{1}Корпус составился из главных сил, находившихся в Александрополе, Эриванского отряда генерал-лейтенанта Тер-Гукасова и Ахалцыхского отряда генерал-лейтенанта Девеля. — А.Б.

{2}Генерал Гейман был сын барабанщика-еврея. Чтобы в то время прославиться и дослужиться до больших чинов, ему нужно было быть исключительно талантливым и умным человеком. — А. Б.

{3}См. примечание на стр. 112—113.

{4}Задачей киевской военной игры, проводившейся за три месяца до начала войны, была проверка оперативных и мобилизационных соображений и расчетов по плану развертывания русской армии. В ней участвовали генералы, которые предназначались на должности командующих фронтами, армиями и их начальников штабов. Руководили игрой военный министр Сухомлинов, начальник Генерального штаба Янушкевич и начальник оперативного управления Данилов.

Имея в своем распоряжении план стратегического развертывания австро-венгерской армии, купленный разведкой у полковника Редля (начальник разведывательного отдела австро-германского генерального штаба), царский Генеральный штаб рассчитывал, что операции против Австро-Венгрии удастся вести с открытыми картами, вследствие чего с этим противником будет разделаться легко. Заранее уверенное в успехе операций Юго-Западного фронта, руководство игрой скомкало проигрыш их. Между тем австро-венгерский генеральный штаб, узнав через свою агентуру в Петербурге о предательстве Редля, не придал этому факту огласки (Редлю было предложено застрелиться, что он и исполнил), чтобы спутать расчеты русского Генерального штаба, и существенно изменил план. Игра проводилась с учетом развертывания австро-венгерской армии по плану, купленному у Редля, а боевые действия начались в августе 1914 г. при иных условиях, что отрицательно сказалось на их ходе.

Несмотря на то что обстановка требовала сосредоточить основные силы и средства против Австро-Венгрии, военные верхи царской России, связанные обещанием союзникам (Франции) нанести в самом начале войны сильный удар со стороны России, ориентировали участников игры на проигрыш операций главным образом Северо-Западного фронта. При этом главное внимание было обращено на организацию стремительного первого контрудара русских войск при полном пренебрежении расчетами, когда войска и их тылы могут собраться в районах развертывания (играющим заранее была дана вводная: «Перевозки и весь тыл фронтов и армий работают без задержек и перебоев»). При проигрыше армии Северо-Западного фронта не раз оказывались перед катастрофой, но руководство игрой «спасало» их благоприятными вводными (скачки в оперативном времени, английский десант во Франции, переброска германских корпусов на запад, бегство германских дивизий под натиском русских войск и т. д.). Игравший за главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерал Жилинский был ослеплен «успехом» своих «смелых» действий.

Разбор игры не проводился, а Сухомлинов и Данилов письменно доложили царю: «Игра дала весьма богатый материал по проверке правильности намеченного развертывания и плана ближайших наших действий в случае войны на западной границе» (В. А. Мелико в. Стратегическое развертывание. Том 1, изд. 2, М., Воениздат, 1939, стр. 261).

В начале войны генералы оказались на тех же должностях, что и в киевской игре, и повторили те же ошибки, что привело к действительной катастрофе. — Ред.

