Тысяча девятьсот тридцать первый год (из дневника бывшего радиста Красной армии)
Уже несколько дней идут бои с гоминьдановцами. Вчера 18-я дивизия начала наступление на Лунган, расположенный в глубоком тылу советского района. Наше командование, сосредоточив превосходящие силы, предприняло операцию по окружению и уничтожению врага: 3-й корпус Красной армии наносил удар с фронта, 4-й корпус наступал на правом фланге, 3-я армейская группа — на левом фланге, 12-й корпус отрезал гоминьдановцам пути отхода в тыл. Враг был разбит. Командир дивизии Чжан Хуэй-цзань вместе со своим штабом, а также две бригады гоминьдановцев — в общей сложности более девяти тысяч человек — были взяты в плен. Не ушел ни один солдат, не пропала ни одна винтовка. Все оружие врага оказалось в наших руках. 64-я дивизия Красной армии полностью перевооружилась, сменив примитивные копья и самодельные ружья на пятизарядные винтовки — продукцию Ханьянского арсенала.
Бойцы с воодушевлением говорят: «Нынешний Новый год не то, что прошлый! Чан Кай-ши прислал нам богатые подарки!..»
Разгром 18-й дивизии сильно напугал гоминьдановцев. 50-я дивизия Тань Дао-юаня, сразу же изменив направление, поспешно отступила на восток. Наши войска, преследуя гоминьдановцев, вышли в район Дуншао. [10]
Вчера утром, до прибытия главных сил, одна из частей нашей 64-й дивизии более двух часов вела упорный бой с гоминьдановцами. Кончились патроны. Началась рукопашная схватка. Штыков было мало, бойцы дрались прикладами и камнями. В самый напряженный момент боя подоспели молодые бойцы из «отряда копьеносцев». Гоминьдановские штыки не переломили пики красноармейцев. Когда враг уже был разбит, подошли и наши главные силы. Жестокий бой закончился нашей полной победой.
Первый «поход»{1} гоминьдановцев против Красной армии окончился провалом. Мы одержали две крупные победы, можно сказать «проглотили» полторы дивизии гоминьдановцев. Гоминьдановские войска, действовавшие на других направлениях, также были вынуждены отступить. Говорят, что общая численность гоминьдановцев в этом «походе» составляла более ста тысяч человек.
В бою у Лунгана наши войска захватили невиданный трофей — радиостанцию. Бойцы Красной армии, в прошлом в большинстве своем крестьяне, не разобрались, что это за вещь. Они разбили радиопередатчик, динамо-машину и аккумуляторы, неповрежденным остался только радиоприемник. Его отправили в Главный штаб Красной армии.
В Главном штабе обрадовались трофею. Тотчас же войскам была разослана директива: все захваченные трофеи отныне должны передаваться в вышестоящие инстанции в целости и сохранности.
Эту директиву сразу же приняли к исполнению во всех частях. Сегодня услышал, что во время ожесточенного боя с 50-й гоминьдановской дивизией близ Дуншао захвачена еще одна радиостанция. Она оказалась совершенно целой. Вместе с шестью взятыми в плен вражескими радистами ее отправили в Главный штаб Красной армии, в Сяобу. [11]
Получена директива из Главного штаба. В целях создания в Красной армии подразделений радиосвязи, говорилось в ней, Главный штаб решил организовать курсы по подготовке военных радистов. Всем корпусам предложено отобрать и направить на курсы в Сяобу политически стойких, развитых, здоровых молодых бойцов.
Во второй половине дня товарищи Су Юй и Гао Цзы-ли сообщили мне, что партийный комитет корпуса решил направить меня на курсы радистов при Главном штабе. Они наказывали мне старательно учиться, упорно овладевать знаниями. «Партия и командование поручили тебе почетное дело, — говорили они. — Ты удостоен высокого доверия».
Я был очень доволен этим назначением, хотя в душу невольно закрадывалось сомнение: что такое радио, смогу ли я, с начальным образованием, овладеть этой специальностью? Однако, что бы там ни было, — все равно поеду!
После ужина я поспешил сообщить своим боевым друзьям: «Завтра отправляюсь в Главный штаб изучать радиодело...» Товарищи были рады за меня.
