Уход

Речь генерала де Голля у триумфальной арки на площади «Этуаль» 11 ноября 1945{133}

Они отдали жизнь за Францию и торжествуют вместе с Францией. Они погибли на полях сражений, где на виду у всех или вдали от людских глаз решалась наша судьба. Они вернулись сегодня к нам, пройдя дорогами наших несчастий и наших побед!

Сегодня они, символически представляя собой всех, кто избрал тот же путь славы и жертвенности, пришли к тому, чье имя известно только Богу и чьи останки, покоящиеся под пламенем вечного огня, принадлежат одному из наших лучших сынов, погибших в первых боях этой тридцатилетней войны; они пришли сюда под почетным эскортом теней всех тех, кто на протяжении двух тысячелетий жертвовал собой, чтобы сохранить землю и душу Родины. Теперь они собрались вместе!

Их молчаливое присутствие наполняет наши глаза слезами, а наши сердца гордостью. И мы, оставшиеся в живых сыны и дочери Франции, должны усвоить их заветы.

Мы должны понять сколь шатко спасение, если ради него История требует принесения стольких жертв, преодоления стольких опасностей. Мы должны понять, что высшим законом является благоденствие Родины, что в том положении, в какое она поставлена сегодняшними суровыми временами и [699] жестоким миром, высшим долгом является беззаветное служение Франции.

Мы должны объединиться как братья, чтобы вылечить раненую Францию. Как братья! — то есть, забыв о пустых спорах, идти вперед, в едином строю, с одной песней на устах!

Пока погибшие воины отдыхают перед тем, как подняться на холм Мон-Валерьен, откуда они будут вечно любоваться Парижем; пока во всех уголках нашей территории, как в метрополии, так и за морями, французы и француженки склоняют головы под флагом своей страны, отдавая дань славе и памяти павших героев, обратим взор великого народа, в груди которого бьется единое сердце, в будущее!

Да здравствует Франция!

Заявление генерала де Голля, 13 ноября 1945

Значение сегодняшнего избрания Национальным Учредительным собранием Председателя временного правительства Республики трудно переоценить.

Прежде всего это акт законного признания усилий, которые Франция приложила в борьбе с агрессором и которые принесли ей победу. Это, вместе с тем, выражение чувств и воли французского народа, желающего продолжить на основе национального согласия дело восстановления и обновления своей Родины.

Вряд ли есть необходимость говорить о той великой чести, которая оказана мне этим избранием как гражданину своей страны. Но это одновременно и возложение на меня новой ответственности за судьбу Франции и Французского Союза в условиях, сложность которых известна каждому.

Положение нашей Родины как с точки зрения ее внутренних задач, так и во внешнеполитическом плане, а также масштабность мировых проблем, стоящих перед великими державами, в том числе и перед Францией, потребуют от правительства огромных усилий.

Несомненно, исполнительная власть должна быть подотчетна представителям нации. Несомненно и то, что представительная власть должна утвердить состав правительства. Но при этом правительство должно располагать независимостью, единством воли и авторитетом, способными обеспечить [700] ему выполнение своей миссии. Я не сочту себя вправе взяться за формирование правительства, которое будет лишено этого авторитета, этого единства и этой самостоятельности. Для меня это вопрос моей совести.

Многое говорилось о программе. Если речь идет о направлении деятельности, то оно опирается на единую волю всех добропорядочных французов, которые в годы Сопротивления извлекли уроки из наших бед и выбрали путь обновления. Необходимо прислушаться к этим урокам, твердо придерживаться этого пути для достижения поставленной цели. В практической работе что-то придется делать обязательно, из чего-то можно будет выбирать, но закрывать глаза на действительность значило бы погубить все.

Не следует забывать, что полномочия Национального Учредительного собрания ограничены тридцатью неделями, из которых одна уже истекла. За этот небольшой срок должна быть решена главная задача, которую народ определил сам подавляющим числом голосов: принятие Конституции. Крайне важным делом является также подготовка бюджета, который при любых обстоятельствах должен быть утвержден к концу года. До истечения полномочий Собрания правительство должно также представить ему на утверждение целый ряд первоочередных реформ, касающихся кредитного хозяйства и энергетики, административной системы и судопроизводства, военного строительства. Помимо программы деятельности, необходим, следовательно, план действий.

Эти форс-мажорные обстоятельства настоятельно требуют от Собрания сконцентрировать свои усилия на конституционной и законотворческой деятельности, не отвлекаясь на ненужные дискуссии и сознательно откладывая на лучшие времена законы второстепенной важности. Не будем скрывать от самих себя, что представительная система держит серьезный экзамен.

Внимая призыву Национального Учредительного собрания, я приступаю к формированию и организации работы Правительства с учетом существующих условий и во имя достижения требуемых результатов. Я рассчитываю на всеобщую поддержку.

У нас слишком много дел, чтобы мы могли думать сегодня о чем-либо ином, кроме интересов нации. [701]

Письмо Венсана Ориоля генералу де Голлю

Париж, 15 ноября 1945

Мой дорогой Председатель Правительства!

Мой друг Даниель Мейер{134} только что сообщил мне о ходе переговоров и о трениях, которые возникли между вами и Коммунистической партией.

Мне представляется ошибочным окончательный разрыв с коммунистами и отказ от формирования Кабинета по причинам, которые вы намерены предать гласности.

Коммунистическая партия не замедлит ответить вам, что огромное число коммунистов отдали свои жизни за Францию и что, если коммунисты, по вашему утверждению, лишены национального чувства, то как могло статься, что в свое время вы обратились к ним за поддержкой.

Позволю себе предложить вам решение этой проблемы: советую вам, с одной стороны, разделить Министерство национальной обороны, возглавляемое социалистом, между тремя крупными партиями, поручив Главное управление вместе с общевойсковыми делами, военно-морские и военно-воздушные силы трем государственным секретарям из числа представителей этих трех крупных партий парламентского большинства; а с другой стороны, создать единое Министерство внутренних дел и здравоохранения, передав в ведение президиума Совета министров все службы полиции и государственной безопасности, включая контрразведку.

Такое решение вопроса примирит вашу точку зрения с требованиями коммунистов.

Это письмо является всего лишь выражением нашей заботы о сохранении единства и предотвращении кризиса, который может иметь для Франции тяжелые последствия.

Прошу вас, мой дорогой Председатель Правительства, принять заверения в моем к вам искреннем уважении.

P. S. — Содержание этого письма получило полное одобрение моих друзей Леона Блюма и Даниеля Мейера. [702]

Письмо генерала де Голля председателю Национального учредительного собрания

Париж, 16 ноября 1945

Господин Председатель!

Отвечая на призыв, с которым 13 ноября сего года обратилось ко мне Национальное Учредительное собрание, я приступил к формированию правительства.

В единогласном утверждении Собранием моей кандидатуры я усмотрел данное мне указание сформировать правительство на основе национального единства и с преимущественным участием лиц, принадлежащих к трем основным политическим партиям, причем я считал, что это указание отвечает требованиям восстановления и обновления Франции, а также серьезности международной обстановки.

Я считал, кроме того, необходимым, чтобы ответственное перед всем Собранием правительство было полностью независимым, сплоченным и пользовалось авторитетом для достойного выполнения возложенной на него миссии.

Отдельные категоричные требования, исходящие от одной из партий, относительно назначения ее члена на пост главы того или иного конкретного министерского ведомства представляются мне несовместимыми с условиями независимости, сплоченности и авторитетности правительства.

При сложившихся обстоятельствах и ввиду возникшей для меня невозможности сформировать правительство национального единства в соответствии с данными мне Собранием указаниями и моими собственными намерениями, имею честь вернуть Национальному Учредительному собранию полученный от него мандат.

Полностью отдавая себе отчет в создавшемся положении, считаю своим долгом обратить внимание Собрания на крайнюю срочность сформирования правительства Французской Республики.

Примите и прочее... [703]

Выступление генерала де Голля по радио 17 ноября 1945

Учитывая серьезность переживаемого нами момента, я считаю своим долгом обратиться ко всем французам и француженкам и объяснить, о чем идет речь.

Национальное Учредительное собрание, которому 6 ноября я сдал свои полномочия, единогласно избрало меня 13 ноября, как вам это известно, Председателем правительства. В соответствии с законом, за который вы проголосовали в ходе референдума 21 октября, я получил мандат на сформирование правительства Франции.

