7. Отражение контратаки противника

С полудня 11 марта до рассвета 14-го в штабе фронта царила напряженная, но полная воодушевления атмосфера. Непрерывным потоком поступали сообщения из войск и от радиоразведки. Состязание в скорости с противником действительно началось в тот самый момент, как умолкли выстрелы в Буонметхуоте. Наши войска стремительно продвигались по дороге № 14 к Буонхо, Бандону, Датли, тыловым базам 53-го и 45-го полков и другим объектам. Наши танки и артиллерия атаковали различные объекты в окрестностях Буонметхуота.

Один из полков 320-й дивизии с боями пробился к югу по дороге № 14, освободил уездный центр Буонхо и вынудил противника отступить к Датли, а другой продвигался на север, к мосту Я-Лео. В результате дивизия взяла под свой надежный контроль дорогу № 14 на участке протяженностью 80 км. 10-я дивизия развернулась в восточном направлении от Буонметхуота, заняла удобные позиции и приготовилась разгромить подкрепления, которые противник направлял, чтобы вновь овладеть городом. К полудню 12 марта мы замкнули кольцо окружения вокруг уездного центра Фыокан. Командир подразделений территориальных войск уезда Фыокан сбежал вместе с полицейскими.

Части 316-й дивизии и 95 «В» полка очистили от противника подземные убежища Буонметхуота. Они освободили политзаключенных из тюрем и приступили к овладению территорией учебного центра 23-й дивизии, преследуя остатки войск противника, бежавшие на каучуковые плантации на западной окраине города, и призывая к капитуляции отряды «гражданской обороны» и личный состав местных формирований. [79]

Наши подразделения специального назначения закрепились на аэродроме Хоабинь, успешно отразив контратаки подразделений 53-го полка марионеточной армии. Батареи наших дальнобойных орудий готовили данные на ведение огня по району к востоку от города и вокруг аэродрома Хоабинь. Сосредоточенные в восточной части города зенитные расчеты в любую минуту были готовы открыть огонь по вертолетам с воздушным десантом противника.

Подразделения наших бронетанковых войск вышли в районы сосредоточения и подготовили исходные позиции для возобновления наступления в направлении Буонметхуот, Лактхиен, Фыокан.

Как только стихла перестрелка в Буонметхуоте, население сразу приступило к сооружению бомбоубежищ и частичной эвакуации за город. Только что сформированные отряды военной милиции указывали эвакуировавшимся дорогу на запад и блокировали пути на восток, задерживая пытавшихся бежать ярых реакционеров. Семьям бедняков, покидавшим город, бесплатно выдавались рис и соль. Наша зенитная артиллерия создала над городом огневую завесу, в которой сгорали вражеские бомбардировщики и разведывательные самолеты.

В провинции Дарлак противник уподобился змее без головы. Большинство солдат марионеточной армии в Бандоне сдались в плен, остальные бежали. Подполковнику, начальнику тыловой базы 45-го полка, пришлось взять на себя общее руководство действиями уцелевших подразделений 45-го и 53-го полков. В телеграмме, направленной в вышестоящий штаб, он просил помощи, предложил бросить в расположение наших войск зажигательные бомбы, чтобы солдаты марионеточной армии смогли спастись бегством.

В ходе боевых действий в окрестностях Буонметхуота многие группы солдат марионеточной армии добровольно сдавались в плен. Нами было захвачено также много машин и 105-мм орудий. Самолеты А-37 звено за звеном совершали налеты на Буонметхуот, а разведывательная авиация противника усиливала свою деятельность в небе Фыокана и над аэродромом Хоабинь.

На нашем командном пункте на рабочей карте с каждым часом появлялось все больше кружочков, штрихованных красными крестами и обозначавших объекты, уничтоженные или захваченные нашими частями. Красные [80] стрелки указывали направления наступления наших войск, зеленые показывали отступление противника в ближайшие леса.

