Жанна Дельвэд
После предательства Сен-Жоржа прошло несколько месяцев без новых арестов. Эта передышка позволила Деве и Шовену полностью перестроить работу на основе милитаризации. Вся Бельгия уже была покрыта агентурной сетью «Белой дамы». Они решили перейти к организации сети в оккупированной Франции, в частности в ближнем тылу германского фронта. Но тут снова настали тревожные дни. Как это случалось и прежде, источник опасности не имел ничего общего с разведывательной работой «Белой дамы.
Жанна Дельвэд и её младшая сестра почти с самого начала войны помогали молодым патриотам призывного возраста, [69] желавшим перейти границу и вступить в бельгийскую армию. Молодых людей приходилось собирать в каком-нибудь пограничном городке. Там им порой приходилось укрываться неделями, до тех пор, пока не появлялась возможность отправить их с проводником через проволочные заграждения на границе или спрятать в трюме баржи, отплывавшей в Голландию. Иногда случалось даже направлять очередную группу патриотов в Голландию через германскую территорию: на немецко-голландской границе не было электрических заграждений, и надзор был менее строг. Вступив в «Белую даму», Жанна Дельвэд отказалась от прежней работы. К несчастью, несколько участников организации, к которой она принадлежала ранее, были внезапно арестованы, и она была скомпрометирована. Полиция уже заключила в тюрьму её сестру.
Нельзя было терять времени. «Белая дама» сочла необходимым немедленно отправить её в Голландию. Жанна Дельвэд, так часто устраивавшая побег другим, решила сама организовать своё бегство.
Жанна жила в Пепинстере, близ Вервье. Здесь она создала железнодорожный наблюдательный пост «Белой дамы» на важной линии Аахен — Герсталь — Льеж, главной железнодорожной артерии, связывавшей Германию с Бельгией. В Вервье разведка английского военного министерства поддерживала контакт с Сике, владельцем маленького трактира. Мы убедили Сике организовать второй наблюдательный пост на этой же стратегической линии. Организуя такие самостоятельные разведывательные ячейки в Бельгии, мы ставили себе задачей обеспечить резервную базу на случай провала «Белой дамы». Каким-то образом Жанне стало известно о работе Сике, и она обратилась к нему за содействием.
Мы не раз предупреждали «Белую даму», чтобы она не вступала в сношение с другими разведывательными организациями. Никто не понимал лучше Деве и Шовена опасности таких связей. Но по мере того, как немцы усиливали надзор за бельгийско-голландской границей, организации, связанные с другими союзными разведками, то и дело отрывались от своей базы в Голландии; в таких случаях они стремились воспользоваться постами переход» границы, находившимися в распоряжении «Белой дамы». В этих условиях Деве и Шовену не всегда удавалось избавлять «Белую даму» от неприятностей. [70]
«Служба Бископса» обратилась к «Белой даме» с просьбой передать донесения в Голландию разведке английского генерального штаба в связи с провалом её пограничной переправы. Под вымышленными именами «Готье» и «Пети» Деве и Нёжан встретились с представителем «Службы Бископса». Они отказались принять у него донесения для дальнейшей передачи, но обещали принять все меры, чтобы найти для «Службы Бископса» самостоятельный пункт перехода границы. В своих поисках они обратились к Жанне Дельвэд; она дала им пароль, по которому они могли установить контакт с Сике. Таким образом, Сике связался со «Службой Бископса» и стал получать её донесения для передачи в Голландию.
Когда вскоре после этого сама Жанна обратилась к Сике за содействием, тот предложил ей перейти границу вместе с группой беженцев. Проводник брался переправить их в Голландию на следующую ночь; этот человек был безусловно надежен. Предполагалось, что группа пройдёт несколько миль по германской территории, а затем пересечёт немецко-голландскую границу.
