Балтийский флот в завершающих операциях войны

Родился 28 (15) июля 1900 г. в Ленинграде. В Советском Флоте с 1918 г., член КПСС с 1928 г. Участник гражданской войны. В 1926 г. окончил Военно-морское училище им. М. В. Фрунзе, в 1932 г. — Военно-морскую академию им. К. Е. Ворошилова.

В 1938-1939 гг. — начальник штаба, а в 1939-1947 гг. — командующий Краснознаменным Балтийским флотом.

В последующие годы — заместитель главнокомандующего Советскими Вооруженными Силами на Дальнем Востоке, в 1952-1956 гг. — на руководящей работе в Военной академии Генерального штаба, с 1957 г. — в Министерстве обороны СССР.

В 1961 г. вышел в отставку.

Наступал 1945 год...

Немецко-фашистское командование отлично понимало, в каком положении оказалась его военная машина в результате мощных ударов Советских Вооруженных Сил на всем огромном театре военных действий. Понимало, но не собиралось ослаблять сопротивления.

Войска и флот противника получили от своего верховного командования категорический приказ любой ценой удержать территорию Курляндского плацдарма, где была блокирована с суши и частично с моря крупная группировка немецких войск, и Восточную Пруссию. Гитлеровцы рассчитывали тем самым сковать значительные силы Красной Армии, не допустить развертывания кораблей и авиации нашего флота в восточной и южной частях Балтийского моря.

Для этого германское командование располагало в этих районах крупными группировками сухопутных войск и все еще сильным военно-морским флотом, пополненным надводными кораблями из Северного моря.

Противник продолжал удерживать очень важный район морского побережья — восточную его часть с портами Виндавой (Вентспилс) и Либавой (Лиепая). Это сильно затрудняло развертывание боевых действий сил Балтийского флота в юго-западном районе морского театра и не позволяло нам перебазировать на это побережье не только крупные надводные корабли, но и различные катера.

Обеспечение безопасности базирования своего флота, охрану побережья и поддержку сухопутных войск в обороне баз и берега противник возлагал на развитую и мощную береговую оборону, оснащенную крупнокалиберной артиллерией и многочисленными зенитными батареями.

К началу 1945 г. немецко-фашистское командование, ослабив боевой состав кораблей на других театрах, сосредоточило на Балтийском море основные силы своего флота. В состав его входили: два старых линейных корабля, четыре тяжелых и столько же легких крейсеров, свыше 200 подводных лодок, до 30 эскадренных миноносцев и миноносцев, сотни десантных судов, десятки торпедных катеров, тральщиков, сторожевых кораблей и катерных тральщиков{181}.

Основная часть флота базировалась на порты и базы Германии в южной части моря; в Либаве и Виндаве находились легкие силы, осуществлявшие оборону подходов и борьбу с советской авиацией и подводными лодками.

Противник имел явное преимущество в надводных и подводных силах и использовал его в своих оперативных целях, надеясь задержать наступление Красной Армии и Флота на запад вдоль побережья Балтики.

На всем балтийском театре действовало до 350-550 самолетов противника, большей частью истребителей. Вражеская бомбардировочная авиация под нажимом советских войск перемещалась на запад. Осуществляя слабое авиационное прикрытие флангов своих войск и особенно кораблей, поддерживающих войска, авиация противника иногда подвергала ударам позиции железнодорожных батарей нашего флота, но в целом боевая деятельность авиации врага носила явно оборонительный характер. Слабое прикрытие кораблей и транспортных судов противника являлось одной из причин больших потерь, наносимых ему авиацией нашего Балтийского флота.

Главная задача флота противника заключалась в защите своих морских сообщений, в обеспечении перевозок, снабжения оружием, боеприпасами и топливом окруженных и прижатых к морю войсковых группировок. От эффективности воинских перевозок зависела стойкость и боеспособность этих войск. В интересах решения данной задачи боевые действия надводных кораблей противника развертывались на подходах к своим базам и портам, узлам морских сообщений.

Не меньшее значение для немецкого флота имела артиллерийская поддержка флангов окруженных группировок, а иногда и эвакуация населения и техники. Однако эпизодические выходы в море крупных артиллерийских кораблей (крейсеров, эскадренных миноносцев) из-за слабого истребительного прикрытия существенной помощи своим войскам не оказывали; они имели в основном символическое значение.

Часто отсутствие систематической артиллерийской поддержки предрешало судьбу окруженных группировок противника, их уничтожение или капитуляцию.

Наконец, военно-морской флот противника пытался воспрепятствовать выходу советских подводных лодок. Для этого враг активно использовал свои подводные лодки в устье Финского залива и в открытой части моря, продолжая ставить минные заграждения.

С конца 1944 г. противник значительно увеличил темпы оперативных перевозок. Масштабы их возрастали, особенно велики они были в период ликвидации земландской группировки и группировок в районе Данцига (Гданьска)-Гдыни. Решив перебросить из Курляндии несколько пехотных и танковых дивизий, противник еще располагал тогда многочисленным транспортным флотом и боевыми кораблями.

Однако обстановка на море все более усложнялась из-за увеличения числа советских самолетов и подводных лодок, одновременно действовавших на его морских сообщениях. Было ясно, что эвакуировать курляндскую группировку невозможно.

По этому поводу Кейтель писал: «...Мы испытывали крупные затруднения с морским транспортом... Грубый расчет показывал, что для полного вывоза веей группы армий требовалось не менее полугода, так как следовало учитывать воздействие со стороны противника, который, безусловно, усилил бы воздушные атаки, заметив* вывоз войск. Поэтому фюрер решил продолжать вывоз техники, материальной части, конского состава и небольшого количества войск, оставляя главные силы для сковывания русских»{182}.

* * *

Каковы же были особенности боевых действий сил Балтийского флота в 1945 г.?

Всего лишь год назад, в январе 1944 г., Ленинград еще находился во вражеской блокаде, его улицы подвергались артиллерийскому обстрелу. С тех пор разительные перемены произошли на всем театре военных действий. Советские войска изгнали немецко-фашистских захватчиков со всей временно оккупированной территории нашей страны и перенесли войну на территорию Германии и ее бывших сателлитов.

Немало места в наступательных операциях Советских Вооруженных Сил отводилось войскам Ленинградского, Волховского и Карельского фронтов, с которыми Балтийскому флоту пришлось длительно взаимодействовать на протяжении войны.

Балтийский флот четвертый год непрерывно продолжал ведение боевых действий.

Успешное наступление советских войск в Прибалтике, вывод из войны Финляндии, освобождение Эстонской, большей части Латвийской и Литовской ССР коренным образом изменили оперативную обстановку на театре, расширили операционную зону флота и создали благоприятные условия для его использования.

После изгнания немецко-фашистского флота из Финского и Рижского заливов мы получили возможность базировать на территории Эстонии, Латвии и Литвы, а также в портах Финляндии надводные, подводные и воздушные силы. Это было важно для авиации и особенно для подводных сил в условиях надвигавшейся зимы, когда выход кораблей Балтийского флота из баз, расположенных в восточной части замерзающего Финского залива, был затруднительным, а иногда невозможным.

Поэтому еще глубокой осенью 1944 г. из Ленинграда и Кронштадта начали перебазироваться все находившиеся в строю подводные лодки с их плавучими базами и соответствующими запасами{183}. На аэродромах освобожденной территории Литовской ССР базировалась значительная часть авиации флота. В боевых порядках войск Прибалтийских фронтов использовалась железнодорожная артиллерия флота, прикрывавшая приморские фланги войск и обстреливавшая транспорты в порту Либава.

Другой важной особенностью боевой деятельности флота в 1945 г., в отличие от первой половины кампании 1944 г., когда система базирования оставалась почти без изменений, была полная его зависимость от состояния оборудования освобожденных пунктов базирования, непрерывного и надежного материально-технического обеспечения, контроля и охраны протраленных фарватеров, организация в больших масштабах всех видов обороны, прежде всего противолодочной и противоминной. Нужно было надежно обеспечить свои растянувшиеся от Кронштадта до Або-Аландских шхер и до Риги морские коммуникации, по которым с востока и на восток шли усиленные перевозки, в том числе важные грузы из Швеции{184}. Появление нескольких операционных направлений потребовало от флота создания благоприятного для нас режима силами тральщиков, сторожевых кораблей, катеров противолодочной обороны и наличия более крупных сил надводных и подводных кораблей. Но, к сожалению, имевшихся сил не хватало для одновременного ведения боевых действий на нескольких направлениях. Отсутствие непрерывного достаточного пополнения кораблями, личным составом для укомплектования кораблей и береговых частей при развертывании флота на запад создавало чрезвычайные трудности.

Новая обстановка позволяла, правда, с большими трудностями в боевом обеспечении, перебазировать в район Або-Аландских шхер крупные надводные корабли и развернуть их боевые действия на Балтийском море. Однако наши соображения по этому вопросу не были одобрены центром. Решение Ставки было непреклонным, что, по-видимому, диктовалось не столько сложной минной обстановкой, сколько стремлением сохранить крупные надводные корабли. До конца войны крейсеры и эскадренные миноносцы так и но вступили в боевое соприкосновение с противником. Поэтому вся тяжесть активных боевых действий в Балтике легла на авиацию, подводные лодки и торпедные катера.

В сложившейся оперативной обстановке при невозможности использования крупных надводных кораблей, малочисленности подводных лодок главной ударной силой флота для нарушения морских сообщений противника и для выполнения задач блокады портов Либава и Виндава с моря оставалась наша авиация. По боевому составу теперь она значительно превосходила авиацию противника. Но для решения новых больших задач — таких, как блокада необычайно сильно укрепленной военно-морской базы Либава и других важных портов, — флот нуждался в помощи.

В январе 1945 г. мы обратились к Главному Командованию Военно-Морского Флота с просьбой передать нам авиасоединения из Северного и Черноморского флотов, где война была закончена. Просьба не была удовлетворена{185}.

Эти обстоятельства заставляли нас искать пути белее эффективною использования имеющихся сил.

В целом Балтийский флот вступил в последнюю кампанию Великой Отечественной войны в чрезвычайно сложной обстановке, решая ответственные задачи, требовавшие от личного состава большого напряжения моральных и физических сил.

В январе 1945 г. Главнокомандующий ВМФ поставил флоту следующие задачи{186}: содействовать продвижению флангов 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов; нарушать сообщения противника на море; надежно защищать свои морские сообщения в Финском и Рижском заливах; оборонять освобожденное побережье и районы военно-морских баз совместно с войсками фронтов{187}.

Несколько позднее Главнокомандующий ВМФ Н. Г. Кузнецов поставил частную задачу блокировать Либаву с моря.

Однако в связи с быстрым изменением обстановки на суше поставленные в январе задачи требовали пересмотра. Особенно это относилось к взаимодействию с войсками, фланги которых выходили на побережье.

28 января представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский дал указание Военному совету флота: с занятием порта Клайпеда главной задачей флота и войск 1-го Прибалтийского фронта остается воспрещение эвакуации немецких поиск с курляндского плацдарма. Исходя из этого положения, было приказано форсировать перевод торпедных катеров в гавань Свента (Швентойи){188}.

Начиная с января 1945 г., когда полностью была блокирована с суши советскими войсками вражеская группировка на курляндском плацдарме, основные морские перевозки у противника велись между портами этого плацдарма и Померанской бухтой. Транспорты и конвои, следовавшие между Либавой и портами Германии, прижимались к восточному побережью, используя для переходов малые глубины, чтобы не подвергаться атакам советских подводных лодок. Однако и южная коммуникация Кенигсберг-Данциг-Свинемюнде использовалась немцами довольно интенсивно.

Поэтому главные усилия авиации и подводных лодок, а несколько позже и торпедных катеров были направлены на нарушение морских сообщений на этом направлении. В период проведения Восточно-Померанской операции большая часть подводных лодок и перебазированные части минно-торпедной и штурмовой авиации действовали на подходах к южным портам и базам Германии, где проходили основные и наиболее важные для противника пути эвакуации и питания войск.

С февраля 1945 г., учитывая большую активность советских подводных лодок, авиации и торпедных катеров на морских сообщениях, враг сосредоточил и использовал вое возможные надводные и подводные силы для непосредственной обороны транспортов и конвоев. В состав эскортов выделялись миноносцы, сторожевые корабли, тральщики, специальные суда-ловушки, а в марте-апреле и значительное количество подводных лодок.

Увеличение противником числа дозорных и поисковых противолодочных групп, возросшая их активность требовали от командира» наших подводных лодок и групп торпедных катеров непрерывного совершенствования тактики поиска, маневра и атаки кораблей и судов врага.

