Этот период боевых действий по времени длился с 31.8 по 31.10 1944 года. За эти два месяца наши войска освободили всю Румынию и вошли в пределы Венгрии до реки Тисса.
Характерно, что со времени Ясско-Кишиневской операции активных действий авиации противника не было. Лишь незначительное сопротивление со стороны истребителей противника было оказано нашей авиации в боях под Клужем.
Видимо потеря немцами румынской нефти крепко ограничила их возможности.
Поддерживаемые нами войска 27-й армии и кавалерийской группы генерала Плиева, перевалив горные перевалы Карпат в районах Сындоминин, Тыргу-Окна, развернули боевые действия в полосе: Пашкани, Брашов, Сибиу, Арад, Кишкунфельдхаза, Кечкемет.
Аэродромами нашего базирования были: с 10.9.1944 г. у Тыргу-Окна. Этого живописного, зеленого городка кругом в виноградниках, расположенного у начала горной теснины по которой катит воды небольшая горная речушка, а к перевалам на запад идут прекрасная асфальтированная дорога, вьющаяся в удивительно красивом горном ущельи, и железная дорога, тянущаяся вдоль речки. Путь железной дороги вьется вдоль речки вверх на северо-запад, непрерывно теряясь в большом количестве тоннелей. [34]
Горы поднимаются здесь круто до высот 1200–1300 метров покрытых до самых вершин густым лесом.
Оказывая нашим войскам незначительное сопротивление, немцы уходили на запад на подготовленные оборонительные позиции у границ Венгрии, на рубеж Регин, Тыргу-Муреш, Альба-Юлия, Дева по западному – правому берегу реки Мурешул.
Нашим войскам, совместно с уже союзными румынскими войсками пришлось вести кровопролитные тяжелые бои.
В этих боях активное участие принимали против немецких войск и Румынские ВВС, вооруженные в основном немецкими самолетами Ю-87, Ю-88, Ме-109, а также незнакомыми нам до этого времени национальными самолетами Румынии Брашовского авиазавода. Это были одномоторные бипланы со звездообразным мотором мощностью 1600 л. Сил, вооруженных двумя крупнокалиберными пулеметами и бомбозамками для подвески 500 кг бомб, одноместные весьма маневренные самолеты. Это был у них разведчик и штурмовик.
Появление над полем боя на нашей стороне самолетов немецких конструкций стеснило работу нашим летчикам. Надо было отличать где свои, а где чужие, то есть читать отличительные знаки, которые видны не со всякого положения. Хорошо что на этом участке работали немецкие летчики только на самолетах Фокке-Вульф. [38]
Румынские летчики состояли в основном из людей имевших большой стаж летной работы. Это были люди 25–40 лет, внешне сугубо интеллигентных «белоручек». У самолетов летчик находился в белых перчатках, а показ что где делать механиком производил стеком.
Жизнь авиачасти строго регламентировалась сигналом горна, используя кавалерийские сигналы.
За всякую поломку самолета восстановительный ремонт производился за счет виновного.
Однажды на наш аэродром Арпашу-де-Жос приземлился у самого КП румынский связной самолет – биплан с перевернутым водного охлаждения мотором и расходившимися в стороны при посадке шасси. Этот самолет имел пробег 30–40 метров. Однако глинистая почва после продолжительного дождя размокла и на пробеге самолет самолет завяз колесами и ударив винтом о грунт, поломал одну его лопасть.
Вы бы видели как эту поломку переживал летчик этого самолета. Это говорит 6–7 месяцев будут мои дети и жена голодать. Я смогу высылать им только половину своей зарплаты.
Летчик этот был старшиной сверхсрочной службы, имевший 13-летий стаж летной работы.
В боях под Клужем, как и во всех боевых действиях полка до конца войны, наиболее успешно действовала третья авиаэскадрилья под командованием капитана Самоделкина. [39]
Под Клужем от огня ЗА полк потерял два экипажа, погибли летчики Николай Кузнецов и лейтенант Попов и их воздушные стрелки.
По мере продвижения на запад, вглубь Венгрии, немцы и мадьяры оказывали все большее сопротивление.
