В интересах высокой боеготовности
В мае 1965 года мне вновь пришлось продолжить службу в штабе Тыла Вооруженных Сил. Ознакомление с обстановкой на различных участках новой работы, поездки в войска и деловые беседы с сослуживцами убедили в том, что за последние годы в развитии многих служб тыла произошли значительные перемены. Правда, ряд важных вопросов по-прежнему ждал кардинальных решений, не потеряв за это время ни актуальности, ни сложности. И в том, что их черед наступал только теперь, винить никого не приходилось: для мероприятий подобного рода должны «вызреть» и соответствующие предпосылки материального характера...
Работа в новой должности увлекала возможностью часто бывать в войсках, расположенных на окраинах страны. Поскольку раньше мне довелось служить лишь в западных ее районах, то особенно полезными и интересными теперь оказывались поездки в гарнизоны на Крайнем Севере и Дальнем Востоке. Выездную группу обычно возглавлял заместитель Министра обороны — начальник Тыла Вооруженных Сил Маршал Советского Союза И. X. Баграмян. Естественно, на первых порах пришлось постигать особенности стиля его работы, менять некоторые навыки, кое в чем приспосабливаться к руководителю. Впрочем, редкая деликатность маршала в обращении с людьми, доверие, которое он оказывал подчиненным независимо от их возраста и чина, быстро растопили мою скованность, и я сравнительно быстро «нашел себя» в работе.
Все выезды планировались и проводились обычно таким образом. Составлялся обстоятельный план, намечались объекты проверки и ревизии, определялись состав комиссии, время выезда и сроки работы. С прибытием в часть, соединение план соответственно корректировался. О положении дел в войсковом хозяйстве, обо всех намерениях и затруднениях сначала докладывали командир и его заместитель по тылу. Затем приводили резонные обоснования для ссылок на недоделки, а также своих просьб начальники служб [210] тыла. Они же давали уточненные справки на все возникающие у нас вопросы. После этого наша группа делилась на части — для ознакомления с состоянием дел непосредственно в подразделениях и службах, на складах и других объектах.
В результате дотошной проверки складывалось достаточно верное представление о том, как командование и специалисты тыла решают свои задачи на местах в пределах установленных норм и лимитов денежных и материальных средств. Присутствие начальствующего состава из центрального аппарата тыла позволяло оперативно оказывать необходимую помощь в организации всестороннего обеспечения войск при более рациональном использовании наличных ресурсов и всех технических средств.
Случалось, правда, что некоторые командиры и хозяйственники старались по первости показать состояние дел у себя с наилучшей стороны, видимо полагая, что докладывать об отдельных недостатках высокому начальству ни к чему: они, мол, лишь искажают общую картину. Однако И. X. Баграмян и из таких докладов умел быстро выявить отстающие или запущенные участки. И последующая проверка вскрывала действительное положение вещей — к явному конфузу любителей лакировки. В таких случаях маршал очень вежливо спрашивал их:
— Почему не точны в докладах? От кого скрываете недоделки? Мы же приехали за тысячи километров, чтобы помочь вам советом и делом. А как помочь, если не увидим всех узких мест, включая и те, что возникли по вашей вине? Согласитесь, что так поступать нельзя!
Что тут оставалось делать виновным? В душе они, безусловно, и сами казнили себя в сто раз строже за эту уловку. Хватало и одного такого урока от уважаемого всеми военачальника, чтобы эти товарищи всегда впредь рисовали обстановку такой, какой она была в данный момент.
Всякого рода важных проблем, ответственных задач и текущих дел возникало и решалось по каждой из служб множество. На востоке страны значительная их часть так или иначе упиралась обычно в возможности коммуникаций. Единственная Транссибирская железнодорожная магистраль не могла в полном объеме удовлетворить все заявки народного хозяйства нашей страны. Уже в те годы становилось ясно, что эффективное развитие этих краев немыслимо без значительного увеличения сети железных и автомобильных дорог. Разумеется, принимались самые энергичные меры и для повышения пропускной способности [211] существующих. Много сил и внимания уделяли, в частности, этому вопросу и крупные специалисты центрального аппарата генералы С. В. Хвощев, А. С. Клемин и другие. Выезжая с маршалом И. X. Баграмяном в восточные районы, они тщательно изучали состояние путей сообщения и возможности их развития. Их соображения и конкретные предложения на этот счет были в последующем учтены при подготовке решения и отработке необходимой документации по строительству новых и ремонту старых дорог.
Серьезные задачи решали при выездах в войска и представители центральных строительных и квартирно-эксплуатационных органов. Нет нужды объяснять их особую «популярность» в гарнизонах, особенно там, где ведется большое строительство и где еще немало трудностей с жильем и бытом у военнослужащих и их семей. Тут пустыми посулами не обойдешься, надо давать прямой и конкретный ответ на вопросы: почему задерживается ввод в строй какого-то объекта, что предпринимается для благоустройства городка, почему иногда низко качество ремонта кэчевских квартир и многие другие.
Естественно, офицеры этих служб не только фиксировали все недостатки в строительстве и эксплуатации различных объектов, но и оказывали энергичную и квалифицированную помощь на местах, умело маневрируя наличными силами и материальными средствами. И если что-то обещали людям, то старались сделать, с какими бы трудностями это ни сопрягалось и в каких бы высоких инстанциях ни приходилось утверждать потом проекты и сметы.
Желанными гостями в войсках были и представители торгово-бытовых органов. Они по-настоящему заботились о том, чтобы необходимые товары и продукты в первую очередь доставлялись в отдаленные районы. Легко понять радость жителей дальних гарнизонов, когда, к примеру, первая клубника, ранние фрукты или свежий картофель прежде всего поступали именно к ним. Забота центральных органов торговли, возглавляемых П. В. Кочетковым, а потом Е. И. Гольдбергом, об отдаленных городках и людях, которые несут в них нелегкую службу, не оставалась незамеченной. Военнослужащие и члены их семей с признательностью говорили об этом при встречах и беседах, это же отмечали в письмах, которые мы получали в столице.
Вся работа, проделанная на выезде, тщательно обобщалась в докладе-разборе. С ним, как правило, выступал сам маршал И. X. Баграмян в штабе округа, флота или в [212] одном из гарнизонов. Разбор по результатам проверки всегда превращался в хороший семинар для руководящего состава, командиров частей и их заместителей по тылу, начальников служб. Ведь на нем рассматривались не только положительные стороны в работе органов тыла, но и глубоко, основательно вскрывались все упущения, указывались пути и средства для устранения недостатков. Это позволяло командованию и политорганам предметнее руководить на местах дальнейшим развитием и укреплением материально-технической базы тыла. Разумеется, нередко возникали и особенно сложные, многоплановые задачи, которыми приходилось заниматься по возвращении в Москву, доводя затем пути и способы их решения до всех войск.
На разборах поднимались и теоретические вопросы тылового обеспечения, делался всесторонний анализ всего наиболее ценного из опыта войск, особенно если в ходе проверки проводились учения с привлечением тыловых подразделений, частей и органов управления тылом.
Надо сказать, что поездки по районам Сибири и Дальнего Востока необычайно обогащали нас и впечатлениями внешнего порядка, и новыми сведениями о том, как велики просторы этого края и природные богатства и какую исполинскую программу работ по их освоению все смелее ставит от пятилетия к пятилетию наша Коммунистическая партия.
Невольно поражала прозорливость великих сынов России, твердо веривших, подобно М. В. Ломоносову, что «могущество России должно прирастать Сибирью». Кстати, о том, что столь смелое пророчество уже начинало обретать в те годы свое воплощение в жизнь, нам многое рассказали ученые Сибирского отделения Академии наук, куда нас пригласил однажды академик М. А. Лаврентьев.
Видный советский ученый, энтузиаст развития экономики Сибири и Дальнего Востока, Михаил Алексеевич Лаврентьев был инициатором создания крупного научного центра на востоке страны и, возглавив его, развернул широкую программу работ по исследованию производительных сил этого огромного региона. В тот раз он сам вкратце познакомил нас с наиболее перспективными работами в этом направлении, после чего пригласил в конференц-зал на встречу с учеными. У входа И. X. Баграмяна окружила группа участников Великой Отечественной войны. Произошла трогательная сцена «нерушимого солдатского братства», как охарактеризовал ее растроганный маршал. Так, тесно [213] окруженные людьми, М. А. Лаврентьев и И. X. Баграмян и прошли в зал, минуя сцену со столом президиума.
Завязалась беседа. Некоторые ее участники просили маршала поделиться воспоминаниями о самых памятных днях войны. Отшучиваясь, что про войну и так уже много написано и рассказано, а он теперь «всего лишь начальник тыла», Иван Христофорович в свою очередь просил их рассказать о сегодняшних делах и планах ученых, давая понять, что для нас все это имеет отнюдь не праздный интерес. Ведь Тыл Вооруженных Сил базируется на экономике страны, для более эффективного развития которой и они трудятся здесь, в академгородке под Новосибирском.
Первым откликнулся бывший полковой разведчик и еще относительно молодой ученый П. П. Нестеров. Оказалось, он и теперь ведет разведку, только геологическую, возглавляя группы поиска одного из редких металлов.
— Сейчас как раз готовим очередную партию в дальнюю экспедицию, — сообщил Нестеров. — Занимаемся подбором и экипировкой людей, подготовкой транспорта, комплектацией и доставкой грузов на маршруты поиска.
— Выходит, прежде чем заняться боевой разведкой, и вы должны организовать тыл? — пошутил маршал.
— Выходит, так, — ответил геолог под веселый смех окружающих. — Работа со стороны невидная, а очень кропотливая и важная. И между прочим, тоже требует научного расчета. На тяп-ляп ее не сделаешь!
— Это правильно, — с пониманием подхватил И. X. Баграмян. — Вообще в любом большом деле, прежде чем приступить к нему, важно умело, именно по-научному, подготовить соответствующую материальную базу. На вас, геологов, возложена исключительно трудная задача — разыскать и открыть кладовые природы, подарить советским людям все сокровища недр: руду и металлы, новые месторождения нефти, угля и газа, редких минералов. Кстати сказать, коллекция камней у вас, которую показал нам уважаемый Михаил Алексеевич, просто уникальна!
Естественно, чтобы взять все эти природные богатства и поставить их на службу народу, нужны дороги и линии: электропередачи, мощное оборудование. Смотрите, — указал маршал на одну из таблиц напротив, — по вашим прогнозам на востоке страны находится до 75 процентов всех наших запасов нефти и до 90 процентов угля и газа. Без создания экономически развитых районов, или, говоря нашим языком, без всесторонне развитого тыла со всеми его коммуникациями, освоить эти несметные богатства невозможно. [214] Стало быть, ныне и товарищам экономистам из вашего научного центра есть над чем потрудиться. Михаил Алексеевич рассказал, что многие из вас как раз и работают над комплексной программой освоения этих земель. Значит, все мы в своем роде специалисты тыла! И от того, как поработаем, во многом будет зависеть могущество страны — и индустриальное, и оборонное...
Чувствовалось, что слова и мысли известного советского полководца, возглавившего теперь по воле партии и военного командования очень сложный и ответственный участок в Вооруженных Силах страны, нашли самый живой отклик у присутствовавших. Холодок скованности окончательно растаял, и с интересными отчетами о своей работе выступили еще несколько человек. Речь шла о научных трудах в области геологии и географии, экономики и организации промышленного производства, то есть работах исключительно мирного характера. Причем информация носила самый общий характер. Тем не менее мы, солдаты тыла, просматривали и при таком «научно-популярном» изложении проблем и проектов их чисто военный аспект. Это и естественно. Ведь еще М. В. Фрунзе совершенно справедливо указывал в свое время, что при каждом новом начинании в народном хозяйстве очень важно учитывать, насколько оно соответствует оборонным нуждам государства. Здесь же, на краю земли советской, такие начинания должны были в корне преобразить весь этот несметно богатый край. И учитывать его потенциальные возможности следовало и нам, организаторам военного тыла.
А беседа в конференц-зале уже вступила в новое русло. Речь зашла об ограниченности энергоресурсов на планете (прежде всего — нефти), о надвигающемся призраке энергетического голода и путях развития энергетики будущего, о скором истощении запасов некоторых металлов (в первую очередь — олова, цинка, свинца) и возможностях их замены другими материалами, наконец, о перспективах добычи нефти, ценного сырья и металлов... со дна морей и океанов.