К сожалению, командование флота не всегда своевременно информировалось о предполагаемых изменениях на сухопутном фронте, что ставило нас в затруднительное положение. Так, были ликвидированы оправдавшие себя в течение почти трех лет войны должности офицеров связи в штабах приморских фронтов, а новые органы для координации действий фронта и флота не были созданы.

Командующий флотом специальными директивами поставил конкретные задачи командующему ВВС генералу М. И. Самохину, командиру соединения подводных лодок контр-адмиралу С. Б. Верховскому, командиру соединения торпедных катеров капитану 1-го ранга Г. Г. Олейнику, командующему Рижским морским районом контр-адмиралу В. С. Черокову. Сущность этих задач сводилась к содействию в продвижении флангов приморских фронтов и блокаде с моря окруженных группировок на Курляндском и позже на Земландском полуостровах, к проведению самостоятельных и совместных ударов по транспортам противника в море в сочетании с. минными постановками и обстрелом железнодорожной артиллерией портов Либава и Клайпеда{189}.

Основной формой оперативного применения Балтийского флота в кампании 1945 г. являлись: содействие сухопутным войскам, наступавшим на приморском направлении, в разгроме и блокаде вражеских группировок на восточном и южном побережье Балтийского моря и самостоятельные действия на морских сообщениях противника.

При большом преимуществе врага в крупных надводных кораблях, вооруженных сильной артиллерией, нам особенно важно было правильно организовать взаимодействие нашей авиации с при морскими фронтами, а также с различными родами сил флота. От этого во многом зависел успех дела.

Выполняя главную задачу по содействию приморскому флангу войск, Балтийский флот в кампании 1945 г. продолжал активные боевые действия на морских сообщениях, непосредственных подходах к вражеским базам и портам на Балтийском море. Эти самостоятельные боевые действия, в первую очередь авиации и подводных лодок, имели целью срыв и нарушение важных оперативных перевозок в центральной и юго-западной частях Балтийского моря.

В марте-апреле 1945 г., когда особенно осложнилась для противника обстановка на суше, усилилась активность авиации и подводных лодок Балтийского флота. Командование немецкими вооруженными силами мобилизовало все транспортные средства флота и боевые корабли. Однако потери его войск непрерывно увеличивались и численность транспортного флота сокращалась.

Авиация флота в течение 1944 г. все время перемещалась за боевыми порядками сухопутных войск в западном направлении, все более приближая базирование к морю. Теперь она основными силами находилась на освобожденной территории Литовской ССР, прилегающей к морю.

Исключение составляли некоторые части, прикрывавшие с воздуха Таллин и боровшиеся с подводными лодками противника в Финском заливе.

Такое базирование основных сил авиации давало возможность сократить время полета над своей территорией и сохранить больше горючего для действий над территорией противника, что было особенно важно для истребителей прикрытия.

Отличительной чертой боевых действий авиации флота на завершающем этапе войны являлись групповые и массированные удары по объектам противника всеми ее родами сил. За пределами дальности полета истребителей прикрытия удары крупными группами наносили самолеты-торпедоносцы дивизии полковника М. А. Курочкина, самолеты штурмовых дивизий полковников Д. И. Манжосова и Я. 3. Слепенкова. На ближних коммуникациях, там, где встречались истребители врага, самолеты — топмачтовики и штурмовики под прикрытием истребителей из состава своих дивизий, а также дивизии полковника В. С. Корешкова успешно расправлялись с транспортами противника.

Выполнение атак самолетами — торпедоносцами и топмачтовиками предъявляло весьма высокие требования к технике пилотирования, боевой выдержке и силе воли летного состава. Массированные удары авиации флота по конвоям на переходах в море были достаточно эффективными. Тактически задача обычно решалась атакой цели с различных направлений и высот, что приводило к рассредоточению усилий зенитных средств, имевшихся на вражеских кораблях и транспортах, и к созданию благоприятных условий для их поражения.

Авиация флота во взаимодействии с авиацией фронтов наносила удары но кораблям и транспортам, находившимся не только на переходах в море, но и в базах. При организации совместных ударов с авиацией фронтов последняя, как правило, уничтожала авиацию врага на аэродромах и его зенитные береговые средства, а авиация флота била по транспортам и кораблям на базе. Такие удары наносились по Либаве, Пиллау (Балтийск), Гдыне, Хель и другим пунктам базирования противника.

Соединениями и частями авиации флота к этому времени командовали опытные офицеры Н. Г. Степанян, Н. В. Челноков, Я. 3. Слепенков, М. А. Курочкин, В. С. Корешков, И. И. Борзов, В. Ф. Голубев, А. Е. Мазуренко, А. А. Мироненко, К. С. Усенко, П. И. Павлов, Ф. А. Усачев, В. И. Катков, Ю. А. Акаев, прибывшие с Черного моря Д. И. Манжосов, В. П. Кузьмин, М. А. Фолькин, А. Д. Джапаридзе и многие другие. Командиры авиадивизий и полков в самых трудных боях шли впереди, были ведущими. Это было особенно важно, так как штурмовиков и торпедоносцев нужно было прямо в бою учить, как атаковать противника на малых высотах с близких дистанций.

Флотских летчиков теперь можно было видеть в небе над всей Балтикой и на рубежах войск Прибалтийских фронтов.

Отдельные вражеские транспорты и конвои двигались на участке Либава — Пиллау-Хель в основном ночью в сопровождении сильных групп боевых кораблей. А на подходах к базам и портам конвои встречались истребителями. Как правило, каждый удар нашей авиации сопровождался боем, нередко весьма ожесточенным. Особенно доставалось истребителям сопровождения. Многие наши самолеты часто возвращались на свои базы сильно поврежденными.

Авиацией флота четвертый год командовал генерал-лейтенант Михаил Иванович Самохин. В последние месяцы он особенно много внимания уделял ночной подготовке торпедоносцев и бомбардировщиков.

Новый год ознаменовался весьма ощутимыми ударами по врагу. Счет открыл командир минно-торпедного полка майор И. Ф. Орленко. Получив разведывательные данные о выходе конвоя из Либавы, он в сумерках вылетел на уничтожение противника. Сблизившись до предельно короткой дистанции, Орленко торпедным ударом потопил транспорт. Через несколько часов конвой настигла группа самолетов, ведомая А. А. Богачевым. В нее входили торпедоносец Репин, топмачтовики Кулинич и Полюшкин. Обнаружив противника далеко в море, Богачев и его товарищи потопили еще два транспорта.

Активно действовали на морских сообщениях противника в 1945 г. и подводные лодки Балтийского флота. Командир соединения подводных лодок контр-адмирал С. Б. Верховский (с 18 апреля — капитан 1-го ранга Л. А. Курников) и его штаб в соответствии с поставленными задачами использовали на этом этапе войны все имевшиеся силы с максимальной напряженностью. Условия базирования подводных лодок позволяли им почти непрерывно выходить из шхер в море и наносить систематические удары по конвоям и одиночным транспортам.

Командиры подводных лодок и их экипажи были обогащены боевым опытом прошлой и других боевых кампаний и теперь хорошо подготовились к переходам в ледовых условиях и боевым действиям в сложной обстановке. Основной трудностью активного поиска и уничтожения вражеских транспортов на подходах к Либаве, портам Данцигской бухты, к Пиллау являлись малые глубины и довольно развитая система противолодочной обороны противника.

Несмотря на сложность метеорологических условий, сильное сопротивление противника, промахи отдельных командиров, особенно в определении элементов движения цели (большая часть атак производилась ночью), боевые действия командиров и экипажей подводных лодок отличались большой отвагой и мастерством. Так, накануне нового, 1945 года командир подводной лодки «К-56» капитан 3-го ранга И. П. Попов донес, что он потопил третий по счету вражеский транспорт. Двадцать суток пробыла подводная лодка в море. Длительный поход был настоящей школой мужества для всего экипажа.

Но не одними только победами и успехами жили мы в ту пору. Не вернулась с моря подводная лодка «С-4», вышедшая накануне Нового года. Последнее донесение ее командир капитан 3-го ранга А. А. Клюшкин передал 1 января. Он сообщил, что успешно потопил транспорт. Что же произошло потом? Этого мы так и не узнали.

К началу 1945 г. правый фланг войск 2-го Прибалтийского фронта выходил к побережью Рижского залива севернее Кемери. Левый фланг 1-го Прибалтийского фронта упирался в побережье Балтийского моря южнее Либавы и охватывал участок морского побережья до плацдарма, занятого мемельской группировкой врага. Блокированные с суши на курляндском и мемельском плацдармах, войска врага неоднократно пытались соединиться, прорвать оборону наших войск, но все эти попытки были сорваны советскими воинами.

10 января противник из района Мемеля предпринял внезапное наступление с целью соединиться с либавской группировкой. После мощной артиллерийской подготовки, которая началась неожиданно, пехота противника при поддержке танков пошла в наступление. На одном из направлений ей удалось овладеть станцией Ягуттен, потеснив подразделения 92-го стрелкового корпуса.

На этом участке обороны действовали наши железнодорожные артиллерийские дивизионы. Им также предстояло отойти. Но свертывать батареи на одной железнодорожной линии и выводить их с боевых позиций по очереди одним паровозом было равносильно тому, чтобы поставить технику и людей под прямой удар врага. Поэтому командир дивизиона железнодорожной артиллерии подполковник Г. И. Барбакадзе получил приказ действовать самостоятельно в зависимости от обстановки.

На небольшом участке гитлеровцы бросили в атаку около 30 танков и два пехотных полка. По железнодорожным батареям был открыт шквальный огонь. Но их надежно прикрывали отлично сделанные инженерные сооружения. Комендоры били по врагу прямой наводкой из 130– и 152-мм орудий. Танки, надвигавшиеся на позиции, один за другим застывали на месте с развороченными башнями, разбитыми гусеницами.

В критическую минуту появились балтийские летчики из штурмовой авиационной дивизии Д. И. Манжосова. Пушечно-пулеметным огнем штурмовиков наступающие цепи гитлеровцев были рассеяны. Наступление на какое-то время замедлилось, а затем под совместными ударами подразделений 92-го стрелкового корпуса, морских авиаторов с воздуха и артиллеристов с суши оно и вовсе заглохло.

Так войска 43-й армии генерала А. П. Белобородова, эффективно поддержанные летчиками 11-й Новороссийской дважды Краснознаменной дивизии полковника Д. И. Манжосова и огнем гвардейцев железнодорожных артиллерийских дивизионов под командованием подполковника В, С. Мясникова (начальник штаба дивизиона, командовал им вместо заболевшего Б. М. Гранина) и подполковника Г. И. Барбакадзе, сорвали наступление противника{190}. Маршал Советского Союза А. М. Василевский и генерал-полковник А. П. Белобородов дали высокую оценку действиям балтийских летчиков и морских железнодорожных артиллеристов. Они объявили благодарность личному составу штурмовой авиационной дивизии и обоих дивизионов морской железнодорожной артиллерии{191}.

В том же месяце войска 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии И. Д. Черняховского после мощной артиллерийской подготовки, под прикрытием фронтовой, флотский и дальней авиации перешли в наступление. Вслед за ними начали наступать и войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала К. К. Рокоссовского. Успешно продвигаясь вперед, советские войска во второй половине января отсекли восточно-прусскую группировку вражеских войск от главных сил гитлеровской армии, тем самым надежно прикрыли с севера действия войск 1-го Белорусского фронта. Предстояло немедленно ликвидировать мемельскую группировку противника.

Ведя активные боевые действия по поддержке фланга войск и по нарушению морских сообщений противника, Балтийский флот решал и другие задачи, имевшие большое народнохозяйственное значение.

Государственный Комитет Обороны обязал Балтийский флот обеспечить переход транспортов с ценными грузами из Швеции в Ленинград и обратно. На этом направлении очень велика была минная опасность и надо было держать много тральных соединений. Тысячи матросов, старшин и офицеров самоотверженно боролись с минной опасностью. Из 160 транспортов, прошедших по этим коммуникациям с ноября по февраль из Швеции в Ленинград и обратно, погиб, подорвавшись на вражеской мине, всего лишь один финский транспорт.

Немало сюрпризов для транспортов и боевых кораблем таила и подводная опасность. В устье Финского залива и в северной части Балтийского моря противник развернул довольно большую группу своих подводных лодок, что значительно увеличивало угрозу судоходству. Для борьбы с ними мы вынуждены были сконцентрировать в этих районах крупные противолодочные силы кораблей и авиации.

Когда же северное направление на какой-то срок стало менее активным, потребовалось все внимание направить на юго-запад, где советские войска развивали наступление.

