По приказу Ленина

После победы Октября Советское правительство обратилось к Германии с предложением о заключении сепаратного мира и прекращении боевых действий на суше и на море. Начались мирные переговоры. Империалистическая Германия, продолжая наступление, предъявила Советской России унизительные условия мира.

Еще до окончания переговоров Совет Народных Комиссаров декретом от 11 февраля 1918 года объявил о роспуске царского флота и организации социалистического флота.

Брестский договор был заключен 3 марта 1918 года. По условиям этого договора советский флот должен был эвакуироваться из портов Эстонии и Финляндии либо разоружиться. Финский залив в это время был покрыт мощным льдом, проход кораблей через который представлялся невозможным. С другой стороны, пребывание флота в прибалтийских портах в разоруженном состоянии не сулило ничего хорошего: немцы приближались к Ревелю и могли захватить корабли. 25 февраля германские войска вошли в Ревель. [110]

Уход кораблей из Ревеля начался еще до занятия города немцами. Подводные лодки пробивались через ледовые торосы вслед за ледоколами, которые оказывали помощь и другим кораблям флота при переходе их в Гельсингфорс. Одну из подводных лодок («Единорог») довести до Гельсингфорса не удалось — она затонула на середине Финского залива. Других потерь на переходе не было.

Все ценные корабли флота были выведены из Эстонии. В Ревеле остались лишь часть вспомогательных судов, 8 старых подводных лодок, сданных в порт, и плавучие средства порта, неспособные к переходу во льдах.

В конце февраля почти весь Балтийский флот сосредоточился в Гельсингфорсе. Однако этот порт являлся лишь временным пристанищем для флота, так как по условиям Брестского договора предстояло эвакуировать советские корабли из портов Финляндии. В этот период в Финляндии была в полном разгаре гражданская война. Под давлением белофиннов финская Красная гвардия отступала к Гельсингфорсу. В помощь Маннергейму Германия сформировала так называемую «Балтийскую дивизию» фон дер Гольца, которая была направлена на кораблях в Финляндию.

3 апреля 1918 года немцы начали высадку десанта в Гангэ. Базировавшиеся там подводные лодки 4-го дивизиона («АГ-11», «АГ-12», «АГ-13» и «АГ-15» с их базой «Оланд») в тот же день были взорваны своими командами ввиду опасности захвата кораблей немцами; команды лодок выехали поездом в Гельсингфорс.

Немцы начали продвигаться к столице Финляндии. Над советским флотом в Гельсингфорсе нависла прямая угроза захвата. Положение Балтийского флота стало критическим. Переход флота в Кронштадт казался невозможным, так как Финский залив был покрыт мощным торосистым льдом. Но и оставлять корабли в Гельсингфорсе было нельзя. Совет комиссаров Балтийского флота поставил своей задачей эвакуировать корабли в Кронштадт, невзирая на трудности. Наиболее реакционные офицеры — командиры соединений (флагманы) — оказывали явное сопротивление переводу флота в Кронштадт, доказывая невозможность перехода кораблей во льдах.

Поведение этой части офицеров отражало интересы международного империализма, в планы которого входил захват кораблей Балтфлота в портах Эстонии и Финляндии, [111] а затем нанесение тяжелого удара обороне Петрограда. Но и этот замысел империалистов был сорван благодаря революционному энтузиазму матросских масс, руководимых партией Ленина.

— Советские моряки отлично понимали, что Балтийский флот крайне необходим для защиты Петрограда — колыбели Великой Октябрьской социалистической революции. Поэтому они отдали все свои силы для выполнения труднейшей задачи — перевода кораблей в Кронштадт. Этот беспримерный в истории флотов переход кораблей в тяжелых ледовых условиях Финского залива получил историческое название «ледового похода».

6 марта на яхте «Полярная звезда» состоялся пленум судовых и ротных комитетов совместно с членами Центробалта, местного флотского комитета и комиссарами флота. Решение пленума гласило:

«Пленарное собрание предлагает... весь план эвакуации Гельсингфорсской базы разработать Совету комиссаров флота, имеющему право кооптировать сведущих лиц. Все их требования должны исполняться беспрекословно. Все команды должны остаться на своих местах. Немедленно приступить к выводу из Гельсингфорса 1-й бригады линейных кораблей и крейсеров».

