14-я глава

Наконец, 20-го июля 1944 года был отдан приказ поспешно уходить из Новогрудок. Поднялась паника. Транспорт не был подготовлен, хотя Доманова давно предупреждали о наступлении большевиков, особенно, после бегства отряда Холодного. Но Доманов всех называл «паникерами», считая положение устойчивым и не находил нужным готовиться к эвакуации. Только для мастерских г. Адмираловым был приготовлен транспорт и они были вывезены благополучно во время паники. В мастерских заранее был приготовлен и цинковый гроб, в который было положено тело убитого полк. С. В. Павлова.

Во время отступления из Новогрудок, все время слышались орудийные и пулеметные очереди. Это наступали партизаны и впереди шли отряды Холодного. Положение было очень тревожное. Отступавшие обозы казаков растянулись на большое разстояние и нужно было все время отходить с боями. Наконец, с трудом оторвались от партизан. В тревожном состоянии проехали Новую Ельню и затем, выехали на Слоним.

Отсюда, не задерживаясь, выехали на Белосток. По дороге попали под сильную бомбардировку и провели жуткие часы.

10-го июля прибыли в г. Белосток, но отсюда должны были бежать в Тикоцин. Сюда явился Раткэ и предложил, в очень грубой форме, семье убитого Пох. Атамана, по настоянию Доманова, оставить Казачий стан и выехать в Берлин, где, будто-бы, им приготовлена квартира и полное содержание. Но, впоследствии, это оказалось ложью. Ничего там не было приготовлено и никто их там не ожидал. Семья убитого Пох. Атамана состояла из больной жены, молоденькой дочери и глубокой старушки-матери. Они, категорически, отказались разлучаться с казаками, надеясь здесь иметь верных защитников и не чувствовать одиночества среди чужих им иностранцев. [108] Со стороны Доманова и Раткэ на семью убитого было явное гонение, а вместе с семьей убитого полк. С. В. Павлова чувствовали давление и гнев и друзья его, особенно г. Адмиралов и г. Д.

Доманов был утвержден Пох. Атаманом, но большинство казаков, зная его коварное поведение и участие в убийстве полк. С. В. Павлова, было против этого назначения. Казаки просили ген. П. Н. Краснова назначить Пох. Атаманом его племянника, полк. Семена Николаевича Краснова, пользующегося у казаков большим уважением. Но полк. С. Н. Краснов, по каким-то своим соображениям, категорически отказался.

Доманов стал распространять слухи, что г. Д. сам думал занять пост Пох. Атамана, а, потом, распустил новый, нелепый, слух, что, будто-бы, г. Д. уговаривал дочь убитого Пох. Атамана провозгласить себя Атаманшей казаков.

Распуская эти слухи, Доманов хотел дискредитировать семью убитого полк. С. В. Павлова, но г. Адмиралов утверждает, что все это была заведомая ложь.

Вскоре, пришлось выехать из Тикоцина и остановиться в лесу, намереваясь направляться на Модлин. Но, в виду быстрого продвижения большевиков, решено было ехать через Лодзь прямо на Варшаву, куда и прибыли 28-го июля 1944-го года. Здесь, пробыли всего 3 дня и выехали в Кутно, а, затем, направились в г. Леслау. Место было очаровательное, но у всех было ужасное настроение. В Войсковом Штабе царила, после убийства полк. С. В. Павлова, сильная растерянность и поэтому почти никто не замечал этой красоты.

Из Леслау выехали в Здунскую Волю, куда прибыли 7-го августа. Положение было тревожное. Шла быстрая эвакуация всего населения. Казаки вынуждены были выехать из города и остановиться в поле, недалеко от леса, около села Пески, где простояли до 1-го сентября. [109]

После долгих переговоров с Берлином, был получен приказ: погрузить и отправить всех казаков с их имуществом, лошадьми и подводами в Италию. Все были рады такому приказу, думая, что, наконец-то, окончились все их мучения. Но друзья убитого полк. С. В. Павлова чувствовали, что над ними надвигается гроза со стороны Доманова и Раткэ и неизвестно увидят-ли они Италию или нет, а, может быть, они здесь будут брошены.