Во второй половине дня благополучно добрался до Сяобу и доложил в Главном штабе о своем прибытии. Начальник оперативного отдела Го Хуа-жо немного побеседовал со мною, а затем направил меня в отряд радистов, насчитывающий всего двенадцать курсантов. Командиром учебного отряда является Ван Чжэн, комиссаром — Фэн Вэнь-бинь.
Утром приступили к занятиям. По случаю начала учебы в штабе состоялся митинг. С кратким приветственным словом к курсантам обратился главнокомандующий Чжу Дэ. Он призвал нас не бояться трудностей и настойчиво учиться. Настроение у всех приподнятое. Впервые в Красной армии созданы и начали работать курсы военных радистов. [12]
После ужина курсанты-коммунисты собрались вместе. Была создана партийная ячейка. Меня избрали членом бюро ячейки по работе с молодежью.
Прошла уже неделя, как мы перебрались в Хуанпи. Сегодня Международный женский день — 8 марта. Было проведено торжественное собрание. Я участвовал в спектакле, который высмеивал старые обряды. Все говорили, что играл я неплохо. Мне досталась роль старой матери. Санитарки Чи Хуа и Цзянь Хуа играли моих дочерей. После спектакля я от души смеялся над собой. Ведь я в таком возрасте, что самому иногда необходима забота матери.
Четыре месяца прошло с тех пор, как я поступил на курсы радистов. Сегодня памятный день — я впервые начал работать на ключе. Позади остались дни упорной учебы. За это время мы несколько раз меняли место своего расположения. Из Сяобу перешли в Хуанпи, потом — в Цинтан, теперь — сюда. Тяжело нам приходится! Особенно плохо обстоит дело с материальным обеспечением. Не хватает телеграфных ключей, бумаги, карандашей, горючего. Другие подразделения сидят в темноте: экономят горючее, чтобы отдать его нам; ведь без него не запустишь динамомашину. Когда садятся аккумуляторы, собираем у товарищей батареи от карманных фонариков...
Одеял нет. Мы часто спим прямо на траве. Проклятые блохи! Они нас замучили.
Наш дневной рацион очень скудный. На человека приходится ежедневно один цзинь{2} неочищенного риса и немного чечевицы. Да и эти продукты нам отдают рабочие и крестьяне советских районов, которые сами терпят лишения и голод. Сегодня вечером мне вдруг подумалось: знают ли люди, живущие под гнетом гоминьдановцев, какую трудную и тяжелую борьбу мы ведем? Как-то вспомнится это суровое время через много лет, когда в стране победит революция? [13]
Сегодня я вместе с товарищем Сяо Чжуном под руководством командира учебного отряда Ван Чжэна учился принимать радиограммы. Когда мы заканчивали работу, я увидел, что наш командир неожиданно сделался очень серьезным: он перехватил разговор между радиостанцией штаба 28-й дивизии Гун Бин-фаня (дислоцированной в Футяни, в двадцати километрах от расположения наших войск) и радиостанцией охранной части этой дивизии, находящейся в Цзиани.
Радиостанция штаба дивизии. Сейчас мы дислоцируемся в Футяни. Завтра утром выступаем.
Радиостанция Цзиани. В каком направлении выступаете?
Радиостанция штаба дивизии. В направлении Дунгу.
Замечательно, что мы перехватили этот разговор! Итак, завтра утром гоминьдановцы собираются перейти в наступление. Командир нашего отряда Ван Чжэн тотчас отправился в Главный штаб с докладом.
Через некоторое время заговорили все телефоны, связывающие Главный штаб с корпусами. Был отдан следующий приказ: «Подъем в 24.00, окончание приема пищи в 01.00, сбор в 01.30, выступление — в 02.00. Необходимо во что бы то ни стало до рассвета занять все выгодные позиции в районе хребта Дунгулин. Задача — решительно уничтожить 28-ю дивизию противника».
Вечер. Последние часы перед началом борьбы против второго «похода»{3} войск Чан Кай-ши. К десяти часам собрали все имущество. Обучение мое на курсах закончилось раньше срока. Я направлен на работу в Главный штаб.
