Военный кабинет
В четверг 27 января 1944 года в три часа дня Черчилль, открыв совещание, выступил со страстной речью полководца, воссоздающего свои планы войны. Во время пауз он опускал на грудь лунообразное лицо и вдруг, рывком поднимая его, неистово выкрикивал резкие слова. Речь его разительно отличалась от флегматичных и тягучих речей других британских участников совещания. Но особенно он воспламенялся дважды, разражаясь тяжеловесными пророчествами: первый раз, говоря о преданных огню альпийских деревнях и предсказывая безрассудно смелые операции маки и франтиреров на границе, которые, нанеся удар по немецким коммуникациям, позволят ему, Черчиллю, продвинуть свои армии в Италии; вторично — говоря о Югославии:
«Я помогал людям Михайловича. Храбрые парни. Теперь я помогаю людям Тито. Чем больше их убивают, тем яростнее они становятся. Это мне и нужно».
У меня сохранился протокол этого заседания, который вел для премьер-министра и его служб секретарь совещания подполковник Капел-Дэн. Вот этот протокол{6}: [58]
«Военный кабинетПомощь движению Сопротивления во Франции.
Премьер-министр заявляет, что он созвал это совещание с целью изучить вопрос: что можно предпринять в ближайшие, особенно напряженные месяцы, чтобы помочь французскому Сопротивлению. Из бесед с господином д'Астье он заключает, что предоставляемая Сопротивлению помощь недостаточна. Нужно значительно увеличить эту помощь, чтобы Сопротивление смогло справиться с задачами, стоящими перед ним. Премьер-министр лично придает большое значение этой проблеме.
Министр экономической войны указывает, что руководство подрывными операциями в тылу противника (СОЭ) делает в этом отношении все от него зависящее. Однако возможности СОЭ ограничены недостаточным количеством самолетов, которые штаб авиации в состоянии выделить для выполнения соответствующих операций.
Отвечая на вопрос премьер-министра, господин д'Астье выступает с заверением, что снабжение оружием партизан во Франции отнюдь не вызовет усиления политической борьбы среди французов. Та часть Сопротивления, которую господин д'Астье представляет, в настоящее время отдает все свои силы борьбе с немцами. Политические разногласия между французами выявятся только после того, как враг будет окончательно изгнан с французской земли. Господин д'Астье выражает горячее пожелание, чтобы в Англии наконец поняли, насколько критическим стало положение некоторых групп маки. Если их не вооружить, они окажутся под угрозой уничтожения. В настоящее время отряды маки подвергаются ожесточенным атакам и натиск врага беспрестанно усиливается. Сейчас соотношение потерь таково: два убитых немца к одному патриоту. Но если помощь не будет оказана, продолжать подобную борьбу маки не смогут. [59]
На них наседают не только немецкие оккупационные войска, но также и части, сформированные для этого гнусного дела из французов.
Премьер-министр хотел бы — и он полагает, что это возможно, — чтобы в зоне между Роной и итальянской границей, а также в зоне между Женевским озером и Средиземным морем, было создано положение, подобное тому, которое существует в Югославии. Тогда смелые, готовые на любые жертвы партизаны могли бы нанести противнику огромный ущерб. Необходимо сделать все возможное в этом направлении, вызвать к жизни и поддержать столь ценную помощь союзнической стратегии. Черчилль спрашивает, сколько самолетов потребуется для вооружения и снабжения указанных патриотических сил.
Начальник штаба авиации заявляет, что уже приняты меры для выделения на подрывную работу во Франции значительно большего числа самолетов. Штаб надеется, что сможет использовать для помощи повстанцам две американские эскадрильи, базирующиеся в Великобритании.
Предполагается также использовать воздушнодесантные части. И, наконец, делается все возможное, чтобы американцы дополнительно выделили эскадрилью для специальных заданий в Средиземноморской зоне. Начальник штаба авиации пытается также добиться от американцев, чтобы они предоставили для подобных операций несколько самолетов из многих сотен транспортных самолетов, которыми они располагают.
Господин д'Астье настаивает на том, что положение опасное. Если в ближайшее же время участвующие в подрывных операциях воздушные силы не будут увеличены, будет слишком поздно. В течение последних месяцев операции СОЭ постепенно были сведены на нет. Д'Астье подчеркивает также необходимость специального обучения [60] экипажей самолетов, принимающих участие в подобного рода операциях, ибо предоставление неопытных экипажей отнюдь не решает вопроса.
Министр экономической войны информирует присутствующих здесь лиц о том, что до конца декабря воздушные операции, находившиеся в ведении руководства Оперативным отделом диверсионой службы (СОЭ), проводились по указанию командования бомбардировочной авиации. Две специализированные эскадрильи бомбардировочной авиации уже участвовали в подобных операциях и имеют экипажи, хорошо подготовленные для выполнения требуемых заданий. Он заявляет, что если бы эти две эскадрильи были выделены впредь для операций над Францией, то это в значительной степени помогло бы разрешить задачу.
