Из истории участия чехословацких красноармейцев в боях на фронтах гражданской войны в Советской России
После победы Великой Октябрьской социалистической революции, когда империалисты всего мира обрушились на первое рабоче-крестьянское государство, чтобы утопить его в крови, тысячи представителей словацкого народа вступили в Красную гвардию, а потом и в Красную Армию. Они с оружием в руках смело боролись за правое дело русского пролетариата, а тем самым и за дело пролетариата всего мира.
На громадной территории России не было города, не было фронта, где бы словаки вместе со своими чешскими, венгерскими, немецкими, польскими и другими товарищами не боролись за победу социализма. Они входили в состав интернациональных отрядов, рот, батальонов, полков и бригад. Многие из них, о которых мы даже не знаем, поодиночке или небольшими группами сражались в составе русских частей Красной Армии и в партизанских отрядах. Участие нескольких тысяч словацких красноармейцев в гражданской войне в Советской России кажется нам теперь каплей в море. Но в ту пору, когда родившееся из нищеты и страданий Советское государство состояло из нескольких центральных [237] губерний, окруженных кольцом внутренних и внешних врагов, когда на счету был каждый штык, участие в боях нескольких тысяч преданных борцов было значительным вкладам в дело борьбы за победу Советов.
Уже в первый год первой мировой войны в русском плену оказалось значительное число солдат австро-венгерской армии. Из года в год число это увеличивалось, так как росло недовольство войной, монархическим режимом и положением в войсках. Одни попали в плен как перебежчики, когда в них созрело убеждение в бессмысленности борьбы. Сдаваясь в плен, они не только стремились спасти свою жизнь, но и протестовали таким путем против войны. Другие оказались в плену после поражений австро-венгерских армий. Для подавляющего большинства плен казался спасением, поэтому они легко расставались с Австро-Венгрией, может быть иногда не сознавая того, что их бегство в плен и равнодушие к судьбам империи являлись симптомами ее разложения. Попасть при первом подходящем случае в русский плен стремились в особенности представители славянских народов — словаки, чехи, хорваты, поляки. Добровольно сдавались целые полки, чаще всего те, которые в большинстве состояли из чехов. Такими полками были, например, 28-й Пражский и 36-й Младоболеславский пехотные полки.
Словацкие пленные вместе с пленными чехами, венграми, поляками, немцами и другими были распределены по многим лагерям для военнопленных. Из лагерей пленных посылали на различные работы — на строительство железных и шоссейных дорог, на рытье окопов, на рубку леса, на заводы, шахты и в крупные помещичьи хозяйства. Много военнопленных попало на сельскохозяйственные работы в деревни — в кулацкие хозяйства и в семьи фронтовиков.
Жизнь пленных была незавидной. Бюрократизм и взяточничество, пронизывавшие царский самодержавный режим, были причиной того, что не соблюдались положения международных соглашений о военнопленных. Тысячи их гибли от голода и эпидемий, вспыхивавших в наскоро построенных лагерях. [238]
Условия жизни военнопленных в России несколько улучшились после Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года.
После революции пленные могли без конвоя ходить по улицам городов, посещать зрелищные предприятия, принимать участие в собраниях и митингах русских солдат и рабочих. Они могли и сами создавать политические организации, в том числе социал-демократические.
Военнопленные в лагерях начали активно участвовать в политической жизни, что позволяло им лучше познавать русскую действительность и, главное, то новое, чем обогатила эту действительность победа Февральской революции.
Однако во многих случаях руководство этим возникающим и развивающимся движением среди рядовых военнопленных захватили различные буржуазно-националистические группы и организации, созданные после Февральской революции представителями буржуазии различных наций. Такие тенденции наблюдались как в среде поляков, так и в среде чехов и словаков.
До мая 1917 года всеми делами живших в России чехов и словаков руководил царскофильский реакционный «Союз чехословацких общин в России».
В мае 1917 года на III съезде «Союза чехословацких общин» руководство захватил масариковский «Чехословацкий национальный Совет» в Париже. Задачей «Чехословацкого национального Совета» и организованного им в период первой мировой войны движения было завлечь чехов и словаков, живших за границей, в сети Антанты. Было прежде всего необходимо формировать воинские части, которые поддерживали бы политику «Чехословацкого национального Совета».