Противник яростно сопротивлялся, цепляясь за каждую естественную преграду, за каждый населенный пункт, но остановить победного движения наших войск он был уже не в состоянии.
Силы на нашей стороне росли. Вооруженные силы Румынии, Болгарии, Югославии влились в единую силу антифашистской борьбы. В тылу у врага Словакии и Чехии развертывались партизанские действия.
После поражения немцев под Клужем наши войска начали быстрое продвижение к берегам рек Тисы и Дуная.
Боевые действия в этот период носят весьма маневренный характер. Обстановка все время меняется. Наши ведущие групп непрерывно с места действия информируют один одного.
Имея главное направление на Будапешт, полк последовательно базируется на аэродромах с 21 сентября северное подножие Трансильванских Альп у селения Арпашу-де-Жос. Здесь горы круто и величественно поднимаются до высоты 2540 метров. Вершины их скалисты и голы. Массы ручейков катят свои воды на север к реке Олт. [40]
Здесь, в Трансильвании, Румыния уже не та, что восточнее Карпат. Села имеют вид благоустроенных селений с особой архитектурой. Дом почти каждого крестьянина имеет балкон-веранду со своеобразными колоннами. Материал домов главным образом кирпич, как сырец, так и обожженный для отделки оконных и дверных проемов. Крыши в основном черепичные. Много садов, виноградников и кукурузные и картофельные поля. В Трансильвании всегда выпадает достаточное количество осадков.
5.10.1944 г. перелетели на аэродром Лугож. Восточнее города в 4-х километрах. Это место сплошных виноградников. Здесь все утопает в зелени. Кругом видна зажиточная жизнь. Правда что собственники виноградников пользуются в значительной мере и наемным трудом безземельных сельско-хозяйственных рабочих.
8.10.44 мы уже на аэродроме Арад. Это современный европейский город со старинной крепостью в центре. Полк действует в направлениях Мезедьеш, Оригихоза, Дьюла Веде.
10.10.44 на аэродроме Куртичи – пограничное большое и красивое селение – Куртичи вроде кубанской станицы Кущевская или Пластуновская. Здесь кругом равнинные поля с черноземными почвами.
16.10.44 года мы ведем боевую работу с аэродрома Кишсенаш в 20 км южнее г. Сарваш в Венгрии. [41]
На аэродроме Кишсенаш мы несколько задержались. Вели активные боевые действия по обеспечению успеха 27-й армии и кав. группы Плиева, все рейдировавшей по тылам противника. То попадая, то вырываясь с окружения. Этой группе очень большую помощь оказывали наши штурмовики.
Рядом с нашим аэродромом располагался в 3-х км наш братский 132 гв. полк. Два дня подряд по несколько налетов в день самолеты ФВ-190 наносили по нему удары, главным образом бомбами. ФВ-190 мог нести до 600 кг бомб. Сбрасывались крупно осколочные бомбы и лягушки, – крылатые маленькие бомбочки, которые взрывались когда на земле на нее наступишь, или заденешь ногой.
Наш аэродром видимо они или не заметили или считали за ложный.
У соседа в 132 полку была уничтожена почти вся материальная часть. Отомстить немцам за это выпала честь нашему полку.
Наш разведчик Семеряков выследил этот аэродром, а 2 ноября 1944 года 18 Ил-2 нанесли мощный удар по этому аэродрому у с. Топио-сент-мортон.
Осенние дожди и исключительная равнина местности к началу декабря обусловили такое положение, что летное поле сплошь покрылось водой. При уходе с него от брызг забивало смотровые стекла, а самолеты с трудом отрывались в конце летного поля от складки местности – как бы трамплина. [42]
Местное население восточной стороны реки Тиса состоит из мадьяр и словаков причем в некоторых местах преобладают словаки.
Словаки восторженно, как кровных родных, принимали нас. Очень многие девушки приглашали наших юношей после войны приезжать к ним жить.