Все эти мысли, соображения, сведения были чрезвычайно интересны и полезны, за что мы были очень признательны нашим хозяевам. Об этом от нашего имени сказал маршал И. X. Баграмян в конце встречи. Поблагодарив академика М. А. Лаврентьева и других участников за этот своеобразный обзор природно-сырьевых ресурсов Сибири и Дальнего Востока, а также перспектив их вовлечения в народнохозяйственные планы страны, он с присущим ему юмором под веселое оживление в зале заключил: [215]
— Мы благодарны вам и за очень аргументированное — в цифрах и сроках — напоминание о том, что природные ресурсы, увы, не беспредельны. И потому нужно очень бережно расходовать горючее, металл, энергию, любое ценное сырье и нам, работникам армейского и флотского тыла. Докладываю, — уже вполне серьезно сказал он, — что во всех Вооруженных Силах СССР, и у нас, в тыле, их экономия осуществляется постоянно и жестко и контролируется очень строго. Ни одна народная копейка не теряется понапрасну. С ее учета мы начинаем, кстати, и каждую проверку при выездах в войска.
Маршалу тепло аплодировали. А мы, его сотрудники, думали в эту минуту о том, что он сказал истинную правду. Действительно, рассматривая любой вопрос по дальнейшему развитию служб тыла, мы всегда настойчиво и скрупулезно искали и ищем такие решения, которые позволяют добиваться требуемых результатов при минимальной затрате сил и средств. Естественно, найти их, эти оптимальные решения, нелегко. Приходится рассматривать, просчитывать, сопоставлять многие варианты, чтобы отдать предпочтение самому экономичному, в наибольшей степени отвечающему нуждам войск и характеру боевых действий в новых условиях.
Современные боевые действия — это огромный грузопоток материальных средств, предназначенных войскам, ведущим наступление или оборону, осуществляющим маневр или находящимся в резерве. Поэтому тыл по своему оснащению и организации должен всецело соответствовать уровню боевых возможностей частей и подразделений. Высокомобильный, легкоуправляемый, он должен располагать достаточными запасами материальных средств, способным быстро развертывать и свертывать свои объекты, непрерывно пополнять потребности подразделений в боеприпасах и горючем, эвакуировать с поля боя раненых и оказывать им необходимую медицинскую помощь, восстанавливать поврежденную технику и вооружение, обеспечивать личный состав питанием, вещевым имуществом и т. п. И все это — очень оперативно, в считанные часы и минуты. Ведь при высокой динамичности боевых действий войска располагают лишь короткими паузами для пополнения сил и средств, причем зачастую должны делать это на марше, в движении.
В нынешних условиях резко возрос и расход материальных средств, причем не только по объему, но и по наименованиям, номенклатурам. Изменилась и структура потребностей, среди которых наибольшее место стало занимать горючее. [216] Обеспечить весь этот фронт работ солдаты тыла смогут лишь при самом широком использовании современной техники и механизации всех операций.
Успешному решению задач в высшем, так сказать, эшелоне тыла во многом способствует высокая личная подготовка начальников и специалистов центральных служб тыла, огромный их опыт в своей области и поистине неуемная энергия. Все эти качества в полной мере присущи, например, бессменному начальнику Центрального управления службы горючего генералу В. В. Никитину и ближайшим его сотрудникам. В итоге многолетней и целеустремленной работы, где смелый поиск основывается на точном учете всех особенностей современной войны, а размах сочетается с хозяйской рачительностью, им удалось в корне реорганизовать процесс обеспечения войск горючим. Разительные перемены произошли в техническом обеспечении службы. Ныне она оснащена всеми необходимыми средствами транспортирования, заправки, перекачки и хранения горючего, контроля за его качеством. Все основные технологические процессы автоматизированы и механизированы.
В арсенал службы горючего входят теперь полевые магистральные трубопроводы с мощными трубоукладочными машинами и насосными установками, а также автотопливо — и водомаслозаправщики. Есть подвижные ремонтные мастерские, полевые лаборатории для быстрого и точного определения кондиционности топлив и масел, оборудование для беспричальной заправки кораблей жидким топливом и другая техника.
На полевых складах и в хранилищах все большее распространение получают резинотканевые резервуары для хранения запасов горючего и масел. Их удобно транспортировать, быстро развертывать и свертывать, причем один автомобиль перевозит несколько таких резервуаров довольно значительной емкости.
Созданы более совершенные средства для заправки самолетов, вертолетов. Применяются высокопроизводительные системы централизованной заправки, состоящие из расходных резервуаров, насосных станций, сети трубопроводов и специальных устройств. Специалисты этой службы в войсках в тесном взаимодействии с водителями и экипажами боевых и транспортных машин постоянно ведут работу, направленную на сокращение сроков заправки. Определенную сложность представляет организация дозаправки топливом на марше и в ходе боя. Здесь требуется особо высокая согласованность в действиях между водителями топливозаправщиков [217] и экипажами боевых машин. Эффективно выполнять такие задачи позволяют комплекты полевых заправочных пунктов, рассчитанные для одновременной заправки 10, 20 и более боевых машин. Специалисты службы горючего настойчиво работают над усовершенствованием других средств заправки, транспортировки и хранения нефтепродуктов.
В 60–70-е годы очень многое делалось по совершенствованию вещевого снабжения. Начальник управления (ныне Центральное вещевое управление) генерал Н. Г. Симоненков, а затем сменивший его Ф. П. Петров упорно и изобретательно трудились над тем, чтобы постоянно улучшать форму одежды военнослужащих армии и флота за счет улучшения ее покроя, качества материала и изготовления. При этом преследовалась цель — сделать ее не только красивой, достойной облика воина Страны Советской, но и прочной, ноской в любых климатических условиях.
Обмундирование войск, как известно, является немаловажным фактором, определяющим их боеспособность. В. И. Ленин, выступая 2 октября 1920 года на съезде рабочих и служащих кожевенного производства и оценивая положение, сложившееся в ходе гражданской войны, особо подчеркнул, что «главная трудность на всех фронтах — недостаток снабжения, недостаток теплой одежды и обуви. Шинели и сапоги — вот самое главное, чего недостает нашим солдатам, вот из-за чего так часто срывались наступления, вполне победоносные» {30}.
Как свидетельствует история, недостатки в вещевом обеспечении войск значительно увеличивают потери личного состава. В период русско-японской войны 1905 года белые гимнастерки, одетые на русских солдат, не только демаскировали расположение их войск, но и были хорошей мишенью для противника. Во время первой мировой войны войска 8-й русской армии, воевавшей в Карпатах, оказались в крайне тяжелом положении лишь потому, что не имели теплой одежды. Армия фашистской Германии зимой 1941/42 года кроме боевых потерь понесла на Восточном фронте большой урон в живой силе из-за плохой обеспеченности теплыми вещами. И таких фактов можно привести сколько угодно.
Служба вещевого снабжения, как важный участок тылового обеспечения Советских Вооруженных Сил, накопила богатый опыт в процессе своего развития. Имея прочные связи со многими отраслями народного хозяйства страны, она [218] решает свои задачи в соответствии с рекомендациями науки и с учетом специфики деятельности военнослужащих в мирное время и в условиях современной войны.
Использование новых средств вооруженной борьбы сопряжено, в частности, с дополнительными источниками воздействия на человека (вибрация, электромагнитные и другие излучения). Это потребовало создания одежды с качественно новыми свойствами, повышающими безопасность в работе с новой техникой и различными веществами. Только за последние двадцать лет работники вещевой службы совместно с другими специалистами разработали десятки видов такой спецодежды.
При разработке образцов военного обмундирования и при подборе материалов, идущих на его изготовление, встречаются немалые трудности. Взять, к примеру, полевое обмундирование. Оно должно соответствовать целому ряду требований, а именно: в процессе всех видов боевой подготовки иметь высокую износоустойчивость, быть удобным в носке, обладать хорошими гигиеническими свойствами, быть технологичным. Сочетать все это в одном комплекте одежды весьма трудно. Потому и трудятся над решением подобных задач не только специалисты вещевой службы, но и технологи, гигиенисты, врачи, химики, антропологи и многие другие.
Физиологи-гигиенисты, например, считают одной из наиболее важных функций одежды ее способность поддерживать равновесие между величиной теплообразования в организме человека и теплоотдачи во внешнюю среду. Скажем, служит воин в холодной климатической зоне. Он будет здоров и бодр, если в любую стужу под его одеждой будет поддерживаться постоянная температура 32° С. Причем создание такого внутреннего микроклимата происходит не только под влиянием свойств одежды, температуры и влажности окружающего воздуха, но и энергозатрат самого человека. А они, между прочим, весьма различны не только у представителей гражданских профессий, но и у военнослужащих (у кузнеца, скажем, 155–165 килокалорий в час, у каменщика — 210, у косарей — 300, тогда как у солдат при интенсивных действиях — до 600 и более, что равнозначно самой тяжелой физической работе). Важно сказать и о такой детали. В условиях жаркого климата и при высокой напряженности действий у солдата может выделяться до десяти литров пота в сутки. Стало быть, такое количество влаги должна впитать в себя и его одежда, чтобы отдать затем во внешнюю среду (задержка влагоотдачи приводит к тепловому удару). [219]
Я привел лишь несколько примеров, свидетельствующих о том, насколько сложно удовлетворить все требования, предъявляемые к военной одежде. Тем не менее качество военного обмундирования, а также обуви и спецодежды постоянно улучшается за счет изготовления из новых, улучшенных тканей, искусственных кож и других материалов.
Идеальной военной формой в условиях климатического разнообразия в нашей стране явилась бы, безусловно, такая, которую можно носить и жарким летом, и в зимнюю стужу. Однако такой одежды пока нет. Поэтому всем военнослужащим приходится иметь и летнюю и зимнюю форму одежды. Большая ее комплектность и номенклатурность, стоимость и сложность изготовления, доставки и хранения продолжают существенно усложнять работу всех специалистов данного профиля.
Скажем и о техническом оснащении этой службы. В гарнизонах имеются хорошо оборудованные ателье для пошива обмундирования офицерам и прапорщикам. В войсках при эксплуатации в поле получили признание высокопроизводительные подвижные мастерские для ремонта обмундирования, обуви и химчистки имущества. Одна такая мастерская, к примеру, за десять часов работы может отремонтировать 120 комплектов кителей и брюк или 40 шинелей, 170 пар армейской обуви. Хорошо зарекомендовали себя и полевые прачечные новейших типов. Производительность малогабаритной механизированной прачечной составляет 700 кг сухого белья за десять часов работы. Разумеется, техническая база службы продолжает развиваться.
Ее специалисты вплотную занимаются также вопросами ротного хозяйства — ключевого звена в вещевом обеспечении личного состава. Сюда входит оборудование кладовых, комнат бытового обслуживания, сушилок, других объектов. Через ротное хозяйство осуществляется контроль за своевременностью ремонта, стирки, смены белья и обмундирования. Там, где этому вопросу уделяется должное внимание и ротное хозяйство организовано хорошо, отсутствуют жалобы на неполадки в снабжении вещевым имуществом и нет его потерь. Все это положительно отражается на соблюдении уставного порядка и дисциплины в подразделениях.
Очень важный участок работы в органах тыла возглавлял в 60–70-е годы опытный специалист своего дела начальник Центрального продовольственного управления генерал Ф. С. Саушин. Фронтовик, прошедший всю войну в должности партийного, а затем хозяйственного работника, инженер по образованию, кандидат военных наук, Саушин знал буквально [220] все, что имело отношение к нормам и видам довольствия, технологии приготовления пищи и т. п. Его хорошим помощником, сменившим затем его и в должности, был И. Д. Исаенко. Оба они с большим размахом и на научной основе развивали продовольственное дело в войсках.
После войны успехи восстановления народного хозяйства в стране позволили уже в 1949 году ввести новые, повышенные нормы довольствия для личного состава. В последующие годы и нормы, и структура основных продовольственных пайков неоднократно улучшались, свидетельствуя о постоянной заботе партии и правительства о вооруженных защитниках Родины. В 60-е годы калорийность основного солдатского пайка, например, составляла около 4 тыс. калорий. На сегодняшний день она еще выше, особенно в выходные и праздничные дни. Солдаты повседневно получают белый хлеб из муки первого сорта, сливочное масло, третье блюдо в обед; увеличена выдача сахара, в выходные дни даются яйца. Улучшено питание и других категорий военнослужащих, введены новые пайки для летчиков, подводников.
В настоящее время значительно увеличилась доля специальных продуктов в рационе военнослужащих. Различные пайки скомплектованы в особой расфасовке и таре. Они включают большой ассортимент мясных, рыбных, мясо-растительных и молочных консервов; крупы и пюре, не требующие варки; пищевые концентраты; консервированные овощи; мясные, рыбные и молочные продукты сублимационной сушки; готовые замороженные блюда и др.
Не всем читателям, видимо, известно, что солидную добавку различных продуктов поставляют на солдатский стол военные совхозы, подсобные и прикухонные хозяйства. Чтобы внести ясность, скажу о принципах организации таких хозяйств в армии подробнее.