Наилучшие условия для такой работы Масарик, Бенеш, Штефаник и другие представители чехословацкой буржуазии имели в России, где было большое количество чешских и словацких военнопленных. Здесь можно было создать сильные чехословацкие военные части за границей — так называемые легионы. Уже первая чехословацкая бригада под влиянием сильной националистической пропаганды выросла к осени 1917 года с 7 тысяч человек до 40-тысячного хорошо вооруженного и дисциплинированного армейского корпуса. [239]
Нашей задачей не является подробный анализ деятельности Масарика, Бенеша и Штефаника, а также роли чехословацких легионов в России. Руководимое Масариком буржуазное движение сопротивления за границей в период первой мировой войны стало после Октябрьской революции, особенно в 1918 году, открыто контрреволюционным.
Работа отделения «Чехословацкого национального Совета» в России проводилась до мая 1918 года, когда ввиду своей контрреволюционной деятельности оно было ликвидировано специальным декретом Совета Народных Комиссаров. С ликвидацией отделения все вопросы, связанные с пребыванием чехов и словаков в России, перешли в ведение чехословацкой секции при Народном Комиссариате по делам национальностей.
Прежде всего следует осветить вопрос о военнопленных и об их пути от национализма к интернационализму. Как уже указывалось выше, после Февральской буржуазно-демократической революции среди военнопленных стали создаваться социал-демократические организации. Члены этих организаций не освободились еще от наследства компромиссной и оппортунистической пропаганды довоенной австро-венгерской социал-демократии. Например, организации чехословацких социал-демократов находились, в особенности до Октябрьской революции, под сильным влиянием буржуазно-националистических организаций и их пропаганды. Однако сама русская действительность, революционная атмосфера так сильно влияли на военнопленных, что они постепенно избавлялись от своих социал-демократических предрассудков и придерживались все более левых взглядов. Этот процесс был интенсивнее там, где военнопленные (социал-демократы или другие) сталкивались с большевиками или симпатизирующими большевикам рабочими. На заводах, фабриках и на шахтах пленные постепенно сближались с русскими рабочими. Там они взаимно поддерживали друг друга в борьбе с капиталистами, там рождалось взаимное понимание и солидарность, которая позднее проявилась на фронтах гражданской войны. Там, среди русских рабочих, многие пленные прошли настоящую политическую школу. Работа и жизнь в среде русских рабочих помогали пленным глубже задумываться над смыслом происходящих событий, возбуждали [240] интерес к политической жизни в стране, в которой пленные принимали активное участие. Но не все военнопленные имели такие возможности, и поэтому многие из них не поняли того, что происходит в России, и, обманутые общими фразами о свободе и демократии, дали вовлечь себя в ряды врагов не только русского, но и своего собственного народа, в ряды чехословацких легионов.
Социал-демократические организации военнопленных возникали на Украине (особенно в Киеве), в Петрограде, в Москве, в городах Поволжья, в Туркестане и в Сибири.
Центром первых чехословацких социал-демократических организаций в 1917 году был Киев. Здесь в октябре 1917 года начала выходить и первая чешская социал-демократическая газета «Свобода». Позднее стали выходить газеты, издаваемые местными организациями чехословацких социал-демократов. Так. в Петрограде в феврале 1918 года появилась газета «Походень». в Москве в марте 1918 года — газета «Прукопник», в Пензе в мае 1918 года — газета «Ческословенска Руда армада», во Владивостоке в июне 1918 года — газета «Правда» и т. д.
Так же, как и чехословацкие военнопленные — левые социал-демократы, издавали свои газеты и представители других народов — поляки, венгры, немцы. Это было тогда общим явлением, которое наблюдалось еще до Октябрьской революции.
Но создание организаций и издание газет в среде военнопленных приобрело большие размеры лишь после победы Октябрьской революции. Это видно на примере чешских газет, о которых говорится в воспоминаниях.
Великая Октябрьская социалистическая революция оказала большое влияние на рост революционного движения пролетариата и крестьянства в капиталистических государствах Центральной и Западной Европы и народно-освободительного движения в порабощенных колониальных странах Азии. Огромное влияние оказала Октябрьская революция и на пленных рабочих и крестьян Австро-Венгрии. Германии и Турции, находившихся в лагерях для военнопленных, на заводах и в помещичьих имениях на огромной территории России. Их насчитывалось около двух с половиной миллионов. [241]
Если после Февральской революции положение простых военнопленных улучшилось лишь частично, то после Октябрьской революции их положение изменилось коренным образом. Первые шаги в этом направлении Советское правительство приняло уже в декабре 1917 года. Исходя из необходимости улучшить положение военнопленных, представители Совета Народных Комиссаров внесли в Бресте проект, ставший дополнительным пунктом договора о перемирии, подписанного 2(15) декабря 1917 года. В этом пункте говорилось:
«...Договаривающиеся стороны немедленно принимают все возможные меры для улучшения положения военнопленных обеих сторон. Это должно составить одну из важнейших задач заинтересованных правительств»{8}.