12 марта из Гельсингфорса в сопровождении ледоколов вышел первый отряд кораблей, состоявший из линкоров «Петропавловск», «Севастополь», «Гангут» и «Полтава», крейсеров «Рюрик», «Богатырь» и «Адмирал Макаров». Благополучный приход в Кронштадт первой бригады 17 марта ободрил команды остальных кораблей, находившихся в Гельсингфорсе.

К переходу стали готовиться все оставшиеся корабли. Наиболее опасным представлялся переход подводных лодок: в случае повреждения льдом балластных цистерн лодкам угрожало затопление. На случай возможного оставления лодок в Гельсингфорсе на них погрузили зарядные отделения торпед, чтобы взорвать лодки, если немцы попытаются захватить их. Подводники обратились за помощью к судовым комитетам надводных кораблей.

Автор этих строк был участником «ледового похода» и хорошо помнит, как настойчиво подводники боролись за сохранение своих кораблей. 3 апреля делегации судовых комитетов подводных лодок «Тур», «Тигр» и «Рысь» вошли в контакт с судовыми комитетами кораблей «Андрей [112] Первозванный», «Республика», «Олег» и «Баян», готовившихся выйти 4 апреля. Судовые комитеты этих кораблей, выслушав просьбу подводников, согласились взять лодки на буксир.

4 апреля в 5 часов утра лодки вышли из гавани с помощью буксиров и стали пробиваться к кораблям, стоявшим во льдах на рейде. Подводную лодку «Рысь» затерло у маяка Грохара; 6 апреля ее пришлось отбуксировать обратно в гавань.

Лодка «Тур» приняла буксир с броненосца «Республика». Командир лодки «Тигр», подойдя к борту крейсера «Баян», заявил, что может идти своим ходом в полосе воды непосредственно за кормой крейсера. Действительно, лодка «Тигр» дошла таким способом до Кронштадта, не прибегая к помощи буксиров.

Подводная лодка «Тур», не имевшая достаточного количества команды для самостоятельного хода, начала свой переход на буксире у броненосца «Республика». Но в первый же день с наступлением темноты лодка повредила носовую оконечность. Вода заполнила носовую балластную цистерну, лодка получила большой дифферент на нос и стала зарываться под лед, задерживая движение броненосца. Повреждение носовой оконечности произошло от удара форштевнем о корму броненосца, когда его движение затормозилось сопротивлением мощных торосов.

Лодка с большим дифферентом на нос уже не слушалась руля и рыскала. Попадая под мощные торосы, она создавала громадное сопротивление буксировке. Буксирные концы часто рвались, их неоднократно заводили снова и снова; люди ранили себе руки о разорванные концы стальных тросов. Когда буксирные тросы были израсходованы, на «Туре» отклепали и выбросили за борт якорь, а конец якорного каната подняли на борт броненосца и надежно закрепили на кормовых кнехтах. Эта трудная работа команды проводилась в холод и вьюгу, при отсутствии отопления на самой подводной лодке.

Дальнейшая буксировка мешала броненосцу двигаться вперед. Он не имел возможности давать задний ход, что было необходимо для разбега и форсирования ледяных торосов с ходу. Командир броненосца «Республика» доложил флагману о невозможности дальнейшего движения с поврежденной лодкой на буксире. Флагман поднял сигнал: [113] «Отдать буксир, команде «Тура» покинуть лодку и перейти на броненосец». В ответ на этот сигнал судовые комитеты броненосца и лодки потребовали выделить для буксировки «Тура» ледокольный буксир «Силач». Флагман удовлетворил эту просьбу судовых комитетов, и в дальнейшем подводная лодка «Тур» шла на буксире «Силача» до самого Кронштадта. Когда буксиру было трудно пробиваться во льдах с лодкой на буксире, она помогала ему работой своих главных электродвигателей. Воду из поврежденной носовой балластной цистерны периодически откачивали помпой.

10 апреля 1918 года второй отряд кораблей и две лодки пришли в Кронштадт. Лодка «Тур» получила серьезные повреждения носовых балластных цистерн и надстроек, помятых во льдах. Лодка «Тигр», не имевшая повреждений при переходе, разбила носовую оконечность, швартуясь к стенке в Кронштадтской гавани.

Остальные лодки пробивались из Гельсингфорса шхерами, где не было ледяных торосов, и поэтому пришли в Кронштадт без серьезных повреждений. 7 апреля из Гельсингфорса в сопровождении сторожевых судов ледокольного типа вышли лодки «Волк», «Вепрь», «Леопард», «Змея», «Рысь», «Пантера», «Ягуар» и «Ерш». 9 апреля на буксире у транспортов «Тосно» и «Иже» вышли лодки «Кугуар» и «Угорь».

