Часть первая.

Оборона

Глава 1.

Бои в Донских и Кубанских степях

(Схемы 1—5, 7)

После тяжелого отступления в первые месяцы Великой Отечественной войны Красная Армия в конце 1941 г. остановила наступление врага и в сражениях под Москвой, Тихвином и Ростовом нанесла ему серьезное поражение. После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой окончательно был похоронен план «блицкрига», развеян миф о непобедимости гитлеровской армии. Успехи Советских Вооруженных Сил в зимней кампании 1941/42 г, свидетельствовали о том, что в ходе войны произошли важные перемены. Впервые фашистская Германия потерпела крупное поражение. Немецко-фашистские войска потеряли большое количество живой силы и техники. В ходе зимнего наступления Красная Армия разгромила 50 дивизий врага. Общие потери противника превышали 400 тыс. человек. Победы Красной Армии имели огромное морально-политическое значение не только для советских людей, но и для народов других стран. Первые серьезные поражения немецко-фашистских войск на советско-германском фронте вселили в сердца патриотов Югославии, Польши, Чехословакии, Франции и других стран уверенность в избавлении от гитлеровской тирании, вдохновили народы этих стран на еще более активную борьбу против фашизма. В этот период значительно выросло и окрепло движение Сопротивления во Франции. Во многих странах Европы, особенно в Греции, Албании, Бельгии все ярче разгоралась народная борьба против немецко-фашистских оккупантов. Показывая пример свободолюбивым народам в борьбе с фашизмом, Советский Союз вместе с тем создавал серьезный заслон на пути к вступлению новых государств в войну на стороне гитлеровской Германии. Необходимые дипломатические меры и главным образом поражение немецко-фашистской армии в зимней кампании заставляли правящие круги Японии и Турции занимать выжидательную позицию. [41]

В ожесточенных боях советские воины обогатились боевым опытом, стали более организованны. За этот срок значительно выросла численность наших Вооруженных Сил. На 1 мая 1942 г. действующая армия насчитывала более 5,5 млн. человек. В войсках было около 5 тыс. танков, более 40 тыс. орудий и минометов (без 50-мм), около 2,5 тыс. самолетов. Всем этим Советскую Армию непрерывно снабжал наш крепкий и организованный тыл. Успехи советских воинов на фронте вызвали могучий трудовой подъем у тружеников тыла. К середине 1942 г. перевод промышленности на военный лад в основном был осуществлен. Но на этом процесс создания слаженной военной экономики не закончился. Восстановление эвакуированных предприятий оборонной промышленности на новых местах, непрерывный рост военного производства, дальнейшее развертывание строительства, расширение новых хозяйственных связей между отдельными экономическими районами в тылу ставили все новые, более сложные технико-экономические задачи перед промышленностью, транспортом и сельским хозяйством. Временная потеря многих промышленных и сельскохозяйственных районов создала дополнительные трудности в хозяйственной жизни страны. Труженики тыла мужественно встретили эти испытания. Военные неудачи не помешали проведению курса, взятого Коммунистической партией на дальнейшее развертывание военно-промышленной базы на востоке. Усилия работников тыла увенчались крупными хозяйственными успехами. Несмотря на трудности военного времени, в 1942 г. были созданы предпосылки для коренного перелома в ходе войны. Уже к лету были восстановлены и введены в действие полностью или частично 1200 предприятий, перебазированных на восток. В течение года советские предприятия выпустили самолетов на 10 300, танков на 15 300 и полевых орудий калибра 76 мм и крупнее на 22 тыс. больше, чем промышленность Германии. Значительно возросло производство новых видов вооружения — реактивных минометов БМ-8 и БМ-13 («катюши»). Их серийный выпуск начался в 1941 г., а в 1942 г. советские минометные подразделения получили 3237 установок.

Но было бы ошибочным считать, что германская промышленность уже неспособна была увеличить выпуск военной продукции, Военные ресурсы фашистской Германии, в том числе и людские, продолжали усиленно питать фронт. К маю 1942 г. вооруженные силы Германии состояли из 232 дивизий, 10 бригад и 6 воздушных флотов. Из них на советско-германском фронте находилось 178 немецких дивизий и 8 бригад, т. е. около 80 процентов всех сухопутных войск Германии, и 4 воздушных флота. Кроме того, Красной Армии противостояли 39 дивизий, 12 бригад и воздушные силы союзников фашистской Германии. Таким образом, немецко-фашистская [42] армия увеличила состав своих войск, действовавших на советско-германском фронте. Кроме того, Румыния, Италия и Венгрия должны были выделить дополнительно около 40 дивизий. Так летом 1942 г. гитлеровцы сосредоточили против Советского Союза наибольшее за всю войну количество дивизий. Всего на советско-германском фронте противник имел 6198 тыс. человек, 3230 танков и штурмовых орудий, 3395 боевых самолетов, 56940 орудий и минометов{33}.

После зимних наступательных операций Красной Армии образовалась извилистая линия фронта. На севере, от Баренцева моря до Финского залива, действовали немецкая армия «Лапландия» и три оперативные группы финских войск. От Финского залива до Великих Лук располагалась группа армий «Север». От Великих Лук до Орла оборонялась немецкая группа армий «Центр». На южном крыле советско-германского фронта, от Орла до Севастополя, действовала группа армий «Юг». Наши войска были объединены в девять фронтов (Карельский, Ленинградский, Северо-Западный, Калининский, Западный, Брянский, Юго-Западный, Южный, Крымский), 7-ю Отдельную и Приморскую армии. Сухопутные войска поддерживали Северный, Балтийский и Черноморский флоты. Каковы же планы на весну и лето 1942 г. были у советского Верховного Главнокомандования? Зная о наличии крупной группировки войск противника на центральном направлении, Ставка при определении замысла врага на лето 1942 г. считала, что основные события летом развернутся вокруг Москвы, что именно на этом направлении противник будет наносить главный удар. В таких условиях в качестве действий советских войск была выбрана стратегическая оборона. Это диктовалось еще и тем, что к марту 1942 г. мы еще не добились превосходства над противником в силах. Одновременно с переходом к стратегической обороне было решено провести частные наступательные операции под Ленинградом, в районе Демянска, на смоленском, льговско-курском направлениях, в районе Харькова и в Крыму. Эти наступательные операции были спланированы так, что силы и средства распределялись почти равномерно по всему советско-германскому фронту. Это привело к тому, что Красная Армия не достигла превосходства над противником ни на одном из направлений. В середине марта 1942 г. наши разведывательные органы докладывали, что стратегическое построение группы армий «Юг» вскрывает намерения противника перенести центр тяжести в войне 1942 г. на сталинградское и северокавказское [43] направления. С реализацией плана войны 1942 г. связано появление в южном секторе Восточного фронта итальянской армии, венгерской армии, румынской армии. Три венгерских корпуса, восемь — десять свежих итальянских дивизий, 6-й румынский корпус, а также перебрасываемые из глубины 5-я и 6-я румынские дивизии позволяют значительно уплотнить боевые порядки и оперативное построение немецких войск. Однако, несмотря на эти и другие доклады наших разведывательных органов, что центр тяжести весеннего наступления противника будет на юге, на этот участок фронта достаточных резервов направлено не было.

Планируя боевые действия на лето 1942 г., советское Верховное Главнокомандование рассчитывало, что США и Англия развернут активные действия в Западной Европе, что их удары сольются с ударами Красной Армии. Однако правительства США и Англии по-прежнему держали свои основные силы в стороне от главных боевых действий против фашистской Германии. В ходе дальнейшего изложения будут еще не раз рассматриваться истинные причины отсутствия второго фронта в самые тяжкие дни нашего единоборства с гитлеровской Германией. Сейчас же следует подчеркнуть лишь то, что, планируя летние операции 1942 г., советское Верховное Главнокомандование рассчитывало на то, что наступление Красной Армии будет поддержано ударами англо-американских войск по Германии с запада.

Каковы же были планы германского командования? К разработке планов военных действий на лето 1942 г. германское командование приступило уже во второй половине ноября 1941 г., когда стало ясно, что наступление на Москву провалилось. Новый план основывался на том, что захват важнейших экономических районов на юге СССР настолько ослабит Советский Союз и усилит Германию, что этим будет определен исход войны. Характеризуя германскую летнюю кампанию 1942 г., английский военный историк Фуллер пишет: «...оставалась единственная возможность: подорвать экономическую мощь России, ударить по материальной основе ее вооруженных сил. Было решено, что для этого нужно лишить Россию донецкого промышленного района, кубанской житницы и кавказской нефти»{34}. Гитлеровцы открыто говорили о планах захвата Кавказа в 1942 г. Министр иностранных дел Германии Риббентроп заявлял, что нефтяные источники для Германии были военно-политической целью. «Когда русские запасы нефти истощатся, Россия будет поставлена на колени»{35}. [44] 5 апреля гитлеровская ставка утвердила директиву № 41, которая определила основные задачи на летнюю кампанию 1942 г. Согласно этой директиве главная цель летней кампании заключалась в том, чтобы окончательно уничтожить Советские Вооруженные Силы и лишить их важнейших военно-экономических центров. Осуществление наступательной операции на южном крыле советско-германского фронта возлагалось на группу армий «Юг», которой командовал генерал-фельдмаршал фон Вокк. Позже эта группа была разделена на две — «А» и «Б». Группа армий «Б» должна была наступать севернее группы «А», с тем, чтобы выйти к Дону на участке Воронеж, Новая Калитва и, спустившись на юг в междуречье Дона и Волги, достичь Сталинграда. Группе армий «А» предстояло наступать южнее и выйти к нижнему течению Дона. Основные силы этой группы предназначались для вторжения на Кавказ.

Обстановка на южном крыле советско-германского фронта

Прежде чем начать наступление на Кавказ, германское командование решило частными операциями улучшить оперативное положение своих войск. На южном крыле фронта оно намеревалось захватить весь Керченский полуостров и Севастополь, а освободившуюся на этом участке свою 11-ю армию использовать для наступления на Кавказ. Рано утром 8 мая ударная группировка врага, поддержанная танками и авиацией, перешла в наступление против левого фланга нашей 44-й армии на Керченском полуострове. Прорвав оборону наших войск, противник 19 мая овладел Керчью и Керченским полуостровом. Поражение войск Крымского фронта под Керчью позволило противнику сосредоточить все силы в Крыму против Севастополя. Собрав у Севастополя сильную группировку войск, большое количество артиллерии, танков и самолетов, противник после пятидневной артиллерийской подготовки 7 июня перешел в наступление. Отважно сражались защитники легендарного города, но силы были слишком неравны. По приказу Ставки части Черноморского флота и Отдельной Приморской армии оставили Севастополь. К середине июля противник полностью овладел Крымом. Еще в ходе ожесточенных боев в Крыму, когда нарастала угроза прорыва врага на Кавказ, Ставка Верховного Главнокомандования 21 апреля образовала Северо-Кавказское направление. В состав Северо-Кавказского направления были включены: Крымский фронт, Севастопольский оборонительный район (СОР) через командование Черноморского флота с исключением [45] его из подчинения Крымского фронта, Черноморский флот с Керченской, Новороссийской и Туапсинской военно-морскими базами, Азовская флотилия, а также Северо-Кавказский военный округ.

Из состава войск СКВО в непосредственное подчинение главкома Северо-Кавказского направления перешли: Отдельный стрелковый корпус (417-я стрелковая дивизия, 138, 142, 113, 139-я стрелковые бригады) и 17-й кавалерийский корпус в составе 12, 13, 15 и 116-й кавалерийских дивизий, 103-й отдельной стрелковой бригады и 91-й стрелковой дивизии.17-й кавалерийский корпус оборонял район Манычской, далее по Дону до Кагальника и во взаимодействии с Азовской военной флотилией побережье Азовского моря до Темрюка. Штаб корпуса находился в Павловской. Отдельный стрелковый корпус со штабом в Крымской оборонял совместно с Черноморским флотом побережье Черного моря от Темрюка до Лазаревской и самостоятельно Майкоп, Краснодар и далее по р. Кубань до Темрюка. Войскам СКВО ставилась задача: в случае попыток противника выдвинуться на ростовско-кавказское направление, во взаимодействии с войсками Южного фронта прочно удерживать рубеж Дона на участке Верхне-Курмоярская, Манычская, не допуская противника в пределы Северного Кавказа и высадки его воздушных десантов на территории округа{36}.