К тому времени соединения 2-го Белорусского фронта вышли в районе Эльбинга к морю в обход Восточной Пруссии, отрезав от фашистской Германии всю группировку врага и открывая дорогу для дальнейшего наступления вдоль морского побережья Восточной Померании. Для нас, военных моряков, это имело глубокий смысл. Нам предстояло еще больше усиливать удары как по базам, так и но кораблям и транспортам противника на растянувшихся морских коммуникациях,

Каждый успех сухопутных войск вызывал у военных моряков чувство гордости и неодолимое желание внести свою лепту в священное дело разгрома врага. В этот период особенно усиливала удары наша авиация. Дивизия полковника Д. И. Манжосова не без успеха работала сразу на двух направлениях. С одной стороны, спешила на помощь сухопутным войскам, с другой — расширяла боевые действия на море. Почти каждый летный день дивизия делала по 200 и больше боевых вылетов только для поддержки пехоты. Кроме того, вместе с железнодорожниками-артиллеристами летчики блокировали Клайпеду, не давая противнику возможности использовать ее для подвоза подкреплений.

Над морем непрерывно работала минно-торпедная дивизия полковника М. А. Курочкина. На подходах к Либаве и Клайпеде ее торпедоносцы ставили мины. В море они успешно атаковали транспорты врага. Особенно удачно воевал минно-торпедный полк подполковника И. И. Борзова, прославившийся еще и 1941 г., когда он первым совершил дерзкие налеты на столицу фашистской Германии Берлин.

Все в больших масштабах развертывалась борьба с авиацией противника на воздушных коммуникациях. Морские артиллеристы в свою очередь продолжали постоянно тревожить фланги его окруженных группировок. Уверенно делали свое дело и наши подводники.

На базу вернулась подводная лодка «Щ-310». Ее командир капитан 3-го ранга С. Н. Богорад хорошо знал балтийский театр. Теперь он привел свой корабль из очередной) боевого похода. Пятьдесят с лишним суток пробыла подводная лодка в боевом походе, несколько раз она меняла свою позицию. Редко выпадал день, когда лодка не подвергалась бы ожесточенному преследованию немецких противолодочных сил. Не благоприятствовала и погода. Но экипаж настойчиво вел поиск.

30 декабря С. Н. Богорад обнаружил фашистский транспорт и принял решение атаковать его. Транспорт долго и небезуспешно маневрировал, стараясь уйти под защиту своих кораблей охранения. Но Богорад прочно «ухватился» за него, нагнал и потопил.

В первых числах января после успешной атаки, находясь в подводном положении, «Щ-310» подверглась длительному преследованию вражеских сил противолодочной обороны. Но С. Н. Богорад сумел оторваться от преследователей. В этом походе экипаж преодолел большие трудности и отлично справился с боевой задачей. Коммунисты лодки являли пример дисциплины и безупречного владения техникой.

Всю вторую половину января войска 1-го Прибалтийского фронта готовились к освобождению Клайпеды. Гвардейцы-артиллеристы дивизионов Г. И. Барбакадзе и Б. М. Гранина вместе с летчиками штурмовой дивизии Д. И. Манжосова блокировали порт Клайпеду, не давая противнику возможности по-настоящему его использовать. Ежедневные и еженощные бомбежки, штурмовки, обстрелы причалов нанесли врагу значительные потери и парализовали работу крупного порта. За короткое время было потоплено и повреждено несколько крупнотоннажных транспортов. 20 января, после корректировавшейся с воздуха стрельбы батареи гвардии капитана Лачина, южнее мола порта Клайпеда выбросился на берег, получив попадание, немецкий транспорт «Генриетта Шульце».

Мы ждали освобождения Клайпеды; порт и его сооружения сразу же могли быть использованы для базирования легких сил и ведения активных боевых действий по поддержке фланга наступающих войск, а также для еще более серьезного нарушения прибрежных коммуникаций противника, связывавших Либаву и Виндаву с портами Германии, Далеко на востоке, в Кронштадте и Ораниенбауме, мы вели большую подготовку к отправке на запад, в Клайпеду, торпедных катеров и катерных тральщиков. Готовили к переходу и дивизион торпедных катеров с острова Сарема.

26 января днем и ночью артиллерия противника интенсивно обстреливала наш аэродромный узел в Паланге и район Кретинга, где сосредоточились флотские железнодорожные батареи. Но уже успешно наступали войска генерала И. Х. Баграмяна, продвинувшиеся на правом фланге до 4 км. Дружно включились в поддержку наступавших войск авиация флота, в основном штурмовая и значительная часть минно-торпедной, железнодорожная артиллерия, танковая рота морской пехоты. Подходил конец господству фашистов в древнем литовское городе.

28 января войска 1-го Прибалтийского фронта при поддержке авиации и железнодорожной артиллерии флота штурмом освободили важнейший порт Клайпеду. Тем самым было завершено полное очищение Советской Литвы от гитлеровских захватчиков. В приказе Верховного Главнокомандующего было отмечено и мужество балтийских летчиков, железнодорожных артиллеристов.

Преследуя отступавшего противника, войска генерала И. Х. Баграмяна ворвались на косу Куриш Нерунг и вскоре освободили северную ее часть. Летчики вместе с артиллеристами флота продолжали наращивать удары по живой силе, технике и укреплениям, врага, содействуя быстрейшему очищению косы.

Осуществляя оперативное и тактическое взаимодействие с войсками, активное участие в этой операции принимали авиационные дивизии флота под командованием полковников Д. И. Манжосова, М. А. Курочкина, железнодорожные артиллерийские дивизионы подполковников В. С. Мясникова и Г. И. Барбакадзе. Противнику в Клайпеде и на подходах к порту были нанесены значительные потери.

Но самым важным для флота с освобождением Клайпеды было приобретение на побережье моря порта-базы, пригодной для использования легких сил флота, которые и начали немедленно перебазироваться туда по железной дороге и морем. Первая группа торпедных катеров прибыла в Клайпеду 18 февраля. А всего перебазировалось свыше 100 различных катеров, приступивших к боевым действиям по прикрытию и поддержке фланга войск с моря в прибрежных районах Балтийского моря, на реке Прегель и на морских сообщениях в Данцигской бухте.

* * *

Январь 1945 г. не баловал погодой. Балтика была верна себе. Ударили сильные морозы, часто штормило, налетали свирепые вьюги. Подводные лодки выходили в открытое море по шхерам северного побережья Финского залива только с помощью ледоколов. Надо было принимать все меры предосторожности, чтобы при следовании через льды корпуса подводных лодок не получали повреждений.

Ледовая обстановка не снижала общего числа подводных лодок, одновременно находившихся на боевых позициях. Противник продолжал усиливать свою оборону, его сопротивление возрастало. Наращивали активность и наши подводники. Подводные лодки несли боевую вахту на позициях у входа в Либаву, в Виндаву, у Клайпеды. Они упорно искали вражеские транспорты, находили, атаковывали и отправляли их с войсками и техникой на дно Балтийского моря.

Одной из первых в новом, 1945 году вышла в море подводная лодка «Щ-307». Ее командир капитан 3-го ранга М. С. Калинин прошел суровую школу в 1941 -1942 гг. на «Щ-303» у замечательного подводника И. В. Травкина. После боевых походов первых двух лет войны М. С. Калинин окончил курсы командиров подводных лодок и с 1944 г. командовал «Щ-307». За подвиги в боевых походах Михаилу Степановичу было присвоено звание Героя Советского Союза.

Около тридцати суток находилась «Щ-307» на позиции у подходов к Либаве. Несмотря на тяжелые навигационные условия, неоднократные и продолжительные преследования силами противолодочной обороны противника, экипаж вернулся с победой, уничтожив и повредив несколько транспортов врага.

В февральские дни флоту стало известно, что подводная лодка «С-13» капитана 3-го ранга А. И. Маринеско, пробыв в море 36 суток, за один боевой поход потопила два крупных транспорта врага. Один из них — лайнер «Вильгельм Густлов» водоизмещением около 25 тыс. тонн. Вместе с ним было потоплено находившееся на его борту фашистское пополнение в количестве около 6 тыс. человек, в том числе свыше тысячи специалистов-подводников из учебных школ. «С-13» пустила на дно и большой транспорт «Генерал Штойбен» водоизмещением около 15 тыс. тонн также с несколькими тысячами фашистов на борту.

Блестящий поход «С-13» вновь раскрыл замечательные качества ее командира. А. И. Маринеско действовал прежде всего тактически умно, настойчиво и в высшей мере дерзко. Но это была не безрассудная отвага, а точный учет всех плюсов и минусов, который неизменно приносит успех. Указом Президиума Верховного Совета СССР подводная лодка «С-13» была награждена орденом Красного Знамени.

Вернулась в базу с положительными результатами подводная лодка «Щ-318» капитана 3-го ранга Л. А. Лошкарева Она действовала на подходах Нидден-Брюстерорт, а затем у Либавы. 3 февраля, обнаружив транспорт, командир атаковал его. Раздался сильный взрыв, а через короткий промежуток времени огромный огненный столб поднялся на высоту 100-150м. Катера противника тут же атаковали «Щ-318», но удачным маневром лодка ушла из этого района.

Через несколько дней, находясь в надводном положении, она была вновь атакована катерами противолодочной обороны противника и во время погружения попала под таран своей кормовой частью. Вышло из строя рулевое управление. Но благодаря исключительной выдержке командира, опыту матросов, старшин и офицеров, отлично знавших свое дело, лодка, несмотря на тяжелое положение, благополучно вернулась в базу.

Мощные удары авиации и подводных лодок на морских сообщениях врага дополнялись действиями торпедных катеров. Практически последние с начала 1945 г. действовали с острова Сарема. Расстояние от него до коммуникации Либава — Виндава было слишком велико для проведения поиска. Поэтому изыскивалась возможность перебазировать торпедные катера на восточное побережье моря в район между Либавой и Клайпедой.

Есть в этом районе небольшая речка Свента (Швентойи) с гаванью. Рыбаки использовали ее для стоянки мотоботов. Она и оказалась подходящей для базирования торпедных катеров. Из устья Свенты они могли и самостоятельно, и во взаимодействии с авиацией в ночное время выходить в море и наносить удары по транспортам на подходах к Либаве. Нужно было только привести небольшие работы по устройству причалов и некоторых сооружений на этой реке.

Когда это было сделано, наступила пора подтягивать и торпедные катера на главное направление. 5 февраля, после уточнения прогноза погоды, а также выяснения ледовой обстановки и наличия сил противника в районе перехода, дивизиону торпедных катеров было разрешено начать движение в Швентойи.

Дивизион под командованием капитана 3-го ранга Е. В. Осецкого темной февральской ночью вышел в море. Условия перехода были очень тяжелые: 200 миль вдоль берега, занятого противником, из них тринадцать в сплошном льду.

Лед во время перехода покрывал надстройки, слепил глаза. Матросы и офицеры с трудом освобождали от него кингстоны, чтобы предохранить моторы от перегрева. Семнадцать часов шли катера. Нужно отдать должное искусству опытнейшего командира дивизиона Осецкого и молодого коммуниста штурмана Радько: преодолев все трудности, они на рассвете 6 февраля привели дивизион в Швентойи.

8 февраля, всего на третий день после прихода на новое место базирования, группа торпедных катеров капитана 3-го ранга Героя Советского Союза В. И. Тихонова под прикрытием истребителей вышла на поиск в район Либавы. Метеорологические условия были тяжелые: сильный мороз покрывал катера и людей ледяной коркой. Поиск на этот раз окончился безрезультатно. Тихонов остро переживал неудачу.

В ночь на 18 февраля повел в море торпедные катера Е. В. Осецкий. Шли с самолетом-наводчиком, под прикрытием истребителей.

На рассвете в помощь Осецкому вышла группа катеров Г. П. Тимченко. И когда Осецкий, встретив к западу от Либавы катера врага, завязал с ними бой и отвлек их силы на себя, группа Тимченко устремилась на охраняемые ими транспорты. Командиры торпедных катеров С. Н. Бортник, В. А. Бушуев, И. Д. Ищенко атаковали противника, нанеся ему значительный урон, а затем поставили дымовые завесы и ушли от преследования.

Это был первый серьезный успех наших катерников в новом районе. А в одну из следующих ночей группа торпедных катеров под командованием Е. В. Осецкого в не менее трудных условиях погоды, действуя совместно с авиацией на подходах к Либаве, вновь атаковала вражеский конвой и вернулась с победой.

Начало было хорошее. Потери противника были пока не очень крупными, но мы видели, что с каждым днем на коммуникации появлялось все меньше и меньше его транспортов, а это, разумеется, затрудняло эвакуацию войск с курляндского плацдарма и серьезно ухудшало снабжение вражеской группировки.