Совет Народных Комиссаров сразу же после подписания перемирия издал специальное распоряжение о военнопленных. В этом распоряжении были взяты в качестве примера мероприятия, проведенные для улучшения положения военнопленных в Боровичском уезде Новгородской губернии. Советское правительство уведомило об этом своем шаге правительства австро-германского блока и заявило, что оно готово распространить действие этих мер на всех находившихся в России военнопленных при условии, что эти правительства проведут аналогичные мероприятия в отношении русских военнопленных в своих странах. Это предложение Советского правительства не было принято правительствами четырех держав. Однако, несмотря на это, Советское правительство постепенно расширило эти мероприятия на все лагеря для военнопленных на территории Советской России.
Революционные меры Советского правительства по обеспечению всестороннего улучшения положения военнопленных без различия их национальности и гражданства, товарищеское отношение к ним русских пролетариев помогли стотысячным массам военнопленных понять огромное значение социалистической революции для трудящихся всего мира. В результате этого внутренняя и внешняя политика рабоче-крестьянского правительства Советской России встретила горячие симпатии и поддержку у большинства военнопленных, на собственной [242] шкуре познавших всю тяжесть империалистический войны.
Советское правительство официально разрешило пленным рабочим и крестьянам создавать свои собственные организации. В связи с этим организации большевистской партии и местные Советы при активном участии представителей самих военнопленных развернули среди них большую агитационно-пропагандистскую работу по созданию новых международных революционных организаций и укреплению таких организаций, возникших ранее.
В результате этой работы уже в первые месяцы после Октябрьской революции революционная активность военнопленных все более усиливалась. Начали создаваться организации социал-демократов интернационалистов, поставившие себе целью пропагандировать идеи пролетарского интернационализма среди военнопленных и поддерживать трудящихся всех стран в их борьбе за немедленное прекращение мировой войны. Уже в апреле 1918 года в организациях военнопленных состояло более пятисот тысяч военнопленных из Австро-Венгрии, Германии и Турции.
В конце 1917 года и в начале 1918 года организации военнопленных стали создаваться также и в Сибири, и на русском Дальнем Востоке — в Семипалатинске, Омске, Томске, Красноярске, Иркутске, Чите, Сретенске, Благовещенске, Хабаровске и Владивостоке. Сильные организации социал-демократов интернационалистов возникали в особенности там, где было сосредоточено большое количество военнопленных, как например в Красноярске. В 1916 году там находилось 13000 пленных, в Иркутске — 8800, в Верхнеудинске — 8500 (на станции Дивизионная, недалеко от Верхнеудинска, — 27500), в Троицко-Савске — 6700, в Чите — 32 500.
В этих лагерях для военнопленных возникали и первые интернациональные отряды Красной гвардии, которые активно содействовали победе и укреплению Советской власти. Эти отряды уже в декабре 1917 года были созданы в Иркутске, а позднее в Сретенске, Чите и других городах.
Когда советские органы начали создавать по всей Сибири отряды Красной гвардии, а позднее — Красной Армии, пленные стали вступать в эти отряды. Но они [243] создавали и самостоятельные отряды, так называемые интернациональные батальоны. Таким был батальон «Ангара», о котором вспоминает товарищ Янкеех. Эти батальоны помогали Советской власти в Сибири бороться с внутренней контрреволюцией и иностранной интервенцией.
