Глава третья.

Освобождение Молдавии

Завоевание плацдарма

Наши войска вступили на территорию Молдавской Советской социалистической республики, которая стала жертвой агрессии немецко-фашистских орд в июне 1941 года. Здесь, на днестровских рубежах нашей Родины, в первые дни Великой Отечественной войны советские пограничники, пехотинцы, летчики, танкисты и артиллеристы дали решительный отпор гитлеровцам. Они смело вступили в бой с ненавистным врагом, и лишь под давлением превосходящих сил, сохраняя величайшую стойкость и самоотверженность, советские воины по приказу высшего командования отступили. Они уходили, чтобы набраться сил и как можно быстрее разгромить ненавистного врага.

Почти три года хозяйничали здесь фашисты, превратив Молдавию в свою колонию. Оккупанты установили в Молдавии террористический режим, зверски истребляли население. В городах были созданы концентрационные лагеря, в которых томились и уничтожались десятки тысяч узников. Только в один концентрационный лагерь под Кишиневом фашисты заточили 25 тыс. советских граждан. Чувствуя приближение конца своим злодеяниям, фашисты перед отступлением варварски разрушали промышленные предприятия, культурные и жилые сооружения.

Тяжелые испытания не сломили волю народа к сопротивлению. Его героической борьбой руководила Коммунистическая партия. Она подняла трудящихся на борьбу с иноземными захватчиками. На оккупированной территории была создана широкая сеть подпольных партийных комитетов и молодежно-комсомольских групп, развернулось партизанское движение. И вот час пробил. Советские войска пришли к Днестру, чтобы нанести врагу последний сокрушительный удар.

В составе войск Южного, 4-го и 3-го Украинских фронтов восемь месяцев в непрерывных боях шла вперед 301-я стрелковая дивизия, освободив сотни населенных пунктов в Донбассе и на юге Украины. Какого накала должен был быть наступательный порыв, чтобы ежедневно в любую погоду, днем и ночью, без отдыха идти с боями по грязи, преследовать врага, когда он бежит, [127] ломать его оборону, когда он сопротивляется, и гнать его, гнать прочь с нашей земли. Для такого наступательного порыва надо было иметь поистине силу богатырскую.

Перед нами на правом берегу Днестра от Гура-Быкулуй до Варницы громадой с крутым обрывистым восточным скатом лежала высота 65,1. Огибая здесь выступ с населенным пунктом Гура-Быкулуй, Днестр выносил свои быстрые воды на широкий прямой простор и стремительно катился к Черному морю. Далее к западу от Варницы чернела еще одна высота с курганом. Левый берег к югу от села Бычек представлял собой долину, покрытую садовыми рощами. Таков был участок местности, где дивизии предстояло форсировать Днестр.

Рекогносцировка закончена, в полках завершена подготовка, можно было бы начинать форсирование. Однако по установившейся традиции мы решили сделать бросок через реку с наступлением темноты. Наш сосед — 93-я стрелковая дивизия 68-го стрелкового корпуса — форсировал Днестр 12 апреля на участке Буторы — Ширяны. К вечеру этого же дня здесь же переправилась на правый берег 113-я стрелковая дивизия. Тогда же 37-я армия захватила плацдарм юго-западнее Тирасполя.

Вечером 12 апреля я доложил генералу И. П. Рослому о готовности дивизии к переправе. «Сейчас приеду», — сказал он и через полчаса был уже у нас. Мы обошли стрелковые полки, готовые к форсированию, проверили готовность плавсредств. Оттуда с места впадения реки Бык в Днестр ударил вражеский пулемет. Его, конечно, можно было заставить замолчать с первого же орудийного выстрела, да нельзя преждевременно раскрывать себя. И все воины замерли, увидев, как солдат Анатолий Щербак, комсомолец из 2-й стрелковой роты, бросился в быстрые воды Днестра. Вот он взмахнул энергично одной, другой рукой. На берегу радостный вздох и голоса: «Плывет, плывет!» Видимо, хорошим пловцом был этот юноша из Геническа, что на берегу Азовского моря. А вражеский пулемет все бил и бил. Прошла минута, другая. Фашист смолк. Это Анатолий выбрался на левый берег, быстро подобрался к врагу и заставил его замолчать.

«Лодки на воду!» 1050-й стрелковый полк переправляется первым. Уже первый стрелковый батальон майора А. Тихомирова приближался к крутому берегу, когда сначала одна ракета, затем другая рассекли туманное небо и повисли над рекой. И в то же мгновение с высоты ударили пулеметы и орудия врага. Им ответили пулеметы и орудия с нашего берега. С лодок и паромов ударили пулеметы и автоматы десантников. Огненный ураган забушевал над водами и долиной Днестра.

Вражеские снаряды стали разрываться среди лодочного десанта. Разбита лодка командира взвода лейтенанта Данилидзе, погиб пулеметный расчет сержанта Николая Рыжкова. Но уже батальон майора Тихомирова достиг правого берега. С ними и командир полка майор А. Г. Шурупов. Роты с ходу вступают [128] в бой. Фашисты смяты в первой прибрежной траншее, потушено пламя пулеметов и автоматов на крутом скате высоты. Полк продвигается вперед.

В полку майора Радаева первая попытка форсирования не удалась. Пришлось переправить полк на участке 1050-го стрелкового полка. Еще не рассвело, когда и 1054-й стрелковый полк закрепился на южном скате высоты. Переправилась полковая артиллерия, передовой командный пункт дивизии. Всю ночь под сильным вражеским огнем совершали свой геройский подвиг саперы. После высадки каждого десанта лодочники, гребцы-саперы возвращались на левый берег и вновь шли вплавь. Особенно отличились саперы Смирнов и Власов. Они сделали за ночь по 14 рейсов.

Когда рассвело, с передового командного пункта стала хорошо просматриваться оборона противника. У северо-западного ската высоты от озера Бык начинался громадный ров с крутыми обрывами. Ров проходил почти по всему западному скату и выходил пологой лощиной к железнодорожному разъезду Калфа. От прибрежных высот Днестра тянулась цепь холмов бессарабского нагорья. Крутые скаты холмов повсюду рассечены траншеями и ходами сообщения. В траншеях мелькали головы фашистов. Многие пулеметные и орудийные расчеты расчищали свои площадки. В лучах восходящего солнца блестели пулеметы и орудия.

— Зашевелились, — проговорил полковник Николай Федорович Казанцев, накануне вступивший в должность начальника артиллерии дивизии. — Надо ждать атаки.

Захватив плацдарм глубиной до 4 километров по фронту и до 5 километров в глубину, дивизия начала окапываться. Лишь 1052-й стрелковый полк — второй эшелон дивизии — оставался пока что на левом берегу Днестра. Надо было закрепиться и подготовиться к отражению атак противника. Гитлеровцы не заставили себя долго ждать. Сначала мы услышали нарастающий гул в небе — это приближались немецкие бомбардировщики. И тут же вдоль узкой полоски озера у речки Бык густыми цепями появилась пехота с танками.

Батальон майора Тихомирова принял на себя атакующие цепи противника. Рота автоматчиков полка прикрывала узкий проход между небольшой речкой и северным скатом высоты. Первая батарея капитана Черкасова, укрывшись в складках местности, ждала появления в этом проходе вражеских танков. Раздался залп — орудия сержантов Александра Собко и Дмитрия Строганова ударили по врагу. Остановился один вражеский танк, от него взметнулся в небо черный столб дыма. Опять залп артиллеристов и замирает на месте еще один вражеский танк. Бьет артиллерия, и уже пять дымящихся факелов пылают на узкой полосе между озером Бык и высотой. Бьют автоматы и пулеметы по немецкой пехоте. Минометчики капитана Тупикина перегородили дефиле заградительным огнем. А фашисты все лезут и лезут. [129]

Обстановка на плацдарме еще более осложнилась после того, как со стороны разъезда Калфа по левому флангу дивизии ударила большая группа гитлеровцев.

Удар контратакующей пехоты и танков приходился по 3-му стрелковому батальону капитана В. А. Ишина из 1054-го стрелкового полка и 2-му батальону капитана А. С. Бородаева из 1050-го стрелкового полка. Пушечным батареям 823-го артиллерийского полка не первый раз стоять в боевых порядках стрелковых батальонов, не первый раз сражаться на плацдармах. И сейчас они на решающем участке. Когда немецкие танки пересекли широкую лощину и стали подниматься на пологий западный скат высоты, грянули орудийные выстрелы командиров орудий Ткаченко, Румянцева, Дмитрия Чернозуба. Первые два танка словно споткнулись и остановились, объятые пламенем, загорелся «фердинанд», но немецкая пехота упорно надвигается на наши боевые порядки. По долине разносится рокот длинных очередей станковых пулеметов. В воздухе десятки тысяч летящих пуль. Это заработали пулеметы взводов старшего лейтенанта Владимира Шпакова, старшего лейтенанта Ивана Королькова, лейтенанта Петра Белянина. На переднем крае с передовыми ротами — комсорг батальона Иван Сеничкин. Рядом с комсоргом — пулеметчики Николай Баздырев, М. И. Онищенко, Ф. К. Бондарев.

Наша дивизионная артиллерийская группа открывает огонь. В ней, кроме трех гаубичных батарей 823-го артиллерийского полка, действует пушечный дивизион трофейных 105-мм немецких пушек, захваченных нами на станции Веселый Кут. Батарея под командованием лейтенанта Александра Олейникова поддерживает прямую связь с артиллерийским разведчиком Шакуновым, который находится в боевых порядках стрелковых батальонов, быстро проводит все расчеты, и огневой заслон заградительного огня уже накрыл лощину у разъезда Калфа.

Разгром контратакующего противника довершили смелые атаки наших стрелковых батальонов. Они продвинулись вперед и улучшили свое положение на высоте. Командиры стрелковых полков доложили, что захвачены пленные и раненые противника. [130]

Оставив на передовом командном пункте дивизии своего заместителя полковника Епанешникова, я с группой офицеров направился в боевые порядки, чтобы на месте изучить положение дел и поздравить героев этого дня. Недалеко от моста через речку Бык при ее впадении в Днестр, на огневой позиции находилось еще не остывшее от выстрелов орудие Александра Собко. Я с давних пор знал этого храброго командира, высокого крепыша в своей любимой тельняшке. Лицо у него слегка усталое, глаза воспалены, но светятся живым огнем радостного возбуждения от только что пережитого напряжения в бою. Спросил у него, кто подбил танки.

— Вот эти три — наши, а те два — Дмитрия Строганова, — ответил он, указывая на поле.

— А это чьи? — Я показал ему на десятки трупов фашистов, лежавших вокруг огневой позиции орудия.

— Это тоже «наши», — ответил Александр Собко.

Здесь же, на огневой позиции, я вручил ордена и медали Советского Союза солдатам и офицерам, отличившимся в бою. [131]

Захотелось ближе познакомиться с героем дня Анатолием Щербаком. Мы нашли его в траншее у трофейного немецкого пулемета, лично им захваченного еще вчера. Это был совсем еще юноша. Его лицо покрывала пыль и пороховая гарь, карие глаза светились радостью. Перед пулеметной позицией Анатолия мы насчитали около 40 фашистских трупов.

По предложению командира полка майора А. Г. Шурупова Анатолий Николаевич Щербак был представлен к званию Героя Советского Союза.

На левом фланге дивизии мы встретились с пулеметчиками прославленной роты капитана Петра Карибского. Ему и многим бойцам я вручил правительственные награды. Награды удостоился и комсорг батальона Иван Сеничкин. Всюду, где мы проходили, можно было видеть проявления радости и гордости от сознания исполненного долга. К большой радости примешивалось и чувство боли. В тот день на берегу Днестра у высоты мы с воинскими почестями похоронили лейтенанта Егорова, младшего лейтенанта Абросимова, сержантов Виноградова и Петрова, младшего сержанта Рыжкина, рядового Дрозденко. В центре села Варница в братской могиле похоронили воинов 301-й и 230-й стрелковых дивизий.

Выходом на Днестр и захватом плацдармов завершилось наступление 3-го Украинского фронта весной 1944 года. Войска 2-го Украинского фронта 26 марта вышли на государственную границу Советского Союза. Таким образом, эти два фронта заняли выгодное стратегическое положение для развития дальнейшего наступления в Молдавии и Румынии. Стратегической группе армий «Юг» было нанесено сокрушительное поражение, несмотря на то что она получила пять танковых дивизий: свежую танковую дивизию — с Балкан, 14-ю и 25-ю дивизии — с запада, 24-ю дивизию — из Италии, а также эсэсовскую дивизию, кроме того три пехотные и одну парашютно-десантную. Группа армий «Центр» получила одновременно более 1500 танков{80}.

И действительно, все эти резервы вместе с другими гитлеровскими войсками и техникой сгорели в «котлах» под ударами войск Украинских фронтов. Сгорели не само по себе, не случайно, а закономерно. Иного и быть не могло, ибо советскими войсками руководили талантливые полководцы, а в ротах, батареях шли героические солдаты Советского государства, бойцы Коммунистической партии. [132]

На днестровском плацдарме

В середине апреля войска 2-го и 3-го Украинских фронтов по решению Ставки Верховного Главнокомандования перешли к обороне. Нужна была пауза, чтобы подтянуть войсковые тылы, пополнить дивизии людьми и техникой, провести всестороннюю подготовку к новому наступлению. Войска остановились, но быстро шла весна на север. На Приднестровье установилась теплая, сухая погода. Расцвели сады. Покрылись зеленью холмы бессарабского плоскогорья. Промчались мутные, желтые воды Днестра, и он уже блистает серебряной гладью с голубой каймой у песчаных берегов.

На наших плацдармах севернее и южнее крепости и города Бендеры на узкой прибрежной полосе потекла своя особая фронтовая жизнь.

Полоса шириной в 100–200 метров разделила советские и немецкие войска. День за днем совершенствовалось войсковое «хозяйство» — блиндажи, траншеи, наблюдательные пункты. Длинные нити все новых траншей тянулись с севера на юг, перерезая участок железной дороги Калфа — Варница. Траншеи глубокие, не видно в них людей, если смотреть с поверхности земли издалека. Но в них — живой поток людей. На участке нашей дивизии в каждом полку вырыто по одному широкому ходу сообщений, в которых от берега Днестра до первой траншеи свободно передвигались батальонные орудия и кухни. Мы готовились к предстоящим боям.