В отделе связи то и дело слышались резкие, нетерпеливые телефонные звонки. Офицеры, дежурившие у аппарата, хотя и старались сохранить строго деловой вид, все-таки не могли скрыть улыбки радости при каждом известии о победе наших войск. Обслуживающий персонал бесшумно выполнял свою работу, двигался по комнате осторожно и тихо. Временами можно было увидеть, как ординарцы с любовью подавали офицерам, дежурившим у аппарата, сигареты, присланные из тыла.

Стояла ранняя весна. Леса Тайнгуена еще не оделись в новый наряд, но в полуденные часы уже становилось жарко. Жужжание насекомых и пение птиц сливались с дальней канонадой, с гулом разведывательных самолетов OV-10, кружившихся над лесом в поисках объектов для ударов, и криками «Алло! Я — ZA75!» на командном пункте.

В полдень 12 марта в разгар боя с контратаковавшим нас противником одновременно вышли из строя все линии связи командного пункта. В окрестностях не слышно было взрывов бомб и гула самолетов. Как мы ни старались, дозвониться куда-либо по телефону не удавалось. Все офицеры штаба прервали работу и молча переглянулись. Начальник связи выбежал из землянки, чтобы выяснить, в чем дело. В этот момент метрах в трехстах от штаба раздался трубный рев приближающихся слонов.

Оказалось, что виновниками всего случившегося были слоны, которые, напуганные взрывами бомб и снарядов, бежали стадом в сторону вьетнамо-кампучийской границы, мимо нашего командного пункта. Подразделение, которое несло охрану КП, немедленно отправилось усмирять «несознательных» животных. Однако солдатам запрещалось стрелять в слонов, надо было действовать осторожно, чтобы сохранить ценных животных и не раздразнить их, иначе они могли растоптать наш командный пункт. Всем был дан приказ в случае необходимости спуститься в деревянное А-образное убежище, «так как никому не стыдно прятаться от слонов».

К счастью, слоны прошли мимо, и наша охрана «пребывала в бездействии». Только связистам после этого пришлось туго, потому что животные не только оборвали провода, но часть из них утащили с собой. [81]

Ночью 12 и 13 марта мы спали по очереди; дежурные офицеры, сменяя друг друга, внимательно следили за обстановкой. В ночном лесу порой стояла необычайная тишина, но не было никакой возможности уснуть долгим, безмятежным сном. В голове кружились беспокойные мысли, а если, случалось, задремлешь на минутку, то телефонный звонок и торопливые шаги дежурного сразу прогоняли сон.

12 марта из Ханоя поступила срочная радиограмма. Текст приносили по частям, по мере дешифрования. Товарищ Во Нгуен Зиап передавал мне мнение Политбюро и Военного комитета при ЦК в ответ на мою телеграмму. Политбюро и Военный комитет информировали нас о том, что на других фронтах также развернулись активные и согласованные боевые действия, посоветовали ускорить принятие и строго проконтролировать осуществление мер по отражению контратак противника, уничтожить как можно больше его живой силы в районе Буонметхуота и прилегающей зоне, быстро окружить Фубон.

Политбюро и Военный комитет полагали, что если враг понесет значительные потери в живой силе, потеряет провинциальный центр Буонметхуот и ряд уездных центров, а дорога № 19 будет перерезана, то он вынужден будет стянуть оставшиеся в Тайнгуене силы к Плейку или же предпринять стратегическое отступление и оставить плоскогорье. В связи с этим Политбюро и Военный комитет при ЦК партии распорядились немедленно сомкнуть кольцо окружения вокруг Плейку и перерезать все сухопутные и воздушные пути сообщения, в любом случае подготовиться к уничтожению противника.

Таким образом, Политбюро и Военный комитет при ЦК партии заранее предвидели стратегический отвод сил противника из Тайнгуена. Готовясь к проведению операции по овладению Буонметхуотом, мы стремились не только лишить противника возможности перебросить подкрепления своим войскам в Тайнгуене, но и не дать ему беспрепятственно уйти из этого района.

Авиация противника продолжала переброску войск в район Фыокана и западнее аэродрома Хоабинь. Личный состав переброшенных сюда подразделений 44, 45 и 53-го полков переживал самые страшные минуты в своей жизни.

