Эпилог
1
Настоящий «дневник» публикуется спустя девять с половиной лет после окончания войны на Синае в 1956 г. Поэтому теперь представляется [214] возможность подытожить результаты, оценить значение и влияние кампании.
Можно сразу сказать, что удалось выполнить три главные задачи: израильские суда получили возможность свободно пользоваться Акабским заливом, прекратились атаки фидаинов, а также была нейтрализована угроза Израилю со стороны военного альянса Египет — Сирия — Иордания.
Вместе с тем Израилю не удалось с помощью достижения «военных целей» вынудить Египет к переговорам. Синайская кампания не завершились за столом переговоров, где бы встретились и подписали взаимное соглашение дипломаты побежденной страны и победители. Соглашение было трехсторонним, при этом Генеральный секретарь ООН выполнял роль посредника между двумя государствами.
Вместе с тем его связующая миссия не сводилась к выполнению функций нейтрального медиатора. В силу власти, которой наделяла его Организация Объединенных Наций, и при наличии силовой поддержки со стороны супердержав — Соединенных Штатов и Советского Союза — Генеральный секретарь превращался в третью сторону (и настолько, насколько дело касалось Израиля, в единственную другую сторону) при обсуждении условий прекращения войны.
Более того, чрезвычайная активность Организации Объединенных Наций в решении спора Израиля и Египта и ее вмешательство в англо-французскую операцию на Суэце превратило ООН из органа, который только «призывает» стороны действовать тем или иным способом, в учреждение, напрямую ответственное за урегулирование конфликта. Вспомним, что 4 ноября 1956 г. Генеральная Ассамблея ООН решила обратиться к Генеральному секретарю с просьбой о создании сил особого назначения, способных заставить стороны прекратить враждебные действия и обеспечить надзор за соблюдением условий прекращения огня. Такой контингент был создан. Командующим его назначили генерала Э.Л.М. Бернса, который в начале 1957-го получил в свое распоряжение семь пехотных подразделений — по одному батальону от Индии, Швеции, Дании — Норвегии, Колумбии, Финляндии, Индонезии и Бразилии.
Через эти международные войска — Силы ООН — формально удалось разрешить противоречия между Генеральным секретарем ООН и правительством Израиля. Генеральный секретарь требовал безоговорочного вывода Израильской армии с Синая, правительство Израиля выдвигало в качестве условий эвакуации с полуострова [215] гарантий судоходства через Тиранский пролив и прекращения бандитских вылазок со стороны Египта.
Итак, 16 марта 1957 г., через четыре с половиной месяца после начала Синайского конфликта, в его истории была поставлена точка. Израильские войска покинули Синай, но их позиции в районе Шарм-аш-Шейха и в секторе Газа вместо частей египетской армии заняли Силы ООН. Можно сомневаться, расценивает ли Египет переход региона под контроль ООН как нарушение своего суверенитета (на сегодняшний момент, по прошествии более девяти лет, части Сил ООН все еще дислоцируются там), но согласие Каира на это в любом случае означает восстановление свободного судоходства Израиля и прекращение террористических вылазок на нашу территорию.
2
Приказ о вступлении Израильской армии в боевые действия без соответствующей подготовки — отданный преимущественно из стремления не утратить эффекта внезапности — и необходимость вести кампанию быстрыми темпами отразились на характере боев. «Соответствующая подготовка» — это не просто слова. Отсутствие ее имело вполне материальное воплощение: некоторые резервисты не смогли прибыть на сборные пункты, поскольку на мобилизацию требовалось больше времени. Технику не успевали подготовить, снаряжение со складов не поспевало в части, не хватало времени на проведение разведки, командирам, получавшим назначения, было некогда детально изучить обстановку. Отсутствие «соответствующей подготовки» дорого обошлось нам, но внезапность и быстрота сделали победу возможной.
Над всей военной операцией висел дамоклов меч политики. Преждевременно раскрыв свои планы или затянув кампанию на несколько дней, Израиль рисковал встретить мощнейшее давление со стороны Соединенных Штатов и Советского Союза и оказаться в положении злостного нарушителя резолюций Ассамблеи ООН. Если бы мы стали готовиться к войне по всем правилам и также по всем правилам вести ее, то Израильская армия оказалась бы в том же положении, в которое попал совместный англо-французский контингент. Когда Британия и Франция начали претворять в жизнь свои военные планы, у них кончился политический запас времени, поэтому, прежде чем они приступили к фактическому завоеванию Суэца, их правительствам пришлось отдать приказ войскам свернуть боевые действия. [216]
Наверное, в наши времена есть державы, могущие позволить себе предпринимать военные действия, исходя из соображения, что станут продолжать их до тех пор, пока не одержат победы, поскольку они одни в праве решать, когда начинать и когда заканчивать кампании, и никто не в состоянии вынудить их поступить против их воли. В 1956-м государство Израиль находилось в прямо противоположной ситуации. Главная сложность для наших войск на Синае заключалась не в том, чтобы разгромить египетскую армию, но в том, чтобы сделать это в сложившихся неблагоприятных политических условиях.