В это время в составе войск СКВО формируются новые соединения и части: 197-я стрелковая дивизия и 8-й отдельный дивизион бронепоездов, 203-я стрелковая дивизия, 115-я кавалерийская дивизия, 21-я мотострелковая бригада и 52-й УР в составе четырех пулеметных батальонов и одной огнеметной роты, 70-й и 115-й УР в составе 15 пулеметных батальонов, 34, 315, 316-го артиллерийских дивизионов, 18, 19, 20 и 21-я истребительные бригады, 1167, 1168, 1187 и 1188-й артиллерийские полки РГК, 19-й отдельный дивизион бронепоездов, 136, 137, 138, 139 и 140-я танковые бригады. Однако к 1 мая 1942 г. все вновь сформированные части, за исключением бронепоездов и трех артдивизионов, не были полностью вооружены{37}.

С потерей Крыма создалась непосредственная угроза Кавказу. Обстановка на Черном море и на южном крыле советско-германского фронта сложилась в пользу противника. 19 мая 1942 г. решением Ставки Верховного Главнокомандования Крымский фронт был расформирован, а Северо-Кавказское направление преобразовано в Северо-Кавказский фронт. Командующим фронтом был назначен Маршал Советского [46] Союза С. М. Буденный. В состав фронта вошли войска бывшего Крымского фронта, соединения и части, расположенные на побережье Азовского и Черного морей. Командующему фронтом подчинялись Черноморский флот, Азовская военная флотилия и Северо-Кавказский военный округ.

Почти одновременно с боями в Крыму начались активные боевые действия в районе Харькова. Здесь подготовились к наступлению обе стороны. 12 мая Юго-Западный фронт начал активные действия. В начале наши войска имели некоторый успех. Но 17 мая крупная группировка противника перешла в наступление и в первый же день продвинулась на 20 км, в последующие дни врагу удалось окружить наши 6-ю, 57-ю армии и группу генерала Л. В. Бобкина в районе Балаклеи. В результате наши войска в районе Харькова понесли крупное поражение. Противник начал успешно развивать наступление. К 5 июля ценой больших потерь врагу удалось преодолеть оборону советских войск на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов и выйти к Дону. Завязались ожесточенные бои в районе Воронежа. Здесь в результате упорной обороны советских войск вражеская ударная группировка была остановлена. 7 июля немецко-фашистское командование повернуло 6-ю, а затем и 4-ю танковую армии на юго-восток и начало развивать наступление вдоль правого берега Дона на Кантемировку и Миллерово, пытаясь окружить и уничтожить советские войска на правобережье. Преодолев сопротивление частей и соединений Юго-Западного фронта, в середине июля силами 4-й танковой и 6-й армий гитлеровцы вышли в район Миллерово, чем создали угрозу флангу и тылу войск Южного фронта. К этому времени 1-я танковая армия врага, потеснив войска правого крыла Южного фронта, вышла в район южнее Миллерово. К исходу 15 июля противник прорвал оборону советских войск между Доном и Северным Донцом на широком фронте и вновь попытался окружить соединения Юго-Западного и Южного фронтов на подступах к Ростову. Однако осуществить это ему не удалось. Наши войска вышли из-под охватывающего удара врага. 24 июля, оставив Ростов, они отошли за Дон.

Так, в конце июля 1942 г. создалась прямая угроза прорыва противника на Кавказ. Гитлеровское командование приступило теперь к осуществлению плана непосредственного овладения Кавказом. Этот план, получивший условное наименование «Эдельвейс», был изложен в директиве № 45 от 23 июля 1942 г. «О продолжении операции «Брауншвейг». Для наступления на Кавказ немецкое командование выделило группу армий «А» под командованием генерал-фельдмаршала [47] Листа. К началу боевых действий в состав этой группы входили: 1-я танковая армия под командованием генерал-полковника Клейста в составе 44-го, 52-го армейских, 3, 40 и 57-го танковых корпусов, 17-я армия генерал-полковника Руоффа (5-й армейский и 49-й горнострелковый корпуса) и 3-я румынская армия (1-й армейский и кавалерийский корпуса). Всего в группе армий «А» было 18 пехотных, 3 танковые, 4 моторизованные, 6 горнострелковых, 3 легкопехотные, 4 кавалерийские и 2 охранные дивизии. С 13 июля в группу армий «А» была передана часть сил 4-й танковой армии. 11-я армия генерал-полковника Манштейна находилась еще в Крыму. Против войск Южного фронта гитлеровское командование сосредоточило 13 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованные, 3 кавалерийские дивизии. Всего в группе армий «А» насчитывалось 167 тыс. солдат и офицеров, 150 (?) танков, 4540 орудий и минометов, до 1 тыс. самолетов{38}.

Главная ударная группировка противника в составе 40, 3 и 47-го танковых корпусов действовала против центра Южного фронта на сальском направлении. Ближайшей задачей группы армий «А» было окружение и уничтожение советских войск, отошедших за Дон, в районе южнее и юго-восточнее Ростова. Для этого гитлеровцы намеревались использовать крупные силы танковых и моторизованных войск, которые должны были наступать с плацдармов в районе Константиновская, Цимлянская в общем направлении на Тихорецк, а также пехотные, егерские и горные дивизии. Реку решено было форсировать в районе Ростова. После уничтожения наших войск южнее Дона гитлеровцы намеревались овладеть всем восточным побережьем Черного моря и этим парализовать порты Черноморского флота. Для этой цели предполагалось захватить районы Новороссийска и Туапсе. Имелось в виду также, как только обозначится успех продвижения главных сил группы армий «А», переправить через Керченский пролив соединения 11-й армии. Другая сильная группировка, имевшая в своем составе главным образом танковые и моторизованные соединения, имела задачу захватить Грозный и Махачкалу, а частью сил перерезать Военно-Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги. Конечная цель наступления на этом направлении — захват Баку. Кроме того, командование противника предполагало развернуть наступление через перевалы Главного Кавказского хребта на Тбилиси, Кутаиси и Сухуми.

Как видим, по плану «Эдельвейс» немецко-фашистское командование намерено было осуществить захват Северного Кавказа, а затем овладеть Закавказьем путем обхода [48] Главного Кавказского хребта с запада и востока и проникновения с севера через перевалы. Немецкое верховное командование надеялось, что после выхода в Закавказье Турция нанесет удар по советскому Кавказу с юга, К тому времени на советско-турецкой границе уже были развернуты 26 дивизий турецкой армии.

Советские войска, прикрывавшие кавказское направление, занимали к 25 июля 1942 г. следующее положение: по левому берегу Дона от Верхне-Курмоярской до устья реки оборонялись войска Южного фронта под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского. Общая ширина полосы обороны фронта составляла 320 км. На правом крыле фронта от Верхне-Курмоярской до Константиновской в полосе шириной 171 км оборонялась 51-я армия. Эта армия вела бои с группами противника, захватившими небольшие плацдармы на левом берегу Дона в районе Цимлянской и Николаевской. Армия имела 4 стрелковые и 1 кавалерийскую дивизии, всего 40 тыс. человек. Отошедшая за Дон 37-я армия генерал-майора П. М. Козлова держала оборону по южному берегу Дона от Константиновской до Богаевской, в полосе шириной до 65 км. В армии насчитывалось около 17 тыс. человек. 12-я армия под командованием генерал-майора А. А. Гречко в составе 3 стрелковых дивизий, имея около 17 тыс. человек, оборонялась на фронте шириной 40 км, от Белянина до Кизитеринки. 18-я армия генерал-лейтенанта Ф. В. Камкова в составе 3 стрелковых дивизий и 1 стрелковой бригады, в которых насчитывалось около 20 тыс. человек, вела оборонительные бои на фронте шириной около 50 км, от Кизитеринки до устья Дона. 56-я армия, которой командовал генерал-майор А. И. Рыжов, имела 5 стрелковых дивизий и 3 стрелковые бригады, общей численностью около 18 тыс. человек. Эта армия после напряженных оборонительных боев в Ростове выводилась во второй эшелон. 24-я (командующий генерал-майор В. Н. Марцинкевич) и 9-я армии (командующий генерал-майор [49] Ф. А. Пархоменко), имевшие в своем составе остатки 11 стрелковых дивизий, принять участие в боях не могли и отводились за р. Ср. Егорлык для укомплектования. Таким образом, на фронте в 320 км оборонялись лишь 5 малочисленных армий Южного фронта, в которых имелось всего около 112 тыс. человек.

К началу боевых действий численное превосходство в силах было на стороне противника. Войска Южного фронта к 25 июля располагали лишь 17 танками. Артиллерийское усиление войск Южного фронта было очень слабое. Числившиеся в его составе 17 артиллерийских полков не могли быть эффективно использованы из-за крайне недостаточного количества боеприпасов. Кроме того, из-за ограниченного количества переправ артиллерийские части при отходе на левый берег Дона оторвались от своих войск, а в 37-й армии артиллерийские полки потеряли всю материальную часть в боях при отходе за Дон. Количество авиации, которой располагал Южный фронт, также было крайне ограниченным. В 4-й воздушной армии, входившей в состав Южного фронта, насчитывалось всего 130 самолетов разных систем. Войскам Южного фронта была поставлена задача ликвидировать прорвавшегося на левый берег Дона противника и, восстановив положение, прочно оборонять левый берег реки на фронте от Верхне-Курмоярской до устья. Северо-Кавказский фронт к тому времени занимал оборону от устья Дона по восточному берегу Азовского моря, Керченского пролива и по побережью Черного моря до Лазаревской. Войскам фронта приказывалось оборонять восточное побережье Азовского моря и Таманский полуостров и не допустить форсирования противником Керченского пролива. Черноморскому флоту и Азовской военной флотилии была поставлена задача поддерживать наземные войска и воспретить высадку морских десантов врага. Войска Закавказского фронта под командованием генерала армии И. В. Тюленева обороняли Черноморское побережье от Лазаревской до Батуми и далее по советско-турецкой границе. Часть сил фронта, согласно договору, находилась в Северном Иране, прикрывая ирано-турецкую границу. Оборона Кавказа с севера к началу боевых действий фактически была подготовлена слабо. Правда, Военный совет СКВО еще 16 июня 1942 г. принял решение создать оборонительные рубежи между Доном и Кубанью, по Тереку, на Таманском полуострове, по побережью Азовского и Черного морей общей протяженностью (включая Тихорецкий, Ворошиловский, Грозненский и Минералводский обводы) 2050 км. Намечалось построить по всем оборонительным рубежам 580 батальонных районов и 10 ротных. Однако к началу боевых действий было закончено всего 180 батальонных районов и 1 ротный. [50] Серьезными недостатками оборонительных рубежей являлись их слабая противотанковая оборона и почти полное отсутствие маскировки{39}.

Перед оборонительными рубежами на фронте в 1950 км намечалось создать несколько полос заграждений на глубину до 100 км. В первую очередь предполагалось подготовить противотанковые и противопехотные заграждения на наиболее вероятных направлениях действий противника. Командующим армиями и командирам Отдельного стрелкового и 17-го кавалерийского корпусов приказывалось подготовить к взрыву все сооружения на дорогах, многие участки полотна дорог, установить минные поля, подготовить районы для затопления и заболачивания, к разрушению военные объекты и железнодорожные узлы; перед передним краем главной оборонительной полосы и тыловых оборонительных рубежей создать сплошные полосы всех видов заграждений глубиной 6—8 км, оставив в них подготовленные к заграждению проходы для своих войск{40}.

