Острие победного клина
Родился 25 ноября 1902 г. в Северной Осетии. В Советской Армии с начала 1922 г., член КПСС с 1924 г.В предвоенные годы окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе, а в 1940 г.- Военную академию Генерального штаба.
Во время Великой Отечественной войны командовал гвардейской кавалерийской дивизией, гвардейскими кавалерийскими корпусами и конно-механизированными группами, затем 1-й гвардейской конно-механизированной группой, а при разгроме японских войск в Маньчжурии — объединенной конно-механизированной группой советско-монгольских войск.
В послевоенные годы — командующий рядом общевойсковых армий, командующий Северо-Кавказским военным округом, в настоящее врем» на ответственной работе в Министерств обороны СССР.
Двадцать пять лет минуло после Великой Отечественной войны, четверть века отделяет нас от грома великих сражений. Но ярко живут в памяти и радости побед над гитлеровскими захватчиками, и имена боевых друзей, многие из которых не дожили до дня Победы, пав на полях сражений.
На заключительном этапе войны мне довелось участвовать в боях за освобождение Венгрии и Чехословакии. Воспоминаниями о событиях, связанных с этими сражениями, мне и хотелось, бы поделиться с людьми нового поколения, выросшими под мирным небом нашей великой Родины.
Будапештская операция, начавшаяся 29 октября 1944 г., привела к выходу Венгрии из войны на стороне Германии. Это были тяжелые и по напряжению, и по сложности обстановки сражения. Вокруг каждого населенного пункта вспыхивали кровопролитные, упорные бои.
Это объяснялось и сокращением фронта вооруженной борьбы, когда враг мог создавать более плотные группировки войск, и тем, что здесь назревало решение как военных, так и политических вопросов. Гитлеровское командование знало, что военное поражение в Венгрии повлечет за собой потерю союзника, не только воевавшего на стороне Германии, но и снабжавшего ее военной продукцией.
Важнейший центр промышленности Венгрии, как известно, — Будапешт. В самом городе и его окрестностях тогда располагалось около половины промышленных предприятий страны и почти 80 процентов машиностроительных заводов. В 50 км западнее Будапешта, и горах Вертеш, находятся основные месторождения бокситов, усиленно вывозившихся в фашистскую Германию. В районе города Надьканижа, расположенного около югославской границы, имеются месторождения нефти, львиная доля которой также вывозилась в Германию. Этот перечень можно было бы продолжить, но и без того ясно, что перспектива потери такого важного экономического района заставляла немецкое командование принимать решительные меры, чтобы задержать советские войска, столь успешно наступавшие на территории Венгрии.
Командование 2~го Украинского фронта, учитывая напряженную и неустойчивую политическую обстановку в Венгрии (отстранение гитлеровцами регента Хорти и создание профашистского правительства Салаши) и важность быстрейшего вывода ее из войны на стороне Германии, еще в ходе Дебреценской операции готовило решающий удар на Будапешт.
С этой целью к концу октября было произведено сосредоточенно значительных сил на левом крыле фронта. Сюда была переведена 7-я гвардейская армия генерал-полковника М. С. Шумилова. В районе Карцага сосредоточились выведенные в резерв фронта 6-я гвардейская танковая армия и 18-й танковый корпус. С юга на Будапешт нацеливалась 57-я армия соседнего 3-го Украинского фронта.
Одновременно войска правого крыла 2-го Украинского фронта, куда входила и наша конно-механизированная группа, продолжали наступление на Ньиредьхазу, Мишкольц, имея целью сковать, разбить силы противника и сорвать переброску их в район Будапешта.
Будапештская операция началась успешным наступлением 46-й армии генерал-лейтенанта И. Т. Шлемина и действовавшего совместно с ней 2-го, а также введенного в сражение в полосе армии 4-го механизированных корпусов. В результате этого удара, поддерживаемого авиацией 5-й воздушной армии, войска — левого крыла 2-го Украинского фронта вышли к южным подступам Будапешта. До столицы Венгрии оставалось не более 25 км.
К Будапешту были срочно переброшены из района Мишкольца три танковые и одна моторизованная дивизии противника.
Это не было для нашего командования неожиданным, однако сказалось на темпах наступления, так как противник значительно усилил сопротивление. 46-я армия и приданные ей корпуса в течение 3 и 4 ноября предпринимали попытки прорвать оборону внешнего оборонительного обвода города.
Обстановка требовала ускорения темпов наступления других армий фронта, особенно 7-й гвардейской, наносившей удар севернее Будапешта.
Для совместных с ней действий 5 ноября перегруппировывалась в район Уйсаса, восточнее его и севернее Сольнока, 1-я гвардейская конно-механизированная группа, которой в то время мне довелось командовать.
Организационное оформление штатной конно-механизированной группы было логическим завершением тех качественных и количественных изменений, которые произошли в подвижных войсках к концу 1944 г. Быстро и широко развивающаяся танковая промышленность позволила еще в 1942 г. развернуть формирование значительного числа танковых и механизированных соединений и объединений.
Это с закономерной неизбежностью сразу же повлекло за собой все большее снижение удельного веса чисто кавалерийских соединений в операциях, проводимых советскими войсками. Причем шло оно не путем сокращения численности конницы, а посредством значительного увеличения танковых и механизированных соединений и объединений. Кавалерия в «чистом» виде, как самостоятельный род войск, стала утрачивать свое былое значение, заменяться смешанными конно-механизированными группами, в которых кавалерийские соединения были значительно усилены включением в их состав танковых, артиллерийских и других средств.
Конно-механизированная группа, о которой рассказывается здесь, являлась во всех отношениях эффективным оперативным объединением. Для управления группой был сформирован штаб и выделены необходимые средства связи. По решению командующего фронтом маршала Р. Я. Малиновского, группа должна была оказать помощь 7-й и 53-й армиям, нанеся удар от Сольнока на север и смяв оборону противника по западному берегу Тисы. Там, к северу от железной дороги Будапешт- Сольнок, оборонялись немецкие 4-я моторизованная дивизия СС, 8-я кавалерийская СС и 76-я пехотная дивизии, а также хортистские 6-я пехотная и 12-я легкопехотная дивизии.
Сосредоточение корпусов группы и подготовка к наступлению были закончены к 10 ноября. К тому времени войска 7-й гвардейской и наступавшей севернее ее 53-й армий довольно успешно закончили форсирование Тисы и отбросили от нее противника, Конно-механизированной группе была поставлена задача войти в прорыв на участке Соболк, Уйсас и развить наступление в общем направлении на Ясапати, Ясароксаллаш.
В эти дни у нас в каждом подразделении зачитывалось обращение Военного совета фронта к казакам-гвардейцам, выпущенное листовкой. В нем говорилось, что приближается решительный час окончательного разгрома гитлеровской Германии. И это значило — приближается мир. Все чувствовали, что мир уже недалеко, он находится где-то за Татрами и Бескидами, за Восточными Альпами, Богемским лесом и Рудными горами. Туда и рвались сердца наших воинов. В войсках группы царило торжественное, приподнятое настроение. Это и понятно: Советские Вооруженные Силы успешно шли вперед, и уже никакой противник не мог остановить их. Но вместе с тем все понимали: впереди еще ждут нас жестокие бои, немалые потери.
Группа должна была вводиться в полосе наступления 7-й гвардейской армии, куда переносился главный удар фронта. Командующий армией имел приказ маршала Р. Я. Малиновского сконцентрировать на своем левом фланге не менее 1600 орудий, прорвать фронт обороны противника и обеспечить ввод в сражение нашей конно-механизированной группы, а также двух механизированных корпусов, переброшенных с южного участка фронта.
По этому же приказу мы должны были войти в прорыв, имея в первом эшелоне переданный в нашу группу 23-й танковый корпус. К исходу следующего дня нам надлежало перерезать железнодорожную и автомобильную магистрали Будапешт-Мишкольц, захватив попутно крупные населенные пункты Карачонд, Вамощдьерк, а также важные узлы дорог Каль и Дьёндьёш, расположенный у подножия гор Матра. Войскам группы предстояло пройти 50 км в условиях бездорожья, по местности, изрезанной густой сетью оросительных каналов и изобиловавшей множеством населенных пунктов, которые противник использовал для усиления обороны.
Наступило хмурое утро 11 ноября. Пронизывающе моросило. Венгерскую долину окутал туман, надежно скрывавший действия корпусов от наземного и воздушного противника.
В полосе 7-й гвардейской армии возобновилось решительное наступление в общем направлении на Хатван. Одновременно с нашей группой в сражение вступили и прибывшие на это направление 2-й и 4-й гвардейские механизированные корпуса.
Начавшееся наступление должно было, по замыслу командования фронта, привести к охвату Будапешта с северо-востока и севера. Намечалось совместно с войсками левого крыла фронта, которые наносили удар по противнику, оборонявшемуся на юго-восточных подступах к столице, окружить и ликвидировать будапештскую группировку. Значительное увеличение подвижных войск в полосе наступления армии создало на этом участке фронта высокую боевую активность.