Военные совхозы создавались начиная с 20-х годов и продолжают создаваться в наши дни преимущественно в удаленных районах страны. Для них, как правило, отводятся бросовые земли, малопригодные для обычного землепользования. Возьмем Забайкалье. Там раскинулись благодатные степи, по которым сотни километров пройдешь — и кустика не увидишь. Но есть и куда менее привлекательные места: горы и сопки, покрытые кедрачом, в низинах — мари и болота. На таких вот землях и начал в 1955 году свою историю один из наших военных совхозов. Но о нем речь ниже. А сейчас — краткая справка.
В период Великой Отечественной войны в Советской Армии имелось свыше 5 тыс. подсобных хозяйств. На плановое [221] обеспечение войск от них поступило в те годы свыше 1,5 млн. т картофеля и овощей, около 8 тыс. т мяса, большое количество другого продовольствия.
В послевоенное время, особенно с 1955 года, началось широкое развитие сельскохозяйственных предприятий Министерства обороны. Сегодня продовольственная служба тыла имеет десятки и сотни совхозов и подсобных хозяйств, молочных ферм, а при каждой воинской части — прикухонные хозяйства. Для этих целей задействованы сотни тысяч гектаров земли, содержатся многие десятки тысяч голов крупного рогатого скота, овец и свиней. Все это позволяет воинским частям вносить существенный вклад в решение продовольственной проблемы, снабжая себя полностью или в течение продолжительного времени мясом, молоком, овощами и другими сельскохозяйственными продуктами собственного производства. Можно представить себе, как это важно, особенно в условиях отдаленных гарнизонов, куда не всегда легко подвезти продовольствие из-за дорожных и климатических условий.
Подсобные хозяйства создаются при организациях и учреждениях Министерства обороны на общих основаниях, как и в гражданских условиях, а прикухонные хозяйства могут быть организованы в каждой воинской части. В зависимости от специфики и условий их размещения, эти хозяйства различны по характеру и величине. Для них обычно выделяются небольшие участки земли по согласованию с местными советскими органами.
За последние годы во многих частях созданы комплексные прикухонные хозяйства. За счет пищевых отходов от солдатского стола в них не только откармливают свиней, но и содержат коров, птицу, кроликов. Повсеместно оборудуются теплицы и парники, возделываются огороды, а кое-где имеются даже пасеки. Эти хозяйства весьма рентабельны и создаются нарастающими темпами.
Большинство военных совхозов, подсобных хозяйств, специальных молочных ферм расположены, подчеркиваю, отнюдь не в благодатных почвенно-климатических зонах. Однако все плановые задания они, как правило, выполняют успешно. В достатке снабжает молоком подводников Краснознаменного Северного флота совхоз «Североморец». Из года в год высоких показателей добивается совхоз «Бурненский» Среднеазиатского военного округа. Получают высокие, для своих мест, урожаи многие хозяйства Дальневосточного военного округа. Что же касается хозяйств средней полосы, то некоторые из них являются своеобразными маяками в социалистическом [222] соревновании полеводов и животноводов. Совхозы Киевского военного округа, например, все последние годы имеют устойчивые урожаи хлеба и овощей, собирая в среднем по 30 и более центнеров с гектара зерновых. Первенство держит совхоз «Степной». Имея самый высокий уровень прибыли, он занял первое место среди других хозяйств Министерства обороны.
В успехи «Степного» значительный вклад внесла тракторво-полеводческая бригада В. Р. Яновского. За последние годы средняя урожайность зерновых в этой бригаде составила 45 центнеров с гектара, а в 1980 году — 52 центнера! Сам бригадир безупречно владеет всей закрепленной за ними техникой, активно внедряет в полеводство передовую агротехнику, умело ведет воспитательную работу. За выдающиеся производственные показатели и трудовую доблесть Владимир Романович Яновский удостоен звания Героя Социалистического Труда. В совхозе «Степной» небольшой коллектив. Но это люди, влюбленные в свое дело. Их труд организован по-хозяйски, на научной основе, высокомеханизирован и всегда рентабелен.
Теперь о совхозе в Забайкалье, с которого я начал свой рассказ. По первости было трудно. Требовалось поднять более 2 тыс. гектаров целины для посева зерновых и посадки картофеля, овощей, возвести животноводческие постройки, оборудовать жилье. Люди в хозяйстве подобрались, однако, энергичные, знающие дело и не робеющие перед трудностями. Возглавил их Иван Порфирьевич Бондаренко. Трудились дружно, с верой в успех дела и своего добились. Уже через два года совхоз стал прибыльным, надежно обеспечивая воинские части разнообразными сельхозпродуктами. А теперь у него одних земельных угодий более 40 тыс. гектаров. Но главная отрасль — животноводство, оно дает две трети ежегодного более чем миллионного дохода. Совхоз имеет 50 тыс. голов овец. Труженики военного хозяйства ежегодно сдают более 450 т мяса, большое количество шерсти.
Много внимания уделяется кормовой базе. Своевременно и качественно заготовляется силос, на зимних пастбищах выращиваются рапс яровой и овсяно-гороховая смесь, увеличены посевы люцерны. Все это окупается: по продуктивности крупного рогатого скота совхоз обогнал все соседние хозяйства. Труд полеводов и животноводов высоко механизирован и хорошо оплачивается.
Во всех военных совхозах проявляется большая забота о постоянном улучшении культурно-бытовых условий для тружеников полей и ферм. К примеру, в совхозе «Ленинградский» [223] Северо-Кавказского военного округа центральная усадьба застраивается по генеральному плану. Дом культуры, школа, столовая, баня — далеко не полный перечень последних новостроек. Имеется своя музыкальная школа, детский духовой оркестр, славится художественная самодеятельность совхоза. Многое делается в этом же плане и в других военных хозяйствах.
...Техническое оснащение продовольственной службы за последние годы претерпело большие изменения. Во время войны для приготовления пищи использовались главным образом однокотельные, на конной тяге, и очажные кухни; автоприцепных кухонь войска почти не имели. Хлеб выпекали в основном в напольных хлебопекарнях; лишь в конце войны появились полевые хлебопекарни и хлебозаводы с конвейерными печами.
В настоящее время продслужба в войсках располагает парком полевой техники, насчитывающим свыше 50 наименований агрегатов и машин. За редким исключением, все они обладают высокой проходимостью и производительностью, надежны в эксплуатации и эффективно используются для приготовления пищи и выпечки хлеба, переработки различного сельскохозяйственного сырья, хранения и транспортировки продовольствия и воды.
Основным средством в этом арсенале по-прежнему остаются полевые кухни. Однако это уже совсем не те агрегаты, которые мы имели раньше. Ныне они могут работать на жидком и твердом топливе и позволяют готовить одновременно первое и второе блюда, кипятить чай. Прицепная кухня КП-130 и полевая автокухня ПАК-200 — основное средство приготовления пищи в танковых и мотострелковых подразделениях.
Походные кухни в большинстве частей и подразделений смонтированы в закрытых автомобилях высокой проходимости. Имеются полевые кухни-столовые, рассчитанные на разное число столующихся. Для приготовления пищи в полевых условиях может использоваться и энергия отработанных газов от двигателей внутреннего сгорания.
Совершенствовался процесс хлебопечения. В войсках работают механизированные хлебозаводы, способные выпекать хлеб на ходу. Разработаны специальные хлебопекарные блоки для использования в авиации и на флоте. Продслужба имеет также высокопроизводительные полевые мясокомбинаты, передвижные крупорушки, мельничные и макаронные установки, холодильные средства и авторефрижераторы, [224] специальный транспорт для хранения и подвоза различных продуктов.
Дальнейшее перевооружение продовольственной службы осуществляется по трем основным направлениям: разработка новых технических средств, модернизация существующих, стандартизация и унификация однотипных средств и повышение их надежности и долговечности.
Целеустремленно шла работа в те годы и по вопросам развития всех других тыловых служб. Включились в нее и мы, относительно молодые еще организаторы и специалисты центрального аппарата: опытные работники, занимавшие высокие посты со времен войны, постепенно увольнялись по возрасту из армейских рядов в запас. Естественно, мы самым добросовестным образом учились у них и при совместной работе, и в ходе встреч и бесед с ветеранами.
Прошлый опыт заимствовался, разумеется, не вслепую. После войны прошло уже много лет, и военное дело не стояло, как известно, на месте. Поэтому, перенимая у ветеранов наиболее эффективные приемы их работы и по-хорошему завидуя их богатейшим знаниям в области тыла тех лет, мы постоянно брали «поправку» на новые условия боевой деятельности войск, которые требовали зачастую уже иных форм и способов работы и еще больших знаний в вопросах организации и управления тылом.
Для более глубокого изучения системы снабжения и военных заказов, а также принципов планирования и управления народным хозяйством некоторые генералы и офицеры, в том числе и я, поступили на высшие годичные курсы при Госплане СССР. Полученные знания помогали масштабнее оценивать пути и способы решения многих проблем тыла с учетом реальных экономических возможностей страны. Особую ценность имело знакомство с новыми способами автоматизации управления народным хозяйством и методами экономического анализа в различных его областях. Являясь хорошим подспорьем в практической работе, эти знания пригодились мне и при подготовке к защите докторской диссертации.
Творческого подхода к решению сложных современных задач требовал сам, во многом необычный, их характер. Причем новое не всегда пробивало себе дорогу легко и быстро, и трудности возникали не только объективного порядка. Иногда приходилось ощущать закоренелую инертность и отдельных специалистов тыла, продолжавших работать по старинке, не успевавших следить за всеми изменениями в науке, технике, экономике. Утвердить новое, поддержать людей [225] инициативных, ищущих помогали партийная организация штаба тыла, его коллектив.
Возрос многократно и весь объем работ, выполняемых тылом. Это прежде всего потребовало усиления мощностей и совершенствования транспортных служб, стандартизации материальных средств, внедрения унифицированных документов в планирование и повышения уровня управления тылом в целом.
Чтобы понять, насколько сложен процесс организации тылового обеспечения в оперативном масштабе в современных условиях, прибегнем к такому сравнению. Представим себе крупный современный город с миллионным населением. Ежедневно все его жители потребляют огромное количество продовольствия и других материальных средств, пользуются самыми различными услугами (при очень большом общем расходе электроэнергии, топлива, воды и пр.) и средствами транспорта (причем перемещение основных людских масс в пределах города идет определенными потоками и в установленные часы пик). Нужды горожан удовлетворяют ежечасно сотни столовых, кафе и ателье, ремонтных мастерских и магазинов, десятки хлебопекарен, больниц, поликлиник, парикмахерских и прачечных, множество других бытовых учреждений, которыми руководят солидные коммунальные, транспортные, торговые и другие управления. И наконец, все обслуживание осуществляется в точках, постоянных по своим адресам, и по единожды заведенному распорядку.
Теперь представим себе тот же миллион человек, одетых в военную форму и находящихся в полосе боевых действий, на территории, измеряемой сотнями километров в глубину и по фронту. Все они перемещаются с места на место, ведя боевые действия, и помимо обычных человеческих потребностей в еде, питье, одежде и прочем требуют восполнения постоянных потерь в людях, технике, оружии, в расходе боеприпасов, горючего, другого военного имущества.
Все эти многочисленные потребности миллионной армии должен удовлетворять тыл этого фронта, и так, чтобы грузы в сотни тысяч тонн своевременно подвозились из глубины, распределялись по направлениям и районам боевых действий и доставлялись ежедневно, ежечасно, ежеминутно до каждого воина и каждой единицы вооружения в отдельности. Также круглосуточно и столь же масштабно должна оказываться войскам медицинская, техническая и другая помощь, необходимая для успешных действий на поле боя. И все это — в условиях, когда противник в состоянии вывести [226] из строя крупные магистральные узлы, нарушить коммуникации и маршруты подвоза, уничтожить склады или привести в негодность запасы.
Так схематично выглядят функции и деятельность тыла в период войны. Кстати, их моделирование в мирное время представляет собой очень трудную, но исключительно важную работу, без которой нельзя успешно развивать и материально-техническую базу тыла. Ее значительно усложняет и то, обстоятельство, что современная война при использовании новых видов оружия будет вестись как бы на два фронта. Пока на переднем крае будут происходить ожесточенные сражения между группировками противоборствующих сторон, в тылу воюющих государств будет вестись не менее напряженная борьба на подавление их экономики, еще более затрудняя задачи тылового обеспечения войск.
Даже из этих общих построений видно, как много новых сложных проблем возникает ныне в работе организаторов тыла высшего звена. И здесь нельзя не сказать о том, что в решение очень многих из них в тот период, о котором идет речь, большой вклад внес маршал И. X. Баграмян. Возглавив Тыл Вооруженных Сил, он уже одним своим авторитетом значительно поднял его роль и помог сдвинуть с места многие важные и актуальные задачи. Будучи умным и дальновидным человеком, на редкость эрудированным военным деятелем, прекрасно знающим все нужды и потребности войск, Иван Христофорович не чурался черновой работы и многие аспекты проблем разрабатывал сам. Не часто встречаются руководители подобного масштаба с такими рабочими руками.
