Атаки у о. Иводзима
29 февраля 1944 года американские войска начали высадку десанта на о. Иводзима. Как только стало известно о том, что крупные силы флота противника ведут обстрел острова, в срочном порядке был сформирован второй отряд человеко-торпед, который получил наименование «Тибая». В качестве носителей торпед в него входили подводные лодки «I-368», «I-370» и «I-44». Отряд вышел в район о. Ивоздима 22 февраля. 25 февраля на подходе к острову подводная лодка «I-370» была потоплена американским эскадренным миноносцем, а 26 февраля в том же районе самолет с авианосца противника потопил подводную лодку «I-368». Третья лодка — «I-44» достигла Иводзима, но, будучи обнаруженной американским эскадренным миноносцем, вынуждена была погрузиться и пробыть под водой около 46 час. Атаки глубинными бомбами не последовало, но условия пребывания в лодке стали ужасными. Воздух содержал свыше 6% углекислоты, и люди были уже на грани удушья. В конце концов командир лодки вынужден был отказаться от проведения операции и вернуться в базу. Командующий подводными силами, узнав об этом, пришел в ярость и немедленно отстранил от должности командира.
Итак, операция отряда «Тибая» закончилась полным провалом. Был сформирован новый отряд человеко-торпед, получивший наименование «Камитакэ». Отряду, в который вошли моя лодка «I-58» и лодка «I-36», была поставлена задача атаковать противника в районе о. Иводзима и нанести ему потери, хотя бы и малые. 1 марта 1945 года, когда лодка «I-58» выходила из Куре, нам были устроены теплые проводы. Пройдя пролив Бунго, мы с наступлением сумерек были уже в заливе Тоса, но надвигался тайфун, и чтобы избежать [581] встречи с ним, весь следующий день лодка шла полным ходом в надводном положении.
Причина неудач отряда «Тибая» осталась не ясной, но после всестороннего обдумывания мы решили подойти к о. Иводзима с севера, где противник вел дозор не особенно тщательно. Противник сосредоточил свое наблюдение к югу и востоку от острова, где проходили линии его коммуникаций. Следовало ожидать, что мы обнаружим много кораблей и других целей в этом районе, но приказ запрещал нам атаковать противника, ибо наша главная задача заключалась в нападении на корабли, стоящие на якоре. Южный путь подхода к острову был для нас неприемлем.
В ночное время 3 и 4 марта радиолокационная станция обнаруживала самолеты противника, поэтому нам пришлось следовать в подводном положении. На лодке была установлена коротковолновая антенна последнего образца, результаты работы которой были отличными. Насколько это позволяла обстановка, мы следовали в надводном положении как днем, так и ночью и погружались лишь в крайней необходимости. Погрузившись 4 марта, мы услышали шумы, похожие на шумы противолодочных кораблей. Ночью 5 марта в течение 2 час. наблюдалось то же самое. Однако ничего плохого не случилось.
5 марта на средних волнах мы перехватили радиотелефонный разговор между кораблями, участвующими в обстреле о. Иводзима. Это указывало на то, что противник привлек крупные соединения больших надводных кораблей. 6 марта мы на день ушли под воду и стали приближаться к цели, приняв все меры предосторожности. Около 16 час. мы услышали звук четырех последовательных взрывов и в тот же миг ясно послышался шум винтов, который вскоре затих. За час до захода солнца мы подвсплыли на перископную глубину, чтобы осмотреться, и вскоре заметили большой корабль противника. Мы немедленно ушли на глубину, даже не определив его класса. Дело в том, что если этот корабль стоял на якоре, то для сближения с ним требовалось около часа времени, а батареи лодки разрядились; если же корабль двигался, то он не мог быть целью для человеко-торпед.