Моим желанием было создать правительство единства по образу того единодушия, с которым была утверждена моя кандидатура и которое мне представлялось основополагающим фактором нашей совместной будущей работы по восстановлению и обновлению страны. При выборе министров, как и в общенациональном строительстве, я не собирался исключать ни одно из их главных течений французского общественного мнения и, в частности, ни одну из трех партий, которые получили большинство — и со значительным отрывом — голосов избирателей и большинство мест в парламенте. Но, вполне естественно, я намеревался лично распределить министерские ведомства или, как говорят, портфели в зависимости, с одной стороны, от способностей каждого и, с другой, от политики, которую неизбежно представляют, как во внутренних, так и внешних делах, люди, принадлежащие к той или иной партии. Если бы глава правительства поступал по-другому, в чем, в таком случае, заключались бы его полномочия?

И вот я оказался перед лицом требований руководителей одной из трех основных партий. Эта партия поставила категорическим условием вхождения во власть предоставление одному из своих членов поста руководителя одного из трех следующих министерств: иностранных дел, национальной обороны или внутренних дел. Я не мог пойти на это условие.

Насколько я был расположен широко привлечь к экономической и социальной работе правительства людей из партии, о которой идет речь, и поручить им соответствующие министерства, настолько я противился передаче в их руки командных рычагов внешней политики: дипломатии, которая [704] выражает эту политику, армии, на которую опирается эта политика, и полиции, которая оберегает эту политику.

Действуя иначе в условиях существующего международного положения, я рисковал бы проводить линию, которая, пусть даже внешне, — а внешние проявления играют в нашей напряженной жизни огромную роль, — не соответствовала французской политике балансирования между двумя великими державами. Я считаю такую политику абсолютно необходимой в интересах нашей страны и даже в интересах мира на Земле. Кстати, эта вставшая передо мной проблема, хотя и по воле случая, но все-таки совпала с серьезным обострением отношений между двумя великими державами, и это обострение чревато тяжелыми последствиями для дела мира.

В моем отрицательном отношении к предъявленным мне требованиям не содержится, как вы видите, никакого оскорбления в чей-либо адрес; оно продиктовано исключительно высшими интересами государства. Я прошу всех французов и всех француженок правильно оценить мой поступок. Что касается меня, то я счел бы недостойным для главы французского правительства пренебречь этим фактором, затрагивающим высшие интересы нации, и избрать путь легкого и удобного урегулирования проблемы путем жонглирования портфелями.

Как бы то ни было, в результате особых требований одной партии я оказался в положении, которое лишает меня возможности создать, по моему усмотрению, правительство национального единения. В сложившейся ситуации есть судья, которому принадлежит право решить вопрос, — Национальное Учредительное собрание. Оно поручило мне сформировать и возглавить правительство Франции, и оно же своим единодушным голосованием наделило меня полномочиями придать этому правительству соответствующий характер. Поэтому, согласно принципам представительного режима, который мы пожелали возродить и который обладает правами и обязанностями решать возникающие проблемы, я апеллирую к депутатам и возвращаю им полученный от них мандат.

Если Собрание решит поручить не мне, а кому-либо другому руководство делами страны, я без всяких обид покину пост, занимая который стремился честно служить Родине в самые трудные для нее времена в течение пяти лет и пяти месяцев. [705]

Если, напротив, оно подтвердит мои полномочия, я сделаю все, чтобы выполнить возложенную на меня миссию во имя интересов и чести Франции.

Искушение Пилата{135}

Франсуа Мориак

...Стоит ли прикидываться невидящим? Собрание{136} обсуждало вопрос об отстранении человека, тень которого затмевает сидящих в зале и затрудняет им дыхание. Отдадим должное г-ну Андре Филипу, первому из первых сподвижников: пока еще он рук не умывает, петух для него еще не прокукарекал. Он еще не отвернулся от своего босса, но уже дает ему императивный мандат. При этих словах — «императивный мандат» — я чуть было не лишился последней надежды.

Когда-нибудь станет ясно, что сегодня Собрание приняло далеко идущие предосторожности. Неважно, что в зале нет окон и нет доступа свежему воздуху с улицы. Депутаты, вчерашние простые французы, совсем недавно покинули провинцию, и с их одежд еще не выветрился запах возбужденной толпы, для которой де Голль воплощал лучший для Родины шанс. Депутаты знают, какая волна недоумения захлестнет страну, уставшую от бед и горя, если этот человек уйдет... Но главное для них — сказать: «Он решил уйти; мы его не прогоняли».

И тогда наступил бы час Пилата. Тогда мы бы оказались среди своих, среди людей одного сорта. Тогда бы перед нами не маячил на своей сторожевой вышке этот странный долговязый тип, которому нет равных и который всех утомил своим «величием»...

А если бы произошло именно так (но, может быть, я предаюсь слишком мрачным мыслям?), мы были бы вынуждены утешаться мыслью о том, что нельзя требовать от судьбы слишком многого: все равно у нас никто не отнимет тех пятнадцати месяцев, в течение которых, после рек пролитой крови, моря слез, после неслыханного позора, мы имели возможность взирать на де Голля — ведь ему Франция обязана тем, что осталась Францией, и именно он говорил с миром от нашего имени — и подняли позорно опущенные головы... [706]

Коммюнике канцелярии правительства

Париж, 21 ноября 1945

Генерал де Голль, Председатель временного правительства Республики, сформировал правительство в следующем составе:

Государственные министры: г-да Венсан Ориоль, Франсиск Гэ, Луи Жакино, Морис Торез.

Министр юстиции: Пьер-Анри Тетжен.

Министр внутренних дел: Адриен Тиксье.

Министр иностранных дел: Жорж Бидо.

Министр финансов: Рене Плевен.

Министр армий: Эдмон Мишле.

Министр вооружений: Марсель Тийон.

Министр народного образования: Поль Жакоби.

Министр национальной экономики: Франсуа Бийу.

Министр промышленного производства: Марсель Поль.

Министр сельского хозяйства и продовольствия: Танги-Прижан.

Министр общественных работ и транспорта: Жюль Мок.

Министр по делам Заморской Франции: Жак Сустель.

Министр труда: Амбруаз Круаза.

Министр почт, телеграфа, телефона: Эжен Тома.

Министр здравоохранения и народонаселения: Робер Прижан.

Министр восстановления: Рауль Дотри.

Министр информации: Андре Мальро.

Речь генерала де Голля в Национальном учредительном собрании 23 ноября 1945

Правительство национального единства, которое я имею честь представить Национальному Учредительному собранию, являет собой, как по своему составу, так и по своим намерениям, победу дела французской солидарности. Эта победа была одержана, несмотря на многочисленные препоны, которые встают перед нацией и нарушают ее внутреннюю жизнь. Эти трудности обусловлены материальными и моральными последствиями беспрецедентных событий, которые пережила Франция, крайне сложными внешними условиями, с [707] которыми приходится ей сталкиваться, и, наконец, международной обстановкой, которая не привела еще ни к послевоенному урегулированию, ни к организации мирной жизни. Правительство явилось, таким образом, результатом примирения основных течений в общественном мнении и, можно сказать, символом этого примирения, которое неоднократно служило, после великих испытаний, утверждению единства нации. Сегодня без такого примирения Франция может лишиться своей едва возрождающейся мощи.

С выборами и началом работы Национального Учредительного собрания демократия вновь обрела свои суверенные права, но она собирала их по крохам на развалинах здания государственных институтов. Сегодня страна заявила о своей воле восстановить как можно скорее это здание. Франция, которая испокон веков считала, что государство зиждется на твердых писаных законах, Франция, которая восстала против ненавистного узурпаторского режима, существовавшего за счет ее бед и несчастий, Франция, которая с ее сегодняшним восприятием действительности решительно выступает против внутренних передряг, — эта Франция стремится к устойчивому и динамичному государственному устройству, гарантирующему политические и социальные права каждого человека, обеспечивающему нормальное функционирование органов законодательной и контролирующей власти, в том числе ответственность, стабильность и авторитет исполнительной власти.

Но сколь ни краток срок полномочий Национального Учредительного собрания и сколь ни важна ее главная задача — разработка Конституции, ей придется осуществить и ряд первоочередных реформ, необходимость которых после пережитых Родиной испытаний ощущают умом и сердцем все участники победоносного движения Сопротивления и которые представляются им своего рода объединяющей хартией будущего. В этой области поле деятельности огромно, а времени в обрез. Это еще один повод идти вперед. В ближайшее время правительство внесет в парламент два законопроекта — один о национализации кредитной системы, другой о национализации выработки и распределения электрической энергии. В дальнейшем будут представлены проекты, касающиеся различных отраслей страхового дела.

