по представлению горкомов и райкомов, обязан утвердить кандидатуры будущих секретарей подпольных горкомов и райкомов, а также кандидатуры их заместителей. Секретари подпольных горкомов и райкомов и их заместители сразу после утверждения должны, соблюдая правила конспирации, подобрать «пятерки» и «семерки» будущих подпольщиков. Члены этих боевых групп станут действовать, получая указания только от подпольных горкомов и райкомов. Предполагалось, что в случае фашистского нашествия подполье будет разрастаться за счет привлечения людей, не желающих мириться с порабощением родного края. Однако члены «пятерок» и «семерок» могли привлекать в организацию новых людей только с разрешения руководителей подпольных горкомов и райкомов.

Почему обком партии подготовил именно такие предложения?

Прежде всего потому, что находил нецелесообразным создавать подпольные горкомы и райкомы по образу и подобию обычных, действующих в мирное время горкомов и райкомов.

В тылу противника нужен был небольшой, состоящий буквально из двух-трех человек, подпольный горком или райком, способный координировать, направлять пропагандистскую и боевую работу подпольных групп. Такой горком или райком можно хорошо законспирировать.

Далее. Членов горкома или райкома будут знать только руководители «пятерок» и «семерок», подобранные самими секретарями подпольных горкомов и райкомов из числа лиц, которым они абсолютно доверяют. Мы считали, что это позволит подпольным горкомам [96] и райкомам успешно вести свою работу в условиях жесточайшего гитлеровского террора.

Бюро обкома ясно представляло себе, как тяжело придется товарищам, оставляемым для подпольной деятельности. Мы знали, что гитлеровская контрразведка и гестапо держат на службе матерых мастеров сыска и заплечных дел. Понимали, что фашисты наводнят оккупированную территорию специалистами по вылавливанию подпольщиков и партизан. Не исключали, что могут найтись и предатели из числа затаившихся врагов Советской власти.

Об этом было сказано на совещании 20 июля. Вот почему бюро обкома тогда же потребовало подойти к вопросу подбора кандидатур будущих подпольщиков с предельным вниманием и ответственностью.

Было ясно и четко сказано, что в подполье можно оставлять лишь людей, беспредельно преданных партии, политически зрелых, обладающих личной отвагой, умеющих принимать самостоятельные твердые решения и готовых, если потребуется, на самопожертвование.

Так же прямо было сказано, что оставлять для подпольной работы, для борьбы в тылу врага можно только тех товарищей, которые добровольно пожелают взяться за эту работу.

Собравшиеся слушали предложения обкома партии в глубокой тишине. Казалось, каждый из них мысленно примерял самого себя к будущей подпольной работе, решал для себя вопрос: готов ли к подвигу он сам?

Короткий доклад бюро обкома закончился. Люди задвигались, переглядываясь, делая пометки в блокнотах, шепотом спрашивали что-то друг у друга.

— Кто хочет высказаться, товарищи? У кого есть вопросы?

Высказаться хотели многие. Почти всех товарищей интересовало, в какие сроки надо представить обкому кандидатуры руководителей подполья и сколько кандидатур следует представлять на пост секретаря подпольного горкома или райкома и на посты их заместителей. [97]

Мы ответили, что кандидатуры секретарей подпольных горкомов и райкомов должны в первую очередь представить партийные органы правобережья и что кандидатур можно назвать несколько.

Участников совещания предупредили, что товарищей для подполья следует подбирать, соблюдая правила конспирации. Чем меньше людей будет знать, кто именно намечается для подпольной работы, тем лучше.

Подготовительную работу по подбору кадров подпольщиков бюро возложило на отдел кадров обкома, на секретаря по кадрам М. М. Кучмия и его заместителя Ф. И. Карпова.

Михаила Мефодиевича Кучмия, коренастого черноволосого человека с мягким красивым говором, в нашей партийной организации знали давно и ценили высоко. Сын железнодорожного будочника и сам в прошлом рабочий, Михаил Мефодиевич располагал к себе исключительной работоспособностью, серьезным подходом к любому порученному ему делу, отзывчивостью к людям. Прежде Михаил Мефодиевич Кучмий работал секретарем городского комитета партии Днепропетровска по кадрам, обладал большим опытом подбора и расстановки людей, и, надо отдать ему должное, редко ошибался в оценке деловых и нравственных качеств того или иного человека.

Секретарям горкомов и райкомов предложили привлекать к созданию будущих подпольных групп комсомольцев и наиболее активную молодежь.