В то же время боевые действия первого дня показали, что. противник, умело используя условия местности для жесткой обороны, прилагал все силы, чтобы остановить наше наступление в междуречье Тисы и Дуная. Он стремился перехватить инициативу и восстановить свою оборону по Тисе. Во всяком случае характер его действий показывал, что он не намерен отводить войска на правый берег.
Донесения, поступавшие от частей и соединений, свидетельствовали о высоком накале боев. Противник нес большие потери, но упорно сопротивлялся.
Меня всегда особенно беспокоили первые результаты сражения, поскольку в них закладывается и моральный, и оперативный фундамент успеха в целом. В данном случае большое значение имел захват первого мощного узла обороны на пути нашего наступления — крупного населенного пункта Ясладань, расположенного на железнодорожной линии Сольнок-Дьёндьёш. Понимая, что взять этот город без больших потерь можно только, если ворваться в него на плечах отходящего противника, танкисты 23-го танкового корпуса отлично справились с данной задачей. Они первыми вступили в Ясладань.
Героями дня были воины 3-го батальона капитана Куприянова 39-й танковой бригады. Первым в 13 часов на предельной скорости ворвался в город танк командира взвода лейтенанта Журавлева. Он и увлек за собой весь батальон. Танк коммуниста Журавлева раздавил шесть орудий, три пулемета, четыре автомашины. Пулеметным огнем он уничтожил около 30 вражеских солдат и офицеров.
Соревнуясь в отваге с Журавлевым, смело действовал комсорг 2-го батальона лейтенант А. М. Юсов. Проникнув в расположение противника, он направил свой танк на два орудия, у которых уже засуетились расчеты. Одно за другим они были уничтожены. В это время вражеская самоходка подбила танк Юсова. Машина загорелась и стала. Но героический экипаж продолжал неравную схватку. До последнего дыхания воинов горящий танк огнем из пушки и пулемета наносил потери врагу.
Далее на пути наступления был не менее сильный узел сопротивления Яскишер. 12 ноября конно-механизированная группа подошла к нему и завязала бой. Тайки и конница увязали в грязи, но с поразительным упорством продолжали преодолевать вражескую оборону, ломая отчаянное сопротивление гитлеровцев и салашистов и продвигаясь вперед. Храбрость и выносливость наших солдат и офицеров в боях тех дней, казалось, не имели предела. Каждое сражение рождало много новых героев. Среди бесчисленных подвигов наших воинов есть такие, которые запомнились во всех деталях.
Под Алаттьяном 14 ноября бессмертный подвиг совершил капитан Коврижко. Я хорошо помню этот населенный пункт. Он затерялся между городами Сольнок и Хатван, на берегу речушки Задьва, впадающей в Тису. Как и все другие населенные пункты, Алаттьян был подготовлен противником к продолжительной обороне. Наступал на этом участке 6-й гвардейский кавалерийский корпус. Он продвигался на Алаттьян вдоль Задьвы. В составе его 8-й гвардейской кавалерийской дивизии был танковый полк — кажется, 136-й, Командовал им полковник И. А. Солсохом. А капитан Коврижко был командиром одной из танковых рот этого полка.
Во время атаки рота была встречена сильным огнем противника. Танк капитана Коврижко ринулся на вражеский танк и, ведя огонь на ходу, подбил его. Стремительно маневрируя, он затем ворвался на огневую позицию противотанковой батареи гитлеровцев и успел раздавить два орудия. Однако одновременно получил прямое попадание и загорелся.
То, что произошло вслед за этим, трудно передать словами.
Танкисты роты получили по радио приказ своего бесстрашного командира: «За мной, вперед!» Все видели, как охваченный пламенем танк рванулся на врага и с ходу раздавил пулеметы. Немцы в ужасе бросились в стороны. Затем танк горящим факелом метнулся вправо на огневые позиции минометов, стоявших за сараем, и, раздавив два из них, устремился дальше. Когда населенный пункт был взят, казаки-морозовцы обнаружили догорающий танк капитана Коврижко...
Противник еще 11 ноября перебросил на будапештское направление значительные силы и средства и наращивал сопротивление. Много сил отнимали у наступающих раскисшая земля и топи. Тылы отставали, появились затруднения с подвозом материально-технических средств. Воспользовавшись всем этим, враг прилагал невероятные усилия, чтобы остановить наше наступление. И все же ему это не удавалось. Медленно, но верно продолжали мы продвигаться все дальше на север, захватывая один насоленный пункт за другим. Казаки выполняли клятву, данную родной Коммунистической партии, всему Советскому народу, своим землякам — трудящимся Кубани: «Бить смело и беспощадно врагов нашей Родины». Эта клятва была ответом на многочисленные письма с Кубани и из других мест нашей Родины от трудящихся заводов в фабрик, совхозов и колхозов учащейся молодежи, присланные нам к 27-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.
15 ноября и в последующие дни мы продолжали наступление, Ведя непрерывные и большей частью тяжелые бои, группа продвигалась на север. Когда вышли в район северо-западнее Дьёндьёша, командир 4-го гвардейского кавалерийского корпуса гвардии генерал-майор В. С. Головской доложил, что противник проводит сильные контратаки танками и пехотой. Комкор просил ускорить выдвижение наших танков вперед.
Пришлось с небольшой оперативной группой выехать в 23-й танковый корпус. Оказалось, что он уткнулся в большой канал и не может его преодолеть из-за крутых скатов и отсутствия переправы. Подходы к каналу находились под сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем.
Принял решение направить для обеспечения форсирования канала 176-й отдельный саперный батальон корпуса.
Саперные подразделения быстро выдвинулись к реке и энергично взялись за работу. Вокруг забурлили фонтаны взрывов, засвистели пули. А саперы как будто не замечали этого. Они самозабвенно трудились, не страшась смерти. Наша артиллерия прикрывала их сильным огнем, но враг не оставлял переправу. На моих глазах в шквале огня погиб взвод, которым командовал старший сержант коммунист Богданов. И тотчас же его место занял другой взвод. Погиб и командир роты старший лейтенант коммунист Стольников. А темпы работы все нарастали.
2 часа 40 минут продолжался подвиг этих беззаветно храбрых людей. За это время был построен мост, и по нему двинулись танки, артиллерия и боевая техника. Они успели вовремя и помогли генералу В. С. Головскому, успешно отразить все контратаки врага и удержать захваченный нами город Дьёндьеш.
Поскольку в день 27-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции нам не удалось организовать традиционные торжественные собрания, они проводились теперь в редкие минуты затишья. Командиры, политработники, коммунисты всюду, где позволяла обстановка, проводили беседы, короткие митинги, выпускали боевые листки. В эти дни многие, идя в бой, подавали заявления с просьбой принять их в партию. В заявлениях часто писали: «Если погибну, прошу считать меня коммунистом!»
Действуя в разведке, рядовой Аникин с честью выполнил боевое задание. А так как при этом он был ранен, его направили в медсанбат. Но перед тем как проститься с друзьями, Аникин обратился к секретарю партийного бюро: «Это был экзамен перед вступлением в партию. Теперь я знаю, что смогу быть коммунистом». И вытащив из левого кармана гимнастерки заявление, взволнованно спросил: «Примете?»
А дело было так.
Получив боевую задачу и проникнув в расположение противника, Аникин заметил на скате высоты крупнокалиберный пулемет. Возле него виднелись свежие воронки и труп гитлеровца. Солдат смекнул, что остальные укрылись где-то поблизости и в любой момент могут вернуться к пулемету. Недалеко от пулемета Аникин заметил вражеское орудие, которое вело огонь по нашим боевым порядкам. Аникин решил захватить пулемет и из него обстрелять орудие. И смелый разведчик, плотно прижимаясь к земле, пополз вперед.
«Каким долгим показался мне этот короткий путь! — рассказывал Аникин. — До пулемета рукой подать, силы выжимаю из себя до предела, а скорость ниже черепашьей. Только подполз, вижу: идут немцы. Вскинул я автомат, а он весь в грязи. Вдруг откажет! Но у наших ППШ русская душа. Не подвел. Сложил я этих фрицев одной очередью рядышком. Вот вам, думаю, «жизненное пространство». Довольствуйтесь.Пулемет оказался исправным. Рядом коробки с лентами. Быстро развернул его, навел на расчет орудия и выпустил добрую половину ленты. Уцелевший гитлеровец бросился бежать? Тут у меня мелькнула мысль — вооружиться более крупным калибром. Я схватил пулемет, прикрепил к нему две коробки с лентами и рванулся к орудию. Не тут-то было! Пулемет оказался тяжелым, колеса вязли в грязи, ноги скользили. Было трудно дышать, в горле — как постного масла выпил. Когда добрался до орудия и изготовил пулемет, совсем иссяк.
