Глава XVI.

Песня на войне

Песня и кровопролитные бои. Совместимо ли это?

Очевидно, да. Мы знали, каким трудным и тернистым был путь бойца на войне. Смерть подстерегала его на каждом шагу. Лишь огромная выдержка, жгучая ненависть к врагу и беззаветная любовь к Родине помогли ему в жестоком бою выстоять и победить. Но бои идут с перерывами. Надо воина не только накормить, напоить, но и дать возможность послушать хорошую, задушевную песню, посмотреть кинофильм, концерт.

Как этого достигнуть? Ведь артисты с концертами приезжают на фронт не часто. Остается одно — художественная самодеятельность. Развитию ее уделяли в армии постоянное внимание и политотдел, и командование. Ее коллективы создавались в частях, стоящих в обороне, в госпиталях и тыловых подразделениях. Помню, как начальник Мурманского Дома Красной Армии получил приказ создать концертную бригаду. За дело взялся тогда большой энтузиаст художественной самодеятельности работник Дома Красной Армии младший политрук Алексей Иванович Титов. Этот талантливый человек был знаком мне еще с довоенного периода. Работали мы в одном здании. Он часто бывал в редакции, выступал в газете со статьями. Например, уже 28 июля 1941 года мы опубликовали его статью «Артисты приехали». Он писал также песни, стихи. Особенно запомнилась мне песня Н-ской части, написанная Титовым под впечатлением тяжелейших сентябрьских боев у реки Большая Западная Лица. Наша газета опубликовала ее 4 декабря 1941 года. Посвященная 52-й стрелковой дивизии, она начиналась словами: «Мы песню подхватим про битвы у Лицы, про славные наши дела». Далее выражалась уверенность, что мы скоро дойдем до священной границы и отплатим врагу.

Эта песня звучала в ритме знаменитой «Каховки» и часто исполнялась коллективами художественной самодеятельности [319] как в 52-й стрелковой дивизии, так и в других частях армии.

Алексей Иванович создал талантливую концертную бригаду при Доме Красной Армии. Она часто выступала в частях и подразделениях переднего края.

Поэты, работавшие в «Часовом Севера», Александр Коваленков, Бронислав Кежун, Владимир Харьюзов, Геврасий Орловский с охотой писали для артистов художественной самодеятельности тексты песен. Так, Коваленков вместе с композитором Борисом Терентьевым создали песню «Летят, бегут денечки фронтовые», которая полюбилась воинам армии. Она начиналась словами: «Летят, бегут денечки фронтовые, громят врага советские бойцы». Очень выразительным был припев, в котором подчеркивалась преемственность поколений, говорилось про «прежние геройские года».

В начале 1942 года газета Карельского фронта «В бой за Родину» объявила конкурс на лучшую песню. Все, кто имел отношение к поэтическому творчеству в «Часовом Севера», послали свои тексты песен в Беломорск, где размещалась фронтовая газета. 13 марта 1942 года «В бой за Родину» посвятила две внутренние полосы материалам конкурса, озаглавив их «Звени, наша песня, звени, не смолкая, веди нас вперед на врага, боевая!». Вместе с другими песнями, присланными на конкурс, на видном месте была помещена «Песня 10-й гвардейской», созданная поэтом Б. Кежуном. Эта песня, как сказано в передовой статье газеты, была удостоена на конкурсе призового места. Ее пели не только в 10-й гвардейской, ее исполняли во всех самодеятельных коллективах армии. Мне не раз приходилось быть на репетициях, слушать солиста Максимова, исполнявшего эту песню. Вот ее начальные слова: «На подъемах и на скатах Заполярных гор мы громим врагов проклятых, пулей бьем в упор».

Песня, исполняемая самодеятельными артистами, звучала в госпиталях, помогая воинам обрести веру в скорое излечение от ран. Ее напевали в землянках переднего края, она звучала на артиллерийских позициях, вдохновляла разведчиков при подготовке к очередному поиску. Поэт Володя Харьюзов написал шуточную песню «Ой, ребята-ястребята». Ее опубликовали в «Часовом Севера». И сразу песня пришлась по душе летчикам. Ее можно было услышать в землянках летчиков, ее пели на аэродроме в Мурмашах, на стоянках самолетов не только среди летчиков-истребителей, но и среди техников, мотористов. [320]