Противник хорошо понимал, какая угроза нависла над его важнейшей коммуникацией. Ведь наши катера обосновались в непосредственной близости от Либавы. Поэтому противник прежде всего подвергал ударам места их базирования. И иногда добивался успеха. После этих ударов мы сразу усилили зенитную защиту и провели другие меры, направленные на сохранение людей и материальной части.

Немецкое командование срочно приступило к созданию довольно многочисленных маневренных групп сторожевых катеров, начавших интенсивную борьбу с нашими торпедными катерами. Изменило оно также маршруты следования своих транспортов и конвоев. При выходе из Либавы они направлялись теперь не прямо на запад, а сначала шли на север, подальше от района, где немцы получали чувствительные удары от наших торпедных катеров, а затем уже где-то на параллели Виндавы брали курс на запад к острову Готланд.

Врагу пришлось усилить дозорную службу и увеличить число кораблей в охранении конвоев. Эта тактика была скоро разгадана. Силы флота — торпедные катера, подводники и летчики — теперь наносили удары по вражеским транспортам противника, оперативно взаимодействуя с войсками приморских фронтов, наступавших на Восточную Пруссию.

В первой половине февраля в Клайпеде начался спуск с железнодорожных платформ первых торпедных катеров прямо на воду. Вскоре туда же перешел дивизион торпедных катеров из Швентойи. Если к концу марта в Клайпеде насчитывалось 26 торпедных катеров, то в апреле их было уже 40.

Кроме торпедных, доставили по железной дороге и морем в этот район свыше ста других катеров. Они сразу же начали действовать в прибрежных районах Балтийского моря и на реках Восточной Пруссии. Базируясь на Клайпеду, а затем на Кранц и Нойкурен, легкие силы флота продолжали прикрывать и поддерживать с моря фланги советских войск, вышедших на побережье залива Фришес Хафф (Вислинский залив).

Балтийские подводники продолжали действовать на морских сообщениях врага. Гвардейская подводная лодка «Л-3» под командованием капитана 3-го ранга В. К. Коновалова получила задание в феврале выйти на позицию в район появления вражеских надводных кораблей, обстреливавших фланг советских войск, и атаковать их.

Трудность выполнения этой задачи заключалась в том, что то был район с малыми глубинами, насыщенный различными средствами противолодочной обороны противника.

«Л-3» заняла позицию в районе Брюстерорт-Зеркау. Несколько дней командир наблюдал районы подхода вражеских кораблей, но в условиях малых глубин не имел возможности их атаковать. Наконец, с большим риском занял выгодную позицию и атаковал один из миноносцев, охранявший крейсер, и добился попадания. После этого обстрелы фланга советских войск в этом районе прекратились. Экипаж «Л-3» получил благодарность от Военного совета флота.

Авиация флота по-прежнему наносила удары по врагу на море. Несмотря на исключительно плохую погоду, наши летчики активно помогали перемалывать силы врага, действовали храбро, самоотверженно, не щадя жизни во имя разгрома врага.

13 февраля севернее полуострова Хель был обнаружен конвой противника. На его уничтожение поднялись торпедоносцы и топмачтовики. Их повел старший лейтенант В. П. Фоменков. Противник не жалел огня, но балтийцы, маневрируя, шли вперед. Еще мгновение, и загорелся самолет В. П. Носова. Последним усилием воли летчик направил охваченный пламенем самолет на транспорт и потопил его. Все члены экипажа — В. П. Носов, штурман А. И. Игошин, стрелок-радист Ф. И. Дорофеев — погибли смертью храбрых.

Советские войска, продолжая наступление в Восточной Пруссии, отрезали всю группировку противника от основных сил и разделили ее на три изолированные части. Одна из них находилась южнее Кенигсберга, другая — в крепости Кенигсберг, третья была зажата на Земландском полуострове.

Ликвидацию окруженных группировок в Восточной Пруссии, в том числе и на Земландском полуострове, Верховное Главнокомандование с 24 февраля возложило на войска 3-го Белорусского фронта. В то время как этот фронт расчленял противника в Восточной Пруссии, войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала К. К. Рокоссовского делали то же самое с группировкой армий «Висла», окружив значительную ее часть в районе Данциг- Гдыня.

Немецкое командование в целях усиления этой группировки предприняло отчаянную попытку перебросить часть войск из курляндского мешка. Получив данные об этом, штаб 2-го Белорусского фронта передал их на КП штаба флота. Сразу же было усилено наблюдение за выходом транспортов из Либавы.

На рассвете следующего дня самолет-разведчик обнаружил вражеский конвой, шедший из этого порта в южном направлении — к Данцигской бухте. Было принято решение нанести удар силами авиадивизий Д. И. Манжосова и М. А. Курочкина. В воздух поднялось около 200 самолетов. Из них 100 — ударные группы торпедоносцев, топмачтовиков и пикировщиков под сильным прикрытием истребителей. Затем штурмовики со своими истребителями и, наконец, специальные группы истребителей и разведчиков.

Гитлеровцы, видимо, были ошеломлены непрерывностью все усиливавшихся ударов. Балтийцы уничтожали один транспорт за другим. В конце боя над районом конвоя появились пикировщики под командованием командира полка Героя Советского Союза К. С. Усенко. Они и уничтожили последние, еще находившиеся на плаву, транспорты.

Когда вылетела специальная группа самолетов контрольной разведки, ей уже не удалось обнаружить в этом районе ни одного транспорта. Боевое задание было выполнено.

Морские коммуникации противника все время находились под ударами балтийских летчиков, подводников, а у побережья — и торпедных катеров. Авиация флота за первые два месяца 1945 г. провела около 4 тыс. боевых вылетов. Подводники за этот период потопили около десяти транспортов. Немало кораблей и транспортов потерял противник от ударов балтийских летчиков и артиллеристов-железнодорожников во время бомбежек и обстрелов гаваней Либавы и Клайпеды. К концу февраля ежедневно с методической точностью била по транспортам и боевым кораблям в Либаве дальнобойная морская артиллерия.

На рассвете 23 февраля, когда подводная лодка «Щ-309» капитана 3-го ранга П. П. Ветчинкина находилась в надводном положении, сигнальщики обнаружили вражеский транспорт, направлявшийся в Либаву в охранении двух сторожевых кораблей. Командир принял решение атаковать. Проверил скорость и курс движения транспорта, вышел на нужные дистанцию и направление и нанес удар по врагу. Транспорт был потоплен. Сторожевые же корабли ожесточенно кинулись преследовать лодку. Когда она ушла под воду, ее забросали бомбами.

38 бомб разорвалось в непосредственной близости от корпуса лодки. Шесть часов продолжалась эта неравная борьба. Но гвардейцы вышли победителями, и в начале марта лодка возвратилась в базу.

Почти одновременно вернулась с моря и подводная лодка «К-52». Ее командир капитан 3-го ранга И. В. Травкин активно и настойчиво искал противника в море, умело маневрировал. Боевая позиция «К-52» находилась в районе банки Штольне, где незадолго до этого подводная лодка «С-13» потопила лайнер «Вильгельм Густлов». Здесь теперь противолодочные корабли и авиация противника с особым ожесточением преследовали наших подводников.

Между тем в ночь на 24 февраля командиру «К-52» вручили данные вечерней разведки о движении конвоя из Либавы. Рассчитав место вероятной встречи, он повел лодку к цели. Вскоре был обнаружен транспорт. Командир быстро определил элементы цели и атаковал. На другой день он снова обнаружил транспорт, но при попытке атаковать лодка подверглась весьма эффективному преследованию. Пришлось уйти на запасную позицию. 1 марта командир атаковал из подводного положения, используя данные гидроакустики. Через несколько секунд после выпуска торпед во всех отсеках был слышен сильный взрыв. Удача сопутствовала лодке и в ночь на 8 марта.

Успешно громила врага в этот период и авиация флота. Взаимодействуя с фронтовой авиацией на суше, она одновременно наносила удары на морских дорогах. Только дивизия Д. И. Манжосова выполнила в феврале около тысячи боевых вылетов. При этом летать приходилось в исключительно трудных погодных условиях. Только высокое летное мастерство, мужество, героизм, отвага летчиков позволяли успешно выполнять задания командования.

Вот один из многих тому примеров.

Гвардии капитан К. В. Благодаров вел группу «илов» на боевое задание. Цель — большой транспорт и два тральщика, шедшие на большом удалении от берега курсом на Либаву. Едва наши летчики подошли к цели, как зенитная артиллерия кораблей поставила плотную огневую завесу. Низкая облачность сильно затруднила маневр при выходе в атаку. Тогда гвардейцы решительно пошли на снижение и, достигнув очень малых высот, с ходу атаковали корабли.

Влагодаров нанес первый удар по транспорту: одна бомба легла у борта, другая попала в палубу. Затем появился над целью летчик Худяков. Его бомба угодила прямо в корму. Транспорт затонул, а тральщики полным ходом ушли в базу.

В этом бою зенитным огнем был подбит самолет младшего лейтенанта Завьялова. На самолете возник пожар. Летчику удалось сбить пламя, но самолет плохо управлялся. Завьялов не растерялся. Он сумел дотянуть до берега и благополучно посадить машину на косу, сохранив жизнь экипажу.

* * *

Приближались решительные бои за Кенигсберг. К стенам фашистской цитадели — оплоту восточно-прусской военщины стягивались резервы и техника. Маршал А. М. Василевский{192} отдал приказание сосредоточить для штурма Кенигсберга тяжелую железнодорожную артиллерию флота и поближе подтянуть базы нашей авиации.

Разгоралась борьба на море.

Соединение торпедных катеров капитана 1-го ранга Г. Г. Олейника, теперь перебазированное в Клайпеду, все активнее развертывало боевую деятельность. Жестокий бой вели в одну из ночей торпедные катера во главе с командиром дивизиона капитаном 2-го ранга М. А. Белушем. Уже находясь в море, М. А. Белуш получил сведения о конвое, двигавшемся к западу от Либавы. Вскоре после полуночи его удалось обнаружить. Конвой шел с сильным охранением боевых кораблей. Выбрав наиболее уязвимые места, катера пошли в атаку. Лейтенанты Герасимов, В. И. Тройненко и С. Н. Бортник удачно выпустили торпеды: одну в сторожевой корабль, а остальные в транспорты. Вспыхнули пожары.

В тот же миг корабли охранения начали преследовать отходившие катера. Они попытались перехватить их у Швентойи и уничтожить. Но М. А. Белушу, офицеру опытному и отважному, удалось привести все катера.

Чтобы воспрепятствовать действиям наших торпедных катеров на коммуникациях из Либавы, противник с наступлением темноты начал выставлять специальный усиленный заслон из своих сторожевых катеров о 12 милях к западу от Клайпеды. Это имело целью быстро обнаружить наши катера и создать численное превосходство.

Командующий авиацией флота генерал М. И. Самохин и командир соединения торпедных катеров капитан 1-го ранга Г. Г. Олейник вместе со штабом флота разработали специальный план совместного поиска и ударов по вражеским транспортам, который и начали проводить в жизнь. Прежде всего был использован для базирования торпедных катеров и истребительной авиации пункт Кранц, недавно нанятый нашими войсками на побережье моря. 23 марта новая база приняла торпедные катера. Балтийский флот шел все дальше на запад.

Условия базирования двух полноценных авиационных дивизий — минно-торпедной и штурмовой — на аэродромах Литовской ССР позволяли нам в 1945 г. в больших масштабах применять массированные удары различных родов авиации. За первые три месяца этого года число самолетов, сосредоточенных на аэродромах освобожденной Литвы и действовавших на морском и прибрежном направлениях, увеличилось примерно в три раза. Соответственно возросла и эффективность ударов.

На рассвете 26 марта к Либаве двигался конвой: танкер и транспорт в охранении боевых кораблей. Не успев до рассвета войти а гавань, он теперь набирал максимальную скорость. До Либавы оставалось не более трех часов хода. Именно этот момент и был выбран для атаки командованием ВВС флота, решившим применить новую схему организации массированного удара.

Организатором удара был находившийся в воздухе командир дивизии полковник Д. И. Манжосов. По его сигналу начали вылетать штурмовики. Группы капитана Борисова и старшего лейтенанта Остапенко атаковали первыми. Под сильным прикрытием истребителей шли ударные группы штурмовиков. Красовский, Абазов, Завьялов и их ведомые всю мощь своего огня направили на зенитные средства охранных кораблей.

Не замедлили появиться истребители врага. Завязались воздушные бои.

Тем временем наши штурмовики начали расправляться с кораблями охранения, одновременно обрушивая всю свою бомбовую нагрузку и пушечно-пулеметный огонь на транспорт и танкер, на котором, как выяснилось позже, было до 5 тыс. тонн горючего.

