Послесловие

Гаральд Карлович Граф. Это имя прекрасно известно всем, интересующимся историей Русского флота. Он прославился не морскими сражениями с неприятелем (хотя и их было достаточно), не изобретениями или научными открытиями, не путешествиями, как многие и многие офицеры, а своими мемуарами. Хороший литературный слог, живая память, прекрасная наблюдательность, способность несколькими штрихами дать характеристику сослуживца — все это поставило труды Г. К. Графа в число лучших книг о русском флоте конца XIX — начала XX вв. и принесло ему заслуженную благодарную память читателей.

Гаральд (полностью — Гаральд Густав Герман) родился 17 (по новому стилю — 29) декабря 1885 г. в Выборге, в семье техника, потомственного дворянина Великого княжества Финляндского Карла Бернгарда Графа. Его матерью была «финская шведка», баронесса София Германа Седеркрейц-Энгенштерн. Отец не раз менял работу, поэтому часть детства прошла в Калуге, часть — под Череповцом, затем — Финляндия, и, наконец, с 1893 г. — Петербург. Мальчик учился в 3-й петербургской классической гимназии, но гражданская карьера его не прельщала. Почему из всех возможных жизненных путей он выбрал море? Вероятно, дело было в примере родственников. Мужем Зигрид Алексеевны, младшей сестры матери, был Виктор Егорович Вилькен — в те годы контр-адмирал, директор маяков и лоции Балтийского моря (1893–1896), затем — младший флагман Балтийского флота (1896–1900). Из пятерых их сыновей двое старших учились в Морском кадетском корпусе, еще один собирался держать экзамены. Другой родственник, Оскар Карлович Кремер, муж двоюродной тети, и вовсе был примечательной личностью — участник обороны Севастополя, полный адмирал (1896), начальник Главного морского штаба (1888–1896), затем — член Государственного совета! Кстати, он и помог преодолеть неожиданное затруднение, когда медкомиссия Морского кадетского корпуса признала мальчика близоруким, а потому не подходящим для морской службы. После успешной сдачи необходимых экзаменов Гаральд 1 сентября 1898 г. был зачислен в младший общий класс. [318]

В своей книге «Моряки. Очерки из жизни морского офицера (1897–1905)» (СПб., 1997) Г. К. Граф блестяще описал Морской кадетский корпус, наиболее типичных преподавателей и офицеров учебных судов, нравы воспитанников (правда, он счел нужным «замаскировать» фамилии, обозначив их лишь первыми буквами). Особо много места и эмоций уделено новому директору — знаменитому адмиралу Г. П. Чухнину, получившему за свою строгость и требовательность прозвище «Гришка-каторжный». Написанные страницы рождают не высказанный автором, но несомненный для объективного исследователя вывод — система подготовки морских офицеров накануне Русско-японской войны была неудовлетворительна, она стала одной из причин поражения. Нельзя, пройдя через руки давно ушедших с флота офицеров, проходя летнюю практику на парусно-паровых кораблях с безнадежно устаревшим вооружением, стать квалифицированным специалистом. Кроме готовности храбро умереть за родину (а из 128 человек, одновременно с Графом получивших мичманские звездочки, погибли в боях с японцами 25 юных офицеров!) необходимо так знать новейшую технику, чтобы не только правильно применять ее в бою, но и уметь предварительно отлично обучить подчиненных. А вот нацеленности на серьезную самостоятельную (и предварительную, до встречи с противником!) работу в кадетах и гардемаринах тех лет как раз и не было видно. Среди многочисленных, с удовольствием описанных автором традиций корпуса не было одной — хорошо учиться. Гаральд Карлович успехами тоже не блистал — в списке выпуска, составленном с учетом среднего балла по успеваемости и поведению, он занимал лишь 77-е место. Кстати, его оценки на экзаменах в позднее оконченных учебных заведениях в лучшую сторону не отличались. Аттестации, дававшиеся Графу в годы учебы преподавателями, трудно назвать выдающимися: «Нравственный, воспитанный, к требованиям корпусных правил относится внимательно, но очень вял и не всегда понимает, что говорит»{324}. Вместе с тем описание жизни в корпусе получилось очень светлым, местами — забавным.

