Содержание
«Военная Литература»
Мемуары

Глава III.

Ударом на удар

Директива Ставки, привезенная мной, предписывала вступить в командование Юго-Восточным фронтом с 9 августа. Первые четыре дня предполагалось использовать для организационной работы. Но обстановка с каждым днем осложнялась. Противник изо всех сил рвался к Сталинграду, нанося в это время главный удар с юго-запада вдоль железной дороги Котельниково — Аксай — станция Тингута. Ставка потребовала немедленного образования фронта и моего вступления в командование войсками. Поэтому, несмотря на нехватку средств связи, на отсутствие заместителей, начальника штаба, члена Военного совета, с утра 7 августа я вступил в командование войсками и утром отдал первый приказ по Юго-Восточному фронту. Это был приказ политического характера, направленный главным образом на поднятие морального духа наших воинов. Здесь была указана основная задача, стоявшая перед фронтом: это — разгром и уничтожение рвущихся к городу гитлеровских орд. Приказ был обращен к высоким патриотическим чувствам защитников города, он призывал русских и украинцев, белорусов и грузин, армян и азербайджанцев — представителей всех народов нашей необъятной Родины, посланных сюда, чтобы остановить врага, — самоотверженно и упорно отстаивать честь социалистического Отечества.

«Пусть под Сталинградом будет положено нашими руками начало конца гитлеризма! Пусть скажут о каждом из нас, что он был в великой битве под Сталинградом! Ни шагу назад — таков приказ Верховного Главнокомандующего, таков приказ Родины!» [73]

Этими словами заканчивался первый приказ по фронту, воинам которого буквально завтра нужно было ценой своей крови, а быть может и жизни, остановить яростный напор превосходящих сил врага и отбросить его прочь от стен Сталинграда.

Помня ленинский завет о решающем значении морального фактора, я, естественно, обращался к духовным силам нашего советского воина. Не секрет, что в то время эти могучие силы у многих воинов таились еще под спудом житейских привычек мирного времени. Задачей было пробудить их, и как можно скорее. Первый приказ по Юго-Восточному фронту имел целью не только дать воинам общие перспективы борьбы на этом участке советско-германского фронта, но должен был помочь решить задачу и сегодняшнего дня. Обстановка требовала от нас самых решительных действий.

В этот первый период моей работы в Сталинграде серьезную помощь оказал мне полковник С. П. Иванов, назначенный начальником оперативного отдела штаба фронта и исполнявший обязанности начальника штаба фронта. Он проявил недюжинные организаторские способности и громадную работоспособность.

Однако прежде чем перейти к рассказу о последующих действиях в районе Юго-Восточного и Сталинградского фронтов, я позволю себе еще раз остановиться на событиях более широкого масштаба, относящихся к этому моменту. Лишь в свете их можно правильно оценить развитие борьбы под Сталинградом.

Обстановка на юге страны становилась все более угрожающей. Крым был теперь полностью в руках оккупантов. Наши армии понесли серьезные потери под Феодосией, Керчью, Севастополем. Войска Южного фронта поспешно отходили на Северный Кавказ. Были оставлены Новочеркасск, Ростов-на-Дону. Сосредоточив основную массу своих войск на участке фронта от Курска до Азовского моря, враг создал огромный перевес в силах и средствах на юге. Более чем тысячекилометровая линия фронта, выгнувшаяся огромной дугой на восток между Курском и Ростовом в направлении на Сталинград, требовала организации жесткой обороны. Выше (во вступлении) мы уже отмечали, как интенсивно враг усиливал южное крыло советско-германского фронта. К началу августа, т. е. к тому моменту, о котором идет речь, здесь [74] действовало более 40% вражеских сил (101 дивизия из 242).

23 июля Гитлер издал новую директиву (№ 45) о продолжении кампании 1942 года.

В соответствии с этой директивой войска противника получили следующие задачи (цитирую документ){19}.