В творческой постановке ряда важных проблем немало также сделали начальники Военной академии тыла и транспорта генерал-полковник М. П. Миловский, возглавлявший в годы войны штаб Тыла Советской Армии, и генерал-лейтенант К. Н. Абрамов, командовавший на фронте танковыми частями и руководивший тылом одного из военных округов в послевоенное время. К. Н. Абрамов во многом преобразовал и учебную и научную работу в стенах академии опять-таки под углом «технизации» тыла.
Очень энергично направлял в те годы все службы на качественную разработку новой структуры тыла и его проблем начальник штаба, а затем первый заместитель начальника Тыла Вооруженных Сил генерал-полковник Ф. М. Малыхин. Под его руководством был разработан ряд трудов оперативно-тылового характера, обобщающих взгляды на роль и задачи тыла в послевоенный период. Сменивший [227] Малыхина генерал-лейтенант М. С. Новиков очень умело использовал инициативу и опыт подчиненных для оперативного решения возникающих задач, в том числе и совершенно новых по своему характеру. При нем коллектив штаба трудился с большой самоотдачей, как хорошо отлаженный механизм. Среди офицеров высокой квалификацией и рабочей хваткой выделялись С. Н. Перетерский, А. С. Музыченко, В. А. Сковорода, А. А. Ермолаев, И. М. Жерносек, Н. М. Сафронов, Б. М. Алешинский и другие товарищи.
К тому времени набрали полную силу и штабы тыла округов. Благодаря инициативе и напористости их начальников — М. И. Пономарева, А. Д. Ткачева, Н. С. Грачева, А. П. Гащука, А. И. Савченко, Е. Н. Подкопаева, Г. Т. Тарасова, М. К. Коваля и других эти органы начали более планомерно направлять боевую и специальную подготовку тыловых частей, осуществлять контроль и оказывать помощь в решении многих задач по бесперебойному обеспечению войск, устройству их жизни и быта. Штабы тыла оживили и научно-теоретическую деятельность в войсках.
Результаты большой работы, проделанной в 60-е годы по развитию и совершенствованию всех служб Тыла Вооруженных Сил, прошли очень серьезную проверку в ходе крупного учения «Неман», состоявшегося летом 1968 года на территории западных областей страны. В нем приняли участие войска ряда военных округов с их органами тыла и отрабатывались многие важные вопросы, в том числе по организации всестороннего тылового обеспечения войск, ведущих боевые действия в условиях применения противником ракетно-ядерного оружия. Свыше двух недель на огромных пространствах, где развернулись сражения, проходили суровую проверку на целесообразность, жизненность и мобильность части и учреждения тыла, практически испытывались, на что они способны, воины самых различных специальностей и вверенная им техника. По продолжительности и размаху действий, масштабу и важности отрабатываемых задач это было крупнейшее тыловое учение за всю историю Советской Армии. Характерная его особенность заключалась в том, что на него был призван большой контингент резервистов из запаса и привлечено значительное количество автомобильной техники из народного хозяйства страны. Руководил учением заместитель Министра обороны — начальник Тыла Вооруженных Сил генерал армии С. С. Маряхин.
Не вдаваясь в оперативный замысел и действия сторон, я расскажу на фоне общей картины многодневных боев [228] лишь об эпизодах, наиболее памятных и характерных, а также о выводах, сделанных руководством тыла из опыта этого учения.
...Бои шли в очень сложной и напряженной обстановке. Нанося массированные «ракетно-ядерные» удары по нашим боевым порядкам, аэродромам, узлам коммуникаций и объектам тыла, «противник» стремился задержать продвижение наступающих, нанести «потери», погасить боевую активность. Несмотря на принятые меры по защите войск от оружия массового поражения, тыловые части и учреждения понесли серьезные «потери». Запасы материальных средств в войсках резко сократились. Эвакуировать тысячи «раненых», восстановить сотни единиц «поврежденной» техники в ограниченные сроки — задача весьма трудная. Однако форсированное перемещение вперед подвижных запасов материальных средств, ремонтно-эвакуационных и медицинских частей, их максимально четкая деятельность позволили нашим войскам сорвать замысел «противника», быстро ликвидировать последствия «ядерных» ударов и нанести поражение противостоящей группировке войск. Фронт боевых действий покатился на запад...
По ходу учения мне приходилось бывать на многих его участках, наблюдать за работой практически всех специалистов тыла, в том числе и призванных из запаса. Большинство их сразу же уверенно встало в строй и действовало с большим усердием, почти не уступая кадровым воинам в способности стойко переносить все тяготы походной жизни.
Войска все время находились в движении. И органы тыла жили одним стремлением — только бы не оторваться от своих наступающих частей, успеть снабдить их всем необходимым для боя. Ответственные обязанности выполняли в этих условиях воины дорожно-комендантской службы. Их называли «направляющими». Действительно, в своих стальных шлемах и темно-синих комбинезонах, они вырастали на перекрестках и развилках дорог, у железнодорожных переездов и переправ стражами четкого и разумного порядка, установленного свыше во всех районах боевых действий. Их дисциплинированность и бдительность, твердое знание сложной дорожной обстановки помогали командирам и начальникам уверенно перемещать войска и тыловые хозяйства в указанных направлениях.
Работая на одном из участков ВАД, я невольно залюбовался действиями диспетчерского пункта, контролировавшего сложный участок военно-автомобильной дороги. Руководил им старший лейтенант И. Лавлинский, призванный на [229] период учения из запаса. Однако в его жестах, командах, докладах и теперь легко угадывались повадки бывшего кадрового офицера.
— Где теперь трудитесь? Я имею в виду — в народном хозяйстве? — спросил я, когда выпала свободная минутка у меня и образовалась небольшая пауза в действиях диспетчеров.
— Мастером-механиком в передвижной механизированной колонне, — охотно ответил Лавлинский. — Специальность почти та же, что была и в армии, только погоны снял, — улыбнулся он. — Так что армейскую квалификацию не теряем. И техника у нас сейчас новейшая — мощная, производительная. Если призовут опять в кадры — переучиваться недолго. Тракторы, автомобили, бульдозеры, краны — почти однотипные с военными.
— А хотелось бы опять в кадры? — осторожно спросил я.
— Нет, — покачал он головой. — Я и в гражданке на своем месте. Другое дело, если опять начнется... Тогда уж, конечно, я готов — в тот же час. Потому вот и учимся, — кивнул он на двух своих подчиненных — воинов запаса, прислушивавшихся к нашему разговору.
В эту минуту офицера позвали к рации. Поспешил и я к своей машине, слыша за спиной четкий доклад Лавлинского:
— Так точно! Колонна проследовала в восемнадцать тридцать. Отставших и задержанных машин нет. Голова следующей колонны — в двухстах метрах от пункта Н.
«Да, такой быстро подучится, — с удовлетворением подумал я. — Но лучше, если б необходимости в этом не возникло никогда!..»
Важные обязанности специалисты дорожно-комендантской службы выполняли и на железнодорожных переездах. Регулировщики здесь были особенно бдительны и внимательны. На каждом переезде метрах в двадцати от шлагбаума стоял мощный тягач, за его рычагами — механик-водитель, готовый в любую минуту оказать помощь застрявшей на путях машине. И такие случаи бывали. А вот пробок на переездах не было ни одной.
Воины дорожных частей не только регулировали движение, но ремонтировали и строили мосты, поддерживали в проезжем состоянии или прокладывали заново автомобильные маршруты. Много пришлось потрудиться инженерно-дорожной роте капитана В. Парфенюка. На ее участке рокада, проходившая по низине, после проливных дождей стала [230] совсем непроезжей. Было принято решение: поднять полотно дороги, подсыпая и трамбуя грунт. Особенно старательно потрудились бульдозеристы сержант И. Якин и младший сержант В. Свиридов. Оба не выпускали из онемевших рук рычагов управления до тех пор, пока не завершили весь объем земляных работ. На другом участке тем временем работали мостовики: путь преградила небольшая речушка, вышедшая после дождей из берегов. Пришлось полностью перебрать полузатопленный мост, сменить настил, оборудовать надежные въезды с берегов. И здесь работу завершили ранее установленного срока.
Разумеется, подобные задачи по плечу лишь воинам, вооруженным мощной и многопрофильной техникой. Именно такими машинами и механизмами оснащены наши дорожные части. Бульдозеры, автогрейдеры, экскаваторы, скреперы, погрузчики, другая техника позволяют быстро и надежно производить самые трудоемкие работы, связанные со строительством, восстановлением и содержанием военно-автомобильных дорог в любых условиях погоды и боевой обстановки. Очевидцами этого мы многократно были и на этом учении.
Как и всегда, потрудились на совесть воины-автомобилисты. На своих машинах, тяжело груженных различным военным имуществом, они прошли сотни километров тяжелых фронтовых дорог. Именно фронтовых, иначе их и не назовешь. Марши автотранспортных подразделений зачастую проходили ночью, по незнакомым, разбитым тяжелой техникой проселкам. Однако, как ни трудно было водителям, все задания выполнялись, и перебоев в подвозе имущества не было. Особенно отличились в ходе учения подчиненные офицеров Н. Коршакова, В. Пяткова и И. Харламова. Ни в чем не уступали им и резервисты из подразделения, которым командовал офицер запаса, кандидат технических наук, преподаватель сельскохозяйственного вуза М. Левин.
Представитель самой мирной на земле профессии, он за короткое время сумел сплотить и морально подготовить к трудным испытаниям группу водителей, призванных из запаса. Едва прибыв в часть, Левин сразу «вошел в роль» командира автороты и на высоком методическом уровне провел с подчиненными цикл занятий по автомобильной подготовке. Богатый опыт работы с людьми, разносторонние технические знания очень пригодились ему и в период длительного марша. Командование высоко оценило действия старшего лейтенанта запаса и всех его подчиненных, [231] завершивших самый трудный этап учения с оценкой «отлично».
Кстати, в те дни мы опробовали в опытном порядке некоторые новые способы комплектации грузов и способов их доставки. Позже эти работы небезуспешно были продолжены. Ныне весь процесс погрузочно-разгрузочных работ, например, существенно сокращается и облегчается за счет комплексной их механизации. Пакетизация, контейнеризация и комплектация доставляемого в войска имущества в три-четыре раза повышают производительность всех грузовых операций. Широко применяется и такая форма ускорения доставки грузов, как замена однотипных прицепов.
Однако вернемся на дороги тылового учения. Воины-автомобилисты постоянно проявляли в рейсах подлинное войсковое товарищество и взаимовыручку. Я сам был тому свидетелем не раз. Когда в машине водителя М. Гаврилова произошла на марше серьезная поломка, тотчас ему пришел на помощь старшина-сверхсрочник А. Железняков. Вместе они быстро устранили повреждение и тронулись в путь. На слова благодарности, высказанные Гавриловым, старшина ответил так:
— А как же иначе? У нас это — закон!
А я в ту минуту вспомнил вдруг статью-репортаж с учения, опубликованную накануне в «Красной звезде». В ней говорилось о том, что в Советской Армии кадровые военнослужащие и находящиеся в запасе образуют вместе как бы тугой узел, который никто не в силах разрубить. И вполне оценил меткость этого сравнения.
Очень сноровисто, перекрывая установленные нормативы, действовали на учении воины-трубопроводчики, прокладывая через леса и болота, овраги и ручьи стальную артерию, по которой вскоре пошло в войска топливо. Генерал В. В. Никитин, руководитель специалистов службы горючего, познакомил меня с картой местности, по которой уже был проложен трубопровод. Сложный ее рельеф изобиловал естественными препятствиями. Карта, как и вычерченная на кальке схема-профиль трубопровода, свидетельствовала о большом объеме и трудности выполненной работы.
— В самые напряженные дни воины отдыхали всего по три-четыре часа в сутки, — доложил командир трубопроводного подразделения капитан Т. Поздняков. — Но никто не роптал. Ну а впереди, как всегда, были коммунисты и комсомольцы.
Самоотверженно действовали специалисты службы ГСМ и на складах горючего: быстро развертывали свои объекты, [232] тщательно маскировали их, умело оборудовали укрытия для личного состава, резервуаров и технических средств. Пролетая на вертолете над районами размещения складов, мы с трудом, да и то ориентировочно, могли отыскать эти места — дисциплина маскировки соблюдалась неукоснительно и горючее выдавалось войскам только в темное время суток.