Выпуск Графа вошел в историю флота под именем «царского» — впервые в истории император лично произвел гардемарин в мичманы без экзаменов, почти на четыре месяца ранее срока. Было это 28 января 1904 г., на второй день после получения известия о нападении японцев на эскадру Тихого океана в Порт-Артуре. Лучшие выпускники, имевшие по традиции право выбора из имевшихся вакансий, распределились в Квантунский флотский экипаж и во Владивосток. Гаральду Карловичу, как и большинству товарищей, досталась Балтика. Весной 1904 г. (с 6 апреля по 29 мая) он проплавал на транспорте «Артельщик», затем получил долгожданное назначение на формировавшуюся [319] контр-адмиралом З. П. Рожественским 2-ю эскадру флота Тихого океана. Правда, приказ Главного морского штаба от 6 июня его явно разочаровал — вместо боевого корабля, о котором так мечталось, Гаральд был назначен на огромный по тем временам (18000 тонн!) тихоходный транспорт «Иртыш». Приняв груз угля и сапог, судно 23 декабря 1904 г. вышло в далекий путь вслед за уже ушедшей эскадрой. Во время стоянки в Порт-Саиде пришла телеграмма о списании с корабля всеми любимого старшего офицера лейтенанта П. П. Шмидта; это привело к перемещению офицеров, в частности Г. К. Граф с 17 января 1905 г. стал исправлять должность ревизора.

Кстати, Петру Петровичу Шмидту, будущему «красному лейтенанту», в мемуарах Графа посвящено немало теплых слов. «У нас он считался, по справедливости, симпатичным человеком, и почти все офицеры «Иртыша» его любили. Его образ запомнился мне хорошо. Лет около сорока от роду, с виду некрасивый, но с приятными чертами лица, среднего роста, темноволосый с проседью, и всегда с грустными глазами. Бывают люди, которым не везет с первых же шагов жизни, и из-за этого они озлобляются и начинают искать каких-то особых для себя путей. К таким людям принадлежал, по-моему, и Шмидт. ...Он происходил из хорошей дворянской семьи, умел красиво говорить, великолепно играл на виолончели и был мечтателем и фантазером, истинным сыном своего века и продуктом русской либеральной интеллигенции. ...Шмидт был хорошим моряком, любил море и морскую службу, но не на военном флоте. Ему хотелось быть хозяином своих действий, что на военной службе в полной мере никогда невозможно. Кроме того, он хронически не ладил с начальством, от этого страдал по службе и считал себя борцом за угнетенных. ...Шмидт был незаменимым членом кают-компании: веселым собеседником, хорошим товарищем и приятным компаньоном при съездах на берег, и мы, молодежь, за это его особенно любили»{325}. Огромное впечатление на Графа произвела игра на виолончели, когда вечерами все офицеры, очарованные чудными звуками, сидели кругом Петра Петровича. «В игре Шмидта выливалась вся его душа — мятежная, неудовлетворенная, уносящаяся за химерами, и всегда несчастная, гордая»{326}. В рассказе постоянно проскальзывает знание дальнейшей судьбы Шмидта и осуждение его пути. В то же время это своеобразная «лакмусовая бумажка» на объективность — в угоду своим последующим чувствам автор не забыл доброго отношения к человеку и честно писал, что при расставании в Суэце «в горле появились спазмы, и было совсем недалеко до слез».

Исполнять ревизорские обязанности на корабле Графу пришлось недолго — из Джибути (порт в Красном море) он был послан командиром назад в Порт-Саид за наличными деньгами. Когда же с полным [320] чемоданом золотых монет он вернулся, корабля на месте уже не было — по срочному предписанию адмирала (Рожественский так надеялся, что в огромных трюмах окажутся снаряды для учебных стрельб...) «Иртыш» пошел на Мадагаскар. А юному мичману с его опасным грузом пришлось плыть в Сайгон на интернированный там крейсер «Диана», затем, спустя время, на пароходе «Эридан» — в бухту Камранг, где, наконец, 3 апреля он попал на свой транспорт. До Цусимы оставалось менее полутора месяцев...