Однако все эти планы в большей части не были выполнены. 19 июля Генеральный штаб указал командованию Северо-Кавказского фронта на серьезные недостатки в организации обороны Северного Кавказа: «По данным Генштаба, оборонительные сооружения и организация работ по укреплению Азовского, Черноморского побережий и южного берега р. Дон имеют ряд существенных недостатков, а командование некоторых частей и соединений фронта преступно халатно относится к организации прочной обороны занимаемых ими участков. Так, например, участок обороны 113 сбр за два месяца проверяли девять комиссий и все отмечали одни и те же недостатки. Такое положение свидетельствует также об отсутствии должного руководства оборонительными работами со стороны штаба фронта»{41}. Оборонительный рубеж, возводимый войсками 51-й армии от Верхне-Курмоярской до Константиновской, к началу боевых действий был подготовлен в инженерном отношении всего на 50—60 процентов. Еще хуже обстояло дело на участке от Константиновской до устья Дона. К инженерным работам здесь приступили только во второй половине июля, и к началу боевых действий фактически ничего не было сделано. Ранее подготовленный силами СКВО оборонительный рубеж от Цимлянской до Азовского моря во время весеннего паводка пришел в негодность. Для создания глубоко эшелонированной обороны на ставропольском направлении командующий фронтом приказал 8-й саперной армии, куда входили 8 саперных бригад и 19 строительных батальонов, к 28 июля построить оборонительный рубеж по левому берегу р. Сал на участке от Батлаевской до устья р. Сусат, далее по р. Сусат до устья р. Подпольная и далее по этой реке до Федулова. В первую очередь ставилась задача перехватить опорными пунктами все основные дороги и удобные места для переправ. Одновременно части 25-го управления оборонного строительства приступили к постройке оборонительного рубежа по Манычскому каналу от Шаблиевки (северо-восточнее Сальска) до Манычской и далее по берегу Дона до Азова. Командование и штаб Азовской флотилии организовали строительство оборонительных сооружений для прикрытия с суши баз в районе Азов, Ейск и Приморско-Ахтарская и ротных участков обороны у стационарных береговых батарей на побережье.

В то же время принимались меры к усилению обороны Главного Кавказского хребта и района Баку. Военный совет Закавказского фронта принял постановление о подготовке зон оперативных заграждений в полосе действий войск Закавказского фронта. 46-й армии было приказано: выполняя задачи по обороне Черноморского побережья и советско-турецкой границы, силами 392-й, 389-й стрелковых дивизий и 3-го стрелкового корпуса прикрыть дороги и перевалы, ведущие с севера через Главный Кавказский хребет, и не допустить противника к побережью Черного моря и в долину р. Рион. 23 июня командующий Закавказским фронтом приказал 417-й стрелковой дивизии подготовить оборонительный рубеж на Крестовом перевале и организовать оборону в районе Казбеги, Гуда-Макарский перевал. На следующий день, 24 июня, командующий Закфронтом приказал командующему 44-й армией к 30 июля подготовить полосу заграждений между реками Терек и Сулак от Каспийского моря справа и слева по шоссе Грозный до Ботлих с передним краем по Тереку. Приказывалось к 30 августа также подготовить тыловые оборонительные рубежи: Дербентские [52] ворота и на линии р. Самур. Кроме указанных рубежей намечалось создать два промежуточных рубежа. Оборону Баку на непосредственных подступах было решено обеспечить путем создания укрепленного рубежа по внешнему кольцу зенитного артиллерийского заслона. Непосредственная оборона города Баку возлагалась на 10-ю стрелковую бригаду, на три пехотных, одно артиллерийское, одно морское училища и на войска ПВО, расположенные в районе Баку{42}.

К моменту отхода войск Южного фронта на левый берег Дона создалось весьма напряженное положение с материально – техническим обеспечением войск. Поспешный отход войск Южного фронта потребовал срочной эвакуации материальных ценностей и населения. Это в большой мере осложняло нормальное снабжение действовавших армий. Так, на участке Лихая, Морозовская, Сталинград образовалась пробка железнодорожных воинских эшелонов. По грунтовым дорогам от Дона до Кубани двигалось огромное количество автомобильного и гужевого транспорта, а также эвакуированного скота. Снабжение продовольствием было нарушено, и войска получали его главным образом за счет местных ресурсов. Крайне не хватало боеприпасов и горючего.

Начало битвы за Кавказ

Первый этап оборонительного сражения на Северном Кавказе начался 25 июля 1942 г. на рубеже нижнего течения Дона в полосе от станицы Верхне-Курмоярская до устья Дона. Гитлеровские войска при поддержке превосходящих сил авиации и артиллерии начали расширять ранее захваченные плацдармы на левом берегу Дона. На правом крыле Северо-Кавказского фронта оборонялась 51-я армия под командованием генерал-майора Т. К. Коломийца в составе 138-й стрелковой дивизии под командованием [53] полковника И. И. Людникова, 157-й стрелковой дивизии полковника Д, С. Куропатенко, 91-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Н. В. Калинина, 302-й стрелковой дивизии генерал-майора М. К. Зубкова и 115-й и 110-й кавалерийских дивизий под командованием генерал-майора Б. А. Погребова.

Все дивизии 51-й армии были сильно ослаблены предыдущими боями, в частях не хватало боеприпасов. До 28 июля в армии не было ни одного танка. Против частей и соединений 51-й армии действовали: в районе Цимлянской две танковые дивизии, четыре пехотные и одна моторизованная дивизии 6-го румынского корпуса; в районе Николаевская, Константиновская вели наступление танковые и механизированные части 48-го и 40-го немецких танковых корпусов. Непрерывными атаками гитлеровские войска в течение дня 25 июля пытались прорвать оборону 51-й армии. Советские воины мужественно оборонялись, неоднократно переходя в контратаки. В течение дня они отразили все атаки противника. Советские воины, оборонявшиеся на этом участке, за один день жестоких боев уничтожили более 1300 солдат и офицеров и до роты танков противника. В районе станицы Аксайская противник пытался форсировать Дон и наступать на Ольгинскую. На этом участке против малочисленных частей 12-й армии действовали моторизованная дивизия «Великая Германия», 16-я моторизованная и 13-я танковая дивизии и два танковых полка. Все попытки врага форсировать Дон на этом участке были отражены частями 12-й армии. Однако в центре и на левом крыле фронта дела обстояли хуже, особенно в 37-й армии. При отходе на южный берег Дона для 37-й армии отводились три переправы: Раздорская, Мелиховская, Богаевская. На участках этих переправ произошло скопление войск и гражданского населения. Переправы не были прикрыты от ударов авиации противника ни артиллерией, ни авиацией, ни дымовыми завесами. После напряженных боев противник вышел в полосе обороны 37-й армии в район Нижне и Верхне Соленого и в полосе обороны 18-й армии в район Батайск, Койсуг.

В связи с сложившейся обстановкой командующий войсками фронта, усилив эти армии двумя дивизиями, приказал восстановить положение и отбросить противника за Дон. Но, несмотря на стойкость и мужество солдат и офицеров, войска Южного фронта не смогли восстановить положение и даже задержать дальнейшее продвижение превосходящих сил противника. Это произошло еще и потому, что соединения армий к началу наступления противника не смогли полностью занять оборону. Штабы армий и штабы дивизий плохо знали [54] положение на фронте и не сумели направить усилия своих частей на отпор врагу. Противник продолжал развивать наступление силами 1-й танковой армии в направлении Веселого и силами 17-й армии в направлении Кагальницкой. На рубеже Цимлянской и Николаевской в полосе обороны 51-й армии противник продолжал удерживать плацдармы на левом берегу Дона, а его отдельные подвижные группы прорвались к Несмеяновке, Крепянке и Малой Орловке. Так уже в первый день наступления немецко-фашистских войск резко осложнилось положение во всей полосе действий Южного фронта. Создалась реальная угроза прорыва противника в район Сальска. Этот удар рассекал войска фронта на две части и давал возможность танковой группировке врага выйти в тыл нашим основным силам, которые продолжали удерживать позиции южнее Ростова в районе станции Заречная. Гитлеровцы принимали все меры к тому, чтобы окружить наши войска южнее Ростова. 27 июля начальник оперативного отдела ставки немецко-фашистских войск генерал Хойзингер указывал начальнику штаба группы армий «А», чтобы «из предмостного укрепления Ростов не нажимать слишком сильно на юг, чтобы не принудить противника к отступлению, прежде чем он будет окружен продвигающимся вперед левым флангом группы армий»{43}.

Командование Южного фронта предвидело эту опасность. Поэтому в целях улучшения оперативного положения было решено отвести в ночь на 28 июля войска левого крыла фронта на рубеж, проходивший по южному берегу р. Кагалык и Манычскому каналу. 28 июля немецко-фашистское командование усилило свою группировку двумя корпусами (6-й армейский и кавалерийский румынские корпуса). Прикрывая свои войска большими силами авиации, противник к 28 июля переправил на левый берег Дона соединения семи корпусов и создал подавляющее превосходство, особенно в танках и артиллерии. [55] Располагая большим количеством танковых и моторизованных соединений, немецко-фашистские войска превосходили наши войска в маневренности. Поэтому войска Южного фронта не сумели оторваться от противника и организованно отойти на указанные им рубежи. Кроме того, во время отхода нарушилось управление. Штабы фронта и некоторых армий часто теряли связь со своими войсками и не всегда имели точные данные о действиях подчиненных частей. Отступая, войска иногда оставляли населенные пункты без серьезного сопротивления. К концу дня 28 июля между армиями образовались большие разрывы. Фронт обороны был нарушен. Войска Южного фронта оказались уже неспособными сдержать натиск превосходящих сил врага и продолжали откатываться на юг. Оставались еще относительно боеспособными 12-я и 18-я армии, имевшие всего 9 стрелковых дивизий по 300—1200 штыков. 37-я армия имела 4 стрелковые дивизии по 500—800 штыков каждая. В 56, 9 и 24-й армиях остались только войсковые штабы и спецчасти.

Обстановка на кавказском направлении еще более осложнилась. Выход танковых и моторизованных войск противника в Задонские и Сальские степи и на степные просторы Краснодарского края создал непосредственную угрозу его прорыва в глубь Кавказа. Обстановка требовала новых решительных мер, чтобы остановить наступление противника. Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить усилия всех войск, находившихся на Северном Кавказе. С этой целью решением от 28 июля Южный и Северо-Кавказский фронты преобразовывались в один — Северо-Кавказский фронт. Командованию Северо-Кавказского фронта в оперативном отношении подчинялись Черноморский флот и Азовская военная флотилия. Командующим фронтом был назначен Маршал Советского Союза С. М. Буденный. Заместителями командующего назначались генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский и генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, начальником штаба фронта генерал-лейтенант А. И. Антонов. Северо-Кавказскому фронту ставилась задача упорной обороной остановить врага и во что бы то ни стало активными действиями вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу Дона. Кроме того, часть сил Ставка приказывала вывести на рубеж по левому берегу р. Кубань и Краснодарскому обводу. Положение войск Северо-Кавказского фронта было исключительно тяжелым. Обстановка требовала мобилизовать весь личный состав частей и соединений на выполнение задачи, поставленной Ставкой Верховного Главнокомандования. Необходимо было разъяснить воинам всю опасность, которая [56] нависла над Родиной в связи с вторжением вражеских войск в пределы Северного Кавказа.

30 июля войскам был зачитан приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 г. В этом приказе подчеркивалась серьезность положения на фронте, указывалось на то, что «бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге, у Северного Кавказа, немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с нефтяными и другими богатствами» Ч В приказе прямо говорилось: «Отступать дальше — значит загубить себя и вместе с тем нашу Родину... Ни шагу назад без приказа высшего командования. Таков призыв нашей Родины»{44}.

Приказ И. В. Сталина имел огромное значение в укреплении политико-морального состояния воинов, в воспитании у них железной воинской дисциплины и упорства в обороне. Требования приказа необходимо было в кратчайший срок довести до сознания каждого солдата и офицера. Для этой работы политуправление фронта, политотделы армий направили в соединения и части большое количество политработников, которые вместе с командирами непосредственно в подразделениях знакомили бойцов с требованиями этого важного документа. Всюду в частях и подразделениях проводились партийные и комсомольские собрания, где обсуждались вопросы укрепления воинской дисциплины и борьбы с паникерами. В подразделениях состоялись семинары агитаторов, на которых были определены конкретные формы и методы разъяснения бойцам основных требований приказа. Застрельщиками всей партийно-политической работы, в основу которой было положено требование партии «Ни шагу назад!», являлись коммунисты. Рассказывая о трудном положении на фронте, об опасности, нависшей над Родиной, они призывали воинов усилить ответственность за судьбу страны и глубоко понять, что дело идет о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР. В этот период политорганы и весь партийно-политический аппарат сосредоточили свои усилия на разъяснении указаний нашей партии и Верховного Главнокомандования о защите каждой позиции, каждого метра советской земли. По указанию Центрального Комитета Коммунистической партии партийные организации Северного Кавказа и Закавказья направили свою работу на организацию порядка в тылу под лозунгом «Все для фронта, все для победы!», мобилизовали народ на усиление помощи фронту.

