13. Сражение надвигается

Сайгон-Задинь — город, насчитывающий три с половиной миллиона жителей, вместе с пригородами занимает площадь 1845 кв. км. В городе множество высотных домов прочной и довольно сложной конструкции. Здесь были сосредоточены центральные административные и военные органы марионеточного режима, крупные склады и тыловые базы. Сайгон — важнейший политический, военный, экономический и промышленный центр противника, его последнее убежище.

Район расположения Сайгона отличается весьма сложным характером местности. Южные подступы к городу перерезаны множеством рек и каналов и во многих местах заболочены. На юго-западе местность тоже заболочена, но в непосредственной близости от города она несколько повышается и становится суше. На дорогах, ведущих в город с севера, много крупных мостов: Бонг, Шанг, Биньфыок, Биньчеу, Гень, автодорожные мосты через реки Донгнай и Сайгон... По полученным нами сведениям, противник имел план минирования всех этих мостов. Если своевременно не захватить их, то наши бронетанковые, артиллерийские и другие части, оснащенные тяжелой техникой, не смогли бы вступить в Сайгон. В здешних краях ливни обычно начинаются в середине мая. В это время передвигаться по бездорожью крупным воинским соединениям почти невозможно.

Сайгон очень долгое время находился под игом чужеземных захватчиков: после ста лет хозяйничанья французских колонизаторов наступило господство американских империалистов. Сайгонцам удалось подышать воздухом свободы и независимости под властью правительства ДРВ менее одного месяца. С тех пор как американские империалисты, совершив прямую агрессию, ввели [152] в Южный Вьетнам свои войска, Юг нашей страны, и в частности Сайгон, был превращен в колонию нового типа. Следуя своей наглой и коварной, прагматичной и преследующей далеко идущие цели политике, сделав ставку на силу оружия и доллара, неоколониалисты пытались поработить население Сайгона как идеологически и политически, так и в культурно-социальном отношении. Янки и их приспешники сделали все, чтобы подорвать основы нашей древней национальной культуры, традиционные моральные устои нашего народа. Сайгон превратился в притон бандитов и проституток, центр торговли наркотиками, был наводнен игорными домами. Почти в каждой семье имелись люди, которые обманным или насильственным путем непосредственно или косвенно были втянуты в войну против своего народа, служили в вооруженных силах или полицейском аппарате. Американский империализм своими обильными подачками деньгами и натурой вырастил богатейшую местную компрадорскую буржуазию, до мозга костей милитаристскую и бюрократическую, паразитирующую на крови остального населения. Он превратил южновьетнамскую экономику и общество в экономику и общество потребления, общество, целиком зависимое от доллара и заокеанских субсидий. Разветвленная сеть агентуры ЦРУ и огромный аппарат психологической войны денно и нощно вели подрывную работу, искажали и извращали реальную действительность, оболванивали и терроризировали простых людей, пытаясь сделать из них врагов революции или по крайней мере внушить им страх перед революцией, перед Сопротивлением.

Но, несмотря на все это, население Сайгона сохранило свой патриотический дух, свои традиции борьбы против иностранных захватчиков и их местных лакеев. Улицы и реки Сайгона помнят героические подвиги жителей города. В самом логове врага, несмотря на непрерывные репрессии и неусыпный полицейский надзор, продолжала работать городская партийная организация — чудо и гордость нашей партии. Нам доводилось встречаться с некоторыми руководителями революционного движения в Сайгоне. Это закаленные в суровой борьбе представители многомиллионных народных масс, каждым своим словом, каждым своим поступком выражавшие их сокровенное желание сбросить жестокое иго американских империалистов и их приспешников, принести мирную, свободную и независимую жизнь любимому городу. И вот [153] теперь на долю мужественного, непокоренного и верного Сайгона выпадала честь — вместе с регулярными войсками всей страны дописать последние страницы героической эпопеи освободительной войны нашего народа против империалистических поработителей.