В один из моментов дневного сражения 14 мая 1905 г. транспорт попал под огонь броненосных крейсеров К. Камимуры и получил серьезные повреждения. «Иртыш» оказался, выражаясь языком артиллеристов, «под накрытием», и не было возможности уследить, куда попадают снаряды: непрерывно слышались взрывы в носу, середине, корме. В воздухе стоял сплошной стон. На спардеке то и дело вспыхивали пожары, которые старались тушить. Казалось, целая вечность прошла в каком-то оцепенении, а на самом деле — всего несколько минут. Наконец поток снарядов стал ослабевать, а затем и совсем прекратился. Надолго ли? Может быть, они опять сейчас загудят, зажужжат и начнут взрываться? Но нет, как будто бы все тихо. Мы удивленно и не веря своим глазам стали осматриваться. Всюду стоны раненых, тела убитых, кровь, следы разрушения и кое-где тлеет огонь. Бросились подбирать раненых, чтобы скорее перевязать. Тушили пожары. Ужасное сознание своей беспомощности. У всех невыносимая тяжесть в душе в ожидании — когда же начнется новый обстрел и наступит конец. Уж скорее бы!»{327}

Наступившие сумерки скрыли огромное беспомощное судно от атак многочисленных миноносцев. Командир проложил курс вдоль японского берега, на север. Вскоре стало ясно, что с поступлением воды справиться не удастся, переборки не выдержат напора. Днем 15 мая пришлось на шлюпках свезти команду на берег, вскоре после чего корабль пошел на дно. Начались грустные дни семимесячного плена...

23 января 1906 г. мичман Гаральд Карлович Граф вернулся в Петербург. Вскоре он вновь оказался в Либаве, откуда «Иртыш» ушел в памятный поход. С этого времени и начинается описание жизни автора в данной книге. Мы остановимся главным образом на точных датах, ибо в тексте воспоминаний их по понятным причинам мало.

Некоторое время мичман Г. К. Граф служил на берегу, в 9-м флотском экипаже, временно был назначен на крейсер «Аврора» для перевода его в Петербург (находился на корабле с 23 апреля по 23 мая 1906 г.), затем дважды привлекался для переводов в Кронштадт прибывших из Франции новых миноносцев (с 27 мая по 14 июня находился на «Исполнительном», а с 4 по 11 июля — на «Искусном»){328}. Наконец, [321] он дождался постоянных должностей — с 19 июля по 26 сентября 1906 г. плавал на миноносце «Инженер-механик Дмитриев», затем с 4 октября 1906 г. по 7 сентября 1907 г. — на минном крейсере «Доброволец» в составе Отряда минных крейсеров капитана 1 ранга Николая Оттовича фон Эссена. С 17 сентября 1907 г. по 17 сентября 1908 г. учился в Минном офицерском классе, при этом находился в практических плаваниях на учебном судне «Николаев» (8 мая — 28 августа 1908 г.) и минном заградителе «Волга» (до 15 сентября того же года). На плавающий флот Граф возвращался лейтенантом — приказ о его производстве вышел в период обучения в классе, 6 декабря 1907 г. Затем последовала недолгая служба «исправляющим должность» старшего офицера минного крейсера «Трухменец», а с 27 октября 1908 г. по 23 апреля 1909 г. — младшего минного офицера крейсера «Адмирал Макаров».

