«Не забудем никогда!»
На розданных командирам соединений новеньких топографических картах, как магнитом, притягивает взгляд крупный населенный пункт — Потсдам, пригород Берлина. Перед началом совещания в штабе корпуса начальник политотдела полковник Алексей Ильич Колунов, только что вернувшийся из политотдела 47-й армии, рассказывал, что Потсдам — бывшая летняя резиденция королей прусских и германских императоров — имеет тысячелетнюю историю. За этот период он много накопил памятников старины. Основной достопримечательностью Потсдама являются парки и дворцы Сан-Суси. Многие годы трудились здесь лучшие архитекторы, скульпторы, художники и садовники. Залы дворцов и картинных галерей заполнялись картинами и скульптурами великих мастеров. Все это было собственностью королей, императоров, и доступ к сокровищнице имели лишь избранные.
Потсдам со всех сторон окружен естественной «стеной» — озерами, каналами, которые прикрывали город с юга, запада, севера и особенно надежно с востока системой озер: Крампниц, Лениц, Юнгферн и рекой Хавель. Вокруг города-острова не только водные преграды, но и дачные пригороды с массой каменных построек.
Потсдамский гарнизон состоял из нескольких соединений, в их числе была и дивизия «Фридрих Людвиг Ян», располагал большим запасом оружия и боеприпасов.
— Член Военного совета фронта генерал-лейтенант Телегин и начальник политического управления генерал-лейтенант Галаджев, — сказал Алексей Ильич, обращаясь к собравшимся, — просили передать распоряжение Маршала Советского Союза Жукова: необходимо овладеть городом так, чтобы всемирно известные исторические ценности остались неповрежденными.
Памятуя это требование командующего 1-м Белорусским фронтом, мы и начали планирование боевых действий, исходя из сложившейся обстановки.
К исходу дня 25 апреля 1945 года противник удерживал западный фас внутреннего оборонительного обвода Берлина [195] по рубежу Гартенштадт, Штакен, Зеебург, Гросс-Глиникке. Особо упорное сопротивление он оказал частям 129-го стрелкового корпуса на рубеже Гартенштадт, Шпандау. Нам было ясно, что с потерей этого рубежа гитлеровцы лишатся всех складов с боеприпасами и продовольствием, в основном расположенных в западных пригородах Берлина, а также аэродрома в районе Кладова, используя который они по воздуху подбрасывали резервы и боеприпасы.
Удерживая правый берег реки Хавель, противник контролировал плацдарм, рассчитывая его использовать для прорыва окруженной в Берлине группировки на запад.
125-й стрелковый корпус всеми силами вышел на ближайшие подступы к Потсдаму, а сосед слева, 132-я стрелковая дивизия 129-го стрелкового корпуса, к исходу дня вела бой на северо-западной окраине Гартенштадта. Остальные соединения 129-го стрелкового корпуса были скованы в районе северо-восточнее Шпандау.
Разрыв между боевыми порядками корпусов к этому времени достиг более 10–12 километров, стал угрожающим, позволял противнику совершить удар по тылам не только 125-го стрелкового корпуса, но и 47-й армии.
Требовалось немедленно, не приостанавливая наступления на Потсдам, разгромить противника, удерживающего западный фас внутреннего оборонительного обвода Берлина на рубеже Штакен, Зеебург, Гросс-Глиникке, лишить его всех баз, единственного оставшегося в Кладове аэродрома и плацдарма на другом берегу реки Хавель, тем самым исключить возможность прорыва окруженной в Берлине группировки противника на запад.
Оценив сложившуюся обстановку, в 21.00 25 апреля 1945 года я принял решение: продолжать демонстративные действия по форсированию канала Закревер — Парецер с полуострова Ной-Фарлянд на Потсдам. Основную подготовку и форсирование произвести с востока на запад с преодолением озера Юнгферн. Для противника это будет неожиданностью. Наши войска, овладев восточной окраиной Потсдама в районе замка Цецилиенхоф, смогут успешно захватить и центр города, отбрасывая противника к его окраинам, под удары наших войск, наступающих с северо-запада и юга.
Такое решение представлялось самым простым, и, как показали дальнейшие события, в простоте заключалась его сила.
Начальнику автобронетанковых войск корпуса подполковнику А. Е. Должикову поставил задачу перебросить моторизованный [196] батальон плавающих автомашин для форсирования частями 175-й стрелковой дивизии озера Юнгферн.
Сорок пятый год — не сорок первый. Не прошло и трех часов, как подполковник Должиков доложил, что в 175-ю стрелковую дивизию прибыл 286-й моторизованный батальон плавающих автомашин.
Позвонил генералу Выдригану, спросил, какому полку он поручает форсирование Юнгферна.
