Портовое страхование
Летом 1985 года лидер ливийской революции Муамар аль-Каддафи представлялся в глазах большей части западного мира чуть ли не воплощением зла. Правда, лишь Рональд Рейган отдал своей авиации приказ атаковать Ливию. Но и израильтяне постоянно обвиняли Каддафи в том, что он снабжает оружием большую часть палестинцев и прочих врагов Израиля в арабских странах.
Завербовать ливийца для Моссад очень тяжело. Их нигде особо не любят, что уже само по себе проблема. Ливийцев нужно вербовать в Европе, но они редко и неохотно выезжают из страны.
У Ливии есть два больших порта: Триполи, столица страны, и Бенгази на северо-западе залива Сидра. Израильские военно-морские силы в ходе постоянных патрулирований вдоль всего побережья Средиземного моря ведут тщательное наблюдение за ливийскими действиями. Коридор от своих берегов до Гибралтара Израиль рассматривает как свою «дыхательную трубку». Он жизненно важен как путь, соединяющий Израиль с Америкой и большей частью Европы, через который осуществляется почти весь поток израильского импорта и экспорта.
В 1985 году Израиль поддерживал достаточно хорошие отношения с другими странами на южном побережье Средиземного моря — с Египтом, Марокко, Тунисом Алжиром, но только не с Ливией.
У Ливии достаточно большой военный флот, но есть большие проблемы с его содержанием и комплектованием экипажами. Корабли находятся в ужасном состоянии. Ливия, к примеру, купила у русских подводные лодки, но ливийцы либо не знали, как на них погружаться, либо боялись этого делать. Как минимум, два раза израильские морские патрули сталкивались с ливийскими подлодками. Обычно в таком случае подлодка погружается. Но ливийцы на всех парах убегали от израильтян в свои гавани.
У израильтян уже была станция подслушивания подводных лодок на Сицилии, которой они пользовались с разрешения итальянцев. Но этого было недостаточно для контроля, поскольку Ливия своей поддержкой ООП и других подпольных групп непосредственно угрожала израильскому побережью. А свое побережье Израиль рассматривает как «мягкое подбрюшье» — самое уязвимое место, где размещена большая часть его промышленности и живет преобладающее большинство населения.
Значительную часть оружия и боеприпасов ООП получала кораблями из Ливии, кроме того, многое проходит через Кипр, который лежит вроде как «по пути». Этот путь так и называют «тротиловым маршрутом» — TNT — от Триполи в Ливии до Триполи в Ливане. Одно время израильтяне получали много сведений о ливийской активности от Центральноафриканской Республики, а также из Чада, чьи войска постоянно находились в остром пограничном конфликте с ливийцами.
Моссад также уже завербовал через свои европейские резидентуры нескольких «наблюдателей за судами», обычно гражданских лиц, которые просто фотографировали суда, входившие в порты. Это было достаточно безопасно и, тем не менее, приносило много информации о том, что происходило в портах. Но даже если они время от времени (в основном, благодаря счастливым случайностям) узнавали что-то о грузах оружия на судах, все равно помимо этого нужно было обязательно получить доступ к информации о судоходстве в и из Триполи и Бенгази.
На встрече, в которой принимали участие сотрудники исследовательского подотдела по ООП и шеф подотдела «Цомет» по Франции, Бельгии и Великобритании, было решено попытаться завербовать какого-то контролирующего служащего или еще кого-либо в бюро начальника порта в Триполи и через него узнавать названия и порты приписки заходивших в гавань судов. Хотя Моссад и знал названия кораблей ООП, он не всегда знал, где они в данный момент находятся.