«I. Во время кампании, продолжавшейся менее трех недель, большие задачи, поставленные мной перед южным флангом Восточного фронта, в основном выполнены. Только небольшим силам противника, оборонявшимся в этом районе, удалось уйти от окружения и достичь южного берега р. Дон. Следует считаться с тем, что они будут усилены за счет войск, находящихся на Кавказе.

Происходит сосредоточение еще одной группировки противника в районе Сталинграда, который он, по-видимому, собирается оборонять.

II. ЗАДАЧИ ДАЛЬНЕЙШИХ ОПЕРАЦИЙ

А. Сухопутные силы

1. Ближайшая задача группы армий «А» состоит в окружении и уничтожении сил противника, ушедших за р. Дон, в районе южнее и юго-восточнее Ростова.

Для этого использовать крупные силы танковых и моторизованных войск, которые должны наступать с плацдармов в районе Константиновская, Цимлянская (эти плацдармы должны быть заблаговременно захвачены нашими войсками) в общем направлении на юго-запад (примерно на Тихорецк), а также пехотные, егерские и горные дивизии. Реку Дон форсировать в районе Ростова.

Наряду с этим остается в силе задача передовых частей оседлать железную дорогу Тихорецк — Сталинград.

Два танковых соединения группы армий «А» (в том числе 24-ю танковую дивизию) передать группе армий «Б» для продолжения операций в юго-восточном направлении...

2. После уничтожения группировки противника южнее р. Дон важнейшей задачей группы армий «А» является [75] овладение всем восточным побережьем Черного моря, в результате чего черноморские порты и Черноморский флот противника будут парализованы.

Для этого переправить предназначенные для выполнения этой задачи соединения 11-й армии (румынский горный корпус) через Керченский пролив, как только обозначится успех продвижения главных сил группы армий «А», чтобы затем нанести удар вдоль дороги, проходящей по Черноморскому побережью на юго-восток.

Другая группировка, в состав которой войдут все остальные горные и егерские дивизии, имеет задачей форсировать р. Кубань и захватить возвышенную местность в районе Майкоп и Армавир.

В ходе дальнейшего продвижения этой группировки, которая должна быть своевременно усилена горными частями, в направлении на Кавказ и через его западную часть должны быть использованы все его доступные перевалы. Задача состоит в том, чтобы во взаимодействии с войсками 11-й армии захватить Черноморское побережье.

3. Одновременно группировка, имеющая в своем составе главным образом танковые и моторизованные соединения, выделив часть сил для обеспечения фланга и выдвинув их в восточном направлении, имеет задачу захватить район Грозный и частью сил перерезать Военно-Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги по возможности на перевалах. В заключение ударом вдоль Каспийского моря овладеть районом Баку.

Группе армий «А» будет передан итальянский альпийский корпус. Для этих операций группы армий «А» вводится кодированное название «Эдельвейс». Степень секретности: сов. секретно.

4. На долю группы армий «Б», как указывалось ранее, выпадает задача наряду с оборудованием оборонительных позиций на р. Дон нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника, захватить город, а также перерезать перешеек между Доном и Волгой.

Вслед за этим танковые и моторизованные войска должны нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и парализовать там также движение по главному руслу Волги. [76]

Эти операции группы армий «Б» получают кодированное название «Фишрейер» («Серая цапля» — А. Е.). Степень секретности: сов. секретно.»

Авиации в числе прочих задач указано, что «особенно большое значение имеет заблаговременное разрушение города Сталинграда».

Гитлер одновременно требует прибегать к бомбардировке с воздуха Баку и Грозного лишь в случае крайней необходимости.

Из директивы следует, что расстановка сил для исполнения плана летней кампании была существенно изменена{20}.

По первоначальному замыслу немецко-фашистского командования для захвата Кавказа намечалось использовать 1-ю, 4-ю танковые и 17-ю армии. После овладения Севастополем гитлеровское командование намеревалось направить на Кавказ также и 11-ю армию из Крыма. На сталинградском направлении должна была наступать лишь 6-я армия. Однако в ходе развития операций этот замысел претерпел существенные изменения. Упорное сопротивление и частые контрудары советских войск под Сталинградом вынудили немецко-фашистское командование, опасавшееся за фланги и тыл своей кавказской группировки, в конце июля повернуть с кавказского направления [77] на сталинградское 4-ю танковую армию, а в последующем выдвинуть сюда 3-ю и 4-ю румынские армии. Кроме того, к Дону была выдвинута и 8-я итальянская армия.