В войска вливались свежие силы. К нам шло пополнение из Николаевской и Одесской областей, из освобожденных районов Молдавии. Из села Бычек почти все мужчины ушли добровольцами и были зачислены в 1050-й стрелковый полк. Пришли добровольцы из Доманевки, Андреево-Иванова и других сел. И среди них будущие герои — Юрий Панкратьевич Дорош и Владимир Ефимович Шкапенко. Комплектовались стрелковые роты. Поступали новые виды вооружения — отдельный истребительный противотанковый дивизион получал новые 76-мм пушки ЗИС-3.

В условиях стабильной обороны возникли широкие возможности для партийно-политической, агитационно-массовой работы среди личного состава. Победы Советской Армии дали дополнительный богатейший материал для воспитания солдат и офицеров. На полную мощность действовал партийно-политический аппарат дивизии. Александр Семенович Кошкин с начальником политического отдела 57-й армии полковником Г. К. Циневым и офицерами политического отдела постоянно бывал в стрелковых ротах и батареях — там заново создавались партийные и комсомольские [133] организации. Там на боевом посту 14 апреля от вражеской снайперской пули погиб замечательный коммунист, полковник Александр Семенович Кошкин. Весь личный состав дивизии очень переживал эту тяжелую утрату. Во всех частях прошли траурные митинги. Бойцы поклялись отомстить заклятому врагу за его гибель. Похоронили полковника А. С. Кошкина в Одессе. Война продолжалась. Бои местного значения не прекращались. Иногда бои перерастали в сражения. В середине мая гитлеровцы нанесли удар по плацдарму правее нас, в районе Шерпены, где находились соединения 8-й гвардейской армии генерала В. И. Чуйкова. Армия оказалась в трудном положении. Этот удар частично пришелся и по нашему правофланговому 1054-му стрелковому полку, оборонявшемуся западнее Гура-Быкулай на высотах с курганами. В течение двух суток полк отражал сильные атаки противника и выстоял. Большая заслуга в этом командира полка майора Николая Николаевича Радаева, проявившего твердость и высокое искусство в управлении подчиненными подразделениями.

Несмотря на то что я воевал с первого дня войны, такую продолжительную и столь усовершенствованную оборону мне довелось видеть впервые. Предстояло ее одолеть.

Мы решили развивать в дивизии снайперское дело. Отобрали хороших методистов-офицеров, вызвали из частей снайперов. Провели сборы. На этих сборах и я поделился своими навыками [134] в стрельбе из снайперской винтовки. Сборы прошли успешно, принесли немало пользы.

Снайперское дело у нас в дивизии было поставлено широко. Мне не раз приходилось наблюдать снайперов на «охоте». Однажды утром недалеко от первой траншеи я услышал винтовочные выстрелы. Рядом с ходом сообщения, у своего снайперского гнезда на земляном выступе находилась снайпер Нина Артамонова. Она сняла пилотку и внимательно посмотрела на дырку около звездочки. Затем провела рукой по голове и пучок волос остался в ладони.

— Что произошло? — спросил я.

Нина рассказала, что она со снайпером Дусей Болисовой недавно обнаружила у отдельного камня кустики. Их там раньше не было. Оттуда бьет немецкий снайпер. Они решили уничтожить фашиста. Появилась вспышка в кустиках, снайпер Лысенко ударил по вспышке, а по Лысенко ударил немецкий снайпер из-под камня.

— Я ударила в немецкого снайпера под камнем. Теперь смотрите.

Я посмотрел в перископ. На безлюдном поле недалеко друг от друга были «кустики» и «камень». Рядом с «камнем» на бруствере хода сообщения был виден убитый фашист.

— Отличный выстрел, — похвалил я ее.

Она подняла на ладони прядь своих волос и сказала:

— А я теперь буду искать того злодея, который отрезал мне столько волос.

У Нины Артамоновой на счету было уже несколько десятков уничтоженных фашистов. Она была награждена Военным советом фронта именной снайперской винтовкой.

Важную часть нашей повседневной боевой деятельности составляла «охота на языков». Этим занимались разведывательные роты дивизии и полков. Об одной такой «охоте» хотелось бы рассказать.

Мы долго изучали повадки врага. Ночью немцы вели себя настороженно. Всю ночь над полем боя поднимались дежурные ракеты и били пулеметы. К утру все стихало. В лучах восходящего солнца блестели оставленные пулеметы на площадках. В некоторых местах небольшими фонтанчиками взлетала земля: немцы подчищали траншеи. А потом, когда начинало сильно греть солнце, все признаки жизни в траншеях противника прекращались. Но вот однажды наблюдаем такую сцену: два фашиста стремглав вылетели из траншеи и перекатились за тыльный траверс. И так повторялось несколько дней. «Загорают», — с досадой говорили солдаты. Решено было изловить «курортников». Подготовили добровольцев-разведчиков разведывательной роты дивизии, взвода разведки 1050-го стрелкового полка и стрелковую роту капитана Александра Даниловича Перепелицына. Назначили группу захвата, прикрытия и огневой поддержки. Утром, когда [135] «курортники» выскочили для приема воздушной ванны, наши разведчики схватили их. Сержант-разведчик Константин Лукьянович Четвериков позже рассказывал: «В этом бою группой командовал я. Нами был схвачен обер-лейтенант СС. Он назвал себя командиром роты. Видимо, поэтому так рассвирепели фашисты. Они кинулись спасать своего командира. Завязалась схватка, продолжавшаяся 20–25 минут. За это время немецкая рота была полностью уничтожена. Мы захватили четыре станковых пулемета, много автоматов, винтовок, гранат и патронов. Немцы неоднократно бросались на нас в атаку со второй траншеи, но все их атаки были отбиты. Затем я и еще один разведчик из моей группы потащили связанного пленного офицера к своему переднему краю обороны. Мы были уже на полпути, когда немецкая артиллерия обрушила на нас массированный огонь с целью уничтожения «языка» и тех, кто его захватил. Я получил осколочные ранения в ногу и руку, но пленного мы не оставили. «Язык» был доставлен и передан в руки командования полка. А когда стемнело, остальные разведчики и стрелковая рота, захватив с собой трофейное оружие, вернулись к своим».

Как выяснилось на допросе, пленный оказался не командиром роты, а офицером штаба армии и дал очень ценные сведения о противнике. За отвагу и мужество, проявленные в бою, весь личный состав группы был представлен к правительственным наградам. Сержант Четвериков был награжден орденом Славы II степени. Приказом командира дивизии ему было присвоено звание старшины.

Точно такую же разведку на другом участке провела 5-я стрелковая рота старшего лейтенанта Колесова под руководством офицера разведки 1052-го стрелкового полка капитана Боровко. В этом бою отличился взвод лейтенанта Абакумова. Бойцы Чебанюк, Малахин, Холакумов стремительно ворвались в траншею. Холакумов в рукопашной схватке уничтожил четырех фашистов и захватил ручной пулемет. Разведчики Коблов и Марчинковский схватили пленного, связали его и притащили в наши траншеи. Отважные разведчики были награждены вскоре высокими правительственными наградами.

В условиях стабильной обороны мы имели возможность по одному полку выводить на левый берег и проводить боевую подготовку. В тылу был специально построен штурмовой городок — батальонный опорный пункт. Сделали в нем все, что было в немецкой обороне. Здесь бойцы учились атаковать, как в настоящем бою. Обучение начали с рот, затем провели батальонные учения и, наконец, полковые с боевой стрельбой.

В свою очередь Военный совет 57-й армии провел сбор всех командиров стрелковых рот и батарей. Сборы вел заместитель командующего генерал-лейтенант А. В. Благодатов. Эти сборы многое дали их участникам. Кроме того, по нашему представлению, [136] после сборов многим их участникам были вручены высокие правительственные награды.

Позже Военный совет 57-й армии провел сборы с командирами полков, дивизий и корпусов. Основным содержанием программы сборов было дивизионное тактическое учение с 19-й стрелковой дивизией 64-го стрелкового корпуса. Тема учения: «Прорыв стрелковой дивизией сильно укрепленной оборонительной полосы противника и организация преследования». У меня сохранились некоторые заметки в блокноте о ходе этого учения.

Учебная цель: показать организацию и проведение прорыва сильно укрепленной полосы противника. Руководитель учения командир 64-го стрелкового корпуса генерал-майор И. К. Кравцов показал нам два варианта действия стрелковых рот первого эшелона при прорыве глубоко эшелонированной обороны противника.

Первый вариант: стрелковые роты последовательно атакуют и овладевают траншеями противника. Первая боевая цепь стрелковых полков стремительно подходит к траншее и опускается в нее. Пауза 5 минут. Это означало полный разгром противника в траншее. Затем стрелковые роты поднимались и броском приближались ко второй траншее. И так последовательно бралась каждая траншея.

Второй вариант: первая боевая цепь стрелковых полков броском приближается к первой траншее, перепрыгивает через нее, огнем уничтожает цели, стремительно бежит вперед ко второй траншее, перепрыгивает через нее. Оставшиеся огневые точки и опорные пункты уничтожают вторые эшелоны стрелковых батальонов и полков.

При разборе выступили многие офицеры и генералы. И, как говорится, мнения разделились. В конечном итоге руководитель сборов генерал-лейтенант А. В. Благодатов объявил решение Военного совета армии о стремительных действиях по второму варианту, когда стрелковые роты первого эшелона не останавливаются на первой траншее, а оставшийся в ней противник должен уничтожаться вторыми эшелонами стрелковых батальонов и полков. [137]

Нас, командиров полков и дивизий 9-го стрелкового корпуса, такое решение обрадовало, потому что оно соответствовало нашему пониманию характера боя по опыту, полученному в прошедших операциях.

Вторая учебная цель: научить рода войск взаимодействию при прорыве укрепленной полосы. Здесь нам показали действие пехоты и танков при поддержке атаки двойным огневым валом артиллерии. Для многих из нас это было новым. Страна давала фронту все больше артиллерии, как и других видов вооружения, и теперь стало вполне возможным таким способом массированно применять боевую технику. На своем командном пункте командующий артиллерией 57-й армии генерал-майор А. Н. Брейде сначала по схеме, а затем на местности показал создание артиллерийских групп для ведения огня по рубежам и метод управления артиллерийским огнем способом двойного огневого вала.

В заключение был показан «бой». Появились бомбардировщики и нанесли удар по переднему краю и глубине обороны «противника». Связь с авиацией была хорошая. Пехота свое положение обозначила полотнищами и ракетами. Началась артподготовка. Поднялись стрелковые цепи и вместе с танками вплотную подошли к разрывам артиллерийских снарядов. По команде артиллерия последовательно, по мере приближения пехоты и танков, переносила огонь по рубежам — траншеям противника. Наступление [138] стрелкового полка, усиленного танками, артиллерией и авиацией, выглядело очень грозно и впечатляюще. Все мы были благодарны организаторам сборов и разъезжались по дивизиям в приподнятом настроении.

Было совершенно очевидно, что скоро предстоит наступление. Каждый день приносил нам новые вдохновляющие вести о победах советских войск на других фронтах. На центральном стратегическом направлении советские войска нанесли крупное поражение группе армий «Центр», вышли на р. Вислу и захватили плацдармы на ее левом берегу. 1-й Украинский фронт, завершая Львовско-Сандомирскую операцию, также вышел на Вислу и частью сил форсировал ее. Очередь теперь была за 2-м и 3-м Украинскими фронтами, нацеленными на Балканы.

В Ясско-Кишиневской операции

Еще в июле Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о проведении крупной стратегической наступательной операции на юге. 2 августа командование 2-го и 3-го Украинских фронтов получило директиву Ставки завершить подготовку и перейти в наступление с целью разгрома группы армий «Южная Украина». Предусматривалось силами этих двух фронтов на первом этапе операции окружить и уничтожить группировку противника в районе Яссы, Кишинев; в дальнейшем развивать стремительное наступление в глубь Румынии, к границам Болгарии и Венгрии.

Южному участку советско-германского фронта — рубежу по низовью реки Днестра — немецко-фашистское командование придавало большое значение. Выгодный с точки зрения естественной обороны, он должен был быть, по их мнению, надежным рубежом, прикрывающим путь в заднестровскую Молдавию, в Румынию, путь на Балканы. В этом районе была сосредоточена крупная группировка фашистских войск: 6-я немецкая армия и 3-я румынская армия, объединенные в армейскую группу «Думитреску», а также 8-я немецкая и 4-я румынская армии, 17-й отдельный корпус немцев, составлявшие армейскую группу «Велер». Все эти войска — 47 дивизий и 5 бригад — объединялись в группу армий «Южная Украина».

Долгое время враг укреплял за Днестром свои рубежи. Сюда сгонялось население близлежащих сел, здесь рылись окопы, противотанковые рвы, укреплялись выгодные высоты. К середине августа им была создана глубоко эшелонированная оборона. Ближайшие к Днестру населенные пункты были превращены в узлы сопротивления с развитой сетью траншей. Немецко-фашистское командование проводило всеми мерами усиленную подготовку своих солдат и в морально-психологическом отношении. Солдатам вдалбливали в головы, что они не имеют права отступать. Захваченные [139] нами в бою пленные показывали, что им зачитывали приказ командования удерживать рубежи «до последнего человека».

Сокрушить противника на Днестре могла только сила, не уступающая ему в численности людей и техники и превосходящая его в морально-боевом отношении, в военном искусстве. Такая сила была создана Ставкой Верховного Главнокомандования в виде двух фронтов — 2-го и 3-го Украинских. Они имели более 900 тыс. солдат и офицеров, свыше 16 тыс. орудий и минометов, 1900 танков и самоходно-артиллерийских установок, 2 воздушные армии{81}.

В соответствии с общим замыслом операции войска 2-го Украинского фронта получили задачу нанести удар в общем направлении на Яссы, Васлуй, Фэличиу, разгромить во взаимодействии с войсками 3-го Украинского фронта группировку противника в районе Яссы, Кишинев и не допустить ее отхода на Бырлад, Фокшаны. Ближайшая задача — выйти на рубеж Бакэу, Васлуй, Хуши. В дальнейшем, обеспечивая правый фланг ударной группировки со стороны Карпат, развивать наступление на Фокшаны.

3-му Украинскому фронту ставилась задача нанести главный удар в направлении Опач, Селемет, Хуши и овладеть рубежом Леово, Тарутино, Молдавка; в дальнейшем развивать наступление в направлениях на Рени и Измаил, не допуская отхода противника за Прут и Дунай.