Сел, отдышался, осмотрелся. И здесь была видна работа наших артиллеристов. Одно орудие разворотило прямым попаданием, другое стояло с открытым замком, а вокруг трупы. Оробел я малость: вокруг враги, а я один. Думаю: от безделья это. Поискал цель, заметил пулемет. Дал по нему прямой наводкой, веселее на душе стало.
Огляделся кругом, вижу — немецкая самоходка идет в моем направлении. Довернул орудие, жду, когда подойдет поближе. Стрелять боюсь, далеко. Промажу, не успею перезарядить. А ей стрелять, видно, неудобно, движется по скату, накренившись набок, и пробует снарядами твердость грунта за моей ОП. Тут меня осколком и царапнуло... Шарахнул я ее почти в упор. Немцы выскочили — на меня! Огрел я их из автомата и присел отдохнуть. Чувствую себя, как в крепости, на вооружении орудие, крупнокалиберный пулемет, два автомата (один прихватил у убитого немца) и куча гранат. А туг и наши подошли, сделали перевязку».
Когда сабельные эскадроны ворвались на позиции противника, казаки увидели у орудия раненого Аникина, подбитую самоходку, а вокруг трупы вражеских солдат. Кто-то из конников дружески заметил:
— Ну и натворил же ты тут, друг!
— Выхода другого не было, — ответил Аникин.
Очень хороший ответ. Именно так. У советского воина единственным выходом из трудного положения является подвиг...
К 26 ноября корпуса вышли на линию Чонкаш — Лёринци. Позади были двадцатидневные непрерывные жестокие бои, основательно измотавшие войска группы. В тот день мы получили директиву маршала Р. Я. Малиновского о передаче 7-й гвардейской армии занимаемого группой рубежа. Одновременно приказывалось выделяемым из состава нашего объединения войскам вновь организуемой 2-й гвардейской конно-механизированной группы выйти в резерв фронта и начать подготовку к дальнейшим действиям в новом направлении.
С уходящими от нас соединениями мы тепло, по-братски простились, пожелав им больших новых удач.
К концу ноября 1944 г. 2-й Украинский фронт глубоко вклинился во вражескую территорию к северу и северо-востоку от Будапешта. Здесь войска остановились и начали подготовку решающего удара по будапештской группировке противника.
Командование фронта создало две ударные группировки. Им предстояло прежде всего отрезать пути отхода противника на север и на запад. Для этого одна из них, главная, должна была нанести удар из района Хатвана, расположенного в 40 км восточнее Будапешта, и выйти левым флангом к Дунаю севернее Будапешта. Другой (46-й армии с приданным ей 2-м гвардейским механизированным корпусом) предстояло форсировать Дунай южнее Будапешта на участке Эрд, Адонь и охватить город с юго-запада и запада.
С 27 ноября войска проводили перегруппировку и готовились к предстоящим действиям.
1-я гвардейская конно-механизированная группа, вошедшая в состав главной ударной группировки, для подготовки к новому наступлению была выведена в район Чань, Пустамоноштор. Здесь ее войска были доукомплектованы личным составом, танками, САУ. артиллерийским вооружением, боеприпасами. Мы получили также большую партию коней с амуницией и снаряжением. К началу боевых действий в корпусах группы опять насчитывались десятки тысяч человек. К моему большому огорчению, состав группы был ослаблен выводом в резерв фронта на доукомплектование 23-го танкового корпуса генерал-лейтенанта А. О. Ахманова.
Вечером 27 ноября мною была получена директива маршала Р. Я. Малиновского, в соответствии с которой группе предстояло развивать успех в оперативной глубине, а не самостоятельно прорывать оборону противника, как это было в Дебреценской операции. По замыслу операции, главный удар на Вершег, Чевар, Нетенч наносила 7-я гвардейская армия генерал-полковника М. С. Шумилова, перед фронтом которой тогда были отмечены действия немецких пехотной и двух танковых дивизий, а также трех хортистских пехотных дивизий (все они входили в состав 6-й армии генерала Фреттер-Пико). Вслед за тем в прорыв вводилась 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника А. Г. Кравченко, которой предстояло наступать в направлении Вершег, Бершошберень.
И только после выхода частей 7-й гвардейской армии на линию Лёринци, Кёкениеш мы должны были войти в прорыв вслед за армией А. Г. Кравченко из-за ее правого фланга. Правее нас, в направления Сарвашгебе, Сечень, наступала 53-я армия генерал-лейтенанта И. М. Манагарова. Она имела к тому времени в своем составе лишь четыре дивизии почти без танков и должна была прикрывать правый фланг главной ударной группировки фронта.
Исходя из поставленной перед группой задачи, я отдал 1 декабря боевой приказ на наступление. Готовность к нему была назначена на 6 часов 3 декабря.
К исходу 2 декабря дивизии приняли необходимый предбоевой порядок. Однако к утру следующего дня поступило распоряжение командующего фронтом о переносе начала прорыва на 5 декабря.
В 17 часов 4 декабря дивизии, наконец, двинулись к исходным районам для ввода в прорыв. Я же с оперативной группой выехал в Тура на наблюдательный пункт командующего 7-й гвардейской армией. Там, кроме генерала М. С. Шумилова, мы застали и генерала А. Г. Кравченко. При участии представителей 5-й воздушной армии мы согласовали вопросы взаимодействия при вводе группы в прорыв. Был уточнен порядок прохода наших соединений через боевые порядки 7-й гвардейской армии. Условились о времени высвобождения дорог и прокладки колонных путей для группы, о наведении переправ через каналы и т. п. Согласовали также вопросы огневой поддержки при вводе в прорыв и способы связи между нашими штабами во время действий в оперативной глубине. Словом, договорились по всем пунктам.
До начала наступления осталось несколько часов, когда офицеры связи доложили, что корпуса группы заняли исходные районы в полной готовности для наступления.
5 декабря в 9 часов 30 минут артиллерия открыла огонь. Огненный смерч завихрился над обороной противника. Короткий, но мощный артиллерийский удар был настолько плотным, что подумалось: в стане противника сметено все живое и войска свободно пройдут по пробитому коридору.
И действительно, когда войска 7-й гвардейской армии двинулись вперед, первая позиция была ими пройдена без особого сопротивления со стороны противника.
Однако гитлеровцы быстро опомнились и в дальнейшем оказали исключительно упорное сопротивление. К 15 часам 30 минутам армия продвинулась только на 6-8 км, расширив фронт прорыва до 18 км. Вражескую оборону не удалось прорвать на всю глубину, и наступление начало ослабевать.
Тогда командующий фронтом ввел в сражение 6-ю гвардейскую танковую армию, которой пришлось завершить прорыв обороны противника. Примерно так же обстояло дело и у соседа нашей группы справа — 53-й армии. За весь день она смогла продвинуться лишь на несколько километров.
Ввод в сражение танковой армии внес перелом. Темп наступления увеличился. Этому способствовали и мощные удары нашей авиации, волна за волной пролетавшей над нами в сторону противника.
Гул сражения удалялся на север, а войска группы продолжали оставаться в исходных районах. Только в середине дня 6 декабря мы получили приказ на выдвижение. В 13 часов 30 минут корпуса двинулись вперед вслед за 6-й гвардейской танковой армией. Я с оперативной группой выехал в Херед, где в это время находился штаб группы.
Выдвижение группы на рубеж ввода было сильно затруднено, так как грязные дороги в ее полосе перепахали еще и прошедшие танки. В дальнейшем положение еще больше осложнилось из-за того, что все дороги и колонные пути были забиты тыловыми частями танковой армии и техникой, брошенной противником.
Продвигаясь некоторое время вслед за танковой армией, соединения 1-й гвардейской конно-механизированной группы прошли в 16 часов на рубеже Кёкениеш, Вершег через боевые порядки 7-й гвардейской армии и устремились вперед.
Теперь основной нашей заботой было поддержание высоких темпов наступления. Именно это решало задачу окружения будапештской группировки. Но достичь высоких темпов было не так-то просто, ибо горно-лесистая местность и распутица по-прежнему затрудняли маневр вне дорог.
И все же первые столкновения с врагом показали, что противостоящие 357-я пехотная, 18-я моторизованная СС дивизии и другие войска противника, несмотря на выгодные для обороны условия, не могут сдержать паше наступление. К исходу дня группа прошла с боями около 20 км. Наступила ночь, а наши соединения продолжали преследовать гитлеровцев, отступавших с боями на север.
Лишь к утру 7 декабря враг зацепился за оборонительный рубеж на линии Санда-Легенд. Да и то ему это удалось лишь потому, что в районе второго из этих двух населенных пунктов наряду с 18-й моторизованной дивизией СС появилось свежее соединение — моторизованная дивизия «Полицай».
