14. Дерзость, внезапность, верный расчет

Еще в Тайнгуене, получив известно о том, что Политбюро приняло решение освободить Сайгон до начала сезона дождей и выдвинуло общий руководящий принцип наступления — стремительность, дерзость, внезапность и верный расчет, мы стали обдумывать тактику предстоящих боевых действий. В те дни мы еще не очень ясно представляли себе конкретную обстановку в лагере врага, условия местности, в которой расположен Сайгон, мало знали об организации революционного движения в городе. Но мы все же пытались предположить возможные способы нанесения ударов, старались уяснить, нельзя ли применить тактику, подобную той, которая была применена нами в боях за Буонметхуот. В новых, более сложных условиях и при несравненно больших масштабах боевых действий она, несомненно, будет более сложной и потребует гораздо более высокого уровня огранизационной работы. В своих расчетах мы исходили из поставленной перед нами задачи, из накопленного опыта, из предварительного изучения связанных с новой задачей проблем и из сложившейся общей обстановки в стране, когда враг оказался в безвыходном стратегическом тупике, а моральный дух его солдат и офицеров снизился, как никогда. Учитывая решающее значение операции для исхода всей революционной войны, принимая во внимание резкое изменение соотношения сил и появление новых факторов в войне, необходимо было за кратчайший срок провести большой объем подготовительных работ, в особенности в области организации управления войсками и координации всех сил, принимающих участие в наступлении. Только при этих условиях можно было обеспечить победу в боях за Сайгон. Конечно, на этот раз не следовало механически повторять прежние тактические [167] приемы. Для обеспечения успеха требовалось, чтобы мы с еще большим мастерством и дерзанием решали поставленные перед нами задачи. Но какую именно можно будет выбрать тактику, как организовать наступление — решение этих вопросов зависело от конкретной обстановки. Мысли обо всем этом не выходили у нас из головы, особенно после того как нам доставили карту Сайгона, найденную на складе топографических карт в Буонметхуоте.

Ценную информацию для постепенной выработки плана освобождения Сайгона мы почерпнули из еженедельных и ежемесячных отчетов командования войск Юга и горкома Сайгона, в которых сообщалось о военном, политическом и экономическом положении в городе, о борьбе городского населения за улучшение жизненных условий, за демократию, мир и воссоединение страны. Достоверные сведения мы извлекли из донесений командиров соединений, штурмовавших Сайгон в 1968 году, и из плана командования войск Юга на весенне-летний период, который нам доложил на совещании в Тайнгуене офицер штаба НВСО полковник By Лонг.

По дороге в Б-2, размышляя о предстоящем сражении за Сайгон, я то и дело обращался к товарищу Хоанг Зунгу за справками по различным неясным мне вопросам, например, как велики реки, протекающие вблизи Сайгона, и какова их глубина, достигла ли численность городского населения 4 миллионов, кто командует 25-й дивизией. Я приказал немедленно дать радиограмму в 6-й военный округ с просьбой достать в Далатском институте картографии и как можно быстрее отправить нам в Б-2 карты Сайгона.

После трехдневного совещания в Б-2 с генералами и офицерами штаба войск Юга, на котором нам подробно доложили о положении в Сайгоне и в 3-м корпусном районе противника, и особенно после совещания с членами Южновьетнамского бюро ЦК партии и Военного комитета при бюро, где был сделан всесторонний глубокий анализ специфических условий Сайгона, мы стали располагать большим количеством фактических данных для разработки плана генерального штурма города.

В эти дни, где бы мы ни находились, нас неотвязно преследовали мысли о Сайгоне. Мы старались представить себе реки, каналы, мосты, склады, расположение военных [168] и гражданских учреждений марионеточного режима. С каждым днем эта информация все глубже и глубже запечатлевалась в нашей памяти. Ни я, ни многие мои товарищи из штаба командования ни разу еще не были в Сайгоне. Но после многих докладов и сообщений, после длительного и детального изучения различных карт Сайгона-Задиня, в том числе карты-схемы для туристов, мы в конце концов выучили наизусть названия многих улиц, мостов, кварталов, застроенных высотными домами, складов, пристаней и т. д. И хотя нам не были известны их внешний вид, цвет, архитектурные формы, мы хорошо запомнили их размеры и расстояния между ними. Через некоторое время после приезда в Б-2 мы уже могли разговаривать друг с другом о различных объектах в Сайгоне, не прибегая к карте.

При ознакомлении по картам с системой обороны Сайгона и в ежедневных докладах штаба и донесениях разведки нам то и дело приходилось встречаться с наименованиями различных соединений и частей противника, таких, как 5, 25, 7, 18 и 22-я (вновь сформированная после поражения в Биньдине) пехотные дивизии, воздушно-десантные бригады, 468-я бригада морской пехоты, 3-я бронекавалерийская бригада; с названиями мест расположения различных органов и баз противника: генштаб, командование особого столичного военного округа, авиабаза Таншоннят и т. д. Поначалу для нас это были лишь черные и зеленые знаки на картах, но постепенно они наполнялись конкретным содержанием. Теперь мы уже знали в деталях о частях и соединениях противника, например о том, каков моральный дух их солдат и офицеров, кто командует каким соединением, и даже биографию и характер каждого из генералов марионеточной армии.