Одно из центральных мест в книге — служба старшим минным офицером минного заградителя «Амур» (с 1 мая 1909 г. по 13 октября 1910 г.). Яркое описание личности командиров этого корабля, капитанов 2 ранга К. И. Степанова и М. М. Веселкина, заняло немало места в мемуарах, мы же посмотрим, как они характеризовали Г. К. Графа в качестве подчиненного. Сперва — фрагмент аттестации К. И. Степанова (1909 г.): «Любит морскую службу и интересуется своею минною специальностью. [...] Дисциплинарен и умеет себя держать с нижними чинами. Высокой нравственности, не пьет, честно и аккуратно относится к службе. [...] Мало энергичный и вялый, на что несомненно имеет влияние слабое здоровье». Общая характеристика и мнение о пригодности к службе были сформулированы так: «Хороший, исправный офицер и знающий минный офицер»{329}. Кстати, «посредственное здоровье» офицера, близорукость и некоторую укачиваемость отмечали и другие начальники.

Новый командир «Амура» флигель-адъютант М. М. Веселкин, напротив, не пожалел для Г. К. Графа положительных эпитетов (аттестация от 15 августа 1910 г.): «Весьма способный и отличный морской офицер, прекрасный минер. Безупречной нравственности, мягкого по отношению к товарищам и твердого к службе характера. Здоров. Вполне благовоспитан и дисциплинарен. Прекрасно знает обращение с приборами трехфазного тока. Знает немецкий язык. Обладает несомненной способностью внушать знания и развивать в нижних чинах интерес к службе и сознание служебного долга. Своим отношением к службе и безукоризненным поведением служит прекрасным примером для соплавателей. Любим подчиненными и товарищами. Побольше бы таких офицеров во флот. Не смотря на то, что мать финляндская шведка, а отец финляндский немец — лейтенант Граф совершенно русский человек по убеждениям, привычкам и вкусам»{330}. [322]

И хотя сложностей, возникавших в период службы на «Амуре», было немало, Гаральду Карловичу было чем гордиться — он сумел наладить четкое действие системы постановки мин заграждения на этом, столь важном для флота корабле, а также подготовить должным образом обученный личный состав. Признанием заслуг стало зачисление в минные офицеры 1-го разряда, санкционированное в июле 1910 г. морским министром С. А. Воеводским в обход действовавших на тот момент правил.

Самым же радостным событием периода службы на «Амуре» стала состоявшаяся 27 сентября 1909 г. в Кронштадте свадьба. Спустя год, 14 сентября 1910 г., у Нины Викторовны Граф родилась дочь Лидия. Жизнь отмерила этим женщинам недолгий срок — Г. К. Граф овдовел в мае 1917 г., а дочь его умерла 13 октября 1927 г. в Сен-Бриаке.

После почти годичной службы в качестве старшего минного офицера на безнадежно устаревшем линейном корабле «Император Александр II» (числился в составе экипажа с 16 октября 1910 г. по 31 августа 1911 г.) и преподавания в Минной школе Учебно-минного отряда Г. К. Граф сдал экзамены и поступил в Военно-морской отдел Николаевской морской академии, в которой находился с 6 октября 1911 г. по 12 октября 1913 г.

Новым местом службы стал давно знакомый Минный офицерский класс, в котором Граф читал лекции по новой тогда дисциплине — «минной тактике», в которую входили принципы использования в бою торпедного оружия. Одновременно он вновь вел занятия у матросов в Минной школе и являлся минным офицером и командиром 2-й роты учебного судна «Двина». Так продолжалось до июля 1914 года.