На этом рубеже напряженные бои длились весь день. А в полночь мы получили по радио информацию штаба фронта о том, что, по имевшимся данным, противник сосредоточивал в районе Пасто 24-ю танковую дивизию. Одновременно начальник штаба нашего фронта генерал-полковник М. В. Захаров предупредил меня о возможности серьезной контратаки танков с этой стороны.
По моим же сведениям, в ближайшие часы такая опасность нам не угрожала. Ввиду этого утром 8 декабря группа возобновила наступление.
Наиболее упорное сопротивление противник оказал частям 4-го гвардейского механизированного корпуса и 13-й гвардейской кавалерийской дивизии в районе Бечке.
Тем временем 8-я гвардейская кавалерийская дивизия весьма удачно вышла на фланг группировки противника, обойдя его со стороны Санды. Это создало реальные условия для окружения 18-й моторизованной дивизии СС и моторизованной дивизии «Полицай» в районе Мохора, Бечке. Для достижения этой цели командиру 6-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанту С. В. Соколову была поставлена задача выйти к исходу 8 декабря передовыми частями в район Мохора, перерезать шоссе и железную дорогу Надь-Берцель-Балашшадьярмат и закрыть пути отхода противнику.
Корпус без промедления приступил к выполнению приказа. И именно его успешное наступление решило здесь исход борьбы. Опасаясь выхода конников на пути отхода своих войск, что привело бы к их полному окружению, гитлеровцы поспешно начали отходить с боями на север. К вечеру 8-я гвардейская кавалерийская дивизия, преследуя врага, вышла в район Мохора. Здесь она оставила заслон для уничтожения отходивших на север войск противника, а главными силами продолжала развивать наступление на город Балашшадьярмат.
Поздно вечером соединения 4-го механизированного и 6-го гвардейского кавалерийского корпусов подошли к рощам, раскинувшимся в 2 км южнее Балашшадьярмата. Это был последний населенный пункт на территории Венгрии. Севернее начиналась Чехословакия. Противник оборонял город остатками разбитых 357-й пехотной и двух моторизованных дивизий — 18-й СС и «Полицай», пополненных подошедшими резервными частями.
Балашшадьярмат был подготовлен к длительной обороне. По его юго-восточным, южным и юго-западным окраинам, а также но северному берегу протекающей здесь реки Ипель проходил сильный оборонительный рубеж, перед передним краем которого были установлены минные поля. Не удивительно, что взять город с ходу нам не удалось.
Пришлось приостановить атаки, перегруппировать силы для ударов в узких полосах с трех направлений: 13-й гвардейской кавалерийской дивизией с востока, 8-й гвардейской кавалерийской дивизией с юго-востока и 4-м гвардейским механизированным корпусом с юга вдоль шоссе. Атаку планировалось начать 9 декабря до рассвета, после мощного огневого налета.
Для этого необходимо было вытянуть на огневые позиции артиллерию, которая отстала из-за бездорожья. Преодолеть это препятствие оказалось не легче, чем сопротивление врага, — такая была непролазная грязь. Нехватку артиллерии должен был компенсировать хорошо организованный ночной штурм.
Корпуса подготовились к штурму своевременно, а атаку начали неодновременно. Произошло это вот почему. Перед началом артиллерийского налета командир 6-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал Соколов доложил мне, что эскадрон 29-го кавалерийского полка под командованием капитана В. В. Артамонова ведет бой в черте города. Это была приятная неожиданность, означавшая, что путь в город открыт. Надо было немедленно развивать успех полка. Но как эскадрон Артамонова оказался в городе? Выяснилось, что чутье смелого и опытного командира помогло Артамонову уловить в ритме боя едва заметную паузу и, воспользовавшись сю, проскочить вдоль Ипеля на окраину города.
Этот успех был тем более важен, что достигли его отважные конники на фланге обороны противника. Теперь командиру 8-й гвардейской кавалерийской дивизии генералу Д. Н. Павлову надлежало немедленно атаковать, что и было ему приказано. Наступление дивизии поддерживалось артиллерийским огнем со всех огневых позиций группы, дальность которых позволяла это сделать. Одновременно я приказал начать атаку по всему фронту с целью сковать силы противника.
Вскоре стали поступать донесения, из которых явствовало, что вслед за 29-м кавполком ворвались в город и зацепились за его окраину 46, 48 и 50-й кавалерийские полки 13-й гвардейской дивизии генерала Г. А. Белоусова. Тогда же проник в Балашшадъярмат и 49-й полк 8-й Дальневосточной кавалерийской дивизии.
После ожесточенных уличных боев к утру 9 декабря город был очищен от врага. Остатки его разбитых частей группами сдавались в плен. Число взятых здесь пленных превысило 2 тыс.
Многие солдаты и офицеры венгерских подразделений старались помочь нашим воинам. Мне рассказывали, что в городе был обнаружен склад с амуницией, охраняемый венгерским солдатом с винтовкой. Не обращая никакого внимания на перестрелку и взрывы снарядов и мин, гонвед спокойно прохаживался взад и вперед. Когда же казаки подбежали к складу, венгр приветливо замахал им рукой.
— Здесь находится немецкий военный склад, я охраняю его, чтобы не растащили цивильные; он нужен русским войскам, — ответил солдат на вопрос нашего офицера.
Здесь нужно отметить, что накануне, 8 декабря, мы в течение всего дня не имели своевременных донесений о действиях 4-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала В. С. Головского. Это объяснялось тем, что радиосвязь в горах работала с перебоями. И о том, что в этот день корпус вел бой южнее Ипольсега, тесня противника, уводившего свои части за реку Ипель, мы узнали под вечер, когда войска генерала В. С. Головского появились на юго-западных окраинах Балашшадьярмата.
Итак, наша группа первой во 2-м Украинском фронте вышла к границе Чехословакии. Теперь нас от нее отделяла лишь река Ипель.
Впрочем, это довольно широкий, местами до сотни метров, водный рубеж с глубинами, достигавшими в среднем трех-четырех метров. И форсирование его было задачей не из легких. Тем более, что сделать это нужно было с ходу.
Готовить части к форсированию было приказано еще до подхода к городу.
В то время как в Балашшадьярмате еще продолжалась ликвидация очагов сопротивления, 1-й мотострелковый батальон 14-й гвардейской механизированной бригады (командир Сермит Алзабоев) с боями прорвался к реке и, используя подручные средства — доски, бревна и т. п., переправился на северный берег и протянул проводную связь. Этот успех был омрачен гибелью отважного и энергичного командира батальона капитана Сермита Алзабоева.
Нелегко было захватить плацдарм и протянуть линию. Но еще * труднее оказалось удержать его и поддерживать бесперебойную связь. Противник, спохватившись, обрушил на смельчаков с прилегающей к берегу высоты плотный ружейно-пулеметный огонь. Связь то и дело прерывалась, и горстка храбрецов прилагала нечеловеческие усилия, восстанавливая ее под сильным огнем врага.
Связиста Островского ранило в то время, когда он первый раз пошел исправлять поврежденные линии. Но он продолжал свое героическое дело, вновь и вновь выходя на линию и соединяя оборванные концы. «Будучи раненым, он не покинул своего поста»,- лаконично говорилось о нем в донесении. А как много этим сказано! Солдат стоит на боевом посту, и как тяжко, какие подчас предельные усилия нужны, чтобы его не покинуть, выполнить воинский долг, нередко ценой своей жизни.
Трудно сказать, как сложился бы бой, если бы наши артиллеристы не получали по этой едва заметной «нитке» огневые команды с того берега.
Чтобы удержаться на плацдарме, надо было сбить противника с высоты. Наша артиллерия заставила его на время замолчать. Воспользовавшись этим, взвод под командованием комсорга сержанта Житного стал быстро обходить высоту справа, а прямо к траншее двинулись остальные подразделения. И снова артиллеристы приняли команду: «Перенести огонь вглубь». Гул артиллерийских взрывов переместился на противоположные скаты. Раздалось дружное «ура», и высота пала.
За эти дни напряженных боев мы достигли серьезных результатов. 1-я гвардейская конно-механизированна группа, овладев Балашшадьярматом, вышла во фланг и в тыл группировке противника, действовавшей против правого крыла 2-го Украинского Фронта. Это оказало благоприятное влияние на быстрый исход операции по овладению крупным узлом обороны и важным железнодорожным узлом — городом Мишкольц. Кроме того, разгромом хатванской группировки гитлеровцев, в котором группа приняла активное участие, было достигнуто разобщение вражеских сил, действовавших в районе Будапешта и в районе Мишкольца.
Войска 7-й гвардейской армии вышли на Дунай. Пути отхода будапештской группировки на север были отрезаны.
Теперь задача группы состояла в том, чтобы фланговым ударом вдоль границы смять противостоявшие 53-й армии войска противника и ликвидировать с этой стороны угрозу главной ударной группировке фронта. Это должно было также создать благоприятные условия для образования прочного внешнего фронта к северу и северо-западу от Будапешта и обеспечить действия других армий по завершению окружения столицы Венгрии.