Процесс обсуждения и окончательной выработки плана наступления на Сайгон требовал от нас напряжения всех умственных сил, так как времени оставалось немного, события же развивались стремительно, к тому же встававшие перед нами проблемы зачастую не имели чисто военного характера, а были тесно связаны с политикой, дипломатией, экономикой, культурой, психологией людей и т. д. Поэтому к решению каждой проблемы надо было подходить с особой осторожностью, взвешивая все «за» и «против», делая скрупулезные расчеты.

Среди вопросов, занимавших нас при разработке плана Сайгонской операции, выделялись два: способ ведения [169] боя и объекты наступления. В радиограммах Политбюро отмечалась особая важность этих вопросов, и мы, находясь близ Сайгона и отвечая перед Политбюро за успех операции, днем и ночью искали ответы на них.

Мы знали, что в Сайгоне-Задине под гнетом американских империалистов и продажной клики Тхиеу проживает более трех с половиной миллионов наших соотечественников, жаждущих освобождения. В той или иной мере они испытали на себе тлетворное влияние неоколониализма. В обстановке, когда сайгонский режим находился на грани гибели, многие из них, особенно те, кто имел родственников в рядах марионеточной армии или административного аппарата, естественно, были глубоко обеспокоены своим будущим и будущим своих близких. К тому же из-за лживой и клеветнической пропаганды американо-сайгонских средств массовой информации, постоянно внушавшей им, что с приходом к власти коммунистов начнутся «расправы», «кровопролитная резня», «насильственный труд» и «промывка мозгов», многие не могли разобраться в сущности происходящего. Они не понимали целей революции, ее справедливой и гуманной политики, не понимали, что истинно, а что ложно.

Учитывая все это, необходимо было так организовать наступление на Сайгон, чтобы можно было добиться молниеносной победы над противником, быстрого свержения реакционного режима, ликвидации марионеточной армии и администрации сверху донизу, слома сайгонской военной машины угнетения и насилия и срыва всех агрессивных притязаний американских империалистов. Вместе с тем наступление нужно было организовать так, чтобы разрушения, материальный ущерб, человеческие жертвы среди населения были минимальными. Лишь в этом случае жизнь нескольких миллионов жителей освобожденного города быстро вошла бы в нормальную колею.

Еще один нелегкий вопрос вставал перед нами. Это вопрос о том, как поступить с сотнями тысяч солдат марионеточной армии. До вступления в армию они были студентами, школьниками, рабочими, крестьянами, ремесленниками. В основной массе своей это были дети трудового народа. В результате обмана и насилия со стороны реакционной верхушки они были оторваны от семьи, от мирной жизни и втянуты в войну против своего народа, против революции. Они жаждали мира, хотели избавиться от участи наемных солдат, мечтали вернуться [170] к своим семьям, родным, чтобы продолжить учебу, вновь начать работать.

В свое время президент Хо Ши Мин говорил: «Солдаты марионеточной армии, как и мы, являются сыновьями вьетнамского народа. Из-за невежества и темноты они сбились с правильного пути. Правительство и я готовы простить тех, кто своевременно осознает свои ошибки и вернется в великую семью народа, который ведет войну Сопротивления против агрессоров».

Помня обо всем этом, необходимо было вести наступление так, чтобы добиться полной деморализации и развала огромной марионеточной армии, чтобы сайгонские войска не смогли противостоять революционным силам и отказывались подчиняться приказам командиров. Было решено безжалостно уничтожать главарей марионеточной армии, сознательно сопротивляющихся революции. Однако мы готовы были сохранить жизнь подавляющему большинству солдат и офицеров противника при условии, что они перестанут подчиняться своему командованию, сложат оружие и сдадутся в плен. Мы были уверены в том, что эти солдаты и офицеры в конце концов поймут справедливость нашего дела, положительно воспримут меры по перевоспитанию. С помощью партии и революционной власти сотни тысяч военнослужащих марионеточной армии получат возможность вернуться в свои родные места, семьи и, так же как все граждане независимого и единого Вьетнама, смогут отдать свои силы труду на благо Родины, которая гарантирует им и их семьям счастье и нормальную жизнь.