Таким образом, для наступления на Кавказ вместо четырех армий фактически могли быть использованы лишь две армии: 17-я и 1-я танковая. Такое резкое уменьшение немецких сил на кавказском направлении облегчало положение войск Закавказского фронта. В то же время значительное увеличение войск противника на сталинградском направлении чрезвычайно осложнило борьбу советских войск, действовавших под Сталинградом и в среднем течении Дона. Нашим довольно малочисленным войскам предстояло выдержать натиск двух германских армий (6-й и 4-й танковой) усиленного состава.

План действий группы армий «Б» (т. е. 6-й и 4-й танковой армий) был, на первый взгляд, прост и надежен: 4-я танковая и 6-я армии наносили удар южнее и севернее Сталинграда, поворачивали в сторону города и брали в «клещи» весь район Сталинграда с обороняющими его войсками (схема 6). С воздуха их поддерживал 4-й воздушный флот (усиленный 8-м авиационным корпусом), имевший задачу стереть Сталинград с лица земли.

Во исполнение этого плана 31 июля 4-я танковая армия открыла наступление с плацдарма в районе Цимлянская (см. схему 1).

Начинался новый этап боев у Сталинграда на его внешнем оборонительном обводе, причем обстановка, сложившаяся к этому времени на левом фланге Сталинградского и правом фланге Северо-Кавказского фронтов, благоприятствовала осуществлению планов противника.

64-я армия была вынуждена отойти за Дон. Слабая 51-я армия, имевшая всего пять крайне малочисленных дивизий, оборонявшаяся на чрезвычайно растянутом фронте (200 км), не могла противостоять натиску группировки противника, наступавшей вдоль Северного Донца на кавказском направлении. Это позволило гитлеровцам в конце июля захватить ряд плацдармов на левом берегу Дона, на участке Константиновская, Цимлянская. Так, 48-й танковый и 4-й армейский корпуса 4-й танковой армии к 30 июля оказались на исходных рубежах к югу [78] от станицы Цимлянская. Вскоре сюда подошел и 6-й румынский армейский корпус. В результате здесь оказалось до семи пехотных дивизий, две моторизованные и две танковые дивизии. Эта группировка получила конкретную задачу — наступая вдоль железной дороги Тихорецк — Сталинград, выйти в тыл войскам, оборонявшим город, и при содействии 6-й армии, окружив их, овладеть Сталинградом (6-я армия, как известно, должна была полностью овладеть западным берегом Дона и продолжать движение на Сталинград).

31 июля, как уже говорилось, противник перешел в наступление из района Николаевская, Цимлянская и без труда прорвал растянутый в ниточку фронт 51-й армии, насчитывавшей всего 3000 активных штыков. В тот же день неприятель вышел в район Ниж. Жиров, станция Гашун и, развивая наступление вдоль дороги Тихорецк — Сталинград, 1 августа захватил станцию Ремонтную, 2 августа — станцию и город Котельниково, 3 августа в его руках было уже и Жутово. Вместе с тем 6-й румынский армейский корпус вышел к Дону на участке Тормосин, Ниж.-Курмоярская. 51-я армия вынуждена была отойти на рубеж Ново-Сальский, Нововеселый.

Командующий Сталинградским фронтом, стремясь выполнить соответствующие указания Ставки, создал тогда оперативную группу в составе трех стрелковых дивизий, одной танковой и одной морской бригад. Командование группой было возложено на генерал-лейтенанта Чуйкова. Однако под натиском превосходящих сил противника группа к 5 августа отошла на северный берег реки Аксай и заняла там оборону, затем она вошла в состав 64-й армии.