В разгар воздушных боев, когда уменьшилось сопротивление вражеских истребителей, на цель был выведен минно-торпедный полк. 22 бомбардировщика и торпедоносца в сопровождении истребителей вылетели для нанесения окончательного удара. Торпедоносцы, ведомые летчиком Д. К. Башаевым, и бомбардировщики, ведомые летчиками В. Г. Мартыновым и А. А. Бровченко, потопили два тральщика. Танкер «Засниц», который вез горючее на курляндский плацдарм, был потоплен торпедоносцами, ведомыми А. А. Богачевым. Разведчики подтвердили, что после этого в окруженной на курляндском плацдарме группировке были отменены все поездки на машинах.

В то утро нашей авиации для разгрома конвоя после получения разведывательных данных о нем потребовалось полтора часа.

Авиация флота действовала не только на морских коммуникациях. Сокрушительным ударам подвергались и стоянки вражеских кораблей на базах. Теперь, когда наши войска громили врага в Восточной Пруссии и Померании, под ударами балтийских летчиков оказались почти все базы противника, вплоть до Свинемюнде. Иногда массированные налеты совершались совместно с авиацией фронтов. В марте и апреле в центре внимания балтийских летчиков была основная база противника Пиллау, через которую осуществлялись снабжение и эвакуация кенигсбергской и земландской группировок.

Непрерывные удары нашей авиации, подводных лодок и торпедных катеров заставили противника сосредоточить для защиты своих жизненно важных морских сообщений максимальные силы. Немецко-фашистское командование развивало и совершенствовало оборону не только конвоев в море, но и отдельных транспортов. Все чаще наши самолеты встречались с истребителями противника, особенно на подходах к базам, плотней стал зенитный огонь, появились специальные отряды кораблей и авиации, обеспечивавшие движение конвоев. Число кораблей охранения теперь в два-три раза превышало количество транспортов. В состав эскортов включались миноносцы, сторожевые корабли, тральщики, суда-ловушки и авиация, а также специальные корабли противолодочной обороны. В марте и апреле число подводных лодок для охраны транспортов и поиска наших лодок колебалось от 14 до 18.

В отдельных случаях поисковым группам врага удавалось вытеснить паши подводные лодки с занимаемых позиций. Мы несли подчас немалые потери.

В то же утро, когда авиация флота потопила танкер «Засниц», неудача постигла наши торпедные катера «166» и «196» из группы капитана 2-го ранга М. Г. Чебыкина. Вот как это произошло.

Вскоре после полуночи группа встретилась со значительно превосходящим по количеству и вооружению отрядом катеров противника. Бой был коротким и ожесточенным. В ходе неравной схватки затонул катер «166» капитан-лейтенанта Пуйкевича. Тяжело раненных и обгоревших членов экипажа Козлова, Птицына, Шорина, Данилина, Суздалева и боцмана Бережко фашисты выловили из воды и доставили в тюрьму Либавы.

Спеша на помощь товарищам, попал под сильный вражеский огонь торпедный катер «196» (командир капитан-лейтенант Я. Н. Беляев) с находившимся на борту М. Г. Чебыкиным. Ведя упорный бой, он настойчиво продолжал прорываться на выручку к экипажу катера «166». Но вражеский снаряд попал в бензоотсек. Огромное пламя поднялось к небу. Огненным факелом мчался катер «196» навстречу врагу, ведя губительный огонь. Но постепенно он терял ход. Пламя перекинулось к носу катера. Вспыхнула рубка, начал рваться боезапас. Горящий торпедный катер, лишившись хода, погибал со всем личным составом, который дрался до последнего.

На боевом посту пали смертью храбрых командир катера капитан-лейтенант Я. Н. Беляев и механик старшина 1-й статьи Михаил Богданов.

Когда «196» затонул, фашисты крюками выловили из воды тяжело раненных и обгоревших командира отряда Чебыкина, штурмана Хрусталева, боцмана Пампушкина, Вавилкина, Мартынова. Всех их также отправили в либавскую тюрьму.

Районом ожесточенных боев стала теперь юго-западная часть моря. Именно здесь наши удары все более возрастали в результате концентрации сил.

Здесь активно действовали почти вся флотская авиация, подводные силы, торпедные катера, железнодорожная артиллерийская бригада. Сюда двинулись также броневые катера, тральщики, части морской пехоты генерала И. Н. Кузьмичева.

Во все увеличивавшихся масштабах развертывалась подготовка к штурму восточно-прусской твердыни фашизма- Кенигсберга. Крепость располагала сильной системой укреплений, оснащенных сотнями орудий. Основу укреплений составляли долговременные сооружения. Между фортами тянулись железобетонные доты.

Советские войска усиленно готовились к штурму. Часть соединений и частей под командованием контр-адмирала В. С. Черокова готовила высадку десанта на фланге 2-го Прибалтийского фронта, которым теперь командовал маршал Л. А. Говоров. Рассчитывая в полной мере использовать всю наличную огневую мощь, командование фронтом видное место отводило флотской авиации и артиллерии.

Ударная авиация флота располагалась на аэродромах вблизи места будущих боев. Уточнялись объекты, время нанесения ударов и т. п. Командиры авиадивизий и полков проводили рекогносцировку и прорабатывали задания.

За десять дней до штурма Кенигсберга на созданные саперными войсками фронта позиции прибыли артиллерийские дивизионы и тяжелые батареи 1-й гвардейской Краснознаменной Красносельской бригады морской железнодорожной артиллерии. Артиллеристы развернулись в районе станций Гутенфельд в Левенхольм к востоку от Кенигсберга. Они замаскировали свои транспортеры, укрыли вагоны с боеприпасами, вынесли наблюдательные посты к переднему краю, связались с общевойсковыми артиллеристами и стали ждать приказа.

Им предстояло нанести удары по лажным объектам противника — Кенигсбергскому каналу и находившимся в его водах кораблям, по железнодорожному узлу, мостам на реке Прегель. В случае необходимости наши батареи могли направить свой огонь и на бетонные укрепления или форты.

В условиях стремительного продвижения наших войск по Балтийскому побережью применение железнодорожной артиллерии на приморском направлении имело важное значение. Возможность ее маневренного сосредоточения позволяла надежно прикрывать свои базы и побережье от воздействия вражеских кораблей и вместе с сухопутными войсками отражать контратаки противника, наносить удары по его базам, уничтожая неприятельские транспорты и боевые корабли. Это была та самая морская дальнобойная железнодорожная артиллерия, которая в свое время вместе с наземной артиллерией служила основой обороны ближних подступов к блокированному Ленинграду.

За десять дней до штурма крепости Кенигсберг в намеченный район прибыл для спуска на Прегель дивизион бронекатеров под командованием капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина. В короткий срок под руководством начальника инженерного отдела флота полковника Т. Т. Коновалова с помощью инженерных войск фронта бронекатера были спущены в районе Таппиау (Гвардейск). Их сразу же начали готовить к выполнению боевых задач.

Этот дивизион имел богатый опыт. Он отличился на Карельском фронте при освобождении столицы Карелии — Петрозаводска, за что ему в приказе Верховного Главнокомандующего было присвоено звание «Петрозаводского». Потом дивизион показал свое мастерство на Чудском озере. Осенью 1944 г. бронекатера были спущены на воду в районе Гдова. Они обеспечивали переправу войск 2-й ударной армии генерала И. И. Федюнинского через Чудское озеро, поддерживали наше наступление в Таллинской операции. Теперь дивизиону предстояло громить врага на Земландском полуострове.

К концу марта, после того как советские войска овладели городами Гдыня, Данциг, Лебе, Штольпе, Рюгенвальде и Цоппот, группировки противника были прижаты к морю на Земландском и Кур-ляндском полуостровах, а также в районе Свинемюнде. При этом в результате разгрома врага в районе Данцига в наших руках оказалась первоклассная военно-морская база гитлеровцев на Балтике.

Нужно было срочно приблизить к ней нашу авиацию. Выбор пал на дивизию Героя Советского Союза полковника Я. 3. Слепенкова. Она и была перебазирована из Эстонии поближе к центру Данциг-ской бухты и сразу же включилась в боевую работу.

Дело в том, что после освобождения Гдыни и Данцига немецко-фашистское командование решило для огневой поддержки своих войск, прижатых к побережью, использовать все силы надводного флота. Оно создало несколько боевых групп, в числе которых находились учебный линейный корабль «Шлезиен», тяжелые Крейсера «Лютцов», «Адмирал Шеер», «Принц Ойген», легкий крейсер «Лейпциг» и несколько эскадренных миноносцев. Эти корабли оказывали сильное противодействие наступлению наших войск вдоль побережья.

В борьбу с боевыми группами противника тотчас же после передислокации вступила и дивизия штурмовиков Я. 3. Слепенкова. 29 марта она уже наносила первые удары по кораблям и транспортам в море. Истребители сопровождения в этот день в воздушных боях сбили несколько самолетов противника.

Противник яростно сопротивлялся, особенно когда авиация атаковала корабли. Но мы продолжали наращивать удары. Один массированный удар следовал за другим. Пожалуй, не оставалось ни одного крупного фашистского корабля в Данцигской бухте, который не имел бы повреждений. К 8 апреля германские крейсера, испытавшие на себе удары балтийцев, ушли в Свинемюнде. Во время перехода авиация флота повредила крейсер «Принц Ойген» и эскадренный миноносец «Зет-13». А 16 апреля под нашим воздействием были вынуждены уйти из Данцигской бухты последние шесть немецких миноносцев.

Балтийские летчики хорошо воевали в этом районе: в западной части Данцигской бухты, на мелководье вдоль косы Хель, повсюду торчали из воды надстройки затонувших кораблей и транспортов. Только в районе между Кенигсбергом и Ростоком насчитывалось около 370 таких потопленных судов.

Освобождение побережья Восточной Померании дало возможность Балтийскому флоту занять более выгодные позиции для прикрытия фланга советских войск, наступавших на главном, берлинском направлении. Теперь противнику стало еще труднее защищать свои морские сообщения. Лишь отдельным транспортам удавалось уходить из Либавы сначала на запад к маяку Хоборг на южной оконечности Готланда, затем к острову Эланд (шведское побережье), а оттуда следовать в порты Германии.

Тем временем войска 3-го Белорусского фронта завершили подготовку к штурму Кенигсберга. Еще раз проверив состояние соединений, которые должны были принять участие в приближающейся битве, мы доложили командующему фронтом маршалу А. М. Василевскому о том, какие задачи будет решать каждое из них в этой операции.

На подходах к Данцигской бухте заняли боевые позиции подводные лодки. Перед ними стояла задача уничтожать гитлеровские корабли, воздействующие на фланг наших войск, и не допускать эвакуации морем. В районе Кранца сосредоточилась большая группа торпедных катеров с опытными, обстрелянными экипажами. Им предстояло срывать обстрел наших флангов вражескими кораблями, а в ночное время продолжать поиск и уничтожение последних на подходах к Пиллау.

Для участия в операции было выделено более 500 самолетов. Дивизия штурмовиков полковника Я. 3. Слепенкова, усиленная торпедоносцами, приступила к боевой работе с аэродрома Эльбинг. Базирование авиации полностью соответствовало поставленным задачам. Закончила сосредоточение и развертывание также железнодорожная артиллерия крупного калибра. Был готов к боевым действиям в районе Кенигсберга и дивизион бронекатеров капитана 2-го ранга Крохина.

Гитлеровские пропагандисты уверяли своих соотечественников, что советские войска никогда не возьмут Кенигсберг. И вот наступило время опровергнуть эту ложь. Тысячи орудий одновременно ударили по городу-крепости. В воздухе стоял непрерывный гул моторов сотен наших самолетов.

Балтийская авиация и гвардейцы флотской железнодорожной артиллерии вместе со своими товарищами по оружию сокрушали сильнейшие укрепления врага, наносили удары по транспортам и кораблям в Кенигсбергском канале и порту Пиллау, лишая противника возможности эвакуироваться морем. По ночам остатки разгромленных немецко-фашистских армий, прижатых к берегу, пытались это делать. Но на рассвете их встречали у выходов из Пиллау в море балтийские летчики и тех, кому все же удавалось проскочить, добивали в Данцигской бухте.

6 апреля 1945 г. после тщательной подготовки войска фронта начали штурм крепости. Мощное артиллерийско-авиационное наступление, длившееся несколько дней, разрушило основные фортификационные сооружения крепости. Трое суток продолжались тяжелые кровопролитные бои. Три дня и три ночи земля дрожала под ударами советской артиллерии, авиации и танков.