10 декабря войска группы повернули на Сечень. Там нам противостояли все те же моторизованные дивизии «Полицай», 18-я СС, а также 357-я пехотная дивизия, срочно приведенные в порядок и пополненные.
Вражеская группировка закрепилась на подготовленном оборонительном рубеже по северному берегу Ипеля, и нам предстояло взломать оборону, с тем чтобы к концу дня 10 декабря овладеть обширным районом Шалготарьян, Лученец.
Эту задачу группа начала выполнять двумя гвардейскими корпусами: 6-м кавалерийским и 4-м механизированным. По овладении городом Сечень кавкорпус был нацелен на Шалготарьян, а мехкорпус — на Лученец, находящийся на территории Чехословакии.
4-й гвардейский кавалерийский корпус был оставлен для удержания Балашшадьярмата до подхода пехоты. После этого ему предстояло действовать в направлении Лученца. В моем резерве оставалась 10-я гвардейская кавалерийская дивизия.
Начало наступления было назначено на полночь 9 декабря. Времени оставалось в обрез, и надо было действовать решительно и быстро. Это мы и делали. Даже содержание принятого по радио в ту ночь приказа Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, которым объявлялась благодарность нашим соединениям за участие в прорыве обороны противника юго-восточнее Будапешта, личный состав узнал, находясь уже в движении.
Утром поступило донесение, что 8-я Дальневосточная кавалерийская дивизия на рассвете подошла к городу Сечень, своим 49-м полком с танками ворвалась на его западную окраину. Начало было хорошее. Последовал приказ ввести в бой все силы дивизии, чтобы быстрее развить успех. Тем временем противник успел уже обойти фланги полка, стремясь окружить его. Но именно в этот момент дивизия успела развернуть свои главные силы, которые сбили врага и завязали бой в городе.
А 8-я гвардейская кавалерийская дивизия в 17 часов того же дня атаковала населенный пункт Варшань в 5 км к югу от Сеченя. Противник и здесь оказал отчаянное сопротивление. Развернулся упорный бой. С большим трудом, прорываясь сквозь плотный огонь, 31-й и 33-й кавалерийские полки достигли окраины. Здесь пехота противника контратаковала 2-й эскадрон на правом фланге 31-го полка, но попала под огонь фланговых пулеметов и залегла. Но вот ударили фашистские минометы, и гитлеровцы вновь пошли в контратаку.
Удачно выбранная пулеметчиком Томилиным позиция долго оставалась неуязвимой. Вновь и вновь бросался враг в контратаку, но пройти зону плотного огня не мог и лишь оставлял каждый раз на склоне высоты новые трупы своих солдат и офицеров, скошенные пулеметом Томилина. Отважный воин, вокруг которого непрерывно рвались вражеские мины, продолжал бить по врагу.
Так сражался весь эскадрон, успешно отбивший многочисленные контратаки противника.
Исход боя за Варшань решил смелый рейд эскадрона старшего лейтенанта Шевчука из состава 33-го гвардейского кавалерийского полка. Глубоко обойдя Варшань, конник» с тыла ворвались в этот населенный пункт. Одновременно атаковали остальные части дивизии. Поняв безнадежность своего положения, гарнизон варшаньского опорного пункта попытался прорваться и уйти в горы. Но это удалось лишь небольшой его части.
Захватив Варшань, гвардейцы быстро двинулись к Сеченю, где по-прежнему вела бой 8-я Дальневосточная дивизия. К тому времени обстановка здесь усложнилась. Противник, успевший подтянуть и ввести в сражение свежие силы, в том числе 76-ю пехотную дивизию, нанес мощный артиллерийско-минометный удар и последовавшей за этим контратакой сковал наши части. Теперь он продолжал упрочивать свое положение.
Обе дивизии закрепились в 1 -1,5 км от города. Это во многом объяснялось тем, что они не смогли быстро подтянуть за собой всю свою артиллерию и поэтому части подходили и вводились в бой налегке. Кроме того, и люди, и конский состав еще в предыдущих боях были изрядно измотаны.
Медленно выдвигались к Сеченю и части 4-го гвардейского механизированного корпуса. Они шли вдоль реки Ипель, и их движение замедлял артиллерийский обстрел с противоположного берега, где находился противник. Когда же части мехкорпуса, наконец, подошли к городу и атаковали его совместно с кавалеристами, то встретили хорошо организованное сопротивление врага. Не достигнув решающего успеха, корпус закрепился на захваченном рубеже в 1 км западнее Сеченя.
То, что на пути группы противник продолжал наращивать силу сопротивления, объяснялось очень просто. Наше продвижение в направлении Сеченя и Шалготарьяна не только свертывало оборону врага, но и перерезало пути отхода его группировки, действовавшей против 53-й армии. Сечень, а также Лок были ключевыми пунктами, потеря которых должна была отразиться крайне тяжело на положении 8-й армии генерала Велера.
Вот почему противник здесь вводил в бой все новые и новые силы. У него появились еще одна дивизия — 24-я танковая, а также 94-й саперный батальон и другие части.
В течение 11 и 12 декабря мы вели напряженные бои, перенося свои усилия с одного участка на другой. Но становилось все яснее, что требуется иное решение задачи. И оно было найдено: предварительно обойдя город, взять его ночным штурмом с юга и запада силами двух гвардейских корпусов — 6-го кавалерийского и 4-го механизированного.
Этот план и был осуществлен в последующие дни. При этом храбро и самоотверженно действовали воины всех участвовавших в штурме частей.
Вот один из многих тому примеров. Частью сил войска группы обходили Сечень с севера. Там им предстояло форсировать Ипель, противоположный берег которого был занят противником. Так, 10-й гвардейской кавалерийской дивизии генерала С. Т. Шмуйло было приказано форсировать реку в районе Худьяч и, наступая по ее правому берегу, выйти в тыл сеченьской группировки. И вот ночью ее передовой отряд в составе 66 казаков 3-го эскадрона 40-го кавалерийского полка на наскоро сбитых плотах, на бочках и других подсобных средствах двинулся к противоположному берегу. Смельчаки знали, что не всем им суждено туда добраться, но им также было известно, что от их действий зависел успех форсирования реки всей дивизией. И они бесстрашно шли вперед.
Как только эскадрон отвалил от береговой кромки, в воздухе повисли «фонари», темноту прорезали трассирующие дуги, из воды поднялись глухие ухающие фонтаны, раздался свист вражеских пуль и вой снарядов.
Только 30 казакам удалось переплыть реку. И они с честью выполнили задачу — захватили плацдарм, который сыграл важную роль в дальнейших действиях группы по разгрому врага. К сожалению, ни память, ни документы не сохранили для нас имена всех этих героев. Но вот некоторые из них: старший лейтенант Казбеков, старший сержант Фарзаинов, сержант Невишен, рядовой Садорский, комсорг эскадрона Рощин, старшина Щукин, старшина Гунчин, рядовой Пигусов.
В последних числах декабря 1944 г. наступавшие армии 3-го Украинского фронта вышли на южный берег Дуная и соединились с войсками 2-го Украинского фронта. Судьба будапештской группировки противника была предрешена. В дело окружения этой группировки, с разгромом которой была освобождена столица Венгрии, внесли свой вклад также кавалеристы и танкисты 1-й гвардейской конно-механизированной группы.
Последний день 1944 года ознаменовался для 1-й гвардейской конно-механизированной группы окончанием ее действий по участию в окружении будапештской группировки. Некоторое время после этого мы вели бои местного значения и одновременно принимали пополнение личного состава и боевой техники, обучали войска, особенно молодых солдат. То была подготовка к последним, решающим сражениям на территории Австрии и Чехословакии.
К началу этих боев в состав конно-механизированной группы входили два гвардейских кавалерийских корпуса — 4-й (9-я и 10-я гвардейские и 30-я Краснознаменная кавалерийские дивизии, два истребительно-противотанковых артиллерийских полка, гвардейский минометный полк) и 6-й (8-я и 13-я гвардейские и 8-я Дальневосточная кавалерийские дивизии, два истребительно-противотанковых артиллерийских, гвардейский минометный и зенитный полки), а также пять отдельных танковых, два самоходно-артиллерийских полка и 5-я горно-инженерная саперная бригада. Кроме того, в оперативное подчинение группы были переданы отдельная противотанковая бригада, два гвардейских минометных и два зенитных полка.
Прикрытие действий всех этих войск было возложено на 264-ю штурмовую и 13-ю гвардейскую истребительную авиационные дивизии 5-й воздушной армии.
Нам была поставлена следующая задача: после того как соединения 53-й и 7-й гвардейской армий взломают оборону противника на реке Грон, войти по особому сигналу в прорыв на участке Теков, Жемльяри. На третий день операции группа должна била овладеть районами Трнава, Сенец.