Немецко-фашистские войска продолжали наступление вдоль железной дороги и 6 августа силами 4-й танковой армии вышли на рубеж реки Аксай до Жутово, далее Абганерово, озеро Цаца.

Рано утром 6 августа противник начал атаки левого фланга 64-й армии между Абганерово и Тингута. Эти атаки поддерживались большими массами танков и ударами авиации. В этот же день врагу удалось занять разъезд «74 км» и продвинуться далее к станции Тингута.

Таким образом, к моменту моего вступления в командование Юго-Восточным фронтом противнику уже удалось [79] пробить нашу оборону на внешнем сталинградском обводе и продвинуться на одном участке за этот рубеж, Враг находился в 30 километрах от Сталинграда. Над городом нависла самая серьезная угроза захвата его противником. Требовались решительные и спешные мероприятия и прежде всего стойкость и упорство наших войск.

В состав Юго-Восточного фронта в это время входили три армии: 64, 57 и 51-я. Из них лишь 64-я армия, выдвинутая из резерва в составе четырех дивизий, была удовлетворительно укомплектована личным составом и вооружением. 51-я армия, переданная в свое время из состава Северо-Кавказского фронта в значительно ослабленном состоянии, подверглась новым ударам уже в составе Сталинградского фронта. По силам и средствам эта армия не превосходила дивизии нормального состава; в ее состав входили 302-я, 91-я стрелковые и 115-я кавалерийская дивизии. Все они были крайне малочисленны, с ослабленной боеспособностью. 57-я армия, перешедшая к нам из Юго-Западного фронта, тоже была малочисленна. Ее личный состав в результате непрерывных боев и длительных маршей был сильно утомлен, а материальная часть в значительной степени изношена. Кроме двух стрелковых дивизий (244-й и 15-й гвардейской), в армию еще входили два батальона укрепленного района. Таким образом, войска, входившие в состав фронта, в общей сложности значительно уступали по своим силам одной армии противника с корпусной структурой.

Для усиления фронта Ставка выдвигала соединения из резерва, но они были еще в пути. Так, 1-я гвардейская армия, включенная в состав фронта, даже головными эшелонами могла прибыть не ранее чем через неделю.

В этой угрожающей обстановке необходимо было прежде всего навести строжайший порядок в самом городе, где, к сожалению, чувствовалась некоторая растерянность; если откровенно сказать, вполне реальной была и возможность захвата города противником. Надлежащего воинского порядка, какой должен быть в городе, расположенном в прифронтовом районе, не было. Отсутствовал начальник гарнизона. На единственной автомобильной дороге, проходящей через город, не было организовано [80] службы регулирования, а потому на ней немало было заторов, аварий, бестолковщины, партизанщины. Требовались самые неотложные меры. Если бы Сталинград целиком входил в Юго-Восточный фронт, наладить дело было бы просто. При наличии же двух фронтов даже назначение начальника гарнизона требовало согласования с командованием Сталинградского фронта.

В таких условиях была крайне трудна и вместе с тем весьма ответственна роль только что созданного фронта, фактически не имевшего ни аппарата управления, ни связи.

А задача, вставшая во весь рост перед войсками фронта, требовала немедленного разрешения. Необходимо было во что бы то ни стало остановить врага, рвавшегося с юго-запада к Сталинграду. За один день 7 августа были собраны все имевшиеся резервы и средства. Пришлось забрать танковые и артиллерийские подразделения даже с пунктов формирования, пополнить ими части левого фланга 64-й армии, чтобы иметь возможность организовать контрудар против вражеских сил, прорвавшихся через внешний обвод в районе разъезда «74 км». В созданную для контрудара группировку вошли 13-й танковый корпус (38 танков), 133 танковая бригада (21 танк) и 204-я стрелковая дивизия.

Контрудар по прорвавшейся в районе разъезда «74 км» вражеской группировке был нанесен с утра 9 августа: 204-я стрелковая дивизия с 254-й танковой бригадой при поддержке артиллерийской группы 64-й армии атаковала противника в направлении Зеты, разъезд «74 км»; 13-й танковый корпус развивал удар на главном направлении — на юго-запад, вдоль железной дороги; 38-я стрелковая дивизия повела атаку из района фермы № 3 в западном направлении (схема 7).

