Содержание
«Военная Литература»
Мемуары

Глава 12.

Налет авиации на базу Трук

В январе 1944 года, командуя подводной лодкой «Ro-44», я получил приказ выйти в район Соломоновых о-вов для действий по нарушению тыловых коммуникаций противника. Так как в это время многие из наших подводных лодок часто гибли при выполнении подобных заданий, необходимо было принять меры предосторожности, особенно при выборе маршрута следования. По нашему предположению, путей подхода к районам, свободным от подводных лодок и патрульных самолетов противника, было мало. Если появлялась необходимость пройти через районы, находившиеся в радиусе действия авиации противника, подводным лодкам приходилось следовать через них в подводном положении как в дневное, так и в ночное время. Закончив необходимые приготовления, лодка вышла в море. После пересечения экватора вследствие высокой температуры в подводной лодке, несмотря на наличие установки для кондиционирования воздуха, создавались очень тяжелые условия.

Подойдя к о. Трук, мы увидели в ночном небе отражение широких полос пламени. Были слышны частые взрывы, и мы вскоре поняли, что положение там безнадежно. В течение четырех дней, патрулируя на подходах к Труку, всплывая по ночам и погружаясь в дневное время, мы ждали встречи с противником. Кончался наш месячный запас продовольствия. Наконец был получен приказ войти в бухту Трук. Выбор подходящего курса для входа в бухту представлял собою большой риск; нужно было найти проход среди наших потопленных кораблей. Несмотря на трудности, нам все же удалось войти в бухту без особых происшествий. Вид перевернутых и потопленных кораблей, их мачт, торчащих из воды, создавал удручающее впечатление. Мы стали на якорь у базы [531] подводных лодок. Плавучая база подводных лодок была потоплена на обычном месте стоянки, вместе с нею затонули все ценные запасы предметов снабжения.

Я сошел на берег для доклада начальнику штаба, у которого уже имелись опасения, что нас потопили, так как долгое время от нас не было никаких известий. От подводной лодки «Ro-39» последнее донесение было получено, когда она находилась у о. Вотье, однако текст донесения не поддавался расшифровке. С тех пор о ней ничего не было слышно, и обстоятельства ее гибели неизвестны.

После занятия американцами Маршалловых о-вов темп их наступления в западной части Тихого океана был очень высок.

Удар, нанесенный 17 февраля 1944 года крупным соединением американских авианосцев по базе Трук, явился естественным результатом оккупации противником Маршалловых о-вов. База Трук являлась для нас центральной во время действий в районах Соломоновых и Маршалловых о-вов. До тех пор пока противником не были заняты Маршалловы о-ва, Трук служил также базой Соединенного флота, вынужденного затем перебазироваться в Палау.

В день нападения на Трук патрульные самолеты нашей авиации вели разведку в районах вероятного появления противника. Ввиду плохой погоды в воздухе находилось только около половины обычного числа патрульных самолетов, да и те к моменту нападения вернулись на базу. Противник же подошел к Труку, когда шторм достиг наибольшей силы. Большое число самолетов авианосной авиации противника неожиданно появилось над Труком. Первый удар авиации был нанесен по авиабазе Такесима. С авиабазы поднялись истребители, которые сделали попытку перехватить вражеские самолеты. Однако некоторые из них не имели даже боезапаса. Почти все поднявшиеся самолеты были сбиты, кроме того, в бухте было потоплено 6 боевых кораблей и 26 транспортов. Потери нашей авиации составили 180 самолетов. Подошедшие линейные корабли противника подожгли наши драгоценные запасы горючего, которое после этого горело несколько дней, освещая цель американским самолетам «В-17», действовавшим в ночное время. [532]

При создавшихся условиях Рабаул потерял свое значение как авиационная база, поэтому базировавшиеся на нее авиационные части были передислоцированы, Соломоновы о-ва были сданы противнику. Таким образом, нашим силам предстояло оставить внешний район боевых действий и надо было принимать меры по обороне внутреннего района. Иными словами, линия обороны из района Сайпан — Гуам передвинулась на линию Филиппины — Окинава. Если и их потерять, то мы оказались бы перед фактом нападения непосредственно на Японию.