В ставке командования мы время от времени просматривали передачи сайгонского телевидения. На голубом экране грубые и смехотворные политические инсценировки то и дело перемежались с картинами жалкого существования простого народа. Все увиденное еще больше разжигало в нас ненависть к предателям Родины, и мы с нетерпением ждали дня начала наступления.

Командование войсками в Сайгонской операции получило новую радиограмму Политбюро и Военного комитета при ЦК, в которой товарищ Ле Зуан советовал нам немного повременить с началом наступления, подождать еще несколько дней, пока подойдут главные силы 1-го и 3-го армейских корпусов — пехотные и механизированные части. До начала генерального наступления необходимо было усилить активность наших войск на западном и юго-западном направлениях, блокировать дорогу № 4, заставить врага распылять свои силы для обороны, отвлечь его внимание от направления нашего главного удара, чтобы вызвать в Сайгоне еще большее смятение в рядах противника. Одновременно с этим надо было срочно направить в город несколько подразделений специального назначения и партизанских групп, активизировать боевые действия на других направлениях, создать благоприятные предпосылки для генерального наступления.

Пока шли активные приготовления к Сайгонской операции, пока соединения наших регулярных войск одно за другим прибывали в Намбо из Северного Вьетнама, Тайнгуена и Чунгбо, пока наши склады в Намбо день за днем пополнялись огромным количеством военного снаряжения, местные вооруженные формирования Южного Вьетнама, не теряя времени, с новой силой и энергией наносили удары по вражеским укреплениям.

Войска 8-го и 9-го военных округов, подразделения специального назначения и партизанские отряды, действовавшие в городах и прилегающих к ним районах, нанесли врагу большой урон в живой силе и технике, освободили ряд важных областей, объединили многие освобожденные районы, ранее лежавшие островками глубоко в тылу врага, в провинциях Лонган, Гоконг, Бенче, [154] Митхо, очистили от противника коридоры, ведущие из Восточного Намбо через Тростниковую равнину в Западное Намбо, овладели важными водными коммуникациями в «пограничной» зоне, по которым тотчас же была организована переброска из партизанских баз дополнительных контингентов войск и боевой техники. Во многих районах боевые действия велись параллельно с созданием новых местных формирований. Усиливался набор добровольцев, в провинциях формировались батальоны, в уездах — роты местных войск, а в общинах — взводы и роты партизан. Эти подразделения вооружались трофейным или доставленным с тыловых баз оружием. Непрерывные атаки местных формирований сковали значительные силы регулярных войск противника в 4-м корпусном районе, вынудили противника перенести основные усилия авиации и флота на срыв наступления в этом районе.

4-й армейский корпус, основное регулярное войсковое соединение Намбо, во взаимодействии с войсками Тайнгуенского фронта с 10 марта провел ряд успешных боев, уничтожил значительную часть живой силы противника и в ходе наступления освободил города Анлок и Тентхань, тем самым расширив важнейший плацдарм к северу от Сайгона, блокировав 25-ю дивизию противника в районе Чанглон (провинция Тэйнинь) и создав серьезную угрозу 5-й дивизии, оборонявшей район Лайкхе Бенкат.

В конце марта — начале апреля 1975 года 4-й армейский корпус передислоцировался с северо-запада и севера Сайгона в район, расположенный восточнее Динькуана, а затем, заняв город Залинь — центр провинции Ламдонг, развернул наступление на город Суанлок в провинции Лонгкхань, где оборонялась 18-я дивизия противника.

5 апреля Тхиеу приказал в срочном порядке укрепить фанрангскую оборонительную линию. В этом же приказе он сделал строгое замечание тем генералам, которые хотели как можно быстрее стянуть войска к району Сайгона-Задиня, обозвав их пораженцами. К тому времени противник уже создал глубоко эшелонированную оборону в 3-м корпусном районе, его пехотные дивизии получили значительные подкрепления, бронетанковые войска и артиллерия защищали ключевые позиции, окруженные минными полями, проволочными и противотанковыми заграждениями. На дальних подступах к Сайгону противник создал густую сеть укрепленных постов, обороняемых [155] подразделениями «охраны безопасности» и «гражданской обороны». Враг надеялся, что такая система обороны измотает силы нашей армии и наступление захлебнется у городской черты Сайгона.