Кроме того, до конца легислатуры должны быть проведены как на местном, так и на национальном уровне административная [708] реформа и реформа государственной службы, которая уже начата созданием Школы национального управления. Должна быть создана новая административная структура — новая по подбору кадров, новая по духу и по методам работы, более компактная за счет сокращения вмешательства государственной власти в дела простых граждан, но впитавшая и развившая лучшие традиции преданного служения государству. Столь же неотложной и необходимой представляется судебная реформа, призванная сделать систему правосудия менее громоздкой, ускорить судопроизводство, обеспечить судьям полную независимость и достоинство, отвечающие их благородной и неординарной миссии. Наконец, правительство считает, что деятельность Собрания будет выглядеть незавершенной, если оно не заложит новые основы национальной обороны. Правительство убеждено, что комплекс законодательных мер, которое оно намерено предложить Собранию в этих различных сферах, явится важным этапом на пути национального обновления.

Однако все это останется на бумаге и ничего нельзя будет добиться без мощного экономического развития. Война стоила нам половины нашего национального богатства. Любой подъем уровня жизни, a fortiori любой успех будущих реформ зависит от роста производства. Несомненно, существует немало показателей улучшения положения по сравнению с той разрухой, которая досталась Франции в наследство после четырехлетней битвы. Но работы хоть отбавляй!

Правительство рассчитывает на поддержку Национального собрания в тех решительных действия, которые оно намерено предпринять, чтобы поднять страну из руин. Оно надеется извлечь выгоду из вынужденной модернизации для повышения производительности труда в горнодобывающей промышленности, в машиностроении, в сельском хозяйстве. Мы должны постепенно избавиться от тех оков, которые были следствием товарного голода и которые не должны превратиться из следствия в причину. Мы, конечно же, продолжим осуществление импортной программы, в полной мере используя наши финансовые соглашения с другими странами и, в первую очередь, с Соединенными Штатами.

Важнейшую роль в наше время играет взаимозависимость. Она требует, чтобы каждая конкретная мера вписывалась в единое целое. С этой целью мы активно разрабатываем с привлечением всех компетентных лиц и учреждений план нашего [709] восстановления и обновления, который охватывает как проблемы экономики и охраны природы, так и вопросы физического, интеллектуального и нравственного здоровья народа и в метрополии, и во всем Французском Союзе. Правительство надеется в скором времени ознакомить Собрание с целями и задачами, которые потребуют усилия всей нации. Нет надобности говорить о том, что план распространяется и на французские заморские территории, связанные с нами общей судьбой. Все, в том числе жители далекого Индокитая, долгие годы от нас оторванного, должны видеть в нашем к ним внимании, в нашей дружбе и помощи условие и средство своего собственного развития по пути прогресса и свободы.

Но если рост производства является главной из сложнейших проблем, определяющих напряженность планов, то второй по важности проблемой, несомненно, должно быть признано состояние государственных финансов. С финансовым положением депутаты познакомятся в ближайшее время, когда им будет представлен на рассмотрение проект бюджета на 1946. От них не должна ускользнуть абсолютная необходимость принятия бюджета в нормальные сроки, то есть к 31 декабря, без чего ни кредитование проектов, ни осуществление реформ немыслимы. Учитывая форс-мажорные обстоятельства, помешавшие в этом году нормальному изучению и обсуждению бюджета, правительство готово предложить процедуру, которая позволит ускорить его принятие Собранием без ущерба для депутатского контроля за правильностью распределения государственных расходов. Правительство полагает, что постепенное сокращение некоторых из них поможет облегчить положение прежде всего тех категорий государственных учреждений, которые испытывают наибольшие трудности. Но оно твердо намерено добиваться при содействии всех членов Национального собрания того, чтобы денежная система имела под собой солидную и безупречную основу. Это значит, что расходы ни в коем случае не должны превосходить возможности доходной части и строго обоснованных займов. В противном случае, мы все вскоре окажемся на пороге нищеты.

Если взаимозависимость различных видов деятельности стала законом жизни одного народа, то таким же законом она становится в международной жизни. Сегодня доказано, — и доказано дорогой ценой, — что безопасность и процветание одной страны напрямую связаны с безопасностью и процветанием [710] других стран. Это значит, что ни одно государство не может обеспечить себе мирное существование, не заручившись гарантией международной организации при условии соблюдения установленных ею правил. Сегодня, к тому же, появление на мировой арене атомной энергии, независимо от того, будет ли она использована для разрушения или для созидания, превращает международную организацию в абсолютную необходимость. Отказ от сотрудничества с ней обречет человеческий род на испытания, масштабы которых выходят за рамки нашего воображения.

Стоит ли говорить, что Франция полна решимости участвовать самым активным образом в международных учреждениях, фундамент которых заложен Объединенными Нациями в Сан-Франциско? С другой стороны, если международная конъюнктура остается еще во многом туманной, наша страна старается развеять этот туман в той мере, в какой ей удается заставить понять и услышать себя. Тверже, чем когда-либо, она убеждена, что ее голос должен быть услышан всеми. Исходя из этого убеждения, а также из своей решимости отстаивать национальные интересы, Франция никогда не согласится с тем, чего она не одобряет, как это имеют право делать в то же время и на тех же основаниях другие державы.

Занимая свое место в Европе, Африке и Азии, традиционно открытая и для Запада и для Востока, она может и хочет быть связующим звеном, но ни в коем случае не игрушкой в чужих руках.

Такая политика не только не исключает, но и предполагает заключение отдельных договоров с теми или иными государствами. Скоро уже год, как мы заключили договор о союзе с Советской Россией, с которой у нас нет никаких столкновений национальных интересов, но которая, как и мы, думает в первую очередь об устранении возможной германской агрессии, что и послужило основой этого договора. Мы — убежденные сторонники сохранения и углубления дружбы и торговых отношений, которые связывают нас с Соединенными Штатами. Мы хотели бы заключить соглашение с Великобританией и ради этого стараемся в настоящее время привести к гармонии нашу и ее политику, пришедшие в столкновение в Африке, на Ближнем и на Дальнем Востоке и прежде всего на Рейне, который является ключом к нашему будущему и загадкой нашего прошлого. Мы укрепляем отношения с другими соседями по [711] Западной Европе и, в первую очередь, традиционные связи с Бельгией, Голландией, Люксембургом, не забывая протягивать руку странам Центральной Европы, Балканским и Скандинавским государствам. Действуя в том же духе, мы вновь намерены залатать безжалостно разорванную ткань добрых отношений с Италией. Как только Испания пойдет общим с нами путем демократии, мы установим и с ней самые тесные связи. В наших делах, в наших планах и даже, порой, в наших претензиях ни для кого нет никакой угрозы. Все наши помыслы направлены исключительно на утверждение духа сотрудничества. Такова та политика, которой руководствуется правительство и которую, как оно надеется, поддержат все депутаты. Такова программа его деятельности внутри страны и за ее пределами. Увы! Люди, составляющие правительство, как и весь наш народ, глубоко разъединены своими пристрастиями. Это результат горьких событий, которые слишком долго раздирали тело и душу нашей Родины. В несчастье трудно остаться безгрешным. Но испытания варварского нашествия и гордость за одержанную в конце концов победу смогли тем не менее нас объединить. Это единство, возрожденное на полях сражений, вновь явилось перед нами в образе чуда. Сегодня мы объединились еще раз для совместной работы по преобразованию Франции, и сегодня, как никогда, она нуждается для своего возрождения в помощи всех своих детей.

Предложения относительно плана модернизации и оснащения, направленные генералу де Голлю г-ном Жаном Моннэ, верховным комиссаром по делам планирования, и одобренные председателем правительства

Париж, 4 декабря 1945

I

Восстановление Франции предполагает не только ликвидацию разрушительных последствий войны, но также модернизацию ее оборудования и методов производства.

Для того чтобы выжить, Франция нуждается в восстановлении разрушенного в результате военных действий хозяйства. Но для того чтобы занять достойное место в мире стремительно [712] развивающейся техники, ей необходимо изменить условия производства, то есть осуществить его модернизацию. Без этого невозможно повысить жизненный уровень населения, который в современном мире является функцией главным образом производительности отдельного человека. Эта производительность, в свою очередь, зависит от механических орудий труда работника и от организации производства.

Несмотря на свои высокие профессиональные качества, французский трудящийся еще в предвоенные годы не мог достичь уровня производительности труда, существовавшей в большинстве других крупных индустриальных стран, поскольку он не располагал теми же техническими средствами и не был знаком с современными методами организации промышленного и сельскохозяйственного производства. В годы войны разница в производительности труда во Франции и за рубежом возросла еще более, так как наше оборудование, лишенное должного ухода, все больше приходило в негодность, а наращивание промышленного потенциала другими воюющими державами ради удовлетворения военных потребностей вызвало настоящую техническую революцию, которая уже сейчас привела в некоторых частях мира к невиданному развитию промышленности и потребления.

Иными словами, модернизация и восстановление должны происходить одновременно.