Наши вооруженные силы, участвовавшие в генеральном наступлении на Сайгон-Задинь, были действительно непобедимы. На этот раз мы планировали наступление силами пяти наиболее подготовленных к ведению боевых действий армейских корпусов с сотнями тысяч солдат и офицеров, не считая стратегических резервов и местных формирований в Намбо. Я уже не говорю о том, что дивизии, бригады и полки различных видов вооруженных сил и родов войск были оснащены современными видами оружия и военной техники и обладали высокой боеспособностью. Они имели на вооружении несколько тысяч орудий и минометов разных калибров, сотни зенитных орудий и пулеметов, тысячи танков и бронетранспортеров, десятки тысяч тонн боеприпасов. К этому следует добавить немалое количество бомб и ракет войск ПВО — ВВС, [171] а также ВМФ, которые должны были принять участие в этой операции. Наши солдаты и офицеры хорошо понимали возложенную на них миссию. Эти любимые сыны народа прошли тысячи километров военных дорог, участвовали в десятках и сотнях боев, но никакие опасности, никакие трудности не пугали их. Теперь они участвовали в исторической операции, носящей имя всеми любимого Дяди Хо. Каждый воин прекрасно понимал, что эта операция положит конец войне и даст возможность всем солдатам вернуться в свои дома, к свободной, мирной трудовой жизни. Все мы, от рядового солдата до генерала, готовы были пожертвовать собой во имя торжества революционного дела нашего народа.

Ни высокий моральный дух армии, ни большие материальные средства не могли избавить нас от разрешения многих вопросов: как выбрать направления и объекты наступления, чтобы по возможности быстро сокрушить врага? как наилучшим образом использовать боевые силы? как организовать управление войсками в бою и взаимодействие различных частей и соединений? И вообще как организовать всю работу так, чтобы максимально использовать нашу объединенную мощь, в кратчайший срок добиться самой большой победы и при этом ограничить до минимума наши потери в эти последние дни войны.

Вопрос о тактике и объектах наступления был тесно связан с выбором момента начала и продолжительностью операции. Если наступление не будет внезапным, дерзким, если способ ведения боя не будет соответствовать поставленным целям, то операция может затянуться до начала сезона дождей, которые сильно затруднят передвижение наших частей. В таком случае (нам об этом заранее было известно) покровители и сторонники сайгонского режима как в стране, так и за рубежом моментально придут на помощь американо-марионеточной клике, начнут выдвигать так называемые мирные инициативы, чтобы «уладить конфликт»; раздачей долларов и чинов постараются сколотить новые реакционные группировки, чтобы противостоять нашему наступлению и спасти уже расшатанный до основания режим Нгуен Ван Тхиеу от окончательного поражения. При правильном же способе ведения боевых действий и при тщательной подготовке генеральное наступление будет мощным, непрерывным и быстро завершится победой. Это будет [172] отвечать требованиям не только военной, но и политической и дипломатической обстановки в данный исторический момент.

При наступлении на такой крупнейший город Вьетнама, как Сайгон-Задинь, где на внешних и внутренних поясах обороны стоят сотни тысяч вражеских солдат, было решено выбрать только пять главных стратегических объектов, которые следовало захватить любой ценой. Это — генеральный штаб марионеточной армии, президентский дворец, штаб особого столичного военного округа, главное полицейское управление и военный аэродром Таншоннят.

Это были важнейшие центры марионеточной армии и гражданской администрации Сайгона, главные звенья в огромном аппарате войны и насилия, управляемом американскими агрессорами и наглядно отражающем антинародный, продажный характер сайгонской правящей верхушки. В стенах этих органов предатели Родины вынашивали планы продолжения войны, замышляли новые репрессии против революционеров и патриотов, настраивались бороться до конца с «коммунистической заразой» и из кожи лезли вон, чтобы угодить своим заокеанским хозяевам в проведении агрессивной, неоколониалистской политики. Таншоннят же был последней крупной военно-воздушной базой, обеспечивавшей связь противника с внешним миром. Эти объекты являлись своего рода ахиллесовой пятой в ослабевающем организме марионеточного режима. С их потерей сайгонская армия и администрация оказались бы в положении дракона, которому отрубили голову, рухнула бы вся система обороны противника, весь его аппарат подавления и угнетения; народ восстал бы, и уже никакая сила, никакой супермен уже не смог бы восстановить прежний строй. Последнее сражение быстро завершилось бы, и Сайгон был бы освобожден. Только нанося сосредоточенные удары по этим объектам, можно было сохранить жизнь 3,5 млн. жителей Сайгона-Задиня, а также уберечь от разрушений хозяйственные, культурные и общественные сооружения.

Таковы были пять объектов в центре и на окраинах Сайгона, которые наше командование выбрало и решило занять в любом случае. Но каким образом можно было добиться этого в условиях, когда на внешнем оборонительном поясе противник сосредоточил пять пехотных дивизий, которые были готовы сражаться с нашими войсками, [173] а в случае поражения — отступить на оборонительные рубежи внутри Сайгона и любой ценой удерживать их?