{5}После Балканской войны 1913 г. австрийское правительство, поощряемое Германией, стремилось установить свое господство на Балканах. В начале июня 1914 г. состоялось свидание между австрийским престолонаследником Францем-Фердинандом и германским императором Вильгельмом II. Учтя политическую обстановку, они пришли к выводу, что наступил наиболее благоприятный момент для нападения на Сербию, которое явилось бы прологом дальнейших захватов. Русское правительство, поддерживавшее великосербские организации, которые стремились к воссоединению Боснии и Герцеговины с Сербией, одновременно заявило о готовности вступиться за Сербию, если бы на нее напала Австрия. Франц-Фердинанд и Вильгельм II. считая Россию не готовой вести какую бы тони было войну, сбрасывали ее со счета и искали только повода для войны. В целях провокации Австрия назначила маневры вблизи сербской границы. 28 июня 1914 г. Франц-Фердинанд, заклятый враг сербов, приехал в Сараево, центр Боснии, чтобы присутствовать на маневрах. Члены сербской националистической организации Габринович и Принцип совершили террористический акт, убив Франца-Фердинанда и его жену. Вильгельм II потребовал от австрийского правительства использовать сараевское убийство как предлог для объявления войны. Австро-Венгрия предъявила Сербии требования, означавшие прямое вмешательство Австрии во внутренние дела Сербии, что вело к утрате Сербией политической самостоятельности. Сербия по совету России приняла все меры к урегулированию конфликта, проявив крайнюю уступчивость. Однако по настоянию Германии 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Германия сразу же приступила к мобилизации войск и сосредоточению их на границах. Подталкиваемое англо-французскими империалистами, царское правительство объявило всеобщую мобилизацию. 1 августа Германия объявила войну России, а через два дня — Франции.

Таким образом, сараевское убийство послужило предлогом для развязывания войны, давно подготовлявшейся двумя группировками империалистических государств. — Ред.

{6}С 1909 по 1915 год Сухомлинов являлся военным министром. Проводил курс вооружения армии за счет иностранных заказов. За срыв снабжения армии вооружением и снарядами и ввиду возникших обвинений в связях с германской разведкой был снят с поста военного министра и позже заключен в Петропавловскую крепость; заключение в крепости вскоре было заменено домашним арестом. В 1917 году Временное правительство под давлением масс предало Сухомлинова суду, который приговорил его к бессрочным каторжным работам. По амнистии 1 мая 1918 г. был выпущен на свободу и эмигрировал в Германию. Дело Сухомлинова освещает М. Д. Бонч-Бруевич в воспоминаниях «Вся власть Советам» (М. Воениздат, 1957, стр. 62 — 67). — Ред.

{7}"Только первый шаг труден".

{8}17 августа 1914 г войска Северо-Западного фронта начали наступление в Восточную Пруссию, где была развернута 8-я германская армия. 1-я русская армия под командованием генерала Ренненкампфа, наступавшая севернее Мазурских озер, к 20 августа нанесла крупное поражение 8-й германской армии, но из-за пассивности командования и отставания тылов преследование отступавшего противника организовано не было. 20 августа 2-я русская армия под командованием генерала Самсонова начала наступление на северо-запад, обходя Мазурские озера с юга. Германское командование решило отвести войска за Нижнюю Вислу и оставить Восточную Пруссию, но, видя бездействие Ренненкампфа, направило все свои силы против армии Самсонова. Наступавшие на ее флангах 1-й и 6-й русские корпуса после тяжелых боев отступили, обнажив фланги наступавших в центре 13-го и 15-го корпусов. Немецкие войска окружили эти два корпуса. Они пытались прорвать кольцо окружения, но, оставшись без боеприпасов, вынуждены были сдаться. Перебросив в Восточную Пруссию два корпуса и кавалерийскую дивизию с французского театра, германское командование оставило небольшой заслон против войск 2-й армии и перешло в наступление против 1-й армии. Армия Ренненкампфа с большими потерями отступила в исходное положение. Генерал Самсонов застрелился. К середине сентября русские войска из Восточной Пруссии были вытеснены. — Ред.

{9}Генерал Алексеев был назначен главнокомандующим Северо-Западным фронтом вместо заболевшего генерала Рузского, а командир 8-го корпуса генерал Драгомиров заместил его в должности начальника штаба Юго-Западного фронта. — А. Б.

{10}Я далек от критики действий генерала Радко-Дмитриева и отнюдь не желаю нанести какой бы то ни было ущерб его боевой репутации. Я излагаю тут лишь обстановку, при которой, по словам многочисленных свидетелей, произошла катастрофа с 3-й армией. Нужно принять во внимание, что положение 3-й армии и ее командующего было неимоверно тяжелое и что легче критиковать, чем делать дело. — А. Б.