На Черноморский флот возлагалась задача содействовать наступлению войск левого крыла 3-го Украинского фронта высадкой тактических десантов на западном побережье Черного моря, а также входом Дунайской военной флотилии в Дунай для оказания содействия сухопутным войскам в его форсировании. Вместе с тем Черноморский флот должен был наносить массированные удары авиацией по базам противника в портах Констанца и Сулин.

Таким образом, замысел Ставки предусматривал использование выгодной конфигурации линии фронта для нанесения мощных ударов по флангам противостоящей группировки противника, скорейший выход войск на ее тылы с целью окружения и уничтожения.

В решении этих задач особая роль отводилась подвижным войскам, которые в высоких темпах в кратчайшие сроки должны были завершить окружение главных сил врага. Разгром главных сил противника обеспечивал продвижение советских войск в глубь Румынии.

Различные задачи, особенности противостоящего противника, местности и боевой состав войск требовали разных решений командующих фронтами и армиями. Каждое решение являлось итогом напряженной творческой работы большого коллектива офицеров [141] и генералов. При этом главное внимание было уделено выбору направления главного удара. Командующий 2-м Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский решил нанести главный удар из района северо-западнее Яссы в общем направлении на Васлуй, Фэльчиу силами трех общевойсковых, одной танковой армий, одного танкового корпуса при поддержке авиации 5-й воздушной армии. Удар наносился по наиболее уязвимому месту в обороне противника. Он проходил между Тыргу-Фрумосским к Ясским укрепленными районами. Избранное направление позволяло расколоть оборону противника на важнейшем участке и обеспечивало развитие наступления вдоль промежуточных рубежей обороны противника, между реками Прут и Серет; успешное продвижение на этом направлении давало возможность кратчайшим путем выходить на тылы главной группировки противника.

Генерал армии Ф. И. Толбухин решил главный удар нанести с плацдарма южнее Бендеры в общем направлении на Селемет, Хуши силами трех общевойсковых армий, одного механизированного корпуса при поддержке авиации 17-й воздушной армии. Удар наносился по стыку 6-й немецкой и 3-й румынской армий, что облегчало их разобщение и разгром по частям. На этом направлении ударная группировка фронта выходила по кратчайшему пути во фланг и тыл основной группировки противника с целью ее окружения. Кроме того, наступление с плацдарма избавляло ударную группировку фронта от необходимости форсировать Днестр, что обеспечивало достижение высоких темпов наступления с самого начала операции.

Развитие успеха на главных направлениях фронтов предусматривалось осуществлять вводом в прорыв подвижных групп: на 2-м Украинском фронте — вводом 6-й танковой армии и 18-го танкового корпуса в первый день операции, после форсирования реки Бахлуи стрелковыми соединениями и захвата ими второй полосы; на 3-м Украинском фронте — вводом 7-го и 4-го механизированных корпусов на второй день операции после прорыва тактической зоны обороны противника.

Исходя из богатейшего опыта ранее проведенных многочисленных наступательных операций, на направлениях главных ударов были созданы высокие плотности танков и артиллерии на участках прорыва, чем и было обеспечено наше численное превосходство над противником.

Вспомогательные удары планировалось наносить только после прорыва обороны на главном направлении с использованием уже образовавшихся брешей для расширения фронта наступления. Вспомогательные удары 3-го Украинского фронта должны были частью сил нанести 57-я армия в северном направлении и 46-я армия в южном направлении против 3-й румынской армии. Это не только приводило к расширению прорыва и сковыванию сил противника, но и лишало его возможности предпринять контрмеры [142] против главных сил фронтов, совершающих маневр на окружение.

Итак, на направлении главного удара 3-го Украинского фронта находились 57, 37 и 46-я армии. Участок прорыва южнее Бендеры — 18 километров из общей протяженности фронта 260 километров.

57-я армия (командующий генерал-лейтенант Н. А. Гаген) прорывала оборону на участке Бендеры, озера Ботна с последующим наступлением в направлении Котовска.

Подвижная группа фронта — 4-й гвардейский механизированный корпус (командующий генерал В. И. Жданов) и 7-й механизированный корпус (командующий генерал Ф. Г. Катков).

Для прорыва обороны противника 57-я армия имела оперативное построение в два эшелона: первый эшелон — 68-й стрелковый корпус генерала Н. Н. Шкодуновича и 9-й стрелковый корпус генерала И. П. Рослого; второй эшелон — 64-й стрелковый корпус генерала Кравцова.

Боевой порядок стрелковых корпусов строился в три или два эшелона. Так, в 68-м стрелковом корпусе стрелковые дивизии, полки и даже стрелковые батальоны строили свои боевые порядки в три эшелона. В первом эшелоне 9-го стрелкового корпуса на участке Хаджимус — озеро Ботна оборону противника предстояло прорывать нашей 301-й стрелковой дивизии, второй эшелон корпуса — 230-я стрелковая дивизия.

Поскольку участок прорыва 57-й армии, входившей в состав главной группировки фронта, был определен южнее города Бендеры, нам необходимо было сдать свой плацдарм одной из дивизий 5-й Ударной армии, предназначенной действовать на кишиневском направлении с целью сковать противника с фронта. Мы не без сожаления отдавали плацдарм, завоеванный в столь тяжелой борьбе. Этот кусочек берега на правом берегу Днестра на участке Гура-Быкулуй, высоты западнее Варница был нами хорошо обжит. На участке дивизии была сильно развитая система обороны, установлены линии связи. Жаль было расставаться и с этим угрюмым утесом — высотой 65,1 с прилегающими к нему холмами. Жаль было потому, что сроднились мы с этой частью молдавской земли. Здесь столько было пролито крови и затрачено труда! Утешением было то, что наши преемники отсюда пойдут в бой, что сдаем наш плацдарм дивизиям родной 5-й Ударной армии.

Сдали свой плацдарм, переправились на левый берег Днестра и к вечеру 13 августа сосредоточились в балках близ хуторов Ближний, Новая Владимировка{82}. Утром следующего дня получили задачу на выход в новый район сосредоточения. Собрали совещание всех командиров полков, батальонов и дивизионов, чтобы еще раз уточнить задачу, решить все необходимые вопросы. Через [143] три дня полки дивизии сосредоточились в садах и лесу юго-западнее Тирасполя. Здесь я и получил приказ подготовить дивизию к наступлению. Был указан и исходный рубеж.

В ограниченное время надо было сделать многое. Начинать следовало с рекогносцировки местности. Вышли мы с группой офицеров на высоту западнее села Кицканы и... ахнули. Перед нами расстилалась равнина, на которой до высот у Хаджимуса спокойной гладью блестели многочисленные озера и болотца, а пространства между ними поросли камышом. Офицер штаба 113-й стрелковой дивизии 68-го стрелкового корпуса, сдававший нам участок, показал на земляной вал из дерна, возведенный между селом Хаджимус и озером Ботна. Это была первая линия обороны дивизии.

Отсюда нам предстояло начать наступление. Здесь проходило направление главного удара 3-го Украинского фронта, который наносился с плацдарма южнее Тирасполя. Данный плацдарм, казалось бы, вовсе не подходил для этой цели вследствие крайне малых размеров, заболоченности и обилия лесов. Но в этом и его преимущество, ибо командование группы армий «Южная Украина» совершенно не ожидало отсюда нашего наступления.

Подготовка к наступлению

Мы приступили к подготовке. Наметили маршруты выхода на исходное положение для наступления, участки прорыва для стрелковых полков. Наша дивизия действовала в первом эшелоне корпуса и армии южнее Бендер на участке Хаджимус — озеро Ботна. Дивизия получила на усиление 96-ю танковую бригаду (командир бригады полковник Валентин Алексеевич Кулибабенко) и несколько артиллерийских полков. Теперь мы получили много танков и артиллерии. В полках первого эшелона и в дивизии были сформированы хорошие артиллерийские группы. Общая плотность артиллерии на один километр фронта доходила до 200 орудий.

С позиционными районами артиллерии мы выходили из положения, а вот маршруты для танков сделать было нелегко. Выход из «трясинного» положения был только один — наложить на зыбкое болото настил из деревьев. Лес в излучине Днестра нас выручил. Весь личный состав полков днем заготавливал лес. Ночью строили настилы из целых деревьев. К утру их маскировали, заваливали тростником и ветвями. Это был поистине титанический труд, воинский подвиг. Маршруты были сделаны и на каждом поставлены свои обозначения: «Лев», «Тигр» и другие названия. Технику по маршрутам должны были вести специально подготовленные для этого проводники.

Военный совет 3-го Украинского фронта провел совещание с командармами и командирами корпусов и дивизий в районе Кицкан. Работу мы начали по корпусным группам. Генерал [144] И. П. Рослый на своем передовом командном пункте еще раз детально разыграл с командирами дивизий возможные варианты боевых действий. В работе участвовали командующий фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин, член Военного совета фронта генерал-лейтенант А. С. Желтов, начальник штаба фронта генерал-лейтенант С. С. Бирюзов.

Командующему фронтом поочередно докладывали свои соображения командармы: генерал Н. А. Гаген, генерал М. Шарохин, генерал авиации В. А. Судец, генерал Н. Э. Берзарин и другие. С командирами соединений проводил служебное совещание член Военного совета фронта генерал А. С. Желтов. Он кратко охарактеризовал обстановку, указал на благоприятные условия предстоящего наступления наших войск, изложил тезисы обращения Военного совета фронта ко всему личному составу. Он обратил внимание командиров на необходимость тщательной подготовки личного состава, подчеркнул специфику задач политической работы. Эти задачи встали перед нами при проведении политической работы. Они вытекали из того, что после освобождения Молдавии войскам предстояло действовать на территории других государств, в том числе и тех, антинародные правители которых ввергли свои страны в войну против СССР. Поэтому политорганы и партийные организации должны были разъяснить личному составу задачи, возникшие перед советскими воинами в новых условиях. Особое внимание должно быть обращено на работу среди местного населения, в частности, на территории Румынии, на обеспечение высокой бдительности и организованности солдат и офицеров.

18 августа вечером на тенистой лесной поляне, совсем как в летних лагерях, собрались на офицерское собрание все командиры подразделений и частей дивизии, командиры частей усиления. В своем докладе я рассказал об историческом подвиге, который совершает наша Советская Армия, громя немецко-фашистских захватчиков, привел новейшие данные о событиях на фронте и в тылу. К этому времени советские войска на широком фронте пересекли государственную границу и наступали по земле других государств, выполняя свой интернациональный долг, освобождая братские народы от фашизма. Я кратко напомнил боевой путь нашей 301-й стрелковой дивизии, рассказал о героических подвигах солдат, офицеров, подразделений и частей в минувших боях и выразил уверенность, что и впредь дивизия будет беспощадно бить врага. На собрании выступил начальник политического отдела 9-го стрелкового корпуса полковник Александр Дмитриевич Дроздов. Он рассказал о героических усилиях нашей Коммунистической партии по руководству борьбой советского народа, о героизме тружеников тыла, о славном пути нашего корпуса, прошедшего с боями от Кавказа до Днестра, призвал всех коммунистов, всех офицеров выполнить свой долг перед партией и Родиной. [145]

На всю жизнь врезалась в память эта лесная поляна с офицерами дивизии. В центре стол, на нем расставлены коробки с правительственными наградами. Офицеры расположились вокруг своих командиров полков.

Группа офицеров 1050-го стрелкового полка во главе с майором А. Г. Шуруповым. Любят его в полку за личный героизм, уверенное управление полком. Сейчас он сидел с вытянутой, забинтованной ногой. Проверяя боевые порядки полка на только что занятой местности, он подорвался на противопехотной мине. Я смотрел на него и укорял себя, что верю его оптимистическим докладам о состоянии здоровья; надо будет обязательно потребовать от начальника медслужбы специальное заключение по этому поводу и, возможно, отправить командира полка на стационарное лечение.

У А. Г. Шурупова подобрались хорошие комбаты. Командир 1-го стрелкового батальона капитан С. Е. Колесов — ветеран дивизии, первым форсировал Днестр. Командир 2-го стрелкового батальона капитан Александр Данилович Перепелицын лишь недавно повышен в должности за умелое командование стрелковой ротой. Командир 3-го стрелкового батальона капитан А. С. Бородаев — ветеран дивизии, командует батальоном уверенно.

Офицеры 1052-го стрелкового полка. Рядом сидят недавно назначенный командиром полка подполковник Александр Иванович Пешков и его заместитель по политической части майор Иван Яковлевич Гужов. Гужов имеет большой опыт партийно-политической работы, хорошо проявил себя в боях. С новым командиром полка у них складывается боевая дружба.

В этом полку также боевые комбаты. Командир 1-го стрелкового батальона майор Василий Никифорович Тушев, мой саратовский земляк, ведет свой батальон с Донбасса, отлично знает тактику. Командир 2-го стрелкового батальона — капитан Василий Емельянов, прибывший из госпиталя. Командир 3-го стрелкового батальона — капитан Михаил Бойцов, выдвиженец из ротных командиров. Все бои при форсировании Днестра и на плацдарме батальон под его командованием провел успешно.

Вот группа офицеров 1054-го стрелкового полка. Командир майор Николай Николаевич Радаев, несмотря на свою молодость, прозван солдатами «батей» за большую выдержку, глубокие знания ратного дела. Мне не раз при разговоре с солдатами приходилось слышать их гордое: «Мы же радаевцы».

В этом полку комбаты с разным опытом. Командир 1-го стрелкового батальона капитан Федор Федорович Бочков из ротных командиров, недавно представлен Н. Н. Радаевым на эту должность, и мы без колебаний согласились с представлением. Командир 2-го стрелкового батальона майор Н. И. Глушков — ветеран, много раз проверенный в боях. Командир 3-го стрелкового батальона капитан В. А. Ишин пришел из авиации. Командир батальона из него лишь формируется. По оценке Радаева, это перспективный [146] офицер, в оборонительных боях на плацдарме произвел хорошее впечатление.

Отдельной группой сидят офицеры 823-го артиллерийского полка и отдельного истребительного противотанкового дивизиона. Все они ветераны дивизии, мастера своего дела, имеют на своем счету сотни боев, и нет сомнения, что и в предстоящих боях они отлично справятся со своими задачами.

