Опять снежные горы

После Моугуна дорога стала особенно мучительной.

Местные жители, напуганные угрозами нанкинской армии, большею частью разбежались или попрятались.

На пути не попалось ни одного торговца. Красная армия осталась без соли. Чем дальше мы продвигались вперед, тем все хуже становилось с питанием. Бойцы питались одними овощами, гречневой кашей и картофелем, и то только один раз в день. Некоторые отряды получали только половину дневного пайка.

Ничего нельзя было сделать. Оставалось только экономить. Было решено двухдневную порцию распределять на три дня.

Трудно пришлось героям Красной армии! Хотя у них и были деньги, но купить что-либо было невозможно.

Лянхэкоу находится в 120 ли от Дяокэцзи. Их разделяют снежные горы, похожие на горы Цзяцзиньшань. Через эти горы лежал наш путь. На этот раз Красная армия быстро одолела их. Перед подъемом каждый боец выпил отвар перцовой воды и завернулся в одеяло.

Дорога становилась все труднее. На пути встречались группы вооруженных людей, пытавшихся помешать продвижению Красной армии. В одном местечке нас обстреляла группа жителей, засевших в семиэтажном доме. Во время короткой стычки мы потеряли несколько бойцов.

Местное население ненавидит китайцев и не без причины. Сычуаньские милитаристы совершенно разорили страну.

Понимая, что ненависть местных жителей к китайцам — результат жестокостей китайских милитаристов, мы твердо продолжали проводить свою национальную политику. Не легко было за короткий срок разъяснить отсталым и забитым людям, что Красная армия не похожа на другие армии.

Во время своего недельного пребывания в Дяокэцзи наши политработники неустанно разъясняли местным жителям цели и задачи Красной армии. Под влиянием этой работы некоторые жители даже стали продавать хлеб нашей армии.

Организовав в Дяокэцзи революционный комитет, Красная армия двинулась дальше. На пути встречалось много препятствий. На многих горах круглый год лежит снег толщиной в сажень.

Густые дремучие леса совершенно закрывают небо. Древние сосны так высоки, что, кажется, верхушками касаются облаков. Прибавьте еще к этому постоянный густой туман.

Благодаря большому скоплению снега и частым дождям здесь [57] образовалось много рек. Дороги скверные. Учитывая все это, отряды Красной армии начали подъем на горы рано утром.

Первые отряды пришли к намеченной стоянке только к 2 часам дня, а последние не могли туда добраться и к 10 часам вечера. Мулы и лошади отказывались итти по этим ужасным дорогам.

После тяжелого перехода из Дяокэцзи Красная армия остановилась для отдыха на два дня в местечке Линмо. После этого мы двинулись на Матань. Предстояло пройти еще около 70 ли. В этот день не было дождя, и итти поэтому было сравнительно легко. После полудня мы уже достигли намеченной цели. В Матане оказалось только несколько жилых домиков, и большей части окоченевших от холода бойцов пришлось ночевать под открытым небом.

Вечером погода резко изменилась, пошел дождь вперемешку со снегом. Все промокло — одежда, одеяла. Сбывалась китайская пословица: «Хорошие дела требуют громадных лишений».

В Матане Красная армия отдыхала один день. Высушив одежду, бойцы начали подъем на горы Матаньлянцза. Высота подъема этих гор около 40 ли. На вершинах ежедневно в полдень дует сильный пронизывающий ветер с дождем и снегом. Воздух так же разрежен, как и на горах Цзяцзиньшань. Итти быстро невозможно — задыхаешься, если же замедлишь шаг, сбивает с ног ветер. И все же мы не падали духом. Поднимались с зарей — и сразу в поход. В Махэбао мы отдохнули два дня. На всем пути не встретили ни одного жителя. Все дома в Махэбао оказались пустыми. К счастью, бойцы нашли немного кукурузы, оставленной убежавшими жителями. В эти дни у нас было немного пищи.

