Память сердца

Давно отгремели последние залпы Великой Отечественной войны. Теперь над Невой и кронштадтскими гаванями ежедневно звучат лишь выстрелы полуденных пушек, да по праздникам взвиваются букеты торжественных салютов. [215]

Много лет назад миллионы советских людей вернулись к созидательному труду. И моряки с малых охотников — рядовые рабочие войны — также стали бойцами на разных фронтах пятилеток. Катерники-ветераны и в мирные годы сохранили традицию военных лет: всегда быть впереди в любом деле. Пример тому — судьбы нескольких членов экипажа моего родного катера МО-302.

Командир отделения радистов гвардии главный старшина Виктор Михайлович Рыбаков после демобилизации снова водил пассажирские электропоезда между Ленинградом и Павловском. Стал ударником коммунистического труда, награжден знаком «Отличник железнодорожного транспорта» и «Почетный железнодорожник», многими грамотами и премиями.

Строевой Владимир Александрович Тимофеев, возвратясь из тылового госпиталя в родной Ленинград, поступил в художественную мастерскую студии «Ленфильм».

Командир отделения минеров гвардии главный старшина Михаил Васильевич Зуйков вернулся в Тулу на комбайновый завод, возглавил бригаду электромонтеров, стал ударником коммунистического труда, многократно отмечен Почетными грамотами, премиями и ценными подарками.

Электрик гвардии старшина первой статьи Сергей Алексеевич Ермаков после войны приехал обратно в Калугу и поступил на один из крупных заводов дежурным электриком. Совмещая работу с учебой, он получил специальное образование, стал начальником цеха, избран членом бюро обкома отраслевого профсоюза.

Не всем краснофлотцам и старшинам «двойки» удалось после демобилизации вернуться в родные края, но, работая в новых для них местах, они и в мирное время продолжали славные традиции балтийских катерников.

Командир отделения комендоров Василий Андреевич Малютин после излечения в ессентукском госпитале, ставшем потом санаторием, остался там работать кочегаром. За свою трудовую деятельность он удостоен звания «Ударник коммунистического труда» и многих Почетных грамот.

Александр Петрович Фролов стал директором завода силикатного кирпича в Саратове, был избран депутатом горсовета и членом горкома партии. За достигнутые производственные успехи коллектив завода несколько раз подряд удостаивался переходящего Красного знамени, денежных премий, а руководитель этого коллектива — бывший гвардии главный старшина — в 1966 году был награжден орденом «Знак Почета».

Сигнальщик Николай Иванович Слепов еще во время службы в Таллине обзавелся там семьей. После демобилизации он поступил на таллинский завод имени М. И. Калинина и, став токарем шестого разряда, на республиканских соревнованиях по профессии завоевал приз «Золотой резец».

Некоторые члены экипажа малого охотника с бортовым номером «302», защищавшие Ленинград в годы войны, навсегда связали с ним свою дальнейшую судьбу и в мирное время. Командир отделения рулевых, а затем боцман, Павел Петрович Белый после демобилизации стал бригадиром медников-котельщиков прославленного Адмиралтейского завода.

Долгое время — до ухода на пенсию — на одном из предприятий работал другой командир отделения рулевых «двойки» — Семен Константинович Щур. Гидроакустик Николай Кириллович Клименко и по сей день работает мастером в ЛПО имени Козицкого.

Здравствует и Тамара Федоровна Тамм, спасенная экипажем «двойки» с погибшего транспорта «Луга» во время Таллинского перехода в августе 1941 года, — живет в Ленинграде, работает...

Если б это было возможно, хотелось бы рассказать о судьбах всех друзей и товарищей с других катеров, с которыми мы жили одними заботами и тревогами, участвовали в боях и трудных походах, вместе защищали Ленинград, участвовали в освобождении его от блокады, шли на запад — до дня желанной Победы. Рассказать о соратниках с МО-303, ныне ленинградцах: о боцмане Тимофее Ивановиче Савинском, много лет проработавшем слесарем в одной из типографий, о сигнальщике, ставшем рабочим на одном из заводов, — Борисе Николаевиче Королькове, активно участвующем в военно-патриотическом воспитании молодежи, о командире отделения рулевых Викторе Алексеевиче Левашове, до недавнего времени работавшем радиодевиатором в Торговом порту, о комендоре, ныне пенсионере, Борисе Ивановиче Каверине. Рассказать о людях с МО-207 — о сигнальщике Александре Семеновиче Саликове, до сих пор работающем, несмотря на преклонный возраст, в одном из строительных управлений, о сигнальщике Анатолии [217] Ивановиче Петрове, рано ушедшем по состоянию здоровья на пенсию, сейчас его уже нет в живых. О радисте с МО-311 Максиме Максимовиче Фарафонове, почти тридцать лет проработавшем в Центральном военно-морском музее сначала экскурсоводом, а потом хранителем фондов; о живущих и работающих в Кронштадте с военных лет гидроакустике с МО-313 Александре Федоровиче Кузнецове и боцмане с МО-314 Михаиле Леонидовиче Глазунове...