По указанию командования фронта на главном направлении контрудара, который пришелся прямо в лоб противнику, боевой порядок был построен следующим образом: первый эшелон составляли танки 13-го танкового корпуса и 133-й танковой бригады, за танками во втором эшелоне на дистанциях, несколько более широких, чем обычно, развернулись четыре истребительно-противотанковых артиллерийских полка, за ними, в третьем эшелоне, — два полка гвардейских минометов. Такое построение обеспечивало всем эшелонам и всем огневым [81] средствам одновременное участие в бою. При этом ни одна из частей не мешала друг другу. Со стороны противника наступали главным образом танки и мотопехота. Бой начался залпом гвардейских минометов. За ними вступили в бой артиллерийские полки, ведя огонь в промежутках между танками и на флангах, а затем вступили в бой и танки. Мощный, сосредоточенный, решительный удар наших частей вызвал замешательство в рядах противника. Однако, получив подкрепления свежими частями и авиацией, враг вновь перешел в наступление. Упорные и ожесточенные бои в районе Абганерово продолжались несколько дней. В итоге их противник понес крупные потери. Наши войска уничтожили до трех полков пехоты, подбили до 110 танков, захватили много орудий и других трофеев. Вражеские войска, прорвавшие внешний сталинградский обвод, были потеснены назад. Положение нашей обороны здесь (по внешнему обводу) было полностью восстановлено. После контрудара левый фланг войск Юго-Восточного фронта закрепился на рубеже Красный Дон, Абганерово, Тингута, озеро Цаца, далее на юг по линии озер до озера Сарпа.

Этот контрудар, проводившийся при недостатке сил и средств, а также времени на его подготовку, дал, тем не менее, эффективные результаты. Противник понес большие потери, оперативное положение обороны было восстановлено. План врага захватить город с юго-запада стремительным ударом вдоль железной дороги Котельниково — Сталинград потерпел крах. В результате этих боев 4-я немецкая танковая армия временно перешла к обороне. Командование немецкой группы «Б» вынуждено было срочно перебросить на усиление этой армии танковую и пехотную дивизии из 6-й армии.

Контрудар показал также, что при соответствующей организации и подготовке можно успешно наносить удары, если обстановка вынуждает к этому, и в лоб атакующему противнику, несмотря на его превосходство в наземной технике и авиации. Все зависит от обстановки, которая в данном случае требовала немедленного удара прямо по острию клина, который противник намеревался вбить в нашу оборону. Времени для проведения какого-либо маневра на флангах не было.

Тот, кто в то время внимательно следил за сводками [82] Совинформбюро, возможно, помнит, что в числе самых первых сообщений печатались сведения о боях северо-восточнее Котельниково, при этом там часто фигурировала одна железнодорожная станция, которая переходила из рук в руки. Речь шла о нашем контрударе, «железнодорожная станция» была всего навсего разъездом «74 км». Необходимо отдать должное писателю Василию Гроссману: бои на этом участке правдиво отображены в его романе «За правое дело».

Но посмотрим, как оценили их в стане наших противников. Генерал Дёрр всячески выгораживает действия 48-го танкового корпуса. По его словам, действиям корпуса мешали и недостаток горючего, и жара, и отсутствие резервов, и недальновидность Гитлера, и даже поля подсолнечника и кукурузы; для варваров, не убоявшихся сжигать древнейшие памятники культуры, видите ли, помехой стали поля кукурузы и подсолнечника. Тем не менее он все же вынужден признать, что «48-й танковый корпус, продвинувшись далеко вперед и имея открытые фланги, попал в районе севернее Абганерово в тяжелое положение, когда русские при сильной поддержке авиации начали крупными силами контратаки...

4-я танковая армия, таким образом, в полном составе сосредоточилась в районе Абганерово, т. е. севернее р. Аксай, и вынуждена была перейти к обороне...»{21}.