Начальник штаба авиации замечает, что эскадрильи эти сейчас пополняются новыми типами самолетов. On заявляет о своем согласии широко использовать их в операциях СОЭ над Францией, как только пополнение будет закончено.
Однако, несмотря на то, что штаб авиации признает необходимость срочной помощи Сопротивлению во Франции, он просит не принимать никаких решений, которые даже в самой незначительной степени уменьшили бы основное усилие, направленное на бомбардировки Германии. Немецкая оборона заметно окрепла. Сейчас, в решающий момент военных действий, было бы прискорбно хотя бы немного ослабить бомбардировки, ибо это может повлиять на дух бойцов, участвующих в операциях.
Государственный секретарь по делам авиации заверяет, что штаб авиации сделает все возможное. Он обещает оказать значительную помощь, но просит не настаивать на том, чтобы для подрывных операций использовалось все летное время указанных эскадрилий. Он [61] призывает премьер-министра дать министру авиации указание, чтобы в феврале основное усилие бомбардировочной авиации было направлено на бомбардировки. Что же до использования бомбардировочных эскадрилий для других заданий, то нужно установить следующую очередность:
а) маки;
б) другие операции СОЭ;
в) операции Кроссбоу{7};
г) минирование.
Но все это отнюдь не должно наносить ущерб СИС{8}.
Господин д'Астье поднимает другой вопрос. Необходимо послать во Францию офицеров для укрепления командного состава партизанских отрядов. Необходимо также послать радистов, снабженных рациями. В настоящее время для тайной переброски людей из Англии во Францию и обратно выделено пять «Гудзонов» и семь «Лизандров». Этого недостаточно. Дополнительное предоставление двух или трех «Гудзонов» с экипажами значительно улучшило бы существующее положение. Как показала практика, сбрасывать рации на парашютах невозможно. Господин д'Астье просит, чтобы для этого были выделены самолеты с соответствующими экипажами.
Начальник штаба авиации обязуется изучить этот вопрос. Он полагает, что в какой-то мере можно будет пойти навстречу высказанным господином д'Астье пожеланиям.
Участники настоящего совещания пришли к соглашению по следующим пунктам:
1. В течение февраля 1944 года основные усилия командования бомбардировочной авиации, учитывая нужды [62] СИС, должны быть направлены на бомбардировки Германии. Остальные операции, порученные командованию бомбардировочной авиации, будут проводиться в следующей очередности:
а) маки;
б) другие операции СОЭ;
в) операции Кроссбоу,
г) минирование.
2. Министру экономической войны после консультации с господином д'Астье и со штабом авиации надлежит выяснить наличие авиационных материальных средств, которые можно выделить для операций СОЭ по оказанию помощи маки в феврале, затем разработать в основных чертах план этой помощи и представить соответствующий доклад премьер-министру в следующий понедельник, 31 января».
В этом тексте все углы сглажены. Он не может передать, удивления, которое я испытал, когда Черчилль отрубил: «Я решил помочь французским патриотам». Слова бессильны выразить мое волнение. Сличая вышеприведенный протокол с телеграммой, которую я тем же вечером отправил в Алжир, я обнаруживаю, что многое в нем опущено. Это объясняется, должно быть, нежеланием поднимать некоторые политические вопросы, а также стремлением не придавать некоторым взятым на себя обязательствам слишком определенную форму, так как с обязательствами этими вопреки желанию различных отделов очень поспешили; Черчилль же опасался, что увлекся в пылу обсуждения.
В начале совещания Черчилль, не любящий революций, задал мне вопрос:
— Можете ли вы гарантировать, что французы не воспользуются оружием для междоусобной борьбы и [63] что они, невзирая ни на какие политические соображения, безоговорочно подчинятся приказам генерала Эйзенхауэра?
Я ответил, что Сопротивление, безусловно, подчинится военным приказам союзников — нельзя воевать с политическими оговорками, — но заметил, что нашими противниками являются не только немцы, но и вишисты: французская фашистская милиция, предатели, облачившиеся в мундиры эсэсовцев. Премьер-министр согласился со мной и сообщил, что в департаменте Па-де-Кале рабочее восстание подавили французы в немецкой форме.
Перед картой, на которой были отмечены районы действий маки, между Черчиллем, Борисом и мной разгорелся долгий спор. Черчилль, всецело поглощенный своими итальянскими операциями, хотел ограничить помощь маки областью Савойских Альп. Пришлось убеждать его, что помощь необходимо распространить на всю юго-восточную Францию — от Севенн до Юрской возвышенности. Однако вопрос о поддержке арденнских я бретонских маки Черчилль отказался изучить, ссылаясь на то, что она будет оказана другим союзником. И последнее: мы никак не могли договориться о количестве воздушных рейдов, поскольку начальник штаба авиации пускался на всевозможные увертки, и Черчилль, которому это надоело, положил конец нашему спору;
— Сколько оружия может быть сброшено на парашютах за один рейд?
— Для ста человек.
— В таком случае обеспечьте в феврале двести добавочных вылетов. [64]