2-го сентября, по приказу Доманова, выехали из села Пески в Ширац, как будто-бы, для погрузки в Италию. В начале, предполагалась погрузка семьи убитого полк. С. В. Павлова и его друзей в первую очередь. Но, вскоре, этот приказ был отменен. Было видно, что Доманов затевает, что-то неладное, но, повидимому, планы еще неуточнены. Так оно потом и оказалось.

Из-за холода перебрались в один сарай к одной немке, которая пустила их из милости, но поселила, в насмешку, рядом со свиньями и обращалась очень грубо. Но все-же были рады и этому, т. к. находились в тепле.

В то время, на глазах всех, шла усиленная погрузка казачьих эшелонов в Италию.

Были получены из Штаба сведения, что друзья убитого полк. С. В. Павлова будут погружены после всех, когда все эшелоны с казаками уйдут. Это привело их в еще более тревожное состояние. При этом, было заметно, что сотрудники Штаба боятся подходить к ним и разговаривать. Положение было отчаянное. Г. Д. в это время оставался еще в городе Песках (около Здунская Воля).

Вскоре, из Штаба приехал один шоффер, посланный за продуктами, который сообщил, что г. Д., согласно приказа ген. П. Н. Краснова, арестован и разжалован, в устрашение других. Каждую минуту г. Адмиралов ожидал для себя той-же участи.

Приказ о разжаловании г. Д. и об его аресте был помещен в казачьей газете «Казак», издаваемой г. Д. При Войсковом Штабе и произвел на всех ужасное впечатление. [110]

В приказе на ряду и с справедливыми обвинениями, выдвигаемыми против г. Д., перечислялись и все сплетни, распускаемые Домановым и Раткэ о нем. Будто-бы, г. Д. говорил, что только ему казаки обязаны своим спасением, что он хотел быть Пох. Атаманом и уговаривал дочь убитого полк. С. В. Павлова провозгласить себя Атаманшей.

Кроме того, в приказе говорилось, что г. Д., не смотря на несвоевременность и недопустимость, по законам Все-великого Войска Донского, все время агитировал за созыв Войскового Круга, что вызывало в такое тяжелое время раздоры и споры среди казаков, а это шло на пользу только большевикам. Наконец, что он, г. Д., при своей разлагающей пропаганде, прибегал к угрозам и даже побоям «инакомыслящих» казаков и казачек, занимался «самовосхвалением и самолюбованием» в своих стихах, позволял себе бить людей, критикующих его произведения, что недопустимо для человека, редактирующего казачью газету.

В заключение всего, ген. П. Н. Краснов, приказывал, с конфискацией имущества, разжаловать г. Д. и отправить его в немецкий концентрационный лагерь.

Такой приказ уважаемого ген. П. Н. Краснова, вызвал удивление всего Казачьего стана. Как-бы ужасны ни были преступления г. Д. перед казачеством, но отправлять своего казака в ужасный немецкий лагерь, недостойно уважаемого, ген. П. Н. Краснова. Всем было ясно, что приказ этот был средактирован и издан под влиянием таких ужасных людей, как Доманов и Раткэ.

(Копия приказа № 98-й Пох, Атамана, Доманова, от 31-го августа 1944-го года, напечатанного в газете Казачьего стана «Казак» и зачитанного, согласно приказа ген. П. Н. Краснова, перед строем казаков).

25-го сентября, в 2 часа дня прибыл вестовой от Доманова с приказом вернуться на прежнее место, в Фрейгауз, будто-бы, для погрузки. [111]

Моментально собрались и выехали с радостью, что, наконец-то, будут грузиться, не предчувствуя того, что их ожидало.

Приехав на место, указанное Штабом, увидели здесь на полугоре, всю автоколонну в сборе. Когда машины остановились, из леса вышел отряд казаков с ружьями на перевес, которые моментально окружили всю автоколонну. Вдруг, раздалась команда: «Готовься к бою!» Ужас охватил всех, особенно женщин, которые завопили разными голосами. Все были уверены, что сейчас будут разстреляны, а в этой группе собралось около 50-ти человек. Оказалось, что Доманов приказал разоружить автоколонну. Но сцена разоружения была дикой и напоминала сцены 1917-го года в России.

Оружие было отдано сотрудниками автоколонны без сопротивления, т. к. никто и не думал вступать в бой с вооруженным отрядом.