В первый день наступления летчики флота нанесли три массированных удара по кораблям, транспортам в Пиллау и в Кенигсбергском канале. Было уничтожено пять и повреждено еще пять транспортов, потоплена быстроходная десантная баржа и сбито пять самолетов «Фокке-Вульф-190». Артиллеристы-железнодорожники выполняли поставленные задачи в интересах наступления войск 11-й гвардейской армии. Торпедные катера, выходя из Кранца на морские коммуникации, также провели несколько атак.

Успешно действовала в море подводная лодка «Щ-310» капитана 2-го ранга С. Н. Богорада. Находясь в море на позиции, ее командир получил данные о выходе конвоя из Либавы. Правильно рассчитав предполагаемый курс и скорость движения противника, он после полуночи произвел поиск и обнаружил конвой в составе двух транспортов в охранении сторожевых кораблей и катеров. Сблизившись на нужную дистанцию, Богорад атаковал противника и потопил головной транспорт. Это был третий поход экипажа подводной лодки с осени прошлого года.

С хорошими результатами к этому времени закончила боевой поход подводная лодка «Л-21». Ее командир капитан 2-го ранга С. С. Могилевский активно искал встречи с противником, используя гидроакустику и передаваемые с берега разведывательные данные. В течение 25 суток пребывания на позиции «Л-21» уничтожила танкер и транспорт врага. После одной из атак подводная лодка подверглась длительному преследованию. За двое суток корабли и самолеты противника сбросили более 200 глубинных бомб. Но хорошо обученный экипаж действовал уверенно, четко и ушел от преследования.

На исходе 9 апреля гитлеровский комендант крепости Кенигсберг генерал О. Лаш приказал гарнизону сложить оружие. 9-10 апреля советские войска принимали капитулировавшие части. Некоторые группки, правда, пытались еще сопротивляться, но были уничтожены.

В приказе от 9 апреля Верховный Главнокомандующий в числе отличившихся при взятии города отметил балтийских летчиков под командованием генерала М. И. Самохина, полковников Д. И. Манжосова, М. А. Курочкина, полковника Я. 3. Слепенкова. Отважно сражались во время штурма Кенигсберга и гвардейцы-артиллеристы майора Калашникова, капитана 3-го ранга Антощенко, капитанов Курского и Кузьмицкого.

Войска маршала А. М. Василевского, оставив позади поверженный Кенигсберг, продолжали наступление. От флота в соответствии с замыслом операции по очищению Земландского полуострова требовалось продолжать прикрытие флангов с моря, поддерживать артиллерией и авиацией наступающие войска, препятствуя эвакуации противника, готовить к высадке тактические десанты, уничтожать вражеские боевые корабли и транспортные суда.

Выполняя эти задачи, авиация флота, как и прежде, наносила массированные удары по кораблям и судам в море и на базах противника, особенно в Пиллау. Ежедневно вылетало 350- 400 самолетов, совершавших по два и более вылета в день. От ударов авиации флота противник ежедневно терял по нескольку транспортов и боевых кораблей, но продолжал яростно сопротивляться. Особенно плотным был его зенитный огонь с баз и с боевых кораблей.

В эти дни бессмертный подвиг совершили заместитель командира эскадрильи по политической части летчик А. Романов и стрелок-радист А. Дубенчук. Романов вел две четверки самолетов. Обнаружив вражеские корабли, он дал команду атаковать противника и первым устремился на врага. Но в самый последний миг самолет окутало пламенем. Романов принял решение пойти на таран. Шедшие за ним летчики видели, как его горящий самолет устремился на цель. Вот он врезался в палубу миноносца. И вслед за этим чудовищной силы взрыв уничтожил вражеский корабль.

Отважно сражались все балтийские летчики. Среди храбрейших из них была и летчица Лидия Шулайкина. Еще недавно она была учительницей русского языка. В авиацию пришла из аэроклуба, где сначала училась, а затем сама была инструктором.

Все увереннее действовали на коммуникациях наши торпедные катера Героя Советского Союза Б. П. Ущева. В связи с успешным наступлением войск 2-го Белорусского фронта они перебазировались в аванпорт Данцига — Нойфарвассер, откуда приступили к активным боевым действиям в Данцигской бухте.

Начало положила группа торпедных катеров под командой капитан-лейтенанта П. П. Ефименко. На исходе 16 апреля она направилась из Нойфарвассера вдоль западного побережья Данцигской бухты к полуострову Хель, где, по данным вечерней авиаразведки, было отмечено сосредоточение кораблей и транспортов. Около полуночи наши катера обнаружили на якоре силуэты миноносцев и один неопознанный корабль. По приказанию П. П. Ефименко, пошли на сближение с ними. Командир одного из торпедных катеров лейтенант Н. А. Короткевич, выйдя на нужные дистанцию и курсовой угол, атаковал миноносец противника. Раздался взрыв. Вскоре и второй миноносец, атакованный торпедным катером капитан-лейтенанта В. В. Солодовникова, был потоплен. Противник немедленно начал преследование, но преимущество в скорости помогло нашим катерам благополучно вернуться в базу.

Прибыли в этот район и бронекатера — морские и доставленные по железной дороге малые речные.

13 апреля, когда часть сил 3-го Белорусского фронта начала наступление на Земландском полуострове, дивизион бронекатеров капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина содействовал войскам, продвигавшимся вдоль северного побережья залива Фришес Хафф. Высадив десант в районе Гросс-Хайдекруг, он громил врага на дамбе Кенигсбергского канала.

16 апреля бронекатера приняли на борт десант из состава 24-й гвардейской стрелковой дивизии и после артиллерийской подготовки высадили его на дамбу канала севернее Циммербуде в тылу врага.

Успешные высадки десантов и огневая поддержка бронекатеров позволили войскам 43-й армии в короткий срок овладеть вражескими опорными пунктами Циммербуде и Пайзе, где была прижата к морю группировка противника. При попытке последней эвакуироваться на подручных средствах в Пиллау, бронекатера 17 апреля потопили несколько быстроходных десантных барж, 117 баркасов и много шлюпок. При этом было уничтожено до 5 тыс. гитлеровцев{193}.

Этот сокрушительный удар бронекатеров М. Ф. Крохина сыграл очень важную роль. Он способствовал тому, что блокированная с моря большая группировка вражеских войск, наконец, сложила оружие.

Наступление продолжалось. Мы старались всеми силами содействовать на море, на суше и в воздухе наземным войскам. Хорошо помогали 43-й армии батареи железнодорожной артиллерии, отважно действовали летчики, катерники, подводники.

Нелегко складывалась обстановка для наших катерников, которым выпало взять на себя здесь основную тяжесть борьбы на море. Но они с честью выходили из трудных боев.

На рассвете 21 апреля группа торпедных катеров из Нойфарвассера обследовала район устье реки Висла-Хель! Во время поисков был обнаружен конвой, шедший к берегу. Командир отряда П. П. Ефименко, распределив цели, первым пошел в атаку. Вскоре добился попадания катер старшего лейтенанта А. П. Аксенова, атаковавший транспорт. Но и сам он в бою был сильно поврежден и потерял ход. На помощь к нему поспешил командир отряда П. П. Ефименко. Под огнем врага поврежденный катер был взят на буксир. Хотя и с большим трудом, но весь отряд вернулся в базу.

Приведенные эпизоды — только малая часть бесчисленных подвигов, ставших массовыми в те дни ожесточенных боев с врагом. Это свидетельство высокого политико-морального состояния всего личного состава торпедных катеров. Как и повсюду в наших Вооруженных Силах, пример беззаветной доблести и самопожертвования во имя победы показывали коммунисты и комсомольцы соединения.

Только за четыре месяца последнего года войны торпедные катера провели 300 боевых выходов, уничтожили несколько транспортных и боевых кораблей. Уже одно появление советских торпедных катеров, безусловно, сковывало судоходство противника.

Наша замечательная молодежь, служившая на этих катерах, быстро выработала новые приемы морского боя, развила на практике новые тактические решения и показала удивительную стойкость и упорство в борьбе с противником. На протяжении всей войны торпедные катера днем и ночью шли в смелые атаки, действовали как минные заградители, высаживали морские десанты. Дерзость и стремительность их атак, точность автоматного огня внушали страх противнику.

Смелые действия торпедных катеров, в которых как нельзя лучше и нагляднее выявились революционные и боевые традиции Советского Военно-Морского Флота, оказывали огромное воспитательное воздействие на пополнение, на всех тех, кто становился под наш флаг для защиты Родины.

Соединение торпедных катеров вписало яркую страницу в историю Краснознаменного Балтийского флота в годы Великой Отечественной войны. За успехи в бою оно было награждено орденом Красного Знамени и орденом Нахимова. Это — признание высокого боевого мастерства, героизма и бесстрашия, проявленных балтийскими катерниками в борьбе с захватчиками. В составе этого соединения выросли такие замечательные военные моряки, как Герои Советского Союза С. А. Осипов, И. С. Гуманенко, А. Г. Иванов, А. Г. Свердлов, В. М. Старостин, В. И. Тихонов, Б. П. Ущев и многие другие.

После падения Кенигсберга особое значение приобрела крепость и военно-морская база Пиллау. Здесь базировался флот противника, отсюда фашисты эвакуировали на запад окруженные и потрепанные войска, технику, промышленное оборудование, награбленное добро. Пиллау как порт оставался единственным местом, откуда можно было еще спастись морем, избежав полного разгрома и уничтожения. Вот почему здесь фашисты особенно яростно сопротивлялись.

Борьба шла за каждый метр земли. Нередко гитлеровцы переходили в контратаки.

Основная тяжесть борьбы за Пиллау легла на плечи гвардейцев 11-й гвардейской армии. Важную роль играли соединения и части флота — его авиация, наносившая удары по базам и транспортам в море, подводные лодки, развернутые на морских сообщениях, торпедные катера, действовавшие в прибрежных районах, броневые катера и морская пехота.

К 17 апреля, когда войска 11-й гвардейской армии генерала К. Н. Галицкого заняли Фишхаузен и продолжали теснить противника, флот был готов к высадке десанта в Пиллау. К этому сроку все десантные средства и морская пехота были сосредоточены в полной готовности в районе Циммербуде и Нойкурена. Там же находились в ожидании сигнала торпедные катера и пришедшие с востока испытанные в боях морские бронекатера капитана 2-го ранга Гапковского.

Во время боев за Пиллау успешно действовала в южной части Балтийского моря подводная лодка «К-52» под командой И. В. Травкина. Для ее командира это был шестой поход за время Великой Отечественной войны. Как и прежде, И. В. Травкин активно искал и выслеживал противника, действуя решительно и смело. Шесть раз встречал он конвои врага и всегда атаковал их.

После одной из успешных атак в ночь на 24 апреля, благополучно уйдя от преследовавших ее самолетов, «К-52» направилась в базу. В это время на ней была получена радиограмма, в которой Военный совет флота поздравлял экипаж с награждением лодки орденом Красного Знамени.

Подводная лодка «Л-3» в те дни потопила три транспорта противника, в том числе суда «Гойя» и «Роберт Мюллер», имевшие на борту несколько тысяч солдат и офицеров из окруженной на полуострове Хель вражеской группировки. Экипаж подводной лодки был отмечен высокими наградами, а ее командиру капитану 3-го ранга Владимиру Константиновичу Коновалову присвоено звание Героя Советского Союза.

В марте и особенно в апреле немецкое командование на Балтике, обеспокоенное активностью наших подводных лодок, резко увеличило количество дозорных и противолодочных сил. Это в свою очередь потребовало от наших подводников еще большей активности и совершенствования тактики поиска, маневра и атаки вражеских судов.

Балтийское море было самым сложным для использования подводных лодок. Ни на одном морском театре не было такой плотности вражеских минных заграждений, сосредоточения сил и средств противолодочной обороны, дополняемых многими естественными препятствиями — банками, отмелями, островами, шхерами, что в значительной степени затрудняло действия подводных лодок в течение всей войны. Несмотря на это, командиры кораблей, офицеры, все экипажи сумели преодолеть трудности и выйти победителями из схватки с врагом. Специалисты-подводники имели хорошую теоретическую и практическую подготовку. Они полностью обеспечили безупречную эксплуатацию сложной техники, умело боролись за живучесть лодок и исправление полученных повреждений в любой обстановке в море.

Повысилось искусство кораблевождения у командиров и штурманов. Несмотря на зимние штормы, плохую видимость и явно недостаточное обеспечение, штурманы, в большинстве молодые офицеры, контролировали свои определения и астрономическими наблюдениями. В этом проявлялись высокая культура и точность, присущие советской школе навигаторов. Выдержала самые жестокие испытания и материальная часть лодок отечественной постройки.