Восстановление касается городов, дорог, мостов, железнодорожной сети и портовых сооружений, торгового флота и т.д. Нельзя забывать о сокращении запасов (как для промышленного, так и личного потребления), об изношенности оборудования, об истощении долго не удобрявшейся пахотной земли, о расстройстве гостиничного хозяйства, об обветшалости домов и т.д.

Понадобится какое-то время для ликвидации этих видимых или невидимых глазу разрушений, но так или иначе это будет сделано, ибо от этого никуда не уйти. Напротив, потребуется непреклонная воля государственной власти и огромная информационно-разъяснительная работа, чтобы убедить нацию в том, что главное зло, от которого страдает наша экономика, заключается в архаичности значительной части нашего оборудования и методов производства.

Чтобы добиться улучшения условий существования населения, необходимо вырвать корень зла и приступить к модернизации [713] французской экономики, если, конечно, есть желание сотворить нечто долговечное и разорвать замкнутый круг роста цен и заработной платы. Сказанное относится как к промышленности, так и к сельскому хозяйству, как к системе распределения, так к сфере услуг. Модернизация должна стать общим делом, так как от нее зависит будущее нашей страны и, в частности, ее демографическое состояние.

Модернизация должна сопровождаться ростом производства

Модернизация должна сопровождаться ростом французского производства как в целях расширения внутреннего потребления, так и в целях развития экспорта как средства оплаты импортируемого нами сырья, угля, нефти, оборудования. Этот рост может дать результат лишь в том случае, если в большинстве отраслей хозяйства себестоимость французских товаров будет равной или более низкой, чем себестоимость продукции конкурирующих стран.

Наконец, модернизация и оснащение французской экономики современным оборудованием позволит незамедлительно облегчить условия труда, а в дальнейшем, когда период восстановления закончится, и постепенно сокращать продолжительность рабочего дня.

Модернизация должна быть осуществлена в кратчайшие сроки

Эта цель вполне достижима, поскольку Франция и ее заморские территории обладают исключительным географическим местоположением с богатыми минеральными и водными ресурсами, с плодородными почвами и огромными туристическими возможностями, а также с высокоинтеллектуальной и легко обучаемой рабочей силой.

Надо действовать быстро. Иначе мы рискуем заморозить французскую экономику на непозволительно низком уровне, что нанесет ущерб нации в целом. Сейчас ситуация такая, что нам очень скоро удастся обеспечить занятость всей рабочей силы и ввести в оборот все имеющиеся в нашем распоряжении промышленные ресурсы. Потребности настолько большие, что сбыт товаров не встретит никаких затруднений. В настоящий момент каждый, к сожалению, заинтересован не в том, чтобы усовершенствовать свои орудия труда, а в их ремонте и уходе за ними, а это значит, что технический прогресс будет заторможен, темпы повышения уровня жизни останутся [714] на низком уровне и Франция обречет себя на роль второстепенной державы.

Один из первых пунктов намечаемой программы модернизации — приобретение за границей промышленного оборудования и орудий труда. Если удастся получить иностранные кредиты на приемлемых условиях для закупки техники, модернизация пойдет ускоренными темпами. Если, напротив, с получением выгодных кредитов выйдет загвоздка, модернизация не прекратится, но условия ее проведения претерпят изменения. Она займет более продолжительное время, в течение которого внутреннее потребление, к большому сожалению населения, будет намного более скудным.

Взаимозависимость планов различных секторов

Для некоторых отраслей промышленности планы оснащения современным оборудованием уже разработаны. Однако общий план еще предстоит составить.

Совершенно естественно, что на настоящем этапе специалисты заняты преимущественно или исключительно проблемами отдельных секторов, но наступит время, когда придется перейти к сопоставлению и стыковке отраслевых планов, к их обобщению и к урегулированию спорных моментов, которые неизбежно возникнут.

Отдельные отраслевые планы не могут рассматриваться изолированно. Это конкурирующие между собой планы: в каждом из них предусмотрены необходимые энергетические ресурсы, рабочая сила, транспортные средства, иностранная валюта и т.д. Это взаимодополняющие планы: было бы нелепо, например, увеличивать производственные мощности, забыв при этом о развитии средств транспорта для перевозки произведенной продукции. Иными словами, необходимо, чтобы отрасли, производящие предметы потребления, полуфабрикаты, сырье, транспортные средства, энергию, были охвачены скоординированными и хорошо состыкованными планами.

После составления общей программы действий правительство скажет свое решающее слово относительно приоритетных задач, которые определят главные направления национального Плана.

Модернизация — дело всей нации

Страна согласится с принимаемыми мерами лишь в том случае, если она будет знать и четко представлять себе реальное [715] положение дел. Поэтому, независимо от того, идет ли речь о возможности для лиц, ответственных за нашу экономическую политику, выбирать со знанием дела правильные решения, или о необходимости для правительства добиться согласия и поддержки страны в осуществлении намечаемых мер, и в том и другом случае крайне важно определить и довести до сведения широкой публики общую картину нашего положения, познакомить ее с разрабатываемыми планами модернизации, с их последствиями для жизни и деятельности каждого француза. План нужен не только органам администрации и государственным властям. Он касается каждого человека, который найдет в нем общие сведения о нашем положении и указание, в каком направлении развивать ему свою частную инициативу.

Поскольку выполнение Плана потребует общего участия, необходимо, чтобы к его разработке были привлечены все здоровые силы общества. Именно поэтому предлагаемый метод работы объединяет вокруг подготовки отраслевых планов ответственных лиц из администрации, специалистов и экспертов, представителей профсоюзов (рабочих, инженеров, предпринимателей).

Заключение

Проводимая работа должна завершится в установленный срок внесением конкретных предложений по организации и модернизации основных сфер хозяйственной деятельности в метрополии и заморских территориях.

Эти предложения послужат первоосновой Плана модернизации и оснащения, который наметит основные линии производственной программы на последующие годы.

II. МЕТОДЫ РАБОТЫ

Отрасли французского производства, которые должны быть изучены с точки зрения их модернизации, будут определены Советом Плана.

Для каждой группы будет создана Комиссия по модернизации в составе представителей административного органа, отвечающего за данный сектор, инженерно-технического персонала, представителей профсоюзов предпринимателей и трудящихся, а также экспертов. [716]

Комиссии по модернизации могут создавать подкомиссии для изучения частных вопросов. Комиссия заморских территорий возьмет на себя составление программ деятельности по оснащению и модернизации за пределами метрополии. В случае необходимости, она может создавать специализированные подкомиссии по отдельным видам продукции, видам деятельности или для отдельных территорий. Состав этой Комиссии, несомненно, будет отличаться от состава Комиссий, действующих в метрополии, и, возможно, будет меняться применительно к территориям. Конкретные формы будут определены Советом Плана.

В каждую Комиссию по модернизации входит представитель Верховного комиссара в качестве председателя, докладчика или секретаря в целях лучшей координации работы.

Верховный комиссар и подразделения его управления определяют общие направления деятельности Комиссий по модернизации, постоянно наблюдают за ходом их работ, следят за тем, чтобы каждая Комиссия учитывала потребности или ограниченные возможности других Комиссий и Комиссии по заморским территориям. Верховный комиссар и его управление несут ответственность за координацию работ всех Комиссий.

III. ПОРЯДОК РАБОТ

В той мере, в какой сегодня представляется возможным точно определить этапы осуществления Плана модернизации и оснащения, отметим главные из них:

1. Верховный комиссар собирает все уже разработанные планы и все подготовительные документы. Он уточняет суть и направление этих планов с их составителями, которые в дальнейшем будут непосредственно участвовать в разработке общего Плана.

2. Создаются Комиссии и рабочие Подкомиссии по различным видам деятельности. Перед созданием этих органов Верховный комиссар проводит широкие консультации с заинтересованными лицами с тем, чтобы в них вошли наиболее склонные к изобретательской деятельности лица и видные специалисты соответствующих отраслей.

3. Параллельно с образованием Комиссий и Подкомиссий Верховный комиссар составляет для каждой из них инструкции, [717] определяющие направления, по которым должны быть представлены предложения. В ходе работы будут составлены новые инструкции с тем, чтобы члены каждой Комиссии могли воспользоваться плодами работы своих коллег из других Комиссий и переключить свою деятельность на сведение воедино всех данных, в результате чего должен родиться окончательный План.

Первые инструкции затронут в основном следующие моменты:

а) Основным понятием, которое должно лечь в основу всей работы Комиссий, должно быть понятие производительности труда. Комиссии должны дать наиболее точное определение этого понятия и на его основе сопоставить нашу производительность труда с производительностью труда в аналогичной отрасли промышленности за рубежом, с тем чтобы выявить существующее отставание. В случае, если такое отставание будет значительным, они обязаны выявить его причины и предложить пути его ликвидации по следующим параметрам:

— профессиональная подготовка рабочей силы,

— механизация,

— устарелость существующего оборудования,

— технологическая концентрация и географическая децентрализация,

— развитие исследовательских работ.