Поскольку автотранспорт, занятый подвозом, работал с большой нагрузкой, то в ряде экстренных случаев подачу горючего и снарядов осуществляла авиация. В районе одной танковой части, например, действовавшей в отрыве от главных сил, дизельное топливо в бочках и ящики с боеприпасами были сброшены с транспортных самолетов на специально подготовленные площадки. Надо сказать, что авиаторы подполковника В. Киселева произвели сброс с величайшей точностью, несмотря на сильный ветер. На земле весь груз был собран и быстро доставлен в подразделения. Место сбрасывания и район дозаправки танков горючим прикрывали с воздуха истребители. Пополнив баки и боекомплект, танкисты продолжали преследование «противника».
Колеся по району учения, мы часто встречали указатели с изображением красного креста. Обозначая места и направления сбора и эвакуации «раненых», они также свидетельствовали о близком расположении медицинского пункта полка, медико-санитарного батальона или полевого госпиталя. Пришлось наблюдать и картину развертывания последнего, причем прямо с марша. Работой персонала руководил начальник госпиталя подполковник медслужбы А. Залевский. В считанные минуты колонна специальных машин свернула с дороги в лес и остановилась на обширной поляне в установленном порядке. Водители, санитары, медицинские сестры, врачи начали сноровисто выгружать имущество, устанавливать брезентовые палатки и оборудовать их по предназначению.
Наблюдая за действиями личного состава, можно было даже издали определить, что одни здесь — люди постарше, уже опытные и держатся уверенно, другие — моложе, и потому несколько суетливы от волнения. Однако все работают проворно. Мне потом назвали некоторых. Запомнились начальник отделения подполковник медслужбы С. Шумова, медсестры К. Зенина и Л. Дурнева — ветераны госпиталя, участники Великой Отечественной войны. И на этом учении они трудились, как в реальной боевой обстановке. А вот медсестры Надя Адамович — секретарь комсомольской организации госпиталя — и Рая Бараболина — студентка мединститута — пришли в госпиталь недавно, но и они старались не отставать [233] от других. Такое сочетание — бывалых медиков и молодых, кадровых и из запаса, — ничуть не отражаясь на качестве и темпах работы, создавало хороший настрой для соревнования. Через полчаса Залевский уже докладывал о готовности основных функциональных подразделений полевого госпиталя к приему «раненых». Первый заместитель начальника Тыла генерал-полковник Ф. М. Малыхин, по чьей вводной действовали медики, осмотрев госпитальные отделения, остался доволен и объявил всему личному составу благодарность.
Сейчас военно-медицинская служба достаточно хорошо оснащена в техническом отношении. Она обеспечена новыми средствами розыска и обнаружения, сбора и эвакуации раненых, имеет специальные гусеничные транспортеры, санитарные автомобили и автобусы, самолеты и вертолеты. В распоряжении медиков современные лаборатории, стерильно-дистилляционные и дезинфекционно-душевые установки, средства для хранения и транспортировки медицинских препаратов, специальные системы для переливания крови в полевых условиях, приборы и аппараты лечебно-диагностического назначения и другая новейшая техника.
Более совершенным стало оснащение и стационарных медицинских пунктов, лазаретов. Они располагают новыми средствами обследования, диагностики, профилактики и лечения, оказания неотложной помощи военнослужащим. Все это сложное оборудование значительно повышает эффективность медицинского обеспечения войск. Достижения в этой области являются результатом большой работы крупных ученых и организаторов военно-медицинской службы А. А. Вишневского, Ф. И. Комарова, И. А. Юрова, И. Г. Иванова и других.
Большую практику получили на этом учении и другие «лекари» — специалисты ремонтных подразделений. Обстановка складывалась таким образом, что устранять все мелкие поломки приходилось буквально на ходу — на коротких остановках, дневках. Справлялись за счет хорошей квалификации, старания, ну и, конечно, сна и отдыха.
С группой офицеров мне пришлось побывать на подвижном танкоремонтном предприятии, которым руководил офицер М. Клинаев. Здесь имелось все, в том числе и самое сложное оборудование, для восстановления бронетанковой техники в поле. Мощные краны, станки различного назначения, точнейшие измерительные и другие приборы позволяли быстро изготовлять любые детали вместо изношенных или поломанных. Для развертывания такого завода на колесах [234] потребовалось совсем немного времени. Его коллектив на учении также пополнился воинами запаса — представителями широкого круга профессий. И работа кипела вовсю!
И в этой обстановке, в предельном напряжении полевых будней, командиры и политработники не забывали о моральной закалке личного состава. В подразделениях регулярно проводились политзанятия и информации, беседы и Ленинские чтения, работали местные радиоузлы и клубы, выпускались фотогазеты и боевые листки. В партийно-политической работе активно участвовали и пропагандисты из числа офицеров запаса. С ними заранее провели семинары и инструктажи о роли тыла в современной, в том числе ракетно-ядерной, войне, о формах и методах политико-воспитательной работы в тыловых частях и подразделениях и путях формирования необходимых морально-психологических качеств у воинов, а также познакомили их с техническими средствами, используемыми ныне в армии в агитационно-пропагандистской работе. И эти товарищи внесли немалый вклад в такую работу, нацеливая солдат тыла на образцовое выполнение всех приказов командиров и начальников и соблюдение строжайшей воинской дисциплины.
Все специалисты тыла трудились в те дни с полным напряжением сил. Действуя в необычной, подчас очень трудной обстановке, они многому научились и через многое прошли впервые в своей военной службе. В этом отношении крупные тактико-тыловые учения являются не только незаменимой школой ратного мастерства, но и своеобразным полигоном, где мужают воля и характер солдат тыла, воспитываются основные морально-боевые качества воинов.
Учение «Неман» во многом обогатило и нас, организаторов тыла. Причем не только новым опытом, но и ценным материалом, позволяющим проанализировать положение дел в различных службах, наметить первоочередные задачи дальнейшей работы. Ведь учение явилось своеобразным смотром реальных возможностей, которыми располагал тыл тех лет. Это хорошо понимали и мы, его руководители, и каждый младший и рядовой специалист. И в целом части, учреждения и службы тыла с возложенными на них функциями справились успешно: значительные группировки войск, в течение полумесяца действовавшие с обеих сторон, своевременно снабжались всем необходимым для нормальной учебно-боевой деятельности.
Таким образом, учение продемонстрировало соответствие организационной структуры, технической оснащенности и выучки личного состава органов тыла новым условиям, [235] присущим операциям современной войны. На нем были изучены и практически решены многие важные вопросы, возникшие в те годы в связи с изменениями в характере и способах ведения военных действий. Словом, тыл выдержал проверку по всем статьям, наглядно продемонстрировав успехи своего роста в послевоенный период.
Важно отметить также, что возможности тылового обеспечения войск на учении «Неман» были серьезно увеличены за счет привлечения в тыловые части и учреждения призывников из запаса и техники из гражданских хозяйств. Причем процесс их вхождения в строй прошел организованно и в короткие сроки, за что мы были искренне благодарны местным партийным, советским и хозяйственным органам, военкоматам. И этот фактор в боеспособности тыла мы могли отныне учитывать с достаточной определенностью...
Вместе с тем в ходе учения органов тыла вскрывались (и это вполне естественно для такого крупного и сложного механизма) отдельные недоработки и отстающие участки. Назову основные из них.
При движении и размещении тыловых частей и объектов их местонахождение фиксировалось в соответствующих штабах по координатам, сообщаемым с мест по средствам связи. Сначала все выглядело вполне достоверно. Сверяясь с графиками движения, операторы помечали установленными значками, где в данный момент должны находиться ремонтная мастерская или механизированный хлебозавод, склад ГСМ или пункт специальной обработки имущества. Однако скоро эта четкая диспозиция стала нарушаться. Сообщения с мест начали поступать нерегулярно. Потом выяснилось, что некоторые тыловые подразделения почему-то оказались не на своих местах, другие же просто потерялись... Стало ясно, что «хромает» управление. Требовалось быстрее выправить его. Но как? Ведь все подразделения находились в движении. Попробуй отыскать потерявшиеся и уточнить задачи заблудившимся, не имея устойчивой связи с ними.
Подобные затруднения возникали и на фронте. Для восстановления управления с отдельными элементами тылового хозяйства высылались офицеры штаба на подвижных средствах, направлялись связные. Установилась и практика «приписки» мелких подразделений к частям, имеющим свои средства связи. Те давали им «провод» или помогали выйти в эфир. Устанавливались соответствующие режимы связи, порядок и сроки представления донесений.
По такому же принципу пытались организовать управление мелкими тыловыми подразделениями и на этом учении. [236]
Не учли лишь двух серьезных обстоятельств, а именно: что руководство специально будет усложнять обстановку с целью проверки устойчивости управления тылом и что сам характер современного высокодинамичного боя исключает возможность для мелких единиц обеспечивать себя связью за счет соседних частей. Тонкая нить, по которой они намеревались получать в ходе боя всю необходимую им информацию, быстро оборвалась...
Вывод напрашивался один: в интересах более гибкого тылового обеспечения войск в ходе боя и тесного взаимодействия при этом различных служб необходимо совершенствовать систему радиосвязи во всех звеньях тыла. Без этого управлять в движении мелкими подразделениями крайне затруднительно.
...После того как часть войск форсировали водный рубеж и развернули сражение на противоположном берегу, вскрылись отдельные изъяны и в их снабжении. Оказалось, что некоторые службы пополняли запасы частей по их заявкам с перечнем всех потребных номенклатур материальных средств, то есть так, как это делалось в войну. Но тогда и объемы и номенклатуры запасов были относительно невелики. Теперь же первые возросли, считай, в десять раз, а номенклатуры и того больше — в десятки раз!
В результате некоторые части, находившиеся за рекой, в течение нескольких суток недополучали имущества по ряду номенклатур, которые особенно трудно заблаговременно учесть при расходе и подвозе. Это говорило о том, что такая система заявок уже себя не оправдывает. Опыт учения подтвердил в дальнейшем перспективность организации снабжения не по заявкам, а по планам штабов и служб в соответствии с нормами суточной потребности войск (на одного солдата, подразделение, часть) и одновременно по всем установленным для данной части номенклатурам и видам материальных средств.
Правда, в связи с «потерями», которые несли войска, доставляемые сверху заранее скомплектованные запасы оказывались в ряде случаев завышенными по сравнению с истинными потребностями частей. Но с этим приходилось мириться. Зато подобная система гарантировала бесперебойное и всестороннее обеспечение войск. Значительно ускорялся и сам процесс учета и снабжения. И наконец, появлялась возможность во многом автоматизировать его в штабах и службах тыла, что также весьма ценно.
При перемещении тыловых хозяйств через водный рубеж возникли трудности иного порядка. Передовые танковые подразделения [237] офицера М. Зайцева «перемахнули» через реку вплавь и по дну. От них не отстали и мотострелки. А вот средства войскового тыла надолго застряли в ожидании мостовой переправы, сроки строительства которой значительно отставали от темпов боя. Сократить этот разрыв позволит лишь более полная механизация таких работ и повышение производительности некоторых механизмов (в частности, сваебойных средств).
Было над чем поразмыслить специалистам тыла и при организации переработки огромных запасов материальных средств, чего я вскользь уже касался. Лишь к середине учения наладили комплектацию и перегрузку основной массы военного имущества с помощью различных механизмов, приспосабливаемых к работе в полевых условиях. Были также опробованы типовые контейнеры и пакеты для транспортировки различных видов материальных средств. Полностью проблемы тогда не решили, но пути к этому обозначились рельефно...
Учение шло круглыми сутками. Постепенно выявилось, что многие младшие специалисты тыла, особенно резервисты, слабо обучены и натренированы для работы в ночных условиях. Плохая видимость (в результате — потеря ориентировки и блуждание на местности), отсутствие привычной локтевой связи (а стало быть, нарушение взаимодействия и выручки) заметно снижали производительность работ. Стало ясно, что надо больше заниматься с воинами тыловых частей ночной подготовкой: в современном бою перерывов на ночь не будет ни на передовой, ни в тылу.
Вскрывались и некоторые другие слабые места в работе тыла. Естественно, таковым на каждом учении уделяют особое внимание и командиры, и штабные работники, и специалисты тыла. Помнится, на одном из учений генерал армии В. Г. Куликов, командовавший войсками Киевского военного округа, специально посвятил многие часы изучению технических возможностей служб тыла. Он следил за ними на отдельных участках марша, присутствовал при развертывании, вникал в особенности работы в поле, беседовал со многими специалистами тыла.
Следует признать, что такой метод позволяет быстрее выявлять серьезные недостатки в отдельных видах тылового обеспечения. Так было и на этот раз. Специалист службы боепитания младший сержант О. Прохоров заявил в беседе с В. Г. Куликовым, что боеприпасы можно доставлять на огневые позиции еще быстрее, если ускорить операции по их приведению в боевое положение и выкладке на грунт. В свою [238] очередь младший специалист тыла сержант Н. Громов подсказал, как улучшить обслуживание самолетов, базирующихся на временных аэродромах, и содержание грунтовых взлетно-посадочных полос. По всем предложениям специалистов были приняты тогда же радикальные меры.