Далее Дёрр вновь ссылается на «слабость» танковых сил{22}, остановленных наспех стянутыми частями Юго-Восточного фронта, которые противопоставили врагу не столько танки и авиацию, сколько свое мужество, упорство, воинскую предприимчивость и веру в правоту своего дела.

Однако, несмотря на то что противник юго-восточнее Сталинграда был остановлен и оттеснен за внешний обвод, [83] положение города оставалось крайне тяжелым. На левом фланге Сталинградского фронта, на калачинском направлении, обстановка не улучшалась, а ухудшалась. В период с 31 июля по 10 августа положение здесь продолжало оставаться весьма напряженным. Утром 7 августа в полосе 62-й армии перешла в наступление 6-я армия Паулюса, которая наносила удары с севера и юга под основание выступа, занимаемого нашими войсками на правом берегу Дона. Здесь напряженные бои продолжались до 14 августа.

Для улучшения взаимодействия между фронтами с 10 августа 1942 года Сталинградский фронт в оперативном отношении был подчинен командующему Юго-Восточным фронтом.

Таким образом, в полученной по этому вопросу директиве в определенной степени учитывались пожелания, высказанные мною в Ставке, но этот документ не мог коренным образом улучшить положения.

Дело в том, что решение о разделении фронтов на сталинградском направлении не соответствовало сложившейся здесь обстановке. Район большого Сталинграда, являвшийся по существу основным объектом обороны, делился пополам между двумя высшими оперативными объединениями — фронтами. Кроме того, связанные с разделением фронтов организационные мероприятия: «дележ» войск, создание штабов, тылов, организация управления, перегруппировка войск, обеспечение смежных флангов, увязка взаимодействия и т. д. — влекли за собой ничем не оправданный расход времени и сил, так необходимых для организации стойкой обороны. Практически это вызвало образование невыгодной для нас группировки войск на северном крыле сталинградских фронтов, создание стыка между фронтами в одном из наиболее уязвимых мест обороны; усложнилось управление войсками и организация их взаимодействия, условия обороны в целом стали, следовательно, более сложными.

С получением упомянутой директивы командование двух фронтов в какой-то мере объединялось, речь шла о так называемом оперативном подчинении. Характерной была формулировка конца директивы, которая давала право считать, что оба командующих несут равную ответственность за оборону города. Тем не менее директива [84] имела положительный характер, так как усиливала возможности координации действий двух фронтов.

9 августа в подчинение фронту вошла Волжская военная флотилия под командованием контр-адмирала Д. Д. Рогачева. На нее возлагались задачи; огнем во взаимодействии с 57-й армией не допустить подхода противника к переднему краю внешнего обвода Сталинградской оборонительной полосы в районе Райгород; курсируя бронекатерами на участке от Райгорода до Капановки, воспретить просачивание мелких групп противника к Волге; тральщиками вылавливать мины на участке от Сталинграда до Астрахани.

Происходившие в эти дни бои дали прекрасный материал для оценки боеспособности частей и дивизий фронта. Выявились как наиболее боеспособные соединения; 126-я стрелковая дивизия, 204-я стрелковая дивизия, 133-я танковая бригада, 20-я истребительно-противотанковая бригада и многие другие.