5 апреля 1918 года японские войска высадились во Владивостоке. Десант японских интервентов и присутствие во Владивостокском порту японских, английских, французских и американских военных кораблей активизировали контрреволюционные силы на русском Дальнем Востоке. Атаман Семенов, которого империалистические державы снабдили деньгами и вооружением, вторгся с отрядом в четыре тысячи хорошо вооруженных белогвардейцев на советскую территорию. Советы и организации большевистской партии немедленно начали создавать военные части для борьбы с бандами Семенова. В организации этих частей активно участвовали и бывшие военнопленные. Вместе с отрядами Красной Армии на семеновский фронт уходили и отряды интернационалистов. Кроме небольших отрядов, была создана крупная воинская часть из Томского отряда интернационалистов. Из Омского и Сретенского отрядов была создана другая часть — 1-й Омский отряд интернационалистов. Все эти отряды воевали против Семенова в мае 1918 года под общим командованием легендарного героя гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке Сергея Лазо.
После победы над бандами Семенова в конце мая и в июне 1918 года в далекой Сибири появился новый враг Советской власти — чехословацкие легионы, а в ноябре 1918 года — адмирал Колчак. Интернациональные отряды и с ними продолжали вести борьбу. Но под давлением хорошо вооруженных и намного превосходящих сил противника интернациональные отряды вынуждены были отступить в глубину сибирской тайги, где позднее, в 1919 году, они присоединились к отдельным партизанским группам — к большим партизанским отрядам Щетинкина, Кравченко и других. Некоторые интернациональные отряды были разбиты белыми, и остатки их взяты в плен чехословацкими легионерами, японцами или колчаковцами. Отряд из Благовещенска в конце 1918 года перешел в Китай, где его члены были интернированы в лагере в городе Цицикар. [244]
В этих интернациональных отрядах в Сибири и на Дальнем Востоке, кроме чехов, венгров, немцев, поляков и бойцов других национальностей, было также много словаков. Некоторые из них живы и в настоящее время, например Ян Задоры из Кошице, Рудольф Поллак из Бардеёва и другие.
О боях с контрреволюционерами в Сибири и на Дальнем Востоке пишут в своих воспоминаниях Ян Оршаг и Фердинанд Янкеех.
Ценные сведения о боях с контрреволюционерами и с чехословацкими легионерами в Западной Сибири содержатся в воспоминаниях Арнольда Петраша, бывшего обер-лейтенанта австро-венгерской армии, который вместе с поляком Ветером (тоже бывшим офицером) организовал в Семипалатинске из бывших военнопленных отряд численностью до 800 человек.
Наибольшего размаха достигла работа пленных-интернационалистов в 1919–1920 годах.
Социал-демократические организации военнопленных-интернационалистов постепенно превращались в коммунистические группы, разделявшиеся по национальностям. Уже в марте 1918 года возникла венгерская секция Российской Коммунистической партии (большевиков). Стали появляться и другие секции РКП(б). 25–27 мая 1918 года в Москве на съезде делегатов чехословацких левых социал-демократических организаций и возникших к тому времени чехословацких коммунистических групп была образована чехословацкая секция РКП (б). В чехословацкой историографии она носит наименование «Чехословацкая Коммунистическая партия в России».
Вскоре обнаружилась необходимость единого руководства работой национальных секций при РКП (б). Поэтому в мае 1918 года ЦК РКП (б) поставил во главе их «Федерацию иностранных коммунистических групп при ЦК РКП (б)». Ее председателем стал венгерский коммунист Бела Кун. В задачу Федерации входило объединение всех коммунистов — бывших военнопленных, членов РКП (б), борьба против социал-демократизма, а также объединение секций в нарождавшемся III, Коммунистическом Интернационале.
Каждая секция имела в Федерации двух представителей и подчинялась ей во всех принципиальных и тактических вопросах. Работу Федерации иностранных коммунистических [245] групп при ЦК РКП (б) высоко оценил на VIII съезде РКП (б) В. И. Ленин.
В феврале 1918 года вооруженные до зубов войска империалистической Германии вторглись на территорию Советской Украины. Советское правительство и партия большевиков мобилизовали всех трудящихся на борьбу с иностранными захватчиками.
По призыву В. И. Ленина «Социалистическое отечество в опасности!» тысячи рабочих и крестьян пошли на фронт защищать завоевания социалистической революции.
И многие бывшие военнопленные не остались в стороне от этих событий. Они приняли активное участие в борьбе с войсками германских империалистов. В Петрограде, Москве, Киеве и других городах создавались интернациональные батальоны, уходившие вместе с русскими рабочими на фронт, чтобы помочь защитить Советскую страну.