Много внимания уделил службам тыла на учении «Неман» и бывший в ту пору первым заместителем начальника Генерального штаба генерал армии Н. В. Огарков. Изучая материально-технические возможности тыловых частей, учреждений и особенности их работы в условиях современного боя, он настойчиво искал пути к повышению их мобильности и маневренности. Совершенствованию работы органов тыла во многом способствовало умелое руководство войсками на учении «Неман», осуществляемое опытными военачальниками генералами Е. Ф. Ивановским, И. М. Третьяком и другими. Их рекомендации и советы очень помогли нам и в теоретических разработках. Точно так, в тесном контакте с командирами и штабами, всегда решают свои насущные задачи и работники войскового тыла.
...Учение «Неман» не только дало богатейший материал для обобщений, выводов и практических решений, но и явилось действенным стимулом для активизации всей дальнейшей работы. Руководство ею, после безвременной кончины генерала С. С. Маряхина, было возложено на нового начальника Тыла Вооруженных Сил — бывшего главкома ГСВГ генерала армии С. К. Куркоткина. С его приходом поле нашей деятельности, и без того достаточно обширное, еще более расширилось. В частности, умножились и получили дальнейшее развитие деловые контакты с органами тыла армий стран социалистического содружества.
Осуществлялись они через Штаб Объединенных вооруженных сил стран Варшавского Договора. По роду занятий мне приходилось довольно часто иметь дело с начальниками этого штаба, возглавляемого в разное время генералами армии П. А. Батовым, М. И. Казаковым и С. М. Штеменко. Каждая встреча и беседа с этими известными военачальниками являлась школой высочайшей штабной квалификации, требующей сочетать широту подхода к любой актуальной проблеме с максимальной конкретизацией способов ее решения. Например, приходилось очень тонко учитывать не только различия в военно-экономических возможностях стран Варшавского Договора, но и некоторые традиционные стороны организации жизни, быта и боевой подготовки войск, а также чисто национальные их черты и особенности. И надо сказать, что такой подход, основанный на понимании [239] и учете своеобразия в строительстве каждой армии, воспринимался товарищами по оружию с большой признательностью. Это еще более укрепляло боевой наш союз, спаянный общностью идеологии и единством политических и военных целей.
Прочность этого союза мне многократно приходилось ощущать во время командировок в страны Варшавского Договора. В ходе каждой поездки крепли связи между штабами и службами тыла Объединенных вооруженных сил и множился круг генералов и офицеров, с которыми тебя сближали не просто деловые, а самые дружеские отношения. К числу таких товарищей я давно уже отношу Германа Германова, Михая Рокка, Иоахима Гольбаха, Мечислава Обедзинского, Яна Лукса и многих, многих других.
Нередко в ходе совместных учений или скрупулезной отработки документов наступал момент, когда мы даже переставали замечать языковые и иные барьеры между личным составом национальных штабов, служб и тыловых подразделений — настолько всех объединяло решение единой задачи, доверие и уважение друг к другу, готовность взять на себя максимум усилий для обеспечения общего успеха. И подобная атмосфера возникала не только в штабах, а повсюду: на переправах, где рука об руку трудились понтонеры; на дорогах, по которым безостановочно двигались транспорты с военными грузами; в районах, где совместными усилиями развертывались хранилища, ремонтные мастерские и медицинские учреждения.
Вспоминается одно из таких совместных учений.
Заканчивалась погрузка войск и техники в железнодорожный эшелон. Транспортники Войска Польского сделали все, чтобы каждый танк, бронетранспортер, машина с имуществом и различным оборудованием были погружены на платформы в минимальные сроки. Приятно было видеть при этом, что польские жолнежи отлично освоили опыт советских коллег, используя и их прогрессивные приемы и свои уже опробованные методы погрузки техники с помощью новых средств механизации.
И вот уже в палатке посредника, расположенной на берегу реки, звонит телефон. Военный комендант польской железнодорожной станции доложил, что погрузка завершена и воинский эшелон можно отправлять: в районе боевых действий за рекой уже ждут пополнения людьми и вооружением. Однако представитель штаба тыла Войска Польского разрешения на отправку не дал: пока не готов еще мост через реку, разрушенный ночью «противником». Тут же вышел [240] на связь командир чехословацкого мостостроительного подразделения. Он сообщил, что переправа, уже восстановленная к утру, только что вновь «выведена» из строя: «разбиты» два средних пролета железнодорожного моста; восстановить их удастся лишь через два-три часа...
Как быть с готовым эшелоном? Держать на станции? «Противник» может обнаружить его и нанести удар с воздуха. Двинуть к переправе? Но к его прибытию мост еще могут не восстановить. Однако в этом случае все равно будет выигрыш во времени — решил посредник. Именно так пришлось бы поступить в реальной боевой операции. Итак, вперед, выгадывая время и высвобождая станционные пути под следующий состав.
На последней станции перед самым мостом эшелон задержали. Начальник эшелона, оценив обстановку, решил поискать другие пути для доставки срочных грузов через реку. Высланная разведка обнаружила исправную автомобильную переправу. Возникла идея: выгрузить часть военной техники, сформировать колонну и направить ее своим ходом в район боев. И хотя осуществить ее не успели — чехословацкие железнодорожники восстановили мост раньше срока, — инициативу начальника эшелона с похвалой отметили на разборе. Помощь войскам, развернувшим боевые действия за рекой, подоспела в самый раз.
На другом участке наступление также едва не застопорилось из-за несвоевременного подвоза запасов горючего. В этот момент оперативно и умело действовали болгарские и румынские трубопроводные подразделения. Многим воинам пришлось работать по грудь в холодной воде, пока подготовили подходы к реке и оборудовали трассу. Однако все труды и тяготы оправдались сполна, когда горючее по стальной нитке устремилось на полевые пункты заправки техники. И боевые действия возобновились с новым ожесточением.
Дружно работали на этих учениях и специалисты тыла армий СССР и ГДР, в том числе военные медики. К общему пункту распределения «раненых» одна за другой подходили наши и немецкие санитарные машины. Через несколько минут «раненые» уже направлялись в различные отделения госпиталя, развернутого в полевых палатках. Теперь, когда солдаты остались в нательном белье, вообще стало невозможно распознать «кто из них кто». Впрочем, это не мешало русской медсестре Тане оказывать в одной из палаток первую помощь штабс-ефрейтору Гансу, а немецкой фельдшерице Матильде перевязывать рядом русского солдата Ваню.
После боя нашлось время и для совместного отдыха. Воины [241] братских армий собрались под вечер на обширной лесной поляне. Дружеские приветствия и возгласы, веселью шутки и общий смех. И вот уже зазвенели на разных языках мелодии песен, славящих мирный труд на обновленной земле и нерушимую дружбу наших народов. И невольно тогда подумалось: «Как хорошо, что боевой союз наших армий постоянно укрепляется! Что на могилах советских солдат, отдавших жизни за свободу и счастье других народов, всегда живые цветы! Значит, подвиг воина-интернационалиста не забыт. Он свято хранится в сердцах и памяти миллионов людей, строящих новую жизнь. Отсветом этого подвига озарены и наши сегодняшние, подлинно братские взаимоотношения...»
Накануне и в ходе совместных учений проходили встречи и с руководящим составом тыла армий стран Варшавского Договора. Шли оживленные беседы о достигнутых успехах и очередных задачах организаторов военного тыла. А на учении, о котором я только что рассказал, договорились провести специальное совещание в Москве в интересах улучшения взаимодействия тылов. Вскоре оно состоялось под руководством Главнокомандующего Объединенными вооруженными силами Маршала Советского Союза И. И. Якубовского. В нем приняли участие начальники тыла дружественных армий и ответственные офицеры их штабов. Был принят ряд важных решений о более тесной увязке вопросов транспортного, технического, медицинского и других видов обеспечения войск, повышения живучести тыла и устойчивости системы управления им.
Этим, кстати, было положено начало последующим совещаниям и симпозиумам по отдельным службам тыла. Готовились они тщательно, носили не столько теоретический, сколько практический характер (с показом войскового хозяйства, демонстрацией техники тыла) и во многом способствовали росту эффективности совместной работы специалистов тыла наших армий.
Выше речь шла в основном об аспектах технического перевооружения и подготовки тыла, а также проблемах организационного порядка. Не следует, однако, думать, что, ограничившись этими исключительно сложными задачами, мы оставили без внимания другие участки тылового обеспечения. Отнюдь нет. В поле зрения руководства тылом постоянно находились все большие и малые вопросы, от которых зависит нормальная жизнедеятельность и высокая боеспособность Вооруженных Сил СССР. Среди них, безусловно, особое [242] место занимают вопросы постоянного улучшения быта войск. На них, видимо, следует остановиться подробнее: в деятельности органов тыла, особенно войсковых, им уделяется добрая половина всего внимания, времени и сил.
Что же такое воинский быт?
Это — повседневная жизнь советских воинов армии и флота, с их потребностями в питании, одежде, жилище, предметах общей и личной гигиены и санитарии и с заботой об их здоровье, отдыхе, досуге, духовных запросах. Воинский быт включает целый ряд факторов, воздействие которых ощущается не только на внешнем облике, но и на морально-психологическом состоянии воинов. Вот почему можно с полной уверенностью сказать, что всестороннее удовлетворение материально-бытовых нужд военнослужащих является важной предпосылкой неуклонного повышения боеготовности частей и кораблей.
Для эффективной организации быта в армии и на флоте имеется хорошо развитая база. В низовом звене она представлена войсковым или корабельным хозяйством, а также различными тыловыми подразделениями и учреждениями. Быт воинов тысячью нитей связан с экономикой страны. Неуклонное ее развитие, великие социально-политические достижения советского народа создают все более благоприятные условия и для улучшения воинского быта. Успехи, достигнутые в этой области, и основные направления дальнейшей работы наглядно выявились на Всеармейском совещании по улучшению быта войск, состоявшемся в декабре 1977 года в Москве.
Оно проходило ровно через 15 лет после первого такого совещания, о котором я уже рассказывал. За эти полтора десятилетия страна добилась выдающихся успехов в развитии экономики, науки и техники. Намного вырос национальный доход общества. Значительно повысился материальный и культурный уровень советских людей, что стало заметно и по облику молодежи, приходящей в армию. Конечно, за это же время заметно улучшилось и материальное обеспечение личного состава Вооруженных Сил СССР. Однако в организации быта военнослужащих (оборудование казарм и столовых, использование средств наглядной агитации и форм удовлетворения духовных запросов воинов) все еще. сохранялись многие устаревшие нормы, традиции, каноны. Данное совещание как раз и должно было не только выработать и узаконить более прогрессивные взгляды на организацию воинского быта, но и указать пути [243] их практической реализации в соответствии с новыми требованиями и возросшими материальными возможностями.
К этому совещанию готовились долго и тщательно. Была проделана огромная подготовительная работа. В частности, в округах и флотах провели специальные смотры-конкурсы на лучшее войсковое и корабельное хозяйство, медицинское и торгово-бытовое учреждение, образцовый военный городок и т. д. Подобные смотры-конкурсы, кстати, еще более активно проводились и после совещания: рекомендации, выработанные на нем, дали новый толчок процессу всестороннего совершенствования бытовых условий воинов.
Штаб и центральные управления тыла позаботились о том, чтобы присутствовавшие наглядно увидели, как надо организовывать воинский быт в наши дни и в каком направлении следует его развивать. С этой целью в Центральном Доме Советской Армии, где проходило совещание, была открыта выставка основных объектов воинского быта: оборудован уголок казармы с комнатой бытового обслуживания и кладовой для хранения обмундирования, обуви и личных вещей военнослужащих, создан интерьер солдатской чайной, развернут медицинский пункт.
Большое впечатление на участников совещания произвело выступление Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д. Ф. Устинова. Он, в частности, уделил много внимания вопросам переустройства казармы. «Даже само название — казарма, — сказал он, — вероятно, уже устарело. И если такое слово до сих пор находится в обиходе, то это, скорее, дань прошлому. За годы Советской власти вместе с развитием армии и флота изменилось и назначение казармы. Она стала местом отдыха и культурного досуга воинов, центром воспитания их в духе коммунистического общежития»{31}.
Министр указал далее на необходимость повышать требования к организации питания личного состава, больше заботиться об улучшении внешнего вида и укреплении здоровья советских воинов. «Решая вопросы материально-бытового обеспечения войск, — подчеркнул он, — надо всегда видеть главное — цель, во имя которой мы проводим всю эту работу. Этой целью является обеспечение высокой боевой готовности в ее широком понимании. Все, что способствует достижению этой цели, надо использовать в полной мере, а то, что мешает, должно быть решительно устранено» {32}. Эти [244] указания Министра обороны являются для нас, организаторов тыла, руководством к действию на многие годы.