А сколько боевых друзей с малых охотников живет и работает в других городах нашей обширной Родины! Среди них и бывшие члены экипажа МО-207. В Одессе — командир отделения комендоров Николай Данилович Живора и комендор Виктор Федорович Жеребецкий. Первый — капитан-наставник флотилии «Советская Украина», а второй — мастер-сталевар. Старший комендор Михаил Никифорович Цимбаленко живет в городе Волоконовка Белгородской области и трудится на местном элеваторе объединения «Заготзерно»; живут и работают в латвийском городе Лиепая электрик Иван Федорович Акулов, моторист Василий Иванович Бычков, минер Алексей Сергеевич Фролов...

Прошу прощения у боевых друзей, о которых не рассказал. Но каждый — в нашей памяти, в памяти сердца, в памяти народа.

...Демобилизовались, ушли в отставку, конечно, и офицеры. Многие из них и на «гражданке» связали свою судьбу с морем, со всем тем, что зовется флотом — транспортным, промысловым, научным. Анатолий Петрович Подчуфаров, например, уже много лет работает в Ленинграде диспетчером вспомогательного флота. Валентин Георгиевич Титяков плавал на Дальнем Востоке капитаном рыболовного траулера. Юрий Федорович Азеев и Михаил Давидович Амусин ведут научную работу в Институте водного транспорта, их коллегой является Иван Андреевич Сафонов. А Станислав Иванович Кведло возглавляет в ОСВОДе флот маломерных судов и катеров, плавающих по нашим рекам и озерам.

Занимаются научной деятельностью, связанной с флотом, и преподают в высших учебных заведениях кандидаты наук Александр Афанасьевич Обухов, Виктор Васильевич Митрофанов, Сергей Федорович Туморин, Александр Захарович Патокин, чьи боевые заслуги отмечены орденами и медалями. Работают в организациях морского профиля Степан Степанович Жамкочян, [218] Григорий Иванович Моисеев, Иван Максимович Смирнов, Семен Петрович Вдовкин и другие катерники.

Бывший механик дивизиона малых охотников Александр Яковлевич Поникаровский теперь инженер одной из строительных организаций Ленинграда, секретарь партбюро, член комитета народного контроля.

Трудились в Ленинграде до ухода на пенсию по возрасту или по состоянию здоровья Михаил Алексеевич Ваганов, Алексей Петрович Фокин, Иван Петрович Винокуров, Всеволод Карлович Пилярский, Георгий Сергеевич Благодарев и другие.

Идут годы, но морское братство балтийских катерников не стареет. В это братство теперь входят уже не только сами члены бывших экипажей охотников, но и их семьи: жены, дети, внуки и даже правнуки. И не оскудевает поток писем, которыми они обмениваются, особенно в предпраздничные дни и дни семейных событий.

Самое важное среди всех торжеств для нашего братства балтийских катерников, как и для всех ветеранов войны, 9 мая — День Победы! В этот день боевые друзья с малых охотников — кто один, кто с женой, а кто и со всем семейством, даже с внуками и внучками, приезжают в родной для них Ленинград. А если кто-то по каким-либо причинам лишен такой возможности — ветераны собираются вместе отметить праздник в своем городе.

Спустя много лет бывшие моряки не забывают боевых товарищей и рассказывают близким, молодежи, никогда не слышавшим ни завывания бомбардировщиков с черными крестами на крыльях, ни свиста бомб, ни шуршания снарядов, не видевших их оранжево-черных разрывов, не испытавших ни холода, ни голода блокады, о том, какие жертвы пришлось принести, чтобы они жили мирно и счастливо.

На этих встречах — радостных и горестных одновременно — «бойцы вспоминают минувшие дни» и говорят о тех, кто отдал жизнь за то, чтобы добыть «победу — одну на всех». И не было ни одной из встреч, где бы не вспомнили Алексея Смирнова, Владимира Полуэктова, Павла Белобока, Петра Гончарова, Николая Павловича Соколова, Николая Дворянкина, Алексея Ивченко, Николая Каплунова, Владимира Гаврикова, Михаила Макаренко, Ивана Бокова, Евгения Червонного, Михаила Тупицына, Ивана Сидоренко, Гаврилу Сергеевича Шапурова, [219] Николая Дежкина и всех тех, кто навечно остался молодым. Память о них должна навсегда сохраниться и в сердцах молодежи.

