Кризис (31 мая — 7 июня 1935 года)

Парламентская группа радикалов получила следующее сообщение: «Г-н Фернан Буиссон неоднократно доказывал, как он озабочен защитой прерогатив парламента. Только в силу необходимости, неизбежной в (настоящих) обстоятельствах для любого правительственного формирования, он намерен просить у парламента предоставления ему полномочий, необходимых для того, чтобы немедленно покончить со спекуляцией, поддержать настоящий курс валюты и принять все законодательные меры в целях оздоровления финансового положения и оживления национальной экономики».

Группа предложила нам поставить перед Фернаном Буиссоном несколько вопросов. Я возглавил направившуюся к нему делегацию. Вот его заявления: 1. Продолжительность срока действия чрезвычайных полномочий. Ответ: до 31 октября 1935 года с утверждением решений правительства до 15 марта 1936 года. Бюджет должен быть принят до 31 декабря 1935 года. 2. Широта чрезвычайных полномочий. Ответ: Председатель палаты заявил, что он не намерен использовать расширение полномочий, дабы каким-либо образом затронуть органический или политический статут страны. Он ограничится защитой франка, которая предполагает, по его мнению, использование валютных, финансовых и экономических средств. 3. Буиссон осведомил нас также о составе своего правительства.

Началось обсуждение. Мальви полагал, что предоставление чрезвычайных полномочий в области финансов необходимо, поскольку дефицит составляет около восьми миллиардов. Потю высказался в том же духе, заявив, что быстрота принятия решений является необходимым условием борьбы со спекуляцией. Группа проголосовала за [660] следующую резолюцию: «Партия радикалов и радикал-социалистов заслушала сообщение о беседе своей делегации с председателем палаты по поводу срока и объема полномочий, которые он требует ему предоставить, а также по поводу возможного состава правительства. В этих условиях она большинством, за исключением двенадцати голосов, постановила оказать поддержку формирующемуся правительству».

Парламентская группа социалистов отказалась от предложения Буиссона. Она напомнила решение, принятое административной комиссией партии 7 ноября 1934 года: «Если перед лицом опасности, угрожающей общественным свободам и свободам рабочих, перед лицом все более усиливающихся бедствий, вызванных безработицей и разорением крестьянства, республиканцы, осознавшие со своей стороны чрезвычайный характер сложившихся обстоятельств, решатся противопоставить насилию фашистов республиканскую силу и создадут правительство борьбы за сохранение демократических свобод и против кризиса, административная комиссия заявляет, что она не будет выдвигать никаких предварительных ограничений для той поддержки, которую окажет им партия». Однако парламентская группа социалистов отказалась присоединиться к формированию правительства так называемого «Национального единства», которое «включает группы и людей, естественно солидарных с политическими и экономическими силами, о борьбе с которыми идет речь». Она заявила, что она всегда готова взять на себя осуществление своей программы.

Было сформировано правительство. Фернан Буиссон взял на себя руководство советом министров и министерством внутренних дел. Четыре государственных министра — маршал Петен, Жозеф Кайо, Луи Марэн и я. Другие министры: Пьер Лаваль — министр иностранных дел, Жорж Перно — министр юстиции, генерал Морэн — военный министр, Франсуа Пьетри — министр морского флота, генерал Денэн — министр авиации, Лоран Эйнак — министр торговли, Пальмад — министр финансов, Марио Рустан — министр просвещения, Паганон — министр общественных работ, Луи Роллен — министр колоний, Фроссар — министр труда, Перфетти — министр пенсий, Эрнест Лафон — министр здравоохранения, Жорж Мандель — министр связи. Катала был назначен товарищем министра при председателе [661] совета министров и министре иностранных дел. В последний момент оказалось, что Пальмад отказался от министерства финансов. Вместо Руа, отказавшегося от портфеля министра сельского хозяйства, назначен Жакье.