Если хочешь их перехватить или потопить, нужно знать, где они. Это трудно, если не знать маршрута судна или точного времени его выхода из порта. Многие из них следуют очень близко от берега, не выходя в открытое море, чтобы не быть обнаруженными радарами. Кроме того, засечь корабли, идущие возле гористого берега вообще очень тяжело, потому что отражение гор на радаре мешает обнаружению корабля, и потому что корабль всегда может спрятаться в одной из многочисленных бухт за береговой линией. А когда он снова появляется, то его меньшей мере в начале, трудно опознать. В Средиземном море очень интенсивное судоходство. Там действуют американский 6-й флот, русский флот, торговые суда со всего мира. У Моссад нет там полной свободы действий. Все прибрежные страны имеют свои радарные установки, и это нужно учитывать при планировании операций.
Получать точные сведения непосредственно из Ливии? Это легче сказать, чем сделать. Посылать туда кого-то для вербовки слишком опасно. У сотрудников Моссад уже пар шел из головы. Но тут один разведчик, который какое-то время работал под прикрытием репортера французского журнала «Африк-Ази» (см. главу 3 «Новички»), подал идею просто позвонить в триполийский порт и выяснить, кто может располагать такими знаниями. Таким образом, можно будет хотя бы очертить круг интересующих лиц.
Когда люди постоянно имеют дело с запутанными интригами и сложнейшими оперативными деталями, они часто не замечают простейших идей. Так была установлена телефонная связь, которой можно было пользоваться из Тель-Авива, но проходила она через офис или квартиру в Париже на тот случай, если кому-то захотелось бы проследить, откуда был звонок. Помещение располагалось в здании одной французской страховой компании, принадлежавшей французскому «сайану».
Перед тем как позвонить, «катса» создал для себя полную «легенду» страховщика. У него был свой офис с секретаршей. Такую женщину называют «Бат левейха», что означает примерно «сопровождение» (отнюдь не в сексуальном смысле). Этим понятием обозначается просто женщина из окружения, не обязательно еврейка, завербованная в качестве помощницы агента и делающая работу, которую обычно исполняют женщины. В соответствующем посольстве ей объясняют, что она работает на израильскую разведку.
Операция проходила согласно концепции «Микрим ве Тгувот», т. е. «действие и реакция». Ты знаешь, что будешь делать, но реакцию другого нужно предопределить заранее. Для каждой мыслимой реакции нужно спланировать новое действие. Это похоже на огромные шахматы, но наперед планируется не больше двух ходов, иначе все станет слишком сложным. Но в любом случае, это составная часть обычного оперативного планирования и применяется при каждом следующем ходе.
В помещении помимо «катса» сидели еще Менахем Дорф. шеф подотдела Моссад по ООП, и Гидеон Нафтали, главный психиатр Моссад, оба в наушниках. Нафтали должен был сразу сделать психологический портрет человека на том конце провода.
Первый человек, поднявший трубку, не знал французского языка, потому подозвал к аппарату кого-то другого. Тот подошел, кратко представился и сказал, что вернется через полчаса. Потом он положил трубку.
Когда «катса» перезвонил, то сразу попросил к телефону начальника порта, назвав его по имени. Начальнику порта он представился как страховой детектив одной французской фирмы.
Первый ход должен быть точным. Достоверной должна быть не только история. Нужно, чтобы поверили и человеку, который ее рассказывает. Теперь «катса» объяснял, чем он занимается, что его фирме нужны определенные сведения об определенных судах, заходящих в определенные порты, и что ей нужно знать, кто отвечает за эти суда.
— Я отвечаю за них, — сказал мужчина. — Чем я могу вам помочь?
— Мы знаем, что время от времени в порты заходят суда, владельцы которых утверждают, что они потеряны или повреждены. Ну, мы, хотя и страховщики, все же не можем контролировать прямо на местах, насколько справедливы требования владельцев о получении страховки, потому нам нужны более точные сведения.
— Что же вам нужно знать?
— Ну, например, нам хотелось бы знать, ремонтировались ли суда, загружались ли они или разгружались. У нас нет представителя на месте. Но мы охотно заполучили бы кого-то, кто представлял бы наши интересы. Если бы вы нам кого-то порекомендовали, то мы готовы ему хорошо платить.