При наступлении на Буонметхоут основные силы противника были отвлечены в район Контум, Плейку, все дороги блокированы, а сам город оказался отрезанным от других районов. Наши войска, минуя опорные пункты на внешнем отводе обороны, удерживаемые в основном отрядами «безопасности» и «гражданской обороны», нанесли внезапный удар по двум важнейшим объектам в центре Буонметхоута. И лишь после уничтожения основных сил противника в городе наши войска атаковали оставшиеся вокруг него позиции.

При наступлении на Сайгон складывалась другая обстановка: отборные силы противника занимали опорные пункты на внешнем поясе обороны на расстоянии 30–50 км от Сайгона, преграждая нам путь; войска противника как на внешнем, так и на внутреннем поясе обороны находились в состоянии полной боевой готовности. В такой обстановке, если бы наши войска обошли опорные пункты противника на внешнем поясе обороны, а затем крупными силами неожиданно нанесли удар по городу, наступление вряд ли закончилось бы успешно, так как пять пехотных дивизий противника сразу бы пришли на помощь своим войскам, обороняющимся в черте города. В результате бои приняли бы трудный и затяжной характер. С другой стороны, если сосредоточить войска для уничтожения дивизий противника на внешнем поясе обороны Сайгона и только после этого нанести удар по пяти объектам в самом городе, на это ушло бы много времени. Затягивание наступления грозило бы нам значительными потерями в живой силе и военной технике. Широкое использование артиллерии наступающими войсками неизбежно повлекло бы за собой человеческие жертвы среди мирного населения и большие разрушения. В самом деле, если бы войска противника отступили на позиции внутри города, предварительно разрушив все крупные мосты на дорогах и реках Донгнай и Сайгон, заняв многоэтажные дома в густонаселенных кварталах города, то разрушения и человеческие жертвы среди населения при наступлении наших войск были бы неизбежны.

Чтобы избежать излишнего кровопролития и разрушений, чтобы добиться внезапности, нужно было действовать смело и дерзко. Эту мысль один наш товарищ выразил [174] в форме афоризма: «Дерзость рождает внезапность». А известно, что, чем внезапнее военные действия, тем больше шансов на победу.

Однако только та дерзость, которая рождена идеями активного революционного наступления, научным анализом фактов и явлений, правильным разрешением всех проблем и противоречий реальной действительности, — только такая дерзость гарантирует эффект внезапности и верную победу в сражении.

Избранные нами формы и методы борьбы, наши приемы ведения боя соответствовали закономерностям революционной войны в Южном Вьетнаме. История вьетнамской революции, возглавляемой в течение 45 лет нашей партией, чрезвычайно богата формами и методами революционной борьбы, способами использования революционных сил вообще и вооруженных сил в частности. Большие и малые сражения минувших лет продемонстрировали огромное разнообразие примененных нашей армией тактических приемов, в высшей степени оригинальных, менявшихся от боя к бою, от операции к операции.

В дни подготовки к взятию Сайгона изобретенные гением народных масс формы и методы революционной борьбы, способы использования всех имеющихся сил и тактика военных действий стали еще богаче и разнообразнее. Они достигли наивысшего развития на последнем, самом зрелом этапе войны Сопротивления против агрессии США, за спасение Родины. Они явились результатом усвоения и творческого развития богатейшего боевого опыта и прекрасных патриотических традиций наших отцов и дедов, опыта и традиций августовской революции 1945 года, победоносной войны Сопротивления против французских агрессоров и американских империалистов. Одновременно это был результат совокупного действия всех сил, отмобилизованных нашим народом на последнюю, решающую схватку с врагом в самом его логове; именно совокупное действие этих сил давало нам абсолютное превосходство, необходимое для разгрома противника и завоевания полной победы.

Вследствие этого наилучшим способом ведения наступления мог быть только тот, который обеспечил бы наиболее эффективное использование всех имеющихся в нашем распоряжении сил. Разумеется, в деле завершения революционной войны главная роль отводилась вооруженным силам. [175]

В сложившихся условиях, при которых были налицо качественное, количественное и моральное превосходство наших войск, а также превосходство их командного состава, исходя из задач решающего сражения и кардинальных изменений в реальной обстановке, командование пришло к следующему тактическому решению: на каждом направлении использовать соответствующую часть войск, чтобы они могли окружить, расчленить и сковать силы противника, не дать им возможности организованно отойти к Сайгону. Стремительно наступая к городу, уничтожать и рассеивать дивизии регулярных войск противника, занимающие позиции на внешнем поясе обороны. Одновременно использовать большую часть сил и средств для стремительного овладения ключевыми позициями врага в пригородах, открыть дорогу созданным ударным группировкам для прямого наступления на избранные в самом городе объекты. Чтобы создать благоприятные условия для быстрого продвижения этих ударных группировок к назначенным объектам, наши части специального назначения, партизанские отряды, отряды подпольщиков, бойцы сил самообороны и революционные массы Сайгона-Задиня должны заранее захватить мосты и другие стратегические объекты, ликвидировать наиболее реакционные элементы и поднять народные массы на восстание.