Самостоятельное комсомольско-молодежное подполье, параллельное партийному, бюро обкома партии решило не создавать, чтобы не ослабить единое руководство подпольщиками, не усложнять и не расширять внутренние связи подполья, что могло бы лишь повредить конспирации.

Возможность создания подпольных комсомольско-молодежных групп мы учитывали, однако подчеркнули, что окончательное решение о комсомольских и комсомольско-молодежных группах должны будут принимать секретари подпольных партийных органов.

Уже в последних числах июля бюро обкома определило кандидатуры будущих секретарей подпольных горкомов и райкомов. Как и было установлено, на [98] пост секретаря каждого подпольного горкома или райкома партии намечалось несколько кандидатур. Все это были товарищи, хорошо зарекомендовавшие себя в прошлом, известные личным мужеством, обладавшие волевыми качествами и вызвавшиеся добровольно остаться в тылу врага.

Прежде чем остановить выбор обкома на какой-то одной кандидатуре, мы приглашали для беседы секретаря горкома или райкома, порекомендовавшего нам кандидатуры. Он не только давал общую характеристику тому или иному товарищу, но и рассказывал подробности его биографии.

Мы старались до конца выявить все сильные и слабые стороны человека, которому собирались доверить представлять партию на оккупированной территории, возложить на него руководство борьбой с оккупантами в их тылу.

Лишь после всестороннего обсуждения кандидатуры останавливались предварительно на какой-то одной и поручали секретарю горкома или райкома пригласить заинтересовавшего нас товарища в обком партии.

С приехавшим в обком товарищем говорили, что называется, без утайки. Как правило, выбранные нами кандидаты при встрече оправдывали надежды. Но случалось и так, что, потолковав с намеченным для работы в подполье человеком, мы решали повременить с его утверждением.

С коммунистом, утвержденным секретарем подпольного горкома или райкома партии, мы встречались вновь, так же как и с его будущими заместителями. На встрече в деталях обговаривались некоторые вопросы конспирации, объяснялось, как надо подбирать руководителей подпольных «пятерок» и «семерок», как осуществлять связь с обкомом, создавать явки, пользоваться ими и т. п. Обычно в тот же день руководителям подполья передавались ценности, которые им предстояло использовать в процессе деятельности подпольных групп.

Откуда мы черпали опыт конспиративной работы, которым делились с товарищами? Откуда получали знания, необходимые для организации подполья? [99]

Обком партии работал все это время при неослабной помощи ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У, под строгим контролем высших партийных органов и по их прямым указаниям.

Деятельную поддержку оказала обкому оперативная группа ЦК КП(б)У, возглавляемая Д. С. Коротченко, направлявшая всю работу партийных органов Украинской ССР на создание подполья, организацию партизанских отрядов и диверсионных групп, на создание скрытых баз оружия и продовольствия для партизан и подпольщиков.

Уже в конце июля в Днепропетровск прибыл заведующий сектором ЦК КП(б)У Н. К. Жуковский. Он привез четкие инструкции по созданию подполья, по организации партизанских отрядов, а также ценности для товарищей, оставляемых в тылу врага. Жуковский пробыл у нас несколько дней.

Ряд полезных советов дал и побывавший в Днепропетровске, проездом на Южный фронт, Председатель Совета Народных Комиссаров Украинской ССР Л. Р. Корниец.

Конечно, одно дело сказать: создайте явки, и совсем другое — научить создавать эти явки; одно дело — приказать пользоваться при переписке шифрами, и другое дело — научить, как их создать и как ими пользоваться; одно дело — распорядиться обеспечить связь обкома с вышестоящими партийными органами, и другое — подсказать, как подобрать связных, какие им дать явки и т. д.

Нас учили, нам объясняли, нам подсказывали, как надо поступать в сложном и гонком искусстве подпольной работы, а мы в свою очередь немедленно передавали полученные знания тем, кому они были необходимы.

Благодаря большой предварительной работе Днепропетровское подполье было обеспечено надежными шифрами. Оправдали себя и созданные обкомом явки для связных ЦК КП(б)У. Впоследствии связные ЦК КП(б)У В. Я. Портянко, Н. И. Гурова, Ф Ф Наумов, Е. Ф. Коваленко и Н. А. Сарана не раз проникали в тыл врага и пользовались этими надежными явками для установления контактов с подпольщиками. для передачи [100] указаний ЦК КП(б)У и получения ценнейших разведывательных данных.