Орган чехословацких социал-демократов — участников интернациональных отрядов — газета «Походень» призывала чехов и словаков, бывших военнопленных, идти в бой на защиту красного Петрограда. В одном из обращений к пленным «Походень» писала, что на подступах к Петрограду в рядах социалистической армии отражают атаки врага и «наши, не знающие страха парни».
«Походень» объясняла своим читателям смысл этой борьбы, чем во многом способствовала политическому размежеванию в рядах пленных чехов и словаков.
Так многие словацкие и чешские пролетарии вместе со своими венгерскими, немецкими, польскими, сербскими и другими товарищами приняли участие в боях под Петроградом — колыбелью пролетарской революции.
В феврале 1918 года после освобождения Красной гвардией Киева от власти националистической Центральной рады чехословацкие социал-демократы интернационалисты развернули большую работу по организации чехословацких отрядов Красной гвардии на Украине. Центром этой работы стал лагерь для военнопленных в Дарнице, где оставалось много бывших пленных чехов и словаков. Большое внимание уделялось агитации среди легионеров, которые в этот период находились на Украине. Работа шла успешно. Уже к 20 февраля 1918 года [246] число чехословацких красногвардейцев достигло тысячи, а позднее оно увеличилось еще на 400–500 человек. Необходимо отметить, что два чехословацких красногвардейских отряда численностью примерно в 480 человек вместе с советскими войсками участвовали в боях за Киев в феврале 1918 года. Кроме отрядов Красной гвардии, сформированных только из чехов и словаков, возникали интернациональные отряды, в которых также было много словаков.
Интернациональные отряды Красной гвардии (чехословацкие и другие) вместе с советскими войсками участвовали в боях с германскими и австро-венгерскими оккупантами под Житомиром, Киевом, Бахмачом, Полтавой, Харьковом и в других местах. Эти бои с оккупантами на Украине в феврале и марте 1918 года описывают в своих воспоминаниях Йозеф Лабуда и Мартин Марек. В этих кровавых боях погибли многие бойцы интернациональных и чехословацких отрядов Красной гвардии. Часть из них попала в плен. Большинство пленных оккупанты казнили. Остатки отрядов отошли потом к Царицыну, к Тамбову и Пензе, где они влились в другие интернациональные отряды и полки Красной Армии, которая тогда начала формироваться.
Под Царицыном чехословацкие красноармейцы в первой половине 1918 года принимали участие в боях с белоказаками и белогвардейскими армиями Каледина, Алексеева, Корнилова и других контрреволюционных генералов. Об этих боях пишут в своих воспоминаниях Ольга Сикорова и Франтишек Миерный.
В мае 1918 года в Тамбове сформировалась советская стрелковая дивизия, командиром которой стал О. Киквидзе. В этой дивизии было много бывших военнопленных, в особенности во 2-м интернациональном полку. Здесь имелась и одна чехословацкая легкая артиллерийская батарея.
В июне 1918 года эта дивизия была послана из Тамбова на фронт под Царицын, где она воевала с бандами Краснова, которого поддерживали немецкие оккупанты. Многие бойцы этой дивизии отличились в боях под Балашовом и за станцию Филоново. Из словаков можно упомянуть Северина Малика, служившего в конном полку вместе с Антоном Якубцом. О боях этой дивизии [247] с красновцами в 1918 году пишет в своих воспоминаниях Антон Кришко и Ольга Сикорова.
Одним из важнейших организационных центров и вербовочных пунктов чехословацких красноармейцев была Пенза, где с начала апреля 1918 года формировался 1-й чехословацкий революционный полк Красной Армии.
Пенза расположена на железнодорожной магистрали, по которой двигались во Владивосток отступившие без боя с Украины чехословацкие легионы. Они намеревались добраться до Франции.
Московская группа чехословацких коммунистов послала в начале апреля 1918 года в Пензу своих представителей для усиления политической работы среди легионеров. Эти товарищи создали там агитационные центры (так называемые секретариаты). В их задачу входила организация чехословацких отрядов Красной Армии из тех легионеров, которые не хотели ехать во Францию и добровольно переходили на сторону Красной Армии.
Так как стоянки легионерских эшелонов затягивались на длительный срок, чехословацкие коммунисты в Пензе использовали это время для агитационно-пропагандистской работы среди легионеров. Чехословацкие коммунисты на собраниях и в личных беседах, в листовках и газетах разъясняли рядовым легионерам смысл Великой Октябрьской социалистической революции и ее значение для создания самостоятельного Чехословацкого государства. Чехословацкие коммунисты говорили о контрреволюционных целях командования легионов и «Чехословацкого национального Совета» во главе с Масариком, Бенешом и Штефаником.