Было обращено особое внимание на вопросы организации массированного огня, который организовывался на поле боя еще плохо. Пришлось вмешаться в это дело командованию и штабу фронта, чтобы добиться действительного массирования огня, четкой организации маневра и взаимодействия. По этому вопросу был издан специальный приказ, которым устанавливались также и боевые порядки при контрударах. В приказе, между прочим, указывалось, что перед контратакой, контрударом, как правило, полки гвардейских минометов дают залп по скоплениям и боевым порядкам противника; затем в развернутом строю атакуют танки; непосредственно за ними, а также на флангах следует противотанковая артиллерия. Тем временем артиллерия дивизий и Резерва Главного командования должна была подавлять противотанковую оборону противника и действовать против его боевых порядков. Танки, выдвинувшись на 1–2 километра, огнем с места (с коротких остановок) и с ходу, а также небольшим маневром дезорганизовывали противника. Истребительно-противотанковая артиллерия в боевых порядках пехоты и с флангов должна была истреблять танки противника. Пехота, быстро выдвигаясь за танками, обгоняла их и закрепляла захваченную территорию. Гвардейские минометные части, зарядив установки, снова становились на огневые позиции и давали [85] залп за залпом, создавая тем самым возможность продвижения танкам, а за ними артиллерии, пехоте и т. д. При подобной организации боя контратаки противника не страшны, ибо огневая система всегда готова к бою, в любое время организованна и управляема. Если же при этом после залпа гвардейских минометов противник будет деморализован и побежит, танки могут безостановочно преследовать и уничтожать его. Вслед за танками готовы к движению (преследованию) минометные и противотанковые полки, которые будут подавлять всякое сопротивление, оказываемое танкам. Тем временем пехота, частью посаженная на танки в виде десанта, стремительно и организованно наступает за танками совместно со своей артиллерией.

В этом приказе определялись основные принципы и порядок взаимодействия, которые в конкретной обстановке по необходимости, естественно, могли подвергаться тем или иным изменениям.

Такое построение боевого порядка, впервые примененное в мою бытность на Западном фронте, давало обычно хорошие результаты. Под Сталинградом такой боевой порядок тоже оправдал себя, особенно в боях 7–11 августа в районе разъезда «74 км» и станции Абганерово.

В этих ожесточеннейших боях мы стремились показать командному составу всех категорий значение нашей техники: артиллерии, гвардейских (PC) и пехотных минометов, автоматического оружия, сыгравших решающую роль в успехе контрудара. Командиры, полюбив эту технику, смелее стали привлекать ее для боя. Все это далось, однако, не сразу. В этих первых боях лишь наметилась тенденция к более смелому, полному использованию боевой техники. Поэтому в дальнейшем приходилось ни на иоту не ослаблять внимания к вопросам умелого применения техники в бою. В ряде случаев приходилось не останавливаться перед снятием с должности иных артиллерийских и неартиллерийских начальников, которые не понимали всей важности этого вопроса, упорствовали в своем консерватизме и тем самым мешали использованию в бою важнейших средств поражения противника.

Вопросы организации боя, применения в нем боевой техники, организации взаимодействия между родами [86] оружия, естественно, были в центре приказов по фронту и армиям, бесед с командным составом, учебы солдат и офицеров непосредственно на поле боя. В войсках систематически организовывались не только дневные, но и ночные действия, проводились крупные боевые атаки и контратаки. Это была кропотливая организаторская и воспитательная работа, непрерывно проводившаяся в ходе Сталинградского сражения.

К 12 августа в результате ожесточенных боев группировка наших войск на юго-западном участке обороны улучшилась, части правого фланга 64-й армии были отведены с рубежа реки Аксай к внешнему обводу на участок Ермохинский, Громославка, Капкинский и заняли укрепленный район. Тем временем в бой вступили расположенные здесь пулеметные и стрелковые батальоны (ранее они бездействовали). Фронт сократился примерно на 50 километров. Это позволило создать в глубине необходимые резервы (214-я стрелковая дивизия в районе Ново-Петровка, 38-я стрелковая дивизия в районе совхоза имени Юркина и 29-я стрелковая дивизия в районе Зеты). В создавшейся обстановке, когда противник, маневрируя своими силами и средствами, пытался наносить глубокие удары, резервы были крайне необходимы. В данных условиях они имели решающее значение не только как сила для нанесения контратак и контрударов, но и как моральный фактор.

Одновременно прибывали и сосредоточивались танковые и истребительно-противотанковые бригады, а также стрелковые дивизии: 35-я, 36-я гвардейские и 422-я.

57-я армия, к этому моменту усиленная за счет только что названных двух гвардейских дивизий, занимала оборону по внешнему обводу от Тингута до Райгорода. [87]

Дальше