— Я думаю, что я смогу вам помочь, — сказал человек. — У меня есть сведения, которые вам нужны и для меня не представляет трудностей передавать их, если речь идет, конечно, о мирных судах, а не о военных кораблях.
— Нас не интересует ваш военный флот, — ответил «катса». — Мы же его не страхуем.
Беседа длилась 10 или 15 минут, и в ходе ее «катса» спросил о пяти или шести судах. Только одно из них, корабль ООП, сейчас было на ремонте. Он спросил адрес, куда он может послать гонорар, назвал начальнику порта свой собственный адрес и номер телефона и сказал ему, что он всегда может звонить, если у него есть информация, которую он считает важной.
Все прошло настолько гладко, а сам начальник порта вызывал такое доверие, что «катса» рискнул спросить его, разрешено ли ему помимо основной работы в порту подрабатывать еще и страховым агентом.
— Я, возможно, смог бы кое-что делать, но только в виде подработки. Как минимум, пока я увижу, насколько хорошо все пойдет.
— Прекрасно. Я пошлю вам основные инструкции и пару визитных карточек. Когда вы все изучите, мы сможем снова переговорить.
Беседа окончилась. Отныне у Моссад был платный агент в порту Триполи, не знавший, что он завербован.
Теперь «коммерческий отдел» «Метсада» получил задание написать такие инструкции для страхового агента, чтобы они звучали разумно и могли стать средством для получения желаемой информации от ливийца. Через некоторое время «учебник» отправили в Триполи. Нужно учесть, что если кому-то в ходе вербовки сообщается адрес и телефон, то они должны оставаться действующими как минимум три года, даже если работа не выйдет за пределы первой стадии вербовки. Это правило верно для всех случаев, кроме тех, когда возникает конфликт, в ходе которого «катса» может угрожать опасность; тогда все адреса и телефоны «ликвидируются».
За следующие пару месяцев новый агент регулярно поставлял донесения, но во время одного телефонного звонка он сказал, что внимательно прочел инструкции, но так и не совсем понял, в чем собственно состоит его деятельность как страхового агента.
— Я понимаю, — сказал «катса». — Я хорошо помню, что когда я начинал, чувствовал то же самое, прочтя «учебник». Скажите, а когда у вас отпуск?
— Через три недели.
— Великолепно. Вместо всех этих объяснений по телефону, лучше приезжайте сюда — к нам во Францию. Мы за все заплатим. Я пошлю вам билет. Вы уже так хорошо себя показали, что мы вполне сможем отдохнуть пару дней в Южной Франции и соединить приятное с полезным. И, честно говоря, из соображений экономии на налогах, нам выгоднее, чтобы вы сами приехали сюда.
Агент был в восторге. Моссад платил ему в месяц только около 1000 долларов, но за последующее время он не менее трех раз ездил во Францию. Он был полезен, хотя кроме своих знаний о движении судов в порту не располагал никакими другими важными связями. Но никто не хотел подвергать риску его деятельность. После личной встречи во Франции самым разумным казалось использовать его только как информатора о происходившем в порту и не пытаться применять его для других дел.
В начале его спрашивали только об отдельных кораблях, швартующихся в Триполи. О них ему говорили, что они застрахованы данной компанией. Потом они добились, чтобы начальник порта сообщал им список вообще всех заходящих в Триполи судов. Они пообещали соответственно за это заплатить. Когда они получат полный список, говорили ему, они смогут передавать сведения другим страховым компаниям. Они настолько будут рады этому, что хорошо заплатят. Часть полученных таким образом доходов достанется ему.
Ливиец довольный вернулся в Триполи и стал поставлять информацию о всех судах в порту. Однажды корабль, принадлежавший Абу Нидалю, был загружен в гавани Триполи оружием и военным снаряжением — включая переносные зенитные ракеты. Израильтяне не хотели, чтобы это оружие попало в руки палестинских бойцов, действовавших у их границ.