К сожалению, даже самые лучшие люди уходят из жизни. И не только во время войны, но и в мирные дни: от болезней, от старых ран... Поэтому и встречи ветеранов раз от разу становятся все малочисленнее...

На одной из встреч бывших катерников собравшихся оказалось даже больше, чем ожидали: приехали не только те, кто жил далеко от Ленинграда, но и те, кто раньше не бывал на подобных встречах.

Ранним майским утром ветеранов встретили представители дважды Краснознаменного Балтийского флота, Центрального военно-морского музея, городских организаций и Ленинградского телевидения. Бывшие катерники толпились на гранитной набережной Невы около трапа, перекинутого с берега на корабль, который должен был доставить их в Кронштадт. В ожидании назначенного времени отплытия собравшиеся оживленно беседовали, перебивая друг друга.

— ...И как ты только смог, непонятно! — удивляется седой как лунь Александр Саликов. — Мы потом вчетвером еле справились!

— Уж очень боялся, что не выдюжу — тогда всем конец! — смущенно улыбаясь, отвечает Михаил Цимбаленко.

— ...Посмотрел еще раз и обмер: мать честная, они идут-то по двое! — громко говорит Борис Корольков. — А нас-то всего пара!

— ...Нет, боли тогда не чувствовал, — признается Сергей Ермаков. [220] — Только удивлялся: почему это стоять совсем не могу?.!

— Так тебе же обе ноги!

— А я-то не знал: боль позднее появилась...

— ...Да, если бы не подоспели тогда Патокин и Дежкин, то не разговаривать нам с тобой сегодня! — решительно заявляет Александр Чулин.

— Это уж точно, — соглашается Салим Сафаров.

— А вообще-то даже трудно себе представить то, что было, — задумчиво говорит Алексей Фролов. — Просто не верится...

— Кто-то нарушает разговор:

— Братва! Смотри, кто-то еще топает!

— О-о-о!

Объятия, поцелуи, дружеские похлопывания по спинам. Все говорят одновременно, и тем не менее каждый слышит всех. В оживленных разговорах, бесчисленных вопросах и ответах проходит еще четверть часа.

Наконец по штурманской привычке, в который раз посмотрев на часы, Анатолий Подчуфаров громко произносит:

— Время вышло!

Александр Патокин обводит взглядом собравшихся и спрашивает:

— Кого еще нет?

— Нет многих, — тихо отвечает стоящий рядом Степан Степанович Жамкочян. — Но они уже и не придут.

Никогда.

После короткой паузы Патокин так же тихо говорит:

— Это — не о них: они всегда с нами... Кто еще должен прийти?

— Обещавшие — все здесь. Кто-то стоящий рядом «командует»:

— Тогда — «Буки» до места. И — «Полный вперед!» Бывшие катерники поднимаются на палубу корабля, экипаж которого, одетый в парадную форму, построен по «Большому сбору». Звучит команда «Смирно! Равнение на... ветеранов!», за которой следует четкий доклад командира корабля — капитан-лейтенанта, по возрасту годящегося во внуки Александру Саликову.

А дальше — «Отдать кормовой!.. Отдать носовой!» Курс — на чуть виднеющийся на горизонте Кронштадт, щит Ленинграда. Весь недолгий путь ветераны не покидают палубу корабля, переходя с одного борта на другой, собираясь группами. «А помните, вот здесь в сорок [221] первом...» И, замерев, глядят со слезами на глазах на проплывающие мимо Стрельну, Петергоф, Мартышкино, вновь переживая молодость, свою и друзей...

Бывший механик дивизиона охотников Александр Поникаровский, никогда ничего не писавший, кроме ремонтных ведомостей, и не отличающийся романтичностью, вдруг, неожиданно для всех находившихся на юте, не очень громко, но решительно говорит:

— Ребята! А я написал стихи... Вот несколько строк:

...А я — все там, все в тех годах, Все с теми, кто в войну дружили, Кто сами, превратившись в прах, Нам жизнь навечно одолжили...

После продолжительной паузы Степан Степанович Жамкочян подошел к Александру Яковлевичу и поцеловал его:

— Спасибо. От всех. Живых и мертвых...

Потом миновали Восточный рейд, Лесные ворота, которые проскакивали десятки раз во время войны... Безупречно, даже с некоторым шиком, корабль швартуется к стенке. В свое время у нее стояли и малые охотники. Современные корабли совершенно не похожи на те, на которых воевали прибывшие ветераны. Несмотря на ранний час, на их палубах стоят строгие шеренги военных моряков, никогда не видевших войны.