— 282-му стрелковому, — ответил тот. — Дал команду потренироваться как следует. Ведь пехота больше к подручным средствам привычна, чем к амфибиям.
— А знаешь, Захар Петрович, как с французского переводится «сансуси», название парка, где предстоит высаживаться?
Выдриган, не любивший головоломок, недовольно хмыкнул в телефонную трубку и наверняка начал в эту минуту накручивать усы.
— «Сан-Суси», — пришел я ему на помощь, — значит «без забот».
— Ну да! — возмущенно пророкотал генеральский бас. — Это кому другому без забот, а нам?
Забот у комдива 175-й действительно хватало. Подразделения 282-го стрелкового полка по элементам отрабатывали посадку, выход и форсирование озера Юнгферн на машинах-амфибиях. Особое внимание уделялось уточнению боевых действий на противоположном берегу озера: зацепившись за берег, не останавливаться, развить стремительный удар. Осмыслен должен быть бросок каждого отделения, расчета, взвода, роты. Каждому подразделению первого эшелона на местности указаны ориентиры: замок — дворец Цецилиенхоф — гарнизонная церковь (в которой были похоронены прусские короли Фридрих Вильгельм I и его сын Фридрих II). Командиры подразделений совместно с артиллеристами и специалистами инженерно-саперной службы тщательно по отдельным элементам отрабатывали взаимодействие по рубежам, целям и времени. Каждая цель была всесторонне изучена. Артиллеристы изыскивали все возможности исключить из зоны огня цели, имеющие историческую ценность. Заранее подвозились боеприпасы. Все передвижения войск, их сосредоточение тщательно маскировались.
В районе демонстративного форсирования канала — на полуострове Ной-Фарлянд в направлении Недлица — днем 26 апреля и в ночь на 27 апреля производилась с относительной маскировкой усиленная подготовка частей 16-й [197] стрелковой дивизии к боевым действиям в направлений Потсдама.
В полосе наступления 60-й стрелковой дивизии противник оборонялся на заранее подготовленном рубеже — северозападной окраине Гросс-Глиникке, оказывая нашим войскам сильное огневое сопротивление.
Основные силы потсдамского гарнизона гитлеровцев в результате активных, смелых и решительных действий наших соседей были сосредоточены на прикрытии окраин — предместий Потсдама с юга, запада и севера — на этих направлениях шли тяжелые бои.
Наши соседи, наступающие на Потсдам с северо-запада, — 328-я стрелковая дивизия полковника И. Г. Павловского и части 9-го гвардейского танкового корпуса генерал-майора танковых войск Н. Д. Веденеева — своими активными действиями сковали противника в районе Грубе-Борним. С юга из района Тельтов на Потсдам двинулась гвардейская танковая бригада.
Выбранный нами участок для форсирования озера Юнгферн находился в 500–600 метрах севернее Цецилиенхофа. Дворец стоит на берегу озера, окруженный живописным парком. Построили его в начале века для германского кронпринца Вильгельма и его жены Цецилии. Ее именем и был назван дворец, выдержанный в стиле английского поместья. Берег охранялся только патрульными нарядами. Противник все свое внимание сосредоточил на Ной-Фарлянде, где нами проводилась усиленная демонстративная подготовка к форсированию канала Закровер — Парецер. соединяющего озера Фарлянд и Шениц. Удастся ли наш дерзкий и стремительный удар через озеро среди бела дня?
Заданный вопрос, как говорится, повис бы в воздухе, если бы не существовало у нас трезвого расчета и знания людей, которым поручалось осуществить задуманную операцию. Далеко не случайно генерал-майор Выдриган избрал для ее выполнения командира 282-го Свердловско-Варшавского ордена Кутузова полка подполковника Николая Селиверстовича Лазебникова.
Лазебников был одним из тех командиров, которые выросли вместе с Красной Армией в пламени ожесточенных сражений Великой Отечественной. Он прекрасно командовал стрелковым батальоном, проявил себя грамотным начальником штаба полка. И вот что характерно, была во всех его боевых делах этакая неожиданность, способная ошеломить врага. Вспомним действия его полка в качестве танкового десанта 21 апреля. Получив полную самостоятельность, [198] подполковник Лазебников брал всю ответственность за выполнение боевой задачи на себя, показывая при этом недюжинные качества организатора общевойскового боя. Высокие организаторские способности командира, его уверенность как бы сами собой передавались всему личному составу полка, действовавшему в сложной обстановке четко и слаженно. Именно эти качества позволили нашим воинам ударом во фланг и тыл деморализовать тыл и управление войск противника в направлении Бернау, Фронау. А в целом дерзкий рейд танкового десанта сыграл решающую роль в завершении охвата Берлина с севера и овладении переправами через канал Гогенцоллерн в районе Геннингсдорфа.