б) Комиссиям предписывается при условии выполнения намеченных в пункте а) действий внести предложения относительно разумного, по их мнению, объема производства, учитывая потребности как внутреннего французского рынка, так и возможного экспорта. Исходя из этого, в отдельных случаях объем предполагаемой продукции может быть установлен либо на самом высоком уровне, достигнутом в довоенное годы (как правило, по отношению к 1929), либо на более высоком уровне, если речь идет об отрасли промышленности, находящейся в мировой экономике на подъеме, либо на более низком, если в данной конкретной отрасли существует мировая тенденция к сокращению производства. Комиссиям предлагается, по мере возможности, готовить альтернативные предложения, когда это позволяет наличие в масштабах государства свободных людских, энергетических и других ресурсов.

4. Уже разработанные планы, а также результаты подготовительной работы, проделанной различными министерствами, [718] и результаты Комиссий по модернизации будут сведены в итоговый документ, в котором найдут отражение количественные аспекты, касающиеся необходимой рабочей силы, энергетических ресурсов, средств транспорта и т.д. Этот общий итог будет постоянно корректироваться по мере продвижения работ. Наличие итогового документа, пусть поначалу и недостаточно полного, послужит различным Комиссиям по модернизации и административным органам исходным материалом для уточнения на основе реальных возможностей как уже готовых, так и находящихся в стадии обсуждения планов. Итоговый документ в его окончательном виде позволит Совету Плана сделать конкретные выводы и определить приоритетные направления.

5. Верховный комиссар будет постоянно информировать Совет Плана о деятельности Комиссий по модернизации и о работе по обобщению поступающих материалов, о которой говорилось выше. Совет Плана будет давать Верховному комиссару по ходу работы необходимые уточняющие указания относительно отраслей производства, развитие которых должно быть ускорено, замедлено или сохранено на прежнем уровне.

6. Работа должна завершиться внесением Советом Плана в Правительство конкретных предложений относительно развития основных отраслей французского народного хозяйства и задач, которые предстоит решить за определенный период времени.

Франко-британские соглашения, заключенные в Лондоне по вопросу о Леванте, 13 декабря 1945

Соглашение № 1

Французские и британские военные эксперты встретятся в Бейруте 21 декабря 1945 для выработки положений программы поэтапной эвакуации войск и их последующей дислокации.

На обсуждение будет, в частности, поставлен вопрос о назначении на самое ближайшее время даты начала эвакуации.

Договорено, что эвакуация войск из Сирии будет происходить pari passu с таким расчетом, чтобы и французские, и британские войска покинули ее одновременно.

Согласно программе эвакуации, в странах Леванта останутся подразделения, достаточные для обеспечения порядка, [719] до принятия Организацией Объединенных Наций решения об организме коллективной безопасности в этой зоне.

До создания этого организма французское Правительство сохранит в Ливане отдельные подразделения.

Французское и британское Правительства проинформируют ливанское и сирийское Правительства о согласованных статьях, касающихся условий эвакуации, и предложат указанным Правительствам назначить как можно скорее компетентных представителей для обсуждения положений, которые должны быть совместно приняты в связи с полученной ими информацией.

Будут также обсуждены меры, которые следует принять для содействия ливанскому и сирийскому Правительствам в выполнении переходящих к ним функций по поддержанию порядка.

Соглашение № 2

Временное правительство Французской Республики и Правительство Ее Величества в Соединенном Королевстве, рассмотрев положение на Среднем Востоке, заявляют о своем намерении сделать все от них зависящее для обеспечения и уважения независимости, обещанной странам этого региона.

Оба Правительства заявляют о своей общей заинтересованности в оказании содействия, совместно с другими Правительствами, экономическому процветанию народов этого региона в условиях мира и безопасности.

Они готовы обмениваться информацией в целях избежания политических разногласий, которые могли бы нанести ущерб их взаимным интересам.

Оба Правительства подтверждают свое намерение не предпринимать никаких действий, которые бы ущемляли интересы другой стороны, и обязуются уважать взаимно признанную ответственность другой стороны при полном соблюдении политического статуса стран региона.

Руководствуясь теми же соображениями, они готовы рассмотреть любые предложения, которые будут внесены в Организацию Объединенных Наций по вопросу о коллективной безопасности. [720]

Инструкции генерала де Голля относительно выполнения франко-британских соглашений от 13 декабря 1945 по вопросу о Леванте

1. Корпусной генерал Лармина, генеральный инспектор заморских сухопутных войск, назначается главой французской делегации на франко-британской конференции в Бейруте.

2. Целью переговоров должно быть строгое и лояльное выполнение соглашений от 13 декабря 1945.

3. Дата начала эвакуации войск из Сирии, а также темпы этой поэтапной эвакуации будут зависеть от возможности предварительной отправки из Сирии складированной в настоящее время на ее территории материальной части и ее переброски в Ливан.

Время поэтапной эвакуации должно быть достаточно продолжительным, с тем чтобы сирийское правительство могло принять все необходимые меры для обеспечения порядка после ухода войск.

Территория Аллавитов и Дамаск, в принципе, должны быть эвакуированы в последнюю очередь...

4. Сосредоточение наших войск в Ливане, с военной точки зрения, должно принять форму своего рода плацдарма,... прикрывающего нефтяные терминалы, которые представляют для нас особую важность.

Зона дислокации наших войск должна опираться на треугольник Триполи-Бейрут — Райак с базой в Триполи.

7. Окончательный проект франко-британского военного соглашения, которое предполагается заключить в ходе конференции, должен быть представлен до его подписания на одобрение Председателя временного правительства Республики.

Записка генерала де Голля Жоржу Бидо, министру иностранных дел

Париж, 24 декабря 1945

План эвакуации, представленный англичанами в Бейруте, подтверждает мои предчувствия относительно их намерений. [721]

Теперь стало очевидным, что эти намерения не имеют ничего общего с тем, о чем нам докладывали наши участники переговоров.

Разумеется, английский план не приемлем.

Принять его означало бы оказаться в Ливане с англичанами в пропорции один к четырем; такое положение не допустимо, тем более что это наверняка грозит нам уходом. Тем самым англичане добьются того, к чему всегда стремились.

Следует незамедлительно уведомить Лондон, что мы отказываемся от выполнения подобного соглашения. Не понимаю, как это наши участники переговоров втянули нас в эту историю, не собрав предварительно точных данных об истинных намерениях наших партнеров.

Телеграмма генерала де Голля генералу Лармина, французскому представителю в комиссии по выполнению соглашений от 13 декабря

Париж, 29 декабря 1945

Претензии английских военных экспертов на то, чтобы отвести свои войска из Сирии в Ливан и оставаться на ливанской территории, пока там будут находиться наши войска, для нас не приемлемы и противоречат, с нашей точки зрения, франко-британскому соглашению.

Наше правительство обратилось к британскому правительству за разъяснением их намерений. Если англичане будут настаивать на том плане, который они вам предложили, дальнейшие переговоры теряют смысл...

В ожидании завершения переговоров в Лондоне, — если им суждено завершиться, — вы прекращаете обсуждение любых вопросов с британскими экспертами.

Телеграмма генерала Лармина генералу де Голлю

Бейрут, 31 декабря 1945

Согласно вашему приказу, переговоры на совещании экспертов прерваны... [722]

Познакомившись с телеграммами, которыми обменивались последнюю неделю Париж, Лондон и Бейрут, я пришел к выводу, что при заключении соглашений от 13 декабря обе стороны избегали вопроса о сохранении британских частей в Ливане; каждая сторона толковала это умолчание в свою пользу. Если каждая из сторон сочтет свое толкование окончательным, заключенные соглашения должны быть пересмотрены, а моя миссия — на этом закончена.

Заявления генерала де Голля, сделанные в Учредительном собрании 31 декабря 1945 и 1 января 1946

Первое заявление

Оратор, которого мы только что выслушали{137}, очень четко сформулировал проблему, вставшую перед Собранием в связи с военными кредитами.

Рано или поздно, этот вопрос должен был встать. Я не могу судить, к чему приведет его обсуждение. Но правительство не имеет ничего против того, чтобы высказаться на эту тему.

Что касается основных принципов, весьма ярко изложенных оратором, то правительство и, в частности, его глава не видят, в чем они могут себя упрекнуть.

Суть этих основных принципов сводится к двум словам: национальный суверенитет. Мне кажется, что в поведении выступающего перед вами нельзя найти ничего, что бы наносило ущерб национальному суверенитету.