Мадьяры, это главным образом зажиточные хуторяне, держались иначе, и при всяком удобном случае, стремились напомнить, что русские при царе Николае I потопили в крови венгерскую национальную революцию. Землевладение в Венгрии главным образом было построено по хуторской системе. Бывало посмотришь, пролетая над ее пространствами, внизу сплошные хуторки – участки каждого хутора обычно обсажены акациями. Во дворах масса птиц, много красивых лошадей. Кругом кукуруза, а в кукурузе масса фазанов, ночующих на ветках акаций и верб.
У хуторян было много слуг, безземельных сельхозрабочих «слуг», которые даже ночлег имели в хлевах вместе со скотом. Слуга мог разговаривать с хозяином только сняв головной убор, а в комнату мог заходить только в переднюю. Они были настолько забиты и бесправны, что даже не верили, что когда-либо они будут настоящими людьми.
12 декабря 1944 г. перелетели на аэродром – вернее луг на правом берегу р. Тиса на излучине у селения Тисса Вежени. Это селение стояло на песчаной местности. Хаты, крытые соломой, глинобитные стены. [43] Что-то похожее на украинское село Полесья. Рядом с нами находился румынский авиаполк Ю-88 – которых в полку было всего 9 штук. Летного состава – командиров самолета было 27. Румынский подполковник пригласил меня посмотреть как они живут.
Первое, что мне бросилось в глаза, это соблюдение этикета, старшинства, чести офицерского корпуса.
Первым мне показали офицерскую комнату – большой зал с пианино (они говорят возили его всегда), на стенах портреты погибших с описаниями где, когда и при каких обстоятельствах. Снимки пораженных целей, что, когда и где. Нужно сказать главным образом на территории СССР.
В столовой столы П-образно. В центре большое стуло с высокой спинкой, тоже его возят все время. Это место командира полка.
Я уже говорил что распорядок у них без отклонений. В точно установленное время по сигналу горна в столовую прибывает офицерский состав, все занимают свои места, но к еде не приступают. Появляется командир полка. Все встают, он заходит за стол и приглашает офицеров к трапезе, все садятся и приступают к еде. К обеду подается сухое виноградное вино, на 4 человека бутылка.
Приведу пример братского чувства к нам, русским, югославских партизан. Это было на аэродроме Кишсенаш. Шли затяжные моросящие дожди. Даже пешком трудно было пробираться на аэродром. Но, располагаясь по хуторам и в селе, все наши летчики обзавелись лошадями и тарантасами, на соседнем, брошенном поместье. Хуторяне и крестьяне села Кишсенаш рады были обслуживать этих лошадей, так как знали, что полк уйдет, а лошади останутся у них.
Летчик, командир звена Хитаришвили, помню, подъезжал на аэродром на прекрасном остекленном фаэтоне на белокопытных паре гнедых.
У меня тоже была кобылица буланой масти арабской породы 4-х лет. Не удалось ее передать какому-либо хозяйству Советского Союза. Украли ее потом, уже после войны, в г. Арад в 1946 году в январе месяце.
В один из таких дней группа капитана Пролыгина выполняла боевое задание в районе западнее г. Сегед. При действии над целью в условиях плохой видимости при моросящем дожде, отбился от группы летчик Гальцев и, потеряв ориентировку, почему-то удалился на юг и произвел посадку, когда кончилось горючее в междуречьи Тиссы и Дуная. Там он попал к югославским партизанам, которые и привезли его и воздушного стрелка к нам в полк на мотоцикле с коляской, сделав при этом, считая в один конец 500 км. Югославский партизан в полку был сердечно принят и в подарок попросил пистолет со звездой. [45]
Пистолет ТТ со звездой мы ему подарили и передали большое спасибо и большой привет югославским партизанам.
Партизан очень торопился назад к своим «братушкам».
С аэродрома Тисса Вежени полк производил боевые вылеты в район города Будапешт, – и южнее вдоль Дуная.
В половине декабря выпал снег, потом даже хорошо подморозило.
К этому времени противник приостановил продвижение наших войск на рубеже Дунай – Будапешт, – на северо-восток, на Арад, Хатван, Эгед.
Наши войска готовили новую Будапештскую наступательную операцию.
[46]