17 марта 1921 года{22}

Никогда не забыть яркой, исключительной по своим подвигам, борьбы БАЛТФЛОТА и его цитадели — Кронштадта — за дело Великого Октября.

Но почему сегодня Кронштадт опустил красные знамена и поднял восстание против Советской власти? Эта сильнейшая морская крепость, корабли, стоящие во льдах, форты и город — снова в руках адмирала Вилькена и генерала Козловского.

Накануне

Завтра — 17 марта. Под ударами штурмующих красных полков, в колоннах которых идет не одна сотня лучших коммунаров с Х съезда, Кронштадт будет взят. Надо спешить, пока не почернел и не стал рыхлым под лучами по-весеннему поднимающегося солнца лед. Красные войска готовятся к штурму. Где-то вдали монотонным журчанием зашумели моторы аэропланов. Все ближе и ближе гудят парящие в воздухе стальные птицы. Они уже надо льдом и держат курс на остров Котлин.

Проходит пара минут. Раздаются оглушительные взрывы сброшенных с аэропланов бомб. Ближе слышен шум уходящих от Котлина аэропланов. И снова заговорили своим зловещим языком орудия. Мятежники не жалеют снарядов. Все чаще и чаще рвутся снаряды над Ораниенбаумом, в окружающем его лесу над нашими батареями и занявшими исходное положение полками. Оживленную перестрелку своими 12-дюймовыми пушками с кораблями мятежников «Петропавловск» и «Севастополь» ведет форт Красная Горка. [177]

Замаскировавшись кустарником, покрытым снегом, пристреливаются по фортам (Кронштадта. — Ред.) наши легкие батареи.

— Сколько до берега?

— Полтора километра.

— Выкатить пушки на лед.

— Пристреляться со льда. Поближе будет вернее.

Пушки выкатывают на лед. Противник, заметив черные точки, открывает ураганный огонь. С бешеным визгом и рокотом рвутся его далеко перелетающие снаряды.

Батарея на льду быстро пристрелялась.

Последние отблески догорающего дня как бы украдкой скользнули по верхушкам деревьев и положили фиолетовые блики на широком пространстве серебристого ледяного простора. Быстро надвигались вечерние сумерки. На заливе, над льдом, потянулись клубы молочного, непроглядного тумана.

Вечерняя темнота, смешавшись с густым туманом, затянула непроницаемой завесой остров Котлин. Лучи прожекторов с острова Котлина и кораблей через непроницаемую пелену тумана силятся прорезать вечернюю мглу. Щупают небо, лижут ледяной покров залива, стараются впиться в берега Ораниенбаума.

Снова загрохотали пушки. Все сильнее и сильнее канонада. Наши батареи, приготовившись вовремя, без опозданий и промахов бить в минуты штурма по мятежникам, молчат. С каждой минутой обстрел усиливается. Тысячами разорвавшихся снарядов мятежники пытаются приостановить и предотвратить штурм... Напрасно. Приказ о штурме отдан, его последний пункт гласит: «Ровно в 6 часов 17 марта атакующим колоннам ворваться в Кронштадт. К семи часам штаб дивизии перейдет в Кронштадт. Отступлению нет места. Умереть, но победить». На путях следования штурмующих колонн устанавливаются вехи из срубленных веток ельника. На каждый маршрут подано на лед по три конца телефонного провода.

Командный пункт оборудован. Батареи и полки связаны с командным пунктом.

Пламя пожаров, вспыхнувших от разрыва снарядов, к полуночи стихло. Постепенно воцарилась глубокая тишина. Смолк рев пушек. Лишь только лучи прожекторов, [178] силясь пронизать густой туман, продолжали бесцельно метаться в пространстве.

До начала штурма осталось два часа. Уснуть бы полчаса. Федько и Урицкий заходят в маленькую комнатку, где на стаде лежала развернутая карта острова Котлин и его окрестностей.