Национальное Учредительное собрание обладает всей полнотой законодательной власти. Никто не возьмется этого отрицать, тем паче я. Оно имеет полное право как поддерживать правительство, если оно его устраивает, так и позволить или предложить ему уйти, если оно его не устраивает.

Эти полномочия Национального Учредительного собрания никто не оспаривает, и, на мой взгляд, они неоспоримы.

Но все дело в том, что помимо Собрания есть еще и правительство! Оно было создано таким, каким вы хотели его видеть. [723] Совсем недавно вы своим единодушным голосованием дали понять, что одобряете его состав и, не могу не добавить, его программу, которая была изложена перед вами в самых четких формулировках.

И, тем не менее, сегодня вы говорите, что это правительство, в его составе и с его программой, вас озадачивает, вас, кто по собственной воле и неоднократно заявлял о своей готовности оказать ему доверие.

Эта ситуация требует ясности. Я задаю вопрос: правительство, которое сейчас находится перед вами, пользуется вашим доверием или не пользуется? У вас есть возможность ответить на этот вопрос, так как правительство дает вам эту возможность, заявляя, что предлагаемые на ваше утверждение кредиты оно с полной ответственностью называет необходимыми.

Или вы голосуете за эти кредиты, и тогда вы свидетельствуете правительству свое доверие, или вы голосуете против кредитов, и тогда правительство тут же должно сделать выводы. Трудно найти более демократический путь. Если есть желание сорвать что-то вроде покрывала, скрывающего сегодняшнюю политическую реальность, то такая возможность налицо.

Сорвите покрывало! Скажите «да» или «нет», пользуется или не пользуется правительство вашим доверием.

Правительство ни в коем случае не сочтет себя вправе оставаться при исполнении своих полномочий и продолжать нести взятый на себя груз, если оно не ощущает на себе доверия со стороны Национального Учредительного собрания...

Скажу вам еще несколько слов в связи с выступлениями ораторов различных фракций по мотивам голосования. Эти слова относятся уже не к сегодняшнему дню, а к завтрашнему. То, что нас разделяет, это общая концепция правительства и его взаимоотношений с национальной представительной властью.

Мы приступили к переустройству Республики. После меня вы продолжите эту работу. Скажу вам по совести, — и, можете не сомневаться, я выступаю в этом помещении последний раз, — что если вы будете действовать, забыв о последних пятидесяти годах нашей политической истории и особенно о том, что произошло в 1940 году, если БЫ не признаете абсолютной необходимости уважать авторитет, достоинство и ответственность правительства, вы окажетесь — я предрекаю вам это — в ситуации, которая заставит вас рано или поздно горько пожалеть об избранном вами пути. [724]

Второе заявление

Я не могу не ответить оратору, который только что покинул трибуну{138}, и хочу сказать ему, насколько спор, в котором он противостоит мне и правительству, носит принципиальный характер.

Меня поражает та странная концепция, которой придерживается этот оратор относительно сути правительства Республики. Он заявляет: «В столь важном вопросе, как ассигнования на национальную оборону, правительство считает свои действия необходимыми. Собрание таковыми их не считает. Правительству остается лишь подчиниться».

Такой же вопрос возник вчера по поводу государственных служащих, а позавчера — в связи с национализацией кредитной системы. Завтра то же самое произойдет с любым другим пунктом правительственной программы.

Такой режим, при котором правит само Собрание, — а оно, по сути, добивается именно этого, — концептуально возможен, но правительство придерживается иной концепции. Я никогда не скрывал от вас этого, принимая из ваших рук полномочия, которыми вы меня великодушно наделили. Я не скрывал от вас условий своего согласия на то, чтобы взять на себя ответственность за создание правительства и за руководство его работой. Вы все тому свидетели.

Да, существует две концепции, и они непримиримы.

Кстати, вскоре в Собрании на эту тему начнется дискуссия, на которой меня не будет. Это случится уже завтра, перед всей страной, когда вы приступите к обсуждению Конституции. И этот вопрос придется решать.

Что мы хотим иметь: правительство, которое управляет, или всесильное Собрание, которое поручает правительству исполнять свою волю? Второй вариант даст нам режим, опыт которого нам известен, да и не только нам.

Лично я уверен, что такой режим не отвечает ни нуждам страны, в которой мы живем, ни требованиям периода, который мы переживаем. Этот период насыщен проблемами столь сложными, столь взрывоопасными и неотложными, что решить их в рамках намечающегося конституционного порядка вряд ли удастся. [725]

На какой же формуле нам, в таком случае, следует остановиться? Я говорю это не себе, а вам, и я тороплюсь это сделать, пока у меня есть еще для этого возможность.

На мой взгляд, после всех проделанных нами экспериментов время диктует нам формулу правительства, которое одно — я подчеркиваю: одно! — берет на себе всю полноту исполнительной власти.

Если Собрание или Собрания лишают правительство всех или части средств, которые оно считает необходимыми для осуществления функций исполнительной власти, такое правительство — увы! — должно ретироваться. Его место займет другое правительство. Что, судя по всему, и должно произойти...

Письмо генерала де Голля Франциску Гэ, государственному министру, исполняющему обязанности министра иностранных дел

Париж, 4 января 1946

Мой дорогой друг!

Перед отъездом в Антиб я упустил из вида настоятельную необходимость переговорить с вами относительно очень важного вопроса о Ливане.

Министерство иностранных дел втянуло нас в так называемое соглашение с англичанами, которое выглядит скорее как обман.

В настоящее время пешки передвигаются с единственной целью завершить партию в пользу англичан, которые добиваются нашего полного ухода из Сирии и Ливана, оставаясь при этом в роли хозяев в Палестине, Ираке, Трансиордании и Египте.

(...)

Я категорически дезавуирую предложения, которые получены от нашего посольства в Лондоне по телеграфу 3 января.

Я требую, чтобы в мое отсутствие не было принято никаких новых решений в этом исключительно важном вопросе.

С дружеским приветом. [726]

Письмо генерала де Голля председателю Национального учредительного собрания

Париж, 20 января 1946

Господин Председатель!

Буду вам очень признателен, если вы соблаговолите довести до сведения Национального Учредительного собрания мое решение сложить с себя полномочия Председателя временного правительства Республики.

С того самого дня, когда я взял на себя груз ответственности, чтобы привести страну к освобождению, победе и независимости, я знал, что моя миссия закончится, как только будет избрано собрание национальных представителей и политические партии смогут, таким образом, сами заняться своими делами.

Если я согласился остаться во главе правительства после 13 ноября 1945, то только в ответ на единодушный призыв Национального Учредительного собрания и только ради необходимости обеспечить преемственность перехода. Сегодня такой переход совершился.

С другой стороны, пройдя через тяжелые испытания, Франция не находится в угрожающем положении. Конечно, тягот и невзгод еще немало, как немало и серьезных проблем. Но, в целом, жизнь французов налаживается, хозяйственная деятельность возрождается, мы сохранили свою территорию, мы вернулись в Индокитай, общественный порядок не нарушается. Во внешних делах, несмотря на еще существующие причины для беспокойства, нашей независимости ничто не угрожает, мы стоим на Рейне, мы заняли место в первых рядах всемирной организации и не где-нибудь, а в Париже соберется весной первый конгресс мира.

Уходя, я искренне желаю тем, кто придет на смену правительству, которое мне выпала честь возглавлять, успехов в выполнении многочисленных задач во имя окончательного решения судеб нашей страны.

Примите, господин Председатель, заверение в моем высоком к вам уважении. [727]

Письмо г-на Феликса Гуэна, председателя Национального учредительного собрания, генералу де Голлю

Париж, 21 января 1946

Господин Председатель!

Имею честь подтвердить получение вашего письма, в котором вы просите меня довести до сведения Национального Учредительного собрания ваше решение сложить с себя полномочия Председателя временного правительства Республики.

В соответствии с вашим пожеланием я сообщу об этом Собранию на ближайшем же заседании.

Представителям Нации хорошо известны ваши высокие чувства достоинства и бескорыстия, которые движут каждым вашим действием, чтобы не принять во внимание важные причины, продиктовавшие вам ваше решение. Это не помешает им, однако, испытать сожаление по поводу того, что они больше не увидят во главе судеб страны человека, всегда пользовавшегося их полным доверием.

Собрание — я в этом уверен — желало бы, чтобы все еще стоящие перед нами огромные задачи были решены под руководством Великого Француза, который, заявив о себе в полный голос в черные дни Перемирия, привел Родину к освобождению и победе.

Сейчас, когда вы добровольно покидаете высокую должность, полученную вами из рук народных представителей, я уверен, что выражу их волю, еще раз передав вам их наилучшие пожелания и признательность всей страны.

