На Ростов!
Я превращаюсь в подполковника
После разгрома у Касторной белые откатывались по всему фронту.
Первая конная получила приказ наступать на Ростов. Моя дивизия должна была сделать налет на крупную узловую станцию Сватово. Сватово удерживали часть белогвардейской [75] бригады, стрелковый полк и бронепоезда. Стремительным налетом мы выбросили белых со станции. Многих мы захватили в плен. В качестве трофеев нам досталось двадцать пять поездов со всяким военным имуществом. Эшелоны стояли с паровозами под парами. Белогвардейцы собирались их эвакуировать, но не успели.
Когда мы заняли станцию Сватово, я вышел на вокзал. Гляжу, висит записка: «Дежурный по станции Сватово военный комендант подполковник такой-то» (фамилию точно не помню, кажется, Голодовский). Дай, думаю, позвоню на станцию Купянск от имени подполковника. Оттуда через Сватово должны были эвакуироваться отставшие эшелоны белогвардейцев.
Иду к телефону и вызываю коменданта Купянска. Отвечает какой-то ротмистр.
— С вами, господин ротмистр, — говорю я, — говорит подполковник Голодовский. Командующий приказал: все имеющиеся на станции Купянск эшелоны немедленно отправить через Сватово.
Ротмистр поверил, что с ним говорит подполковник Голодовский.
— У меня, — говорит, — господин подполковник, готовы два эшелона. Я их тотчас же отправлю.
Через некоторое время эти эшелоны прибыли в Сватово. Мы их соответствующим образом приняли. В числе груза были обнаружены пятьдесят пять телеграфных аппаратов «Морзе», вагон ваксы, вагон спичек и т. д.
Старательный ротмистр отправил и третий эшелон, но эшелон, обстрелянный в пути моими разведчиками, дал обратный ход и вернулся назад, в Купянск. Коменданту Купянска, вероятно, доложили, что Сватово занято конницей красных.
Я снова вызываю ротмистра к телефону. Говорю ему:
— Два эшелона прошли через Сватово. Почему вы не высылаете остальные эшелоны? Задержка эшелонов падает на вашу ответственность.
Офицер, видимо, начал что-то подозревать. Отвечает: [76]
— Господин подполковник, разрешите поговорить с вами начистоту?
— Пожалуйста.
— Скажите, господин подполковник, где живет моя тетушка?
— Какая тут, к чорту, тетушка? — отвечаю ротмистру. — Дело горячее, а вы с тетушкой лезете. Еще раз предлагаю немедленно выслать эшелоны.
Тут ротмистр стал меня крыть на чем свет стоит.
— Ах ты, — говорит, — сволочь красная...
А я ему отвечаю:
— Вы люди образованные, господин ротмистр, культурные, и ругаться вам не пристало. Чтобы голову вам не морочить, заявляю: я никакой не подполковник, а самый настоящий буденновец. Станцию Сватово мы заняли. За эшелоны, которые вы выслали, большое спасибо.
Тут такая ругань послышалась в трубку, что даже я не выдержал.
— Довольно! — кричу. — Давайте говорить начистоту, господин ротмистр. Мы вас не тронем, если вы со своими частями и всем имуществом сдадитесь нам. Подумайте. Ведь если не сдадитесь, все равно вас догоним, и никуда вам от буденновцев не скрыться.
Ротмистр еще пуще ругается, но трубку не бросает. Тогда я говорю:
— Экий вы несговорчивый человек, господин ротмистр. Что ж, если не хотите сдаваться, даю вам прямехонький маршрут: бегите, не оглядываясь, к Черному морю, примите там холодную ванну. Это успокаивает нервы.
Тут уж ротмистр бросил трубку...
На подступах к Ростову
Выполняя гениальный сталинский план разгрома Деникина, армия продолжала наступление на Донбасс. На переправах через Донец шли крупные бои. Мы подходили к Ростову. В районе Генеральского моста 6-я дивизия, [77] шедшая в авангарде, завязала бой. Загрохотала артиллерия. Отборные белогвардейские части защищали Ростов.
Ориентируясь по выстрелам, я повернул свою дивизию в полоборота направо и быстро очутился в районе Салы, на фланге и в тылу противника. Более благоприятного положения не придумаешь! Дивизия пошла в атаку и нанесла стремительный удар белым.
Вот здесь мы снова встретились с движущимися «хатами». Белогвардейские танки шли к Ростову. Увидев моих конников, неожиданно вынырнувших из тумана, танки стали удирать. Надо сказать, что в ту пору танки были тихоходные, они двигались со скоростью семи километров в час. Мои конники мигом их догнали. Бойцы на полном скаку подлетали к танкам, всовывали дула винтовок в щели и стреляли внутрь танков. Белогвардейцы выпрыгивали из машин с поднятыми руками. Таким образом в тот день сдалось нам несколько танков.
В Ростов!
По приказу мы должны были, не доходя тридцати пяти — сорока километров до Ростова, остановиться на ночлег в селах. Но белогвардейские части, обозы, повозки вовсю удирали в Ростов. Конники преследовали их. Начинало темнеть, а мы все мчались вперед. Бойцы так увлеклись преследованием бегущих белогвардейцев, что все села остались позади. Ночевать было негде. Но ведь надо же где-нибудь ночевать! Часам к десяти вечера мы очутились на кирпичном заводе под Нахичеванью — пригородом Ростова. Завод был расположен в глубоком овраге. Здесь ночевать тоже было негде.
Вышли из оврага на железную дорогу. Видим, идет длинный поезд из Новочеркасска. Поезд мы задержали. В поезде нашли офицерское имущество, домашние вещи, обмундирование.