Ограниченными силами, в сложной обстановке балтийские подводные лодки нанесли значительный урон немецко-фашистскому транспортному флоту.

С января по апрель 1945 г. они совершили более 25 боевых выходов, торпедами и артиллерией уничтожили 26 транспортов и несколько боевых кораблей. Однако перечень потерь противника будет не полным, если к нему не прибавить несколько десятков боевых кораблей и транспортных судов, погибших от мин, поставленных подводными лодками и авиацией.

Боевые действия подводных лодок на морских сообщениях врага в этот период имели важное значение для ускорения разгрома вражеских войск, остававшихся в изолированных от центральной части Германии районах Балтийского побережья.

Противник потерял на уничтоженных транспортах много техники, боеприпасов и живой силы, предназначенных для поддержки и усиления окруженных группировок на главном, берлинском направлении.

Личный пример командиров подводных лодок, их заместителей, партийных и комсомольских вожаков играл исключительную роль, особенно в боевых походах. В воспитании боевых качеств подводников важнейшее место занимала деятельность политических органов, партийных и комсомольских организаций.

Балтийские подводники на завершающем этапе Великой Отечественной войны умножили свою боевую славу, славные традиции. Они сделали все возможное, чтобы с честью решить поставленные задачи, выполнить воинский долг перед Родиной, содействуя советским войскам в разгроме фашистской Германии.

Наряду с упомянутыми выше, проявили доблесть и мужество, отвагу и находчивость также экипажи подводных лодок «Щ-407», «К-51», «К-53», «М-90», «М-102». Во главе них стояли выросшие в суровых морских походах на Балтике капитаны 3-го ранга Н. И. Бочаров, В. А. Дроздов, Д. К, Ярошевич, капитан-лейтенанты Г. М. Егоров и Н. С. Лесковой. Подводные лодки «К-52», «С-13», «Щ-307» и «Щ-310», а также все соединения в целом были награждены орденами Красного Знамени. Командирам подводных лодок С. Н. Богораду, М. С. Калинину, В. К. Коновалову, И. В. Травкину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Авиация флота — минно-торпедная, штурмовая, бомбардировочная, истребительная — в течение всего периода тяжелых боев на Земландском полуострове день и ночь уничтожала войска и технику противника, его корабли и транспорты, находившиеся в Пиллау и у полуострова Хель. Более тысячи боевых вылетов было сделано только за три дня с 22 по 24 апреля. Балтийские летчики, мастера воздушных боев дважды Герой Советского Союза А. Мазуренко, Герои Советского Союза Г. Попов, Ю. Акаев, А. Барский, К. Благодаров, К. Усенко, А. Гургенидзе, А. Богачев, А. Потапов и сотни других наносили мощные удары бомбами и торпедами. Корабли и суда противника в беспорядке метались по Данцигской бухте, но Кенигсбергскому каналу, по заливу Фришес Хафф, пытаясь выйти из ловушки, но взрывались на минах, попадали под бомбо-торпедные удары или пушечно-пулеметный огонь. В одном из этих поев К. Благодаров, будучи трижды ранен, не покинул самолет и продолжал командовать своей авиаэскадрильей.

В боевых порядках артиллерии войск 11-й гвардейской армии шла и флотская железнодорожная артиллерия. То были части гвардии майора И. Е. Калашникова, капитана 2-го ранга П. И. Антощенко и капитана Кузьмицкого. Они вели обстрел вражеских батарей, оборонявших Пиллау.

В ходе ожесточенных боев за город враг был прижат к портовым сооружениям. В его руках, правда, еще оставалось несколько очень сильных оборонительных узлов. Но и они были уничтожены 25 апреля наступающими войсками. В тот же день, после шестидневного сражения, не прекращавшегося ни на час, под мощными ударами советских войск, поддерживаемыми активным содействием флота, пала важнейшая база гитлеровского военно-морского флота — крепость Пиллау.

Так был завершен полный разгром Земландской группировки врага. В связи с этим в приказе Верховного Главнокомандующего наряду с войсками были отмечены также соединения и части флота вице-адмирала Н. И. Виноградова, подводники капитана 1-го ранга Л. А. Курникова, летчики генерала М. И. Самохина, Д. И. Манжосова, М. А. Курочкина, Я. 3. Слепенкова, катера капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина.

Остатки разгромленных в Пиллау войск бежали через пролив Зее-Тифф на косу Фрише-Нерунг. Там на небольшом клочке земли скопилось до 35 тыс. солдат и офицеров. Сюда же было стянуто большое количество вооружения и техники. Спешно создавалась оборона. У противника еще имелась возможность использовать и свои надводные корабли для поддержки этой группировки. В связи с этим возникла задача не дать передышки врагу, сорвать его попытку сдержать на этом участке наступление советских войск. Было решено высадить десант на косу Фрише-Нерунг, чтобы разъединить силы противника в районе Вальдхалле — Лемберг — Хакен и ударом с тыла обеспечить армейским соединениям форсирование пролива Зее-Тифф. Своеобразие обстановки подсказало и решение высадить два тактических десанта. И тут нам очень пригодился заблаговременно подготовленный, но не использованный для Пиллау десант.

Командование десантом было возложено на вице-адмирала Н. И. Виноградова. Он уже находился на КП командарма, и это облегчало организацию взаимодействия, обеспечивало связь и надежное управление.

Командиром высадки на восточный берег косы назначили контрадмирала Н. Э. Фельдмана, командиром прикрытия этой группы — капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина. Для высадки было решено использовать не менее 60 вымпелов. Это были различные катера и тендеры, которые проявили себя в боях с самой замечательной стороны. В состав десанта входили полк морской пехоты и стрелковый полк (командиры-полковники Л. В. Добротин и Козлов). В первом броске высаживался батальон морской пехоты подполковника А. О. Лейбовича. Пунктом сосредоточения всех этих сил был избран район Пайзе-Циммербуде.

В гавани Пальмникен сосредоточивался второй десант. Высадить его на западный берег косы было поручено капитану 1-го ранга А. В. Кузьмину. Ему же предстояло командовать и прикрытием. Поддержка этой группы была возложена на дивизион морских бронекатеров капитана 2-го ранга Г. С. Гапковского. Состав десанта — сводный полк 83-й гвардейской дивизии генерал-майора А. Г. Маслова. Для высадки использовались все катера, камерные тральщики капитан-лейтенанта А. В. Дудина, торпедные катера Героев Советского Союза С. А. Осипова, В. М. Старостина, А. Г. Свердлова. Авиация была готова с рассвета взаимодействовать с десантными силами.

Еще в пору подготовки к боям за Пиллау войска и десантники провели учения в море, на Кенигсбергском канале. Отрабатывалась высадка на необорудованный берег. Все тренировки проводились только в темное время. Особое внимание обращалось на отработку надежной связи во время боя за высадку, вызова огня и авиации для поддержки десанта. Все это должно было дать свои результаты.

К началу операции катера были максимально приближены к району высадки и рассредоточены в нескольких пунктах северного и южного побережья Земландского полуострова. Это способствовало скрытности, облегчало осуществление быстрого маневра в море и обеспечивало внезапность высадки.

В ночь на 26 апреля, когда войска 11-й гвардейской армии генерала К. Н. Галицкого после мощной артиллерийской подготовки начали форсирование пролива Зее-Тифф, оба десантных отряда вышли из района сосредоточения. В 1 час 35 минут колонны катеров повернули на курс к месту высадки. Слабый ветер и спокойное море благоприятствовали выполнению задачи.

Бронекатера отряда артподдержки под командованием Гапковского обнаружили две самоходные баржи и, потопив их, взяли много пленных фашистских солдат и офицеров, которые, кстати сказать, показали, что спешили на выручку своим войскам. Было около 2 часов ночи, когда катера подошли к берегу. Противник был застигнут врасплох. Он открыл пулеметный огонь по катерам лишь тогда, когда они, закончив высадку, уже отошли от берега. Успеху десанта способствовала мощная артиллерийская и авиационная поддержка. Надежно прикрывали высадку торпедные катера капитана 1-го ранга А. В. Кузьмина.

Решительные, смелые действия хорошо обученных десантников, умелая организация и четкое управление позволили произвести высадку всех сил западного десанта в течение 50 минут без потерь. Оживавшие огневые точки на берегу противника подавлялись сильным пушечно-пулеметным огнем с морских бронекатеров капитан-лейтенанта Тунгускова.

Десантники восточного направления шли на бронекатерах капитана 2-го ранга М. Ф. Крохина. Высадившись, морские пехотинцы полковника Л. В. Добротина быстро преодолели незначительное сопротивление врага и повели наступление в глубь косы с целью перерезать пути отхода противнику, отступавшему под ударами войск 11-й гвардейской армии. Это нужно было сделать и для обеспечения высадки последующих эшелонов десанта. Вскоре десантники вышли на противоположный берег косы, ширина которой в этом месте не превышала 1,5 км.

Стремительные действия десантников смяли всю оборону противника. Гитлеровцы большими группами стали сдаваться в плен. Уже к концу первого часа боя было взято около 2 тыс. пленных.

Успешно высадив первый эшелон, часть катеров направилась за вторым, а оставшиеся огнем поддерживали наступление десантников. В ходе боя неоценимую поддержку им оказала артиллерия бронекатеров. Ее огневые налеты по контратакующему врагу отличались исключительной меткостью.

Бой по уничтожению оставшихся очагов сопротивления на северной оконечности косы подходил к концу, когда высадился второй эшелон под командованием полковника Козлова. Он получил задачу окончательно разгромить противника.

А вскоре, с рассветом, десантников надежно прикрыли истребители прославленного в боях под Ладогой и Ленинградом 4-го гвардейского истребительного авиаполка под командованием Героя Советского Союза В. Ф. Голубева.

К полудню 26 апреля оба десанта, продвинувшись по косе навстречу войскам 11-й гвардейской армии, соединились с ними и начали сообща добивать гитлеровцев. Первой была очищена от врага северная часть косы. Несколько десантных барж и сторожевых катеров противника, пытавшихся подойти к месту высадки, уничтожила наша штурмовая авиация.

Тактический десант на косу Фрише-Нерунг с двух направлений облегчил 11-й гвардейской армии форсирование пролива Зее-Тифф. Вместе с ее войсками десантники окружили и полностью разгромили группировку противника в северной части косы.

На поле боя осталось 1700 убитых вражеских солдат и офицеров. Число взятых в плен достигало почти 6 тыс. человек. К 8 мая капитулировали и остальные 22 тыс. человек.

Разгром восточно-прусской группировки противника имел серьезное военно-политическое и стратегическое значение. Во-первых, был ликвидирован наиболее важный стратегический плацдарм фашистской Германии. Во-вторых, выход советских войск к нижнему течению Вислы способствовал еще более успешному наступлению на главном, берлинском направлении и созданию благоприятных условий для разгрома врага в Восточной Померании.

К концу апреля 1945 г. на Балтике оставались два важных направления. На одном из них — вдоль побережья Балтийского моря на Кольберг-Свинемюнде- Росток — наступали войска маршала К. К. Рокоссовского. Они уже заняли Штеттин (Щецин) и готовились к штурму важнейшей военно-морской базы противника Свинемюнде (Свиноуйсьце). На этом направлении по-прежнему продолжал усиленно сопротивляться ряд блокированных вражеских гарнизонов. Второе важное направление вело к курляндской группировке противника с питающими ее портами Либава и Виндава.

От флота командующие войсками 2-го и 3-го Белорусских фронтов требовали обеспечения флангов своих войск и содействия в ликвидации отдельных плацдармов противника на первом из названных направлений. Это направление считал главным и Главнокомандующий Военно-Морским Флотом Н. Г. Кузнецов. И он требовал именно здесь сосредоточить авиацию и легкие силы флота, имея в виду возможное освобождение оперативными десантами острова Рюген и оккупированного фашистами датского острова Борнхольм, где были сосредоточены крупные вражеские группировки.

Гитлеровское командование использовало Борнхольм в качестве маневренной базы. Сюда же вывозились потрепанные войска, эвакуированные с Балтийского побережья. Любопытно, что островной гарнизон, насчитывавший более 12 тыс. человек, имел указание своего командования сдаться в плен «только английским войскам» и выжидал развертывания событий.