Для укрепления политического аппарата партийные организации Северного Кавказа и Закавказья направили в войска более 6 тыс. коммунистов. В целях укрепления боеспособности частей, непосредственно находившихся в боевых порядках, Военный совет Северо-Кавказского фронта постановил направить 1400 коммунистов из тыловых частей для фронта и армий. Было решено послать в действующие части 200 политработников. Были также созданы четыре особых ударных отряда по 500 коммунистов и комсомольцев в каждом для усиления опасных направлений. Формирование этих отрядов было поручено генерал-майору В. Ф. Воробьеву, полковникам Л. И. Брежневу, В. И. Рожкову и С. И. Свинцову{45}.

Тысячи агитаторов были направлены в войска для разъяснительной работы и помощи командирам в поднятии воинской дисциплины. В те дни солдаты и офицеры получали письма от родных и близких. В этих письмах были пожелания советских людей еще сильнее громить гитлеровских захватчиков. Многие письма приходили из мест, недавно освобожденных частями Красной Армии. Они, как обличительные документы о чудовищных зверствах фашистов, о диких издевательствах оккупантов над мирными советскими людьми, вызывали у воинов гнев и неукротимое стремление мстить врагу. Вот письмо матери капитану Федотенкову, которое было опубликовано во фронтовой газете «Вперед за Родину!»: «Коля! Соколик ты мой ясный! Пишу я тебе это письмо, а сама заливаюсь горячими слезами. Говорю себе: поплакала и перестать бы пора. Ан нет. Как вспомню про фашистских иродов — сердце кровью обливается. Дорогой сыночек, ты и знать не знаешь, что пережила наша деревня под немецкой пятой. Из родственников наших осталась я одна. Остальных проклятые немцы угнали на каторгу в Германию. Твоей любимой [58] сестрички нет с нами. Увезли ее ироды в свою проклятую страну. Коля, я обмерла, когда ее связывали. Сколько лежала без памяти — не знаю. Когда очнулась — не было уже моей дочурки, только прядь ее волос осталась на лавке. Наша деревня была как невольничий рынок. Сгоняли сюда невольниц со всего района и держали до отправки по нескольку дней голодными, холодными. Как сейчас помню, к одной женщине рвалась ее дочка. Солдат оттолкнул и ударил девочку прикладом. Бедная мать стояла и плакала. Волосы ее были спуханы. Показалось мне, что она сошла с ума. Нет, Коля, мне не описать всего, что мы пережили. В аду — и то, наверное, лучше. Я до могилы не забуду фашистских разбойников. Проклинаю их на веки вечные. Вот тебе, сынок, мое родительское благословение и мой наказ: отплати германцам за сестру Зину, за разграбленную деревню нашу, — за все».

Такие письма распространялись в войсках. И это было верной линией в пропагандистской работе. Политорганы проделали большую организаторскую работу. В первую очередь восстанавливались ротные парторганизации. Были приняты меры по укреплению комсомольских организаций. Одновременно с проведением партийно-политической работы в войсках партийные органы вели работу среди местного населения. Все методы, все средства агитации и пропаганды были направлены на то, чтобы разъяснить народу серьезную опасность, нависшую над нашей Родиной, сплотить в единый боевой лагерь бойцов фронта и тружеников тыла.

Тяжелая обстановка, сложившаяся для Красной Армии, чрезвычайно затрудняла работу партийных и советских организаций Северного Кавказа. Тем не менее они продолжали активную деятельность. Под их руководством трудящиеся Северного Кавказа делали все для того, чтобы спасти от врага народное богатство и всеми силами помочь фронту. Еще до занятия Ростова Краснодарский крайком партии и крайисполком вместе с командованием Северо-Кавказского фронта приняли решение об эвакуации скота из северных районов края. Всего до 3 августа 1942 г. было эвакуировано около 58 тыс. лошадей, 206,7 тыс. голов крупного рогатого скота, 411,3 тыс. овец и коз. В связи с работой тракторного и комбайнового парка до последних дней, а также быстрым продвижением немцев по территории края и затруднительными переправами через реки Кубань, Лаба и Белая тракторы, моторы комбайнов, которые не успели эвакуировать, выводились из строя. Станкооборудование МТС и совхозов, как правило, передавалось воинским частям. В период с 20 июля по 1 августа из края в глубь страны было вывезено 10 тыс. вагонов зерна. Большое количество [59] сельскохозяйственной продукции было роздано рабочим, служащим и колхозникам. Убранный и заскирдованный урожай и сено, хлеб в элеваторах и амбарах, который не успели эвакуировать, были сожжены. Самой важной отраслью промышленности в крае является нефтяная. До 1 августа было эвакуировано около 600 вагонов различного оборудования, вывезена вся сырая нефть в Грозный для переработки. Все предприятия Майкопнефтекомбината выводились из строя. Скважины, компрессоры, понизительные подстанции ТЭЦ, нефтекачки, нефтеперегонный завод № 5 с готовой продукцией в количестве 80 тыс. т нефти были уничтожены. Врагу ничего не оставалось. Оборудование заводов Наркомата путей сообщения — Новороссийского вагоноремонтного, Тихорецкого паровозоремонтного, «Красного молота» — успели полностью эвакуировать. Была вывезена также значительная часть оборудования паровозных депо, вагонных участков, дистанций пути и связи. Все остальное хозяйство было уничтожено на месте{46}.

На переброску с Кавказа в глубь страны государственных ценностей были мобилизованы Каспийское торговое пароходство, Каспийская военная флотилия, которая в августе 1942 г. была объявлена действующей. Основной задачей ее являлось обеспечение народнохозяйственных и оперативных воинских перевозок по Каспийскому морю — важнейшей для страны коммуникации Баку — Астрахань — село Замьяны (на Волге). Приближающаяся опасность еще теснее сплачивала советских людей, вызывала стремление каждого советского человека отдать все силы на разгром врага. Местные партийные и советские органы на случай захвата противником Северного Кавказа готовили партийное подполье, создавали партизанские отряды. Организатором партизанской и подпольной борьбы трудящихся Кубани была краевая партийная организация. Руководствуясь постановлением ЦК партии от 18 июля 1941 г. «Об организации борьбы в тылу вражеских войск», она создала 86 партизанских отрядов, направила в них [60] 3455 коммунистов, 4 секретаря крайкома, 147 секретарей райкомов и горкомов партии{47}.

В партизанских отрядах более половины бойцов и командиров были коммунисты. Крайком партии обеспечил своевременный и организованный переход партизанских отрядов на боевое положение. Для руководства партизанской борьбой на Северном Кавказе и в Крыму постановлением Государственного Комитета Обороны от 3 августа 1942 г. при Военном совете Северо-Кавказского фронта был создан Южный штаб партизанского движения. Его возглавил член Военного совета Северо-Кавказского фронта первый секретарь Краснодарского крайкома партии П. И. Селезнев. Через месяц после создания штаба решением Краснодарского крайкома партии был учрежден Краевой штаб партизанского движения, а также было образовано семь кустовых штабов — Краснодарский, Майкопский, Нефтегорский, Армавирский, Славянский, Сочинский и Анапский. Образование Краевого и кустовых штабов, являвшихся связующим звеном между партизанскими отрядами и Южным штабом партизанского движения, позволило конкретнее и оперативнее решать боевые задачи партизанской борьбы. Основной задачей партизанского движения была дезорганизация тыла противника: разрушение коммуникационных линий (подрыв мостов, порча железнодорожных путей, устройство крушений поездов, нападение на автомобильный и гужевой транспорт); разрушение линий связи (телефон, телеграф, радиостанции); уничтожение складов боеприпасов, снаряжения, горючего и продовольствия; нападение на штабы и другие войсковые учреждения в тылу противника; уничтожение материальной части на вражеских аэродромах; осведомление частей Красной Армии о расположении, численности и передвижении войск противника{48}.

Массовое партизанское движение развернулось и в Ставропольском крае. Крайком партии создал партизанские отряды в каждом районе. Руководил действиями партизанских отрядов Штаб партизанского движения во главе с первым секретарем крайкома партии М. А. Сусловым. В дальнейшем боевые действия партизан Северного Кавказа приняли массовый характер. От смелых ударов народных мстителей не было покоя оккупантам. Партийные организации Северного Кавказа вели большую политико-массовую работу среди жителей оккупированных районов. Подпольные райкомы и горкомы партии и партизанские отряды выпускали газеты, брошюры и листовки, разоблачавшие бандитские действия немецко-фашистских захватчиков [61] во временно оккупированных ими районах страны. Опираясь на сочувствие и поддержку населения, краевые партийные организации создавали в районах и городах подпольные партийные и комсомольские организации и группы. Подпольщики проводили значительную агитационно - пропагандистскую, разведывательную и диверсионную работу в тылу врага. Поднимая на борьбу против оккупантов жителей городов и станиц, партизаны и подпольщики не давали гитлеровцам использовать в своих целях многие промышленные предприятия и сырьевые ресурсы края, не позволили врагу воспользоваться кубанской нефтью, превратить Кубань в поставщика сельскохозяйственных продуктов для своей армии.

Положение и силы Северо-Кавказского фронта

В состав вновь созданного Северо-Кавказского фронта вошли 24, 9, 37, 56, 12, 18, 51 и 47-я армии, 1-й отдельный стрелковый и 17-й кавалерийский корпуса. Однако 9-я и 24-я армии отводились в тыл на переформирование. Таким образом, на фронте протяженностью около 1000 км действовали шесть армий, один стрелковый и один кавалерийский корпуса. В составе этих армий насчитывалось 23 стрелковые, 5 кавалерийских дивизий и 9 стрелковых бригад. Резерва Северо-Кавказский фронт не имел. Большинство армий были малочисленны и слабо вооружены. В войсках ощущался острый недостаток в боеприпасах, особенно не хватало снарядов, противотанковых ружей, ручных и противотанковых гранат. В составе бронетанковых войск фронта имелось 74 исправных танка и 11 бронемашин. В состав военно-воздушных сил Северо-Кавказского фронта входили 4-я (командующий генерал-майор авиации К. А. Вершинин) и 5-я (командующий генерал-лейтенант авиации С. К. Горюнов) воздушные армии, в которых насчитывалось 230 исправных самолетов всех -систем. К тому же отдаленное [62] базирование авиасоединений (в 5-й воздушной армии истребители и бомбардировщики находились на удалении более 100 км от районов боевых действий), наличие большого количества устаревших типов самолетов, частые перебои в снабжении горючим значительно снижали боевые возможности нашей авиации.И все же, несмотря на эти трудности и огромное численное превосходство противника в воздухе, следует сказать что советские летчики успешно наносили удары по врагу. В условиях исключительно сильного противодействия истребителей противника и его зенитной артиллерии, прикрывавших переправы, в период боев на Дону авиация 4-й и 5-й воздушных армий только с 20 по 28 июля совершила 2431 самолето-вылет, за это время наши летчики разрушили 14 вражеских переправ и 2 парома через Дон, уничтожили около 100 танков до 800 автомашин, 19 бензоцистерн, 28 артиллерийских орудии . Активными действиями наша авиация оказала значительную помощь наземным войскам в боях на рубеже р Дон.

Оперативно подчиненный Северо-Кавказскому фронту Черноморский флот под командованием вице-адмирала Октябрьского, целиком перебазировавшийся на Кавказское побережье, в июле 1942 г. имел в своем составе линейный корабль, 4 крейсера, лидер, 7 эскадренных миноносцев, 41 подводную лодку, 5 канонерских лодок, 30 тральщиков, 62 [63] торпедных катера, 3 минных заградителя и другие корабли{49}. В строю его воздушных сил насчитывалось 216 самолетов{50}.

Несмотря на потери, понесенные в первый год войны, он сохранял значительное превосходство над противником в корабельном составе. Однако положение Черноморского флота в это время оказалось тяжелым. Потеряв Крым, он лишился самой выгодной стратегической позиции на Черном море и своей хорошо оборудованной главной базы — Севастополя. Вместе с ней флот утратил последнюю крупную судостроительную и судоремонтную базу. Поступление новых кораблей совсем прекратилось, а судоремонтные возможности резко сократились. Система базирования еще более сузилась. Теперь наши боевые корабли располагали лишь двумя оборудованными военно-морскими базами — Новороссийской и Потийской. Правда, в своих действиях они могли опираться на вновь созданные базы в недостаточно подготовленных для этой цели торговых портах Кавказского побережья. В тяжелом положении оказалась и авиация флота. Ей пришлось покинуть стационарные крымские базы и передислоцироваться на малочисленные аэродромы и посадочные площадки Кавказского побережья, которые находились в плохом состоянии, а в дождливые периоды становились совсем непригодными для действий тяжелых самолетов.