Провинциальный центр Суанлок в начале апреля 1975 года превратился в важнейший объект обороны противника в 3-м корпусном районе. Город прикрывал дальние подступы к Сайгону с востока. Пока район Суанлок, Лонгкхань находился в руках противника, он еще мог сдерживать наши войска, наступавшие на Сайгон по дорогам № 20 и 1. К тому времени наши войска, продвигаясь по дороге № 1, уже подходили к Фанрангу, а по дороге № 20 — к Киемтану, освободив провинцию Ламдонг, город Далат и провинцию Туендык. Враг всеми силами удерживал дорогу № 15, соединяющую Сайгон с Вунгтау. Через этот морской порт марионеточный режим еще мог получать помощь от своих хозяев и бежать за границу в случае поражения.

Отстоять Суанлок, Лонгкхань значило оградить от непосредственной угрозы оборонительную линию Бьенхоа, Нёнчать, Бариа, Вунгтау, обеспечить нормальное функционирование аэродромов Бьенхоа и Таншоннят. Именно поэтому противник старался любой ценой удержать Суанлок. Большие надежды при этом возлагались на войска 3-го корпусного района вооруженных сил марионеточного правительства, и в частности на 18-ю дивизию, которая еще не понесла больших потерь в боях. Бросая все силы на защиту Суанлока, сайгонская администрация и генералитет надеялись оттянуть свой смертный час, выиграть время, чтобы найти спасительные компромиссные меры, которые позволили бы марионеточному режиму выжить, избежать полного поражения, полного разгрома.

9 апреля 4-й армейский корпус в составе 7, 341, 6-й дивизий во взаимодействии с войсками 7-го военного округа под командованием генерал-майора Хоанг Кама (командир) и генерал-майора Хоанг Тхе Тхиена (политкомиссар) перешел в наступление на Суанлок. Закаленные в боях воины натолкнулись здесь на яростное сопротивление противника, которому отступать было уже некуда и который поэтому дрался с особым ожесточением.

Противник перебросил на суанлокский участок фронта 18-ю дивизию, 3-ю бронекавалерийскую бригаду, часть сил 5-й дивизии, снятой с оборонительного рубежа на дороге № 13, несколько артиллерийских дивизионов, а [156] также часть сил войск специального назначения 3-го корпусного района и отдельные части и подразделения войск 1-го и 2-го корпусных районов. Ради спасения прогнившего режима американские марионетки не жалели жизни ни солдат, ни генералов.

Но и этого оказалось недостаточно. На суанлокский плацдарм противник перебросил воздушно-десантную бригаду и мобилизовал все свои военно-воздушные силы, базирующиеся на аэродромах Бьенхоа, Таншоннят и Кантхо, на поддержку действий наземных войск. Вдобавок к этому с целью поднять боевой дух солдат и офицеров марионеточной армии аппарат психологической войны в Сайгоне, в США и других странах Запада начал невообразимую пропагандистскую шумиху вокруг боев за Суанлок. На страницах реакционной западной прессы появилось хвастливое заявление командира 18-й дивизии бригадного генерала Ле Минь Дао: «Мы будем драться так, что весь мир заговорит о нас как о героях, и тогда американцы не поскупятся на дополнительную помощь». Усилиями борзописцев, выше своей чести ставивших доллары, Ле Минь Дао в мгновение ока превратился в своего рода «сильную личность», в спасителя режима Тхиеу. Бои за Суанлок с самого начала были крайне ожесточенными и кровопролитными. Части 7, 6 и 341-й дивизий по нескольку раз в день атаковали противника и отбивали его яростные контратаки. Каждый объект в городе не раз переходил из рук в руки. 43-й пехотный полк противника понес большие потери. Были потери и с нашей стороны. Некоторые танки и бронетранспортеры были подбиты, а другие были вынуждены возвратиться на свои базы для заправки горючим и пополнения боеприпасов. Расход снарядов в приданных и поддерживающих артиллерийских подразделениях превысил установленные нормы.