Подводные лодки, базировавшиеся на Рабаул, были из него выведены после передислокации авиационных частей. На лодки было погружено продовольствие для наших осажденных сил, находившихся на атолле Мили (Маршалловы о-ва). Четыре подводные лодки покинули Трук в разгар воздушного налета противника. На верхней палубе каждой лодки были прикреплены специальные контейнеры, загруженные продовольствием и табаком, а в отсеках внутри прочного корпуса находился боезапас для 25-мм пушек. Пройдя в подводном положении опасный район, где действовали подводные лодки противника, наши лодки в дневное время следовали надводным ходом. К несчастью, специальные контейнеры для перевозки продовольствия, установленные на палубе нашей лодки, начали обрываться и, несмотря на уменьшение скорости хода, они все были потеряны, прежде чем лодка достигла пункта назначения. Нам ничего другого не оставалось, как вернуться в базу, произвести необходимый ремонт и начинать все сначала. Погрузив снова нужные запасы предметов снабжения, мы вторично вышли в море.

У Маршалловых о-вов, в районах, контролируемых противником, шли в подводном положении. Важно было, чтобы нас не обнаружили, в противном случае вся операция могла окончиться неудачей. Существовало опасение, что наш план известен противнику, так как он мог захватить код у гарнизона атолла Мили. У нас имелся новый код, однако сообщение о нашем приходе на этот атолл было сделано по старому коду. Пройдя благополучно атолл Джалунт, мы взяли курс на атолл Мили. Была светлая лунная ночь. Заметив прямо по носу на горизонте нечто напоминающее мачту корабля, [533] мы произвели срочное погружение. Затем, наблюдая в перископ, увидели линейный корабль, за которым следовали 2 авианосца. Казалось это был случай, предоставленный нам небом. Мы увеличили ход лодки и попытались подойти на более короткую дистанцию. Линейный корабль был уже достаточно близко, авианосцы же несколько отстали от него. Затем, совершенно неожиданно, корабли изменили курс; возможно, они обнаружили лодку. Мы всплыли и начали преследование, однако превосходство в скорости кораблей противника не позволило нам сблизиться на дистанцию залпа. Час спустя мы снова заметили мачту корабля и, погрузившись на перископную глубину, обнаружили 6 эскадренных миноносцев в строю фронта, которые приближались к нам на довольно значительной скорости. Возможно, это были корабли охранения авианосцев и линейного корабля, которых мы встретили ранее. А может быть, это было отдельное соединение противолодочных кораблей. Чтобы не быть обнаруженными, мы вынуждены были изменить курс. Наблюдение в перископ подтвердило, что вражеские корабли шли в строю фронта, и их можно было легко атаковать. Атаковать или нет? Торпеды были подготовлены для стрельбы, но данный нам приказ гласил, что нашими главными задачами являлись доставка запасов и разведка. Правда, нам предоставлялось право отступить от этого приказа, если объектами атаки будет линейный корабль или авианосец. Атака других целей запрещалась. Таким образом, мы вынуждены были отказаться от атаки. Когда корабли противника скрылись, мы всплыли. За время пребывания лодки под водой аккумуляторные батареи значительно разрядились, и поэтому на пути следования к атоллу Мили мы в спешном порядке производили зарядку батарей. С наступлением дня мы снова погрузились. К атоллу Мили лодка прибыла вечером на следующие сутки, и мы начали обследовать место, где предполагалось выгрузить предметы снабжения. Светила луна, и видимость была хорошей. Противник не показывался. Было решено, что во время разгрузки продовольствия лодка должна оставаться притопленной, хотя, как нам казалось, эти меры предосторожности вряд ли были необходимы. Запросив по семафору берег, свободен ли проход в канал, находившийся [534] впереди нас, и получив утвердительный ответ, мы вошли внутрь атолла. Самолеты-разведчики противника часто появлялись в ночное время, поэтому, пока шла разгрузка продовольствия, лодка оставалась притопленной. Затем мы всплыли и установили контакт с заместителем командира подразделения, находящегося на берегу, от которого получили подарки в благодарность за все наши злоключения. Подразделение в течение долгого времени ожидало почту и продовольствие, люди жили в джунглях и ежедневно подвергались налетам авиации противника.