{11}Каледин, являвшийся в 1903 — 1906 гг. начальником Новочеркасского юнкерского училища, а затем помощником начальника штаба Войска Донского, в мае 1917 г. верхушкой донского казачества был избран атаманом Войска Донского — главой контрреволюционного «войскового правительства» Донской области. Он горячо поддерживал корниловский мятеж в августе 1917 г., а во время Октябрьской революции — 25 октября — возглавляемое им «правительство» заявило, что, считая «захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым», оно «окажет в тесном союзе с правительствами других казачьих войск полную поддержку существующему коалиционному Временному правительству. Ввиду чрезвычайных обстоятельств и прекращения сообщения с центральной государственной властью войсковое правительство временно впредь до восстановления власти Временного правительства и порядка в России с 25 сего октября приняло на себя всю полноту исполнительной государственной власти в Донской области». На следующий день им было введено военное положение в Донецком углепромышленном районе, а с 2 ноября — «в округах: Таганрогском, Ростовском и Черкасском, вместе с городами Таганрогом, Александровск-Грушевским, Новочеркасском и Азовом, а также и в Ростовском-на-Дону градоначальстве». С этого времени Дон стал местом сосредоточения контрреволюционных сил России, стремившихся образовать единый фронт борьбы против Советской власти. Вместе с прибывшими в Новочеркасск генералами Корниловым и Алексеевым Каледин образовал «триумвират» — верховный орган контрреволюционной генеральской диктатуры и приступил к формированию белогвардейской армии, опираясь на помощь деньгами и оружием со стороны империалистических правительств США, Англии, Франции и Италии. Целью создания этой армии «триумвират» считал «восстановление в России порядка». «Либо победить Калединых и Рябушинских, либо сдать революцию» — так оценивал В. И. Ленин в январе 1918 г. важность разгрома донской контрреволюции (Соч., изд. 4, т. 26, стр. 393). Усилиями Красной гвардии и революционного казачества в результате ожесточенной борьбы калединщина была ликвидирована. Признав безнадежность положения, Каледин 29 января 1918 г. застрелился, а остатки донских войск и «добровольческой армии» во главе с генералами Корниловым, Алексеевым и Поповым бежали в Сальские степи и на Кубань. — Ред.

{12}А. М. Зайончковский (1865 — 1926) окончил в 1888 г. академию Генерального штаба, служил на командных и штабных должностях. В русско-японскую войну командовал пехотным полком, затем бригадой. В начале первой мировой войны был начальником 37-й пехотной дивизии 18-го корпуса (Юго-Западный фронт), затем командовал 30-м корпусом. После Октябрьской революции вступил в Красную Армию. Летом 1919 г. в качестве начальника штаба 13-й армии участвовал на Южном фронте в борьбе против Деникина. По окончании гражданской войны — профессор Военной академии РККА. Автор военно-исторических трудов «Оборона Севастополя. Подвиги защитников» (1898), «Восточная война 1853 — 1856 гг.» (1908 — 1913), «Мировая война 1914 — 1918 гг.» (1924) и других. — Ред.

{13}ТАОН — буквально: тяжелая артиллерия особого назначения. — Ред.

{14}Приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов был издан 1 марта 1917 г. под давлением революционных солдат Петроградского гарнизона. Он узаконял солдатские комитеты, устанавливал гражданские права для солдат и матросов, ставил политические выступления войск под контроль Советов, отменял титулование офицеров. Хотя приказ был отдан только по Петроградскому военному округу, он был широко известен во всей армии и на флоте. Он содействовал демократизации армии, подрывал влияние контрреволюционного офицерства, способствовал переходу войск на сторону революции. Царские генералы препятствовали распространению этого приказа, изымали его. Несмотря на то что соглашательское руководство Петроградского Совета разослало 7 марта разъяснение о том, что приказ № 1 касается только войск Петроградского военного округа, а военный и морской министр Временного правительства Гучков отменил его, приказ продолжал играть революционизирующую роль в войсках. — Ред.