Планировалось всю огневую мощь наших артиллерийских батарей обрушить на такие военные объекты врага, как аэродром Таншоннят или генеральный штаб марионеточной армии. Чтобы полностью парализовать аэродром Таншоннят, в случае необходимости предполагалось использовать авиацию. Ракетным и зенитным частям предстояло создать плотную завесу вокруг Сайгона и обеспечить прикрытие наших наземных войск.

Целесообразность избранной нами тактики была очевидной. Мы не давали противнику возможности сорвать или замедлить продвижение наших войск к Сайгону. Вместе с тем противник не мог и отступить с занимаемых рубежей, не мог стянуть свои силы к городу, чтобы вместе с городским гарнизоном продолжать оказывать нам сопротивление. Раз наши силы будут сосредоточены для удара по главным объектам в городе и одновременно для уничтожения вражеских дивизий на внешнем поясе обороны, то войска противника внутри и за пределами города уже не смогут прийти на выручку друг другу. Более [176] того, с помощью этой тактики мы лишали противника возможности рассредоточиться в городе, занять оборону в густонаселенных кварталах, что неизбежно повлекло бы за собой жертвы среди мирного населения. Но самое важное в этой тактике было то, что она позволяла достичь главной и высшей цели операции — освобождения Сайгона-Задиня в кратчайшие сроки и наиболее надежным образом, в точном соответствии с руководящим принципом, выдвинутым Политбюро: дерзость, внезапность, верный расчет. А с уничтожением центральных органов марионеточного режима быстро завершилось бы дело освобождения всего Южного Вьетнама. Таким образом, были бы выполнены заветы президента Хо Ши Мина об изгнании американских агрессоров, свержении марионеточного режима, освобождении Юга и воссоединении Родины.

Наряду с планированием генерального наступления на Сайгон командование подготовило план восстания населения города, стремясь тесно соединить наступательные действия войск с выступлениями общественно-политических сил. Организацию восстания народных масс пришлось проводить в сжатые сроки, с большой тщательностью и с соблюдением абсолютной секретности. Это было нелегким делом, так как надо было довести этот план до сведения низовых организаций в районах и кварталах города, до сведения всех наших подпольщиков и агитаторов среди населения. Мы знали, что сайгонская администрация располагала чудовищно жестоким и разветвленным аппаратом подавления, слежки и надзора. Разведывательные органы и секретные службы США и марионеточного режима пользовались услугами десятков тысяч платных агентов, которые под личиной людей самых различных профессий ежедневно выслеживали патриотов, бросали их в тюрьмы и истязали до смерти. Кроме них Сайгон был наводнен отрядами гражданской и военной полиции, общая численность которой достигала десятков тысяч человек. Среди них было и немало таких, которые не по своей воле, а из-за нужды были вынуждены взять в руки оружие и по приказу своих командиров-головорезов вступить в борьбу против революции, против народа. Жившие долгие годы в этой душной, гибельной атмосфере жители Сайгона с пристальным вниманием следили за стремительным развитием событий в стране и не без тревоги ожидали неотвратимо надвигающихся перемен, которые (они заранее знали это) не могли не отразиться [177] на судьбе каждого человека, каждой семьи, на духовной и материальной жизни нынешнего и будущих поколений. Мы не сомневались, что революционные традиции живы в сердцах Жителей Сайгона, что накопившаяся за многие годы ненависть к продажному, антинародному режиму Тхиеу в благоприятный момент, при целенаправленном воздействии кадровых революционеров и патриотов выльется в смелые, решительные политические выступления широких народных масс. Поэтому наши войска, штурмовавшие Сайгон, могли рассчитывать на поддержку местного населения. В своих планах мы также учитывали присутствие в Сайгоне сотен тысяч беженцев из других провинций, которые с нетерпением ждали окончания войны, чтобы вернуться в освобожденные родные места.

Обреченный режим в свои предсмертные часы обычно проявляет особую жестокость. Репрессивный аппарат и аппарат психологической войны при сайгонской администрации в эти дни работали в полную силу. Правящая клика предателей и реакционеров и их твердолобые сатрапы в попытках спасти свою прогнившую марионеточную республику, отстоять свои эгоистические классовые интересы не останавливались ни перед какими злодеяниями.

Надо было принять во внимание это обстоятельство при выборе соответствующей формы борьбы и момента начала народных выступлений, которые, по всей вероятности, должны были происходить под дулами автоматов вражеских полицейских солдат. Конечно, наши войска — решающая сила в достижении победы, но в наших замыслах военные действия выступали и как фактор, создающий благоприятные условия для восстания населения, которое должно было начаться немного позже, чем наступление наших войск. Наступление войск, своевременно поддержанное мощными народными выступлениями, обеспечило бы быстрейшее достижение успеха. Ответственность за организацию народных выступлений в Сайгоне была возложена на товарища Нгуен Ван Линя, который руководил всей этой работой совместно с горкомом и другими соответствующими учреждениями.

