В Чехословакии

После Победы нас вывели на отдых на территорию Чехословакии. Около двух месяцев мы отдыхали, отсыпались, пополнялись, освобождались от вшей, приводили себя в порядок на берегу лесной речки Лужнице возле городка Тржебонь. Из этого места были посланы наши представители в Москву на парад Победы. Командование опросило всех оставшихся в живых радистов — кого бы мы хотели послать в Москву на парад Победы. По единогласному решению всех радистов дивизии были удостоены чести представлять нас на параде победителей, москвичи братья-близнецы Лазаревы Владимир и Анатолий — оба награжденные орденами Отечественной Войны и Красной Звезды. И заодно, чтобы они побывали дома — решили радисты. Их командиру полка гвардии подполковнику Сорокину за активные действия полка в боях было досрочно присвоено звание полковника.

Наш отдых здесь был отменным. Нас не беспокоили никакими занятиями. Единственное, что от нас требовалось — это вовремя ходить кушать. В это время стали нас пополнять освобожденными из плена, примерно такими же по возрасту и чуть старше нас, бывшими солдатами нашей армии. Их приводили к нам уже обмундированными в нашу форму. С некоторыми из них даже познакомились поближе. Но к концу нашего отдыха в наших рядах никого из них не осталось, постепенно все куда-то исчезли. Оказывается, по ночам, когда мы спали, их по одному таскал к себе человек Лаврентия Берии, допрашивал как следует по своим правилам и отправлял в Союз. А в Союзе, как известно, они пополняли ряды знаменитого ГУЛага МВД. А они-то, бедные, радовались, что война кончилась, отслужат в наших рядах и вернутся домой. Не тут-то было. Горько, но такие правила и законы были установлены нашим усатым, жестоким отцом, «величайшим гением и полководцем всех времен и народов» именовавшимся в то время.

К нам прибыли командующий 9-ой гвардейской армии генерал-полковник Глаголев, командир 37-го гвардейского корпуса генерал-лейтенант Миронов, и приняли парад Победы 103-ей гвардейской дивизии. Мы прошли перед деревянной трибуной, на которой стояли Глаголев, Миронов и руководители их штабов, парадным шагом, с развернутым знаменем.

Земля Чехословакии вокруг нас утопала в садах. Солдаты наедались всяких фруктов и ягод, каких только душа желает: черешни, вишни, крыжовника, смородины, абрикосов, груш, слив, яблок. Русские любят крепкие горячительные спиртные напитки. Гвардейцы и здесь нашли их у местных братьев чехов и словаков. Фронтовые, боевые друзья стали часто появляться на трапезу навеселе. Как правило ходили купаться, загорать, наслаждаться лесным воздухом, природой на речку Лужнице. Там, на пляже, брили головы друг другу трофейной бритвой «Золинген», стали заниматься нанесением татуировок. Где-то раздобыли тушь, иглы и нитки. Стали появляться солдаты с нарисованными на груди орлами, Лениным и Сталиным, на предплечье — за горизонт заходящее солнце с надписью «Не забуду мать родную! «, на запястьях — парашют со скрещенными автоматом и финкой и другие рисунки.

Однажды трое подвыпивших боевых друзей пристали ко мне: «Кабдул, у тебя тело чистое, давай мы тебе нарисуем парашют, ведь мы — боевые гвардейцы-десантники. Будет тебе память на всю жизнь». Я хотел было не даться. Куда там, двое держали меня за руки. Один нарисовал парашют химическим карандашом на бумаге. Намочил и прилепил на мое левое запястье. Затем по следам прилипших чернил двумя вместе связанными иглами, обмакивая их в тушь, обколол парашют. На следующий день это место опухло, а потом зажило. Так на всю жизнь я стал меченным.

Тем временем вернулись из Москвы наши представители, участники парада Победы братья-близнецы Владимир и Анатолий Лазаревы. На них парадная форма — суконный китель и брюки полугалифе и кирзовые сапоги. На груди добавилась медаль «За победу над Германией 1941–45 г.г. « с профилем Генералиссимуса Сталина с надписью вокруг «Наше дело правое, мы победили! « Братья рассказали как их муштровали в Москве перед парадом до десятого пота. Командиры добивались от них безукоризненного парадного шага при прохождении по Красной площади перед Мавзолеем. Для этого их, парадников, тренировали ежедневно по несколько часов. А дома братьям довелось побывать только два раза и то только на несколько часов. Такие строгие порядки были тогда даже для победителей.