Поэтому, в общем и целом, подводя итог, сегодня можно сказать: Израильская армия сумела выполнить поставленные задачи на Синае не вопреки тем сложностям, с которыми ей пришлось столкнуться, а благодаря им. Сложности и трудности стали неизбежными из-за быстроты, а быстрота являлась неотъемлемой составляющей подхода, избранного Израильской армией на пути достижения военных и политических целей. Конечно, делая ставку на быстроту и внезапность, мы шли на большой риск, но в том положении, в котором находился Израиль на тот момент времени, не пойти на риск означало подвергнуться еще большему риску.
Открывая кампанию выброской батальона парашютистов около перевала Митла и отказываясь от бомбардировок египетских аэродромов, мы подвергали опасности наших десантников на изолированных позициях и лишались единственной возможности уничтожить неприятельские самолеты, пока они находились на земле. Однако если бы мы выбрали «классический вариант» и начали кампанию с уничтожения вражеской авиации, то почти наверняка не смогли бы достигнуть поставленных целей. В таком случае Египет, вне сомнения, в ту же ночь обратился бы к международным организациям, которые заклеймили бы Израиль клеймом агрессора и потребовали бы немедленного вывода нашей армии с Синайского полуострова.
В боевом расписании Синайской кампании каждым силам предоставлялось свое направление наступления, чтобы осложнения на одном участке не сковывали войска на другом. Целью этого плана являлось обеспечение быстрейшего продвижения каждой группы, даже если в результате обнажались ее фланги, и сама она оказывалась на удалении от главных сил.
Между тем подобную схему действий никогда бы не удалось претворить в жизнь, если бы не храбрость и высочайший боевой дух частей действующей армии, которым она была проникнута от [217] рядового до генерала. Этот дух заставлял находившихся на излечении солдат убегать из госпиталей, чтобы занять места рядом с товарищами на передовой, а командиров бронетанковых батальонов идти на штурм сильно укрепленных вражеских позиций во главе своих людей.
Боевой дух и готовность к самопожертвованию солдат и офицеров стали залогом победы Израильской армии в Синайской кампании. Нельзя обойти стороной те эпизоды, когда командир высокого ранга начинал атаку до предписанного планом времени, или случай, когда комбриг не пожелал отложить штурма (в котором он погиб) до подхода подкреплений. Фундаментом, на котором основывалась сила армии, стала готовность идти вперед, невзирая ни на какие препятствия, осознание того, что от этого зависит исход кампании.
Если бы не этот дух, пропитавший всю Израильскую армию, возможно, мы сделали бы меньше ошибок, но не выиграли бы битвы за Синай.
3
Военная победа на Синае принесла Израилю не только прямые выгоды — свободу судоходства, прекращение терроризма — но, что более важно, подняла престиж нашего государства в глазах как врагов, так и друзей. Израиль взошел на такую ступень, когда начал становиться желанным другом и союзником, а армия его стала заслуженно считаться самой сильной на Ближнем Востоке. Дружественно настроенные державы больше не смотрели на Израиль как на некое чадо, неспособное брать на себя ответственность за собственную судьбу, и «Большие страны» постепенно пересмотрели свои взгляды на вопрос продажи оружия для вооруженных сил нашей страны.
Но главными достижением Израиля стал тот эффект, который произвела на арабских соседей наша готовность с мечом в руке отстаивать права на море и безопасность на суше. Способность нашей армии разгромить войска Египта заставила арабов надолго забыть о возобновлении агрессивной политики. Синайская кампания не мыслилась как превентивная война, целью которой являлось бы предупреждение болезни, поскольку сложившаяся обстановка уже была нездоровой, и взяться за оружие Израилю пришлось, чтобы снять блокаду Тиранского пролива и положить конец акциям террора. Вместе с тем кампания способствовала обузданию амбициозных [218] стремлений арабских стран чинить вред Израилю. Не случайно же президент Египта, Гамаль Абд-эль-Насер, убеждает арабов воздерживаться от нападений на Израиль до тех пор, пока они не консолидируют все свои силы. Он призывает арабов к этому вовсе не потому, что отказался от намерений уничтожить Израиль, а потому, что научился уважать силу его армии.