В плане наступления на Суанлок, разработанном в штабе 4-го армейского корпуса, поначалу не было учтено возможное осложнение обстановки в этом районе боевых действий, недооценивалось упорство припертого к стене врага. Крайняя ожесточенность и кровопролитность боев в районе Суанлок, Лонгкхань были неслучайны. От их исхода зависела судьба марионеточной республики. Итоги этих боев должны были показать, как долго еще протянет режим Тхиеу. Поэтому нам потребовалось пересмотреть свою организационную работу, избранные методы [157] развертывания и управления войсками в бою. Соответственно надо было изменить и тактику действий наших войск.

В дни, когда 4-й армейский корпус вел наступление на Суанлок, командование войск Сайгонской операции было занято неотложным делом — завершением разработки плана наступления на Сайгон. И в этой напряженной обстановке мы не упускали из виду ход боев за Суанлок. Командованию вооруженных сил Юга и командованию 4-го армейского корпуса было дано указание использовать новые способы ведения боя. Противник бросал в Суанлок свои последние свежие части. Мы со своей стороны также усилили 4-й корпус личным составом (95-й полк) и материальными средствами.

Для доведения указаний командования и контроля за их выполнением в штаб 4-го армейского корпуса мы направили генерала Чан Ван Ча. Наш новый тактический замысел состоял в том, чтобы не выбивать противника из заранее подготовленных к обороне опорных пунктов, а нанести удары по вновь прибывшим частям и подразделениям, еще не успевшим закрепиться в предместьях города и не организовавшим тесного взаимодействия друг с другом. Одновременно следовало держать под постоянным обстрелом из дальнобойных орудий аэродром Бьенхоа, парализовать действия авиации противника, базирующейся на этот аэродром.

Разгромив 52-й полк 18-й дивизии противника и овладев Тукчынг и Киемтан, наши наступавшие по дороге № 20 войска достигли перекрестка Заузэй. В этом районе были отбиты все атаки 3-й бронекавалерийской бригады, выдвинутой противником из Бьенхоа, уничтожено большое количество танков и блокирован участок дороги № 1. Суанлок оказался отрезанным от Сайгона. Город и командный пункт 48-го полка находились под постоянным огнем нашей артиллерии, 3-я бронекавалерийская бригада была остановлена под Баука и не смогла ни на шаг продвинуться дальше. Артиллерия 4-го армейского корпуса одну за другой подавила артиллерийские батареи противника, нанесла поражение 43-му полку и 1-й воздушно-десантной бригаде, прибывшим на помощь гарнизону в Суанлок.

Наши войска, наступавшие с востока на Сайгон, неудержимым потоком продвигаясь вперед, во взаимодействии с войсками 6-го военного округа 19 апреля освободили [158] город Фантхиет и почти вплотную подошли к Суанлоку. 20 апреля передовые подразделения войск восточного направления вошли в Рынгла. В ту же ночь под угрозой окружения и полного уничтожения части противника, оборонявшие Суанлок, в панике отступили по дороге № 2 в сторону Бариа. Подвергаясь непрерывным атакам, марионеточные войска оставили на дороге множество машин, пушек и другой военной техники. Падение Суанлока произошло так быстро, что некоторым иностранным журналистам пришлось срочно телеграфировать в свои редакции, прося снять с гранок только что переданные сообщения как уже не соответствующие действительности. Сайгонская же армейская радиостанция, закрыв глаза на эти факты, продолжала вести непрерывную психологическую обработку своих солдат из разгромленных подразделений 18-й дивизии, скрывшихся в джунглях Бариа. После потери Суанлока командующий 3-м корпусным районом марионеточный генерал Нгуен Ван Тоан срочно прибыл в Кути для разработки плана обороны северо-западной линии фронта, проходящей черед этот район, и восточной линии обороны Бьенхоа, Лонгбипь, Лонгтхань.

