Вместо предисловия
В один из январских дней «мой» Вьетнам снова появился в поле моего зрения. Третий раз еду я на Красную реку. Направление — Ханой! Какям-то теперь увижу я «свой» Вьетнам? Что произошло за это время в стране, которую мне снова предстоит изучать в ближайшие дни и месяцы? Конечно, это будет давно знакомый мне Вьетнам, но... в то же время и несколько иной — Вьетнам третьего года пресловутой американской эскалации...
...На сей раз самолет приземляется на аэродроме Дзялан поздним вечером. Перелеты на трассе Наньнинь — Ханой — Наньнинь проводятся всего два раза в неделю, да и то лишь по вечерам. Но я как-то не ощущаю, что от Варшавы меня отделяет много тысяч километров. В ушах все еще звучат напоминания, предостережения и мольбы близких мне людей:
— Береги себя! Ведь ты снова едешь на войну! Пожалуй, теперь там будет потруднее, чем раньше...
Прямо из самолета попадаю в объятия моих вьетнамских друзей. Меня встречают: Лю Куй Ки, Нинь, Фуонг, Фан... Старые и верные товарищи! Изменились ли они? Ведь прошло больше полугода с того дня, когда я улетела отсюда обратно в Европу, на Родину, домой... Да, они, пожалуй, похудели — это заметно с первого взгляда. Несмотря на приветливые улыбки, лица их стали более суровыми, строгими. Война отразилась во взглядах, в новых морщинках на лбу, в уголках губ. Под глазами — тени.
«Как они смогли вынести все это, как Вьетнам выстоял в такой войне и даже оказывал героическое сопротивление вооруженному до зубов врагу?!» — спрашивали [12] меня тысячи читателей и слушателей на многочисленных авторских встречах дома и за границей.
Действительно, как это получается, что, несмотря на колоссальное преимущество в численности вооруженных сил, преимущество в военной технике и материальных ресурсах, на все могущество крупнейшей империалистической державы мира, слаборазвитый и экономически отсталый Вьетнам, с его малочисленным населением, так отважно и эффективно противостоит американской агрессии? Как стало возможным, что, несмотря на огромное превосходство в оснащении, несмотря на максимальные обороты военной машины Соединенных Штатов, они зашли в тупик в этой грязной войне?..
Да, конечно, лавина смертоносного огня и металла четыре года подряд обрушивалась на Вьетнам днем и ночью. Бомбы и ракеты, напалм и фосфор уничтожали все, что народ ДРВ успел восстановить и заново построить за сравнительно мирное десятилетие 1954–1964 годов. Да, в ходе эскалации американская военщина применяла против вьетнамского народа все типы и виды современного оружия, все известные ныне средства массового уничтожения людей. Все, кроме ядерной бомбы. Вся сила доллара, огромная масса военного снаряжения и самые последние изобретения «техники смерти» оказались бессильными сломить эту героическую страну! Вьетнам не покорился, враг не смог поставить вьетнамский народ на колени. И никогда не поставит!
«Но как же все-таки Вьетнаму удалось не только противостоять, но и победно воевать с американцами?» — такой вопрос я слышала уже тысячу раз. И потому хочу этой книгой дать по возможности исчерпывающий ответ на поставленные мне вопросы. Именно книгой. Ибо намерена показать сражающийся Вьетнам во всем его многообразии и подвиге.
Здесь, на этих страницах, дни и недели моей очередной поездки по ДРВ превратятся в месяцы. А месяцев тех будет ровно шесть. Трасса установленного мною маршрута протянется на 7000 километров — от Дьенбьенфу на северо-западе до границ демилитаризованной зоны (почти на самом пороге освобожденной и находящейся под контролем НФОЮВ{3} провинции Куангчи). Столь длительного [13] и далекого путешествия по ДРВ не удалось до сих пор совершить ни одному европейскому корреспонденту. И за это, за оказанную мне помощь, я приношу моим вьетнамским друзьям огромную и сердечную благодарность.
Да, я увидела тот и... не совсем тот Вьетнам. Он был иным, чем в 1965 году. Война изменяет и портит облик любой страны, накладывает на нее печать испытаний. Но вместе с тем война закаляет народ. Я увидела не только разрушенную страну, но несгибаемых и непокоренных людей. И мне захотелось поскорее познакомиться с военным Ханоем. Я жаждала немедленно приступить к намеченной работе.