Перед наступлением на Сайгон была значительно усилена агитация среди солдат противника и служащих сайгонской администрации. Надо сказать, что наши товарищи вели разъяснительную работу в Сайгоне и его окрестностях [178] с большой настойчивостью и умением, хотя им приходилось претерпевать немало лишений и преодолевать множество трудностей. Чем ближе подходил момент начала наступления, тем большее значение приобретала эта работа, тем больше она требовала напряжения сил, смекалки и отваги. Наши агитаторы всеми путями стремились войти в контакт с военнослужащими марионеточной армии, раскрывали им глаза на действительное положение вещей, указывали им путь спасения для себя и своих натерпевшихся горя и страданий семей от гибели, призывали этих «блудных сыновей» вернуться к народу, примкнуть к рядам тех, кто борется за правое дело. Немало агитаторов попало в руки врага, было убито или замучено. Но сама их героическая гибель, их беззаветная преданность делу революции потрясли многих людей в стане врага и помогли им осознать правду. Эти люди сейчас ждали удобного момента, чтобы перейти на нашу сторону. Поэтому при наступлении на Сайгон необходимо было всячески поощрять и поддерживать выступления многочисленной массы солдат, полицейских и служащих марионеточного режима, направленные против упорствующих командиров и начальников, создавать благоприятные условия для перехода на сторону революции ее бывших врагов. В частности, нужно было до начала и во время операции широко пропагандировать политику революционной власти в отношении военнопленных и лиц, добровольно сложивших оружие.

Подготовка к вступлению в управление таким большим городом, как Сайгон-Задинь, — сложная, не терпящая отлагательств задача, требующая большого количества работников. Для руководства этой работой Южновьетнамское бюро партии специально выделило одного члена бюро. ЦК партии в свою очередь направил на Юг секретаря ЦК товарища Нгуен Ван Чана и большую группу специалистов из ряда министерств и ведомств. Надо было успеть приготовить все до начала наступления на Сайгон-Задинь, а между тем эта задача по характеру своему не была чисто административной или технической, а была всесторонне связана с военным делом, политикой, дипломатией, экономикой, культурой, общественной жизнью. Для ее выполнения надо было наладить четкую, оперативную работу руководящих органов, провести широкую и глубокую воспитательную работу среди участников наступления, чтобы все ясно осознали свои [179] обязанности, твердо усвоили политику партии и революционной власти по отношению к различным слоям населения освобожденных районов — людям, исповедующим различные религии, буржуазии, иностранным подданным, военнослужащим марионеточной армии и гражданским чиновникам. Накануне освобождения Сайгона необходимо было срочно ознакомить самые широкие массы с этой политикой.

Благодаря постоянному вниманию Политбюро, непосредственному руководству и контролю со стороны товарищей Ле Дык Тхо и Фам Хунга, благодаря напряженной работе большого коллектива людей, в процессе которой были весьма тщательно рассмотрены и решены все относящиеся к делу вопросы, подготовка к организации управления Сайгоном была вскоре успешно завершена.

Незадолго до начала операции к нам по приказу Главного командования для подготовки к приему военных объектов противника прибыла большая группа военных специалистов под командованием заместителя начальника Генерального штаба генерал-майора Зиап Ван Кыонга.

В те же дни мы с товарищами Чан Ван Ча, Донг Ван Конгом и Ле Нгок Хиеном сосредоточили все усилия на организации взаимодействия войск в операции, рассматривали и утверждали планы боевых действий и снабжения войск на различных направлениях, осуществляли контроль за ходом подготовки к операции. В ставке командования царило необычное оживление. Отовсюду приходили «гости» — то для доклада, то для получения задания, то для согласования планов.

Все, кто имел возможность наблюдать за работой командования в эти дни, отмечали большую оперативность в решении всех вопросов, исключительное морально-политическое единство, удивительное взаимопонимание между старшими и младшими, между представителями различных видов вооруженных сил и родов войск, решимость преодолеть любые трудности и добиться победы в этой исторической битве. Командиры особо заботились о том, чтобы вверенные им воинские соединения и части внесли как можно больший вклад в освобождение Сайгона. Нередко нам приходилось умерять их пыл. В связи с этим вспоминается такой случай. Артиллерийским подразделениям из состава войск 7-го военного округа была поставлена задача обстрелять из 130-миллиметровых пушек [180] аэродром Таншоннят и ряд объектов в самом Сайгоне. Однако довольно долгое время артиллеристы не могли найти достаточно близкой к городу удобной огневой позиции для своих батарей. Тогда на встрече со мной командующий артиллерией в Сайгонской операции генерал Зоан Туэ и начальник артиллерии штаба 7-го военного округа полковник Нгуен Там предложили силами пехотной дивизии захватить плацдарм в районе Биньзыонга и разместить там 130-мм дальнобойные орудия. Плацдарм был действительно хорош, а план, безусловно, осуществим, но тем не менее, исходя из общих требований, предъявляемых к операции, — дерзость, внезапность и верный расчет, — мы решили ради успеха всей предстоящей операции отклонить этот дерзкий и оригинальный проект, предложенный артиллеристами.

