Наша мирная пропаганда и успешные бои против России летом 1917 г.
Обширная подготовка итальянцев к новому, десятому по счету, наступлению на Изонцо и намеченный день атаки были задолго известны нашей разведывательной службе. В середине апреля 1917 г. наша агентура сообщила о предстоящей поставке Англией 300–400 полевых орудий и 21 батареи тяжелых орудий; между тем Кадорна пишет, что это было линь предложение, которое он вынужден был отвергнуть, так как в конце апреля эту артиллерию нужно было снова вернуть на французский фронт. Поэтому итальянский главнокомандующий удовлетворился 152 английскими и 35 французскими орудиями, большей частью крупных калибров.
В этот период господствовало нервное настроение, так как итальянцы получили сообщения о намеченном нами большом наступлении с участием германских войск. Кадорна счел нужным заявить, что «весь фронт отличается высокой боеспособностью» и что «наше наступление выльется во второй Верден». По нашим же сведениям, моральное состояние итальянских войск оставляло желать лучшего. Случаи дезертирства [195] учащались, в особенности на юге Италии, где из дезертиров составлялись целью банды. Десятое «сражение на Изонцо, начавшееся 12 мая и закончившееся 5 июня, дало итальянцам, при боевых потерях в 200000 чел., хребет «Кук» и небольшую полосу на южном фланге. Это наступление ознаменовалось восстаниями целых итальянских полков, отказывавшихся идти в бой. Три полка были захвачены нами в шлее почти без боя, а во время нашего контрнаступления было взято в тлен еще 27 000 чел. Эти события произвели удручающее впечатление на итальянское командование, которое приписывало их разлагающему влиянию нашей пропаганды.
Тогда Кадорна предпринял новую попытку на тирольском фронте. Наша агентура сообщила об этом намерении еще в марте, хотя штабы соответствующих итальянских армий получили приказ лишь 27 апреля. Сражение, длившееся с 9 по 25 июня, ожидавшегося успеха не дало. Вспомогательное наступление в долине р. Эч и против Пазубио не осуществилось вследствие упадка боевого духа войск. Таким образом, итальянцы снова выдохлись к тому моменту, когда русские, после поездки Керенского на фронт в июне, решили вновь перейти в наступление.
В выделенных для наступления 11-й, 7-й и 8-й армиях дисциплина была восстановлена. «Парламентеры» к нам больше почти не приходили. Но если иссяк этот источник информации, то полностью торжествовали радиоразведка и подслушивание телефонных разговоров.
Брусилов, как мы скоро выяснили, наметил организовать прорыв у Бржезан, Зборова и Станиславов. Уже 25 июня мы знали, что наступление под Ержезашли и Зборовом начнется 29 июня. Из собранных здесь 29 дивизий 11-й и 7-й армий 14 давно уже находились в резерве и, по нашим сведениям, были готовы идти в наступление.
Эти данные побудили наше командование разработать план большого контрнаступления. Главный удар должны были наносить германские войска с запада по северному флангу наступавшей русской группировки, как только последняя ввяжется в бой.
29 июня, когда подтвердились сведения о русском наступлении, был отдан приказ о контрнаступлении.
Уже 4 июля, в разгар этих боев, мы смогли сообщить командованию, что через два дня начнется новое большое наступление 8-й армии под Станиславовым. Первоначальные успехи этого наступления и данные разведки о движении 7-й армии через Днестр для использования этих успехов потребовали [196] передачи сильно теснимой армией Кэвесса некоторой части войск, предназначенных для контрнаступления. В связи с этим вся задуманная операция была поставлена под знак вопроса. Однако наша точная информация в период с 11 по 15 июля давала шансы на полный успех даже при ослаблении ударной группы.
Впрочем, и русские в это время неплохо обслуживались агентурной разведкой. 5 июля прибыли первые эшелоны германских войск, переброшенных с западного фронта, а уже 9 июля из Петербурга была отправлена незашифрованная радиограмма:
«Для создания ударной группы против нашего наступления германцы перебросили с западного фронта на восточный 12 дивизий».
Хотя у русских имелось достаточно времени для парирования удара, начавшегося только 19 июля, все же они не выдержали натиска более сильного противника и понесли решительное поражение. С трудом восстановленная дисциплина не смогла выдержать морального воздействия большого наступления, поддержанного мощной артиллерией. На пассивных участках наша пропаганда продолжалась.{32}
Правда, кое-где она встречала отпор. Так, например, 1 июня был захвачен наш переводчик прапорщик Могетич, 6 июля было совершено нападение та нашу разведгруппу, во время которого погиб лейт. Гербст. Все же, в большинстве случаев, удавалось вступать в переговоры с русскими делегатами. Последние, между прочим, сообщали, что Керенский безуспешно пытался уговорить 9-ю армию принять участие в наступлении. Мы узнали также о создании выборных «летучих боевых комитетов», которые вмешивались в работу штабов и подчас оттеняли приказания офицеров. {33}
Благодаря радиоразведке, воздушной разведке и показаниям пленных, можно было систематически проследить путь отступления [197] русской 11-й армии, за которой вскоре порадовали 7-я и 8-я армии. Явно заметна была деморализация целых войсковых соединений. 27 июля радиоразведка побила рекорд: было дешифровано 333 радиограммы, большей частью оперативного характера. На следующий день русские ввели новый, 26-й шифр, но через сутки он был раскрыт, так как русские еще раньше выдали метод транспонирования.
Тем временем, 23 июля, противник начал для облегчения отхода наступление на север, под Двинском, и на юге, с участием восстановленной 1-й румынской армии. Наша разведывательная служба своевременно предупредила командование об этом наступлении. Успехи, достигнутые румынами, благодаря наличию большого числа французских офицеров, в общем масштабе значения не имели. Все же контрнаступление маршала Макензена, начатое 6 августа, не смогло оттеснить южный фланг неприятельского фронта.
Таким образом, эта кампания закончилась освобождением всей восточной Галиции и Буковины, за исключением юго-восточной части последней. Ее результаты привели к убеждению, что с этого момента русских можно больше не считать способными к наступлению. Благодаря радиоразведке, была установлена в тот же день начавшаяся перегруппировка на юго-западном фронте, и в течение одного дня была выяснена их окончательная новая группировка.