Таким образом, стесненность операционной зоны, недооборудованность большинства военно-морских баз и отсутствие необходимого воздушного прикрытия ограничивали возможность боевого использования сил Черноморского флота и Азовской флотилии. Азовская военная флотилия к 28 июля включала 4 канонерские лодки, монитор, 3 речные канлодки, 3 сторожевых [64] корабля, 4 бронекатера, 7 торпедных катеров, 56 сторожевых катеров и 12 катеров-тральщиков, а также 2 авиаэскадрильи, 13 береговых артиллерийских батарей, 2 дивизиона зенитной артиллерии и 3 батальона морской пехоты{51}.

Каспийская военная флотилия, которой командовал контрадмирал Ф. С. Седельников, имела в середине 1942 г. 6 канонерских лодок, 3 плавучие зенитные батареи, 3 сторожевых корабля, 15 сторожевых катеров, 2 тральщика, минный заградитель и 3 торпедных катера.

В обстановке, сложившейся к июлю 1942 г. на южном крыле советско-германского фронта, Азовская флотилия и Черноморский флот по указанию Ставки Верховного Главнокомандования должны были содействовать войскам Советской Армии в обороне побережья, не допустить высадки морских десантов, обеспечить перегруппировки наших войск и доставку им воинских грузов, а также эвакуацию раненых и материальных ценностей, срывать морское снабжение гитлеровских войск{52}. Чтобы улучшить управление войсками, командующий фронтом приказом от 28 июля разделил войска фронта на две оперативные группы: Донскую — на правом крыле и Приморскую — на левом крыле фронта. Донская оперативная группа под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского в составе 51, 37 и 12-й армий прикрывала ставропольское направление. Приморская оперативная группа под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко в составе 18, 56 и 47-й армий, 1-го отдельного стрелкового и 17-го кавалерийского корпусов прикрывала краснодарское направление и Таманский полуостров. Ее поддерживали Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база Черноморского флота. Обладая подавляющим численным превосходством в танках, авиации и артиллерии, противник продолжал теснить наши войска по всему фронту. Особенно яростные атаки он предпринимал на сальском направлении, где оборонялись левофланговые соединения 51-й армии. На этом участке действовали сильные танковые соединения 48-го немецкого танкового корпуса. В центре, на рубеже от Ново-Израиля до Камышевахи, вела тяжелые оборонительные бои 37-я армия. Против нее наступали 1-я танковая армия и 40-й танковый корпус 4-й танковой [65] армии противника. Основные усилия враг сосредоточил против открытых флангов армии: по правому флангу в направлении на Сальск удар наносил 40-й танковый корпус, против левого фланга наступал 3-й танковый корпус. На левом фланге Донской оперативной группы на рубеже Мал. Таловая, Кагальницкая оборонялась 12-я армия. Против нее вели наступательные действия часть сил 3-го танкового корпуса 1-й танковой армии и 57-й танковый корпус 17-й армии противника. В войсках Донской оперативной группы по-прежнему ощущалась острая нехватка боеприпасов, и особенно снарядов и мин. Так, в 12-й и 37-й армиях имелось всего по 10—15 снарядов на орудие и 5—7 мин на миномет. Кроме того, большинство войсковой артиллерии и артиллерии усиления находилось в движении, взаимодействие между общевойсковыми командирами и артиллерийскими начальниками из-за нарушения связи практически отсутствовало. Бронетанковые войска Донской группы состояли из 5-й гвардейской, 2, 15, 140 и 63-й танковых бригад, 62-го и 75-го отдельных танковых батальонов, 14-го танкового корпуса в составе трех танковых и одной мотострелковой бригад. В танковых бригадах и батальонах танков не было совсем, и личный состав использовался как пехота. Лишь в танковом корпусе имелось 15 танков. Затем из резерва Ставки прибыли 135-я и 155-я танковые бригады, имевшие в своем составе по 40 танков. Но обе эти бригады вели бои в полосе 51-й армии.

Боевые действия войск Донской группы поддерживала 4-я воздушная армия под командованием генерал-лейтенанта авиации К. А. Вершинина, которая имела в то время 126 исправных самолетов. Перед авиацией была поставлена задача: прикрыть отход наземных войск, бомбардировочными и штурмовыми ударами максимально задержать наступление противника и снизить темпы его продвижения. Борьба с танковыми и механизированными колоннами противника осуществлялась в основном по данным воздушной разведки. Это единственное, что позволяло своевременно реагировать на сложившуюся обстановку: сосредоточивать ограниченные силы авиации для действий по наиболее угрожавшим группировкам противника. В период быстрого отхода наших войск штаб 4-й воздушной армии не имел устойчивой связи со штабом фронта и штабами общевойсковых армий. Действия нашей авиации осуществлялись в основном самостоятельно с учетом обеспечения выполнения общей задачи.

Оборона войск Донской группы была организована слабо, почти совсем не подготовлена в инженерном отношении. На ряде участков пехота не могла оборудовать окопы и другие оборонительные сооружения из-за отсутствия шанцевого инструмента. В армиях не было противотанковых мин, с помощью [66] которых можно было бы создавать минные заграждения на танкоопасных направлениях. Тыловые части, потеряв связь с войсками, оторвались от них, и в самый напряженный период боев соединения группы оказались почти без боеприпасов. Крайне не хватало горючего, продовольствия. В Донской группе все еще слабым было управление войсками со стороны штабов всех степеней, не было еще по-настоящему организовано взаимодействие, слабо была организована наземная и воздушная разведка. Противник имел значительное превосходство в живой силе и технике. Особенно большое превосходство он создал на центральном участке и левом фланге обороны Донской группы от Ряски до Кагальницкой. Наступавшие вражеские войска поддерживались крупными силами авиации.

Согласно указаниям Ставки Верховного Главнокомандования командующий Северо-Кавказским фронтом 28 июля приказал войскам Донской группы прекратить отступление, перейти к обороне и с утра 30 июля силами левофланговых частей 51-й армии (302-я стрелковая, 115-я кавалерийская дивизии, 135-я и 155-я танковые бригады) нанести контрудар в направлении на Николаевскую, Константиновскую{53}.

Руководство группой войск, наносивших контрудар, было возложено на генерал-майора Б. А. Погребова. Такая двойственность постановки задачи (перейти к обороне и с утра следующего дня перейти в наступление) без достаточного усиления группы уже заранее обрекала операцию на провал. Дело в том, что против ослабленных левофланговых частей 51-й армии действовали сильные подвижные соединения 48-го и 40-го танковых корпусов противника, которые без особого труда были способны упредить наши войска в начале наступления. Так и произошло.

К исходу дня 29 июля 115-я кавалерийская дивизия и 135-я танковая бригада заняли исходное положение для наступления в районе Большой и Малой Мартыновки. Штаб генерала [67] Погребова разместился в Большой Мартыновке. Время начала атаки было назначено на 7.00 следующего дня. Однако за несколько минут до начала нашего наступления в Большую Мартыновку ворвались танки противника и, смяв имевшиеся под руками у генерала Погребова подразделения и его штаб, обезглавили управление войсками группы, которая еще не успела перейти в наступление. К месту катастрофы выехал командующий армией генерал-майор Т. К. Коломиец и член Военного совета армии бригадный комиссар А. Е. Халезов. Командующий приказал привести в боевую готовность 115-ю кавалерийскую дивизию и совместно с 302-й стрелковой дивизией выполнять ранее поставленную задачу — перейти в наступление. Но было уже поздно. Нанося мощные бомбовые удары по нашим частям, противник при поддержке большого количества танков перешел в наступление. Упорный бой продолжался весь день. К 19 часам противнику удалось вклиниться в правый фланг 302-й дивизии. Наши части вынуждены были отступить. Немецко-фашистские войска прорвали фронт нашей обороны в районе Цимлянской, в стыке между 91-й и 157-й стрелковыми дивизиями. Под натиском превосходящих сил 48-го танкового корпуса 4-й танковой армии противника части 157-й и 138-й стрелковых дивизий начали отходить сначала на восток, а затем на север, на рубеж р. Аксай.

Таким образом, на фронте Донской группы сложилась тяжелая обстановка. Войска 51-й армии оказались отрезанными от основных сил фронта (разрыв между 51-й и 37-й армиями составлял около 65 км). Связь между штабом армии и штабами группы и фронта нарушилась. В этой обстановке Ставка Верховного Главнокомандования 31 июля передала 51-ю армию в состав Сталинградского фронта.В это же время в связи с провалом попыток немецко-фашистских войск захватить Сталинград с ходу силами 6-й армии гитлеровское командование вынуждено было повернуть 4-ю танковую армию с кавказского на сталинградское направление, передав ее в состав группы армий «Б». 40-й танковый корпус этой армии был передан в состав 1-й танковой армии и оставлен в группе армий «А». 1 августа командующий группой армий «А» генерал-фельдмаршал Лист направил в 4-ю танковую армию телеграмму, выдержанную в обычном тоне бахвальства: «В связи с уходом 4 ТА из района группы армий «А», я еще раз вынужден ее благодарить как за хорошее руководство, так и за выдающиеся успехи частей. Перед армией стоит теперь новая тяжелая задача, выполнение которой должно одновременно обеспечить тыловое прикрытие группы армий «А». Я желаю армии успешно выполнитъ также и эту задачу и надеюсь по выполнении ее снова увидеть армию в составе группы армий «А»{54}.

Известно, что надеждам гитлеровского генерала не суждено было сбыться. Хваленая армия нашла свою погибель у стен волжской твердыни. В то время этот маневр, конечно, ослабил войска противника, действовавшие на Северном Кавказе, но, несмотря на это, враг продолжал развивать наступление, вклиниваясь 40-м танковым корпусом в разрывы между 51-й и 37-й армиями и 57-м танковым корпусом между 12-й и 37-й армиями. Это создало угрозу охвата правого фланга Приморской группы. Войска этой группы вынуждены были оставить занимаемые позиции на р. Кагальник и отойти на рубеж рек Ея и Куго-Ея. На фронте Донской группы противник с утра 2 августа крупными силами пехоты, поддержанными до 200 танков, перешел в наступление на Сальск и к концу дня овладел Красной Поляной, Жуковкой, Рассыпное. С этого рубежа 1-я танковая армия противника развивала наступление двумя танковыми корпусами: 57-й корпус наносил удар на Кропоткин, а 40-й корпус — на Ставрополь. В связи с сложившейся обстановкой на фронте Донской группы 3 августа Военный совет фронта решил отвести войска группы за р. Кубань. В течение 2—4 августа войска Донской группы вели тяжелые бои. 37-я армия, прикрываясь арьергардами, отходила в юго-восточном направлении на Ставрополь. Противник, действуя ударными танковыми «кулаками», преодолел сопротивление арьергардных частей 37-й армии, 5 августа оттеснил их на рубеж Кожевников, Надежда, Холодногорский и овладел Ставрополем. После захвата Ставрополя враг приостановил дальнейшее наступление в юго- восточном направлении, прикрывшись 40-м танковым корпусом с востока. Это позволило войскам 37-й армии оторваться от противника и к исходу 5 августа отойти за реки Калаус и Янкуль. 1-й отдельный стрелковый корпус, который был снят с обороны побережья Черного моря, выйдя 2 августа на линию Ново-Троицкое, Григориполисская, не смог организовать оборону из-за недостатка времени и 3 августа под ударами частей 40-го и 3-го танковых корпусов противника отошел за р. Кубань. 12-я армия в течение 4—5 августа с боями отходила на рубеж р. Кубань и к исходу 5 августа переправилась на левый берег. При отходе за р. Кубань армия потеряла связь со штабом Донской группы и распоряжением командующего фронтом [69] 5 августа была включена в состав Приморской группы войск.

К 6 августа в составе Донской группы осталась только 37-я армия. На этом закончилась оборонительная операция Донской группы на ставропольском направлении. В ходе своего наступления противнику удалось, используя полное превосходство в танках, авиации, артиллерии и подвижных соединениях, вынудить войска Донской группы к отходу и захватить Ставрополь. Однако добиться ближайшей цели своего наступления — окружить советские войска между Доном и Кубанью — противник не смог.