Ночью мы выступили из окрестностей Дунгу и в шесть часов утра прибыли в заранее намеченное место в районе хребта Дунгулин.
Вскоре к нам прибежал один из телефонистов и доложил главнокомандующему Чжу Дэ: «На дороге, западнее [14] небольшого моста, обнаружен взвод противника!» Посмотрев в бинокль, главнокомандующий приказал отряду особого назначения развернуться восточнее моста.
Завязался бой. К противнику подошло подкрепление. Два батальона гоминьдановцев атаковали нас. Отряду особого назначения пришлось отойти к высоте, где находились комиссар Мао{4} и мы. Но куда же девался главнокомандующий Чжу Дэ?! Комиссар Мао приказал: «Товарищи! Оставить вещевые мешки. С оружием в руках отбросим врага!»
Только когда атака противника была отбита и перед нами появились два бойца с легкими пулеметами, вслед за которыми с улыбкой на лице шагал Кочегар — в соломенных сандалиях на босу ногу, в старой гимнастерке, в коротких штанах, — мы наконец облегченно вздохнули. Главнокомандующий Чжу Дэ в обращении с людьми приветлив, в быту чрезвычайно прост и невзыскателен, одевается всегда, как боец. За глаза мы называем его «Кочегаром», и он не сердится, когда слышит это прозвище.
В это время в горах, примерно в тысяче метрах от нас, показалась колонна войск, она двигалась с развернутым красным знаменем. Просигнализировав и узнав, что это подходит 7-я дивизия нашего 3-го корпуса, главнокомандующий приказал ей атаковать гоминьдановцев с левого фланга. В ожесточенном бою была полностью уничтожена одна бригада 28-й дивизии противника, другая бригада вместе со штабом дивизии обратилась в паническое бегство. Однако гоминьдановцам не удалось уйти далеко. Наша 3-я армейская группа отрезала врагу путь к отступлению и полностью его уничтожила.
В сумерках мы вступили в Футянь.
Уничтожив в районе Футяни дивизию Гун Бин-фаня, наши войска, словно бог войны Лэй Гун, продолжали крушить врага. В течение недели в боях в районе Шуйнань, Байша и Чжунцунь были разбиты две дивизии — Тан Юиь-шаня и Гао Шу-сюня и одна бригада гоминьдановцев. Наши войска начали наступление на город [15] Гуанчан, который упорно обороняют три дивизии противника под командованием Ху Цзу-юя, Чжу Шао-ляна и Мао Бин-вэня. В наступлении участвует 3-я армейская группа. Действия наших войск поддерживаются огнем двухсот пулеметов. Гоминьдановцы оказывают яростное сопротивление.
Наша радиостанция находится вблизи Главного штаба. Во время моего дежурства (я дежурил вместе с радистом Вэем), едва я наладил прием, услышал, что радиостанция 5-й гоминьдановской дивизии непрерывно подает сигналы о помощи. Вслед за ними в эфир понеслась радиограмма: «Докладываю: главные силы коммунистов атакуют город Гуанчан. В настоящее время идут ожесточенные бои. Комдив Ху тяжело ранен, жизнь его в опасности».
После гибели командира 5-й дивизии Ху Цзу-юя (он умер от тяжелого ранения) гоминьдановцев охватила паника. Три дивизии противника в беспорядке отступили. Часть их была уничтожена. Город Гуанчан освобожден частями Красной армии.
После победы, одержанной у города Гуанчана, наши войска продолжали наступление. 30 мая под Цзяньнином в коротком бою была полностью уничтожена 56-я гоминьдановская дивизия под командованием Лю Хэ-дина. Гоминьдановские войска, действовавшие на других направлениях, тоже начали отступать.
Итак, второй «поход» чанкайшистских войск, проводившийся под руководством гоминьдановского главаря Хэ Ин-циня, полностью провалился.
Сегодня в оперативной сводке Главного штаба говорится: «Наши войска, прорвав фронт противника на глубину нескольких сот километров, за полмесяца одержали пять крупных побед; взято в плен более тридцати тысяч солдат и офицеров противника, захвачено свыше двадцати тысяч винтовок, более пятидесяти орудий разного калибра, несколько сот пулеметов, десять радиостанций и большое количество другого военного имущества».