В полосе наступления по западному берегу Грона оборонялись 271, 357 и 46-я пехотные дивизии противника. Оборона энергично совершенствовалась в инженерном отношении.
Боевой приказ мы получили 25 марта 1945 г. В тот же день офицеры политотдела группы разъехались по соединениям и частям для оказания помощи в работе по подготовке личного состава к выполнению новой задачи. Повсеместно состоялись партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались задачи коммунисток и комсомольцев в предстоящих боях. Личный состав был ознакомлен также с обращением Военного совета 2-го Украинского фронта, На проведенных в тот день митингах воины-гвардейцы заверили командование в своей готовности к окончательному разгрому ненавистного врага.
Сигнал на ввод в сражение был нам подан 26 марта, в 18 часов. К этому времени соединения 7-й гвардейской армии форсировали Грон и вышли на рубеж Лок, Теков-Шарлуги, Однако, когда в бой вступили конница и танки пашей группы, им пришлось «допрорывать» сильную оборону противника, вести ожесточенные бои за каждую высоту, за каждый населенный пункт.
Воины-гвардейцы героически сражались, упорно продвигаясь вперед. Они и здесь показывали чудеса беззаветной храбрости и величайшего самопожертвовании. В бою на населенный пункт Федимеш 28 марта рядовой 76-го полка 10-й гвардейской кавалерийской дивизии Василий Прокофьевич Савченко повторил подвиг Александра Матросова и ценою жизни помог своему подразделению овладеть вражеской позицией.
На том же участке комсомолец рядовой Пономарев, отправившись в разведку, попал в руки гитлеровцев. Он умер под пытками фашистских палачей, не произнеся ни слова.
Так в бою за безвестную чешскую деревушку, вдали от Родины сгорели два героических сердца, неся факел свободы дружественному народу, попавшему в беду. Подобных подвигов не счесть. Они совершались ежедневно, в каждом бою.
В ходе этого наступления войскам группы пришлось с боями форсировать множество рек — притоков Дуная. У каждой из них мы встречали яростное сопротивление противника. Задача усложнялась и тем, что многие из этих рек сами по себе были серьезными преградами. Так, на нашем пути оказалась река Ваг шириной до четверти километра, глубокая, с быстрым течением. На ее берегах нашим частям довелось вести на редкость сложный и тяжелый бой.
Ожесточенные сражения продолжались до 30 марта. В тот день мы, наконец, сломили сопротивление противника и перешли к преследованию его поспешно отступавших войск в общем направлении на Брно,
Освободив город Трнаву, войска вышли к восточным склонам Малых Карпат. Здесь противник, используя выгодные условия местности, вновь оказал упорное сопротивление. Особенно сильную оборону встретили гвардейцы в районе Канаш, прикрывавшем горный проход на Яблоницу. Здесь оборонительный рубеж был оборудован двумя-тремя линиями траншей, дзотами, противотанковыми рвами и проволочными заграждениями. Лишенные возможности маневра и укрытий, танки подвергались сильному артиллерийскому обстрелу противника. И тут на помощь к нам пришли жители Горно-Орешали и других окрестных сел. По собственной инициативе выходили они к противотанковому рву и вместе с советскими солдатами быстро проделывали проходы.
Это позволило нашим танкистам прорваться на передний край обороны противника и нарушить его систему огня.
Действия корпусов непрерывно поддерживались авиацией. Только за 31 марта 264-я штурмовая авиационная дивизия, поддерживавшая наступление 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, сделала более ста боевых вылетов, нанеся удары по опорным пунктам и отходящим частям гитлеровцев.
Но не бездействовала и вражеская авиация. Это я почувствовал и на себе: 2 апреля в результате прямого попадания авиабомбы в дом, где располагалась наша оперативная группа, меня тяжело контузило. Врачи настаивали на эвакуации в госпиталь. Но мог ли я на это согласиться в дни, когда нам предстояли тяжелые бои, когда война подходила к концу. Нет, исторический финал великой битвы встретить на госпитальной койке у меня не было никакого желания. Да и повседневные дела требовали от командующего энергичных действий по управлению войсками.
И я, подобно многим и многим нашим раненым воинам, остался в строю.
4 апреля соединения 4-го и 6-го кавалерийских корпусов успешно преодолели Малые Карпаты, тем самым перерезав пути отхода братиславской группировки противника в направлении Брно. В тот же день мы с радостью узнали об освобождении Братиславы. Эта весть была тем более приятной, что своим выходом к Малым Карпатам наша группа надежно обеспечила правый фланг 7-й гвардейской армии и других действовавших там наших войск, тем самым облегчив им выполнение важной задачи по освобождению столицы Словакии.
Читателю будет небезынтересно узнать, что район, в который в то время вышла наша группа, овеян громкой славой. В далеком 1423 г. а этих местах сражался с врагами своей родины знаменитый чешский полководец Ян Жижка. При форсировании Нитры чешские воины тогда устанавливали поперек реки возы, груженные для устойчивости камнем, с расчетом на пропуск четырехрядной колонны. На камни ставили пушки и щиты для стрелков. Пушки Жижки — его тарасницы и гоуфницы — не только успешно прикрыли войска, но и принудили атаковавшего противника отступить с большими потерями.
У Трнавы Жижка остановил свои войска на отдых и для приведения в порядок боевого обоза. Далее он двинулся через Малые Карпаты, называвшиеся тогда Белыми горами. На восточных склонах дал бой неприятелю и, прорубив в лесу проходы, вывел войска на равнину к западу от гор. Вскоре Кралов Градец встречал у себя непобедимого отца гуситов — Жижку.
Седая старина славных времен гуситских войн перекликалась с великими событиями наших дней...
К 6 апреля части 6-го кавкорпуса вышли на рубеж Бродске, Кути и вели бой за переправы через Мораву. Отбивая контратаки, предпринимаемые врагом с целью выбить наши подразделения из Кути, корпус прочно удерживал захваченный рубеж. На следующий день одна из его дивизий — 8-я гвардейская — форсировала Мораву севернее Бродске. Теперь она развивала наступление на Ланжгот, преодолевая заболоченный лес и отражая сильные контратаки немцев, пытавшихся сбросить наши части с плацдарма.
Первым начал переправляться 33-й гвардейский кавполк, которым тогда временно, но весьма успешно командовал майор Д. Ф. Михайлов. Утром 7 апреля его эскадроны энергичной атакой овладели подорванным железнодорожным мостом через Мораву и без промедления ринулись на противоположный берег по настилу, оборудованному саперами дивизии. К 16 часам полк без артиллерии закончил переправу.
На захваченном им плацдарме начали быстро накапливаться основные силы дивизии. Одновременно своим левым флангом она вела бой в Бродске, расположенном на восточном берегу Моравы.
Выход 6-го гвардейского кавалерийского корпуса в район Ланжгота создал угрозу флангу и тылу противника, действовавшего перед 4-м гвардейским кавалерийским корпусом. Наиболее энергично в 4-м гвардейском корпусе действовала 30-я кавдивизия, успешно отражая неоднократные контратаки противника в районе Унина.
В последующие дни войска группы продолжали развивать наступление. Исключительно тяжелый характер приняли боевые действия на рубеже Грушки-Бржецлав. Для усиления эффективности действий артиллерии мною было приказано вплотную приблизить все орудия к переднему краю и вести огонь прямой Наводкой, привлекать к участию в артналетах зенитную артиллерию, противотанковые ружья и крупнокалиберные зенитные пулеметы. Кроме того, теперь после артналета мы в течение нескольких минут вели огонь из всех видов стрелкового оружия и только после этого переходили в решительную атаку. Все эти меры были вызваны тем, что каждый метр земли мы брали в ожесточенном бою.
Вечером 14 апреля, когда соединения группы вели бои в 5-6 км к северу от Бржецлава, был получен новый приказ командующего фронтом. Он гласил: конно-механизированной группе развивать наступление и, разгромив группировку врага, взять Брно. В соответствии с этим приказом в нашей полосе для действий в направлении Поддворов, Вельки-Биловице вновь вводили на следующее утро 7-й механизированный корпус.
В 10 часов 15 апреля войска 1-й гвардейской конно-механизированной группы перешли в наступление в северо-западном направлении. Этот день и следует считать началом непосредственных боевых действий по освобождению Брно. Противник продолжал оказывать исключительно упорное сопротивление. Шли непрерывные кровопролитные бои за каждую высоту, за каждый дом, за каждый рубеж. Атаки сменялись контратаками.
К тому времени нам противостояла следующая группировка врага: сводный отряд из остатков 711-й пехотной дивизии, части 46-й пехотной дивизии, 21-й полицейский полк СС, части 8-й легкой пехотной дивизии, 8-й и 13-й танковых дивизий, 107-я саперно-строительная бригада, 4-й саперный батальон, 10-й учебный запасной батальон СС, маршевые роты 511-й зенитной бригады и др. Таким образом, мы имели почти равные с противником силы. В то же время действия наших войск связывались сложным рельефом, более выгодным для обороны, чем для наступления, труднопроходимыми участками местности, вынуждавшими порой на руках подтягивать артиллерию и тяжелые минометы, автомашины.