На Краснодарском направлении

Не менее тяжелая обстановка сложилась для нас на левом крыле Северо-Кавказского фронта, где оборонялись войска Приморской группы. Основной удар 17-й армии противника приняли на себя войска 18-й и 56-й армий, которые перед этим вели тяжелые оборонительные бои в течение 18 суток. Наиболее укомплектованные и боеспособные войска группы были на второстепенных участках обороны. Так, 47-я армия находилась на Таманском полуострове, а части 1-го отдельного стрелкового корпуса передислоцировались в район Краснодара для занятия обороны Краснодарского обвода. К 28 июля противник силами 57-го танкового, 5-го армейского и 49-го горнострелкового корпусов 17-й армии вышел к р. Кагальник. Однако все его попытки с ходу форсировать реку были безуспешными. Тогда командование 17-й армии ввело в бой на этом участке 44-й армейский корпус. Завязались тяжелые оборонительные бои с врагом. Героически сражались казаки 17-го кавалерийского корпуса. Когда противник в районе Койсуга и Батайска небольшими группами автоматчиков просочился на южный берег Дона в полосе обороны 216-й и 395-й стрелковых дивизий 18-й армии и 30-й стрелковой дивизии 56-й армии, меры к отражению этих атак не были приняты. Больше того, когда командование 17-го кавалерийского корпуса организовало ликвидацию вклинившегося противника и уже шли бои на уничтожение, командование 56-й армии, не зная истинного положения, приказало 30-й стрелковой дивизии выйти во второй эшелон армии.

Особенно тяжелая обстановка сложилась на фронте 18-й армии. Из-за потери управления ее части отходили без серьезного сопротивления. Рубеж Мечетинская, Самарская фактически частями армии не занимался, и противник к 18 часам 29 июля захватил Мечетинскую. В тот же день командующий Северо-Кавказским фронтом приказал войскам 18-й армии 30 июля нанести контрудар в направлении Ольгииской и во взаимодействии с 12-й армией [70] и кавалерийским корпусом, который должен был нанести удар на Батайск, восстановить положение на Дону. 56-й армии приказывалось отойти на р. Кубань и занять оборону по южному берегу реки и на Краснодарском обводе. В составе войск Приморской группы действовали Майкопская танковая бригада (придана 17-му кавалерийскому корпусу — 30 танков) и 126-й отдельный танковый батальон (имевший 36 танков), приданный 47-й армии. Боевые действия войск группы обеспечивала 5-я воздушная армия под командованием генерал-лейтенанта авиации С. К. Горюнова. К этому времени армия имела 94 исправных самолета разных типов. Основные усилия 5-й воздушной армии направлялись на уничтожение наступавших колонн противника и прикрытие войск от воздействия его авиации. Войска 18-й и 56-й армий имели большой некомплект в личном составе и вооружении. В этих армиях было очень мало артиллерии (всего 229 орудий и 292 миномета) и совсем не было танков. Наиболее сильную группировку противник имел на правом крыле Приморской группы, где у него действовали пять дивизий 57-го танкового и 5-го армейского корпусов. Здесь противник сосредоточил 172 танка, 883 орудия и 592 миномета.

Оборонительные рубежи в полосе действий Приморской группы в инженерном отношении оказались совершенно неподготовленными. К строительству Краснодарского обвода приступили только 10 июля, и к моменту занятия его войсками 56-й армии он не был подготовлен полностью в инженерном отношении. Оборонительные сооружения побережья Азовского моря от Кагальника до Темрюка готовились частями 17-го кавалерийского корпуса и Азовской военной флотилией и состояли из отдельных опорных пунктов, узлов сопротивления и укреплений военно-морских баз. Здесь шло инженерное оборудование обороны городов Азов, Ейск и Приморско-Ахтарская, строились опорные пункты в Маргаритовке, Порт-Котоне, Шабельске, Глафировке, а также построены отдельные стрелковые окопы по всему берегу от Кочевали до Приморско-Ахтарской. На побережье было возведено около 300 огневых точек с железобетонными колпаками, свыше 200 дзотов, около 25 командных пунктов. Оборона Таманского полуострова оборудовалась войсками 47-й армии и частями Керченской военно-морской базы. Здесь были созданы противодесантные оборонительные сооружения, построено 17 батальонных районов обороны и около 250 огневых точек. От Благовещенской до Лазаревской оборона состояла из отдельных опорных пунктов. На этом участке имелось около 500 оборудованных огневых точек. В то же время на [71] подступах к Новороссийску проводилось строительство внешнего Новороссийского обвода, сооружалось более 100 огневых точек.

Из всего этого видно, что оборона на Северном Кавказе укреплялась главным образом на побережье Азовского и Черного морей, т. е. с запада, а подступы к Кубани и предгорьям Главного Кавказского хребта с севера в инженерном отношении не были укреплены. Тылы Северо-Кавказского фронта не справлялись со своими задачами. Устройство тыла фронта было рассчитано на обеспечение войск, действовавших на побережье Азовского моря. Кроме того, работа тыловых частей и подразделений осложнялась эвакуацией населения и материальных ценностей народного хозяйства. Все дороги были забиты потоками эвакуируемых людей, транспорта, скота. На железных дорогах создавались заторы. Все это мешало боевым действиям войск и работе тыла.

29 июля противник передовыми частями форсировал р. Кагальник в районе Новобатайска и, преодолевая сопротивление частей 18-й армии, продолжал развивать наступление в южном и юго-восточном направлениях, стремясь выйти в глубокий тыл нашим частям, действовавшим на кущевском направлении и Таманском полуострове. Для того чтобы восстановить положение на р. Кагальник, командующий фронтом приказал 17-му кавалерийскому корпусу передать оборону побережья Азовского моря Азовской военной флотилии, сосредоточиться в районе Красная, Кугей, Орловка и во взаимодействии с 18-й армией нанести фланговый удар по противнику в направлении Батайска. Однако эту задачу выполнить не удалось из-за того, что приказ доставили в штаб корпуса с большим опозданием. 30 июля корпус получил новую задачу — занять оборону по южному берегу р. Ея на рубеже Кущевская, Канеловская, Старощербиновская. На следующий день на фронте 116-й и 12-й кавалерийских дивизий завязались ожесточенные бои с противником. Казаки держались в обороне стойко. Однако соседняя справа 18-я армия продолжала в беспорядке отходить. Правый фланг корпуса оказался открытым. 31 июля 216-я стрелковая дивизия 18-й армии оставила Кущевскую. Командир 17-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Н. Я. Кириченко решил ночным налетом 15-й кавалерийской дивизии во взаимодействии с 216-й стрелковой дивизией овладеть Кущевской. В ночь на 1 августа дивизия произвела налет на станицу, но он оказался безуспешным, так как 216-я стрелковая дивизия в бою не участвовала, В следующую ночь казаки после авиационной подготовки предприняли новый налет силами 15-й, 13-й кавалерийских дивизий и одной танковой бригады. Завязались ожесточенные бои за станицу. Три раза Кущевская [72] переходила из рук в руки. 216-я дивизия и на этот раз не оказала поддержки казакам. В итоге кавалерийский корпус отошел на исходные позиции. В этих ночных атаках на Кущевскую казаки 13-й кавалерийской дивизии уничтожили более 1 тыс. гитлеровцев и около 300 взяли в плен. В это время противник нанес сильный удар в стык между 15-й и 12-й кавалерийскими дивизиями и, прорвав оборону, вышел на тылы корпуса; 4-й кавалерийский полк 12-й кавалерийской дивизии попал в окружение. Однако ударом 19-го и 4-го кавалерийских полков кольцо окружения было прорвано, и 12-я кавалерийская дивизия заняла круговую оборону в станице Шкуринская. В последующие дни корпус продолжал вести тяжелые оборонительные бои в районе Шкуринской. «Рвение казаков в бой, — говорилось в одном из донесений, — неизмеримо высоко, и настоящее оставление территории без боя отражается крайне болезненно на состоянии казаков, которые желают до последней капли крови отстаивать свою родную донскую и кубанскую землю»{55}.

Особенно инициативно и смело сражались казаки 116-й кавалерийской дивизии под командованием генерал-майора Я. С. Шарабурко. Решительными контратаками они разгромили более полка .198-й немецкой пехотной дивизии и остановили наступление противника. Успех кавалерийского корпуса был достигнут благодаря стойкости и хорошему взаимодействию в бою. Оборона была организована с учетом возможных сильных танковых атак противника. В каждом полку создавалось по 2—3 противотанковых опорных пункта. В каждом опорном пункте имелись противотанковые орудия, противотанковые ружья и отделение истребителей танков. Организуя систему заградительного огня, командир корпуса сосредоточил на переднем крае обороны до 70 процентов всех огневых средств, что позволило создать перед передним краем мощную огневую завесу. Оборона сочеталась с контратаками. Для этой цели в резерве командира корпуса находилась танковая бригада. Из приданной артиллерии была организована корпусная артиллерийская группа.

Не добившись успеха в районе Шкуринской, немецкое командование вынуждено было повернуть свои войска в обход 17-му кавалерийскому корпусу, сосредоточив усилия против 18-й и 12-й армий. В последующие дни положение войск Приморской группы значительно ухудшилось. Для усиления обороны Краснодара Ставка Верховного Главнокомандования приказала снять с Таманского полуострова 32-ю гвардейскую стрелковую дивизию полковника М. Ф. Тихонова и перебросить ее для обороны [73] Краснодарского обвода. Она приказала также дополнительно сформировать три стрелковые дивизии. Одну из этих дивизий — дивизию краснодарского народного ополчения — формировали местные партийные органы. Между тем под натиском превосходящих сил противника войска 37-й армии отходили на Ставрополь, а войска 12-й армии — в сторону Армавира. Между Донской и Приморской группами образовался разрыв. Это резко ухудшило и без того тяжелое положение Приморской группы. В образовавшуюся брешь противник ввел 13-ю танковую дивизию и моторизованную дивизию СС «Викинг» и, с ходу преодолев сопротивление 1-го отдельного стрелкового корпуса, нанес удар в направлении на Армавир. Создалась явная угроза охвата противником правого крыла Приморской группы. В связи с этим командующий фронтом приказал отвести войска правого крыла группы на левый берег Кубани.

5 августа Ставка приказала командующему Северо-Кавказским фронтом: «В связи с стремлением противника, действуя из района Армавир, захватить Майкоп и в дальнейшем выйти на побережье Черного моря к Туапсе, необходимо немедленно прочно прикрыть район Майкоп и дорогу Майкоп — Туапсе, с тем чтобы ни в коем случае не дать противнику возможности выйти с армавирско-майкопского направления на побережье Черного моря»{56}.

На этом направлении вели тяжелые бои войска 12-й армии, которая 5 августа вошла в состав Черноморской группы, и части 1-го отдельного стрелкового корпуса. Продолжая удерживать 318-й стрелковой дивизией оборонительный рубеж по левому берегу Кубани от Ново-Михайловской до Ладожской, одновременно сводными отрядами в составе батальона Урюпинского военного училища и одного полка 318-й стрелковой дивизии в ночь на 5 августа армия нанесла удар по противнику, занявшему Ново-Михайловскую. К утру б августа противник был отброшен и окружен на восточной окраине Ново-Михайловской. 6 августа одновременно с ударом силами 1-й танковой армии на армавирско-майкопском направлении противник силами 17-й армии нанес удар на Краснодар. Оборонявшаяся на Краснодарском обводе 56-я армия к этому времени имела 93 орудия и 203 миномета. Снарядов в армии было всего 0,2—0,4 боекомплекта. Некоторые артиллерийские части в момент решительных боев оказались совершенно без боеприпасов. Так, 1195-й армейский артиллерийский полк к моменту начала боев на Краснодарском обводе был выведен за р. Кубань из-за отсутствия боеприпасов. [74] В течение нескольких суток советские воины малочисленных соединений 56-й армии и бойцы Краснодарского отряда народного ополчения отражали натиск полнокровных пехотных и моторизованных дивизий 5-го армейского корпуса врага. На р. Кубань в этой борьбе их поддерживал отдельный Кубанский отряд кораблей Азовской флотилии (речная канонерская лодка, 4 бронекатера, 22 сторожевых катера). Он содействовал войскам в обороне рубежа р. Кубань под Краснодаром и обеспечивал переправы через реку. 10 августа во второй половине дня противник вышел на северо-восточную окраину города и силами 9-й, 73-й пехотных, 1-й горнострелковой дивизий нанес удар на юго-восточном направлении, стремясь овладеть Пашковской переправой и тем самым отрезать наши части в Краснодаре (переправа через Кубань в районе Краснодара была взорвана).