Вечером связался по радио с канцелярией управления тыла Главного штаба, находящейся в городе Синго, в провинции Цзянси. [16]
Несмотря на сильные помехи, мне все же удалось принять всю радиограмму. Так впервые в истории Красной армии была осуществлена радиосвязь. Какое воодушевление охватило всех радистов!
Сегодня принял радиограмму от тыловой радиостанции, находящейся в южных районах провинции Цзянси. В ней говорится, что противник пытается захватить нашу опорную базу на юге провинции Цзянси, воспользовавшись тем, что наши войска ведут наступление на районы, расположенные на стыке провинций Фуцзянь и Цзянси. Поэтому командование приняло решение немедленно повернуть войска в южные районы провинции Цзянси. Все готовятся к выступлению.
После более чем полумесячного марша, пройдя сотни километров, возвратились наконец в старый советский район — в Синго. Положение исключительно серьезное. Враг захватил почти все наши уезды, волости и поселки. Главный штаб находится всего в двух километрах от расположения противника. Гоминьдановцы зверствуют на захваченной территории. Говорят, что Чан Кай-ши лично принял на себя обязанности главнокомандующего «походом».
Красная армия готовится к жестокой схватке с гоминьдановцами.
Я получил приказ двигаться вместе со штабом 3-го корпуса.
В четыре часа дня я принял и расшифровал радиограмму особой важности — приказ гоминьдановского главаря Хэ Ин-циня своим войскам. В ней говорилось: «В десятидневный срок уничтожить коммунистические войска». Радиограмма состояла из трехсот двадцати четырех знаков. Прочитать ее удалось благодаря знанию шифра, захваченного в боях против второго «похода» [17] гоминьдановских войск. Эта радиограмма полностью раскрыла оперативный замысел врага, а также группировку его сил. Радиограмму немедленно отправили в Главный штаб.
Располагая сведениями, переданными радиостанцией гоминьдановского главаря Хэ Ин-циня, наши войска решили нанести удар по сравнительно слабому месту противника — ударному корпусу третьего направления (в состав корпуса входят 47-я дивизия под командованием Шангуань Юнь-сяна и 54-я дивизия под командованием Хао Мэн-лина). Наши войска, разгромив у Дашаня гоминьдановскую Отдельную бригаду, двигаются из Лунгантоу в направлении Ляньтана и Лянцуня.
1 августа в районе Ляньтана наши войска полностью разгромили гоминьдановский ударный корпус третьего направления. В плен было взято более десяти тысяч солдат и офицеров противника. Через три дня части Красной армии подошли к Хуанпи. В бою за этот населенный пункт была уничтожена 8-я гоминьдановская дивизия под командованием Мао Бин-вэня.
Сегодня наш 3-й корпус в местечке Цзюньпу, находящемся между Хуанпи и Лунганом, соединился с Главным штабом...
«Пулемет» (прозвище работника Главного штаба Ху Гун-ся) прибежал ко мне:
— Собирайся скорее! Комиссар Мао вызывает тебя!
Я испугался: зачем я ему понадобился? Не понимая, в чем дело, взволнованный и растерянный, я последовал за Пулеметом. Войдя к комиссару Мао, я взял под козырек. Пулемет хотел было назвать мое имя, но комиссар Мао опередил его, он подошел ко мне и пожал руку. Похлопывая меня по плечу, он спросил, сколько мне лет, долго ли я учился, как идет работа... Я отвечал на каждый вопрос товарища Мао Цзэ-дуна. Под конец комиссар Мао сказал:
— Радиограмма Хэ Ин-циня, которую вы перехватили, представляет большую ценность для нас. — И, обращаясь к работнику штаба, добавил, — Пойдите [18] в адъютантский отдел, получите там и выдайте товарищу Цао три юаня{5} на покупку яиц.
Очень довольный, я тотчас отправился вслед за Пулеметом в адъютантский отдел получать деньги.