С падением Суанлока путь на Сайгон с востока был открыт для войск 2-го и 4-го армейских корпусов и 3-й дивизии 5-го военного округа, рвавшимся в последний решающий бой. 3-я дивизия приступила к непосредственной подготовке наступления на Бариа и Вунгтау. Таким образом, к началу штурма Сайгона наши войска, действовавшие на восточном направлении, уже завладели чрезвычайно выгодными стратегическими позициями.

Юго-западнее Сайгона наши войска к этому времени заняли Бенлык, Лонган, очистили коридор из Тайниня в Киентыонг, освободили районы Бенкау, Беншой, Коба, установили полный контроль над значительным по протяженности участком реки Вамкотэй, продолжали наступление в направлении Танан, Тхутхыа, вплотную подошли к дороге № 4 и начали устраивать налеты на вражеский транспорт и мелкие укрепленные пункты, создавая плацдарм для наступления войск 232-й группы на Сайгон с юго-запада. На свои исходные позиции вышли подразделения танков и плавающих бронемашин, батареи 122-мм гаубиц, 130-мм пушек, 85-мм орудий прямой наводки, зенитно-артиллерийские дивизионы. Заняли районы сосредоточения и ждали сигнала к наступлению 5, 3, 9 и 8-я [159] пехотные дивизии, 16, 88 и 24-й отдельные полки, входившие в состав 232-й группы. Своевременно были подвезены к районам предстоящих боев сотни тонн боеприпасов, горючего и смазочных материалов. В срочном порядке сооружались огневые позиции для орудий и ракетных установок вокруг аэродрома в Кантхо, который, если бы нам удалось нейтрализовать аэродромы Бьенхоа и Таншоннят, стал бы последней авиабазой марионеточной армии. Надо сказать, что наши войска и население Западного Намбо совершили настоящий подвиг, сумев закрепиться на юго-западных подступах к Сайгону, в низинном, заболоченном крае, где необычайно трудно размещать крупные силы, в особенности тяжелую боевую технику. Потребности в артиллерийских снарядах, например, исчислялись десятками тысяч штук, и все это количество боеприпасов переносилось вручную или перевозилось на маленьких лодках — сампанах. Дорога, пригодная для передвижения тяжелой артиллерии, практически имелась только одна, но и та проходила через сильно заболоченный район. Позиции для артиллерии приходилось устраивать прямо на дорогах. Единственным средством связи между командованием и войсками этого направления было радио. Чем меньше оставалось времени до начала наступления на Сайгон, тем напряженнее шла подготовительная работа на юго-западном направлении и тем жестче были требования держать всю эту деятельность в строгой секретности, чтобы застигнуть врага врасплох.

К северо-западу от Сайгона 25-я пехотная дивизия противника продолжала удерживать свои позиции в районе Тэйниня. У этой дивизии уже не было выбора: и оборона, и бегство грозили полным уничтожением. Отлично понимая это, полицейские и гражданские чиновники жгли документы и на самолетах удирали в Сайгон.

В то время мы еще не ставили перед собой задачу освободить Тэйнинь. Наша цель состояла в ином: сковать и разгромить 25-ю дивизию в этом районе, не дать ей возможности отступить к Сайгону. Для осуществления этого замысла командование 3-го армейского корпуса поставило задачу 316-й дивизии силами одного полка захватить участок дороги Чаво — Баунау — Гозауха и перерезать таким образом сухопутное сообщение между Тэйнинем и Сайгоном. В это же время территориальные формирования провинций Тэйнинь и Биньзыонг атаковали [160] посты, которые обороняли подразделений «охраны порядка» и «гражданской обороны», обстреляли военную базу Чанглон, взорвали склад с 20 тысячами снарядов для 125-мм и 5 тысячами снарядов для 175-мм пушек. Все это вынудило 25-ю дивизию противника растянуть силы для обороны обширного района, прилегавшего к дорогам № 1 и 22.

Отряды партизан и подразделения специального назначения скрытно заняли позиции вблизи назначенных им объектов в Сайгоне и в его окрестностях.