В районе Пашковской разгорелись ожесточенные бои. Особенно мужественно сражались бойцы 30-й Иркутской Краснознаменной стрелковой дивизии под командованием полковника Б. Н. Аршинцева. Испытывая острый недостаток в боеприпасах, находясь в полуокружении, дивизия отбивала все попытки врага захватить переправу в Пашковской. Противник был вынужден бросить в бой дополнительно до полка пехоты, эскадрон конницы и 50 танков. Советские воины не только отразили яростные атаки врага, но сами перешли в контратаку и к 17 часам 10 августа в уличных боях освободили большую часть города. И только 12 августа после ожесточенных боев наши войска по приказу командования оставили Краснодар, взорвали Пашковскую переправу и отошли на левый берег Кубани.

К недостаткам оборонительных боев за Краснодар можно отнести следующее: а) неполная ясность обстановки, вследствие чего 71-й и 256-й стрелковые полки 30-й стрелковой дивизии при выходе к северо-западной части города были встречены противником, который вошел в этот район ночью, еще до получения приказа командиром дивизии на отход; б) полное отсутствие связи с частями, действовавшими справа и слева; в) недочеты дорожной службы и прикрытия переправ с воздуха; г) отсутствие подготовленных городских строений к обороне и плана города, что затрудняло ведение боя в городе.

Оборона с моря и суши восточного побережья Азовского моря от района южнее Кагалъника до Темрюка, как известно, в конце июля была возложена на Азовскую флотилию в связи с тем, что оборонявший этот участок фронта 17-й Кубанский казачий кавалерийский корпус перебрасывался с прибрежной полосы на рубеж рек Ея и Куго-Ея. Сил для отражения наступления сухопутных частей врага у флотилии было слишком мало — всего три батальона морской [75] пехоты, пулеметная и пулеметно-минометная роты. Они опирались на укрепления, созданные на побережье, и могли рассчитывать на поддержку 2—3 канлодок (остальные корабли Азовской флотилии были заняты обеспечением эвакуации баз и вывода судов с Азовского в Черное море) и 56 орудий береговой артиллерии. Однако огневые позиции стационарных береговых батарей, как и инженерные оборонительные сооружения на побережье, были построены фронтом на запад, т. е. с расчетом отражения ударов противника с моря. Создание обороны приазовских городов и опорных пунктов с суши не было завершено, и она усиливалась уже в ходе оборонительного сражения. Тем не менее, Азовская флотилия выполнила поставленную задачу. Почти целый месяц морская пехота при активной поддержке морской артиллерии обороняла восточное побережье Азовского моря. Героически сражались с врагом батарея № 661 и сводный батальон морской пехоты, оборонявшие павло-очаковский узел сопротивления Ейской военно-морской базы. Четыре дня, будучи в окружении, при поддержке двух бронекатеров и дивизиона сторожевых катеров они сдерживали наступление врага. Расстреляв весь боезапас, батарейцы взорвали орудия и на катерах ушли в Глафировку. Остатки сводного батальона сухопутными дорогами вышли из окружения и затем приняли участие в обороне Ейска.

Командование немецкой группы армий «А» придавало большое значение захвату этого города, указывая на необходимость занятия Ейска, как основного порта, который немецкое командование планировало использовать как важнейшую базу снабжения своих войск. Оно выделило для наступления на Ейск 5-ю кавалерийскую румынскую дивизию и немецкий полк СС. По разработанному штабом флотилии плану вокруг Ейской военно-морской базы (командир контр-адмирал С. Ф. Белоусов, военком батальонный комиссар В. П. Королев, начальник штаба капитан 2 ранга Ф. Ф. Павлов) были оборудованы два оборонительных рубежа. Их позиции заняли 144-й и 305-й батальоны морской пехоты. Три батареи береговой обороны 152-, 122- и 76-мм калибра 40-го артиллерийского дивизиона и семь 45-мм орудий, дополнительно установленных на внутреннем рубеже, должны были обеспечить боевую устойчивость обороны Ейска. 5 августа, когда вражеские части перешли в наступление на Ейск, Военный совет Северо-Кавказского фронта приказал в связи с отводом Приморской группы войск к р. Кубань эвакуировать военно-морские базы Ейск и Приморско-Ахтарскую (главная база флотилии), взорвав и заминировав все военные объекты и портовые сооружения. Сухопутные и другие части [76] Азовской флотилии должны были отойти в Темрюк «для организации обороны фланга фронта и таманского берега»{57}.

В этот день 40-й подвижной артиллерийский дивизион под прикрытием двух рот морской пехоты начал отход на Темрюк. Таким образом, на оборонительных рубежах Ейска осталось совсем мало стрелковых войск, и они лишились огневой поддержки береговых батарей. Тем не менее, благодаря беспредельной отваге моряков и эффективной поддержке корабельной артиллерии, 144-му батальону морской пехоты и оставшейся роте 305-го батальона удалось в течение нескольких дней сдерживать натиск многократно превосходившего противника. 9 августа, прикрывая уход из Ейска основных сил военно-морской базы, морские пехотинцы после сильной артиллерийской подготовки, осуществленной канлодками, стремительно атаковали неприятельские части и вынудили их поспешно отступить с занимаемых позиций. Приморско-Ахтарскую Азовская флотилия удерживала до прихода сюда всех сил из Ейска. 10 августа она эвакуировала морским путем свою главную базу, предварительно взорвав, как и в Ейске, все военные объекты и заградив проход в порт. Корабли и суда доставили в Темрюк более 4 тыс. воинов, 30 орудий береговой обороны и другую технику, а также 1670 тонн разных грузов{58}.

В этот день Ставка Верховного Главнокомандования в связи с переброской войск 47-й армии с Таманского полуострова на прикрытие Новороссийска возложила оборону Таманского полуострова на береговые части Черноморского флота{59}. 11 августа Военный совет Черноморского флота приказал командующему Азовской военной флотилией «принять от 47-й армии сухопутную оборону Таманского полуострова и немедленно занять оборонительные рубежи частями морской пехоты и артиллерийскими средствами Азовской военной флотилии, Керченской и Новороссийской баз, имея основную задачу не допустить высадку десанта противника на Таманский полуостров, упорно оборонять заданные рубежи. Поставить перед частями задачу — умереть, уничтожая противника, но не отходить назад без приказа»{60}. При этом подчеркивалась необходимость не допустить окружения частей, оборонявших Таманский полуостров, и своевременно отвести их на Новороссийский обвод. Командование Азовской флотилии возложило противодесантную оборону побережья Таманского полуострова от Анапы до Благовещенской на части Новороссийской базы, от станицы [77] Запорожская до Пересыпи (включая косу Чушка) — на Керченскую военно-морскую базу и от Пересыпи до Курчанского лимана — на Темрюкскую военно-морскую базу{61}. Одновременно оно решило всеми частями морской пехоты и береговой артиллерии флотилии и силами Керченской и Новороссийской военно-морских баз содействовать войскам 47-й армии в обороне новороссийского, таманского и темрюкского участков фронта. Для обеспечения надежного управления силами флота командный пункт и штаб Азовской военной флотилии переместились из Темрюка в Су-Псех. Отсюда организовывались боевые действия флотских частей на этих трех направлениях. После эвакуации Азова, Ейска и Приморско-Ахтарекой морскому командованию удалось сосредоточить для обороны Темрюка 2 батальона морской пехоты, 2 пулеметные роты, 52 орудия береговой, полевой и зенитной артиллерии, 4 морские и 2 речные канлодки, монитор и сторожевые катера. Было решено оборонять Темрюк на рубеже Курчанский лиман, хутор Коржевский, Красный Октябрь и Калабатка, станица Варениковская и подготовить второй рубеж обороны от Курчанского лимана через высоту 122.4 до р. Кубань. Против 144-го и 305-го батальонов морской пехоты, занявших исходные позиции на передовом рубеже обороны, гитлеровское командование направило 5-ю румынскую кавалерийскую дивизию. 16 августа противнику удалось захватить молочно-товарную ферму, расположенную на господствующей высоте. Целые сутки шли упорные бои за эту важную позицию. Одну из контратак, закончившуюся овладением фермой, моряки провели под командованием военкома сектора береговой обороны Темрюкской базы полкового комиссара А. А. Ефимова, который особо отличился в бою: в рукопашной схватке он уничтожил четырех вражеских солдат и захватил два пулемета{62}. В течение последующих нескольких дней противник подтягивал к фронту новые силы пехоты, кавалерии и артиллерии, готовясь к решительной атаке Темрюка.

На Майкопском направлении

Как под Ростовом, так и между Доном и Кубанью немецко-фашистским войскам не удалось окружить армии Северо-Кавказского фронта. Тогда гитлеровекое командование принимает решение окружить наши войска южнее Кубани. С этой целью оно меняет направление главного удара и направляет 1-ю [78] танковую армию через Армавир на Майкоп, ставя ей задачу прорваться к Туапсе.

Положение войск Приморской группы, оборонявшихся на майкопском направлении, продолжало оставаться тяжелым. Между войсками Донской и Приморской групп образовался большой разрыв, в результате чего правое крыло Приморской группы вновь оказалось открытым. Против ослабленных частей и соединений 12-й армии и 1-го отдельного стрелкового корпуса противник сосредоточил 16-ю моторизованную дивизию, моторизованную дивизию СС «Викинг» и 13-ю танковую дивизию 3-го танкового корпуса. Общее превосходство он имел: по пехоте — в 4 раза, в танках — абсолютное, в артиллерии и минометах — десятикратное. 6 августа после авиационного удара противник с боем овладел Армавиром и продолжал наступление на Майкоп. Стремясь прорваться к Майкопскому нефтяному району и выйти к Черноморскому побережью в районе Туапсе, враг бросил на это направление шесть дивизий 1-й танковой армии. Наступление его поддерживалось авиацией. В течение четырех дней — с 8 по 12 августа — шли сильные бои на рубежах рек Кубань, Лаба, Белая. Особенно ожесточенными они были в районах Курганной, Гиагинской, Келер-меской, Белореченской, Майкопа, Гитлеровцы все еще имели численное превосходство в танках, артиллерии и авиации. К исходу дня 9 августа подвижные части противника ворвались в Майкоп.

В районе Майкопа фашистское командование предполагало захватить большие запасы горючего и нефти. Следом за 1-й танковой армией двигались немецкие специалисты, так называемая «бригада минеральных масел». Однако горючего в Майкопском нефтяном районе враг не получил. Запасы нефти, бензина и керосина были заблаговременно вывезены, буровые скважины забиты, а оборудование частично эвакуировано, частично зарыто в землю.

Захватив район Майкопа и Белореченской, противник предпринял яростные атаки на туапсинском направлении, пытаясь прорваться к побережью Черного моря. В этой обстановке Ставка Верховного Главнокомандования 10 августа приказала командующему Северо-Кавказским фронтом: «В связи с создавшейся обстановкой самым основным и опасным для Северо-Кавказского фронта и Черноморского побережья в данный момент является направление от Майкопа на Туапсе. Выходом противника в район Туапсе 47 армия и все войска фронта, находящиеся в районе Краснодара, окажутся отрезанными и попадут в плен.Ставка Верховного Главнокомандования категорически приказывает: Немедленно перебросить 32 гвардейскую стрелковую дивизию [79] и занять ею вместе с 236 стрелковой дивизией — в три, четыре линии по глубине дорогу от Майкопа на Туапсе и ни в коем случае, под Вашу личную ответственность, не пропустить противника к Туапсе. 77 стрелковую дивизию снять с Тамани и немедленно использовать для усиления обороны Новороссийска, возложив оборону Таманского полуострова на береговые части Черноморского флота»{63}.