Вторник, 4 июня. Заседание совета кабинета. Зачитывается правительственная декларация. Короткая дискуссия по поводу бывших фронтовиков. Кайо согласен, чтобы они были затронуты в последнюю очередь. Он заявил нам: «При одном упоминании моего имени рента едва не поднялась вчера с 6 до 7 франков. Я вынужден был помешать повышению».

Датой утверждения чрезвычайных декретов было назначено 1 января.

Заседание совета министров. Лаваль изложил нам меморандум, в котором Германия пытается доказать, что франко-советский договор противоречит Локарнским соглашениям. Она, кажется, согласна в принципе на Восточный пакт о консультации и ненападении. Представительство Франции в Китае будет преобразовано в посольство. Во второй половине дня Буиссон просил меня встретиться с парламентской группой радикалов. Я отправился туда в четверть восьмого. Я подвергся яростным нападкам Жубера, который поставил под сомнение точность рассказа о моих действиях. Рассердившись, я предложил уйти в отставку с поста председателя партии.

Заседание палаты. Выступил Буиссон. Его непринужденная, остроумная, но в то же время высокомерная речь задела радикалов сравнением, которое он провел между ними и социалистами. Ему ставят в упрек некоторую развязность. Правительство оказалось в меньшинстве: ему не хватило двух голосов. Некоторые депутаты хотели было переголосовать, но секретари, особенно Герэн (от департамента Ла-Манш), воспрепятствовали этому.

Мы отправились в Елисейский дворец с заявлением об отставке. Президент задержал меня на несколько минут. В связи с возникшими международными проблемами, которые необходимо урегулировать, он расположен был избрать Лаваля. Он вызвал его для беседы. По возвращении в здание правительства я застал там весьма растерянную делегацию радикалов (Дельбос, Мазе, Мартино-Депла, Герню). Они привели меня на заседание парламентской группы. Обстановка была следующей: среди моих коллег существовало [662] сильное стремление к образованию широкой коалиции — от радикалов до коммунистов. Я заявил им, что самой важной проблемой является не политическая, а финансовая; между тем деньги, даже принадлежащие демократам, консервативны. Тем не менее переговоры продолжались.

Ночью у меня состоялось небольшое собрание с участием Даладье и Шотана. Оно проходило в обстановке сердечности, по крайней мере внешне.

Среда, 5 июня. В одиннадцать часов я выступил на собрании делегатов левых групп, включая коммунистов и социалистов. Я откровенно изложил причины моих опасений и сдержанности; мне кажется, что мои объяснения имели успех.

Я отправился вместе с Дельбосом к Лавалю, который, мне кажется, колеблется и расположен требовать предоставления лишь минимума чрезвычайных полномочий. Мы рекомендовали ему ограничиться средствами борьбы со спекуляцией и защиты франка.

В три часа дня я предстал перед группой. Потю заявил, что можно добиться переучета бон Французским банком, но трудности вновь возникнут по истечении срока платежа. В заключение он сказал, что если политическая обстановка будет спокойной, то можно будет легко решить вопрос, в противном случае это будет невозможно. По мнению Мендес-Франса, необходимо урегулировать вопрос о переучете, который все еще не разрешен, но также и вопрос о правлении Французского банка, которое в настоящее время, по-видимому, проводит свою собственную политику, противоположную политике правительства и поддерживаемую двумястами наиболее крупных акционеров. Шотан считал, что для проведения этих реформ надо либо последовать примеру бельгийцев, либо опереться на большинство Блюма — Бонневе.

Около 4 часов дня Лаваль сообщил, что он только что беседовал с представителями Французского банка и чиновниками из управления движением государственных средств и управления фондов. В результате этой беседы Лаваль пришел к выводу, что ему нужны более широкие полномочия. Мы направились к нему делегацией; он сообщил нам, что социалисты не согласны проводить существенную экономию ни путем предоставления чрезвычайных полномочий, ни законодательным путем. Он подтвердил свое намерение [663] не распускать парламент, но заявил, что не может ограничиться формулировкой о чрезвычайных полномочиях только для борьбы против спекуляции. По-видимому, он не хотел бы продолжать усилия по формированию кабинета; он уже заготовил заявление об отказе от возложенной на него миссии. Однако он попросил нас дать ответ.