При проверке состояния путей сообщения, по которым нашим войскам предстояло с разных направлений продвигаться к Сайгону, выяснилось, что все разрушенные врагом мосты на дорогах № 1 и 20 уже восстановлены, однако остался один неисправный мост Нябить, расположенный на дороге № 14, на участке между Донгсоаем и Тонтханем. А между тем через этот мост должны были пройти все войска, направляющиеся с севера к Сайгону и в район восточнее города. Тыловое обеспечение операции в большой степени зависело также от исправности этого моста. Докладывая нам об этом, заместитель командующего группой «559» Фан Кхак Хи сообщил, что в районе Нябить река особенно глубока, берега отвесны, а авиация противника, по-видимому, решила ни в коем случае не дать нам восстановить мост. Все это создавало большие трудности для нас. Выслушав доклад, мы дали указание усилить противовоздушную оборону в районе Нябить и обязали товарища Фан Кхак Хи выехать на место и непосредственно руководить ремонтом моста.

В своих планах мы предусмотрели и возможность разрушения врагом всех мостов через реки Сайгон и Донгнай, а также других мостов в самом Сайгоне. На этот случай мы с политкомиссаром инженерных войск Намбо полковником Чан Ба Тонгом согласовали план, по которому наряду с восстановлением разрушенных и возведением новых, временных мостов и использованием паромов для переправы части войск и боевой техники предполагалось использовать катера, лодки и баржи, принадлежащие населению. Другую же часть войск решено [181] было этими же средствами по речным путям доставить прямо в Сайгон. Активное участие в подготовке этих планов приняли члены Южновьетнамского бюро партии, особенно товарищ Нгуен Ван Со.

Участие ракетных подразделений войск ПВО в операции «Хо Ши Мин» было результатом больших усилий со стороны командования этого вида вооруженных сил. Ракеты охраняли небо во время операции по освобождению Тайнгуена. Сегодня они обеспечивали безопасность наших войск, наступавших на Сайгон. Сама по себе их переброска по чыонгшонской стратегической дороге в Намбо уже представляла собой большое достижение, так как требовала преодоления огромных трудностей. По окончании одного из совещаний, прощаясь с товарищем Куанг Хунгом и заместителем политкомиссара войск ПВО Юга полковником Фам Са, мы после рукопожатий и взаимных пожеланий успехов полушутя напомнили, что авиация противника уже исчерпала все свои возможности, а наших зенитных орудий вокруг Сайгона хоть отбавляй, так что если ракетные войска не поторопятся, то останутся «безработными» в этой операции.

Во время обсуждения с товарищем Чан Ван Занем (Ба Чан) плана действий войск специального назначения мы не забыли поставить перед ними еще одну важную задачу: при атаке военно-воздушной базы Таншоннят выделить специальный отряд для быстрейшего захвата района так называемого ранчо Дэвис, где находилась наша военная делегация, чтобы как можно быстрее переправить наших людей в безопасное место.

Последние дни перед генеральным штурмом Сайгона были особенно напряженными. Мы направляли во все соединения и части, в штабы всех видов и родов войск инспекционные группы для проверки хода последних приготовлений к операции. Благодаря самоотверженной работе связистов мы имели возможность быстро, своевременно получать информацию с участков фронта и ежедневно связываться с Ханоем. Под руководством командующего и политкомиссара войск связи Юга старшего полковника Нгуен Вуан Тханга и товарища Хоанг Ниема связисты за короткий срок завершили все необходимые приготовления к обеспечению связи в операции по освобождению Сайгона.

Снабжение войск всегда было одной из главнейших задач в войне, можно сказать, альфой и омегой всех операций. [182] Как правило, служба тыла начинает готовиться к ним первой и по окончании боев последней завершает свои работы. К этой службе всегда предъявляют повышенные требования, ее постоянно понукают, приучают быть готовой ко всяким неожиданностям. В битве за освобождение Южного Вьетнама наш большой тыл — социалистический Северный Вьетнам — удовлетворил все материальные потребности фронта. Вся служба тыла при проведении операции «Хо Ши Мин» хорошо справилась со своей задачей. Накануне генерального наступления командование службы тыла доложило нам о завершении всех подготовительных работ, и при этом товарищи весело добавили: «В Намбо никогда не было так весело и многолюдно, никогда мы не жили так богато, как в эти дни. Ведь нам еще никогда не выпадала честь принимать такое большое число «гостей», да еще каких! Все приехали на автомобилях, прилетели на самолетах, приплыли на кораблях и привезли с собой все необходимое, так что «хозяевам» не надо заботиться ни о чем».