Тем не менее мы постепенно преодолевали сопротивление гитлеровцев и уверенно приближались к Брно.
Не ставя своей задачей последовательно и подробно осветить здесь весь ход боевых действий тех дней, коснусь лишь наиболее существенных событий описываемого периода.
К середине дня 17 апреля войска группы продвинулись в северо-западном направлении на несколько десятков километров и вышли к Тешани, Грушовани, Медлову.
Здесь разведка установила выдвижение вражеской пехоты и танков с северо-запада и скапливание их в районе Баркани, Шитборжице. По показаниям пленных солдат и офицеров, противник имел задачу силами 62-й пехотной и 8-й танковой дивизий, а также 98-го моторизованного полка нанести контрудар из Розаржина в направлении Густопече, имея целью отрезать и уничтожить наши части, прорвавшиеся в район Тешани, Густопече, Шитборжице. Взятый в плен офицер связи 62-й пехотной дивизии также показал, что в ночь на 18 апреля ожидается прибытие резервов из Брно.
Таким образом, начатая противником в 16 часов контратака не была для нас неожиданной. Не застала она врасплох, в частности, в 10-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию, которая овладела к тому времени Тешани и на участке которой враг нанес свой удар. Закрепившись на захваченном рубеже, дивизия успешно отражала натиск превосходящих сил гитлеровцев.
Вражеская контратака поддерживалась ударами с воздуха по коннице, танкам и артиллерии. Нас же прикрывали наши славные авиаторы, к уверенным действиям которых мы уже привыкли. В то время как они вели воздушные бои с противником, зенитчики с земли стойко отражали атаки вражеской авиации.
Ефрейтор Полохов и рядовой Кузьмин из зенитно-пулеметного взвода прикрывали батарею реактивных установок на огневой позиции. Самолеты противника, обнаружив позиции наших «катюш», несколько раз пытались расправиться с ними, но каждый раз их отгонял плотный огонь зенитных пулеметов. Тогда авиация перенесла удар на пулеметы.
Один из «мессершмитов» несколько раз пикировал на пулемет Полохова и Кузьмина: коршуном падал он вниз, пытаясь нанести молниеносный смертельный удар. Однако нервы фашистского летчика, видимо, не выдерживали меткого огня зенитного пулемета и стремительного приближения земли. Он отворачивал, взмывал ввысь и тут же снова устремлялся в атаку.
Последняя его атака была особенно яростной. Упорный попался враг, однако советские воины оказались еще более упорными. Вот меткий огонь гвардейцев прошил стервятника. Он выбросил огненный факел, взорвался... Из-под обломков горящего «мессершмита» вынесли убитого Полохова и тяжелораненого Кузьмина...
На протяжении всего дня 18 апреля противник группами по восемь-двенадцать самолетов непрерывно бомбардировал и обстреливал боевые порядки наших корпусов. В тот день вражеская авиация совершила более 250 самолето-пролетов.
Особую активность она проявляла в полосе действий 4-го гвардейского кавалерийского корпуса. К тому же разведчики 10-й гвардейской дивизии обнаружили еще одно большое скопление пехоты, танков и артиллерии врага в лесу, в 3-5 км юго-западнее Розаржина. Это осложнило положение в полосе наступления 4-го гвардейского кавалерийского корпуса и одновременно создало угрозу правому флангу 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, выдвинувшегося далеко вперед на северо-запад. В этих условиях нужно было прежде всего срочно сократить образовавшийся между корпусами разрыв в 12-15 км, что мы и сделали тогда же силами боковых отрядов. Ликвидировав опасность фланговых ударов противника, командование группы отдало приказ 4-му гвардейскому кавалерийскому корпусу всеми силами стремительно развивать наступление на Тельнице.
Между тем 6-й гвардейский кавалерийский корпус, сбивая арьергардные части в подвижные отряды противника, быстро продвигался в междуречье Свратки и Йиглавы. 18 апреля его 13-я гвардейская кавалерийская дивизия овладела городом Иванчице, освободив попутно десять других населенных пунктов. К исходу дня корпус обошел Брно с запада и вел бои на рубеже Росице, Ославани.
Создавалась благоприятная обстановка, и 6-й гвардейский кавалерийский корпус был нацелен на удар по юго-западной части Брно, а 7-й механизированный корпус — по его южной части. Первому из них, кроме того, было приказано с выходом на реку Литава действовать одной дивизией в направлении на Вишков, обеспечивая правый фланг конно-механизированной группы.
В тот день вновь отличилась разведка. На участке 8-й гвардейской кавалерийской дивизии был убит гитлеровский офицер, у которого обнаружили план обороны Брно. Особенно детально была обозначена южная часть города, которая нас больше всего интересовала. Копии захваченного документа были немедленно переданы штабам всех трех корпусов, а подлинник направлен в разведотдел штаба фронта.
В дальнейшем использование этого плана помогло сохранить много жизней советских воинов.
Успех 6-го гвардейского кавалерийского корпуса умело использовали части 7-го механизированного корпуса. Совместно с 8-й Дальневосточной кавалерийской дивизией 19 апреля они овладели населенным пунктом Стршелице. В течение дня казаки и танкисты отбили несколько контратак со стороны Остоповице, Босоноги.
Особое удовлетворение вызывали достижения 13-й гвардейской кавалерийской дивизии за последние два дня. В этих боях ею блестяще командовал генерал-майор Г. А. Белоусов. Смелые, решительные и инициативные действия дивизии, сумевшей найти слабое место в обороне противника и стремительно прорваться в его тыл, я поставил в пример другим дивизиям конно-механизированной группы.
Противник, чувствуя реальную угрозу падения Брно, подбрасывал в район боевых действий все новые резервы.
19 апреля перед конницей появились вновь подошедшие 16-я пехотная дивизия и батальоны 500-го штрафного полка с 24 танками и самоходками. В этот же день дивизии 4-го гвардейского кавалерийского корпуса отбивали яростные контратаки из районов Шитборжице и Новый Двур. В 2 км северо-западнее последнего противник сосредоточил части эсэсовской дивизии с 30 бронеединицами. Цель у него была все та же — отрезать и уничтожить прорвавшиеся на северо-запад части конно-механизированной группы.
На следующий день немецко-фашистское командование ввело в бой боевую группу «Иоганс» с 50 танками и 35 бронетранспортерами. 21 апреля появилась эсэсовская боевая группа «Фрундеберг». 22-го были отмечены части 16-й танковой дивизии, переброшенной с другого участка. В тот же день появились боевая группа «Отто», 10-й гренадерский полк СС и 134-й запасный батальон, затем 302-й запасный, батальон, боевая группа «Шлотау» и т. д. Гитлеровское командование бросало против нас все, что имело под рукой. Мы дрались с самым разношерстным «арийским» войском.
К тому времени 4-й гвардейский кавкорпус по моему приказанию и в соответствии с директивой маршала Р. Я. Малиновского сдал свой участок 18-му стрелковому корпусу, подошедшему 20 апреля, и вышел в район Райград, Челодице, Сировице в готовности к штурму Брно с юга и юго-запада. 22 апреля командующий фронтом потребовал возможно скорее освободить город. Одновременно он передал в мое подчинение 6-ю Орловскую стрелковую дивизию.
В этот же день мною был отдан боевой приказ на штурм Брно. Командиру 6-й стрелковой дивизии предписывалось с рубежа, проходившего по линии Райград, 1 км южнее Желешице, наступать вдоль шоссе Черладице — Брно и во взаимодействии с 7-м механизированным корпусом овладеть юго-восточной окраиной города. Упомянутому корпусу предстояло затем развивать наступление на север, выйти на рубеж Остоповице, Сржелице, нанести удар в направлении Босоноги, Н. Лисковец и овладеть южной и юго-западной частями Брно.
4-й гвардейский кавкорпус должен был прежде всего овладеть населенным пунктом Оржеховички Тиковица. После этого ему надлежало нанести удар из-за левого фланга 7-го мехкорпуса в направлении Прштице, Гадостице, Каменный Млын, западная окраина Брно. Северо-западную же часть города предстояло освободить 6-му гвардейскому кавкорпусу. Для этого ему было приказано наступать с рубежа Стршелице — станция Стршелице двумя дивизиями из-за левого фланга 4-то гвардейского кавкорпуса в направлении Попувки, Комин и отрезать пути отхода противника.
Наступило утро 23 апреля. Точно в назначенное время, в 8 часов утра, соединения 1-й гвардейской конно-механизированной группы после артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление. Ломая упорное сопротивление врага и дробя его на части, войска группы упорно пробивались к Брно.