{15}Брусилов принимал крутые меры против большевиков и их влияния в армии. В директиве от 4 марта 1917 г. он требовал предания военно-полевому суду делегаций от рабочих партий, появляющихся в тылу армии. Он просил Временное правительство прислать на фронт своих комиссаров и делегатов съезда Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов для агитационной работы против большевистского влияния, требовал признать пропаганду большевиков государственной изменой и сурово карать за нее не только в районе действующей армии, но и в тылу («Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 48). Однако после Октябрьской революции Брусилов решительно отклонил все попытки белогвардейцев втянуть его в борьбу против Советской власти и перешел на ее сторону. — Ред.

{16}Рассказывая о своей деятельности на постах главкоюза и главковерха, А. А, Брусилов обходит факты, противоречащие этим утверждениям. С середины мая 1917 г. на Юго-Западном фронте начали формироваться ударные батальоны. Целью этих формирований, как указывал позже (после июльского выступления рабочих и матросов в Петрограде) Брусилов, было: «отбор испытанных и надежных в смысле дисциплины войск, которые могли бы явиться опорой для власти, признавали бы ее и... действовали бы во имя спасения родины от анархии и развала» (История гражданской войны в СССР. Том I, M., 1936, стр 458). Инициаторами создания ударных батальонов явились подполковник Генерального штаба В. К. Манакин и капитан M. А. Муравьев (впоследствии перешедший на сторону Советской власти и изменивший ей). Их инициатива была сразу же горячо поддержана Брусиловым. Ударники терроризовали «малонадежные» армейские части на фронте, громили рабочие организации в тылу, без суда и следствия расстреливали революционных солдат и рабочих, так что приказ о восстановлении смертной казни на фронте не «остался на бумаге». После Октябрьской революции ударники с оружием в руках боролись против Советской власти под флагом защиты Учредительного собрания. (См. сб. документов «Разложение армии в 1917 году». M. — Л., ГИЗ, 1925, стр 64 — 157; «Военно-исторический журнал», 1963, № 1, стр. 103 — 105). — Ред.

{17}О пленении Корнилова весной 1915 г. А. И. Верховский в своих мемуарах писал:

«Сам Корнилов с группой штабных офицеров бежал в горы, но через несколько дней, изголодавшись, спустился вниз и был захвачен в плен австрийским разъездом.

Генерал Иванов пытался найти хоть что-нибудь, что было бы похоже на подвиг и могло бы поддержать дух войск. Сознательно искажая правду, он прославил Корнилова и его дивизию за их мужественное поведение в бою. Из Корнилова сделали героя на смех и удивление тем, кто знал, в чем заключался этот «подвиг» (А. И. Верховский. На трудном перевале, М., Воениздат, 1959, стр. 65).

Будучи легко ранен, Корнилов был помещен австрийцами в лазарет, откуда, подкупив фельдшера, бежал. О позорном поведении Корнилова рассказал потом раненный в тех же боях командир бригады его дивизии генерал Попович-Липовац, но ему было приказано молчать. Иванов представил великому князю Николаю Николаевичу ходатайство о награждении Корнилова, которое было доложено Николаю II. В сентябре 1916 г., когда Корнилов стал главковерхом, газета «Новое время» напечатала его лживый рассказ об этом «подвиге». — Ред.

{18}Накануне вступления в Могилев революционных войск во главе с Н. В. Крыленко, назначенным Советским правительством на пост верховного главнокомандующего, Духонин дал распоряжение освободить содержавшихся под арестом в Быхове участников августовского контрреволюционного мятежа генералов Корнилова, Деникина, Лукомского, Романовского и других. Корнилов действительно отправился на Дон в сопровождении Текинского конного полка, но под станцией Унеча полк был разбит отрядом Красной гвардии. Бросив остатки текинцев на произвол судьбы, Корнилов переоделся в крестьянский зипун и с паспортом на имя Лариона Иванова, выдавая себя за беженца из Румынии, сначала в санях, потом поездами добрался до Новочеркасска. Туда же с подложным паспортом приехал Деникин, а еще раньше — Алексеев. — Ред.