В период с 7 по 12 апреля шхерами ушло из Гельсингфорса 167 кораблей, путь которым прокладывали ледоколы. Последние корабли Балтфлота ушли из Гельсингфорса в 9 часов утра 12 апреля, за три часа до прихода немецкой эскадры, которую наши корабли уже видели на горизонте.

Бывшие в составе Балтийского флота английские подводные лодки «Е-1», «Е-8», «Е-9», «С-19», «С-26», «С-27» и «С-35», их база «Амстердам», а также три английских парохода с разрешения Совета Народных Комиссаров были взорваны англичанами 4 апреля на внешнем свеаборгском рейде.

Ледовый переход Балтийского флота закончился 25 апреля 1918 года. Всего было уведено из Гельсингфорса 236 кораблей, в том числе: 6 линкоров, 5 крейсеров, 54 эскадренных миноносца, 12 подводных лодок, 10 тральщиков, 5 минных заградителей, 15 сторожевых судов, 14 вспомогательных судов, 4 посыльных судна, 45 транспортов, 25 буксиров, 1 паром, 1 плавучий маяк и 7 яхт. [114]

Эти корабли стали основой Красного Балтийского флота и ряда флотилий.

Совершившие «ледовый поход» 12 подводных лодок типа «Барс»: «Тигр», «Волк», «Тур», «Леопард», «Змея», «Пантера», «Рысь», «Ягуар», «Ерш», «Угорь», «Вепрь», «Кугуар» и часть старых подводных лодок: «Минога», «Окунь», «Макрель» и «Касатка» — были вскоре использованы для защиты завоеваний Октябрьской революции.

* * *

Молодая Советская Республика переживала грозные дни, напрягая все силы для борьбы с внутренней контрреволюцией и отражения натиска интервентов.

Советское правительство использовало часть подводных лодок на внутренних фронтах гражданской войны. Осенью 1918 года из Петрограда на Волгу были отправлены несколько миноносцев и четыре подводные лодки: «Минога», «Касатка», «Окунь» и «Макрель».

Летом восемнадцатого белогвардейцы подняли восстание против Советской власти и захватили в свои руки Среднее Поволжье, намереваясь развивать наступление на Москву. Началась борьба за юг и Каспий. Враг захватил и вооружил лучшие суда, имевшиеся в среднем течении Волги и Камы, поэтому Красную Волжскую флотилию было необходимо срочно усилить боевыми кораблями.

В. И. Ленин дал указание штабу Балтийского флота перевезти на Каспийское море подводные лодки. Штаб флота выяснил, что по условиям железнодорожных перевозок на Каспий можно отправить только три малые лодки типа «Касатка» и лодку «Минога». Однако эти лодки нуждались в капитальном ремонте, и для этой цели еще осенью 1917 года их привели к Балтийскому заводу. Пришлось в небывало короткие сроки выполнить большой объем ремонтных работ.

28 августа, проверяя выполнение своего задания, В., И. Ленин писал в Морской Генеральный штаб: «Как стоит вопрос об отправке подводных лодок на Волгу и в Каспийское море?

Верно ли, что лишь старые подводки можно отправить?

Сколько их?

Когда дано распоряжение об отправке? Что вообще сделано?

ЛЕНИН» [115]

Не удовлетворившись полученным ответом, В. И. Ленин писал на следующий день:

«Невозможно ограничиться такой неопределенностью: «ищем» (своего имущества?? Необходимо к завтрему представить мне имена «ищущих», дату, с которой они ищут, и т. д.).

«Выясняется возможность отправить» — тоже невероятно неопределенно.

Когда и кто распорядился «выяснить»? Я прошу завтра (30/8) мне это сообщить точно, официально.

Ибо дело с посылкой подводок не терпит отлагательства ни на минуту.

ЛЕНИН»

Указанные четыре подводные лодки срочно отремонтировали и отправили по железной дороге до Саратова, откуда они должны были своим ходом спуститься по Волге до Астрахани.

Начальником дивизиона подводных лодок Каспийской военной флотилии и одновременно командиром подводной лодки «Минога» был назначен командир подводной лодки «Пантера» Юлий Витальевич Пуаррэ.