Вот мои постоянные помощники — заместители командира дивизии, офицеры штаба и служб. Среди них недавно прибывший на должность начальника артиллерии полковник Николай Федорович Казанцев — офицер с большой эрудицией и глубокими знаниями в области артиллерийского искусства. Вместо майора А. П. Четвертнова, убывшего в госпиталь по ранению, начальником отделения разведки штаба дивизии назначен майор Ф. Л. Яровой, бывший командир стрелкового батальона. Это инициативный, храбрый и опытный командир. Начальником политического отдела дивизии — заместителем командира по политической части недавно назначен подполковник П. С. Коломейцев. У него огромный опыт партийно-политической работы, с людьми умеет работать, энергичен. Искренне хочется, чтобы с ним установилась такая же боевая дружба, какая была у меня с полковником Александром Семеновичем Кошкиным.

Я почти всех офицеров знал лично. Со многими прошел через горнило сотен боев. «Это большая и дружная боевая семья, — думалось мне, — с которой можно смело вести дивизию в наступление».

В заключение совещания большой группе офицеров были вручены правительственные награды. Выступившие от имени награжденных офицеры горячо поблагодарили Коммунистическую партию и Советское правительство за награды и заверили командование, что все боевые задачи в предстоящем наступлении будут, несомненно, выполнены.

Надо сказать, что все мероприятия по подготовке к наступлению велись с соблюдением всех мер предосторожности и маскировки во всех звеньях огромного фронтового хозяйства — от стрелковых полков до штаба фронта. Подготовка операции велась в глубокой тайне от противника. Чтобы дезинформировать его относительно наших истинных замыслов, на нашем фронте была осуществлена имитация сосредоточения войск на вспомогательном — кишиневском направлении, в полосе 5-й Ударной армии. Эти мероприятия были настолько эффективными, что противник, ожидая главный удар на кишиневском направлении, к началу операции сосредоточил против 5-й Ударной армии свои основные силы, а в ходе операции наш главный удар принял за вспомогательный.

Высокое искусство подготовки операции дало свои результаты. Вплоть до 16 августа в журнале боевых действий группы армий «Южная Украина» отмечалось, что непосредственно на фронте [147] нельзя обнаружить никаких признаков готовящегося наступлений русских. Только за несколько дней до начала наших решительных действий, когда уже ничего нельзя было изменить, гитлеровцы поняли, что стоят перед лицом смертельной угрозы{83}.

Прорыв

Наступила пора, отдан приказ командующего фронтом. Он гласил: «Доблестные воины 3-го Украинского фронта! Выполняя наказ Родины, вы неоднократно обращали в позорное бегство ненавистного врага. В прошлых боях за освобождение Украины и Молдавии вы проявили чудеса храбрости и героизма... В тяжелых условиях весенней распутицы нынешнего года вы героически прошли сотни километров, очищая родную советскую землю от немецко-румынских захватчиков. Далеко позади остались Днепр, Буг, Кривой Рог, Никополь, Николаев и Одесса. На ряде участков вами форсирован Днестр. Но еще топчет враг землю Советской Молдавии и Измаильской области. Еще томятся в рабстве сотни тысяч советских людей, ручьями льется невинная кровь женщин, детей и стариков. Они ждут своего освободителя... Приказываю: войскам фронта перейти в решительное наступление» {84}.

На рассвете 20 августа все командование дивизии, командиры наших частей и средств усиления собрались на командном пункте, на высотах западнее села Кицканы. На этой гряде высот западнее и южнее Кицкан разместились все командные пункты командиров корпусов, командармов, почти рядом с нами разместился командный пункт командующего 17-й воздушной армией, а немного южнее — передовой командный пункт командующего 3-м Украинским фронтом генерала армии Ф. И. Толбухина. С нашей высоты так же, как и с остальных высот, отлично просматривался не только участок прорыва от Хаджимуса до Киркаешкти, но и весь участок прорыва фронта на десятки километров в глубину.

Ко мне подошел дивизионный инженер майор Георгий Лукьянович Саломатин. С осунувшимся лицом и утомленными глазами, но спокойным уверенным голосом доложил он об инженерном оборудовании исходного положения для наступления. В памяти восстановился его первый доклад с сотнями цифр по расчету сил и средств. Трое суток все полки готовили по болотистой зыби колонные пути с настилом для танков. Теперь на схеме вместо условных знаков предстоящих работ были начерчены маршруты. По местным предметам в исходном положении, сверяя схему с местностью, Саломатин показывал маршруты, которые [148] были закрыты травой. Ничего не было видно, только коричневые линии на схеме прорезали болотистую топь от исходного положения наступления дивизии до обороны врага. И на этот раз майор Саломатин показал свое высокое инженерное мастерство.

— Вы, Георгий Лукьянович, — поблагодарил я его, — как чародей, со своими саперами все болото за ночь иссушили.

— Да, — подтвердил начальник штаба дивизии, — оборудование исходного положения, пожалуй, самый большой подвиг наших инженеров за весь путь от Кавказа.

Командиры частей доложили о готовности. Начальник политического отдела сообщил, что настроение у личного состава боевое, наступательное. Все ждут сигнала о наступлении с нетерпением. Солдаты и офицеры горели желанием скорее пойти в бой, освободить остальную территорию Советской Молдавии и подать братскую руку помощи румынскому и болгарскому народам.

Этим августовским утром было начато большое сражение в Молдавии. От грома артиллерийских залпов вздрогнули приднестровские высоты и долины. Рассветное небо наполнилось гулом сотен летящих советских самолетов. На полную мощь заработала артиллерия, нависли над вражеской обороной бомбардировщики. К огненной лавине артиллерийских взрывов штурмующие «ИЛ» добавили свои всепрожигающие ливни снарядов и пуль. Ясско-Кишиневская операция началась! Стена пламени и дыма встала над зелеными холмами, лесами и старицей Днестра.

Наша 301-я стрелковая дивизия сегодня в наступлении не участвовала. По решению командующего 57-й армией на этом участке предварительно должна была провести разведку боем 113-я стрелковая дивизия 68-го стрелкового корпуса. Цель — заставить противника проявить себя, проверить маршруты и рубежи атаки, улучшить исходное положение для наступления, уточнить цели. Это было сделано в интересах нашего 9-го стрелкового корпуса.

Новые данные разведки боем были важны в первую очередь для артиллерии. При большом артиллерийском усилении необходимо было найти «общий язык» с артиллеристами. «Общим языком» стали наши знания, полученные в высших учебных заведениях и проверенные боевым опытом. Мы разобрались во всем — и в создании полковых артиллерийских групп, и особенно в организации и проведении двойного огневого вала.

Кончилась артиллерийская подготовка. Артиллерийские группы обозначили огневой вал, и цепи 113-й стрелковой дивизии поднялись в атаку. Немцы приняли нашу разведку боем за наступление и открыли огонь всей системой обороны. «Так, так, — говорили офицеры на командном пункте. — Показывай себя, показывай». На командный пункт дивизии пришел заместитель командующего 57-й армией генерал-лейтенант А. В. Благодатов. Убедившись, что задача разведки боем выполнена, он дал указание стрелковые батальоны 113-й стрелковой дивизии больше в атаку не поднимать. [149]

В это время части нашей дивизии под руководством заместителей командиров полков и офицеров политического отдела завершали последние приготовления. Был зачитан приказ Военного совета 3-го Украинского фронта о переходе войск в наступление. Личный состав дивизии принял приказ с большим воодушевлением. Общие мысли и чаяния выразил на митинге в 1050-м стрелковом полку старший сержант Купин из 7-й стрелковой роты. Он говорил: «Приказ о наступлении — большая радость для нас. Наконец, наступил тот момент, когда мы начнем бой с проклятым врагом за Советскую Молдавию. Вперед, боевые друзья! До полного разгрома фашистов!»

Ночью дивизия заняла исходное положение для атаки.

В первый день сражения войска 2-го Украинского фронта прорвали первую полосу обороны противника, форсировали реку Бахлуй и захватили мостовые переправы. Для развития успеха командующий фронтом в первый же день ввел в сражение 6-ю танковую армию в полосе 27-й армии.

В 5-й Ударной армии на широком фронте от Оргиева до Бендер стрелковые батальоны и полки поднялись в атаку.

26-й гвардейский стрелковый корпус прорвал оборону противника южнее Оргиева и развивал наступление в направлении северной окраины Кишинева. 32-й стрелковый корпус прорвал оборону на участке Пугачены — Шерпены и перешел в наступление в направлении юго-восточной окраины Кишинева. В нашей 57-й армии 68-й стрелковый корпус штурмовал крепость и город Бендеры. 37-я и 46-я армии прорвали оборону противника на фронте до 40 километров и углубились до 12 километров.

Раннее утро 21 августа. На командный пункт дивизии поступило сообщение условным сигналом: «Полки вышли на рубеж атаки». 113-я стрелковая дивизия ушла на свой участок севернее населенного пункта Хаджимус. Стало светать. Перед нами постепенно раскрывалась зеленая камышовая ширь с проблесками озер и болот. Даже танковые колонны, стоящие на деревянных настилах, были совершенно незаметными, так искусно их замаскировали. По отношению к долине мы на такой высоте, что нам все видно как с «птичьего полета».

В 6 часов на всем фронте вновь ударила артиллерийская канонада. И вновь с небес на врага обрушилась воздушная армия генерала В. А. Судец. Грянула залпами и наша артиллерия. Ударили орудия прямой наводкой по дотам, дзотам, «ежам» и кольям проволочных барьеров. Артиллеристы всех артиллерийских групп провели точный расчет и пристрелку. Разрывы снарядов буквально молотили линии траншей. Удар был могучим. Через две-три минуты мы увидели, как из первой траншеи начали выскакивать гитлеровцы и бежать в нашу сторону, размахивая руками и бросаясь прямо в болото. Мне сразу же вспомнилась лекция в академии имени М. В. Фрунзе комдива Калиновского, участника брусиловского прорыва в первой мировой войне. Он рассказывал, [150] что плотность артиллерии на участке прорыва была столь высокой, что во время артиллерийской подготовки австрийские и немецкие солдаты, обезумевшие от такой канонады, выскакивали из траншей и разбегались в разные стороны, не обращая внимания на разрывы артиллерийских снарядов. Нечто подобное происходило и сейчас.

По телефону майор Радаев докладывал мне:

— Товарищ комдив, немцы бегут к нам. Уж не хитрость ли какая?

Действительно, трудно было разобраться, что там у них творилось. Но вскоре все прояснилось. Первые же пленные, выловленные нашими разведчиками из болота, были невменяемы, с широко раскрытыми от страха глазами, не могли произнести ни одного внятного слова. А артиллерия била еще 30 минут. Вот и встал первый рубеж огневого вала. Все с нетерпением ожидали, как он у нас получится. Ведь первый раз наступали в сопровождении двойного огневого вала.

Шли последние минуты перед переносом огня с первого рубежа — первой траншеи. Подан сигнал: «Атака!» Поднявшиеся из трясины стрелковые цепи одним броском вылетели на подошву твердого ската высоты и, прижимаясь к разрывам снарядов, сближались с первой траншеей. В одно мгновение слетали камыш и ветви с танков, завихрился сизый дымок под броней, и 96-я танковая бригада пошла в бой. Танкисты медленно продвигались по настилу дороги, а затем, выйдя на твердую землю, помчались в боевые порядки стрелковых батальонов. Снят с первого рубежа огневой вал, а уже по центру Хаджимуса и гребням высот южнее, до озера Ботна, рвутся снаряды второго огневого вала. Все офицеры с изумлением и радостью смотрели на начальника артиллерии дивизии полковника Николая Федоровича Казанцева.

Пехота и танки по крутым скатам высот стремительно поднимались вперед. Уверенно идут на штурм стрелковые батальоны 1054-го полка, возглавляемые капитаном Федором Бочковым и капитаном Владимиром Ишиным. Стрелковая рота старшего лейтенанта Петренко решительно подбежала к траншее противника, забросала гранатами и сразу двинулась дальше — в населенный пункт Хаджимус. Командир стрелкового взвода лейтенант Жарехин уже бил фашистов на западной окраине Хаджимуса. Тяжело раненный в спину, он не оставил своих боевых друзей, пока его взвод не поднялся на высоту западнее населенного пункта.

Несмотря на сильный огонь нашей артиллерии, многие гитлеровцы, укрывшиеся в дотах, дзотах, блиндажах с 10 накатами, выжили. Теперь они пытались оказывать упорное сопротивление. Но смело и решительно атакуют наши солдаты. В этой атаке отличился пулеметчик-комсомолец Клочков. Во второй траншее он взял в плен троих гитлеровцев. Когда группа фашистов попыталась спастись бегством по ходу сообщения, Клочков рывком обогнал гитлеровцев, забежал им навстречу и в упор расстрелял [151] из своего ручного пулемета. Ворвавшись на улицу села Хаджимус, он внезапно столкнулся с тремя немецкими солдатами. Те подняли руки вверх.

Высоту за высотой берут приступом батальоны 1052-го стрелкового полка. 2-й стрелковый батальон ведет в бой капитан Василий Емельянов. Рядом с ним заместитель по политической части капитан Петр Попков. Они идут с 5-й стрелковой ротой лейтенанта Козловского. Геройский командир роты первым поднялся в атаку и подал команду: «За мной!» Бойцы все, как один, поднялись и пошли вперед за огневым валом артиллерии. Комсомолец Вендер уложил из своего автомата 10 гитлеровцев. Но вот он увидел, что вражеская пушка бьет из дота. Вендер подполз к доту, забросал амбразуру гранатами, и пушка прекратила огонь.

Танкисты 96-й танковой бригады, словно много боев прошли вместе с дивизией, слились с боевыми порядками стрелковых батальонов.

К исходу дня дивизия на своем участке прорвала главную полосу немецкой обороны и продолжала движение вперед. 57-я армия развивала наступление. Успех был повсюду. Генерал армии Р. Я. Малиновский для развития успеха 52-й армии с утра ввел в сражение 18-й танковый корпус. В середине дня 52-я армия штурмом овладела городом Яссы, а 7-я гвардейская армия — городом Тыргу-Фрумос. Генерал армии Ф. И. Толбухин с утра также ввел в сражение свою подвижную группу — 4-й и 7-й механизированные корпуса. Темп прорыва увеличился.

Крепости сдаются

В течение двух дней мощными ударами обоих фронтов была сокрушена тактическая зона обороны противника. Войска 2-го Украинского фронта прорвали оборону на участке до 65 километров по фронту и в глубину до 30 километров, а войска 3-го Украинского фронта — на участке 56 километров по фронту и в глубину на 25–30 километров. Разгрому подверглись все дивизии первого эшелона противника. В этих условиях 22 августа 57-я армия получила задачу частью сил нанести удар в северном направлении с целью расширения фронта прорыва. Решение этой задачи возлагалось на 301-ю стрелковую дивизию.