Совсем недавно получил я письмо из Ленинграда от бывшего командира отделения 19-го полевого прачечного отряда Марии Яковлевны Яковлевой. Она рассказывает, что девчатам, работавшим в отряде в прифронтовой полосе на Кандалакшском направлении, было по 17–20 лет. И они трудились по 12 часов в сутки. «...Руки обветрены, все в ссадинах, ногти стерты на стиральных досках до крови, болит поясница, болят ноги и руки. Но фронт требовал чистое белье, и девчата, невзирая на усталость, недомогание, работали бесперебойно. Каждая выстирывала за смену по 300 штук тяжелого солдатского белья. После смены, казалось, на ногах уже не устоять. Но вот зазвучала песня, и сила возвращалась вновь». Далее Мария Яковлевна пишет: «У нас была своя группа художественной самодеятельности. Любили петь и танцевать. Особо отличались Катя Большакова. Зина Жукова, Таня Попова, Таня Павлова, Лейла Лейпеля — это заводилы нашей самодеятельности. А руководила девчатами любимая всеми, уважаемая всеми парторг отряда Саша Моргунова. Она была старше всех, слыла хорошим организатором, добрым, разумным товарищем и советчиком».

С большим успехом в момент затишья на передней линии фронта самодеятельный коллектив отряда выступал в частях и подразделениях. Пели песни на стихи поэта Александра Коваленкова, мелодию подбирали сами:

«С особым удовольствием мы исполняли, — пишет далее М. Яковлева, — полюбившуюся воинам песню Б. Гинзбурга «Если сердце бьется», которая была опубликована в газете «Сталинский боец» 12 июня 1943 года. Музыку на эти слова написал баянист фронтовой композитор А. Невяровский. Особенно нравился всем первый ее куплет: «Небо голубое, солнце золотое, счастье молодое не дадим врагам». И припев: «Если сердце бьется, бьется, если песня льется, льется, если песня звонко льется — нет преграды нам».

Песни, как правило, писали наши же, фронтовые, поэты. Как говорил Бронислав Кежун, тексты песен рождались чаще всего в пути, под открытым небом, в землянке, порой под звуки разрывов снарядов. Многие из стихов отражают природу Северного края. В песнях довольно часто упоминаются непроходимые болота, неприступные сопки [321] Заполярья, глубокие снега, трескучие морозы. Но говорилось об этом с легким солдатским юмором и всегда с любовью.

Немало хороших песен и стихов напечатал в нашей газете постоянный военкор Теодор Волынский. К числу его удачных произведений относится песня «Заполярье мое боевое». В песне упоминаются имена Героев Советского Союза майора Алексея Кузнецова и политрука Николая Данилова, погибших на Кандалакшском направлении. Напомню лишь первый ее куплет:

Политотделом армии был объявлен смотр красноармейской художественной самодеятельности. Газета широко публиковала материалы о лучших коллективах. Часто на эти темы выступали наш корреспондент И. Гагарин и, конечно, Алексей Иванович Титов. Его статья «Смотр красноармейской самодеятельности» подвела итоги смотра. В ней был дан творческий разбор выступлений концертных коллективов, отмечались недостатки и трудности в этом важном для фронтовиков деле.

Особенно популярны у нас, на Севере, были песни «Землянка», «Вечер на рейде», «Прощайте, скалистые горы». Но по-доброму любили песни о своих дивизиях, полках.

А вот что написал мне один из ветеранов нашего фронта И. И. Кузнецов: «В Заполярье, в районе сосредоточения, когда исполнил наш солист из коллектива художественной самодеятельности песню Льва Ошанина и Марка Фрадкина «В белых просторах», немного переделанную на военный лад, бойцы, расположившись прямо на снегу, на громадных валунах, отпустившие усы и бороды, слушали и плакали, как дети. И верно кто-то сказал: «Когда плачут мужчины — закипает их ненависть. Ненависть к врагу».

Ансамбль, созданный в этой дивизии, выступал в самых сложных условиях: в землянках, на открытых полянах и в любую погоду. А после выступления все самодеятельные артисты возвращались в свои подразделения, и часто после очередного боя на «сцену» многие не возвращались.

Так, однажды по сигналу тревоги пришлось приостановить только что начавшийся концерт, и все воины-артисты, [322] взяв в руки оружие, пошли в бой. В ожесточенной схватке погибли боец-автоматчик и прекрасный баянист Федя Казанцев, ударник-барабанщик Коля Алексеев. Лишился ноги лихой плясун Федя Федченко, были ранены скрипач и другие самодеятельные артисты. Но песня на войне жила. Она вдохновляла бойцов, звала на разгром врага. И конечно, ей принадлежит немалая доля в достигнутой нами победе. [323]