В первые дни войны Г. К. Графу повезло (хотя, конечно, это «везение» подготавливалось его прежней безупречной службой) — из тылового Кронштадта он был командирован для доставки партии мин заграждения образца 1912 г. на новейший корабль флота — эскадренный миноносец «Новик». Ему удалось остаться на корабле, став первоначально 2-м минным офицером, затем — старшим минным офицером, а с 7 марта 1916 г. — старшим офицером замечательного корабля. Благодаря великолепной скорости и хорошему вооружению «Новик» участвовал во многих боевых операциях — ставил мины, проводил разведки, участвовал в операции против немецкого конвоя у берегов Швеции, в Рижском заливе в коротком бою нанес серьезные повреждения двум немецким эсминцам. Все это подробно описано в первой книге Гаральда Карловича Графа «На «Новике», вышедшей в свет в Мюнхене в далеком 1922 г. Этот труд был переведен на английский, французский и итальянский языки — единственное в своем роде достижение для русской морской эмигрантской литературы. Конечно, на родине эта [323] книга десятки лет находилась в спецхранах, и лишь в 1998 г. была переиздана в Петербурге с комментариями известного военно-морского историка В. Ю. Грибовского. Для дополнения характеристики Г. К. Графа, приведем еще одну его аттестацию, данную 27 октября 1914 г. командиром «Новика» капитаном 2 ранга П. П. Палецким: «...Нравственен. Характер прекрасный. Здоровье хорошее. ...Знает английский, немецкий, французский и шведский языки. Назначен на миноносец на время войны сверх комплекта. Заведует электротехникой и минами заграждения 1912 г., по которым — знаток. Очень интересуется делом и лично входит во все мелочи судовой жизни и службы. Очень внимательный и спокойный вахтенный начальник; очень добросовестно несет службу при якорных дежурствах. Толковый, рассудительный и хороший офицер. ...При постановке мин заграждения у неприятельских берегов выказал полное самообладание, распорядительность, внимательность и хладнокровие»{331}.

Как и для большинства офицеров Российского императорского флота, карьеру Г. К. Графа оборвал 1917 год. Производство в капитаны 2 ранга за отличие, последовавшее 28 июля 1917 г., конечно, не могло скрасить горечи. Он активно пытался противостоять развалу флота, являясь товарищем (заместителем) председателя Профессионального союза офицеров, врачей и чиновников флота и портов Балтийского моря (ПРОМОРа). Не видя для себя возможности служить большевикам, он весной 1918 г., когда флот уходил от немцев в Кронштадт, остался в Гельсингфорсе, и 3 апреля был уволен с флота.

О дальнейшей жизни Г. К. Графа можно узнать из недавно изданных его мемуаров «На службе Императорскому Дому России. 1917–1941»{332}. 22 января 1919 г. он снова женился, его спутницей на долгие годы стала Вера Павловна, урожденная Гамзина, дочь умершего от голода в Петрограде инженер-механика капитана 1 ранга. 14 марта 1920 г. у них родился сын Владимир{333}. После недолгой службы в Финляндии, символической попытки поучаствовать в белом движении в составе Северо-Западной армии Н. Н. Юденича и не очень удачных опытов коммерции он в октябре 1921 г. переехал в Германию. Его целью было издание подготовленной им рукописи воспоминаний о службе на «Новике» и действиях Балтийского флота в годы войны. Несмотря на массу затруднений, ему удалось получить нужные деньги, и книга вышла в свет.

Часть требовавшихся денег прислал в ответ на письменную просьбу контр-адмирал великий князь Кирилл Владимирович. Граф был знаком с ним очень мало, поэтому в тот период, когда они оба с семьями жили в Финляндии, и мать Гаральда Карловича часто бывала в великокняжеской семье (она была подругой великой княгини Марии Павловны), [324] сам Граф постеснялся воспользоваться случаем для установления более тесного знакомства. В 1922 г. в Германии бывший капитан 2 ранга активно включился в жизнь монархических организаций, а вскоре издал брошюру «Государь Великий Князь Кирилл Владимирович, Августейший Блюститель Государева Престола»{334}. После этого, 28 июня 1924 г., Г. К. Граф был назначен Кириллом Владимировичем начальником его Канцелярии. Вскоре, 13 сентября того же года, Кирилл принял титул Императора Всероссийского. На протяжении почти полутора десятков лет, до смерти своего патрона, Гаральд Карлович, являясь его личным секретарем, готовил проекты обращений и манифестов, многих писем, организовывал движение легитимистов, встречался со многими представителями русской эмиграции, европейскими политическими деятелями и членами династий, изыскивал средства для семьи Кирилла Владимировича. Его усилия высоко ценились — 1 ноября 1929 г. вышел указ о награждении орденом Св. Николая Чудотворца, а 28 июня 1930 г. последовало присвоение звания капитана 1 ранга по созданному Кириллом Владимировичем Корпусу Императорских армии и флота (впрочем, многие эмигрантские организации, в том числе Русский общевоинский союз (РОВС), подобные производства не признавали).