Проходившая в тяжелых условиях работа чехословацких коммунистов по пропаганде среди легионеров не была напрасной. Во время существования чехословацкого агитационного центра в Пензе на советскую сторону ежедневно переходило десять — двадцать легионеров, а иногда и больше. Так, например, 9 мая 1918 года на советскую сторону перешло 13 человек, 10 мая — 13, 12 мая — 19, 18 мая — 26 и т. д.{9}. [248]
15 мая 1918 года 1-й чехословацкий революционный полк в Пензе насчитывал уже 645 человек, и число добровольцев полка ежедневно увеличивалось.
Первым командиром этого полка был чех товарищ Штромбах, позднее назначенный начальником одной из дивизий 4-й армии. Часть бойцов этого полка еще в мае 1918 года вместе с другими подразделениями пензенского гарнизона была послана на подавление контрреволюционного мятежа в Кузнецк и Саратов. Вскоре этот отряд отправился на фронт против уральских казаков.
Самым крупным боем той части 1-го чехословацкого революционного полка, которая осталась в Пензе, был бой с чехословацкими легионами за Пензу 28 и 29 мая 1918 года. В этом бою из 300 убитых защитников Пензы было 128 чехов и словаков. В конце 1918 года большинство бойцов 1-го чехословацкого революционного полка, который к тому времени был переименован в охранный батальон, уехало в Чехословакию.
Об этом рассказывает в своих воспоминаниях Ян Ганак. 2 мая 1918 года он вышел из чехословацких легионов и вступил в Пензе в 1-й чехословацкий революционный полк.
Кроме уже упомянутых городов, интернациональные отряды и полки создавались и в других местах — в Самаре, Казани, Саратове, Ташкенте, Владивостоке.
В этих интернациональных отрядах тоже было много словаков и чехов. Чехословацкие отряды Красной Армии в 1918 году формировались также и в Москве.
Значительное количество словаков было в знаменитой 25-й дивизии Чапаева, которая стала грозой для чехословацких легионов и других контрреволюционных войск в Поволжье. О боях славной чапаевской дивизии пишет в своих воспоминаниях Йозеф Сикора, который был у Чапаева с начала 1918 года, когда Чапаев еще командовал объединенными партизанскими отрядами. Эти отряды воевали в Самарской губернии с кулацкими бандами и уральскими казаками. Йозеф Сикора был в чапаевской дивизии командиром пулеметного отряда. В своих воспоминаниях он говорит о многих словаках, воевавших вместе с ним. [249]
Значительное количество бывших военнопленных, и среди них много словаков, вступило в Красную гвардию, а позднее в Красную Армию, в Оренбурге.
После победы Советской власти в Оренбурге в Красную гвардию вступило более тысячи бывших военнопленных, в том числе около 300 словаков. Эта цифра позднее увеличилась более чем вдвое. Эти данные подтверждаются «Дополнением к донесению» с оренбургского участка фронта, разработанным начальником оперативного отдела Народного Комиссариата по военным делам. В нем говорится, что в Оренбурге, в интернациональных отрядах, насчитывалось до 4000 человек. Эти интернациональные отряды осенью 1918 года и в 1919 году воевали главным образом против уральских белоказаков атамана Дутова и против чехословацких легионов.
Кроме указанных выше интернациональных отрядов Красной Армии, много словаков и чехов воевало небольшими группами или поодиночке в других частях Красной Армии. В связи с возникновением Чехословацкой республики много чехов и словаков покинуло в конце 1918 и в начале 1919 года ряды Красной Армии и вернулось на родину, чтобы примкнуть к революционной борьбе чехословацкого пролетариата. Большинство из них после создания Венгерской Советской республики в марте 1919 года вступило в венгерскую Красную Армию. Однако значительное количество чехов и словаков и в дальнейшем оставалось в России, помогая русскому пролетариату защищать свои великие завоевания от новых атак мирового империализма. Тысячи словаков и чехов боролись вместе с русскими пролетариями вплоть до окончательной победы над всеми врагами Советской республики. Многие возвратились на родину лишь в 1920–1922 годах, а значительная часть чехов и словаков осталась в России на постоянное жительство.