В последующие два дня подвижные войска 3-го Украинского фронта продвинулись на глубину 75–115 километров; армейская группа «Думитреску», противостоявшая нашим войскам, была разрезана на две части: 6-я немецкая и 3-я румынская армии были полностью изолированы друг от друга. Ударная группировка фронта выходила на коммуникации 6-й немецкой армии. Войска 46-й армии силами оперативной группы генерал-лейтенанта А. Н. Бахтина в ночь на 23 августа форсировали Днестровский лиман и овладели городом и крепостью Аккерман. Действия [152] армии привели к полному окружению 3-й румынской армии. Успешно развивалось также и наступление войск 2-го Украинского фронта — они устремились на юг вдоль западного берега Прута. Под угрозой окружения нашими войсками кишиневской группировки немецко-фашистское командование лишь в ночь на 23 августа начало отвод ее в общем направлении на Котовское, Хуши и южнее — за Прут. Но было уже поздно: смертельное кольцо окружения неумолимо замыкалось.

В полосе нашей дивизии события развивались в следующем порядке. Наш правый сосед наступал медленнее. Это говорится не в порядке упрека героическим дивизиям 68-го стрелкового корпуса, а для того, чтобы понять, почему нашей дивизии частью сил пришлось повести наступление на север. Крепость и город Бендеры были самым настоящим бастионом. Тех, кто штурмовал Бендеры, убеждать в этом не приходится. Это легко понять и тем, кто бывал в Бендерах и видел один из оставшихся дотов севернее населенного пункта Хаджимус. Он и сейчас стоит, этот угрюмый свидетель тех боев, возвышаясь громадной железобетонной глыбой с амбразурами для пулеметов и орудий. Впереди этого дота на удалении примерно 100 метров есть развалины железобетонной стены в полметра толщиной и около полутора метров высотой. Эта замаскированная стена прикрывала дот от наблюдения и прямых попаданий артиллерийских снарядов. В пространстве от дота до стены все сметалось ураганным пулеметным огнем. И таких дотов от Бендер до Хаджимуса стояли десятки. Трудность в уничтожении дотов заключалась в том, что глубина обороны на этом участке не просматривалась. На нижнем участке от Хаджимуса до озера Ботна тоже много было дотов и дзотов, но они в общей траншейной системе хорошо просматривались, и наши орудия, выставленные для стрельбы прямой наводкой, танки и такие герои-комсомольцы, как Вендер, легко расправлялись с ними.

Наша дивизия далеко вырвалась вперед. С утра 22 августа для развития успеха генерал И. П. Рослый ввел в бой 230-ю стрелковую дивизию — второй эшелон корпуса левее нас — в направлении Киркошты и лес западнее. Я тоже ввел в бой 1050-й стрелковый полк — второй эшелон дивизии. К 9 часам полки дивизии овладели рубежом: 1054-й — высотами севернее Танатыръ, 1050-й — населенным пунктом Танатырь, 1052-й — селом Урсойя и вышел на высоту западнее и юго-западнее Урсойя{85}.

Немецкое командование поняло, что создается угроза окружения крепости Бендеры, и бросило на наши полки свои резервы в контратаку.

Особенно ожесточенно контратаковали фашисты открытый фланг дивизии на участке 1054-го стрелкового полка, вышедшего [153] на высоты севернее Танатырь. На этих длинных высотах молдавского плоскогорья с очень крутыми скатами, покрытыми виноградниками, с глубокими оврагами весь день шел ожесточенный бой. Вместе со стрелковыми батальонами вступили в бой танкисты и пушечные батареи. Батарея капитана Тишенко встретила атакующие немецкие танки ураганным огнем. И с первых же выстрелов три фашистских танка и один «фердинанд» загорелись. Молодой комсорг артиллерийского полка лейтенант Алексей Бирюков недавно в полку, но своей личной отвагой уже завоевал уважение артиллеристов. Вот и сейчас он на огневой позиции батареи и ведет бой с атакующими танками противника. Храбро встретили противника и бронебойщики. Солдат Постников подпустил «фердинанд» на близкое расстояние и двумя меткими выстрелами поразил его.

Шел ожесточенный бой и на высотах западнее Урсойя. 1052-й стрелковый полк отразил четыре контратаки гитлеровцев. Первый раз этот полк вел в наступление бывший политработник подполковник А. И. Пешков. Шефство над ним мной было поручено полковнику Епанешникову. По итогам первого дня боя, как он доложил, Пешков еще не «вошел в роль», но отрадно, что старается самостоятельно управлять полком.

— Ну, и не опекайте его чрезмерно, — посоветовал я.

Мне хотелось познать молодого командира в бою.

Приказал радисту сержанту Владимиру Курину настроиться на полковую рацию. Одев наушники, я услышал разговор командира полка с командиром стрелкового батальона капитаном В. Емельяновым.

Пешков : Я перешел на высоту западнее Урсойя. Как меня поняли? Прием.

Емельянов : Вас понял. Прием.

Пешков : Точно доложите, где боевой порядок батальона? Прием.

Емельянов : На высоте за оврагом, западнее вас, только танки застряли в овраге. Командир танковой роты со мной. Прошу огневой налет артиллерии по гребню высоты.

Пешков : Ну зачем же вы загнали танки в овраг? То, что хотели вести их в боевом порядке батальона, это хорошо. Но необходимо учитывать и рельеф местности. Посмотрите, остальные танкисты стоят на моей высоте и поддерживают огнем атаку остальных батальонов. Сейчас дам огневой налет по высоте перед вами. Вытаскивайте танкистов из оврага. Разговор окончен.

Через несколько минут сержант В. Курин на дивизионной волне вызвал А. И. Пешкова для разговора со мной. Я ему сказал:

— Ваш разговор с комбатом слышал. Хорошо. Так и ведите полк. Разговор окончен.

В этом полку при отражении контратак отличились пулеметчики пулеметной роты капитана Сагадата Нурмагомбетова: Величко, [154] Новиков, Михайленко, Пастухов, Яковенко, Саламатин, Беус. Они шквалом огня клали на землю цепи вражеской пехоты, уничтожили около 200 немецких захватчиков.

О тяжелой обстановке на правом фланге дивизии свидетельствует тот факт, что после полудня немцы шесть раз переходили в контратаку. Последняя контратака длилась с 19.00 до 20.30. Все атаки были отбиты.

Боялись немецкие фашисты выхода нашей дивизии западнее Бендер. Однако 301-я стрелковая дивизия, усиленная 96-й танковой бригадой, двумя артиллерийскими полками, поддержанная авиационным полком штурмовиков и корпусной артиллерийской группой, прорвала оборону противника, отразила все контратаки на открытом правом фланге и в ходе отражения контратак готовилась к решительному наступлению.

Подступы к рубежу высот, второй полосы обороны, превращенных противником в опорные пункты, на которые он опирался при проведении контратак, поросли высокой кукурузой и виноградником. Изучая действия гитлеровцев, я увидел, что эти заросли затрудняют им обзор и можно скрытно приблизиться к высотам. Быстро созрело решение: танковым десантом стремительным броском через виноградники ворваться на вторую полосу обороны противника. В боевой обстановке нередко приходится уходить от академической схемы — заслушивания предложений своих помощников перед принятием решения — командиру одному приходится немедленно принимать решение на бой. у В данном случае создалась именно такая обстановка. Я вызвал находившегося поблизости командира 96-й танковой бригады полковника В. Кулибабенко:

— Слушайте, комбриг, у меня родилась идея скомандовать «По коням! В атаку, марш!»

— Я ведь смолоду тоже был кавалеристом, — отозвался он, — удар будет очень кстати.

Заработали радиостанции и передали приказ танковым батальонам и стрелковым полкам: «Танковым десантом удар в направлении Григорень». Танки быстро приняли на борт стрелковые роты, и десант ринулся вперед. За ним и полки поднялись в атаку.

Бросок увенчался успехом. Танковый десант ворвался в населенные пункты Григорень и Ноу-Григорень. Бойцы, как снег на голову, обрушились на ошеломленного врага. Оказавшись на улице, стрелковый взвод лейтенанта Тимофеева застал врасплох группу немцев, которые пытались спастись бегством под покровом темноты. Увидев, что немецкие артиллеристы пытаются прицепить пушку к машине, храбрый офицер бросился вперед, огнем из автомата уничтожил четырех гитлеровцев и захватил исправную машину и пушку. «Летучки» (боевые листки) сообщили и о многих других героических подвигах воинов в этом бою. Так, в стрелковой роте, где агитатором был лейтенант Чурилов, «Летучка» [155] рассказала о боевом подвиге солдата Яшина, спасшего жизнь своему командиру.

Утром 23 августа бой переместился к западу от Григорень. Дивизия завершила прорыв второй полосы обороны противника и пошла в оперативную глубину. От внезапного удара нашего танкового десанта фашисты в панике бежали. 1052-й стрелковый полк освободил село Бочкалия. Полк Радаева овладел Плопеки.

В наушниках радиостанции звучат радостные голоса командиров полков. Майор А. Г. Шурупов докладывает: «Товарищ сотый, полоса наступления полка увеличивается. Все стрелковые батальоны идут в одном эшелоне. Стрелки хорошо подружили с танкистами. И сейчас весь полк танковым десантом стремительно идет вперед.

— Хорошо, майор. Следите за перемещением полковой артиллерийской группы. Так держать морякам. Разговор окончен».

О моряках мной специально было сказано майору А. Г. Шурупову потому, что весь личный состав 34-й отдельной морской стрелковой бригады при формировании 301-й стрелковой дивизии получил наименование 1050-го стрелкового полка. 2-й стрелковый батальон 1052-го стрелкового полка танковым десантом вырвался вперед и атаковал северную часть Кашкалия. Развивая наступление, дивизия уничтожила сотни гитлеровцев, 80 солдат и офицеров были взяты в плен. Сотни немецких захватчиков уничтожены на молдавской земле под нашими ударами, сотни пленных колоннами идут на сборный пункт дивизии. На заслон гитлеровцев на высотах в районе населенного пункта Золотянка и западнее Кашкалия полки в высоких темпах шли вперед. Участь фашистского гарнизона в крепости Бендеры была предрешена. Его остатки капитулировали. Личный состав дивизии с воодушевлением заслушал приказ Верховного Главнокомандующего, в котором объявлялась благодарность войскам 3-го Украинского фронта.

К исходу дня 301-я дивизия вышла на рубеж Золотянка — Кашкалия.

Четвертый день безостановочно наступают войска двух фронтов. 2-й Украинский фронт частью сил развивал наступление к «Фокшанским воротам», а 18-й танковый корпус, 52-я армия и 4-я гвардейская армия завершали создание внутреннего фронта окружения кишиневской группировки противника. Войска 3-го Украинского фронта окончательно сокрушили оборону немцев на всем протяжении фронта — от Оргиева до Черного моря.

Ударная группировка 5-й Ударной армии в составе 32-го стрелкового корпуса и часть сил 26-го гвардейского стрелкового корпуса ворвались в Кишинев {86}.

Наша 57-я армия, овладев крепостью и городом Бендеры, продвигалась в направлении Котовск, имея 64-й стрелковый корпус [156] во втором эшелоне. 37-я армия развивала наступление в направлении Селемет. 46-я армия генерал-лейтенанта И. Т. Шлемина завершила окружение 3-й румынской армии. Подвижная группа нашего фронта достигла реки Прут: 7-й механизированный корпус у Леушень захватил мостовую переправу через реку, а 4-й гвардейский механизированный корпус вышел к переправам через Прут в районе Леово. Здесь они заняли оборону фронтом на северо-восток. Пути отхода кишиневской группировки противника в пределах полосы наступления нашего фронта были отрезаны, а 24 августа подвижные войска фронта в районе Хуши, Фэлчиу соединились с передовыми частями 2-го Украинского фронта. Кольцо вокруг кишиневской группировки противника сомкнулось. События развивались стремительно. Успех нам сопутствовал повсюду. Войска 5-й Ударной армии, энергично преследуя отступающего противника, 24 августа штурмом овладели Кишиневом. Над столицей Советской Молдавии вновь реял советский флаг, водруженный Героем Советского Союза А. И. Бельским. К этому времени войска 46-й армии в районе северо-западнее Аккермана полностью разгромили 3-ю румынскую армию в составе трех дивизий и одной бригады. Теперь основные усилия войск фронта были направлены на то, чтобы совместно с войсками соседнего фронта уничтожить окруженную группировку врага («Южная Украина»).

Кишиневский «котел»

Эти крупные оперативно-стратегические успехи оказали быстрое и прямое влияние на внутриполитическое положение в Румынии. 23 августа 1944 г. вооруженные отряды, руководимые Коммунистической партией Румынии, свергли фашистское правительство Антонеску, арестовали его главарей и приступили к разоружению немецких войск. Румыния как союзник фашистской Германии «выбыла из игры». В связи с этим резко изменилась вся обстановка на Балканах в пользу Советской Армии. Гитлеровцы, однако, не сложили оружия, оказывали упорное сопротивление.

Мы понимали, что еще требуется дальнейшее напряжение всех сил, чтобы, не задерживаясь, идти вперед.

К утру 24 августа дивизия освободила населенные пункты Пикус, Мишовка, форсировала реку Ботна и захватила на ней исправные мостовые переправы, перерезала железную дорогу Кишинев — Бендеры и захватила станцию Ботна. 1050-й и 1054-й стрелковые полки свернулись в колонны и танковым десантом пошли на Малешты. 1052-й же стрелковый полк развернул свои батальоны в сторону леса севернее Гура-Галбен, тесня и загоняя немецкие колонны в лес. В середине дня полк провел жестокий бой за населенный пункт Резены. В этом бою особенно отличилась [157] 9-я стрелковая рота капитана Николая Васильевича Оберемченко, которая первой ворвалась в Розены и уничтожила до 100 гитлеровцев. Сержант Зажарило огнем из автомата уничтожил семь фашистов, а когда выбыл из строя командир взвода, он заменил его и уверенно повел взвод в бой. Одновременно в Резены ворвался танковый десант стрелковой роты капитана Василия Антоновича Тышкевича. Тяжелораненый командир продолжал командовать своей ротой, пока здесь полностью не были разгромлены фашисты.