В полночь дивизия без шума и выстрела подошла к Нахичевани. [78]
Улицы спали. Вперед пошла разведка. По пути мы забрали шестьдесят повозок с санитарным имуществом.
В одной хате горел огонь. В ней хором пели песню. Я остановил дивизию и подошел к хате. Навстречу мне вышел офицер. От него пахло вином. Он посмотрел на меня и сказал:
— А я тебя знаю! Ты калмык из Сальского округа! Вот я тебя разделаю!
Он взял меня за грудь и замахнулся. Я не выдержал. И хотя сам отдал приказ избегать стрельбы и всякого шума, офицера тут же пристрелил.
Вошел я с буденновцами в хату. Смотрим, набилось там человек тридцать белых. Оказывается, их взводный произведен в офицеры, и пьют они могарыч. Они были так удивлены и потрясены, что сдались без сопротивления.
Разъезды вернулись и донесли, что в Нахичевани противника нет. Выслал квартирьеров. Сам еду по улице я выбираю себе дом для ночлега. Смотрю, стоит особнячок. Подхожу к двери, стучу. Долго не открывали. Наконец вышла женщина. Я спрашиваю: чей дом? Говорит: коннозаводчика Мирошниченко. Когда-то в Сальских степях я работал у Мирошниченко табунщиком и пастухом. Спрашиваю: где Антон Харитонович? Хозяйка отвечает: не знаю. Посмотрели мы в доме — нет; оказывается, он убежал вместе с сыном.
В столовой был накрыт по случаю рождественского праздника стол: ждали гостей-белогвардейцев разнообразные закуски, вина! Ужин нам пригодился кстати. Мы были страшно голодны. Около двух часов ночи ко мне приехали Буденный и Ворошилов. Я их угостил рождественским ужином.
Ночью патрули привели ко мне четырех белых офицеров.
Спрашиваю:
— Откуда?
— Из станицы Аксайской. Приехали в Ростов погулять, освежиться.
— Разве вы не знали, что город большевики заняли? [79]
— Понятия не имели! В сводке говорится, что фронт около ста километров от Ростова. Мы и сейчас не верим, что вы взяли город.
Офицеры сильно перетрусили. Как сейчас помню, они попросили воды и пили, как лошади, видать, жарко стало от неожиданной встречи.
Противник с утра пытался было перейти в наступление, но я отдал приказ окружить город. Пролетарская окраина Ростова Нахичевань стала советской.
А в Ростове начдив Тимошенко забирал на Таганрогском проспекте офицеров.
Белогвардейцы стреляли из окон, кидали ручные гранаты. Но все было напрасно.
Ростов стал советским.
Взятие Нахичевани и Ростова буденновцами было полной неожиданностью для врага. Штабы белых ничего не знали ни об отходе своей конницы, ни о разгроме пехоты и. были удивлены нашим появлением. Помню, даже мальчишки, продававшие газеты, сначала приняли нас за белых. Вышел я утром из дому, ко мне подбегает газетчик и предлагает утренний выпуск:
— Купите свежую газетку! Масса новостей! Красные разбиты под Ростовом! Фронт в ста двадцати километрах!..
Ворошилов и Буденный рапортовали:
«Курск, Реввоенсовет южфронта т. СТАЛИНУ
Копия: Москва т. ЛЕНИНУ
Красной Конной армией 8 января 1920 года в 20 часов взяты города Ростов и Нахичевань. Наша славная кавалерия уничтожила всю живую силу врага, защищавшую осиные гнезда дворянско-буржуазной контрреволюции.
Противник настолько был разбит, что наше наступление в городе не было даже замечено врагом, и мы всю ночь с 8 на 9 января ликвидировали разного рода штабы и военные учреждения белых. [80]
Утром 9 января в Ростове я Нахичевани завязался уличный бой, длившийся весь день. 10 января города совершенно очищены, и враг отогнан за Батайск и Гнилоаксайскую. Только страшные туманы и дожди помешали преследовать врага и дали ему возможность уничтожить небольшие переправы через реку Кайсуг у Батайска и через Дон у Аксайской. Переправы через Дон и железнодорожный мост в Ростове целы.
В Ростове Реввоенсоветом Конной образован Ревком и назначены начгарнизона и комендант. В городе масса разных интендантских и иных складов, переполненных всяческим имуществом. Все берется на учет и охраняется.
Сегодня, 11 января, был смотр двум кавдивизиям, где присутствовало много рабочих Ростова и Нахичевани во главе с подпольной организацией коммунистов. Провозглашены приветствия Красной Армии, Советской республике и вождям коммунистической революции.
Реввоенсовет Конной от имени Конармии поздравляет вас со славной победой и от всей души провозглашает громовое «ура» за наших вождей.
Да здравствует великая Красная Армия!
Да здравствует окончательная победа коммунизма!
Да здравствует мировая Советская власть!
Командарм Первой конной БУДЕННЫЙ.
Член Реввоенсовета ВОРОШИЛОВ».
Товарищ Сталин телеграфировал Владимиру Ильичу о взятии красными войсками Ростова.
«ЛЕНИНУ
Из штаба Южного фронта. 10-го января 1920 года.
В ночь с 7-го на 8-е января части конницы Буденного после кровопролитных боев ворвались в Ростов [81] и Нахичевань, взяв на подступах Ростова 11000 пленных, 7 танков, 33 орудия, 170 пулеметов. 8-го января шли уличные бои на южных окраинах Ростова. Подсчеты трофеев продолжаются.
СТАЛИН».