На следующий вечер Жанна явилась в трактир Сике. Здесь уже находилось трое беженцев. Во главе с Сике группа прошла несколько миль. В условленном месте к ней присоединились остальные беженцы: одна бельгийка, двое бельгийцев и четверо военнопленных, бежавших из лагеря, в том числе трое французов и один русский. Ярдах в ста от границы они нашли проводника, человека лет тридцати, хорошо говорившего по-французски и по-немецки. Он внушал доверие. Возбуждённым беженцам хотелось поскорее двинуться в путь; однако проводник предложил им выждать. Он объяснил, что его помощник отправился выяснить точное местонахождение часового. Время тянулось бесконечно долго. Наконец, помощник проводника вернулся, и вся группа двинулась вдоль изгороди.
Они прошли в полной темноте шагов пятьдесят, как вдруг четверо или пятеро немецких пограничников выскочили из-за изгороди с ружьями наперевес. Нападение было столь неожиданным, что никто не оказал сопротивления. Немцы отвели всю группу на немецкую пограничную станцию в Герсталь. Там арестованных погрузили в поезд, шедший в Намюр.
Жанна Дельвэд была заключена в одиночную камеру намюрской тюрьмы. Никому не разрешалось общаться с шей лично или путём переписки. Тайная полиция хотела [71] всецело изолировать её от внешнего мира. Но «Белая дама» узнала через свой отдел контрразведки об её аресте и вскоре нашла возможность установить с ней сношения с помощью тюремного священника. К удивлению заключённой, он однажды утром украдкой достал из-под рясы и передал ей такое письмо:
«Выучите наизусть следующую фразу: «Есть две вещи, ради которых патриот должен жить и бороться до последнего вздоха: справедливость и свобода». Это даст нам возможность применять шифр в переписке с вами. Буквы алфавита будут обозначаться соответственно положению определенного слова в фразе и положению буквы в данном слове (Следовали примеры).
Пришлите нам зашифрованное по этой системе письмо тем же путём, каким вы получили настоящее. Этим вы покажете, что поняли нас. Ждите дальнейших писем. Мы с вами всей душой».
Жанна ответила и вслед за тем получила новое шифрованное письмо:
«Помните, что вы солдат. Помните свою присягу. Отрицайте всё. Отказывайтесь говорить по-немецки, вам будет легче защищаться по-французски. Поздравляю вас с вашим героическим поведением. Держитесь спокойно, но не вызывающе. Мы приняли меры предосторожности; никто из нас не арестован. Я с вами всем сердцем. Ваши родители осведомлены обо всём.
Тео»
Прошло три недели, прежде чем тайная полиция допросила Жанну. За это время Жанна подготовилась к допросу. Она не только отрицала всякую принадлежность к какой-либо шпионской организации, но, опасаясь скомпрометировать проводников, отрицала даже попытку бежать из Бельгии. Она рассказала, что собиралась купить масло на одной ферме, но это ей не удалось; на обратном пути ей повстречалась группа молодых людей и, боясь темноты, она старалась держаться: поближе к ним. Велико было её удивление, когда её арестовали.
Следователь улыбнулся и вполголоса сказал несколько слов ординарцу. Тот вышел. Наступила пауза. Жанна спокойно выжидала. Вдруг отворилась дверь, и появился тот самый проводник, которого она пыталась выгородить. Это был Розенберг, агент немецкой тайной полиции в Намюре.
Вот что предшествовало допросу Жанны Дельвэд.
Каждый из беженцев и военнопленных, пойманных в ловушку вместе с Жанной, ещё до неё предстал перед следователем. Тайная полиция стремилась раскрыть нити организации, способствовавшей их побегу. В общем, они мало что открыли. [72]
Тогда полиция сыграла с заключёнными старый трюк; агент-провокатор, одетый священником, явился к одному из трёх беженцев, ожидавших Жанну в трактире Сике. Этот человек попался на удочку и, рассказав свою историю мнимому священнику, выдал Сике. Тот был арестован. При нём нашли донесения и компрометирующие письма. Тайная полиция устроила засаду в его трактире и на следующий день арестовала женщину-курьера «Службы Бископса», Её обыскали и в подкладке её рубашки нашли донесение.