В соответствии с этими указаниями командующий Северо-Кавказским фронтом провел ряд мероприятий по прикрытию туапсинского направления. 17-й кавалерийский корпус был сосредоточен за р. Кубань юго-восточнее Краснодара. Соединения 12-й армии, приняв в свой состав часть сил 18-й армии, заняли оборону на левом берегу р. Лаба. 32-я гвардейская стрелковая дивизия при помощи кораблей Черноморского флота была переброшена в район севернее Туапсе и заняла оборону, прикрыв Туапсинское шоссе. Между тем противник упорно рвался к Туапсе. Войска его наступали двумя группами: силами 16-й моторизованной и 101-й легкопехотной дивизий на Апшеронский, Нефтегорск и силами 13-й танковой дивизии, моторизованной дивизии СС «Викинг» и 97-й легкопехотной дивизии на Кабардинскую, Хадыженскую, пытаясь окружить войска 18-й армии. 12 августа противник захватил Белореченскую. Здесь вели тяжелые бои части 383-й стрелковой дивизии 18-й армии. Ценой больших потерь противник форсировал Лабу восточнее Белореченской на участке 12-й кавалерийской дивизии 17-го кавалерийского корпуса и зашел в тыл 695-му полку. Ведя упорные уличные бои с превосходящими силами противника, полк отошел на южную окраину Белореченской. Будучи обойденными противником, части дивизии упорно оборонялись в окружении и затем, прорвав кольцо, вышли на рубеж Кушино, Маратуки, Котловина, Гунайка. То что немецко-фашистским войскам удалось захватить Белореченскую и прорваться в районе Хадыженской, вина во многом лежала на командовании 17-го кавалерийского корпуса и 18-й армии. По этому поводу Военный совет Северо-Кавказского фронта отмечал в своем постановлении:

«1. Прорыв противника в районе Хадыженской произошел исключительно по вине командования 17 кавалерийского корпуса генерал-майора Кириченко и комиссара 17 кавалерийского корпуса полкового комиссара Очкина, так как прикрытие направления Белореченская, Хадыженская было возложено на командира 17 кавалерийского корпуса. 2. В течение 12 — 16.8.42 г. командование 17 кавалерийского корпуса не выполнило ряд задач: а) допустило прорыв противника на участке Ханское, [80] Великое; б) не уничтожило противника в районе Гурийское, Кабардинская, несмотря на полученные указания дважды; в) на протяжении двух дней 17 кавалерийский корпус топтался на месте и не вел решительных действий по уничтожению противника в районе Тверская, Хадыженская; г) командование корпуса неоднократно меняло место расположения своего штаба без разрешения штаба фронта, отрываясь от войск до 50 км, что приводило к потере управления войсками и связи со штабом фронта. 3. Командование 18 армии генерал-майор Камков, член Военного совета бригадный комиссар Кузьмин не приняли решительных мер по усилению обороны Хадыженской и в течение двух дней не нанесли решительного удара по противнику, занявшему Хадыженскую»{64}

Следует сказать, что командование 17-го кавалерийского корпуса сделало правильные выводы из этих справедливых упреков и в последующих боях на туапсинском направлении сумело организовать стойкую, непреодолимую оборону и нанести большой урон врагу. Когда в последующие дни противник неоднократно пытался перейти в наступление частями 17-й армии из района Краснодара в направлении Горячий Ключ, Туапсе, все его попытки прорвать оборону наших войск в предгорьях западной части Главного Кавказского хребта на туапсинском направлении успеха не имели. Особенно отличились в этих боях войска 17-го Кубанского казачьего кавалерийского корпуса, прикрывавшие Туапсинское шоссе, и 30-й Иркутской дивизии под командованием полковника Б. Н. Аршинцева, которые действовали в районе Горячего Ключа. За боевое отличие в боях на Северном Кавказе 17-му Кубанскому казачьему кавалерийскому корпусу и входившим в его состав кавалерийским дивизиям было присвоено звание гвардейских. Корпус получил наименование 4-й гвардейский Кубанский казачий кавалерийский корпус. Сопротивление советских войск с каждым днем нарастало. Нашим войскам хорошо помогали партизаны. Действуя в тылу врага, народные мстители наносили фашистам большой урон.

Так, в августе два отряда Нефтегорского куста партизанских отрядов уничтожили 75 солдат, 10 офицеров противника и одного генерала, который «хвалился, что он вызовет 300 самолетов и разбомбит весь лес вместе с партизанами»{65}. Отважно сражались с фашистами партизаны отряда Северского района. Они смело нападали на вражеские гарнизоны, рвали между ними телефонную связь, а в ночь на 9 сентября 1942 г. взорвали два моста на дороге Северская — Смоленская, нарушив этим движение немецко-фашистских войск{66}.

Гитлеровское [81] командование вынуждено было снимать часть сил с фронта, чтобы охранять свои тылы и вести борьбу с партизанами. Возросшая организованность наших войск, их мужество и стойкость, активная поддержка местного населения и борьба в тылу врага вынудили немецко-фашистские войска прекратить наступление на туапсинском направлении. Решить основную задачу — окружить советские войска южнее Кубани, овладеть Туапсе и выйти в этом районе к Черному морю — противник не смог.

Говоря об итогах первого оборонительного этапа битвы за Кавказ, следует отметить, что боевые действия на Северном Кавказе в период с 25 июля до 17 августа 1942 г. проходили в невыгодных для нас условиях. Немецко-фашистские войска имели большое количественное превосходство в танках, авиации и артиллерии. Этот огромный перевес врага в силах и является главной причиной, позволившей немецко-фашистским захватчикам вынудить наши войска к отходу от Дона до предгорий западной части Главного Кавказского хребта. В распоряжении командующего Северо-Кавказским фронтом не было достаточных резервов, за счет которых можно было бы усиливать войска переднего края на наиболее опасных участках. Не следует забывать и того факта, что войска Южного фронта до этого вели тяжелые оборонительные бои и сильно устали. А это в свою очередь отрицательно повлияло на войска Северо-Кавказского фронта после слияния этих двух фронтов. Отсюда следует сделать вывод, что отходящие войска целесообразно выводить для приведения в порядок и только после этого включать в состав действующих войск, а оборонительные рубежи в тылу желательно занимать свежими войсками. В войсках фронта отсутствовали крупные подвижные соединения, в то время как у противника танковые и моторизованные войска составляли больше 40 процентов. Это позволяло врагу довольно часто упреждать наши войска при занятии рубежей обороны. Действию подвижных соединений противника содействовала почти везде доступная равнинная местность. Так, когда Военный совет фронта поставил задачу остановить противника на рубеже Сальск, Ср. Егорлык, Кущевская, задача не была выполнена. Противник небольшими группами танков прорывался на фланги и в тылы наших войск и упреждал их в занятии намеченных для обороны рубежей. На действиях наших войск отрицательно сказывалась крайняя малочисленность авиации. На всем протяжении оборонительных боев первого этапа враг господствовал в воздухе, причиняя большой ущерб нашим войскам, особенно на открытой местности.

Серьезным недостатком в действиях наших войск следует считать слабое управление войсками со стороны командований и штабов некоторых армий и дивизий. Слабо управляемые части, не имея твердого руководства, часто отходили разрозненными группами, порой совсем не оказывая сопротивления врагу. Отрицательно повлияло на деятельность наших войск отсутствие надежных оборонительных рубежей. Ранее подготовленный силами Северо-Кавказского военного округа оборонительный рубеж по южному берегу Дона не поддерживался в сохранности и к моменту занятия его нашими войсками пришел в негодность. Оборонительные рубежи по берегам рек Сал, Маныч, Кагальник, Куго-Ея, Кубань и Краснодарский оборонительный район к началу боев не были закончены. Успешному действию наших войск мешала слабая работа тыла. Войска постоянно испытывали острый недостаток в боеприпасах, горючем, продовольствии. Все эти причины не позволили выполнить директиву Ставки Верховного Главнокомандования о восстановлении положения на Дону. Не были выполнены и другие задачи, поставленные войскам Военным советом Северо-Кавказского фронта.

И все же, несмотря на значительное количественное превосходство противника в силах и средствах, на ошибки нашего командования, благодаря упорству и мужеству советских воинов враг в боях между Доном и предгорьями западной части Главного Кавказского хребта не сумел выполнить своей основной задачи по окружению советских войск и не смог прорваться к Туапсе. Временно уступая врагу территорию, наши войска в ожесточенных боях изматывали противника, истребляли его живую силу и технику. По данным штаба группы армий «А», потери гитлеровцев за этот период составили около 54 тыс. солдат и офицеров. Мужественно сражались наши летчики. Несмотря на то, что противник имел подавляющее численное превосходство в воздухе, отважные советские соколы проникали на вражескую территорию и наносили противнику чувствительные потери. В период боев за переправы через Дон и отхода наших войск в предгорья Кавказа авиация 4-й и 5-й воздушных армий произвела более 9700 боевых самолето-вылетов, сбросила на войска противника .около 740 тоны бомб, более 7200 реактивных снарядов, израсходовала до 147 тыс. пушечных снарядов и свыше 1 939 тыс. патронов{67}

В крайне сложных условиях наземной и воздушной обстановки она вела неравную борьбу с немецко-фашистской авиацией. Систематическими ударами по войскам противника на переправах, по колоннам мото-механизированых войск в движении и в районах сосредоточения задерживала [83] наступление противника, наносила ему значительные потери в технике, живой силе и тем самым создавала более благоприятные условия при отходе наших войск и организации обороны в предгорьях Кавказа. Конечно, и наша авиация несла серьезные потери. Так, к середине августа в 5-й воздушной армии вместо 135 самолетов осталось всего 102. Но сосредоточение основных сил авиации на ограниченных участках позволяло достигать высоких результатов.

Большую помощь войскам Южного и Северо-Кавказского фронтов в оборонительном сражении между Доном и Кубанью оказали Черноморский флот и Азовская флотилия. Во время боев на рубеже Дона 3 бомбардировочных и штурмовых авиаполка Черноморского флота и группировка сил Азовской флотилии в составе отдельного Донского отряда кораблей (3 речные канонерские лодки, монитор, 7 бронекатеров и 15 сторожевых катеров), 40-го подвижного артиллерийского дивизиона, бронепоезда «За Родину» и двух рот морской пехоты{68} поддерживали артиллерийским огнем и с воздуха наши войска в обороне Азова, препятствовали врагу форсировать Дон и обеспечивали переправу через реку частей 56, 9, 24 и 37-й армий. Азовские моряки организовали в ряде пунктов по нижнему и среднему течению Дона переправы, мобилизовав для этой цели сотни мелких судов и лодок. На участке Азов, Ростов они обеспечили переправу двух артиллерийских полков, 16-й стрелковой бригады, 30-й стрелковой дивизии и частей 158-го укрепленного района со всем вооружением{69}. В течение последующих трех недель моряки упорно обороняли восточное побережье Азовского моря от устья Дона до Темрюка, что позволило советскому командованию снять с побережья сухопутные войска и направить их на решающие участки борьбы на Северном Кавказе. К 17 августа моряки, продолжая удерживать в своих руках г. Темрюк, нанесли врагу ощутимые потери: уничтожили до 2 полков и 3 отдельных батальонов пехоты и кавалерии, 35 автомашин и 80 повозок с различными грузами, подбили 4 танкетки, подавили 6 минометных батарей, рассеяли и частично уничтожили 2 эскадрона кавалерии и до полка пехоты{70}.Одновременно корабли флота наносили удары по скоплениям десантных средств противника в порту Мариуполь и в Казантипском заливе. Береговая артиллерия Керченской военно-морской базы обстреливала вражеские войска и укрепления на восточном побережье Керченского пролива. Эти действия вынуждали гитлеровцев откладывать высадку десанта на Таманский полуостров. [84] На туапсинском направлении корабли эскадры Черноморского флота обеспечили быструю перегруппировку войск, когда потребовалось срочно прикрыть дорогу Майкоп — Туапсе.

В срыве планов гитлеровского командования большое значение имели мероприятия Ставки Верховного Главнокомандования. Ставка своевременно вскрывала замыслы врага и точно определяла направления его возможных ударов. Это позволило нашим войскам избежать окружения, отойти к предгорьям Главного Кавказского хребта и остановить противника. По указанию Центрального Комитета партии и Верховного Главнокомандования в войсках и среди населения была проведена большая политическая и организационная работа. Это сыграло исключительную роль в укреплении обороноспособности наших войск, еще больше подняло их политико-моральное состояние. Под руководством Центрального Комитета партии развернулась всенародная борьба с врагом во временно оккупированных им районах. Мероприятия партии и правительства по мобилизации внутренних ресурсов Закавказья на нужды обороны способствовали организации бесперебойной работы промышленных предприятий по обеспечению войск всем необходимым.

Отходя с боями к западной части Главного Кавказского хребта, войска Северо-Кавказского фронта привлекли на себя все силы группы армий «А» противника, наступавшей на кавказском направлении. Это позволило войскам Закавказского фронта своевременно занять оборону по рекам Терек и Баксан, на перевалах Главного Кавказского хребта и прикрыть Закавказье с севера.