К этому времени на одном из ближайших в Борнхольму аэродромов были сосредоточены штурмовые, минно-торпедные и истребительные полки авиации нашего флота. В гавани находилась значительная часть торпедных катеров. Сюда же подтягивались войска, выделенные по приказанию маршала К. К. Рокоссовского и предназначенные для десанта на острова. Начальник оперативного управления штаба фронта генерал-майор П. М. Котов-Легоньков, командир военно-морской базы В. Е. Гуськов и его начальник штаб капитан 2-го ранга Д. С. Шавцов энергично готовили катера и воинов к выполнению предстоящих задач. В районе наиболее оживленного движения вражеских кораблей и транспортов, на боевых позициях зорко несли вахту подводные лодки под командованием П. И. Бочарова, П. П. Ветчинкина, Р. В. Линденберга, А. И. Маринеско, В. И. Дроздова и других.

Накануне 1 Мая мы были предупреждены о наступлении войск маршала К. К. Рокоссовского на Свинемюнде. Авиации флота была поставлена задача не допускать обстрела вражескими кораблями фланга наших войск и продолжать нанесение ударов по боевым кораблям и транспортным судам.

Тогда на втором важном направлении готовилось большое наступление войск под командованием маршала Л. А. Говорова. Здесь флоту была поставлена задача быть готовым высадить десант в составе одной дивизии и пяти пулеметно-артиллерийских батальонов. Тщательная подготовка к выполнению этой задачи велась под руководством контр-адмирала В. С. Черокова и его штаба. Часть авиации флота сосредоточивалась на аэродромах, расположенных в непосредственной близости от высадки. Подводные лодки развертывались для прикрытия Ирбенского пролива от проникновения вражеских надводных кораблей. Вся железнодорожная артиллерия флота развернулась и была введена в действие по указанию командующего артиллерией фронта генерала Г. Ф. Одинцова.

В то время в районе Берлина заканчивалась грандиознейшая битва Великой Отечественной войны. И она завершилась 2 мая взятием столицы гитлеровской Германии и капитуляцией ее гарнизона. Над повершенным Берлином взвился красный флаг нашей Победы.

А на наших направлениях враг имел еще достаточно сил для обороны окруженных плацдармов. Здесь борьба продолжалась.

Авиация флота не снижала темпов наступления. За апрель ею было сделано 5777 боевых вылетов, уничтожено 13 транспортов и два танкера противника. В первые дни мая, когда войска маршала К. К. Рокоссовского начали бои за военно-морскую базу Свинемюнде, балтийские летчики атаковали главным образом боевые корабли и транспортные суда на рейдах Штеттинского залива.

Пасмурная погода не позволяла авиации наносить массированные удары, однако к исходу 3 мая группа штурмовиков лейтенанта Бричко все же прорвалась к цели и в необычайно сложных метеорологических условиях сбросила бомбы на корабли и суда противника. Сразу же после этого авиаразведка донесла, что получивший повреждение вражеский линейный корабль имеет дифферент на нос. Было приказано сосредоточить усилия для его уничтожения.

Несколько авиационных ударов, и линкор «Шлезиен», используемый в последнее время немецко-фашистским командованием для поддержки своих войск, окончательно вышел из строя. В те же дни балтийцы потопили также вспомогательный крейсер «Орион», четыре крупных транспорта, миноносец «Т-36», плавучую батарею «Гуммелъ».

5 мая войска маршала К. К. Рокоссовского при содействии авиации флота заняли Свинемюнде. Это означало, что отныне все восточное и южное побережье Балтийского моря от Финского залива до Ростока, за исключением курляндского плацдарма, было освобождено от захватчиков.

Противник принимал лихорадочные меры, стремясь эвакуировать хотя бы часть войск и техники из Либавы в порты Германии.

Чтобы воспрепятствовать этому, мы сосредоточили максимум сил ударной авиации, торпедных катеров и подводных лодок на либавском направлении. Штабом флота был разработан и специальный план совместных действий по поиску и уничтожению кораблей и транспортов, выходивших в море. Попытки противника прорваться обходились ему дорого.

Сразу же после взятия Свинемюнде нашими войсками капитулировал гарнизон острова Рюген. Но предстояло еще освободить и датский остров Борнхольм.

5 мая командование Балтийским флотом предупредило население этого острова о предстоящих ударах авиации по фашистским кораблям и судам и потребовало, чтобы жители ушли из портов Ренне и Нексе в леса. После этого названные пункты были подвергнуты бомбардировке с воздуха, а 8 мая советское командование передало начальнику гарнизона острова требование капитулировать.

В этот же день был получен приказ Главнокомандующего ВМФ адмирала флота Н. Г. Кузнецова прекратить с 9 мая все боевые действия флота. В то же время предписывалось: специально выделенными группами кораблей и катеров с необходимым составом морской пехоты занять порты Либава, Виндава, Хель и остров Борнхольм; принять войсковые группировки, изъявившие желание капитулировать, разоружить их, взять под охрану плавсредства, имущество, вооружение; всякое сопротивление рассматривать как несоблюдение условий капитуляции и немедленно подавлять силой.

Приказ был тотчас же передан во все соединения и части флота.

С вечера наши радиостанции начали передавать обращение к экипажам всех немецких военных кораблей, транспортных и вспомогательных судов с требованием сдаться. Одновременно отряд торпедных катеров Героя Советского Союза А. Г. Свердлова был выслан на разведку подходов к порту Ренне на острове Борнхольм. Кроме того, отряд должен был уточнить характер работы навигационного ограждения для входа в порт.

Командование гарнизона на Борнхольме отказалось капитулировать, и нам оставалось подавить его сопротивление.

Краснознаменному соединению торпедных катеров выпала честь высадить последний в этой войне десант на Балтике. Операция проводилась рано утром 9 мая под общим командованием начальника штаба военно-морской базы капитана 2-го ранга Д. С. Шевцова. Дивизион торпедных катеров с десантом повел на Борнхольм капитан 3-го ранга Е. В. Осецкпй.

Поднятая в воздух авиация флота из состава Кольбергской группы также направилась к Борнхольму, чтобы по первому требованию немедленно оказать помощь десанту.

По пути катерники захватили небольшой вражеский конвой и отправили его в Кольберг. Другой, более крупный конвой, оказавший сопротивление, был уничтожен нашими летчиками. Из-за тумана торпедные катера только после полудня вошли в порт Ренне. Они высадили десантную роту, которая немедленно заняла оборону в западной части порта. Сюда начали наведываться «гости». Первым прибыл фашистский офицер, который предложил нам «покинуть порт». Увидев, что над островом появилась наша авиация, он, однако, поспешил ретироваться. Затем в порту появился губернатор острова Борнхольм с переводчиком. Едва он успел сообщить, что на Борнхольме находится около И тыс. солдат, входящих в состав немецкого корпуса, как подкатил на легковой машине офицер — представитель штаба этого корпуса. От имени своего командования он пригласил старшего из состава десанта прибыть в штаб для переговоров. На это ему ответили, что гитлеровская Германия капитулировала и что старший советский офицер десанта предлагает командиру и начальнику штаба корпуса, а также старшему морскому начальнику немедленно приехать в порт Ренне.

После длительных разговоров названные лица явились в порт, а вскоре капитулировал весь гарнизон острова. На следующий день дивизион торпедных катеров Героя Советского Союза В. М. Старостина и его заместителя Героя Советского Союза А. И. Афанасьева доставил на Борнхольм из Кольберга советскую воинскую часть для приема пленных и оружия. И мая на рыбацких шхунах и мотоботах из порта Ренне под охраной торпедных катеров Афанасьева и Горячева было отправлено в Кольберг около 9 тыс. пленных. Раненые и больные пока были оставлены на острове.

Еще на рассвете 9 мая в Виндаву и Либаву также направились отряды катеров с морской пехотой под прикрытием истребителей. Из Швентойи вел торпедные катера с морскими пехотинцами на борту командир Краснознаменного соединения капитан 1-го ранга А. В. Кузьмин. Вскоре он водрузил над портом Либава флаг Военно-Морского Флота Советского Союза. В тот день там было взято в плен 4,5 тыс. гитлеровцев.

* * *

Советские Вооруженные Силы своими успешными наступательными операциями, проведенными в 1945 г., вписали в летопись Великой Отечественной войны золотые страницы бессмертной славы. В огне боев и сражений с первого и до последнего залпа плечом к плечу с воинами Красной Армии героически сражались военные моряки Краснознаменного Балтийского флота. В течение всей войны Балтийский флот являлся надежным щитом, прикрывавшим с моря один из наиболее ответственных участков северо-западного направления советско-германского фронта. Взаимодействие сухопутных войск и флота сыграло решающую роль в срыве гитлеровского плана захвата Ленинграда и уничтожения флота.

Вся активная боевая деятельность сил Балтийского флота на завершающем этапе войны была подчинена общей стратегической цели, поставленной Верховным Главнокомандующим: завершить разгром фашистской Германии на ее собственной территории. Главной задачей флота и на этом этапе оставалось содействие войскам на приморских направлениях.

В ходе Восточно-Прусской и Восточно-Померанской операций, а также в ходе боев по ликвидации вражеских группировок на курляндском плацдарме и в районе Мемеля активные наступательные боевые действия авиации, подводных лодок, торпедных катеров, железнодорожной артиллерии, частей морской пехоты флота приобретали все возрастающее значение для обеспечения успеха войск.

Участвуя в наступлении соединений Красной Армии, Балтийский флот одновременно проводил самостоятельные операции на морских сообщениях, имевших жизненно важное значение для противника. Начиная с осени 1944 г. и до последнего дня войны морские сообщения врага, подходы к таким его базам и портам, как Пиллау, Либава, Хель, подвергались минированию и систематическому нарастающему воздействию воздушных, подводных сил и торпедных катеров Балтийского флота. Тем самым балтийские моряки создавали более благоприятные условия для наших сухопутных войск, наступавших на приморском направлении.

Нарушая морские сообщения противника, Балтийский флот оказывал содействие войскам фронтов, выполнявшим основные задачи на главном направлении. Ибо возможности питания и эвакуации окруженных группировок обусловливались прежде всего без опасностью морских сообщений. Участие флота в наступательных операциях фронтов и ведение самостоятельных боевых действий знаменовали собой новый этап развития советского военного и военно-морского искусства.

В период напряженных боев на главном, берлинском направлении летчики, подводники, катерники и железнодорожные артиллеристы флота нанесли врагу серьезный материальный ущерб. Это был вклад Балтийского флота в дело окончательного разгрома фашистской Германии. Уничтожение значительного процента всего транспортного флота противника сопровождалось гибелью его солдат, вооружения и техники. Провал попыток эвакуировать окруженную на курляндском плацдарме группировку, оказать ей помощь морем явился прямым следствием все возрастающей эффективности ударов Балтийского флота по морским сообщениям, базам и портам. Всего на завершающем этапе Великой Отечественной войны противник потерял на Балтийском море до 150 транспортов общим водоизмещением более 400 тыс. тонн, 98 боевых кораблей и вспомогательных судов{194}.

Осенью 1944 г. и зимой 1945 г. флот вел также напряженную борьбу по защите своих морских сообщений в Финском заливе, где им угрожали мины и подводные лодки врага. Это потребовало напряжения усилий всех тральных и противолодочных сил флота.

В исторический подвиг миллионов советских людей внесли свой вклад храбрые балтийские летчики и подводники, корабельные, береговые и железнодорожные артиллеристы, катерники, матросы и офицеры крейсеров, миноносцев и тральщиков, морские пехотинцы и тыловики, связисты и саперы. Все они героически сражались, выполняя свой долг перед Родиной.

Операции Балтийского флота в 1945 г. показали возросшее мастерство командного и политического состава, воспитанного Коммунистической партией, глубокое понимание природы современного боя и огромный опыт ведения боевых действий. Боевые корабли, самолеты, батареи под советским военно-морским флагом стали грозой для фашистских оккупантов.

В первых рядах воинов-моряков шли коммунисты. Партийная организация Балтийского флота продолжала оставаться тесно сплоченной вокруг Центрального Комитета партии, монолитной и закаленной в тяжелой борьбе с ненавистным врагом — германским фашизмом. Через Военный совет флота, политорганы и партийные организации партия осуществляла свое влияние на флот, неуклонно повышала уровень политического воспитания воинов, закаляла их боевой дух, вселяла уверенность в победоносном исходе войны.

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили массовый героизм балтийских военных моряков. Среди них свыше 82 тыс. человек удостоено высоких правительственных наград, более 60 кораблей и частей награждено орденами Красного Знамени, Нахимова и Ушакова. В боях с гитлеровскими захватчиками родилась советская гвардия. Почетное звание гвардейских было присвоено 23 кораблям и частям флота.

За героизм и отвагу в Великой Отечественной войне Родина наградила Балтийский флот орденом Красного Знамени.

Героизм балтийских военных моряков, вписавших новые замечательные страницы в летопись морской славы нашего Отечества, всегда будет служить ярким примером для грядущих поколений.