В отставке

В декабре 1987 года я был уволен в отставку. Начальник Генерального штаба Ахромеев ликвидировал должность, которую я занимал девять лет. Он посчитал ее ненужной. Как говорится, начальству виднее. Конечно, момент в жизни тяжелый, если учесть 57 календарных лет службы в Вооруженных Силах. Помогло то, что меня пригласили на работу в МИД СССР, где меня знали несколько руководителей. С отцом Ю. Воронцова мы воевали в Финскую, с Г. Корниенко летали на переговоры с президентом Турции Эвреном, давно был знаком с В. Карповым, К. Михайловым, А. Адамишиным, А. Бессмертных, В. Шутовым, В. Сусловым и другими. Мне, как недавнему заместителю начальника Генштаба, пришлось на новом месте решать многие вопросы. А началось все с того, что Э. А. Шеварднадзе принял решение создать при Министерстве иностранных дел научно-координационный центр, в задачу которого входила организация работы научных организаций и отдельных ученых по проблемным вопросам дипломатии. Начальником центра был назначен В. В. Шустов — опытный дипломат, энергичный и тактичный человек. Он-то и предложил мне стать в этом центре научным консультантом, естественно, по военным, а главное — по военно-морским вопросам. Я с большим удовольствием принял предложение, несмотря на мизерную зарплату. Правда, спасала довольно высокая по тем временам военная пенсия, но главное в другом — я почувствовал себя нужным человеком. Коллектив в МИДе был очень доброжелательный и активно работающий. Доставляли радость встречи с такими учеными, как О. Пересыпкин, Е. Примаков. Большое впечатление на меня произвел и Э. Шеварднадзе. Это высокоэрудированный, [165] тактичный человек, умеющий слушать подчиненных, вне зависимости от их ранга. Четыре года я прослужил в этом центре, участвовал в многочисленных переговорах, проходивших в Швеции, Англии, Франции, Японии и других странах.

Однажды мне довелось быть членом делегации, занимавшейся предварительными переговорами о будущем соглашении по ОСВ-2. Но речь не о сути этих переговоров, а об их организации. Мы вели неофициальные переговоры с директором Атлантического совета. Есть такой орган в США. Вот о нем я и хочу рассказать. Руководил Атлантическим советом в ту пору бывший главком ВС НАТО генерал Гауптпейстер, а членами Совета являлись бывший министр обороны США Макнамара, бывший госсекретарь Вэнс, бывшие командующие ВВС, ВМС, морпехоты, в общем «бывшие» уже в то время, когда мы вели переговоры.

В одной из публикаций начальник управления информации МИД СССР Герасимов (тоже бывший) описывает заседание Конгресса США, утверждавшего военный бюджет, на котором он присутствовал: «...В выступлении бывшего министра [166] обороны Макнамары говорится...», а далее в скобках Герасимов делает следующую ремарку: «У нас в Союзе бывших министров не существует, они просто исчезают». Вот уж воистину правда. У нас и поныне «исчезают» бывшие не только министры, но и опытные генералы, адмиралы, маршалы. А в США все бывшие при деле, их опыт ценят и используют. Я как-то у Гауптпейстера спросил, чем занимается Совет и кто же его финансирует? Он ответил, что Атлантический совет — это консультативная организация при президенте и конгрессе. Они ставят задачу, а Совет разрабатывает и представляет свои рекомендации. На мой вопрос, используют ли президент, Конгресс и Пентагон рекомендации Совета, Гауптпейстер ответил коротко, что Договор ОСВ-1 разрабатывал Совет, и он, этот договор, был принят Конгрессом почти без поправок. Я остановился на этих вопросах потому, что, уйдя в отставку еще вполне здоровым и здравомыслящим человеком, остро почувствовал, как обидно быть никому не нужным. Знаю, многим отставникам с их богатым опытом работы хотелось бы помочь руководству России решать вопросы, касающиеся военной сферы, особенно военно-морского флота, которыми правительство, по сути, не занимается вообще.

Когда министром иностранных дел стал Козырев, все изменилось. Он посчитал, что сам ученый и наука ему не нужна. С его «легкой» руки был ликвидирован научно-координационный центр. С тех пор и по настоящее время все свои силы отдаю общественной работе. Я — заместитель председателя Международного комитета «Мир океанам», член Международного общественного благотворительного фонда «Победа — 1945 год». Участвуя во многих конференциях, на симпозиумах и круглых столах, я не устаю высказывать тревогу и боль за теперешнее состояние нашего Военно-Морского Флота.

Как большую награду оцениваю выпавшую мне возможность участвовать в Параде ветеранов на Красной площади в честь 50– и 55-летия Победы в Великой Отечественной войне в качестве заместителя командира полка Ленинградского фронта. С чувством гордости присутствовал я и на торжествах во Владивостоке, посвященных окончанию второй мировой войны и капитуляции Японии. [167]

И последнее: относительно моих политических взглядов. Я был пионером, комсомольцем, членом КПСС, избирался членом горкома, крайкома, был кандидатом в члены ЦК, делегатом многих партконференций и съездов КПСС, депутатом Верховного Совета СССР, РСФСР нескольких созывов. Но расстался я со своим партийным билетом без особого сожаления. Сейчас коммунисты много говорят о какой-то новой КПСС. Меня давно смущала «деятельность» партийных органов, присущий им формализм, восхваление партийных руководителей, а кто они и что из себя представляли, я знал. Знал Хрущева, Брежнева, Андропова, многих членов политбюро.

Я полагаю, что могучий Советский Союз, которому мы многим обязаны, распался именно по причине его недальновидных, если не сказать более резко, политических руководителей. Горько, что бывшие советские республики стали для России заграницей. Они играют в свой суверенитет, и прямо скажу, они больше недруги, чем друзья России. Глупо развалился Советский Союз. Не только я, а и многие трезвомыслящие люди уверены, что Советский Союз возродится. Возможно, это будет не «Советский Союз», а «Великая Россия», но это будет государство единое и неделимое в прежних границах и прежней общности.

Я не атеист, а потому глумление над верой, разрушение церквей, соборов, мечетей всегда воспринимал болезненно. Я видел еще подлинный храм Христа Спасителя. Помню, в детстве мачеха часто водила меня в церковь, не раз посылала святить куличи и пасху. И буду откровенен: во время войны, в минуты наивысшей опасности (например, Таллиннский переход) я тайком осенял себя крестным знамением и шептал: «Господи, спаси и сохрани нас».

Вообще-то мы, моряки, люди суеверные. Наше поколение с детства приучали к Богу, а когда мы повзрослели, оказалось, что наука еще многое не может объяснить, например, что такое НЛО или Бермудский треугольник. А как объяснить, каким образом человек предчувствует свою смерть? А ведь с этим феноменом я не раз сталкивался во время войны. А что такое шаровая молния и ряд других явлений природы? [168]

Перестройку, переход к новой экономической политике, к демократии настоящей я, несмотря на трудности переходного периода, воспринял с удовлетворением и голосовал за «Наш дом Россия». Государственная Дума 1-го и 2-го созывов меня и, видимо, большинство россиян огорчила. Вновь избранная Дума надежды подает мало. Пока одни сплошные интриги, склоки и борьба за привилегии, но я верю в будущее России, верю, что наши дети и внуки будут жить в подлинно демократическом обществе и будут иметь достаток во всем. [169]