В этот день, обгоняя колонну 1050-го стрелкового полка, я увидел майора Шурупова на линейке. Опираясь на палку, он хотел приподняться и встать, но не мог. Подошел врач и озабоченно посмотрел на меня. Я отозвал врача в сторону.

— Товарищ полковник, — кивнул он головой в сторону командира полка, — у него начинается гангрена.

Надо было действовать немедленно.

— Сейчас же отправляйтесь в госпиталь, товарищ майор, — сказал я Шурупову. — Полк примет ваш заместитель майор С. И. Кульчий.

После этих слов на глазах Александра Георгиевича навернулись слезы. Ему очень не хотелось расставаться с полком.

Я заверил Александра Георгиевича, что после выздоровления он вновь вернется в свой полк.

Мы распростились. Я с группой офицеров уехал вперед. На высоте я невольно остановился и посмотрел назад; линейка майора А. Г. Шурупова еще стояла на месте.

24 августа мы прошли более 30 километров, освободили 14 населенных пунктов{87}. В боях уничтожены сотни немецких захватчиков и еще сотни сдались в плен. Колоннами тянулись они на сборный пункт в тыл дивизии. Нами взяты большие трофеи, в том числе транспорт всех видов и склады с продовольствием и боеприпасами. Каждый день приближает нас к окончательной победе над врагом. В этот день голос диктора Левитана донес до нас приказ Верховного Главнокомандующего: «Наши войска штурмом овладели столицей Молдавии городом Кишиневом». И еще: освобождены города Ромэн, Бакэу, Бырлад, Хуши.

Два раза салютовала 24 августа наша столица Москва войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов. Вечером дивизия освободила Малешты, разгромила противника на высотах и в лесах западнее Малешты, а на рассвете 25 августа окружила и уничтожила вражеский гарнизон в населенном пункте Буцень {88}.

Командный пункт дивизии перемещался в Буцень вблизи Котовска. В это время сержант В. Курин передал мне наушники, и я услышал уставший, но уверенный голос командира передового отряда дивизии — 2-го стрелкового батальона, усиленного танковым [158] батальоном, майора Александра Даниловича Перепелицына: «В ночном бою наш танковый десант разгромил немецкий гарнизон в Котовске. Пошел на Прут». Я поблагодарил его и пожелал ему дальнейших успехов.

Таким образом, с выходом 301-й стрелковой дивизии в район Буцень, Котовск 57-я армия рассекла кишиневский «котел» на две части: кишиневскую и гура-галбенскую.

С передовым командным пунктом я сразу же вышел на высоту западнее Буценя. Внизу лежал в сизой, утренней дымке Котовск.

К северу и северо-востоку от высоты раскинулись рощи, сады и виноградники. Со стороны Кишинева доносился отдаленный грохот боя. Где-то там, впереди, к реке Прут идет передовой отряд дивизии. «Молодец майор Перепелицын. Быстро вошел в семью боевых офицеров дивизии. Отлично ведет свой батальон по высотам Молдавии», — подумал я.

Я отдал приказ полки свернуть в колонны и главными силами дивизии идти через Котовск к Пруту. В это время начальник штаба дивизии получил приказ командира 9-го стрелкового корпуса: «Срочно повернуть дивизию в юго-восточном направлении, выйти на высоты: 250,0 юго-западнее Базиены и 214,0 северо-западнее Албина. Замкнуть кольцо окружения гура-галбенской группировки противника. 96-й танковой бригаде продолжить движение на Прут».

Мы тепло расстались с танкистами полковника В. А. Кулибабенко. Стрелковые полки немедленно повернулись в юго-восточном направлении. После короткого совещания в штабе дивизии мы разъехались по полкам: я с группой офицеров — в 1054-й стрелковый полк к майору Н. Н. Радаеву, полковник А. П. Епанешников — в 1050-й стрелковый полк к майору Савве Ивановичу Кульчий, полковник М. И. Сафонов с офицерами штаба дивизии — в 1052-й стрелковый полк.

Сложилась необычная обстановка. Главные силы дивизии уходили на юго-восток, а передовой отряд выходил к Лапушне.

Майор А. Д. Перепелицын повел передовой отряд от населенного пункта Котовск на запад. К полудню отряд вышел на левый берег Прута западнее Леушеня и соединился здесь с другими частями.

Командование 1050-го стрелкового полка и штаб то ли в спешке не связались с батальоном, то ли потеряли связь, но они установили «пропажу» батальона только вечером. Александр Прокофьевич Епанешников, находившийся в 1050-м стрелковом полку, узнал об этом, но приказал майору С. И. Кульчему не докладывать мне, чтобы не расстраивать перед ночным боем.

На другой день на берегу Прута один из командиров полков видит, что рядом с ним воюет неизвестный ему батальон, да еще с танками. Вызвал к себе майора А. Д. Перепелицына и узнал из его доклада, как он попал к нему в соседи. [159]

— Ваша дивизия, наверное, получила другую задачу, и я ваш батальон присоединяю к своему полку.

Майор Перепелицын начал возражать. Тогда командир полка сказал:

— Ладно, придет твоя дивизия, я тебя отпущу, а пока воюй вместе со мной.

И до 28 августа батальон майора Перепелицына воевал на левом берегу Прута в составе другого полка. Майора Перепелицына вызвали в штаб и объявили ему:

— Наш полк получил задачу переправиться через Прут и идти вперед. Пойдешь с нами.

Перепелицын молча выслушал доклад, вернулся в батальон, приказал срочно получить продовольствие и с наступлением темноты увел батальон в лес. На следующее утро приказал выставить охранение и с капитаном П. А. Карибским поехал искать «начальство». Ему повезло — он приехал на командный пункт командующего 3-м Украинским фронтом. Сообщил дежурному офицеру, что он прибыл с докладом лично к генералу Ф. И. Толбухину. Через несколько минут пришел дежурный и провел его к командующему фронтом. Генерал Ф. И. Толбухин встретил незнакомого майора приветливо и подробно расспросил о дивизии и батальоне. Во время рассказа Федор Иванович с трудом сдерживался от смеха. Сняв телефонную трубку, он что-то сказал, и в комнату вошел генерал С. С. Бирюзов.

— Сергей Семенович, вы послушайте только, что рассказывает этот офицер. Из гвардейского механизированного корпуса удрал и ищет свою 301-ю стрелковую дивизию.

— Товарищ майор, повторите, пожалуйста, генералу Бирюзову свою историю с батальоном.

Теперь они оба смеялись до слез. Затем генерал Толбухин встал, подошел к Перепелицыну, положил руку на плечо и добродушно сказал:

— Товарищ майор, мы ведь смеемся не над вами, а от радости, что у нас такие замечательные патриоты своих частей, как вы. Да и над вашим рассказом. Вы же откуда-нибудь с Дона? Ну, вот я и угадал, вы замечательный рассказчик. За бой вашему батальону и вам большое спасибо. 9-й стрелковый корпус и ваша 301-стрелковая дивизия воевали хорошо. Военный совет объявил всему личному составу батальона благодарность. Только корпус теперь вошел в состав 5-й Ударной армии, а она вышла из состава нашего фронта. Уже грузится в эшелоны и отправляется на новое место.

— Я думаю, — сказал он, — что если вы нашли командующего фронтом, — при этих словах они с генералом Бирюзовым вновь рассмеялись, — то свою армию, конечно, найдете. Сергей Семенович, напишите ему благодарственное письмо, дайте офицера, пусть он погрузит этот батальон в эшелоны 5-й Ударной армии на станции Веселый Кут. [160]

Об этом мы узнали позже, а тогда, утром 25 августа, мы знали лишь то, что передовой отряд нашей дивизии на реке Прут. Заботы, связанные со срочным поворотом фронта всей дивизии и маршем полков на новый рубеж, целиком заняли наше время и внимание. С подходом к населенному пункту Фарладань и реке Кагальник полки развернулись в боевые порядки. Стрелковые батальоны несколько раз поднимались в атаку, но гитлеровцы встречали наши атаки мощным пулеметным огнем. Все пушечные дивизионы мы приготовили для стрельбы прямой наводкой. Подготовили огневой налет гаубичных и минометных батарей. Ударами орудий для прямой наводки, залпами гаубиц и могучим ураганом реактивных снарядов дивизиона «катюш» накрыли Фарладань. Стрелковые цепи поднялись еще раз в атаку. Не выдержал враг нашего напора. Батальоны Н. Н. Радаева ворвались в Фарладань, цепи 1050-го стрелкового полка вошли в лес на высоте 243,6.

Бой за Фарладань отличался скоротечностью. 2-й стрелковый батальон капитана Глушкова первым ворвался в село, затем на его южную окраину проникло отделение младшего сержанта Топовенко, отрезало пути отхода фашистам в этом направлении и помогло своей роте взять в плен 150 гитлеровцев, 120 повозок и 7 автомашин. Молодые командиры стрелковых взводов лейтенанты Федоренко, Жерновой, Ливазо действовали решительно и продолжали развивать наступление. Противник был смят в Фарладани и на высотах западнее его.

Не успели наши бойцы хотя бы немного передохнуть, как завязался новый бой за село Базиень. После бомбового удара авиации и короткого артиллерийского налета стрелковые батальоны с криком «Ура!» ринулись вперед. Свой передовой командный пункт мы сразу же переместили на высоту 247,3, западнее Фарладани. Вскоре к нам приехал заместитель командующего войсками 57-й армии генерал Благодатов. Представился ему, а он, быстро поздоровавшись, сказал:

— Видел атаку вашей дивизии. Вот так надо торопиться, времени у нас мало.

— Стараемся, — ответил я ему.

Генерал рассказал, что в тылу бродят десятки фашистов, собираются группами и выходят на дороги, сдаются в плен или пытаются обстреливать наши войска. Оказалось, что и его группа была обстреляна и в группе имеются раненые.

В это время полки дивизии ворвались в Базиень и заняли оборону на высотах. Мы видели это со своего передового командного пункта. Скоро на восточных скатах высоты стали появляться кучки черной земли.

— Окапываются, это хорошо. Обязательно надо всем окопаться, — сказал генерал Благодатов. — Теперь кольцо окружения вокруг гура-галбенской группировки прочно замкнуто. [161]

В тот же день соединения 32-го стрелкового корпуса генерала Д. С. Жеребина, сломив огневое сопротивление противника в районе Логанешта, форсировали реку Кагальник и, уничтожив мелкие группы противника в лесах западнее, вышли в район Лапушны, где встретились с частями 2-го Украинского фронта. Таким образом, образовалось два «котла»: один был создан 5-й Ударной армией 3-го Украинского фронта, 52-й армией и 4-й гвардейской армией 2-го Украинского фронта, в него попали части 7-го и 44-го немецких армейских корпусов; другой «котел» создали 57-я и 37-я армии, окружив части 30-го и 52-го немецких армейских корпусов.

Вечерело. Генерал Благодатов сказал, что ему пора возвращаться.

— Ну куда же вы поедете на ночь глядя? Оставайтесь на командном пункте нашей дивизии, — предложил я.

— Нет, не могу. Командарм просил лично проследить за выходом вашей дивизии на этот рубеж. Надо поспешить с докладом.

Он пожелал нам успеха, предупредил о возможных попытках гитлеровцев прорваться через боевые порядки дивизии.

Командный пункт дивизии разместился в Базиень. В сумерках мы с начштаба М. И. Сафоновым поднялись по изрытой воронками дороге на высоту западнее Базиень, чтобы детальнее изучить поле боя. Сил для организации обороны на сплошном фронте явно не хватало. Чтобы не допустить разрывов в боевых порядках, я выдвинул на передний край саперный батальон и разведывательную роту дивизии. Поле перед нами было завалено разгромленной вражеской техникой — автомашинами, орудиями, повозками. Это все, что осталось от немецкой колонны, которая несколько часов назад пыталась уйти на запад от Фарладани. Ее разгромили наши штурмовики. Гитлеровцы бросили машины, орудия в конной упряжке, обоз и пытались убежать налегке. Но и это им не удалось: они попали под удар наших полков.

Ночью 26 августа

Дивизия спешно окапывалась. Командир корпуса предупредил меня, что этой ночью фашисты, возможно, попытаются вырваться из «котла» на участке нашей дивизии. Я с начальником политотдела и некоторыми офицерами штаба обошел боевой порядок дивизии. Всюду люди копали траншеи. Заместитель начальника политотдела дивизии подполковник Патратиев на мой вопрос «Зачем собрали жителей на работу?» ответил:

— Они сами пришли, принесли солдатам хлеб, молоко и даже вино. Угостили их и принялись за работу своими лопатами.

Ко мне подходили радостные мужчины и женщины со словами благодарности за избавление от проклятых фашистов. С трудом [162] упросили их уйти в свои укрытия, потому что скоро будет бой.

Боевой порядок дивизии строился в один эшелон: 1054-й стрелковый полк занял оборону по восточным скатам высоты 250,0, 1050-й полк окопался на восточных скатах высоты 214,0, саперный батальон и разведывательная рота дивизии — на южной окраине Базиены. Наш рубеж от Базиены по западным высотам до Албина являлся западной частью кольца окружения. Оценивая обстановку, я пришел к выводу, что именно на этом участке и только на запад будет прорываться окруженная группировка противника. О силах противника ничего не было известно. Ясно лишь было: в покрытом туманом и дымом огромном лесном массиве восточнее Гура-Галбена соединениями 37-й и 57-й армий окружены два немецких корпуса (30-й и 52-й). Они обречены на поражение и будут яростно сопротивляться. Куда хлынет эта масса людей и техники? Ясно, что это должно было произойти на участке нашей дивизии, между населенными пунктами Албина и Базиены. Это самый короткий путь и пока самая тоненькая линия кольца — еще несколько часов назад здесь не было советских войск. Это, несомненно, известно командованию окруженных.

Дивизии предстоит принять на себя удар огромной силы. Что же, нас учили врагов не считать, а бить. «Эту мысль передать командирам полков, всем, всем», — думал я, еще и еще раз уточняя и улучшая боевой порядок дивизии. Приказал Радаеву батальоны расположить в два эшелона, имея в полку небольшой резерв; пулеметные роты батальонов, пушечные батареи расставить по фронту и в глубину и лично проследить за размещением.