Еще находясь в воздухе, вертолеты попадали под обстрел нашей разнокалиберной зенитной артиллерии. Солдаты [82] и офицеры марионеточной армии видели, как они падали, подбитые. Те, кто сумел приземлиться, не успев выстроиться, разбегались, чтобы укрыться от шквального огня наших артиллеристов и пулеметчиков. При виде наших танков и бронемашин, врывавшихся в их ряды, приходили в неописуемый ужас.

Один за другим были разгромлены подразделения воздушного десанта противника, а их остатки обратились в беспорядочное бегство к дороге № 21. По пути они увлекали за собой подразделения территориальных формирований чиновников марионеточных властей, бросили много машин, орудий и боеприпасов.

Наши войска преследовали противника на бронетранспортерах. Продвигаясь по главным дорогам, они опережали отступающие подразделения противника, устанавливали на дорогах заградительные посты и задерживали одиночных солдат марионеточной армии. Тяжело пришлось офицерам разведывательных и оперативных отделений штабов наших войск: было очень трудно установить и отметить на карте, где находятся те или иные части противника, так как они отступали в страшном беспорядке, ведя в эфире хаотические радиопередачи, из которых невозможно было понять, кто кого вызывает и кто к кому идет на выручку. Самолеты противника кружились в небе, бессильные помочь наземным войскам.

На рассвете 14 марта, выслушав доклад дежурного, мы пришли к окончательному выводу: основные силы 23-й дивизии в составе 44-го и 45-го полков, находившиеся восточнее Буонметхуота, в итоге двухдневных боев разгромлены. Такая же участь постигла остатки 53-го полка и 21-ю боевую группу войск специального назначения. Контратаки сил 2-го корпусного района в Тайнгуене сорваны. Противник потерпел еще одно поражение и оказался в положении худшем, чем было до того, как он предпринял попытки контратаковать.

С согласия Политбюро и Военного комитета при ЦК мы продолжали наступление по намеченному плану. 14 марта после обмена мнениями с офицерами штаба я послал Политбюро и Военному комитету при ЦК партии радиограмму, в которой подтвердил получение всех телеграмм, направленных в наш адрес, и сообщил о том, что нас чрезвычайно вдохновили замыслы Политбюро и Военного комитета и их указания относительно дальнейшего развития операции. Мы пообещали всеми силами [83] обеспечить осуществление пожеланий руководства: наращивать темпы побед, за несколько месяцев 1975 года выполнить план, намеченный для Тайнгуена на два года.

Мы доложили Политбюро и Военному комитету подробности первых дней операции, рассказали, как вынуждали противника подчиняться нашей воле, вводили его в заблуждение относительно главного направления нашего наступления до самого момента начала операции, застигнув врага врасплох.

С 1 по 9 марта 1975 года, перед наступлением на Буонметхуот, мы развернули боевые действия таким образом, чтобы привлечь внимание противника к Контуму и Плейку, потом, перерезав коммуникации, изолировали главный объект нападения. Поэтому только перед самым началом артиллерийского налета на Буонметхуот противник понял наши намерения. Он забил тревогу, хотел усилить оборону, но было уже поздно: его силы были рассредоточены.

При нанесении удара по главным объектам в Буонметхуоте мы прибегли к взаимодействию различных родов войск на всех четырех направлениях и использовали самые опытные части и подразделения в составе ударных групп, заблаговременно выведя их на ближние подступы к городу. Крупные ударные танко-пехотные группы, обойдя оборонительные позиции противника, с ходу устремились в город и быстро разгромили два важных органа управления противника — штабы 23-й дивизии и Дарлакского военного округа.