Сике, очутившись лицом к лицу с неоспоримыми уликами, безнадёжно запутался на допросе. То, о чём он умолчал, немцы узнали, подослав к нему того же мнимого священника.
Вот почему Жанна Дельвэд, которую немцы сперва считали рядовой беженкой и в течение трёх недель даже не вызывали к следователю, подвергалась затем особенно свирепому допросу. Тайная полиция хотела вырвать у неё имя человека, которого она посылала к Сике и который, по словам Сике, доставил ему первую пачку донесений «Службы Бископса». Сике утверждал, что не знает его имени, и полиция считала, что он говорит правду. Женщина-курьер не называла имён: она говорила, что найденное при ней донесение было передано ей неизвестным предъявившим мандат бельгийского правительства в Гавре со штампом и печатью.
Тайная полиция знала, что если ей удастся установить личность таинственного человека, посетившего Сике, она раскроет целую разведывательную организацию. Полиция была убеждена, что эта тайна известна Жанне Дельвэд. Наконец, полиция имела основания предполагать, что Жанна может раскрыть личности Готье и Пети; эти имена упоминались в перехваченных донесениях «Службы Бископса», Жанна была одной из старейших участниц «Белой дамы» Она знала многих руководителей организации. Ей было известно, что под кличкой «Готье» скрывался Деве, а под кличкой «Пети» — Нёжан. После долгих недель, проведённых в заключении, Жанна стала неузнаваемой. Но она изменилась только по внешности, оставаясь в душе всё той же пылкой и честной Жанной. Стойко, как солдат, глядела она в лицо своим мучителям. Она решительно отрицала всё, за исключением своей деятельности по содействию беженцам. Таковы были инструкции «Белой дамы», которых она строго придерживалась. [73]
Жанна выдержала семимесячную борьбу с тайной полицией. Под конец немцы убедились, что ничего у Жанны не выпытаешь. На суде прокурор требовал для неё смертного приговора. Но, кроме доноса провокатора, подосланного к Сике, не было никаких данных о её причастности к шпионажу, и она была приговорена к пожизненному заключению и штрафу в тысячу марок.
Жанна показала себя благородным и стойким солдатом; «Белой дамы». В её руках были жизни Деве и других руководителей организации, и она выполнила свой долг.
Впоследствии были установлены подробности предательства немецкого провокатора Розенберга. Выследив однажды французского офицера, бежавшего из плена, он помог ему, с согласия немецкой тайной полиции, бежать в Голландию. Французский офицер снабдил его рекомендательным письмом и направил к одному из сотрудников французского посольства в Гааге. Так была установлена репутация Розенберга в качестве проводника.
Немецкая тайная полиция так никогда и не узнала, кто такие Готье и Пети, хотя она каким-то образом проведала, что Готье по профессии инженер, а Пети, вопреки своей кличке, человек большого роста.{2}
В одной из следующих глав я расскажу историю «Службы Бископса». Большинство участников этой организации было арестовано. Оставшиеся на свободе вступили в «Белую даму», обогатив её важными наблюдательными постами в оккупированной Франции, в районе Валансьена. Устанавливая контакт с членами скомпрометированной организации, Деве и Шовен приняли всевозможные меры предосторожности; но как бы то ни было, они тем самым нарушили один из основных принципов разведывательной работы. Никто не сознавал этого яснее их. К счастью, всё сошло благополучно. Я был рад валансьенским донесениям: союзники не имели других сведений из этого чрезвычайно важного района.
Бедняга Сике был расстрелян в Намюре 25 апреля 1918 г. Если бы он не связывался с беженцами и другими органами разведки, за исключением «Белой дамы», он бы, вероятно, уцелел. Но горячая любовь к родине побуждала его участвовать во всякой патриотической деятельности, какая попадалась на его пути. [74]