После зарядки батарей мы направились в наиболее благоприятный район для проведения успешной атаки с помощью [582] человеко-торпед. Команда лодки была очень недовольна тем, что мы оставили в покое противника, вместо того чтобы его атаковать. Однако человеко-торпеды предназначались для атаки вражеских кораблей, стоявших на якоре, поэтому другого выбора у нас не было. После захода солнца мы приготовились всплыть, но неожиданно услышали шум винтов, а так как видимость была плохой, остались под водой. 7 марта задолго до восхода солнца мы всплыли для зарядки батарей. Северная часть о. Иводзима уже вырисовывалась на экране радиолокационной станции. Море было спокойным, ночь темной и безлунной. Перед восходом солнца мы погрузились, началась заключительная фаза подхода к острову. В тот же день после захода солнца мы всплыли и провели окончательную подготовку к выпуску человеко-торпед. За ужином, согласно обычаю, мы простились с водителями торпед, разъяснив им обстановку. Было решено начать выпуск торпед 8 марта рано утром. В 23 часа, закончив зарядку батарей, мы пошли 15-узловым ходом в надводном положении в район, находящийся в 17 милях к северо-западу от о. Иводзима, куда мы намеревались прибыть в 2 часа. На переходе на лодку несколько раз обрушивались потоки дождя. Видимость была плохой, что благоприятствовало действию человеко-торпед.
С помощью нашей радиолокационной станции была обнаружена работа радиолокационных станций противника, ведущаяся из трех направлений, что указывало на возможное присутствие в этом районе эскадренных миноносцев. Мы решили, если они нас обнаружат, уйти под воду. Водители торпед, которые должны были занимать свои места с верхней палубы лодки, были готовы сделать это по первому требованию, но поскольку до их выпуска оставалось еще три часа, мы выдали им спиртного, чтобы они могли согреться.
Спустя еще час, уже на подходе к о. Иводзима, неожиданно была получена весьма срочная радиограмма, которая гласила: «Операция отряда «Камитакэ» отменена, подводной лодке «I-58» надлежит немедленно следовать в район о. Окиносима для участия в качестве плавучей радиостанции в операции Соединенного флота. Операция будет проводиться 11 марта». Было безумием повернуть назад, находясь так близко от противника. Я с трудом смог пережить все это. О том, чтобы [583] связаться со штабом, не могло быть и речи, нас сразу же могли обнаружить. В то время как я взвешивал возможности выпуска человеко-торпед, прежде чем приступить к исполнению последнего приказа, была получена вторая, теперь уже личная радиограмма начальника штаба Соединенного флота, в которой указывалось: «Операция «НА» является очень важной по своему значению, поэтому отданный вашей подводной лодке приказ должен быть выполнен неукоснительно. Сообщите путь следования и примерное время выхода в район о. Окиносима». Нам ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу. Я немедленно сообщил об этом команде лодки и водителям торпед. 9 марта утром мы погрузились, а вечером сбросили за борт торпеды и направились полным ходом в надводном положении в район Окиносима. Было очень жаль, что мы не смогли воспользоваться случаем для атаки, который предоставился нам 8 марта. На пути мы дважды обнаруживали самолеты противника, которые заставляли нас уходить под воду примерно на час в каждом случае. В остальное время мы шли в надводном положении со скоростью 14 узлов. Наконец, как это было рассчитано, мы увидели остров Окиносима.
Выполнив свою задачу, мы возвратились в Куре. О своем прибытии я немедленно доложил командующему. В ходе доклада я указал, что мы смогли бы выпустить в атаку человеко-торпеды, если бы вместо нашей лодки в район Окиносима была направлена другая подводная лодка. Один из старших офицеров штаба сказал мне, что они не представляли себе, что у нас так удачно проходила операция. Трудно сказать, что могло случиться с нами после того, как мы выпустили бы наши торпеды, так как вокруг нас находились тогда вражеские эскадренные миноносцы. Может быть, мы погибли бы, но мне все же хотелось сделать такую попытку. Во время этой операции новая радиолокационная станция работала гораздо надежнее, однако все еще нуждалась в дальнейшем испытании с целью доведения ее до совершенства.
Подводная лодка «I-36» покинула базу на один день позже нас. Пройдя пролив Бунго и получив приказ об отмене операции, она вынуждена была возвратиться в базу. [584]