Солдаты, которые подходили к подводной лодке за грузами, казалось, больше хотели покурить, чем поесть. Мы отдали им ящик сигарет и вдобавок раздали весь наш собственный запас сигарет. Мне, некурящему, их страсть к табаку казалась несколько странной. Тем не менее, нам было очень жаль их, потому что положение, в котором они находились, было незавидным.

О положении на атолле Маджуро, находящемся в 50 милях от атолла Мили, не поступало никаких известий. Мы должны были следовать туда для выяснения обстановки на месте и поэтому просили командира гарнизона атолла Мили сообщить о нашем выходе, используя новый код. Около 19 час. мы покинули атолл. Накануне самолет противника сбросил несколько мин, большинство которых упало на берег. Тем не менее выход из атолла был большим испытанием нервов. Все же мы выбрались благополучно и взяли курс на атолл Маджуро.

12 марта в 23 часа, увидя впереди себя красные огни, мы произвели срочное погружение. Ведя наблюдение в перископ, мы заметили, что число огней увеличивается. Неожиданно нашему взору открылся целый ряд огней, подобно факельному шествию. Это было очень похоже на аэродром. Личный состав получил отдых, ожидая рассвета. В 3 часа 30 мин. было уже достаточно светло, и то, что было принято нами за аэродром, оказалось группой кораблей, которые стояли на якоре внутри атолла. Там были 1 авианосец, 8 линейных кораблей и несколько танко-десантных кораблей. Дистанция до ближайшего линейного корабля составляла около 500 м. Последовала команда приготовиться сделать фотоснимок через [535] перископ. Затем мы поняли, что наша задача по доставке запасов не будет выполнена, если лодка приблизится к кораблям на короткую дистанцию. Мы видели, как на авианосце производили взлет и посадку двухмоторные самолеты. После наблюдения за противником в течение некоторого времени мы отошли на безопасную дистанцию и произвели зарядку батарей, а когда стемнело, в надводном положении направились на разведку входа в атолл Маджуро. Из-за тумана видимость была плохой, но море было относительно спокойным. Неожиданно мы обнаружили авианосец противника. Чтобы уклониться от встречи с ним, мы погрузились. Авианосец, по-видимому, возвращался с операции и не заметил нашей лодки. Когда мы снова подвсплыли, то обнаружили на горизонте силуэт корабля, похожего на эскадренный миноносец. Изменив курс на 16 румбов (на 180°), мы отошли, а на рассвете убедились в правильности нашего предположения. Это был действительно эскадренный миноносец. Надо сказать, что все случаи обнаружения противника имели место благодаря наличию у нас специальных биноклей.

Вскоре мы легли на прежний курс, но берег долго не открывался. Затем лодка приблизилась к небольшому острову, на котором, как нам показалось, имелся аэродром. Однако отсутствие вражеских самолетов указывало на то, что мы ошиблись. Обойдя остров, лодка продолжала следовать в западном направлении. Неожиданно послышался шум винтов патрульного корабля. Затем оказалось, что их было даже два. Мы уклонились от встречи с ними и в 18 час. 13 марта, после двадцатичасового пребывания под водой, всплыли.