Из Махэбао мы отправились в Цзэгэ, Мошуй и Лухуа. Итти пришлось вдоль реки. Течение здесь очень сильное. Разбушевавшаяся река напоминала водопад. Вода падала с грохотом, казалось, скачут десятки тысяч лошадей. Волны местами достигали нескольких чи{2} в высоту. Переправиться через реку было невозможно.

По узкой извилистой дороге можно было продвигаться только по одиночке. По обеим сторонам дороги зияли пропасти. Люди ползли на четвереньках. Каждое неловкое движение угрожало гибелью. Мулы и лошади все время спотыкались. Много животных свалилось в пропасть. Осталось только несколько опытных мулов, сохранившихся после похода из провинции Цзянси.

Передовые отряды Красной армии вступили в деревню Цзюньмо, в 40 ли от Дяокэцзи. Остальные части собрались в Дяокэцзи для обучения и пополнения запасов провианта.

После четырехдневного отдыха мы, кроме санитарного и агитотряда, оставшихся в Дяокэцзи для агитационной работы, продолжали свой путь в Цзюньмо.

Везде Красная армия попрежнему находила пустые селения, оставленные разбежавшимися жителями, напуганными и обманутыми нанкинскими войсками. [58]

До Цзюньмо осталось 40 ли. Шел дождь, под ногами таял ранее выпавший снег, дорога превратилась в сплошное болото. Итти было чрезвычайно трудно. Ко всему этому еще мучил голод. К счастью, оливки в этой местности уже слегка пожелтели, и хотя с трудом, но их можно было есть. Чтобы избежать голодной смерти, решили собрать немного пшеницы и риса. Послали бойцов на розыски хозяев посевов, чтобы расплатиться с ними. Остальные бойцы были мобилизованы на сбор пшеницы.

Все знали, что впереди нас ждут еще большие затруднения с питанием и что если мы не соберем достаточного количества пшеницы, то нам придется умереть от голода. Командование Красной армии приказало каждой части заготовить себе продовольствие на 10 дней для себя и товарищей, сражающихся против врага. За исключением санитарного отряда, раненых и больных, все дружно принялись за работу, начиная от главнокомандующего Чжу Дэ и кончая кашеварами.

Ежедневно с 8 часов утра выстраивались бойцы и в организованном порядке отправлялись на работу. Все работали не покладая рук. Настроение было приподнятое. Пели «Молодую гвардию» и другие боевые песни.

Звонкие голоса бойцов разносились далеко по всему полю. Все были полны энтузиазма, отваги и веселья.

Особенно выделялся главнокомандующий Красной армии Чжу Дэ, который наравне со всеми бойцами косил и молотил пшеницу и носил с поля, находившегося в 10–20 ли от лагеря, по 50–60 цзинь{3} пшеницы на своих плечах.

Чжу Дэ часто говорил молодым бойцам: «Эх, вы, такие молодые и не в состоянии нести 40–50 цзинь». Бойцы смущенно улыбались и работали с еще большим рвением.

Только Мао Цзе-дун и Чжоу Энь-лай не участвовали в сборе хлеба, так как были заняты другой важной работой. Все же остальные, включая даже двух шестидесятилетних стариков, помогали общей работе. Радость и горе в Красной армии — общие.

Я восхищался энергией, с которой красноармейцы боролись против трудностей. Неудивительно, что армия, в которой были такие бойцы, так мужественно переносила холод и голод и до конца сохранила стойкость и боеспособность.

Жена Чжу Дэ — Кан Кэ-цин и другие работали наравне с мужчинами. Они не только несли на своих плечах винтовки и багаж, но принимали горячее участие в работе по сбору хлеба.

Некоторые молодые женщины и мужчины, не привыкшие работать босиком на поле, искололи себе ноги. Во время молотьбы у них на руках образовались нарывы. Но несмотря на трудности, среди нас не оказалось ни одного человека, который обнаружил бы слабость или малодушие. Кроме того, каждый вечер по окончании полевых работ одни шли на политзанятия, другие — на уроки по ликвидации неграмотности, на совещания партийных ячеек или на кружки. [59]