Гремят медные трубы и бухает барабан. Короткий митинг. Кронштадтские комсомольцы преподносят ветеранам цветы, а кронштадтские пионеры — красные галстуки. А затем — автобусная экскурсия по милому, родному и знакомому до сердечной боли Кронштадту. За окнами автобуса мелькают Июльская улица, Октябрьская, Коммунистическая, Советская, Загородное шоссе... Вот и кладбище, на котором похоронены некоторые катерники; большинство осталось там, в море, в огромной братской могиле, где нет других памятников, кроме самой Памяти...

И снова за окнами автобуса бередящие душу улицы имени Урицкого, имени Ленина, площадь Мартынова, Июльская улица, Арсенальная пристань...

У причала под разгрузкой стоит паром «Николай Каплунов». Названный так в честь старшего лейтенанта, он совершает регулярные рейсы между Кронштадтом и Ломоносовом (Ораниенбаумом). Ежедневно несколько [222] раз этот паром проделывает путь, который не единожды со смертельным риском сам Николай Каплунов во время войны проходил на своей «семерке» — катере МО-207.

Рядом с причалом — тенистый Петровский парк. Тихо... Воздух наполнен ароматом первых цветов и близкого моря. Легкий ветерок осторожно шевелит молодые нежно-зеленые листья кленов, дубов и лип. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, прыгают ярко-золотистыми зайчиками по газону, песку дорожек, массивным скамьям, позеленевшей фигуре Петра I, повелевшего, как начертано на гранитном пьедестале, «оборону флота и сего места держать до последней силы и живота, яко наиглавнейшее дело».

У этого памятника основателю города на Неве и Кронштадта стоят пожилые мужчины, на пиджаках которых сверкают ордена и медали — награды за боевые подвиги и доблестный труд, знаки «Ветеран дважды Краснознаменного Балтийского флота», «Гангут, 1941», «Защитнику Кронштадта». Вокруг ветеранов-катерников теснятся пионеры и школьники, восторженно рассматривают их орденские ленты и эмали и жадно слушают оживленные разговоры.

Ветераны в окружении мальчишек и девчонок медленно идут по аллее вдоль чугунной ограды, отделяющей Петровский парк от Июльской улицы. Достигнув угла парка, бывшие катерники останавливаются: вот здесь — на гранитной стенке Петровского канала, возле поворотного моста через него, — прощались они тогда с родными и близкими, с «корешами» и подругами, уходя в ночную темень навстречу минной опасности, бомбовым ударам с воздуха, шквальному огню береговых батарей. В жестоких схватках с многократно превосходящими группировками вражеских катеров каждый из них мечтал вновь встретиться с товарищами и друзьями. Однако многие из них так и не вернулись сюда...

Молча постояв у маленькой калиточки — бокового входа в парк — бывшие катерники продолжают движение вдоль чугунной решетки для встречи с молодыми моряками.

Как и прежде, корабли стоят будто солдаты в строю: на левом фланге — ближе к берегу — «малыши», на правом — большие. Они, как и люди, служащие на них, разные по облику, характеру и назначению. Среди них есть и такие, у которых основная цель — та же, что и у [223] бывших охотников: поиск и уничтожение подводных лодок противника.

Новые современные корабли — это настоящее чудо по сравнению с охотниками, на которых воевали собравшиеся ветераны, о таких кораблях они в те годы могли лишь мечтать. В их экипажах матросы, старшины и командиры, родившиеся много позже победы нашего народа в Великой Отечественной войне. Но для них святы славные боевые и революционные традиции Советского Военно-Морского Флота. Боевой опыт прошедших горнило войны отцов и дедов не забыт и освоен творчески, с учетом новейших достижений науки и техники.

Советские моряки несут боевую вахту на прекрасных кораблях с ядерными энергетическими установками и баллистическими ракетами различного назначения, созданных нашими учеными, рабочими и инженерами. И на этих кораблях, таких не похожих на те, чьи знамена, прославленные в Великую Отечественную войну, хранятся в музеях, есть непременно каюта боевой славы. Здесь реликвии героического прошлого, рассказывающие о подвигах героев, отдавших жизнь за Родину в борьбе с фашистскими агрессорами. Здесь и стенды, экспозиции которых рассказывают о делах тех, кто сейчас ведет корабли в океан, кто зорко несет вахту на боевых постах. И в этом — проявление преемственности традиций, единства поколений. «Новые поколения, — говорил товарищ Леонид Ильич Брежнев, — должны быть достойными героических дел своих отцов и матерей, с честью нести переданную ими эстафету».

Советские моряки всегда на страже мирного созидательного труда народов, всегда готовы защитить неприкосновенность морских рубежей Родины. Мощь флота — не только современные красавцы-корабли. Сила флота, его слава и честь — это прежде всего безгранично преданные Родине и партии матросы, старшины, офицеры и адмиралы — достойные наследники бессмертной славы героев Великой Отечественной войны.