Примите, господин Председатель, заверение в моем высоком к вам уважении.

Письмо г-на Эдмона Мишле, министра армий, генералу де Голлю, в Марли

Париж, 8 апреля 1946

Мой Генерал!

Председатель правительства Гуэн неоднократно просил меня представить ему проект декрета, определяющего ваше [728] армейское звание, которое я, естественно, хотел бы видеть самым высоким.

Прежде чем дать ответ главе правительства, я хотел бы знать ваше мнение относительно целесообразности такого решения. Нельзя, в самом деле, допустить, чтобы оно — таково, по крайней мере, мое мнение — было истолковано как ваше удаление от активной деятельности, под чем я никогда не поставлю своей подписи.

Если бы у вас появилась возможность принять меня и изложить по этому вопросу вашу точку зрения, я был бы несказанно рад.

Прошу вас, мой Генерал, принять заверение, что я по-прежнему остаюсь вам искренне предан.

Письмо генерала де Голля г-ну Эдмону Мишле, министру армий

Марли, 12 апреля 1946

Мой дорогой Министр!

Отвечаю на ваше письмо от 8 апреля.

Начиная с 18 июня 1940, дня, когда я вышел из рядов кадровой армии, чтобы вступить на совершенно необычный путь, произошло столько различных по своему характеру и масштабам событий, что «упорядочить» беспрецедентное положение нет никакой возможности.

К тому же, не было никакой нужды менять хоть что-то в этой ситуации, которая продолжалась как великое испытание пять лет, семь месяцев и три дня. Любое «административное решение», которое было бы принято сегодня, выглядело бы странным и даже смешным.

Единственной оправданной мерой было бы оставить все как есть. Придет смерть и устранит это затруднение, если, конечно, оно действительно существует.

Примите, мой дорогой Министр, заверение в моих самых лучших к вам чувствах. [729]

Речь генерала де Голля в Байё 16 июня 1946

В нашей героической и истерзанной Нормандии город Байё и его окрестности были свидетелями величайших исторических событий. И они доказали, что были достойны этих событий. Именно здесь попавшие в катастрофу четыре года до этого Франция и ее союзники ступили на путь, который привел их к окончательной победе. Именно здесь подвиг тех, кто не склонил головы, послужил примером для начавшегося 18 июня 1940 объединения национальных сил и возрождения французской армии. Этот подвиг стал символом борьбы за правое дело.

И именно здесь, на древней земле предков, вновь появилось наше государство! Государство законное, поскольку основанное на национальных интересах и чувствах; государство суверенное, поскольку его самостоятельность завоевывалась в победоносной битве за свободу, в то время как порабощение создавало лишь видимость государственности; государство, сохранившее свои права, свое достоинство, свой авторитет вопреки попыткам отречения и заигрываниями с врагом; государство, огражденное от иностранного вмешательства; государство, сумевшее объединить вокруг себя Нацию и Империю, сплотить все силы Родины и Французского Союза, добиться вместе с союзниками окончательной победы, вести на равных диалог с другими великими державами мира, сохранить внутри страны общественный порядок, обеспечить торжество правосудия и приступить к восстановлению разрушенного хозяйства.

Это великое дело не могло быть совершено в рамках прежних государственных институтов, поскольку они не отвечали национальным интересам и сами отвернулись от них в водовороте событий. Ждать от них спасения было бессмысленно, и оно должно было прийти с другой стороны.

Прежде всего, его принесла стихийно вырвавшаяся из глубин нации элита, которая, поднявшись выше любых классовых и партийных пристрастий, посвятила себя борьбе за освобождение, величие и обновление Франции. Понимание своего морального превосходства, восприятие самопожертвования и подвига как святого дела, желание первым откликнуться на рискованное и опасное поручение, презрительное отношение к суете, амбициям и интригам, непреклонная вера в силу и умение своей мощной, скрытой от чужих глаз организации и такая же вера в победу и счастливое будущее Родины [730] — таков психологический портрет этой элиты, которая начала с нуля и ценой огромных жертв повела за собой всю Империю и всю Францию.

Но она ничего не смогла бы сделать без поддержки широких масс французского народа. В своем инстинктивном желании выжить и победить народ видел в катастрофе 1940 лишь трагический эпизод мировой войны, на переднем крае которой оказалась Франция. Если многие временно согнулись под грузом обстоятельств, то тех, кто сознательно пошел за новой властью, насчитывалась жалкая кучка. Никогда Франция не принимала врага за друга и не сомневалась, что спасение может принести только меч свободы. По мере того как в клочья разлеталась паутина лжи, глубинные чувства народа обретали свою реальную форму. Повсюду, где появлялся Лотарингский крест{139}, рушилось строение фиктивной власти, которая формально имела конституционную основу. Это подтверждало ту истину, что юридически и фактически государственная власть является таковой лишь в том случае, если выражает высшие интересы нации и опирается на доверие граждан. Возводить здание государственных учреждений на другой основе значит строить на песке и рисковать, что это здание вновь рухнет при первом же из тех кризисов, которые в силу природы вещей так часто потрясают нашу страну.

Вот почему после освобождения и спасения страны в результате одержанной победы, после восстановления национального единства первостепенной и неотложной задачей стало создание новых государственных институтов Франции. Как только для этого появилась возможность, французскому народу было предложено избрать депутатов Учредительного собрания с ограничением их полномочий определенными рамками и с сохранением последнего слова за самим народом. Затем, когда парламентский поезд стал на рельсы, мы сами покинули сцену, и не только для того, чтобы не вовлекать в партийную борьбу то достояние, которое в силу обстоятельств мы собой символизировали и которое, на деле, принадлежит [731] всему народу, но и для того, чтобы никакое влияние человека, продолжающего руководить государством, не могло исказить волю законодателей.

Однако Франция и Французский Союз все еще ждут Конституцию, которая создается для них и которую они могли бы принять с легким сердцем. Но, если, с одной стороны, приходится сожалеть, что конституционное здание еще не воздвигнуто, то, с другой стороны, каждый согласится, что лучше несколько подождать добротного результата, чем стать обладателем быстро сделанного, но малопригодного товара.

За период времени, равный менее чем двум человеческим жизням, Франция семь раз подвергалась вторжению и тринадцать раз меняла свой строй, и бедой всему — наш злосчастный темперамент. В ходе многочисленных пережитых потрясений в нашем обществе накопился яд, который подпитывает нашу древнюю галльскую склонность к раздорам и спорам. Последние выпавшие на нашу долю неимоверные испытания лишь усугубили положение. Сегодняшняя ситуация в мире, где за противоположными идеологиями скрывается противоборство двух великих держав, между которыми оказались мы, запрещает нам прибегать в нашей внутренней политической борьбе к разжиганию страстей. Короче говоря, партийное соперничество становится у нас основополагающим фактором, который все ставит под сомнение и затмевает нередко высшие интересы нации. Это очевидный факт. Он связан с нашим национальным характером, с перипетиями нашей Истории, с нашими сегодняшними потрясениями. И во имя будущего страны и демократии наши государственные институты должны не забывать об этом и быть начеку, с тем чтобы обеспечить уважение к законам, сплоченность правительств, эффективную работу административных органов, авторитет и силу государства.

Дело в том, что смута и беспорядки в государстве неизбежно порождают у граждан неуважение к институтам власти. И тогда достаточно малейшего повода, чтобы возникла угроза диктатуры. Это тем более верно для механической, во многом, организации современного общества, которое все более желает и требует четкого руководства и хорошо отлаженной работы всех частей государственного механизма. Как и почему ушли у нас в небытие Первая, Вторая и Третья Республики? Как случилось, что итальянская демократия, Веймарская республика в Германии, испанская Республика уступили место режимам, название [732] которых нам хорошо известно? А ведь диктатура — это не что иное, как большая авантюра. Конечно, вначале все представляется в розовом свете. Энтузиазм одних и молчание других, жесткий навязанный сверху порядок, яркие декорации, целенаправленная пропаганда придают диктатуре на первом этапе динамизм, который явно выигрывает в сравнении с предшествующим периодом анархии. Но диктатура обречена все доводить до крайности. По мере того как граждане устают от принуждений, начинают тосковать по свободе, диктаторский режим должен любой ценой предлагать им в качестве компенсации новые и все более впечатляющие успехи. Нация превращается в машину, хозяин которой с остервенением жмет на педаль акселератора. Идет ли речь о внутренних или внешних делах, цели, усилия, риск — все переходит грань допустимого. С каждым новым шагом внутри страны и вне ее возникают многочисленные новые препятствия. Наконец пружина лопается, и огромная машина летит в пропасть, сея смерть и разрушения. Нация сломлена и оказывается в еще более плачевном положении, чем до начала чудовищной авантюры.