И вот полк подполковника Лазебникова вновь на направлении главного удара дивизии и корпуса.
В 6 часов 50 минут 27 апреля 1945 года, сбросив маскировочные сети, 123-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион и пушечные дивизионы 373-го артиллерийского полка 175-й стрелковой дивизии «на галопе» заняли ранее подготовленные огневые позиции на берегу Юнгферна. Прямой наводкой и мощными огневыми ударами гаубичных и минометных батарей они подавили обнаруженные огневые точки противника и ослепили его наблюдательные пункты.
В 7.00 головной батальон 282-го стрелкового полка, посаженный по боевому расчету на плавающие автомашины-амфибии, с началом артиллерийской подготовки без потерь преодолел озерную гладь. На противоположном берегу, развернувшись в боевые порядки, штурмовые роты отбросили отдельные группы противника. Не останавливаясь на захваченном плацдарме, наши пехотинцы устремились вперед. Быстрота, решительность первого эшелона, захватившего плацдарм, позволили остальным подразделениям 282-го стрелкового полка, затем и 277-го стрелкового полка почти без потерь, при мощной огневой поддержке артиллерии дивизии форсировать озеро. Счастлив военачальник, наблюдающий, как подчиненные ему войска без ошибок выполняют единый процесс — огня, форсирования водной преграды, атаки, маневра на плацдарме!
В 10 часов 30 минут началось общее наступление на Потсдам.
Справа наступал 277-й стрелковый полк майора Геннадия Абрамовича Водовозова. Слева — 282-й стрелковый полк подполковника Николая Селиверстовича Лазебникова.
Наши подразделения, поддержанные орудиями непосредственного сопровождения пехоты, наступали строго на юг и [199] вскоре разобщили северо-западную и юго-восточную группировки противника. Не ввязываясь в бои за отдельные особняки — виллы высокопоставленной фамильной знати прусских королей и императоров Германии, — через отдельные участки парка стрелковые роты с орудиями непосредственного сопровождения пехоты, усиленные саперами, буквально врезались в центр города, завязали бои на улицах и площадях, с ходу захватили мраморный дворец — замок династии Гогенцоллернов, бывшего императора Германии Вильгельма II, в котором до конца марта 1945 года жил его сын Август Гогенцоллерн. Части 175-й стрелковой дивизии, отбросив противника, овладели районом дворца Сан-Суси, гарнизонной церковью.
Удар этого соединения был настолько стремительным и неожиданным для противника, что к полудню командование немецких войск Потсдамского гарнизона потеряло управление своими северо-западной и юго-восточной группировками, и они в замешательстве начали откатываться от центра города на запад и юго-восток. В районе Недлица подразделения 277-го стрелкового полка во взаимодействии с 33-й гвардейской мотострелковой бригадой 9-го гвардейского танкового корпуса полностью уничтожили северную группировку войск противника. Южная была отброшена в двух направлениях: на юго-запад в направлении Гельтов и на юго-восток в район переправ на остров Ваннзе.
К 13.00 27 апреля 1945 года 175-я стрелковая дивизия овладела во взаимодействии с частями 9-го гвардейского танкового корпуса центральной, северной и южной частями Потсдама.
Часом раньше на КП корпуса позвонил генерал-майор Выдриган. Он доложил, что прибыли представители Потсдамского магистрата с ключами от императорского дворца, просят их принять.
— За вами остановка, товарищ генерал-лейтенант, — веселю добавил комдив.
— Принимайте ключи сами, — распорядился я. — Вы, Захар Петрович, у нас сегодня главный именинник.
Тогда и произошла памятная сцена в императорском дворце, о которой рассказано в начале книги.
После церемонии передачи ключей (они хранятся сейчас на родине генерала Выдригана в Херсонском областном краеведческом музее) вместе с представителями магистрата мы вышли из дворца. Словно специально, мимо последним парадом проходила колонна пленных немецких солдат и [200] офицеров. На дворцовой площади в толпе местных жителей зарыдала молодая немка.
Захар Петрович, недовольно крутнув буденновский ус, приказал переводчику выяснить, в чем делю. Вперед вышли две пожилые женщины. Перебивая друг друга, начали объяснять: в колонне военнопленных жених молодой немки. Она плачет потому, что не увидит его больше никогда.
Генерал распорядился остановить колонну и отыскать жениха. Из строя вышел изрядно потрепанный совсем юный солдат. Подозвав девушку, Захар Петрович соединил руки молодых людей, пожелал им счастья.