Аэродром Бьенхоа непрерывно подвергался атакам подразделений специального назначения, минометному и артиллерийскому обстрелу. Дело дошло до того, что все самолеты с этого аэродрома улетали на ночь в Таншоннят, чтобы избежать уничтожения при артобстреле. Наши войска постепенно полностью парализовали эту крупнейшую авиабазу противника. Одновременно мы готовили огневые средства для обстрела аэродромов Таншоннят и Кантхо. Выведение из строя этих авиабаз намного снизило бы боевые возможности сайгонских ВВС, угнетающе подействовало на моральный дух солдат и офицеров марионеточной армии, расстроило план «эвакуации населения», способствовало бы созданию благоприятных предпосылок для генерального наступления на Сайгон-Задинь.

Утром 8 апреля мы получили известие, что патриотически настроенный летчик сайгонских ВВС с истребителя-бомбардировщика F-5E сбросил бомбы на «Дворец независимости» в Сайгоне, затем благополучно приземлился на аэродроме в освобожденной провинции Фыоклонг. Как позже выяснилось, это был лейтенант Нгуен Тхань Чунг, родом из Бенче, коммунист-подпольщик, долгие годы служивший в ВВС противника. Отец его, член уездного партийного комитета, погиб геройской смертью в революционной борьбе.

По словам Нгуен Тхань Чунга, в марионеточных ВВС в это время осталось всего 120 самолетов типа А-37 и 70 истребителей-бомбардировщиков F-5, причем из этого числа лишь две трети были способны к выполнению боевых заданий. Число самолето-вылетов в день не превышало 120. Нгуен Тхань Чунг предложил обстреливать авиабазу Бьенхоа не непрерывно, а периодически, так чтобы через каждые полчаса на аэродроме взрывался один артиллерийский снаряд: именно такой промежуток времени требовался вражеским летчикам, чтобы из убежищ [161] добраться до своих самолетов. Обстрел по такому режиму был бы достаточно эффективен, к тому же он позволял сэкономить значительное количество боеприпасов.

У нас возникла идея предложить Главному командованию перевести Нгуен Тхань Чунга на авиабазу Дананг, чтобы там он обучил наших пилотов летать на трофейных американских А-37. Таким образом мы бы имели эскадрилью истребителей-бомбардировщиков А-37 на случай надобности.

Умные, смекалистые, бесстрашные бойцы подразделений специального назначения, прославившиеся на всю страну своими подвигами, перед генеральным наступлением на Сайгон были объединены в шесть групп под единым командованием. 10-я группа расположилась в районе Нябе, Лонгтау, получив задание взрывать вражеские корабли и блокировать путь в море по реке Лонгтау. 116-я группа находилась в полной боевой готовности в районе Ныокчонг, Лонгбинь; 113-я — в районе Бьенхоа. 115-я группа, которой предстояло участвовать в наступлении на Сайгон, заняла исходные позиции в районе Лайтхиеу, Куанче. 117-я группа находилась в районе Выонтхоме, Баву и должна была нанести удар по объектам противника на западных окраинах Сайгона, а 429-я готовилась к выполнению задачи уничтожить вражеские батареи в 8-м и 9-м районах города.

Отважные бойцы-партизаны издавна были для американских оккупантов и их лакеев бичом и грозой. Достаточно вспомнить такие их дерзкие, прогремевшие на всю страну акции, как нападения на американских военнослужащих в гостиницах «Каравелла», «Бринг», «Виктория», «Метрополь» в Сайгоне, налет на главное полицейское управление и американское посольство, потопление судна «Кардер» на реке Сайгон, артиллерийские обстрелы «Дворца независимости», аэродрома Таншоннят, колонн войск во время парада по случаю «Дня независимости» и т. д. Сейчас, накануне штурма Сайгона, отряды этих народных мстителей были многочисленны, как никогда, и располагались они как внутри города, так и в его окрестностях. За городской чертой готовились к диверсионным действиям 4 батальона и множество отдельных отрядов, в городе — 60 групп, 300 вооруженных членов народных дружин и большое число сочувствующих революции мирных граждан, вызвавшихся помочь партизанам. Кроме того, при сайгонском подпольном военном [162] комитете имелись довольно многочисленные местные вооруженные отряды. В районах Нябе, Южный Биньтянь, Танбинь, Хокмон, Говап и других раньше насчитывалось по взводу бойцов, а к началу штурма Сайгона — по одной-две роты. Пригородный уезд Тхудык имел даже батальон, а Кути — и того больше. Следует упомянуть и о многочисленном отряде подпольщиков, в течение многих лет выполнявших особые задания в городе. Работая в различных вражеских органах, они своевременно снабжали нас цепной информацией и сейчас с нетерпением ожидали прихода НВСО.