Совещание обсудило широкий круг вопросов. С основным докладом «Быту воинов — повседневное внимание» выступил заместитель Министра обороны — начальник Тыла Вооруженных Сил генерал армии С. К. Куркоткин. О том, что быт войск, их устройство, условия жизни людей — сфера деятельности не только работников тыла, но и дело партийное, вопрос большой политики, говорил начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота генерал армии А. А. Епишев. На совещании выступили также руководители многих служб тыла, командующие войсками округов и флотов, члены военных советов и начальники тыла.
Работа продолжалась в секциях (ими руководили начальники центральных управлений тыла), где шел очень важный и полезный разговор о самых сложных и насущных проблемах воинского быта. В целом совещание позволило ускорить решение многих задач по дальнейшему улучшению материально-бытового обеспечения и культурного обслуживания войск. Причем не за счет дополнительных ассигнований, а за счет разумного использования уже отпущенных средств, реализации внутренних резервов, умело поставленного соревнования. После совещания в Москве должностные лица и энтузиасты в частях, на кораблях загорелись стремлением сделать все объекты армейского и флотского быта удобными, красивыми, уютными.
Характерной чертой в организация воинского быта является то, что он создается в основном руками самих же военнослужащих. Многое поэтому в благоустройстве казарм, коммунально-бытовых и других объектов зависит от их личного творчества, инициативы и от того, какое значение придается в части, на корабле столь важному делу. Устройство быта не терпит душевной черствости, равнодушия, казенного отношения к делу. Эта область деятельности требует постоянного беспокойства и поиска, способности зорко присматриваться к явлениям и процессам, происходящим в жизни страны и Вооруженных Силах, и умения идти с ними в ногу.
Мне довелось бывать во многих частях и подразделениях, где быт воинов налажен образцово. По-настоящему восхитили творческая инициатива и искусное мастерство офицеров и солдат части, которой командует офицер В. Осипов. Здесь все, что имеет отношение к быту воинов, сделано с особой тщательностью и любовью к людям. [245]
В спальных помещениях, ленинских комнатах, комнатах бытового обслуживания все подчинено соображениям удобства, чистоты, уставного порядка. Через стеклянные проемы в дверях комнаты для хранения личных вещей можно было видеть, в каком идеальном порядке в шкафах, разбитых на ячейки, хранится солдатское обмундирование.
За последние годы неузнаваемо изменился интерьер солдатских столовых. Обеденные залы, как правило, просторные, светлые, оформленные по-современному, радуют глаз чистотой и уютом. Удобные обеденные столы сервируются на шесть мест. Столовые оснащены в достатке разнообразным технологическим и холодильным оборудованием, позволяющим готовить пищу быстро, но с соблюдением всех правил кулинарного искусства.
Очень красиво оборудовали свою столовую и подчиненные офицера В. Осипова. В центре обеденного зала — небольшой зеленый уголок, стены также украшены живыми цветами и резьбой по дереву. В фойе столовой — большое табло-меню с наименованием блюд и фамилиями поваров, которые их готовили. Ежедневно к столу подаются и «дары природы» из прикухонного хозяйства.
А еще есть в этой части необыкновенное солдатское кафе. Заходишь в него — и будто попадаешь в старую сказку. Посетителей у входа встречают вырезанные из дерева скульптуры древнерусских воинов в шлемах, с копьями и щитами. В экспозиции, протянувшейся в виде подвесного карниза, — персонажи русских былин и сказок. Все они выполнены на фоне удивительно яркого русского пейзажа — пронзительная голубизна неба, белоствольные березки, изумрудная зелень холмов и приволье лугов. И завершает художественное оформление большое панно с изображением фрагмента битвы на поле Куликовом.
И в самом зале все сделано с большим искусством и выдумкой: и столы с резными стульями, и развешанные на стенах кованые щиты с секирами, и другие атрибуты ратной русской старины. Рассказывают, что председатель местного горсовета, которого воины пригласили на открытие этого кафе, увидев всю его красоту, со вздохом сказал: «Такое сооружение я бы поставил в центре нашего города и впускал в него посетителей, как в музей!»
Остается лишь добавить, что кафе полностью оборудовано руками самих воинов. Сумму, затраченную на закупку стройматериалов, они многократно умножили за счет своей выдумки, творчества, энтузиазма. И конечно же кафе не стало музеем. У него солидный финансовый план, который из [246] месяца в месяц перевыполняется. Но и это не главное. Здесь проводится много интересных мероприятий: чествуют именинников, организуют встречи с ветеранами, проводят утренники и тематические вечера. Само оформление кафе учит воинов лучше понимать красоту природы и историю родной страны. И последнее. Хорошо налаженный быт, безусловно, помогает боевой учебе: воины этой части на протяжении ряда лет выходят победителями в социалистическом соревновании среди частей тыла.
Подобных частей и соединений, где быт организован поистине образцово, в Вооруженных Силах немало. Воинский труд тяжел и суров. На занятиях в поле и на дежурствах, на боевых стрельбах и пусках ракет, в полетах и дальних морских походах на долю военнослужащих выпадают большие нагрузки, требующие предельного напряжения сил, ума, воли. Советский воин несет свою службу бессменно, не считаясь с усталостью и не жалуясь на тяготы. И нужно в каждой части, на любом корабле создавать такие условия, чтобы он мог быстро отдохнуть от трудов и походов, полностью восстановить силы и набраться душевной бодрости...
Конечно, было бы неправильно думать, что всю свою физическую и творческую энергию военнослужащие в частях помимо боевой и политической подготовки затрачивают на благоустройство казарм и военных городков, на улучшение своего быта. Отнюдь нет. Надо иметь также в виду, что многим воинам приходится напряженно трудиться и на разных участках народнохозяйственных работ, будь то строительство дорог, различных объектов или уборка урожая в краях целинных.
В этой связи хочется сказать о героических буднях воинов-железнодорожников, участвующих в строительстве Восточного участка Байкало-Амурской магистрали. Мир еще не знал работ такого масштаба, выполняемых в столь тяжелых климатических условиях. Проложить 3200 километров стального полотна, выстояв в поединке с вечной мерзлотой, преодолеть 18 горных хребтов, перебросить сотни мостов над большими и малыми реками — эти задачи по плечу только крепким людям, с сильной волей и коммунистической устремленностью. Именно такими являются воины железнодорожных подразделений. Ведь строительные объекты БАМа — это своеобразные испытательные полигоны, где проходят проверку не только машины, материалы и конструкции, но и люди. Приведу в подтверждение несколько примеров. [247]
...На многие километры через сопки и пади пролег трубопровод, снабжающий стройку горючим. И случилась однажды беда: близ станции Дипкун трубу прорвало. Требовалось быстро устранить образовавшуюся течь. В сорокаградусный мороз воины комсомольцы А. Синицын, В. Дырда, И. Кока, И. Шалиев приступили к работе. Горючее с силой хлестало из отверстия, не позволяя наложить уплотнитель, окатывало лица и одежду, приклеивало заледеневший инструмент к ладоням. Когда наступили сумерки, работу продолжали при свете автомобильных фар. Лишь к полуночи ценой неимоверных усилий удалось заделать течь. И снова ритмично забился пульс стальной артерии, питающей участок БАМа горючим. За проявленный героизм воины-комсомольцы были поощрены командиром.
...От замыкания в системе электропитания неожиданно загорелся топливозаправщик, находившийся рядом со складом ГСМ. Перекрыв краны слива горючего, водитель рядовой В. Тимофеев принялся тушить пожар. Но сбить пламя с пылающей машины не удалось. Тогда, не раздумывая, солдат сел за руль и тронулся с места. Ярким факелом промелькнула объятая огнем машина по проселку, оставляя языки косматого пламени на траве. Отогнав ее подальше, Тимофеев струей из огнетушителя сбил пламя, подбиравшееся к открытой горловине цистерны. Затем стал тушить песком очаги огня на дороге. Тут подоспела помощь. Дружно взялись за лопаты крепкие солдатские руки, и огонь отступил. За мужество и находчивость командир части наградил рядового Владимира Тимофеева ценным подарком.
И еще один эпизод. При проходке скважины, предназначенной для опоры моста, бур уперся в скальный пласт. Решили разрушить его, с силой бросая вниз через специальную обсадную трубу тяжелый заостренный снаряд. Неожиданно трос оборвался и полуторатонное стальное острие засело на восьмиметровой глубине, прочно закупорив скважину. Работа на мосту остановилась. Как вытащить снаряд? Руководитель работ старший лейтенант Н. Столяров и прибывшие на место инженеры напрасно ломали голову: обычные решения не годились.
— Товарищ старший лейтенант, — услышал вдруг Столяров голос за спиной. — А что, если спуститься по трубе вниз и зацепить снаряд тросом? Я бы мог попробовать...
Перед офицером стоял машинист электростанции ефрейтор Виктор Акимов. Поскольку другого выхода Столяров не видел, он принял предложение.
Обвязавшись страховочной веревкой и прихватив трос с [248] петлей на конце, Акимов скользнул в черный зев трубы. Над головой с каждой минутой сужался голубой кружок неба, но ефрейтор, упираясь руками, ногами и спиной в стенки трубы, опускался все ниже. На дне была ледяная, настоянная на вечной мерзлоте вода. Акимов с трудом нащупал ногой шейку снаряда, затем, пригнувшись, накинул на нее петлю троса и крикнул: «Тащи!» Трос натянулся... и петля соскочила с шейки. Онемевшими пальцами Акимов сделал новую петлю. Теперь пришлось уже нырять в воду — раз, второй, третий. В конце концов удалось-таки «заарканить» снаряд и поднять его наверх. Буровая заработала вновь.
В тот же день командир ефрейтора Акимова написал письмо, которое ушло в Волгоградскую область. В нем были и такие слова: «Спасибо Вам, Варвара Григорьевна, за то, что Вы воспитали такого сына, такого верного товарища и такого мужественного солдата, как Ваш Виктор».
Примеров, подобных этим, можно привести множество: воины-железнодорожники трудятся в условиях, где каждый возведенный километр магистрали требует не только квалифицированного труда и высочайшей механизации, но и лучших качеств человеческого характера. И они с честью выдерживают этот экзамен. За свой самоотверженный труд около тысячи солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров награждены медалью «За участие в строительстве Байкало-Амурской магистрали». Многие отмечены наградами Ленинского комсомола.
На одном из наиболее сложных — Восточном участке БАМа воинскими подразделениями уже построено много автомобильных дорог и капитальных сооружений, на год раньше срока открыто сквозное движение поездов на участке Ургал — Комсомольск-на-Амуре. В теплых словах приветствия товарища Л. И. Брежнева, направленного участникам строительства Восточного участка БАМа, отмечено, что эта победа одержана благодаря самоотверженному труду воинов-железнодорожников, вносящих свой вклад в мирный созидательный труд Родины. В ответ на столь высокую оценку их ратного труда воины продолжают наращивать темпы сооружения таежной магистрали века...
Хотелось бы сказать еще об одном очень важном участке, на котором самоотверженно трудятся многие солдаты тыла. Каждое лето, и это стало уже традицией, многие военные водители участвуют в уборке урожая в различных районах страны, оказывая в этом существенную помощь труженикам [249] села. К каждой уборочной тщательно готовятся и люди, и машины. Быт водителей и безотказную работу техники в период страды обеспечивают подразделения обслуживания. Ведь следует организовать не только питание и отдых личного состава, но и позаботиться, чтобы воины могли всегда помыться в бане и поменять белье, получить срочную медпомощь и отремонтировать обувь, посмотреть новый кинофильм и приобрести необходимое в лавке Военторга.
Тщательно отлаженная организация дела позволяет успешно трудиться в любой, даже самой неблагоприятной обстановке. Особенно сложной, помнится, выдалась погода в 1976 году. Шли частые затяжные дожди, что крайне усложняло и уборку урожая, и вывозку зерна. Но и в этих условиях личный состав автобатальонов, которыми командовали офицеры С. Ермак, К. Игнатенко, Ф. Сердюков и Н. Кизимов, выполнил ответственное задание с честью. Только подчиненные подполковника Ермака при норме 500 тыс. т перевезли в ту осень 1 млн. 645 тыс. т различных сельскохозяйственных грузов.
Большой успех воинов-автомобилистов в уборочной кампании отметил тогда в письме, направленном командирам всех четырех автобатальонов, товарищ Л. И. Брежнев. «Труженики сельского хозяйства, — подчеркнул он в нем, — высоко ценят трудовой подвиг военных водителей и выражают им свою большую признательность. В совместной битве за хлеб в сложных погодных условиях этого года еще раз убедительно проявилось нерушимое единство нашей армии и народа. Сердечно поздравляю с большой трудовой победой личный состав ваших частей и всех военнослужащих, кто своим бескорыстным трудом, мастерством и энергией помог засыпать в закрома Родины многие миллионы тонн хлеба»{33}.