«Закусить бы перед штурмом». Разогретые на «буржуйке» три банки консервов утолили голод. Ведь не ели с утра.

На штурм по льду

17 марта. Один час тридцать минут. Под покровом ночи и густого тумана бесшумно, один за другим спускаются в боевых колоннах на лед красные полки.

Одетые в белые халаты, движутся разведчики и дозорные впереди своих полков. Кругом мертвая тишина. Лишь изредка — негромкая отрывистая команда. Поскрипывает под тысячами ног снег. За колонной непрерывной змейкой тянутся телефонные линии. Во мраке ночи на льду и белом снегу чернеют точки: это контрольные посты с присосавшимися ко льду телефонистами, ежеминутно поверяющими исправность связи. Пронизывающий и особенно ощутительный на льду ночной холод заставляет их свертываться в клубочки и еще плотнее прижиматься к аппаратам, стоящим на льду. В цепях движущихся колонн — артиллерийские наблюдатели, а впереди них—штурмовики с лестницами, мостиками, ножницами и гранатами. Сбоку колонн на маленьких санках движутся пулеметы.

Все дальше и дальше от Ораниенбаума уходят колонны наших бойцов. Они приближаются к острову Котлин, и еще несколько минут — полчаса, и под предательскими ударами мятежников не одна сотня храбрецов падет мертвыми на холодный лед.

На ораниенбаумском берегу кто-то сигналами лампы Манжена пытается передать сведения о наступлении красных полков. Противник не дремлет. Его шпионы за работой. Однако не дремлет и революционное око. Шпионы схвачены и расстреляны.

В 2 часа 15 минут на лед вступили последние резервные полки. В штурмовых колоннах рядовыми бойцами идут впереди делегаты Х съезда партии. Момент [179] грозной развязки приближается. Нервы напряжены. Слух невольно ловит каждый звук.

В 4 часа 30 минут на левом фланге, возле фортов, сухо и как-то растерянно затрещал одинокий пулемет. Это полк Тюленева, в котором накануне часть бойцов подняла восстание и пыталась соединиться с кронштадтцами, сегодня жестокой рукой выбросивши из своих рядов изменников и предателей, с неимоверным энтузиазмом атакует форты мятежников. Еще минута, и треск десятков пулеметов и дружные залпы винтовок разорвали царившую до того тишину.

Как бы сорвавшись с железной цепи, загрохотали пушки мятежников. Где-то далеко пронеслись крики «ура», и снова, как бы затаив дыхание, все замерло. Зазвонил полевой телефон. Донесение — форт Кроншлот взят.

Алло, алло!

Телефоны не работают. Временные порывы связи. Одна за другой сметены контрольные станции, а вместе с ними и беззаветные герои-связисты. Зловеще свистят и рвутся в бешеном водовороте снаряды, сотнями воронок покрылся лед.

Дружные залпы стрелков, крики «ура» оглушали залив. Снова заработали телефоны. Геройски погибших связистов сменили другие. Уже сотни храбрецов легли мертвыми на подступах к Кронштадту. Их холодные трупы прикрыты белыми халатами. Убийственный огонь противника не остановил и не удержал храбрецов.

Через 20 минут полки 32-й бригады ворвались на Петроградскую пристань Кронштадта. Опять донесение: командир бригады Рейдер ранен, командир полка Бураков ранен. Потери огромны, но бойцы безостановочно двигаются вперед, сметая на своем пути преграды. Потери в полках доходят до 30 процентов. Потери среди командного состава — до 40 процентов.

Полк Тюленева, геройски, в неравном бою, дравшийся в течение часа, понес потери до 60 процентов. Колонны бойцов поредели, но бойцы не растерялись. Буденновец Тюленев, сознавая свою величайшую ответственность и учитывая усиливающийся бой за овладение Петроградскими воротами, еще раз пытается перейти в контратаку, но некому вести бойцов в бой. Нет [180] командного состава — перебит. Нет штаба и даже нет посыльных.