Когда империалисты Антанты начали широкую военную интервенцию против Советской России, внутренняя контрреволюция снабжалась деньгами и военными материалами со складов французской, английской и американской армий. При непосредственном участии японских, американских, английских и французских войск в марте 1919 года начался первый поход Антанты. Большие надежды империалистическая реакция возлагала на войска Колчака, наступавшего из Сибири. [250]
Российская Коммунистическая партия и Советское правительство провели мобилизацию всех сил страны на борьбу с врагом. Создавались и отправлялись на Восточный фронт новые полки и дивизии Красной Армии. Сотни и тысячи коммунистов и комсомольцев шли на передовую. Федерация иностранных коммунистических групп при ЦК РКП (б) и отдельные коммунистические секции усиленно организовывали боеспособные отряды, чтобы помочь Красной Армии задержать и уничтожить войска Колчака на Урале и на Волге. Так началась новая страница истории участия словаков и чехов в боях Красной Армии. Восточный фронт стал главным фронтом, и новые отряды направлялись прежде всего туда. Их ряды не только не уменьшались, но, наоборот, непрерывно увеличивались за счет новых добровольцев, в особенности из числа легионеров, разбросанных по всей Сибири. Многие чехословацкие легионеры, особенно летом 1919 года, при столкновении легионов с Красной Армией переходили на советскую сторону и сразу же просили принять их в Красную Армию. В 1919 году легионы были уже не те, какими они были летом 1918 года в Поволжье, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. Когда рядовые легионеры узнали, что возникло чехословацкое государство, а они все еще остаются далеко от родного дома и без всякой надежды скоро возвратиться на родину, они стали постепенно приходить к выводу, что воюют не за самостоятельность Чехословакии, а за интересы империалистов Антанты и русской реакции. Все чаще раздавались голоса: «Ни одного выстрела за Колчака», «Не будем полицейскими у западных держав и капиталистов, которые торгуют Россией». Рядовые легионеры убеждались в том, что их так называемая борьба за самостоятельность — лишь «изрядное свинство панов», как многие из них выражались.
Чехословацкие легионы постигла судьба остальных интервенционистских войск капиталистических государств, посланных для того, чтобы утопить в крови русскую революцию. В 1919 году в чехословацких легионах началось разложение. Больше не было дисциплинированных, послушных легионеров. Были рабочие, крестьяне, ремесленники, интеллигенты, осознавшие неприглядность положения, в которое их поставили капиталисты. Они [251] начали говорить об ответственности за Масарика и других и требовать суда народа над теми, кто вызвал кровавую трагедию чехословацких легионов в Сибири. Поняв свою страшную ошибку, многие легионеры, особенно бывшие рабочие, сразу же перешли на советскую сторону и вступили в Красную Армию.
После первых жестоких ударов по контрреволюционным войскам Колчака, нанесенных Красной Армией в апреле — июне 1919 года, последовали новые удары, и в начале 1920 года колчаковская армия была полностью разгромлена.
Однако империалисты не извлекли уроков из этого поражения. К осени 1919 года Англия, Франция и США подготовили новый поход против Советской России во главе с царским генералом Деникиным, который наступал на Центральную Россию с юга. По призыву партии и правительства новые десятки тысяч рабочих и крестьян влились в ряды Красной Армии и ушли на фронт воевать с войсками Деникина.
Федерация иностранных коммунистических групп при ЦК РКП (б) и отдельные секции вновь мобилизовали своих членов, произведя новый набор бывших военнопленных. На территории Советской России их оставалось еще несколько сот тысяч.
В этот период в боях на Украине в составе 12-й армии против банд Петлюры и Григорьева и деникинских войск приняла участие 1-я интернациональная бригада. Эта бригада сформировалась в районе Киева в апреле — мае 1919 года. Военный отдел Федерации иностранных коммунистических групп при ЦК РКП (б) посылал в Киев интернациональные части с других фронтов, из этих частей потом возникла бригада. Среди отрядов, посланных в Киев, был и отряд из Николаевска (ныне Пугачев), состоявший главным образом из венгров, словаков и чехов. Чехи и словаки составляли значительную часть 1-й интернациональной бригады. Следует упомянуть хотя бы некоторых из них.