Они узнали о корабле Абу Нидаля еще раньше — путем прослушивания линий связи ООП — в одном из разговоров такой обычно скрытный Абу Нидаль проговорился. Теперь Моссад должен был спросить «своего» начальника порта, где точно находится корабль, и как долго он будет там стоять. Он сообщил им о стоянке корабля рядом с другим, тоже загруженным таким же грузом, но направлявшимся на Кипр.
Теплой летней ночью 1985 года два израильских ракетных катера вышли на, казалось бы, обычное морское патрулирование. Но в этот раз они прервали свой поход и высадили шесть боевых пловцов в маленькой мини-подлодке с электродвигателем. На подлодке был длинный «колпак» вместо рубки, а сама она походила на винтовой истребитель времен Второй мировой войны только без крыльев или на длинную торпеду с винтом в хвосте. Такую подводную машину называют «подлодкой мокрого типа», потому что боевые пловцы сидят в ней в гидрокостюмах и масках и дышат с помощью аквалангов.
Как только подлодку и боевых пловцов спустили с катеров в воду, она быстро подплыла к одному из судов, закрепилась под ним с помощью магнитов и на нем проникла в гавань. Колпак подлодки давал «коммандос» жизненно необходимую защиту. Из разговоров с начальником порта Моссад знал, что ливийцы каждые пять часов патрулируют гавань и сбрасывают в воду ручные гранаты, взрывы которых были достаточно сильны, чтобы уничтожить всех боевых пловцов в гавани. Они были готовы к этим «мерам безопасности», потому что однажды «катса» во время разговора с начальником порта услышал в телефоне какой-то грохот и спросил, что это за шум. Это обычная мера предосторожности в портах стран, находящихся в состоянии вооруженного конфликта. То же самое делают и в Сирии, и в Израиле.
Боевые пловцы подождали, пока патрулирование закончится, и затем поплыли к цели со своими магнитными минами. Закрепив мины на корпусах обоих уже загруженных кораблей ООП, они вернулись к своей подлодке. Вся операция продлилась около двух с половиной часов. Зная от своего информатора, какие суда ночью должны покинуть порт, они приблизились к танкеру, стоявшему перед выходом из гавани. Но цепляться к нему «коммандос» не стали, подумав, что им будет тяжело и небезопасно оторвать свою крохотную подлодку от огромного танкера, когда тот наберет полную скорость.
К сожалению, кислород в аквалангах уже подходил к концу, к тому же и аккумуляторы подлодки испустили дух. В таком состоянии выходить в открытое море было нельзя, потому они спрятались в одной небольшой бухте, откуда их позднее вытащили. Они связались между собой канатом и сформировали так называемый «подсолнух»: воздух подается прямо в гидрокостюм, отчего он надувается, и пловец может находиться на поверхности воды без всяких усилий. Люди могли даже спать по очереди, пока один из них нес вахту. Через пару часов появился израильский катер, который нашел их благодаря передаваемому пловцам сигналу, который принимался пеленгатором катера, и подобрал их на борт.
В шесть часов утра на следующий день в гавани раздались четыре мощных взрыва, и оба судна утонули за пару минут, вместе со всем оружием и снаряжением стоимостью в несколько миллионов долларов.
«Катса» предполагал, что теперь его начальнику порта придет конец. Этот случай, несомненно, должен был вызвать к нему подозрения. Но произошло как раз обратное. Когда агент позвонил в этот день, он был в прекрасном настроении.
— Представляете, что случилось! — сказал он. — Они взорвали два корабля прямо в гавани!
— Кто?
— Израильтяне, конечно, — сказал он. — Я не знаю, как они нашли корабли, но это были именно они. К счастью, это не те, которые мы застраховали. Так что не волнуйтесь.
Начальник порта проработал на Моссад после этого случая еще полтора года. Он заработал на этом кругленькую сумму, пока однажды не исчез. После него остался только след из потопленных палестинских судов.