Горком Сайгона-Задиня организовал печатание и распространение сотен тысяч листовок, сформировал агитационные отряды. Патриотический энтузиазм населения еще больше усиливал замешательство и смятение в сайгонских правящих кругах и парализовал вражеский аппарат подавления на местах. В течение нескольких дней сотни наших кадровых работников и вооруженных дружинников проникли в центральные районы города. В Сайгоне в это время находились десятки членов горкома партии и другие ответственные работники, члены районных отделов кадров, сотни коммунистов, тысячи членов других патриотических организаций. В случае надобности десятки тысяч жителей города были готовы выйти на улицу. Мы имели своих политически надежных людей почти во всех кварталах города, под нашим контролем находились несколько типографий, для агитбригад были приготовлены сотни автомашин, оборудованных громкоговорителями, десятки тысяч метров ткани были переданы в ателье с заказом сшить из них флаги НФО. Большой контингент кадровых работников расположился в непосредственной близости от Сайгона, готовый взять управление городом в свои руки.

Выполняя директивы Политбюро, Южновьетнамское бюро ЦК партии и Военный комитет при нем обсудили и утвердили план генерального наступления и всеобщего восстания с целью освободить Сайгон и всю оставшуюся территорию Намбо. Товарищ Во Ван Киет, назначенный секретарем горкома Сайгона-Задиня, был уполномочен руководить всей организационной работой по обеспечению поддержки населением вступающих в город войск.

Таким образом, еще до начала генерального штурма Сайгон уже был осажден со всех сторон. С востока дорога № 1 была окончательно блокирована, наши войска парализовали [163] авиабазу Бьенхоа, подошли вплотную к Чангбому, были готовы блокировать движение по дороге № 15 и реке Лонгтау и создали серьезную угрозу портовому городу Вунгтау.

С запада и юго-запада войска 9-го военного округа вышли на рубеж Кайвон, южная окраина Кантхо и, что еще более опасно для противника, вплотную подошли к дороге № 4 — жизненно важной артерии, соединяющей Сайгон с дельтой Меконга. Войска 8-го военного округа активизировали свои действия в южных районах провинции Лонган и готовились к блокаде дороги № 4 и судоходного канала Тегао.

Главные силы регулярной армии занимали исходные районы. Захватив Суанлок, войска 4-го армейского корпуса подошли к Чангбому.

На юго-восточном направлении соединения и части 2-го армейского корпуса расположились в непосредственной близости от Лонгтханя, Вунгтау, Ныокчонга, Бариа...

232-я группа войск вышла на рубеж Вамкодонг, Хаунгиа. 5-я и 8-я дивизии находились на ближайших подступах к дороге № 4 в районе Кайлау, Митхо, Танан. Особенно близко подошли к Сайгону два отдельных пехотных полка, которые заняли позиции в Кандыоке и Канзуоке, южнее 8-го района Сайгона.

К северо-западу и северу от Сайгона к этому времени был освобожден обширный район от Локниня до Фыоклонга. На этом направлении войска 1-го армейского корпуса заняли исходные позиции по правому берегу реки Бе, а войска 3-го армейского корпуса — в районе Заутиенга.