Командиром бригады был чех Ярослав Частек; командиром 3-го полка — словак Нетик из Попрада; Йозеф Сикора был в 3-м полку командиром пулеметного отряда; Ладислав Сабо из Гуменне, ныне кавалер ордена Республики, — командиром кавалерийского отряда бригады. [252]
Бригада воевала на Украине все лето и осень 1919 года и в конце 1919 года, уже сильно поредевшая, была послана для реорганизации в Казань.
Бои 1-й интернациональной бригады с контрреволюцией на Украине описывают в своих воспоминаниях Йозеф Сикора, Антон Куглер и Франтишек Хованец из Братиславы, который был в бригаде фельдшером. Кроме них, живы в настоящее время еще многие другие бойцы 1-й интернациональной бригады — Йозеф Легота и Антон Дргонь из Трнавы и другие.
В боях с деникинскими армиями в начале 1920 года принимал участие Исидор Таусингер из Жилины, командовавший тогда ротой. В наступлении на Ростов в качестве командира 5-го полка Донской дивизии участвовал Йозеф Сикора. Артиллерией в этой дивизии командовал чех Франтишек Каплан.
К марту 1920 года в тяжелых и упорных боях героическая Красная Армия окончательно разгромила деникинские войска. Но и это поражение не заставило Антанту отказаться от попыток свергнуть власть Советов.
В апреле 1920 года войска панской Польши вторглись на советскую территорию. Одновременно с юга начал наступление генерал Врангель.
Закаленная в боях Красная Армия изгнала с советской земли белополяков и разгромила в Крыму белую армию Врангеля. В боях с панской Польшей в составе Красной Армии принимало участие значительное количество словаков и чехов. Многие чехи и словаки участвовали также в штурме Перекопа. Например, в штыковой атаке при штурме Перекопа погиб товарищ Нетик.
Эти события, особенно бои с панской Польшей, описывает в своих воспоминаниях Густав Сенчек.
Попытки мировой империалистической реакции уничтожить путем военной интервенции Советскую Россию окончились неудачей. Лавины внешних и внутренних врагов Советского государства разбились о штыки закаленных полков Красной Армии.
Империалистические державы вынуждены были смириться с существованием Советского государства. Их заставили сделать это сила и мощь Красной Армии и давление [253] их собственного трудового народа, с надеждой и искренними симпатиями наблюдавшего за героической борьбой русского пролетариата, руководимого великой партией Ленина.
Необходимо отметить еще одно обстоятельство. Гражданская война, навязанная Советской России мировой империалистической реакцией, была великой школой пролетарского интернационализма. На фронтах гражданской войны встретились люди, которые до этого никогда не знали друг друга, больше того — которые совсем недавно воевали друг с другом. Чехи и словаки становились друзьями и братьями русских рабочих и крестьян, которые первые выиграли великий бой с капитализмом. Со временем они пришли к твердому убеждению, что именно от того, удастся русскому пролетариату отстоять свои великие завоевания или нет, зависит их собственное будущее и будущее их народов.
Бывшие военнопленные, представители разных национальностей, вступившие в Красную Армию, чтобы помочь русскому пролетариату в его справедливой борьбе, поняли смысл «старых споров» и «старых национальных противоречий», часто искусственно раздуваемых буржуазией. В России они поняли, что принадлежат прежде всего к великой семье пролетариев и капиталист, будь то собственный или чужой, всегда является только капиталистом. Так случилось, что самые непримиримые «враги», как, например, немцы и чехи или словаки и венгры, шли плечом к плечу с оружием в руках в атаку на всех тех, кто воевал против рабоче-крестьянской власти Советской России. Не удивительно поэтому, что большая часть словаков (а почти каждый из них знал венгерский язык и в большинстве случаев находился вместе с венграми в лагерях для военнопленных, на заводах и на полях) вступала вместе с венграми в Красную гвардию и затем в Красную Армию, создавая во многих случаях совместные социал-демократические, а позднее и коммунистические организации.
Участие чешских и словацких красноармейцев в гражданской войне в Советской России создало прекрасную традицию пролетарского интернационализма, которая сближает наши народы с народами других народно-демократических государств. [254]
Словацкие и чешские красноармейцы и коммунисты, закаленные в революционных боях российского пролетариата, воспитанные в духе пролетарского интернационализма, продолжали борьбу и в Чехословакии, несмотря на аресты и преследования. Возвратившись на родину, они усилили марксистскую левую фракцию в социал-демократической партии и позднее сыграли важную роль при создании в мае 1921 года Коммунистической партии Чехословакии.