Группа приняла следующую резолюцию: «Заслушав сообщение своих делегатов, партия радикалов и радикал-социалистов благодарит г-на Пьера Лаваля за оказанный им прием и выражает сожаление по поводу того, что он не счел возможным принять формулировку о чрезвычайных полномочиях, ограниченных только борьбой против спекуляции и защитой франка».

Лаваль не без некоторой театральности отказался от формирования правительства.

Продолжается обсуждение предложений социалистов. Их парламентская группа «принимает во внимание тот факт, что фракция коммунистов считает необходимым создание правительства из представителей левых групп, чтобы защитить от фашизма демократические институты, оградить франк от спекуляции и принять все надлежащие меры в интересах трудящихся, защиты демократических свобод и мира». Группа социалистов, отвечая на поставленные ей делегацией радикалов вопросы, изложила свою программу: национализация важнейших отраслей промышленности, создание пенсионной кассы, облегчение налогового бремени, пресечение спекуляции на курсе франка, сорокачасовая рабочая неделя, осуществление программы общественных работ, урегулирование проблемы арендных договоров, немедленный роспуск военизированных лиг, введение пропорциональной избирательной системы, никаких неограниченных полномочий, «за исключением случая, когда обструкция со стороны сил оппозиции воспрепятствовала бы работе парламента».

Эта программа показалась мне слишком ко многому обязывающей. Я старался по мере сил сосредоточить внимание моих друзей на проблеме финансов. Положение, мне кажется, легко охарактеризовать: радикалы боятся социалистов, а социалисты боятся коммунистов. Лишний раз убеждаешься, что всем движет страх.

Перед обедом я встретился с Фланденом, который согласился бы сформировать правительство с минимумом чрезвычайных полномочий. Нас, Дельбоса и меня, вызвал [664] президент республики. Он предложил и ему и мне образовать правительство, но мы оба отказались.

Формирование кабинета было поручено Пьетри. У меня с Дельбосом состоялась с ним первая беседа.

В четверг, 6 июня, около одиннадцати часов утра Шотан, Герню, Дельбос, Даладье и я направились к Пьетри. Он сообщил нам, что Французский банк уже переучитывает боны казначейства. Мы предложили ему такую формулировку — чрезвычайные полномочия только в области борьбы со спекуляцией и защиты франка, недопустимость роспуска парламента и внесение кратких законопроектов, например о замене капитализации распределением в области социального страхования. Пьетри заявил, что не может дать ответ до тех пор, пока не переговорит как следует с социалистами, и назначил нам встречу вечером, в половине шестого.

В половине шестого я направился к Пьетри. Ориоль и Блюм заявили, что не смогут ему помочь. Бывшие фронтовики не соглашались ни на какое сокращение. Пьетри уже отказался от своей миссии.

Пригласив меня к себе, президент республики просил меня засвидетельствовать, что он предлагал мне сформировать правительство. Он сообщил мне, что намерен вновь пригласить Лаваля.

Партия радикалов после длительной дискуссии приняла следующую резолюцию: «Делегаты группы, побывавшие у г-на Пьетри, представили отчет о своей миссии. Они обсудили вместе с ним компромиссные решения в целях защиты франка, борьбы против спекуляции и за бюджетное равновесие, которые показались им вполне удовлетворительными. Партия воздает должное духу примирения г-на Пьетри и выражает сожаление, что принятые ее делегатами формулировки не могли по не зависящим от партии причинам послужить основой для образования правительства».