Помощь, полученную Днепропетровским обкомом партии при создании подполья от Центрального Комитета ВКП(б) и Центрального Комитета КП(б)У, трудно переоценить.

В конце июля — начале августа бюро обкома окончательно решило, что в области будет создано 7 подпольных горкомов и 29 подпольных райкомов партии. Самым важным и острым по-прежнему оставался вопрос о подпольном обкоме партии. Все понимали: нужен хорошо законспирированный, составленный из абсолютно надежных товарищей центр, способный возглавить деятельность организуемых подпольных горкомов и райкомов.

Следовало решить, кто должен войти в подпольный обком, кто возглавит его, какой район города избрать местом пребывания подпольного обкома, чтобы гитлеровцы не могли напасть на след подпольщиков.

Члены бюро обкома понимали, что от правильного подбора руководителей подпольного обкома, от своевременного ухода их в подполье, от выбора места размещения обкома и создания надежных конспиративных квартир зависит очень многое, если не все.

Сначала мы предполагали включить в состав подпольного обкома большее число товарищей, чем включали в подпольные горкомы и райкомы. Но потом рассудили, что в «раздувании» подпольного обкома нет никакой нужды. Наоборот, небольшой по численности подпольный обком окажется жизнеспособнее и оперативнее, а значит, лучше будет выполнять свои функции. Подпольный обком партии было решено создать в составе всего трех человек: секретаря, его заместителя и члена обкома.

Учитывая это, мы должны были безошибочно выбрать достойнейших из достойных.

Не менее важно было правильно определить месторасположение подпольного обкома. Сначала, как я уже упоминал, мы намеревались остановиться на Днепропетровске, подпольному обкому области и находиться, казалось бы, следовало в областном центре. Это было логично. Но именно это и таило в себе огромную [101] опасность. Ведь гестаповские ищейки наверняка стали бы руководствоваться формальной логикой.

Сейчас известно, что местом пребывания Днепропетровского подпольного обкома партии в годы Великой Отечественной войны был Павлоград. Однако даже подпольщики вряд ли знают, что на Павлограде мы остановились не сразу. Почему выбор пал именно на него? Во-первых, этот город находился на левом берегу Днепра, а подпольный обком должен был, как мы полагали, приступить к действиям лишь в случае оставления советскими войсками левобережной части области. Во-вторых, Павлоград не являлся таким большим промышленным центром, как Кривой Рог или Днепродзержинск. Это мы тоже учитывали, ставя себе целью сбить с толку фашистскую разведку. В-третьих, город был достаточно густо населен, и подпольщикам нетрудно было в нем затеряться. И, наконец, Павлоград хорошо связан с крупными населенными пунктами области сетью шоссейных и железных дорог, а это также было немаловажно.

Пошли мы и еще на одну «хитрость».

Хотя Павлоград и считался местом пребывания подпольного обкома, находился там только его секретарь. Заместитель был оставлен в Петропавловском районе, а член обкома — в Юрьевском, неподалеку от Павлограда.

Нам думалось, что, создавая обком в составе трех человек, мы поступаем правильно. Оставалось утвердить секретаря подпольного обкома, его заместителя и члена обкома. Но мы не спешили с этим ответственным делом, продолжали приглядываться к людям...

Как раз в те дни, когда обком партии настойчиво занимался вопросами создания подполья и партизанских отрядов, позвонил из Киева товарищ Бурмистенко с просьбой встретить двух выехавших в Днепропетровск товарищей, организовать им хороший отдых и, если понадобится, медицинское обслуживание.

Прибывшие товарищи — секретарь ЦК Коммунистической партии Румынии и секретарь румынского комсомола — готовились перейти линию фронта, вернуться на родину, чтобы вести борьбу с немецкими и румынскими фашистами. По понятным причинам фамилии [102] их были вымышленными. Через две недели, отдохнувшие и подлечившиеся, они были отправлены нами в указанное место.

Позже, в двадцатых числах июля, прибыла в Днепропетровск группа незнакомых товарищей с запиской от С. Б. Задионченко. Группа возвращалась с фронта в Москву. Семен Борисович Задионченко просил всемерно помочь этим товарищам, организовать их отдых и выделить горючее на дорогу. Прибывшие рассказали мне что успешно осуществили важное задание — перебросили через линию фронта болгарских коммунистов подпольщиков. Как теперь известно, переброшенные болгарские товарищи сыграли немалую роль в движении Сопротивления фашистам. [103]