После смерти Кирилла Владимировича, последовавшей 12 октября 1938 г., Г. К. Граф продолжил свою работу при его сыне Владимире, которым 19 ноября 1939 г. был произведен в контр-адмиралы. Впрочем, сотрясавшая Европу Вторая мировая война вносила коррективы в жизнь всех обитателей Франции, да и других стран. Гаральд Карлович убеждал Владимира Кирилловича в том, что он не должен рассчитывать на приход к власти в России на штыках фашистов. В ночь на 23 июня 1941 г. Г. К. Граф был арестован немцами и заключен в лагерь для интернированных «Сталаг-122» под Компьеном. А уже 26 июня Владимир Кириллович в обращении к эмигрантам призвал «по мере сил и возможностей» поддержать «крестовый поход» Германии против большевизма...{335}

В заключении Г. К. Граф провел 14 месяцев. Благодаря уму, интеллигентности, активной жизненной позиции он пользовался авторитетом среди заключенных, а с января 1942 г. являлся назначенным немцами «руководителем лагеря» («лейтером»). В мемуарах{336} он подробно описал эту тяжелую полосу своей жизни — полная неизвестность относительно будущего, при этом постоянное пребывание как бы «между молотом и наковальней»: интернированные и военнопленные видели в лейтере заступника, а немцы — ответственного за любые нарушения. Тем не менее, не имея никаких формальных прав, Г. К. Графу удавалось облегчать положение товарищей. Меж тем большинство одновременно [325] с ним арестованных русских постепенно были освобождены. Гаральд Карлович вышел на свободу лишь 6 августа 1942 г.

До 1950 г. Граф с семьей жили в Париже, писал мемуары, работал в различных организациях, в 1948–1949 гг. обучал офицеров флота Великобритании русскому морскому наречию и составил «Самоучитель по русской морской терминологии». Затем они переехали к старшему сыну в США. Первый год за океаном провели в Сан-Франциско, затем поселились в Питтсбурге. Здесь Г. К. Граф преподавал русский язык и дорабатывал свои воспоминания. Скончался Гаральд (после принятия православия — Георгий) Карлович 25 марта 1966 г.

* * *

Наконец вышла в свет последняя часть тетралогии мемуаров Г. К. Графа. Для интересующихся историей русского флота она будет иметь особое значение, так как, если периоды войн традиционно запечатлеваются в многочисленных воспоминаниях, то периоды мирного времени нередко оказываются «белыми пятнами». Конечно, о возрождении Балтийского флота после трагических событий Русско-японской войны написано много, но это преимущественно научные исследования или научно-популярные работы по истории кораблестроения или революционного движения. Книга Г. К. Графа, написанная хорошим языком, дает читателю зримое представление о настроениях, образе жизни, взглядах на службу русских морских офицеров кануна Первой мировой войны. Не меньшее значение имеет мнение автора о русских матросах, их поведении при различных обстоятельствах, социальной структурированности, возникавшей внутри команд кораблей. Очень много полезного найдут любители так называемой «истории повседневности». Большую ценность представляет галерея характеристик офицеров, с которыми по службе приходилось сталкиваться Г. К. Графу, и в первую очередь его отзывы об адмирале Николае Оттовиче фон Эссене, с именем которого неразрывно связано материальное и духовное преобразование флота. Наконец, любой, самый далекий от моря читатель, взявший в руки эту книгу, будет, несомненно, захвачен неистребимой морской романтикой и искренней верой автора в то, что избранный им тяжелый, но увлекательный путь моряка — самый лучший на свете.

А. Ю. Емелин [327]