Дельбоса вызывали в Елисейский дворец, но он отказался формировать правительство. Шотан выступил перед группой, призывая учитывать создавшуюся обстановку. «Мы находимся сейчас, — заявил он, — в таком же положении, как и 5 февраля. Нужно с этим покончить». Он говорил очень искусно, смело и красноречиво; ему аплодировали. Я спросил, не возьмется ли кто-нибудь сформировать крайне левое правительство, тогда я назвал бы его имя [665] президенту республики. Даладье покинул зал заседания, Мальви предложил положиться на бюро партии. Хорошо, сказал я, но при условии, что делегаты будут иметь моральную поддержку. Я чувствовал, что мои друзья в большом замешательстве. Вполне очевидно, что политическая ситуация была столь же неустойчива, как и финансовое положение; мы находились на повороте. По всеобщему признанию, заседание всех глубоко взволновало. Я заявил, что беру ответственность на себя. Была принята следующая резолюция: «Партия радикалов и радикал-социалистов и ее парламентская группа, сделав все возможное для защиты доктрины, в отношении которой партия единодушна, и преисполненные решимости не подвергать страну затруднениям, которые использовали бы враги республики, уполномочивают своих делегатов принимать все решения, которые они сочтут необходимыми для образования правительства». Резолюция была принята большинством при трех воздержавшихся.

Лаваль согласился сформировать правительство. Мы направились к нему. Он сообщил нам свое заявление для печати: «Президент республики только что вновь возложил на меня миссию образования правительства. Вчера, изучив обстановку и проведя ряд консультаций, я был вынужден отклонить это предложение. Были рассмотрены различные комбинации, но, несмотря на бесспорный авторитет политических деятелей, которым поручалось сформирование кабинета, эти комбинации не удалось осуществить. Председатель группы радикалов и радикал-социалистов в палате депутатов г-н Ивон Дельбос, на которого до меня возлагали ту же миссию, от нее отказался. Учитывая серьезность сложившейся обстановки, я считаю себя не вправе уклониться от выполнения долга. Я откликнулся на призыв главы государства. Я буду формировать правительство». Делегация договорилась с Лавалем на следующих условиях: правительство образуется, дабы обеспечить с помощью чрезвычайных полномочий защиту франка и борьбу против спекуляции. Оно не выйдет за пределы необходимого. Оно не затронет органического и политического статуса страны. Палата депутатов не будет распущена. Срок чрезвычайных полномочий прекращается 31 октября, а представления на утверждение — 1 января. Отвечая на вопрос Мазе по поводу пенсий, Лаваль принял формулу Буиссона. [666]

И вот наступила традиционная ночь формирования кабинета. Пьетри отказался от министерства финансов. Я старался ввести в правительство как можно больше радикалов.

В последний момент, когда мы были в Елисейском дворце, Марэн заявил по телефону Лавалю о своей отставке; он считал, что в кабинете слишком много левых. Лаваль отбивался и наконец покончил с инцидентом, согласившись назначить Блезо на пост товарища министра при главе правительства.

Когда мы предстали перед президентом республики, было уже более четырех часов утра. В течение этой недели я так часто ходил в Елисейский дворец, что уже перестал сознавать, иду ли я туда для вручения отставки или же для утверждения. Кризис был очень серьезным. Начиная с 6 февраля 1934 года обстановка сильно изменилась. Когда я вошел по требованию моей партии, находившейся в опасности, в правительство Думерга, левые республиканцы прятались за моей спиной и просили меня о защите. Но постепенно те, кто в то время оборонялся, осмелели; они хотели бы перейти в наступление. Социалисты становятся все более воинственными. И это вполне понятно: народ, который не принимал никакого участия в маневрах спекулянтов, пострадал от них, народ который наблюдал единение экономического своекорыстия и реакционных устремлений, — этот народ восстал. Наступление коммунистов лишь отражало, и пока еще робко, это недовольство и тревогу. Левые все более сближались с крайне левыми. Все более четко вырисовывалась новая коалиция. Я хорошо чувствовал, что был всего лишь заложником. Если бы позволили интересы страны, я уже отошел бы в сторону. [667]