Противник оборонял каждую высоту, каждый населенный пункт, каждый дом. Всеми силами стремясь задержать развитие нашего наступления, он вводил новые части и подразделения, с ходу бросая их в контратаки.
После двухдневных ожесточенных боев наши войска 25 апреля заняли ряд пригородных населенных пунктов и вплотную подошли к Брно с юга и юго-запада. К исходу дня мы овладели Богунице, форсировали Свратку в районе Н. Лисковец, захватили Босоноги, вышли к Когоутовице, очищали от врага юго-восточную часть Жебетина.
6-я стрелковая дивизия, используя успех соседей, совершила смелый бросок и удачно форсировала Свратку. Ворвавшись на южную окраину Брно, она при поддержке массированного огня артиллерии и авиации завязала уличные бои с противником. Ночью дивизия там же захватила железнодорожный мост, который был немедленно использован для ввода в сражение танковых частой и средств усиления группы.
Наш штаб переместился в Моравани. В Брно продолжались уличные бои, которые в условиях крупного промышленного центра носили исключительно ожесточенный характер.
В юго-западной и западной частях города вел бой 7-й механизированный корпус, наступавший в стыке между двумя кавалерийскими. Части 4-го гвардейского кавкорпуса, очистив от врага берег Свратки, в 2 часа ночи форсировали ее и, ведя уличные бои, продвигались вдоль западной окраины Брно. Переправившись через реку вброд, ворвались в город 10-я гвардейская кавалерийская дивизия, а вслед за ней и 30-я Краснознаменная, которая развивала наступление вдоль восточного берега в направлении на Жабоврешки, очищая пригороды от очагов сопротивления.
6-й гвардейский кавкорпус освобождал северо-западную и северную части Брно. Он также обеспечивал левый фланг группы действиями в направлении Книницы, Роздроевице. Так как захват этих двух пунктов имел важное значение, я отдал приказ ускорить овладение ими. Выполнение этой задачи позволило не допустить подхода резервов противника с направления Веверска-Битышка, а также перерезать пути отхода врага из Брно на северо-запад и запад.
В результате уличных боев, продолжавшихся в ту ночь и в первой половине дня 26 апреля, Брно был полностью освобожден к 13 часам. Оставались лишь отдельные очаги сопротивления, но и они в течение второй половины дня были ликвидированы. Главные силы группы в это время уже преследовали поспешно отступавших гитлеровцев.
Итак, один из крупнейших промышленных центров страны был освобожден. Это произошло ровно месяц спустя после первых выстрелов наших дивизий в Чехословакии, прозвучавших на Гроне. И в Брно, как повсюду в чехословацких городах и селах, население встречало нас восторженно, с хлебом-солью, цветами. Усталые, запыленные, покрытые пороховой гарью солдаты переходили o из объятий в объятия. Сердца горожан были переполнены счастьем освобождения, принесенного им советскими воинами.
Днем 27 апреля, когда войска группы продолжали наступать в северном и северо-западном направлениях от Брно, была получена директива командующего фронтом. Он требовал от нас к 29 апреля с ходу овладеть населенными пунктами Тишнов, Збишов, Иванчице и закрепиться на данном рубеже. В состав группы передавался 50-й стрелковый корпус, уже успешно с нами взаимодействовавший при взятии Брно.
Группа выполнила приказ. Захватив и закрепившись на указанном рубеже, мы в течение нескольких дней отражали всякого рода контратаки противника и готовились к новому наступлению, теперь уже на Прагу. А в ночь на 7 мая нас сменили здесь подошедшие стрелковые соединения.
Мы же сосредоточились к северо-западу от Брно, в районе Богунице, Гаяны, Силувки, Когоутовице. Части срочно приводили в порядок вооружение, боевую технику, снаряжение, готовились к новому наступлению, к новым боям. Времени на все это у нас оказалось немного. Уже вечером 7 мая, получив личные указания маршала Р. Я. Малиновского, я отдал войскам боевой приказ на наступление.
Теперь нас ждала восставшая Прага.
К этому времени победоносные советские войска овладели Берлином, освободили все южное побережье Балтийского моря, вышли на Эльбу и в Саксонию. Войска 4-го и 2-го Украинских фронтов освободили восточную часть Чехословакии, а 3-й Украинский фронт овладел Веной и продолжал наступление в Западной Австрии. Огромной дугой советские войска охватывали немецкую группу армий «Центр» и часть сил группы армий «Австрия», действовавших на территории Чехословакии. В центре этой дуги, в 100-150 км от линии фронта, находилась восставшая Прага.
Как известно, после разгрома Красной Армией берлинской группировки противника и падения Берлина гитлеровские войска в Южной Германии и Австрии сдались англичанам. Совсем иная картина была на фронте советских войск. Группа армий «Центр» и главные силы группы армий «Австрия», действовавшие в Чехословакии, насчитывали около миллиона человек. Немецко-фашистское командование делало все, чтобы сдержать наступление советских войск, создать условия для оккупации Чехословакии англичанами и американцами и сдаться им в плен. «Капитуляция только на Западном фронте» — такова была политическая цель немецкого командования в этот период военных действий.
Складывавшаяся военная и политическая обстановка диктовала необходимость ускорить Пражскую операцию с целью быстрейшего разгрома группировки войск противника в Чехословакии и оказания своевременной помощи вооруженному восстанию пражских трудящихся.
Для удара по сходящимся направлениям на Прагу изготовились крупные силы советских войск. С севера главная группировка 1-го Украинского фронта нацеливала удар из района северо-западнее Дрездена. Навстречу ей с противоположного конца дуги, из района Брно, устремлялась ударная группировка 2-го Украинского фронта. В ее состав входили четыре общевойсковые, одна танковая армии и наша конно-механизированная группа. Эта группировка должна была стремительными ударами вдоль долины реки Йыглава по кратчайшему направлению выйти к Праге с юго-востока и отрезать пути отхода противника на запад. Предусматривалось усилиями 1-го и 2-го Украинских фронтов окружить вражеские войска в Чехословакии и совместно с 4-м Украинским фронтом рассечь их и уничтожить по частям. Вслед за началом наступления ударной группировки 1-го Украинского фронта двинулись ей навстречу и поиска 2-го Украинского фронта.
Перед рассветом 9 мая я дал сигнал к наступлению. Части 7-го механизированного корпуса на предельной скорости атаковали заслоны врага и прорвались в район Вельки-Битеш. Развивая стремительное наступление вдоль шоссе Брно — Прага, дивизии корпуса сметали со своего пути плохо управляемые разрозненные группы противника. 4-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса действовали параллельно, заодно обеспечивая и фланги мехкорпуса.
В 19 часов 30 минут 7-й механизированный корпус, совершив почти стокилометровый стремительный скачок на северо-запад, вошел в столицу Чехословакии с юга и соединился здесь с 4-й танковой армией 1-го Украинского фронта.
Занятие Праги замкнуло кольцо окружения вражеских войск в Чехословакии. В течение двух следующих дней крупная группировка войск генерал-фельдмаршала Шернера под ударами войск 1, 4 и 2-го Украинских фронтов капитулировала.
Исторический день победы Советского Союза над гитлеровской Германией -9 мая 1945 г.-явился днем освобождения Красной Армией столицы Чехословацкой республики. На улицах Праги царили великая радость и ликование. Народ был преисполнен чувства глубокой благодарности советским людям за свое освобождение. Рождалась новая, социалистическая Чехословакия. Заканчивалась великая освободительная миссия советского народа и его Вооруженных Сил.
Всю ночь 10 мая соединения конно-механизированной группы продолжали уничтожать группы противника в пригородах Праги, к западу и юго-западу от города. Это были наши последние выстрелы в Великой Отечественной войне.
К вечеру 10 мая корпуса сосредоточились южнее и юго-западнее Праги. Здесь у древних стен на родине Яна Гуса и Юлиуса Фучика закончился боевой путь танкистов и казаков 1-й гвардейской конно-механизированной группы. Впереди была дорога на Родину...
Войска группы на протяжении всего периода боевых действий в Чехословакии, начиная с марта, составляли острие клина 2-го Украинского фронта. Они последовательно пронизали всю толщу обороны противника вплоть до Праги и юго-западнее — до встречи с союзными войсками. Казаки и танкисты, артиллеристы и авиаторы, все воины группы могли гордиться своим последним великим подвигом, совершенным на завершающем этапе войны. Горжусь и я нашим вкладом в освобождение Чехословакии и тем, что после окончания войны трудящиеся Братиславы и Брно оказали мне, как и ряду других участников боев тех дней, большую честь, назвав почетным гражданином своих городов.
Пражская операция явилась завершающим этапом разгрома вооруженных сил фашистской Германии. Много лет минуло с той поры, много воды утекло. Но вечно живут в памяти события тех огненных лет, вечно будут жить дружба и искренние симпатии между трудящимися СССР и Чехословакии — народами-братьями.