Полк, отведенный в тыл, снова приводится в порядок и снова бросается в атаку туда, где уже дрались полки сводной дивизии, на участок «угольная площадка».

Один батальон 167-й бригады, действовавшей на участке сводной дивизии, не выдержал бешеного огня противника и начал отступать. Сзади двигался резервный полк выдающегося героя товарища Фабрициуса.

В атаку с Климом Ворошиловым

Товарищ Фабрициус, учтя обстановку, под ураганным огнем противника приказал полку залечь, а сам, не сгибаясь, ходил среди рядов своего полка и одну за другой перебежками продвигал вперед роты. На помощь ему подоспел товарищ Ворошилов, и через 10 минут полк был стремительно брошен в атаку.

И теперь, через 12 лет, когда вспоминаешь героизм, проявленный бойцами, командирами и шедшими во главе штурмующих колонн делегатами Х съезда во главе с Климом Ворошиловым, то не находишь слов для описания. Это были действительно сказочно легендарные подвиги, которые могла показать только классовая, политически сознательная Рабоче-Крестьянская Красная Армия, умеющая беззаветно драться за дело Великого Октября.

К шести часам бригады ворвались в город. Приказ был выполнен. Однако противник, не сумевший остановить колонны красных полков на подступах к Кронштадту, с остервенением и жестокостью дрался на улицах.

Расстроенные в атаках и на подступах к фортам и крепости Кронштадт и понесшие значительные потери, особенно в командном составе, полки не смогли быстро овладеть всем городом и очистить его от мятежников. Не было артиллерии, бронемашин и минометов — тех средств борьбы, которые ускорили бы развязку боя и сохранили бы не одну сотню лучших бойцов. Каждый квартал, отдельные дома, военно-морские школы приходилось брать приступом. С каждым часом наши потери увеличивались.

Во многих частях совершенно не осталось командного состава. В командование вступали оставшиеся в живых [181] делегаты Х съезда. Не один раз с группой численностью около роты бросался в атаку Клим Ворошилов, всякий раз подвергая себя неминуемой смертельной опасности.

Вспоминается один из случаев, когда товарищ Ворошилов, Бубнов, я и ряд других находились в штабе, расположившемся в первом попавшемся доме. Дом был окружен значительной группой мятежников. Товарищ Ворошилов, выбежав из штаба, принял командование одним из небольших отступавших отрядов и бросился в атаку. В несколько минут группа мятежников была рассеяна, а сам товарищ Ворошилов предложил этой банде начать переговоры о сдаче. Те согласились. Бесстрашно двинулся Ворошилов к кучке выжидательно стоявших мятежников. Едва он подошел к ним шагов на 20, как подлые предатели открыли по нему пулеметный огонь, которым был ранен порученец товарища Ворошилова товарищ Хмельницкий. Товарищ Ворошилов из-за выступа забора отстреливался от этой банды, стараясь прикрыть раненого Хмельницкого. Видя опасность, которой подвергался товарищ Ворошилов, бойцы бросились к нему на выручку и обратили в бегство гнусных убийц.

Через короткий промежуток времени левый участок Кронштадта был окончательно очищен от мятежников группой товарища Ворошилова.

Только к 7 часам вечера бой начал затихать. Противник, окончательно разбитый и деморализованный, спасался бегством в Финляндию. Окончательно моральный удар был нанесен мятежникам атакой кавалерийского полка, несшегося по льду галопом со стороны Ораниенбаума. Вид атакующей конницы вызвал среди мятежников слухи — в атаку идет конница Буденного.

В день 17 марта полки Рабоче-Крестьянской Красной Армии, ее командиры и влившиеся рядовыми бойцами ответственнейшие коммунары еще раз подтвердили несокрушимость воли рабочего класса.

Кронштадтский мятеж был подавлен. И зорким часовым стоит теперь красный Кронштадт вместе с революционными кораблями на страже великих Октябрьских завоеваний.