Успех автомобилистов в ту страдную пору был достигнут за счет передовой организации труда, высокой профессиональной выучки и дисциплинированности воинов, чувства особой личной ответственности каждого за успех общего дела. Многие воины ежедневно в 2–3 раза перекрывали нормы вывозки зерна. А ефрейтор М. Алехин и рядовой П. Кузнецов перевезли более 6 тыс. т грузов каждый! Когда же выяснилось, что в одном из хозяйств часть комбайнов простаивает из-за нехватки механизаторов, то пятеро воинов, владеющих этой специальностью, сели в кабины степных кораблей и включились в жатву хлеба. Позже, во время уборки сахарной свеклы, ежедневно ремонтники и другие [250] свободные от рейсов специалисты добровольно выходили на уборку свеклы.
В 1980 году отличился автомобильный батальон офицера А. Крыжко. Его водители перевезли 1 млн. 600 тыс. т сельскохозяйственных продуктов, в том числе 1 млн. т зерна, значительно перевыполнив все плановые задания{34}.
С раннего утра до позднего вечера, а иногда и круглосуточно армейские машины перевозили хлеб, овощи, корма. Каждый водитель взял повышенные обязательства в соревновании, многие включились в движение «тысячников», а затем «двухтысячников». Первыми добились звания «двухтысячника» рядовые В. Коростов, И. Булюк и Л. Бабин, о чем известили красные звездочки, появившиеся на бортах их автомашин. А к концу страды три четверти всех водителей батальона также перевезли по две и более тысячи тонн зерна.
Достижению столь высоких показателей способствовали многие факторы. Здесь и работа водителей по скользящему графику, позволявшему бесперебойно транспортировать зерно при посменном отдыхе людей. И максимальное использование для рейсов ночного времени, поскольку элеваторы не справлялись днем с потоком зерна, и автомобили иногда простаивали под разгрузкой. И постоянная взаимопомощь и выручка в коллективах автомобилистов.
И здесь, среди подчиненных офицера А. Крыжко, нашлись люди, работавшие до армии механизаторами на селе. С разрешения командира они отремонтировали несколько вышедших из строя совхозных комбайнов и тракторов и сели за их штурвалы. Комсомольцы С. Левченко, М. Белановский, А. Гроцкий, А. Наливко и на уборке зерновых вышли в передовики.
Постоянно, а тем более в самые горячие дни, в батальоне велась целеустремленная политико-воспитательная работа. Проводились накоротке собрания с постановкой задач и подведением итогов. Ход соревнования оперативно отражался в молниях, листовках, боевых листках. Победителям вручались красные вымпелы и почетные грамоты.
Большое воздействие на солдат, сержантов и офицеров оказывали и встречи со знатными хлеборобами и участниками Великой Отечественной войны из местных колхозов и совхозов. Они помогали нагляднее воспринимать славные боевые и трудовые традиции нашего народа и максимально [251] мобилизовать свои силы и все помыслы на труд и на подвиг в жаркой битве за хлеб.
В этой связи не могу не рассказать о героическом поступке коммуниста командира автомобильного подразделения капитана Н. Кузнецова. Воины под его командованием помогали убирать урожай в совхозе «Гигант» Ростовской области. Жара стояла невыносимая. Когда же поднялся и сильный ветер, капитан услышал вдруг крик:
— Хлеб горит!
Выскочив из палатки, где он оформлял документацию, офицер увидел клубы дыма, вздымавшиеся к небу со стороны пшеничного поля. Не мешкая, вместе с двумя подчиненными Кузнецов вскочил на трактор и погнал его к месту пожара. Только подъехав ближе, он осознал всю неотвратимость грозящей беды. Одного военнослужащего капитан отправил за подмогой в лагерь, а вместе с другим стал лопатами окапывать поле с наветренной стороны. На другом конце хлебного массива прокладывали глубокие борозды, преграждая путь огню, тракторы. Когда люди уже начали теснить стихию, неожиданно изменил направление ветер, и в один миг огненный столб накрыл Кузнецова...
Из огня его вынесли подоспевшие солдаты. Спасти жизнь офицера не удалось... Но урожай на пшеничном поле воины отстояли, довершив схватку с огнем, в которую первым бесстрашно вступил их командир. Решением Сальского райисполкома одна из улиц города была тогда переименована в улицу Кузнецова. И поле, на котором он сражался с огнем, также названо «Полем капитана Кузнецова», о чем извещает установленная у его кромки мемориальная доска...
С тех пор на каждой уборочной проводится специальная декада ударного труда в память о подвиге офицера Н. Кузнецова. В эти дни военные водители работают с максимальным напряжением, перекрывая все нормы перевозки грузов, экономя горючее и зорко следя за тем, чтобы на самых протяженных маршрутах не было утеряно ни килограмма зерна из нового урожая. И каждый год имена сотен лучших из них вносятся в летопись очередной битвы за большой хлеб...
Так трудятся солдаты на одном из трудных участков сельского хозяйства страны. Ныне, когда партия провозгласила важнейшей задачей осуществление крупномасштабной Продовольственной программы, воины-автомобилисты внесут еще более весомый вклад в это поистине всенародное дело.
Таковы будни войск тыла. Успешно решая задачи, возложенные на них в мирное время, подразделения, части, учреждения и службы тыла ни на минуту не забывают о своем [252] предназначении на случай возможной воины и потому настойчиво повышают боевую готовность. Критерии ее едины и для войск и для тыла. Они определяются самим характером современной войны с использованием оружия необычайной разрушительной силы, которое в равной степени будет влиять и на способы ведения боевых действий, и на особенности их тылового обеспечения.
Выступая на VI Всеармейском совещании секретарей первичных партийных организаций, Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов отметил, что боевая готовность — главный показатель качественного состояния войск и сил флота. В ней аккумулируются результаты многогранной деятельности командиров и политработников, штабов, политорганов и партийных организаций, всего личного состава Вооруженных Сил, их способность выполнить свое основное предназначение — надежно защитить социалистические завоевания, мирный труд советского народа, обеспечить безопасность нашей страны, ее друзей и союзников.
«Боевая готовность, — подчеркнул он, — не может носить временный, сезонный характер или застыть на каком-то уровне. Ее необходимо постоянно повышать и совершенствовать. На это должны быть направлены усилия всего личного состава Вооруженных Сил»{35}.
К числу важных факторов боевой готовности относится постоянная бдительность личного состава армии и флота, его решимость и способность дать немедленный и сокрушительный отпор любому агрессору. Этот фактор приобретает особую значимость в современных условиях, когда новые средства вооруженной борьбы создают определенные возможности для попыток внезапного нападения агрессора на страны социалистического содружества. Это обстоятельство, как и политика реакционных империалистических кругов, рассчитанная на усиление международной напряженности и возникновение взрывоопасных конфликтов в различных точках планеты, обязывает и нас, солдат тыла, неустанно крепить свою готовность к вооруженной защите социалистического Отечества. С этой целью в частях, штабах и учреждениях тыла ведется постоянная работа по формированию у личного состава прочных морально-политических и психологических качеств, необходимых для действий в условиях современной войны. Большое внимание уделяется также сокращению сроков приведения всего тылового механизма в полную готовность, уменьшению его уязвимости от воздействия [253] противника и повышению живучести в боевых условиях.
Готовность к реальным боевым действиям распространяется на все силы и средства тыла, будь то личный состав, материальные запасы или обширный парк специальной техники. Систематическое и четкое выполнение установленных мероприятий — от внезапных проверок частей и подъема по тревоге материальных запасов до выполнения всех регламентов по обслуживанию и ремонту техники — обеспечивает возможность приведения их в действие в кратчайшее время. С этой же целью постоянно совершенствуется система оповещения, сокращаются сроки свертывания и развертывания тыловых объектов.
Высокая боеготовность войск и их тыла преследует, однако, не только эту цель — не дать застать себя врасплох в первые минуты вероломного нападения агрессора. Требуется также обеспечить все предпосылки для полного разгрома противника в ходе последующих боевых действий. Вот почему в общем комплексе мероприятий, обеспечивающих постоянную боеготовность Вооруженных Сил, все большее значение приобретает высокая боевая и специальная выучка личного состава армии и флота, включая и солдат тыла. Этот важный фактор достижения успеха в современном бою также находится в центре внимания командиров, начальников штабов и служб тыла. Личный состав тыловых частей и подразделений настойчиво учится быстро прокладывать и восстанавливать пути сообщения и подвоза, в кратчайшие сроки перерабатывать огромную массу различных материальных средств и доставлять их войскам всеми видами транспорта, качественно и быстро производить ремонт техники тыла и военного имущества, искусно применять сложнейшую полевую аппаратуру для медицинского обеспечения личного состава.
В современном бою особую остроту приобретают и вопросы боевого обеспечения тыла. Если в прошлом достаточно было, как правило, организовать непосредственную охрану важных тыловых объектов, то ныне возникла необходимость и в надежной их обороне в случае возможного нападения противника. В ходе подготовки специалистов тыла должное внимание уделяется и этим задачам — путем организации необходимых мероприятий, использования выделенных средств и отработки соответствующих действий.
В обеспечении высокой боеготовности войск и тыла в современных условиях все более важную роль играет крепкая воинская дисциплина. Она цементирует боевой строй [254] вооруженных защитников Родины, повышает их стойкость и мужество, подчиняет все их помыслы великой цели служения партии и народу. Вот почему неустанная борьба за четкий уставной порядок, за укрепление дисциплины и повышение исполнительности личного состава — первейшая задача всех должностных лиц в войсках и органах тыла.
Постоянная и высокая боеготовность — важнейшая предпосылка способности тыла надежно обеспечить все потребности Вооруженных Сил в любых условиях боевой обстановки. И делается все для того, чтобы уровень этой готовности соответствовал требованиям неспокойного сегодняшнего дня.
Неуклонно отстаивая дело мира и проводя курс на всеобщее разоружение, Коммунистическая партия и Советское правительство уделяют вместе с тем неослабное внимание укреплению обороноспособности нашего государства, повышению боевой мощи его армии и флота. Поскольку успех в современном сражении может быть достигнут лишь согласованными усилиями всех видов Вооруженных Сил и родов войск, Коммунистическая партия постоянно заботится о пропорциональном, сбалансированном развитии всех звеньев Вооруженных Сил СССР, общий боевой потенциал которых, как заявил Л. И. Брежнев, составляет ныне «прочный сплав высокой технической оснащенности, воинского мастерства и несокрушимого морального духа...» {36}. Это еще раз наглядно подтвердили учения войск и сил флота «Запад-81».
КПСС всегда держит в поле зрения и такой важный участок, как Тыл Вооруженных Сил. И это естественно: современная война, при ее масштабах и возросших материально-технических потребностях войск, предполагает особо четкую и напряженную работу всех эшелонов и элементов тыла. И к решению своих задач тыл готов. Крупные преобразования, осуществленные в организации и оснащении тыла, резко повысив его возможности, оказывают все большее влияние на боеспособность Вооруженных Сил в целом.
Так, постоянная боеготовность Ракетных войск стратегического назначения в значительной мере определяется материальной мощью их тыла, составляющего единое целое с боевыми частями. Большой перестройке подвергся тыл Сухопутных [255] войск. Насыщенный специальной мощной и высоко производительной техникой, современными средствами связи и автоматизации управления, он в состоянии полностью обеспечить ведение боевых действий самого различного характера. Тыл советских Военно-Воздушных Сил также располагает всеми необходимыми средствами авиационно-технического и инженерно-аэродромного обеспечения. Разностороннее материально-техническое оснащение имеет тыл в зенитно-ракетных, авиационных и радиотехнических частях Войск ПВО, что в значительной степени повышает их способность вести борьбу с любым воздушным противником. В Военно-Морском Флоте система тылового обеспечения способна непосредственно в море, на значительном удалении от береговых баз, осуществлять снабжение всем необходимым кораблей, находящихся в дальних походах. Вспомогательный флот ВМФ располагает морскими транспортами и сухогрузными контейнеровозами, рефрижераторными и водоналивными судами. Многоцелевые спасательные суда способны оказать помощь аварийным кораблям в любом районе Мирового океана.
Словом, Тыл Вооруженных Сил СССР по своей сути и возможностям стал ныне совсем другим. Во многом изменился и его личный состав, хорошо овладевший своей техникой, новыми знаниями и навыками. Неизменной осталась лишь беспредельная преданность солдат тыла Коммунистической партии и советскому народу. И решимость — до конца исполнить свой воинский долг на порученном им участке.