Через 10ть минут, повидимому по определенному плану Штаба, приехал полк. Михайлов, комендант Штаба, который хотел смягчить эту позорную сцену разоружения, и стал извиняться за офицера, отдавшего такую команду. Но этот офицер только выполнял приказ Штаба, запугать автоколонну и не сопротивляться. Полк. Михайлов сообщил, что Доманов приказал разоружить автоколону, думая, что она выступит в защиту г. Д., т. к. она в большинстве состояла из сотрудников отдела пропаганды, друзей г. Д. и семьи убитого полк. С. В. Павлова.

Через 2 часа на место разоружения приехали: Раткэ, полк. Медынский и следователь Воробьев. Всех, разоруженных, выстроили во фронт и начали допрашивать. После допроса, г. Адмиралову возвратили его оружие и был зачитан приказ о назначении его Начальником автоколонны и приготовиться к погрузке в Италию.

В этот день, была погружена только одна половина автоколонны, а на другой день предполагалась погрузка и второй половины. Семьи г. Адмиралова и убитого полк. С. В. Павлова должны были грузиться, согласно приказа, со второй половиной. [112]

На другой день, Шатин, Комаров и 10ть казаков с машинами отправились на погрузку. Г. Адмиралов поехал их проводить, но, вдруг, его и Шатина следователь пригласил к себе, для допроса по делу г. Д. После допроса следователь арестовал Шатина, но отпустил г. Адмиралова, хотя все говорили вслух, что теперь очередь за ним.

Через один час приехал Раткэ. Г. Адмиралов обратился к нему с вопросом: «В чем дело? Почему арестован Шатин и когда будет его очередь?»

Раткэ усмехнулся и ответил, что никто не думает его арестовывать, а на Шатина поступил донос и его, как друга г. Д., сейчас оставили для дополнительного допроса, но потом и он поедет в Италию.

В 10ть часов вечера пришел полк. Чибиняев, заведующий погрузкой и отправкой эшелонов, и объявил г. Адмиралову, чтобы и вторая половина автоколонны приготовилась к погрузке.

Погрузились в поезд, но всю ночь стояли без отправки, все еще чего-то выжидая. Утром, вдруг опять пришел следователь Воробьев, задал несколько незначительных вопросов и потребовал у г. Адмиралова радио-приемник. Будто-бы, по распоряжению немцев, в Италии не разрешается им пользоваться. Но, впоследствии, оказалось, что радио-приемник понравился следователю и он взял его для собственного пользования.

В 8 часов утра приехала для погрузки семья полк. С. В. Павлова, тоже измученная всеми переживаниями.

В 11 часов утра, наконец, эшелон отошел в Италию. В Здунска Воля были оставлены только г. Д. с супругой и Шатин. Г. Д. был отправлен, согласно приказа ген. П. Н. Краснова, в немецкий концентрационный лагерь. Но там он пробыл лишь несколько дней, т. к. комендант лагеря отказался его принять, сказав, что это дело казачье, а немцам до этого нет никакого дела. [113] После этого г. Адмиралов до самой Германии г. Д. не встречал.

Итак, выехали в Италию. В пути было получено неприятное известие. По приказу Доманова и Раткэ, семья убитого Пох. Атамана, полк. С. В. Павлова должна быть брошена на границе с Италией в г. Виллахе. Им было приказано высадиться здесь и не показываться в Казачьем стане. Здесь, будто-бы, для них приготовлена квартира, полное содержание и их там уже ожидают, т. к. все согласовано с городским начальством и они ни в чем не будут нуждаться. Все это впоследствии, оказалось сплошной ложью и провокацией. Никакой квартиры не было приготовлено, никто их там не ожидал и три несчастные женщины оказались брошенными на чужой стороне, среди чужих людей, которые ненавидели казаков.

28-го сентября проехали г. Вену. Она производила жуткое впечатление. Разрушения были ужасные. Город ежедневно бомбили англичане, причем, в налетах участвовало иногда по 500 самолетов. Но Венцы неунывали и жизнь шла у них своим порядком и темпом. Рестораны были переполнены.

В Вене простояли только несколько часов и выехали дальше. По дороге были очаровательные виды, но на них никто не обращал внимания. У всех было отчаянное настроение. Все ожидали еще более тяжелых дней. И предчувствие их не обмануло.

Наконец, в 12-ть часов дня переехали границу и очутились в очаровательной Италии. [114]