Загомонили изумленные пленные солдаты. Взволнованно вытирали слезы местные жители. Поклонившись русскому генералу, одна из женщин сказала:
— Мы этой минуты не забудем никогда! Разрешите обойти кварталы города, где еще сопротивляются немцы. Я и другие женщины расскажем им о том, что русские не такие, как рассказывал о них Геббельс.
Примерно через час женщины возвратились. Они сообщили: гитлеровский полковник готов прекратить сопротивление, полагаясь на милость русского генерала с длинными усами.
Центральный квартал Потсдама украсился белыми полотнищами. Туда с группой автоматчиков деловито направился полковник А. З. Верин, заместитель командира 175-й стрелковой дивизии, назначенный первым советским комендантом города.
После Великой Отечественной войны мне некоторое время довелось продолжить службу в Группе советских войск в Германии. Естественно, что я не упускал случая побывать в тех местах, где сражались и побеждали врага мои однополчане. Не раз бывал я и в расположенном по соседству со столицей ГДР Потсдаме, который вошел в историю как место проведения конференции участников антигитлеровской коалиции. Летом 1945 года здесь, во дворце Цецилиенхоф, государственные деятели СССР, США и Англии обсуждали важные проблемы, связанные с окончанием войны и последующим развитием. 2 августа они подписали Потсдамское соглашение, которое, подтверждая необходимость ликвидации нацизма и германского милитаризма, открывало путь для строительства миролюбивой демократической Германии.
Сейчас дворец Цецилиенхоф превращен в мемориальный музей. Остались в неприкосновенности рабочие помещения [201] трех делегаций и большой конференц-зал. Они сохранены здесь в том виде, какими они были в июле и августе 1945 года. В зале заседания стоит большой круглый стол, специально доставленный из Москвы для проведения конференции. Именно за этим столом состоялась торжественная церемония подписания Потсдамского соглашения. В соседних комнатах посетители знакомятся с интересной экспозицией, наглядно показывающей, как в ГДР претворяются в жизнь демократические принципы этого соглашения.
Теперешний Потсдам — большой современный город, десятый по величине в Германской Демократической Республике, знаменит памятниками старины. За почти тысячелетнюю историю города их накопилось немало.
Парки и сады, раскинувшиеся на площади 290 гектаров, действительно очень хороши. Тихие тенистые аллеи и просторные солнечные лужайки, красивые фонтаны и бассейны с золотыми рыбками, каналы, по которым медленно проплывают белые лебеди, причудливые гроты и беседки, храмы и дворцы и поражающее обилие скульптур — все это придает Сан-Суси необычайное своеобразие и поэтичность.
Достаточно отметить, что только вокруг нового дворца установлены 292 большие скульптуры из песчаника, представляющие героев древних мифов. 192 скульптурные фигуры украшают сам дворец.
Владельцы дворцов и парков следили за тем, чтобы не только парки, но и их окрестности радовали глаз своей живописностью. Именно для этой цели была сохранена старая мельница, работавшая когда-то по соседству с королевскими владениями. Для того чтобы открывающийся с балкона старого дворца вид был более изысканным, на вершине высокого холма перед балконом построили искусственные античные руины. Залы дворцов и картинных галерей, ставших теперь музеями, заполнялись картинами и скульптурами мастеров того времени.
Долгие годы все эти богатства оставались собственностью королевской фамилии и были доступны лишь для представителей правящей верхушки.
Бьющимся в агонии гитлеровцам, замыслившим в апреле 1945 года очередное варварство — уничтожение сокровищницы, созданной трудом и талантом немецкого народа, — не удалось выполнить свой зловещий план. Мужество, самоотверженность советских воинов позволили сохранить национальные ценности для всего человечества.
В конце апреля 1945 года военным комендантом мемориального комплекса был назначен старший лейтенант Евгений [202] Федорович Лудшувейт. Собрав команду из легкораненых и выздоравливающих военнослужащих Красной Армии — воина еще продолжалась, и на фронте был дорог каждый солдат, — он сумел не только сохранить, но и начать ремонт пострадавших от боевых действий культурных ценностей.
Сотни тысяч граждан ГДР и туристов из различных стран мира теперь ежегодно посещают ставшие народным достоянием дворцы и парки Сан-Суси. Не скрывая восхищения, любуются они пережившим столетия мастерством архитекторов, строителей, скульпторов, художников и садовников, создавших своим творческим трудом уникальный ансамбль парков и дворцов.
Покидая парк, каждый посетитель с особым чувством читает надпись на мемориальной доске у выхода, о которой я уже упоминал вначале в своих воспоминаниях: «Благодаря доблести советских воинов дворцы и парки Сан-Суси были сохранены для населения нашей страны и посетителей со всего мира». [203]