Все коммуникации, с разных сторон ведущие в Сайгон, были открыты для наших войск. Линии снабжения и прифронтовые дороги соединились со стратегическими артериями. Все они были в хорошем состоянии и могли выдержать интенсивное движение тяжелой техники на больших скоростях. Впервые за десятки лет войны Сопротивления автоколонны служб тыла Юга и различных военных округов беспрепятственно двигались от Восточного Намбо до Кути, через который проходит провинциальная дорога № 26, и далее до Бинько, Биньми, на севере Тануена, и, при надобности, до Лонгкханя и Бариа.

Каждый день наше командование получало подробную [164] информацию об обстановке в Сайгоне. Новости поступали к нам и из авиабазы Таншоннят, где в те бурные дни продолжала находиться группа наших офицеров. Речь идет о нашей военной делегации во главе с генерал-майором Хо Суан Анем (Хоанг Ань Туан), входившей в состав двусторонней смешанной военной комиссии. Мы поддерживали с ней постоянную связь, и, хотя не сообщали конкретных планов, члены делегации догадывались, что вскоре начнется наступление на Сайгон. Почти три года жили они в окружении врага. Все это время они ни разу не отступили от своих политических позиций, вели непримиримую борьбу с противником, быстро и точно выполняли любое указание вышестоящих инстанций, снабжали нас разнообразной информацией как о противнике, так и о мнениях и настроениях народа. Эту информацию они собирали различными путями, в том числе путем личного наблюдения. Заметив, что враг перебазировал с других аэродромов в Таншоннят огромное количество самолетов и что они стояли даже в непосредственной близости от местонахождения делегации, наши товарищи предложили подвергнуть аэродром артобстрелу. В своей радиограмме они сообщали: «Мы будем рыть убежища и стойко обороняться здесь. Если враг заупрямится, пусть наша артиллерия не поскупится на снаряды. Не беспокойтесь о нашей судьбе. Если нужно, мы с честью умрем во имя успеха операции, во имя окончательной победы революции».

В Таншонняте марионеточные власти отвели нашей делегации несколько деревянных домиков с земляным полом и кровлей из гофрированной жести, обнесенных вполне «живописной» оградой из колючей проволоки. В сложившейся ситуации нашим товарищам было, конечно, трудно на глазах врага рыть бомбоубежища, траншеи и ходы сообщения. Приходилось делать эту работу по ночам и пользоваться за неимением лопат и мотыг кинжалами и кольцами от проволочных заграждений. Вырытую землю разравнивали и утрамбовывали на полу или ссыпали в мешки, обертывали в одежду и прятали в сараи. В это время мы передали противнику нескольких его офицеров из смешанной военной комиссии, не успевших покинуть Буонметхуот, в обмен на своих людей из Таншоннята. Решили отозвать только действительно нужных для операции офицеров, остальные продолжали оставаться на авиабазе, включая и руководителя делегации. [165] При выработке планов обстрела Таншоннята мы неоднократно напоминали артиллеристам, чтобы они отметили местонахождение нашей делегации и обеспечили ей безопасность. Таким образом, к моменту начала операции «Хо Ши Мин», когда все ее участники вышли на исходные позиции, наши товарищи в Таншонняте также стояли на своем особом посту в тылу противника. Сам тот факт, что этот пост существовал открыто и гордо в логове врага, говорил о силе революции и справедливости ее дела. Вместе с тем это давало нашей партии лишнюю возможность знать думы и чаяния народа в осажденном Сайгоне, намерения и действия противника в его предсмертные часы. Не было сомнения в том, что в эти предгрозовые дни наши товарищи в Таншонняте больше чем кто-либо с нетерпением ждали прихода наших войск.

После наших атак на Сайгон, предпринятых в дни Тэта Маутхан (1968 год), противник хвастливо заявил: «У Вьетконга уже никогда не будет сил для повторного нападения на нашу столицу». Теперь же, когда наши войска в полной боевой готовности заняли исходные позиции вокруг Сайгона, было организовано тесное взаимодействие всех сил, расположенных внутри и вне города, и завершались последние приготовления к штурму, наши сердца наполнились безмерным счастьем и гордостью. И как было не чувствовать себя счастливыми: приближалось время «Ч» решающей операции войны, величайший момент за последние более чем сто лет нашей истории. [166]