Вечером меня вызвал Го — начальник оперативного отдела Главного штаба. Он сказал:
— Немедленно свертывай радиостанцию и отправляйся в распоряжение двенадцатого корпуса. Я уже сообщил туда по телефону.
Только к утру я добрался до штаба 12-го корпуса. Перед корпусом поставлена задача: двигаться на север в направлении Ихуана и Лэаня, где отвлечь на себя крупную группировку противника с тем, чтобы дать возможность главным силам Красной армии разгромить гоминьдановцев в районе Синго. Наши силы: 100, 101 и 102-й полки 34-й дивизии и 107-й полк 36-й дивизии плюс учебный отряд, штаб и политотдел корпуса — всего две тысячи с небольшим человек, закаленных в боях ветеранов Красной армии.
Стремительный удар нашего 107-го полка по городу Лэаню (это была ложная атака) ввел в заблуждение Хэ Ин-циня — командующего армией центрального направления. Гоминьдановцы были вынуждены срочно перебросить в район Лэаня несколько дивизий, в том числе 6-ю дивизию Чжао Гуань-тао, 9-ю дивизию Цзян Дин-вэня, 10-ю дивизию Вэй Ли-хуана, а также части под командованием Лу Сяо-чэня.
Мы оказались в плотном кольце окружения. Однако никто не падал духом. Комиссар Тань Чжэнь-линь{6} призвал бойцов пробиться штыками и гранатами через кольцо вражеского окружения.
Вчера, как только на землю опустились сумерки, прозвучал сигнал атаки. Бойцы стремительно бросились [19] вперед, в стык двух дивизий противника. Завязался ожесточенный бой. Залпы орудий и винтовочные выстрелы, крики «ша!»{7} разносились среди гор, потрясая землю. Бой длился всю ночь. На рассвете 12-й корпус прорвал кольцо вражеского окружения и, совершив обходный маневр, вышел противнику в тыл. После поверки выяснилось, что убито и ранено всего несколько человек.
Когда наступило утро, мы нагнали штаб корпуса. Комиссар Тань, едва увидев меня, спросил:
— Как с радиостанцией?
— Все в порядке, — ответил я.
Комиссар с похвалой отозвался:
— Молодцы! Благополучно выйти из окружения с такой тяжестью — дело нелегкое!
Выйдя из окружения, 12-й корпус возвратился в безопасный район Гухоу-Гуцунь. Несколько дней отдыха плюс теплый, радушный прием местного населения — и усталости как не бывало.
Утром получили радиограмму из Главного штаба: наши войска завязали бои с частями Цзян Гуан-ная и Цай Тин-кая, входящими в состав 19-й армии противника.
Днем настроился на прием. Вот удача! Радиостанции штаба 19-й армии, 60-й и 61-й дивизий и Отдельной бригады Дай Цзи непрерывно подавали сигналы о помощи. Как правило, такие сигналы противника означают, что наша победа не за горами.
В девять часов утра получили радиограмму из Главного штаба, и я тотчас помог командиру корпуса Ло Бин-хуэю расшифровать ее. В радиограмме говорится: «1. Завтра в шестнадцать часов всем корпусам сосредоточиться у Шуйтоучжана, чтобы отметить нашу крупную победу — разгром третьего «похода»{8} гоминьдановских войск против Красной армии, а также на траурный митинг [20] в связи с кончиной командира корпуса Хуана{9}. 2. 12-му корпусу прибыть на Жэньтяньскую базарную площадь в городе Жуйцзине и ожидать дальнейших указаний. 3. Главные силы наших войск в местечке Гаосинюй, близ Синго, нанесли поражение 19-й армии противника (противник уже отступил в уезд Ганьсянь). После уничтожения одной бригады противника в районе Лаоинпань его фронт начал разваливаться. Преследуя противника по пятам, наши войска в районе Чжанцзябэй полностью уничтожили 52-ю дивизию под командованием Хань Дэ-циня».
Борьба против третьего «похода» гоминьдановских войск победоносно закончилась.
Сегодня ходил на центральные курсы за получением новых инструкций по радиосвязи, шифра и других документов.