Полковник Епанешников доложил, что он понимает тяжелую обстановку для 1050-го стрелкового полка и берет командование полком на себя. Я поблагодарил его за это решение. Деталей о построении боевого порядка он не требовал, ибо мне хорошо была известна его тактическая грамотность и его огромный боевой опыт. Мы обменялись мнениями только по отдельным вопросам. Начальнику штаба дивизии поручил лично проверить размещение саперного батальона и разведывательной роты.

Надо было помочь личному составу уяснить сложившуюся обстановку, рассказать о том, что мы окружили врага и теперь должны добить его, не пропуская через наши боевые порядки ни одного гитлеровца. Боевые листки-молнии полетели по боевым цепям стрелковых рот с призывом: «Фашисты не пройдут!» Командиры и политработники, коммунисты и агитаторы в вечерних сумерках ходили по боевым цепям, воодушевляя людей и мобилизуя их на подвиг.

Стемнело. Черные брустверы окопов на скошенном золотистом поле восточных скатов высот между Базиеной и Албиной скрылись в туманной мгле. Как-то мгновенно исчезли в ночной тьме молдавские горы и долина реки Кагальник. Воцарилась тишина, [163] но никто не мог сказать — надолго ли. На командный пункт привели двух перебежчиков, вышедших к батарее капитана Василия Вялушкина. Они рассказали, что в лесу большое скопление немецких войск, колонны движутся сюда и, вероятно, скоро их авангард будет здесь. Я приказал всем командирам привести войска в боевую готовность.

Ждать пришлось недолго. Ночную мглу вспорола сигнальная ракета — это наши наблюдатели обнаружили приближение врага. И в тот же миг огненные пулеметные и автоматные трассы пронзили темноту. В отблеске выстрелов и ракет стала видна движущаяся масса черных фигур людей и машин. Первой открыла огонь саперная рота капитана Н. Т. Белова, оборонявшая дорогу при входе в Базиень. Ударила и артиллерийская батарея капитана Н. Г. Черкасова. Залпы орудий нарушили тишину. Вспыхнул фашистский танк. Теперь отчетливо стали видны фигуры гитлеровцев. Два раза поднимались здесь фашистские цепи для атаки и тут же ложились на землю под шквалом пулеметных и автоматных трасс.

По докладам командиров полков, на их участках противник не появлялся. Я предупредил их, что противник будет искать выход, возможно, изменит направление. Они отвечали, что готовы огнем встретить врага. Переговорил по телефону с командирами батальонов. Начальник связи дивизии полковник Григорьев обеспечил связь даже со всеми командирами стрелковых батальонов. Все комбаты были в боевом настроении, их войска — в полной боевой готовности.

Привели новую партию пленных. Они оказались из частей 30-го армейского корпуса и рассказали, что несколько больших колонн пехоты с танками и артиллерией идут в этом направлении. В это время офицеры разведки дивизии майор Ф. Л. Яровой и капитан В. К. Гришко с группой разведчиков установили, что колонны противника повернули к высотам западнее Базиень. Стало ясно, что через несколько минут головная вражеская колонна достигнет позиций полка Радаева. Не прошло и часа, как ночная мгла снова запылала огненным заревом, но теперь уже там, где мы предполагали, — над западными высотами. Это между Базиеной и Албиной шла на прорыв многотысячная гура-галбенская группировка противника, пытавшаяся вырваться из окружения. Забушевал огненный смерч в долине реки Кагальник. Впервые в истории дивизии начался кровопролитный бой с окруженной ордой противника.

Мы с начальником штаба дивизии стояли на скате высоты западнее Базиень. Было видно, как огневой барьер наших стрелковых рот опоясал почти у подножия скаты высот. Пулеметные роты и пушечные батареи беспрерывно били из темной мглы. И на этот огневой барьер плотной сплошной массой шли обезумевшие от страха гитлеровцы. Это была ужасная, незабываемая картина, каких мне еще не доводилось ранее видеть. [164]

Бой продолжался с неослабеваемым напряжением. Начальник артиллерии дивизии полковник Н. Ф. Казанцев доложил, что включил в бой свой резерв в составе трех гаубичных батарей.

Майор Радаев доложил, что на участке его полка фашисты идут густой массой, командиры стрелковых батальонов капитан Ф. Ф. Бочков, майор Н. И. Глушков, капитан В. А. Ишин уверенно руководят действиями подразделений. Пулеметная рота лейтенанта Ф. А. Маджуги ведет массированный огонь.

В боевые порядки первого стрелкового батальона все же ворвалась одна группа гитлеровцев. Капитан Ф. Бочков со своим заместителем по политической части поднимает в контратаку стрелковую роту старшего лейтенанта Горбункова, и она в рукопашном бою уничтожает ворвавшихся фашистов. В центре боевого порядка стрелковый батальон капитана В. Ишина. Он уверенно доложил мне, что задача его батальона является центральной задачей полка в обороне высоты и что личный состав успешно выполняет поставленную перед ним задачу. Когда фашисты вклинились в боевой порядок батальона, бойцы не дрогнули: они видели рядом командира батальона, который вместе с комсоргом батальона Иваном Сеничкиным участвовал в рукопашном бою. С группой комсомольцев-автоматчиков Сеничкин ворвался в лавину атакующих немцев: свыше 50 гитлеровцев было уничтожено, остальные побросали оружие и сдались в плен.

Большую выдержку в бою проявили стрелковые роты старших лейтенантов П. И. Самойленко и В. В. Петренко. Они приняли на себя основной удар противника. Красноармейцы Ф. К. Бондарев, М. И. Онищенко уничтожили в рукопашном бою по 5 гитлеровцев.

Все новые волны фашистов поднимаются на высоты из долины реки Кагальник. По стене атакующих бьет залпами пушечный дивизион майора Сотникова. Вражья стена под ударами наших артиллеристов становится все меньше и, наконец, рассыпается совсем. Но вот из темноты выползают немецкие танки. Пять вражеских бронированных машин мчатся прямо на взвод лейтенанта И. И. Шкокова и третью батарею капитана В. Г. Макарова. Лейтенант подпускает танки почти к самым орудиям. Гремит залп, второй, третий. Один за другим в громадные огненные шары превращаются темные силуэты танков. Орудийные расчеты Батурина, Дмитриева, Насонова, Пономарева победили.

Идет жаркий бой и на левом фланге полка. В балке батальон майора Глушкова стоит насмерть. В балку по дороге спускается колонна обезумевших фашистов. Путь им преграждают пулеметчики Маринбеков, Васиев, Скирдоняк, Ролев. Основной удар врага здесь пришелся по стрелковым ротам старшего лейтенанта М. И. Песоцкого и старшего лейтенанта И. Г. Деметришвили. На этот тяжелый участок боя вышли командир батальона майор Глушков и парторг батальона лейтенант Василий Карасев. Здесь, в балке, кипел самый напряженный огневой и рукопашный бой. [165]

Майор Глушков вместе со старшиной Белоусовым, рядовыми Титовым и Чернозубенко, сражаясь в самой гуще фашистов, уничтожили более десятка врагов. И здесь фашисты не прошли.

Ожесточенный бой шел и на участке 1050-го стрелкового полка. 1-й стрелковый батальон старшего лейтенанта С. Е. Колесова, взаимодействуя с соседним батальоном майора Глушкова, отбивал яростные атаки врага. Лавина гитлеровцев шла через седловину между высотами 214,0 и 250,0, а также по дороге между высотой 250,0 и Базиень. На юго-восточных скатах высоты 250,0 стрелковые взводы лейтенантов Федоренко, Жернового, Ливазо шквальным огнем встретили атакующие немецкие цепи. Но все сильнее напор гитлеровцев к седловине — перевалу между высотами 214,0 и 250,0. По приказу командира батальона Колесова, автоматчики лейтенанта Федоренко быстро перешли на восточные скаты седловины. Автоматчики старший сержант Немчик, сержанты Черненко, Спирин, Круглов, рядовые Сикаченко, Церковский, Ведынский, Кузнецов, Болонюк и их боевые товарищи обрушили шквальный огонь по фашистским цепям.

На 3-й стрелковый батальон майора А. С. Бородаева также обрушился удар немецкой пехоты с танками. 10 танков показались вдоль дороги западнее Базиень. Их встретил пушечный дивизион майора П. С. Ковалевского. Орудия сержантов В. А. Ткаченко, И. Д. Румянцева в упор ударили по подошедшим машинам, и три огненных столба поднялись в небо. А рядом с 3-м батальоном разведывательная рота дивизии со второй батареей отдельного истребительного противотанкового дивизиона капитана В. И. Вялушкина под общим командованием офицера разведки штаба дивизии майора Ф. Л. Ярового также огневым ударом встретила атаку немецкой пехоты и танков. Смертельно раненный командир батареи Василий Вялушкин продолжал командовать батареей. Севастопольский моряк, командир огневого взвода лейтенант Алексей Денисюк в упор расстреливал немецкие танки. Отличился в этом бою с танками Дмитрий Чернозуб: его орудие с первых же выстрелов подбило два танка.

Всю ночь бушевало огненное море на высотах западнее Базиены и Албины. Лишь ненадолго фашисты прекратили атаки, видимо, перегруппировывая силы. Утром 26-го, когда лишь чуть посветлел восток, они повели еще одну ожесточенную атаку. Большой группе фашистов удалось прорваться сквозь боевой порядок 2-го батальона к командному пункту 1054-го стрелкового полка. В полковой радиосети 1054-го стрелкового полка беспрерывно раздавался голос командира полка Н. Н. Радаева. Голос с надрывом, это и понятно. Запомнилась его фраза: «Бочков, на правом фланге у тебя идет сильная стрельба, это, как и у нас, еще фашисты поднялись в атаку... Иду в контратаку...»

Мне стало ясно, что на командный пункт Радаева ворвался противник. Связь прервалась. Единственная телефонная линия сохранялась с командиром 3-го батальона капитаном Ишиным. [166]

Я приказал ему до восстановления связи с командным пунктом полка вступить во временное командование полком, где воины во всей глубине обороны вели бой.

В эти минуты на командном пункте Радаева шла рукопашная схватка. Бились все: командование полка, штабные офицеры, связисты, саперы и даже раненые. На пункте сбора раненых, у одного окопа на командном пункте, санинструктор старшина медицинской службы Екатерина Скрипниченко перевязывала раненых. Вдруг она увидела троих немцев, бегущих прямо на нее. Автоматная очередь Екатерины сразила двух фашистов, но один набросился на нее. Ей удалось сразить врага. Но вот еще двое вынырнули из темноты. И опять прогремела автоматная очередь, разя фашистов.

Тяжелая обстановка сложилась на участке батальона капитана Федора Бочкова. Немцы стремились прорваться к открытому правому флангу, но на пути фашистских атак стояла 3-я стрелковая рота старшего лейтенанта Горбункова. Тяжелораненый командир роты продолжал командовать. На взвод младшего лейтенанта Рамиля Юсупова шли густые немецкие цепи. Взвод ведет огонь. Погиб пулеметный расчет, и геройский сын татарского народа младший лейтенант Юсупов сам ложится к пулемету. Огненная струя продолжала косить фашистов до последней минуты жизни героя. Юсупов, ведя огонь из ручного пулемета, уничтожил 75 гитлеровцев. В рядах противника паника и замешательство, [167] наши стрелковые подразделения получили возможность успешно отразить контратаку.

В 1050-м стрелковом полку шел тоже тяжелейший бой. Большая группа противника прорвалась к командному пункту полка. Полковник Епанешников и майор Кульчий поднимают роту автоматчиков, взвод разведки и ведут в атаку на прорвавшегося противника. На высоте 250,0 забушевал огневой и рукопашный бой. Гремят залпы огневого взвода полковой батареи лейтенанта Н. Ф. Баркова. Редеет стена немецкой пехоты. Комсомолец-автоматчик И. П. Кушнир и его боевые товарищи прикрывают командира полка, бьют фашистов. Никому не удалось прорваться через боевые порядки полка. В бою был ранен Александр Прокофьевич Епанешников. Автоматчики вынесли его из боя и доставили на командный пункт полка. Ранен и майор Кульчий. Епанешников запретил сообщать мне о своем ранении. «Когда я схватил телефонную трубку, — рассказывал майор Кульчий, — он подозвал меня к себе. — Не надо, говорит, я понимаю, что ты хочешь сделать. Не передавай — Антонов или Сафонов сейчас же прибегут к нам. Тяжелый идет бой — не будем им мешать управлять боем». Полковой врач на месте обработал рану. Удалось немного остановить кровь. Полковник, лежа на плащ-палатке, продолжал руководить полком.

Причина столь яростного напора гитлеровских войск была одна: страх. Он гнал их прямо на наши пулеметы и орудия. Под покровом темноты они хотели вырваться из смертельного «котла». Наступило утро, но они все еще толпились перед обороной дивизии. Я решил атаковать эту группировку с тыла, на участке между Албиной и Базиеной. Подана команда 1052-му стрелковому полку. Дружно подняли свои батальоны капитаны В. А. Емельянов и М. П. Бойцов. Стремительно побежали вперед стрелковые роты. Совсем рассвело, когда в тылу у немцев раздались стрельба и громовое «Ура!» Я предупредил Радаева и Епанешникова о том, что это с тыла атакуют стрелковые батальоны 1052-го стрелкового полка. Левофланговый батальон капитана Василия Емельянова ворвался в село Албина. Туда же подоспели части 82-го стрелкового корпуса 37-й армии.

Утром 26-го словно по команде начали один за другим появляться белые флаги. Наступила тишина. Утренний туман и пороховой дым рассеивались. На полевых дорогах стояли длинные колонны автомашин, артиллерии, повозок. На скате высот перед фронтом дивизии лежали тысячи трупов немецких солдат и офицеров. Из кустарников и оврагов выходили группы людей в зеленых френчах с белыми флагами и строились в колонны. Это — военнопленные.

В журнале боевых действий 301-й стрелковой дивизии записано:

«... Сколько бы противник ни старался выйти из окружения, нигде успеха не имел, всюду встречал упорное сопротивление наших [168] войск. Долго запомнится этот бой бойцам и офицерам дивизии. Это был момент окончательного уничтожения окруженной группировки противника. Сотни разбитых и исправных машин, десятки вражеских пушек, сотни его пулеметов, тысячи винтовок и автоматов, тысячи убитых солдат и офицеров валялись на поле боя, в балках юго-западнее Базиены и северо-западнее Албины. Нельзя было найти места, где бы не валялись десятки убитых вражеских солдат. Ни один солдат или офицер 30-го немецкого корпуса не смог выйти из окружения. Захвачен штаб 30-го армейского корпуса» {89}.