К нам в эти дни действительно приезжало много людей с Севера, из Ханоя. Их рассказы помогли нам живо представить себе обстановку в нашем социалистическом тылу, который одновременно и строил социализм, и работал для фронта. Преодолевая тяжелейшие последствия длительной войны на разрушение, которую вели США почти непрерывно с 1965 по 1972 год, Север тем не менее мобилизовал огромные людские и материальные ресурсы для оказания помощи великому фронту — Югу в его победоносной борьбе.

С момента своего образования Комитет помощи фронту работал невероятно напряженно, изо дня в день решая сложнейшие, важнейшие задачи. Ему постоянно помогали своими советами члены Политбюро и Секретариата ЦК. Мы знали, что для обеспечения победы в операции «Хо Ши Мин» руководители партийных и государственных органов, провинций и городов Севера работали днем и ночью, что весь народ Северного Вьетнама обратил свои взоры к Сайгону, стараясь как можно быстрее, лучше и полнее обеспечить все нужды фронта. Нас до глубины души тронуло известие о том, что горцы районов Тэйбак, Вьетбак предложили направить в Намбо для нужд армии всю предназначенную для них колонну автомашин с рисом и солью, а многие строительные организации, заводы и учреждения выделили до 30–50% своих рабочих и [183] служащих для участия во всесторонней подготовке к операции «Хо Ши Мин».

Не покладая рук трудились во имя удовлетворения нужд Сайгонского фронта и товарищи в 5-м военном округе, где был образован свой комитет помощи фронту во главе с товарищем Во Ти Конгом. Командование округа выдвинуло лозунг: «Все для Сайгонского фронта, все для победы в операции «Хо Ши Мин»!» В 5-м военном округе было образовано прифронтовое управление по обеспечению нужд войск восточного и западного направлений, в которое вошли генерал-лейтенант Хоанг Минь Тхао, генерал-майор Во Тхы и генерал-майор Лы Занг. Мобилизуя на службу фронту значительную часть рабочей силы и транспортных средств, принадлежавших как войскам округа, так и администрации провинций, на территории которых располагался округ, командование округа организовало 2000 автомобильных рейсов по перевозке войск и отправило в район Сайгона 4000 тонн различных грузов.

Жизнь в освобожденной зоне от Чи-Тхиена до Фантхиета постепенно входила в нормальное русло. Население этих провинций начинало вносить свой посильный вклад в обеспечение операции «Хо Ши Мин». Для оказания помощи населению и ликвидации послевоенных трудностей как морального, так и материального порядка в этот район из Северного Вьетнама были направлены специальные группы кадровых работников из министерств здравоохранения, торговли, культуры, народного просвещения, из органов пропаганды. В это время находился в пути из Северного в Южный Вьетнам и министр Чан Куок Хоан с многочисленными группами сотрудников органов государственной безопасности. Вместе с армейскими соединениями и силами государственной безопасности на местах они должны были восстановить общественный порядок, своевременно ликвидировать антинародные вооруженные группы, обеспечить не только мирную жизнь населению, но и безопасный тыл нашим войскам, штурмующим Сайгон. Таким образом, наш тыл к тому времени значительно расширился. К социалистическому Северу присоединилась только что освобожденная огромная территория в Южном Вьетнаме. Это не могло не отразиться и не оказать положительного влияния на мощь и наступательный порыв наших войск на фронте.

Мы отдавали себе отчет в том, что в эти дни наши [184] товарищи в тылу работали не только за двоих — за себя и за одного соотечественника на Юге, но еще и за нас, удостоенных чести быть посланными на передовую. Мы знали, что бойцы и труженики Севера в эти исторические минуты всей душой стремились на фронт.

Особенно отчетливо я представлял себе, можно сказать, явственно ощущал напряженную до предела рабочую атмосферу в знакомом мне до мельчайших подробностей Генеральном штабе нашей армии, где я проработал двадцать с лишним лет, на протяжении двух войн Сопротивления. Без сомнения, в эти дни перед началом операции все мои товарищи в различных отделах — оперативном, разведывательном, шифровальном, связи и т. д. — не знали ни минуты отдыха, с головой уходили в свою работу, требующую особой сосредоточенности, внимания, точности и скрупулезности. Генеральный штаб ведь должен знать все, что происходит на фронте, чтобы информировать Политбюро и Военный комитет при ЦК и давать необходимые рекомендации по ведению боевых действий.

Подобно огромной, хорошо отлаженной машине, ритмично работающей на максимальных оборотах, на предельной мощности и выдающей отличного качества продукцию, наш народ и наши вооруженные силы, обгоняя время, трудились в полную силу в ту историческую весну, чтобы под руководством своей партии — организатора всех побед — подготовить и осуществить в кратчайший срок прекраснейшее творение нашей эпохи — операцию, носящую имя Хо Ши Мина. [185]