На южном направлении наступали два стрелковых батальона, скрытно размещенные на ближних подступах: один атаковал штаб 23-й дивизии, а другой — штаб военного округа. Одновременно с ними с запада и северо-востока устремились к центру города две ударные группы с приданными танковыми, артиллерийскими и зенитными подразделениями. На юго-западном направлении была создана еще одна ударная группа в составе стрелкового батальона и танковой роты. При этом одна рота стрелкового батальона атаковала в сопровождении танков, а две другие заблаговременно вышли на исходный рубеж в 2 км от штаба 23-й дивизии. Вместе с танковой ротой пехотные роты образовали сильную ударную группу, атаковавшую главный объект наступления в тот момент, когда наша артиллерия перенесла огонь на другие объекты. [84] Противник не успел организовать сопротивление и быстро утратил возможность управлять своими силами.

Быстрая победа в Буонметхуоте говорит о преимуществах смелого, внезапного удара. Этот способ ведения боя, однако, отличается большой сложностью и требует самого четкого взаимодействия различных родов войск. Мы этого добились при проведении операции по овладению Буонметхуотом. Однако в ходе успешно проведенных боев в некоторых наших частях в отдельные моменты проявлялись и недостатки, которые следовало изжить как можно скорее. Уровень нашего сознания и стиль действий еще не совсем соответствуют новым условиям и требованиям. Осталась старая привычка подолгу и часто проводить собрания. Некоторые командиры не могут похвастать сообразительностью и находчивостью. Бывали случаи, когда командование не знало действительного положения в войсках. Встречались и такие факты: располагая радиотелефонами, некоторые части не пользуются ими, а стараются проложить проводную линию связи; захватив трофейные автомашины и водителей, не используют их, а переход совершают в пешем порядке. В то время когда армия врага разваливается и не представляет собой организованной и способной упорно обороняться силы, некоторые товарищи все еще требуют соблюдения старых, привычных правил, например, не наносят ударов ночью, а предпочитают дожидаться рассвета. Или такая несуразность: число самолетов, используемых противником в боевых действиях, невелико, и летают они на больших высотах, бомбометание по заданным ориентирам осуществляют неточно, и все-таки некоторые командиры запрещают подчиненным войскам маневрировать днем, чего-то ожидая, медля, понапрасну теряя время. Мы неоднократно указывали и указываем на эти недостатки, постепенно они искореняются.

Наступление развернулось чрезвычайно быстро и в крупных масштабах. Каждый день приносит все больше возможностей для завоевания новых побед. Некоторые местные партийные комитеты все еще находятся в растерянности перед той работой, которая ложится на их плечи. Старые привычки, организационные методы и образ мышления вступают в противоречие с велениями новой обстановки, когда требуются крупномасштабность и оперативность.

Такое положение существует не только в Тайнгуене, [85] но и на других фронтах. Оно обусловлено тем, что и оценка противника, и образ мышления, и стиль работы, привычные нам, уже не соответствуют новой обстановке. Теперь наряду с быстротой, маневренностью, гибкостью в действиях и всемерной экономией времени необходимо повышать организаторские способности командиров, личную ответственность каждого военачальника за порученное дело, уметь дерзать и отвечать за принятое решение, а не сваливать ответственность на коллектив. После боев на Тайнгуенском фронте значительно вырастет мастерство наших солдат и офицеров, они приобретут новый ценный опыт.

Опыт боев показал, что нам необходимо уделять больше времени тактической подготовке войск, прививать им навыки оперативного и гибкого реагирования, развивать у военачальников организаторские и командные навыки для ведения скоротечных, следующих один за другим боев, обучать солдат и офицеров вождению всех видов машин, умению пользоваться радиотелефоном, военной техникой и другими современными средствами ведения войны, обращая главное внимание на умение пользоваться оружием противника для уничтожения его самого.

Мы полностью согласны с теми мерами в области пропаганды, которые предложил в своей телеграмме товарищ Во Нгуен Зиап. Поскольку противник продолжает скрывать правду, вводя общественность в заблуждение, мы должны действовать своевременно, расчетливо и умно. Только после полного освобождения провинции Дарлак целесообразно будет дать официальные сообщения об этом через газеты и по радио, причем одновременно с публикацией заявления народно-революционного комитета провинции Дарлак, объявлением состава этого комитета, данных об итогах боев и показаний военнопленных. [86]