Главный штаб назначил Линь Чжо-жаня на должность начальника нашей радиостанции (Линь раньше был начальником радиосвязи 28-й дивизии гоминьдановский армии. Взят в плен во время боев под Дунгу). Меня назначили на должность начальника радиосвязи и избрали секретарем партийной ячейки. Товарищ Сун Юй и комиссар просили меня уделять больше внимания политическому воспитанию нового начальника радиостанции, интересоваться личной жизнью, помогать ему. Я понимал: человеку, лишь несколько месяцев назад перешедшему к нам из гоминьдановской армии, необходимо определенное время для того, чтобы пройти революционную школу и начать искренне бороться за дело пролетариата.
Утром связался по радио с центральной радиостанцией Главного штаба. Там работал новый радист, вероятно, из второго выпуска курсов радистов. Радиограмму из пятидесяти слов он выстукивал полчаса. Не успел он принять мой ответ, как я в нетерпении несколько раз [21] подряд послал требование сменить прием. Видимо, тот не понял меня. После смены дежурства я раскаялся: нельзя с такой нетерпимостью относиться к новичкам!
34-я и 35-я дивизии — главные силы нашего 12-го корпуса — в октябре получили приказ войти в состав 4-го корпуса Красной армии. Штабу корпуса и 36-й дивизии предлагалось убыть в город Чантин (Тинчжоу) провинции Фуцзянь и пополнить корпус за счет местных частей Красной армии. Одновременно на штаб 12-го корпуса возлагались функции штаба Фуцзяньского военного округа. Мы помогали населению в проведении аграрной реформы.
Сегодня утром шесть гоминьдановских самолетов бомбили торговый район в городе Чантине. Наиболее оживленная улица, прилегающая к центру города, где расположен народный банк, сильно пострадала от воздушного налета. Командиры и бойцы вели спасательные работы под непрерывным обстрелом и бомбежкой вражеских самолетов. Одна старая женщина шла по улице и говорила всем встречным: «Красная армия — действительно наша спасительница!»
Во время бомбардировки погибли и получили ранения одиннадцать человек. Мой близкий товарищ — радиотехник Ли Хань-чжу был убит при взрыве бомбы. Как только самолеты противника улетели, город Чантин по-прежнему стал похож на яркое море красок. Красные флаги, красные кирпичные стены, яркие транспаранты, лозунги — все это придавало городу необыкновенный вид.
Поздно вечером на многолюдном митинге мы горячо приветствовали участников Всекитайского съезда Советов{10} и образование 5-й армейской группы Красной армии.
Ночью на площадь перед храмом Вэньмяо и на близлежащие улицы вышли люди. Это было настоящее людское море. После митинга несколько десятков тысяч горожан [22] участвовали в массовой демонстрации. Они несли в руках фонари и факелы, и Чантин — этот прекрасный горный городок — казался еще более шумным и величественным.
Прошел год с тех пор, как в бою под Лунганом была захвачена первая радиостанция. За это время радиосвязь в нашей армии получила большое развитие.
Была налажена постоянная связь по радио с Центральным Комитетом партии, Центральным правительством советских районов, 3-й и 5-й армейскими группами, Гуандун-Цзянсийским военным округом, Фуцзяньским военным округом, 12-м корпусом. Всего у нас шестнадцать радиостанций, насчитывающих более восьмидесяти человек обслуживающего персонала (из них часть радистов обучена и подготовлена в Красной армии, часть состоит из перешедших на нашу сторону солдат гоминьдановский армии и часть — из бывших гоминьдановцев, захваченных в плен). У нас есть школа связи, радиомастерские. Однако большую часть оборудования для радиостанций нам по-прежнему «доставляет» противник. А разве оружие, боеприпасы и различное военное имущество пришли в Красную армию не тем же путем?
Окидывая мысленным взором работу за прошедший год, приятно сознавать, что радио стало важным средством связи в нашей Красной армии. Однако мы не должны зазнаваться, наоборот, должны работать еще лучше, совершенствовать свои знания, обеспечивать надежную, бесперебойную связь в любой обстановке, бороться за дальнейшее развитие радиосвязи в Рабоче-крестьянской Красной армии Китая. [23]