Устами участников сражений

В повозке на плащ-накидке лежал полковник Епанешников. «Линейка» остановилась на южной окраине Базиены. Бледный, с уставшими глазами Александр Прокофьевич повернулся в нашу сторону. Мы провожали своего боевого друга в тыл, в госпиталь, провожали с надеждой, что он выздоровеет и скоро вернется в дивизию.

На своем командном пункте майор Радаев строил колонну пленных офицеров штаба 30-го армейского корпуса. Подошел ко мне с докладом.

— Кто это? — спросил я Николая Николаевича, показывая на военнопленных.

— Офицеры штаба 30-го армейского корпуса, — ответил он.

— Весь штаб корпуса собрали?

— Весь, товарищ полковник. Только вот командира корпуса генерал-лейтенанта Постеля пока не нашли. Вот тот немецкий офицер, — Радаев указал на коренастого рыжего немца, — говорит, что генерал почти до самого конца боя со штабом был. Затем с генералом Дроббе сели в танк и поехали к атакующим колоннам.

— А начальник штаба корпуса где? — спросил Михаил Иванович.

— Полковник Клаус был убит еще в самом начале боя.

Обошли колонну пленных и поднялись на высоту 214,0, где оборонялся батальон капитана Ишина. Капитан уверенно доложил о прошедшем бое. Этот бывший авиатор стал опытным пехотным командиром. Я похвалил его за руководство батальоном в бою и приказал майору Радаеву представить капитана Ишина к очередному званию и правительственной награде.

Из молдавской эпопеи наиболее тяжелым для нашей дивизии был ночной бой 26 августа. Привожу свидетельства участников.

Бывший командир огневого взвода отдельного истребительного противотанкового дивизиона лейтенант Алексей Денисюк вспоминает: Наши полки замкнули кольцо и продвинулись вперед. Вторая батарея 337-го отдельного истребительного противотанкового [169] дивизиона с разведывательной ротой дивизии заняла оборону на скатах высоты юго-западнее Базиены, недалеко от штаба дивизии. К вечеру мы после довольно длительного марша вошли в селение. Нам указали место, где мы должны были занять оборону на окраине этого села. Мы поставили пушки, скинули по паре ящиков со снарядами. Где-то часов в 22–23 наши бойцы привели двух военнопленных, которые сказали, что в другом селении находится почти полностью 300-я пехотная дивизия немцев (как раз та, которая стояла против нас на днестровском плацдарме). К утру будет выходить из окружения через наше селение, выходя в тыл нашим полкам. Мы этих пленных отправили в штаб дивизии, а сами приняли срочные меры к усилению нашей обороны. Сразу же подвезли снаряды, окопали как следует пушки, выкопали траншеи и укрытия. В общем работали, как черти. Наше боевое охранение, выставленное вперед, дало сигнал о приближении немцев. Мы изо всех четырех пушек открыли стрельбу вдоль оврага, по которому шли немцы. Стреляли из пулеметов и автоматов. Кажется, нам была прислана из штаба дивизии рота автоматчиков. В суматохе не заметили, как рассвело и рассеялся туман, и перед нашими глазами открылась страшная картина. Солдаты, машины, пушки, лошади противника — все перемешалось. Отдельные подразделения немцев выходили из оврага и бежали в сторону леса, где стоял наш первый полк (1050-й стрелковый полк). Мы уничтожали бегущих фашистов. Вскоре все было кончено. Масса пленных, техники и особенно машин была взята после этого боя.

А вот воспоминание старшего сержанта Николая Константиновича Тимощенко: «Начал я свой боевой путь на Днестре. Первым номером в роте ПТР младшим сержантом в 1-м стрелковом батальоне 1050-го стрелкового полка.

Однажды ночью на КП 1050-го стрелкового полка со всех сторон налетели немцы (они хотели из окружения прорваться). Их было много, больше полка, с танками и артиллерией. 1-й и 3-й батальоны были расположены в боевых порядках впереди. Я в то время с ПТР и мой второй номер были приданы к штабу полка. Фашисты налетели ночью на КП. Еще были на КП одна пушка 45 мм и взвод автоматчиков. Досталось же нам! Жарко было. Немец ночью лез на нас, как саранча. Мы их били в упор. В то время находился на КП 1050-го стрелкового полка полковник Епанешников. Он был тяжело ранен. Был убит мой второй номер — Павел Кара. Если бы не было в то время на КП полка 45-мм пушки, они нас смяли бы. Но там был такой храбрый расчет, что у них ствол нагревался до красна, и они в упор уничтожили много фашистов, подбили танк. Конечно, и я им с ПТР помог. Не помню их фамилий, но это был очень храбрый расчет. Утром, когда рассвело, мы, кто остался жив, увидели впереди нас в 20–30 метрах и ближе множество трупов и разбитой техники, а оставшиеся в живых фашисты спрятались в балке, в кустах. [171]

И вот — не помню фамилию старшего лейтенанта, офицера разведки полка — он подошел к немцам и по-немецки стал им говорить, чтобы они сдавались в плен. Один фашистский офицер-немец выстрелил в старшего лейтенанта, но только ранил его. А немцы сами в упор расстреляли этого немца-офицера и сдались нам в плен, человек до трехсот.

Бывший начальник штаба дивизии пишет: «Несмотря на то, что в ночном бою части противника, прорывавшиеся на участке 301-й стрелковой дивизии, имели численное превосходство, они были полностью разгромлены»{90}.

Участник боев за освобождение Молдавии, ветеран 301-й стрелковой дивизии М. Удовенко рассказывает: «Несколько дней шли сражения жестокие и кровопролитные в «котле». В юго-восточной части кишиневского «котла» у сел Гура-Голбена, Базиень, Сарта-Галбена, Албина наступала 301-я стрелковая дивизия.

К вечеру 25 августа штаб дивизии расположился в Базиень. Полки на захваченном рубеже быстро закрепились. В полночь немцы двумя плотными колоннами устремились между селами Базиень и Албина.

Сильный ночной бой разгорелся в Базиени, где находился командный пункт дивизии. На юго-восточную окраину села, где держала оборону одна лишь наша саперная рота, обрушилось до батальона немцев с двумя танками. Весь личный состав штаба был брошен на отражение ночной атаки гитлеровцев. Враг был отброшен... Так закончился этот напряженный ночной бой дивизии. Утром началась сдача немцев в плен. А кругом — в садах и виноградниках, на улицах сел, в кукурузных полях, на скатах высот и на опушках леса — лежали брошенные танки, орудия, минометы, машины, валялось оружие и множество вражеских трупов» {91}.

К исходу 27 августа сопротивление окруженного противника восточнее Прута было окончательно сломлено. Однако большая группа противника сумела прорваться на юго-запад через боевые порядки войск 52-й армии, пытаясь пробиться через Карпаты в Венгрию. Но и она к 29 августа была полностью уничтожена.

Наступление двух фронтов завершилось. Немецко-фашистская группировка «Южная Украина» была разгромлена. Из войны на стороне фашистской Германии была выведена Румыния. Гитлеровская клика лишилась своего сателлита. Разгром группы армий «Южная Украина» привел к коренному изменению стратегической обстановки на Балканах в пользу Советской Армии. Завершив освобождение Советской Молдавии и Измаильской области, войска нашего фронта очистили от гитлеровских захватчиков восточные районы Румынии и вышли к 5 сентября на румыно-болгарскую [172] границу. Соединения 2-го Украинского фронта устремились через центральные и западные районы Румынии к границам Венгрии и Югославии.

Искусство побеждать

Успех рождался из отдельных мастерски проведенных боев и сражений. Каждый бой отличался оригинальностью, глубиной тактической мысли, смелостью замысла. Бендеры были взяты ночным штурмом, Аккерман — с помощью морских десантов, Васлуй — стремительным ударом танковых соединений и пехоты, Яссы — обходным маневром танковых и других соединений, Кишинев — сочетанием обходного маневра и удара с фронта.

Повсюду и во всех звеньях сложного войскового механизма проявлялась творческая инициатива, господствовал высокий наступательный порыв. Весь советский народ помогал своим родным Вооруженным Силам в их великом наступлении. В успешных действиях танкистов, летчиков, пехотинцев, моряков большая доля трудовых усилий всего героического советского народа.

Разгромом кишиневской группировки противника были сорваны коварные планы американо-английских империалистов, стремившихся оккупировать балканские страны и установить в них реакционные антинародные режимы. Наша победа резко изменила военно-политическую обстановку на южном крыле советско-германского фронта.

Победа в Молдавии явилась крупным военно-политическим событием Великой Отечественной войны. В истории советского военного искусства она занимает важное место как образец операции на окружение и уничтожение стратегической группировки противника в высоких темпах.

Многое было оригинальным в ее подготовке и осуществлении. Одновременно с созданием внутреннего фронта окружения на Прут наши войска развивали наступление, создавая динамичный внешний фронт окружения. Это лишало противника возможности организовать взаимодействие его окруженных войск с действующими за нашим внешним фронтом и создавало благоприятные условия для успешной ликвидации окруженного врага.

Операция характерна своим большим размахом. Ширина фронта наступления составляла 450–500 километров. Особенно большой была глубина продвижения советских войск — 700–800 километров. На наиболее важных направлениях эта глубина была достигнута менее чем за 20 суток. В ходе операции в результате четко организованного взаимодействия сухопутных войск 3-го Украинского фронта и Черноморского флота был искусно проведен маневр на окружение приморской группировки противника путем охвата одного из флангов, когда на другом фланге — море. [173]

Это свидетельствовало о высоком полководческом искусстве и непревзойденных морально-боевых качествах личного состава Советской Армии. Победили беззаветная храбрость и стойкость, зрелое боевое мастерство солдат, сержантов и офицеров, их несокрушимый боевой порыв и непоколебимая вера в победу, воспитанные у них Коммунистической партией.

В этом сражении проявилось еще раз превосходство советской тактики над тактикой противника. Как командир дивизии я это хорошо почувствовал в боях под Кишиневом.

С большим мастерством действовала наша пехота, решавшая все основные задачи в бою. В определенной мере новым для нас было то, что дивизия получила значительное усиление артиллерией, что позволило создать мощные артиллерийские группы в полках первого эшелона дивизии и сильную артиллерийскую дивизионную группу. Плотность артиллерии на один километр прорыва фронта составляла 220 стволов.

Артиллерийская поддержка атаки пехоты и танков осуществлялась методом двойного огневого вала. Такое на нашу долю выпало впервые. Но наши артиллеристы справились с этой задачей отлично. Были созданы две артиллерийские группы, которые последовательно ставили и переносили в глубину обороны противника «огневой вал», т. е. «вал» разрывов артиллерийских снарядов. Особенно отличился в управлении огнем артиллерии начальник артиллерии дивизии полковник Николай Федорович Казанцев.

Артиллерийские снаряды рвались прямо в траншеях противника. Солдаты и офицеры видели картину огневой мощи артиллерии, и это еще больше воодушевляло их. Артиллерийское сопровождение наступления было таким мощным на всю глубину операции.

Столь существенное усиление танками наша дивизия тоже получила впервые. У нас уже был небольшой опыт по организации взаимодействия с танковыми подразделениями, и он нам очень пригодился. Каждый стрелковый батальон полков первого эшелона получил на усиление по танковой роте. Танкисты при прорыве тактической зоны обороны противника действовали как танки непосредственной поддержки пехоты, действовали мастерски, геройски. В оперативной глубине танки несли на своей броне десанты стрелковых рот. Благодаря этому уже со второго дня наступления мы перемещались за сутки до 30 километров.

Добрую память о себе оставили у всего личного состава дивизии танкисты 96-й отдельной танковой бригады под командованием полковника Валентина Алексеевича Кулибабенко.

Дивизия поддерживалась на период атаки двумя полками штурмовой авиации из воздушной армии генерала В. А. Судец, а при развитии боя в глубине — по вызову. Наши штурмовые эскадрильи «висели» над обороной немецких дивизий, пушечным огнем и бомбами громили немецких захватчиков.

Стрелковые роты, батальоны и полки в этих боях окончили свою «полевую академию» успешно — «с отличием» сдали экзамен [174] на зрелость боевого мастерства в общевойсковом бою. Тактическое маневрирование нашло широкое применение в этой операции. Прорыв тактической зоны обороны стрелковые подразделения и части совершали в тесном взаимодействии с танками. Мощный вал стрелковых цепей с танками шел за огневым валом артиллерии и не давал опомниться противнику, сокрушая его в траншеях и дотах. При бое в оперативной глубине охваты и обходы с целью окружения противника в опорных пунктах были основными формами тактического маневра.

Поворот направления наступления соединения в полном составе на 180 градусов был по силам только дивизии с большим боевым опытом. И этот поворот дивизии с выходом на рубеж 25 августа прошел очень организованно. Кольцо окружения вокруг большой группировки противника было замкнуто. Ночной бой с превосходящими силами противника явился образцом массового героизма солдат и офицеров 301-й стрелковой дивизии.

В управлении боем командный состав обогатился опытом организации маневренного общевойскового боя. Все это имело громадное значение для последующей боевой деятельности нашего соединения, но уже на другом стратегическом направлении, в несколько иных оперативных условиях.

В конце августа Ставка Верховного Главнокомандования вывела 5-ю Ударную армию в полном составе из района Кишинева с целью переброски ее под Варшаву на центральное — берлинское направление. Наша дивизия была вновь введена в состав этой армии и должна была опять, как и в августе 1943 года, совершить тысячекилометровый марш.

Дивизия была выведена в тыл 3-го Украинского фронта и готовилась к отправке. Мы приводили себя в порядок. Второй раз 1050-й полк остался без командира. Предложили подполковнику Исхаку Идрисовичу Гумерову, еще в марте пришедшему к нам в дивизию на должность начальника штаба 1054-го стрелкового полка, возглавить этот полк. В должности начальника штаба 1054-го стрелкового полка Гумеров зарекомендовал себя очень храбрым, подготовленным и инициативным офицером. Прекрасно проявил себя в ночном бою под Албиной, в тяжелой обстановке непрерывно управлял полком. А когда противник прорвался на командный пункт, подполковник Гумеров с ротой автоматчиков бросился в атаку и уничтожил прорвавшегося противника. Хорошую характеристику своему начальнику штаба полка дал Н. Н. Радаев. Моим заместителем вместо полковника А. П. Епанешникова прислали полковника Василия Емельяновича Шевцова. [175]