Первыми из Петрограда были отправлены две подводные лодки «Минога» и «Макрель». Их подняли краном и установили на специальные железнодорожные платформы. Сложнее было произвести спуск лодок с платформ в саратовском затоне, где не было кранов нужной грузоподъемности. Писатель Колбасьев в своем рассказе «Туман» так описывает этот эпизод.

* * *

«Начальник дивизиона, рыжий Антон Сарре (Ю. Пуаррэ.— Н. Ч.) стоял на рубке одной из своих подводных лодок и, размахивая руками, ругался на четырех языках. После продолжительного словесного и прочего воздействия лодка, вздрогнув, медленно съехала боком в грязную волжскую воду...

Завхоз дивизиона сознавал, что из-за недостатка воды лодку спускать иначе чем бортом было невозможно, но тем не менее ожидал немедленной гибели рыжего Антона Сарре вместе с лодкой, и только увидев, что спуск кончился благополучно, смог выдохнуть застрявший в груди воздух...

...— Страшные времена пришли, мой друг Туман,— [116] сказал невысокий белобрысый командир канонерской лодки «Роза Люксембург».— Однако ты, Туман, все-таки не унывай. Только привыкни к тому, что теперь все делается наоборот. Подводные лодки плавают не под водой, а по земле на рельсах, и спускают их не кормой, а бортом. Шестидюймовые пушки снимают с крейсеров и ставят на нефтяные баржи. Табак-махорка выпуска восемнадцатого года при горении стреляет, а бездымный порох выпуска двенадцатого года иногда почему-то не горит...»

* * *

18 мая 1919 года «Макрель» была выслана на боевую позицию к острову Чечень на подходах к каспийскому порту Петровск (ныне Махачкала), где базировались тогда корабли английских интервентов и белогвардейцев. Атакованная английскими торпедными катерами, лодка вынуждена была отойти к рейду форта Александровский. Силы красных в форту были очень незначительны, и враг рвался к нему, чтобы захватить или уничтожить наши корабли.

21 мая в 12 часов дня на флагманском корабле Астрахано-Каспийской военной флотилии — вооруженном пароходе «Каспий» был поднят сигнал: «Дивизиону подводных лодок выйти в море». «Макрель» и «Минога» немедленно подошли к «Каспию» и вместе с ним преградили дорогу вражеским кораблям, которые сразу же повернули обратно в море. Лодки возвратились к своей плавбазе. Но отход противника был только хитростью: вскоре его корабли опять приблизились к форту и открыли огонь. Завязался артиллерийский бой, в котором участвовала даже плавучая база подводных лодок «Ревель».

Силы были неравные. Советским боевым кораблям, наспех переоборудованным из старых грузовых пароходов, приходилось бороться с отлично вооруженными английскими вспомогательными крейсерами и быстроходными катерами. Вражеский снаряд попал в пароход «Ревель», который вспыхнул, как факел. Пламя перебросилось на стоящую рядом с ним «Миногу». Нашей флотилии грозила гибель или захват врагом.

В этот тяжелый момент помощник командира «Макрели» Реноян, исполняющий обязанности командира, растерялся и, бросив лодку на произвол судьбы, сбежал на берег. Командование ею принял на себя боцман Лошманов. Он смело вывел маленькую «Макрель» навстречу [117] врагу. Подводная лодка погрузилась и пошла на сближение с вражескими кораблями. Противник обнаружил «Макрель» и, боясь быть атакованным, повернул на обратный курс. Этим воспользовался Пуаррэ, который вместе с несколькими матросами вскочил в шлюпку и отбуксировал «Миногу» от борта горящего парохода «Ревель».

О подвиге «Макрели» и героизме ее команды в бою у форта Александровский стало известно Советскому правительству. Фактический командир лодки боцман Лошманов был награжден орденом Красного Знамени.

Вскоре из Петрограда в Астрахань прибыли последние две подводные лодки «Окунь» и «Касатка». Каспийская флотилия, в состав которой входил дивизион подводных лодок, укомплектованный экипажами из добровольцев моряков-балтийцев, преданных революции, под руководством Кирова с честью выполнила свой долг в боях с белогвардейцами и интервентами на Волге и Каспии.

Когда боевые действия на Каспийском море закончились, все лодки были поставлены на капитальный ремонт, а их команды во главе с начальником дивизиона Пуаррэ были отправлены в Николаев на Черное море, где по указанию В. И. Ленина начались работы по возрождению Черноморского флота. [118]