Я послал донесение командующему Соединенным флотом: «За рифом атолла Маджуро стоят на якоре 1 авианосец, 8 линейных и еще несколько крупных кораблей противника. На аэродром атолла базируются средние бомбардировщики». После зарядки батарей я информировал командование более обстоятельно относительно состава сил противника. Наша задача была благополучно выполнена, и в конце марта лодка возвратилась в Трук. На обратном пути мы обнаружили транспорт, однако после запроса штаба выяснилось, что транспорт был свой. [536]

По приходе в Трук я сошел на берег и направился для официального доклада в штаб, где меня спросили, почему я не атаковал эскадренный миноносец. Я доложил, что действовал согласно данному мне приказу и что задание не считалось бы выполненным до тех пор, пока не было передано донесение о сосредоточении кораблей в Маджуро. Правда, я всегда сожалел, что не мог произвести атаку. Между прочим, меня удивил тот факт, что все 4 лодки, ходившие с нами, благополучно вернулись в Трук. Хотя не все из них выполнили свои задачи, но тем не менее давно уже не отмечалось такого случая, когда все вышедшие на операцию корабли возвращались на базу. Около четырех месяцев спустя, к концу боев за Сайпан, командиры этих подводных лодок' погибли и только один я остался в живых.

Подводная лодка «I-32» вышла во второй поход с продовольствием и боезапасом к атоллу Мили, однако запасы не достигли пункта назначения и о самой лодке никогда больше не поступало никаких известий. По всей вероятности, американцы активизировали действия своих патрульных сил. После войны нам стало известно, что лодка «I-32» была потоплена американским флотом у атолла Мили 24 марта.

31 марта 2 самолета, на которых находились командующий Соединенным флотом адмирал Кога и его штаб, покинули Палау. Но самолеты не достигли пункта назначения, и больше о них ничего не было слышно. Все операции фактически приостановились.

Воздушные налеты на Трук усилились, и каждый раз находившимся там подводным лодкам приходилось ложиться на грунт, чтобы избежать потопления. На подводной лодке «I-169», лежавшей на грунте, был затоплен один отсек. После окончания воздушного налета она не смогла всплыть. Попытки поднять лодку не дали результатов, после чего буксиры были сняты и все надежды на спасение потеряны. Спасательные операции в условиях постоянных воздушных налетов были невозможны.

Позже противник нанес удар по месту, где подводные лодки лежали на грунте. Глубина там была небольшой, около 23 м. Противник сбросил несколько бомб непосредственно над лодкой «Ro-44», которой я командовал. В моменты [537] взрывов авиабомб ощущались сильные сотрясения корпуса лодки, однако поступления воды внутрь отмечено не было. По всплытии обнаружилось, что перископы лодки сильно повреждены. Ввиду того, что ремонт их в Труке произвести было невозможно, в одну из ночей мы покинули бухту, направляясь в Японию. Благополучно пройдя районы, где могли действовать подводные лодки противника, и оставив Сайпан далеко к востоку, мы пошли полным ходом уже в надводном положении как в дневное, так и в ночное время. Однажды во время похода, когда я был на мостике, наблюдатель доложил о приближении своего самолета. Самолет приближался с траверза, и я вслед за наблюдателем был склонен принять его за свой, однако вскоре мне стало ясно, что он заходит для атаки по нашей лодке и что это вражеский самолет. Я немедленно отдал приказ произвести срочное погружение. К этому времени самолет был уже почти над нами, и если бы он начал сбрасывать бомбы, то лодке следовало лучше оставаться в надводном положении, поэтому я отменил свой первый приказ. В последние секунды, когда мы ожидали взрывов бомб, летчик, очевидно, все еще сомневался в том, своя ли это лодка или противника? Затем посыпались бомбы. Первые 2 бомбы легли всего в 5-10 м от кормы, однако повреждений не было. Мы начали срочно погружаться, но едва вода достигла основания рубки, противник обстрелял нас из пулеметов. Еще мгновение, и мы были под защитой моря. Когда через час лодка всплыла, на палубе были обнаружены пулевые пробоины. На следующий день мы ожидали нового налета и поэтому вели тщательное наблюдение за воздухом со стороны солнца. На закате солнца противник появился вновь. Мы погрузились и ждали около часа, однако ничего особенного не произошло.

29 апреля мы прибыли в Куре, где я сдал лодку новому командиру. Он впервые командовал подводной лодкой, и поэтому временно я выходил вместе с ним в море на выполнение упражнений.

Названная лодка «Ro-44» была потоплена американским эскадренным миноносцем у атолла Эниветок 5 июня 1944 года. [538]

Дальше