Сказанного вполне достаточно, чтобы понять, насколько нашим новым демократическим институтам необходимо фактом своего собственного существования уравновесить нашу постоянную политическую неуживчивость. Для нас, к тому же, в том мире и в том веке, в котором мы пребываем, это вопрос жизни и смерти, ибо на карту поставлены благополучие, независимость и само существование Франции и Французского Союза. Конечно, суть демократии в том и заключается, чтобы различные общественные течения могли высказывать свои точки зрения и пытаться путем избирательной системы придать деятельности исполнительной и законодательной власти то направление, которое соответствует их взглядам. Но, вместе с тем, демократические принципы и опыт требуют, чтобы все ветви власти — и исполнительная, и законодательная, и судебная — были четко разграничены и полностью уравновешены и чтобы над возможной политической несогласованностью верховенствовал национальный арбитр, способный обеспечить дух преемственности в условиях существования разношерстных по партийному составу правительств.

Всем ясно и всеми признано, что окончательное принятие законов и утверждение бюджета относятся к компетенции Национального собрания, избранного всеобщим и прямым голосованием. [733] Но как первая и единственная инстанция, Собрание вполне может что-то проглядеть, упустить в пылу дебатов. Необходимо, следовательно, чтобы существовало еще одно собрание, которое избиралось бы и формировалось иным способом и могло бы гласно обсудить работу, проделанную первым собранием, внести дополнения, предложить собственные проекты. Если основные направления общей политики естественно отражены в деятельности Палаты депутатов, то жизнь на местах, так же естественно, имеет свои особенности и право на самовыражение. Это относится и к метрополии, и еще в большей степени к заморским территориям, которые привязаны к Французскому Союзу самыми разнообразными формами отношений. Это относится к Саару, который в результате нашей победы — и не в первый раз — заявляет о своей тяге к Франции. 110 миллионов мужчин и женщин, живущих в мире под французским флагом, должны быть связаны федеративными узами. Время внесет свои поправки в это федеративное устройство, но наша новая Конституция должна положить ему начало и создать условия для его развития.

Все подводит нас, таким образом, к образованию второй Палаты, в которую своих избранников пошлют муниципальные и генеральные советы. Такая Палата дополнит первую, предлагая ей либо пересмотреть принятые ею акты, либо включить в свою повестку новые законопроекты, и внесет, тем самым, в законотворческий процесс административный элемент, который чисто политическая по своей сути первая Палата несомненно будет стремиться отодвинуть на второй план. Вполне естественным будет включить во вторую Палату представителей экономических, семейных, творческих организаций, чтобы страна могла быть в курсе всего происходящего во всех сферах жизни общества. Это второе Собрание, объединив свои усилия с членами местных собраний заморских территорий, смогло бы образовать Большой совет Французского Союза для обсуждения специфических для него законов и проблем: бюджет Союза, международные связи, оборонные вопросы, экономика, средства сообщения и т.д.

Само собой разумеется, что исполнительная власть не может быть производным от Парламента, состоящего из двух Палат и занимающегося законотворческой деятельностью. В противном случае все закончится таким смешением функций и полномочий, в котором правительство очень скоро станет не [734] более чем механическим объединением партийных делегаций. Конечно, в переживаемый нами переходный период избрание Председателя временного правительства Национальным Учредительным собранием было необходимостью, поскольку иного способа назначения просто не существовало. Но это была временная мера. Единство, сплоченность и внутренняя дисциплина правительства должны признаваться священным достоянием Франции, иначе страна окажется в руках беспомощного и некомпетентного исполнительного органа. Но как можно на длительный срок обеспечить это единство, эту сплоченность и эту дисциплину, если исполнительная власть исходит из другой власти, которую, к тому же, ей надлежит уравновешивать, и если каждый из членов правительства, коллективно ответственного перед национальным парламентом, занимает свой пост в качестве уполномоченного своей партии?

Иными словами, исполнительная власть должна назначаться Главой Государства, стоящего над партиями, избираемого коллегией, в которую несомненно войдет Парламент, но которая по своему составу будет более широкой, с тем чтобы иметь право наделить Президента Республики также и полномочиями Президента Французского Союза. Именно Глава Государства должен путем подбора людей соединить общие интересы с доминирующим в Парламенте направлением. Именно ему должно принадлежать право назначать министров и прежде всего Премьер-министра, который руководит политикой и работой Правительства. Глава Государства должен утверждать законы и издавать декреты, поскольку они налагают ответственность перед Государством на всех граждан. Он должен председательствовать на заседаниях Правительства, обеспечивая своим влиянием ту преемственность, без которой нация обойтись не может. Он должен выполнять функции арбитра в случае политических разногласий либо обычным путем в ходе заседаний Совета министров, либо, в моменты серьезных конфликтов, призывая страну высказать путем голосования свое суверенное мнение. А если над Родиной нависнет угроза, он должен выступить в роли гаранта ее национальной независимости и соблюдения заключенных Францией договоров.

Когда-то греки спрашивали у мудреца Солона: «Какая Конституция самая лучшая?» Солон отвечал: «Скажите мне сначала, о каком народе и о каком времени идет речь?» Сегодня [735] речь идет о французском народе и о народах Французского Союза и об очень трудном и опасном времени. Будем такими, какие мы есть, и примем время таким, какое оно есть. Несмотря на огромные трудности, мы должны преуспеть в глубоком обновлении страны, которое принесет каждому французу и каждой француженке больше благ, больше безопасности, больше радости и сделает нас более многочисленными, более сильными и более доброжелательными друг к другу. Мы должны сохранить свободу, которую вновь обрели с таким большим трудом. Мы должны позаботиться о судьбе Франции, которой предстоит преодолеть на своем пути, как и на пути к прочному миру, многочисленные преграды. Мы должны поделиться с братьям и-землянами всеми нашими лучшими качествами, чтобы помочь нашей старой несчастной Земле-Матери. Будем же более прозорливыми и более настойчивыми как в выработке, так и в соблюдении норм своей собственной общественной жизни, которые послужат нашему объединению, вместо того чтобы заниматься поисками, как мы это постоянно делаем, поводов для раскола. Вся наша История — это череда трагедий, когда мы разобщены, и великих взлетов, когда мы, как свободная нация, объединены под эгидой сильного государства.

Письмо Венсана Ориоля, президента Республики, генералу де Голлю, в Коломбэ-ле-Дёз-Эглиз

Париж, 18 января 1947

Мой дорогой Генерал!

Будучи призванным на пост главы государства волей оказавшего мне доверие Парламента, я осознаю ту высокую честь, которая на меня возложена по руководству работой республиканских учреждений, свободно избранных народом.

Но прежде чем приступить к выполнению этой высокой миссии, я обращаю свои мысли к Великому Французу и передаю ему признательность всей нации за то, что в самые черные дни он с мужественной прозорливостью разбудил патриотический дух народа, вселил в него пламенные надежды и, вернув ему его суверенные права, возглавил возрожденную Республику. [736]

Я хочу также заверить вас, что сделаю все от меня зависящее ради продолжения легендарного дела французского Сопротивления.

Несмотря на ваши опасения, я убежден, что демократия преодолеет все преграды. Любое начало связано с трудностями. Мы справимся с ними, благодаря твердой уверенности нашего народа, мудрости его избранников, нашей глубокой вере в демократию. Именно эти качества нашего народа всегда поддерживали вас в ваших усилиях и помогли вам освободить землю Франции и возродить ее независимость.

Выражая эту надежду и желая, чтобы вы разделили ее со мной, прошу вас принять и прочее.

Письмо генерала де Голля г-ну Венсану Ориолю

Коломбэ-ле-дёз-Эглиз, 20 января 1947

Мой дорогой Президент!

Я глубоко тронут — поверьте мне — теми чувствами, которые вы соблаговолили так любезно мне выразить, приступая к выполнению своих высоких функций. Я особенно ценю ваше обещание постараться продолжить дело Сопротивления. Суть этого великого дела — в победе Франции и Французского Союза, обретших единство. Несомненно, долг Франции заключается в том, чтобы воспользоваться его плодами.

Как и вы, я убежден, что демократия преодолеет, в конечном итоге, все преграды. В тяжелые годы нам удалось сделать так, что она смела все препятствия. Она, безусловно, одержит верх и над всеми другими трудностями, если наступит время, когда государство, благодаря своим институтам власти и своим людям, покончит с раздорами и выполнит свой долг служения исключительно общим интересам.

Моя вера во французский народ убеждает меня, что в конце концов мы сможем достичь этой главной цели, от которой, как нам говорят об этом пятнадцать веков нашей нелегкой Истории, зависит все остальное.

Прошу принять и прочее. [737]