Не только вьетнамцы встречали меня в тот день. В холле гостиницы кто-то из сидевших за столиком вдруг приветственно взмахнул рукой. То были японские кинодокументалисты, репортеры японского телевидения — мои старые знакомые по 1965 году. Хорошие, отзывчивые коллеги, преданные Вьетнаму товарищи, коммунисты. Они все время оставались тут, на месте. Работают не покладая рук. Многое пережили они — Терамото и Судзуки.
И еще знакомые лица: супружеская пара, писатели из ГДР — Курт и Женни Штерн. Два месяца назад, прощаясь в Берлине, мы сказали друг другу: «До свидания в Ханое!» Курт Штерн более 30 лет назад был бойцом одной из Интернациональных бригад в Испании.
Два дня спустя я увидела знакомое лицо и непокорную чуприну густых седых волос. То был Уилфред Бэрчетт. Встречу с крупнейшим знатоком и непререкаемым авторитетом в области исследования Индокитая мы «обмыли» польской вишневкой. Бэрчетта я не видела с 1964 года — он тогда готовился к своей второй поездке на Юг. Я тоже попала туда, но несколькими месяцами позже. [14]
Советские журналисты, венгерский писатель, болгарская поэтесса, фоторепортеры телевидения ГДР... Все они хорошо знают Вьетнам. Действительность этого сражающегося края приковывает их внимание, буквально притягивает к себе. Пожалуй, в этом отношении Вьетнам можно сравнить с Испанией 1936–1939 годов, хотя тут совсем иная обстановка и иные условия. Но всех нас объединяет здесь одна и та же работа, одно общее дело. Нас консолидирует и сплачивает великий урок интернационализма — общий фронт справедливой войны народов против империалистов.
Посетив Вьетнам в мирное время, я собрала уйму материалов, на основе которых и была написана моя первая книга о ДРВ «Мост на реке Бенхай»{4}. В 1965 году, когда началась эскалация, я отправляла отсюда корреспонденции только авиапочтой. Сейчас моя родина, моя Польша, тоже ждала сообщений из ДРВ. Мир жаждал объективных отчетов с фронта борьбы. И мне пришлось нелегко.
Приходилось диктовать материалы по радиотелефону, отправлять статьи через разных людей, случайными оказиями и в самом крайнем случае — авиапочтой. А почта через Китай идет долго. Известно — война! Разными путями шли из ДРВ мои репортажи. Толстый пакет со снимками и текстом любезно взял с собой возвращавшийся из Ханоя через Варшаву известный венгерский скульптор. Задумчивый, рассеянный — типичная артистическая душа. Второй пакет я «подбросила» советскому поэту. Третий — живому, темпераментному кубинскому фоторепортеру, который летел в Гавану через Москву... Лишь бы дошло до Москвы! А там у меня есть надежный друг Яша, который немедленно перешлет тексты в Варшаву, предварительно... отобрав для советской печати наиболее интересное и важное. И никто из тех, кому я доверила свои работы, не подвел меня. Ни разу!
Обычно примерно в 22.00 местного времени резко звонил телефон. Преимущество в передаче материалов имел посланец ПАП{5}. Потом — моя очередь. В тесной и [15] душной кабине я жадно ловила знакомый голой сотрудника, — голос, долетавший до меня через Москву и Пекин прямо из Варшавы. В это время у нас там еще только заканчивали работу — пять часов дня. Люди делают покупки, готовятся к свиданиям, спешат купить билеты в кино или театр. А в Ханое уже ночь!.. На том конце провода сотрудник кричит: «День добрый! Говорите громче, громче!» Шум в трубке нарастает, связь обрывается. Снова четверть часа ожидания. Вторичный звонок. Теперь слышимость чуть лучше, можно диктовать текст... Опять шум, опять нет связи. А время летит! Сообщение, переданное в этот час, имеет шанс попасть на газетную полосу и выйти на следующий день. Вдруг издалека доносится спокойный голос советской телефонистки:
— Товарищ Варненска, подождите минутку!
И певуче, по-польски:
— Прошу зачекаць хвилечке!
Незнакомая, но сердечная и заботливая московская телефонистка помогает мне и своей варшавской подруге. Я слышу негромкий оклик по-русски:
— Ханой! Говорите!
Связь налаживается. Через минуту Варшава отзывается таким чистым и отчетливым голосом, словно кто-то говорит из соседней комнаты. Стенографистка в Варшаве подгоняет меня:
— Скорее! Слышимость хорошая!
Повторяю наиболее трудные слова. По буквам называю фамилии людей, названия отдельных населенных пунктов, на которые упали американские бомбы, имена убитых и раненых... И концовка: «Сегодня утром вражеские самолеты снова атаковали Ханой».