Луиза
Жизнь шла своим чередом, события развивались довольно бурно, и вдруг все вышло из привычной колеи.
Ожидали прибытия семерых новичков, из которых три — женщины. Требовалось просто переправить их к месту назначения. Мишель точно знал, кто прибывает, и что с каждым делать. Этим приходилось заниматься и раньше. Но женщин к нему направляли впервые. Вдвоем с Сюзанн они все тщательно продумали, и теперь Мишель надеялся, что новички останутся довольны своим кратковременным пребыванием здесь и не очень будут мешать ему.
Антоний согласился разместить у себя четырех мужчин, а женщины, было решено, остановятся у Сюзанн. Наверное, им придется заняться стиркой после десяти суток, проведенных в открытой фелюге. Сюзанн поможет им привести в порядок прически и позаботиться о множестве других мелочей, которые так важны для женщин.
Новички должны были приехать 2 ноября в 10 часов 15 минут на утреннем экспрессе из Марселя. Сюзанн давно начала экономить газ, чтобы можно было согреть воды хотя бы на две ванны. То же самое делал Мишель у себя в квартире: три женщины прежде всего захотят помыться, и та, которой пришлось бы ждать, неизбежно будет недовольна.
На буфете стояла большая тарелка с имбирными пряниками, на которые израсходовали огромное количество хлебных талонов, а рядом — две бутылки красного вина. В тихом ресторане заранее заказали столик на четверых. Мишель собирался угостить женщин после того, как они примут ванну и переоденутся, а затем они отправятся отдыхать — три застланные кровати уже ждали их.
— Вон они идут! — объявила Сюзанн, которая смотрела в окно. — А почему вы волнуетесь, Мишель? Вы сейчас похожи на метрдотеля, который готовится принять члена королевской семьи!
— Не знаю, что со мной. Последнее время я стал нервничать...
Сюзанн пошла открывать дверь. [135]
Во главе с высоким Марсаком вошли вновь прибывшие. Их можно было принять за бродяг — до того они обтрепались. Женщины, правда, выглядели более или менее прилично: при помощи различных принадлежностей, хранящихся в сумочках, они ухитрялись кое-как поддерживать свой внешний вид.
— Браво, браво! — шутливо воскликнул Мишель, здороваясь с Марсаком. — А теперь, пожалуйста, отведите мужчин к Антонию. Он ждет их. Вы устроитесь там недурно, — добавил он, обращаясь к мужчинам. — Это одна из лучших вилл в округе. Я приду туда сегодня днем, после того, как вы подкрепитесь и отдохнете.
Марсак с мужчинами ушел, и Мишель обратился к женщинам.
— Это Сюзанн, — сказал он, — она хозяйка вашей квартиры.
Женщины в свою очередь представились Мишелю. Их имена были уже знакомы ему по радиограмме.
— Вы, конечно, утомились, проголодались, — продолжал он, — и мечтаете о ванне. Мы с Сюзанн решили сначала предложить вам немного перекусить. Потом примете ванну, и я могу проводить вас в ресторан. А потом уж вы отдохнете, как следует.
Предложение с радостью было принято, и вскоре вся компания весело жевала пряники, а Мишель наполнял бокалы.
Самой старшей в группе было за пятьдесят. Седоволосая леди, она, по-видимому, обладала сильным характером, несмотря на свой веселый нрав. Она довольно часто забывалась и переходила на английский язык. Мишель мягко предупредил ее и посоветовал остерегаться этого. Но после опасного плавания на утлом суденышке ее уже ничто не пугало. Леди объявила, что ей необходимо сходить к парикмахеру и что она надеется успеть на поезд в Клермон-Ферран, где работает ее муж.
Другой было под тридцать. По виду она не очень подходила для той опасной работы, ради которой сюда приехала. Но разве можно судить по виду? Время покажет...
Третьей, Луизе, Мишель дал бы лет двадцать пять. Светло-каштановые волосы, зачесанные назад, выпуклый лоб, проницательные глаза на слегка бледном лице — все в ней дышало вызовом. Решительный подбородок еще более усиливал это впечатление. Мысль о тюрьмах [136] вряд ли ее напугает. Присмотревшись к девушке, Мишель почувствовал опасение, что она, пожалуй, сочтет излишним беспокоиться о такой «мелочи», как собственная безопасность.
Но больше всего его поразили руки Луизы — такие руки он видел впервые. Держа бокал в левой руке, правой она небрежно отщипывала от пряника крошечные кусочки, и он невольно залюбовался тонкой изящной кистью, длинными пальцами. Средний палец левой руки заслонял собою безымянный, словно нежно оберегая его.
А может быть, это была попытка спрятать от любопытных взглядов платиновое обручальное колечко, которое бросилось Мишелю в глаза.
Луиза перехватила взгляд Мишеля и слегка надулась. Он понял, что эта молодая женщина не склонна поощрять какое бы то ни было разглядывание.
Все утро женщины занимались своими делами, и в ресторане они уже выглядели довольно элегантными, насколько, впрочем, позволяли скромные наряды, которыми их снабдили в Лондоне.
Когда вернулись из ресторана, две женщины отправились спать, а Луиза осталась с Мишелем и сразу же заговорила о деле:
— Встретили вы нас хорошо, и это очень приятно. Я и не ожидала другого после всего, что слышала о вас в Лондоне, Гибралтаре и даже от Яна Быковского, кстати он шлет вам привет. Но мне не терпится приступить к работе. Я назначена в Оксерр...
— Я знаю, что вы едете в Оксерр, Луиза. Но без проводника вы не переберетесь через демаркационную линию, а в ближайшие два — три дня у нас все люди заняты. Пока отдохните, освойтесь со здешними порядками. А сейчас ложитесь-ка лучше спать.
— Я не нуждаюсь в отдыхе, спасибо.
— Извините, Луиза, к сожалению, у меня есть еще кое-какие дела. Мне пора идти.
Мишель оставил ее с Сюзанн, а сам отправился в город: ему действительно нужно было встретиться кое с кем. Потом он зашел к Антонию, навестить вновь прибывших мужчин. Их он без труда уговорил подождать несколько дней, обещав при первой же возможности отправить по назначению. Они только попросили дать им связника, который бы проводил их до Марселя и там [137] посадил на нужные поезда. Марсельский вокзал — место опасное, и Мишель, конечно, согласился.
В половине шестого он вернулся к Сюзанн. Открыв дверь, она приложила палец к губам, умоляя не шуметь. Мишель на цыпочках пошел по коридору. Подойдя к первой закрытой двери, он прислушался и, уловив ровное дыхание, двинулся к следующей двери, которая была полуоткрыта. Заглянув в комнату, он улыбнулся: Луиза крепко спала, и лицо ее было безмятежным, как у ребенка.
На другой день попутчицы Луизы уехали, а мужчины решили отдыхать и купаться, пока не прибудет обещанный связник. Мишелю не удалось найти среди персонала Карте проводника для Луизы, и, когда утром на третий день он пришел к Сюзанн, ему пришлось объявить Луизе о дальнейшей отсрочке. Он заранее знал, как она встретит новость, и не ошибся. Кое-как ему удалось убедить ее, что ввиду предстоящего лунного периода буквально все завалены работой и свободного проводника пока нет.
— Ну, если уж я застряла здесь надолго, то тогда поручите мне какое-нибудь дело.
— Дел у меня — хоть отбавляй. Вы действительно хотите за что-нибудь взяться?
— Разумеется.
— Вы умеете ездить на велосипеде?
— Умею. А что мне делать?
— Поезжайте в Жуан-ле-Пэн. Там, когда проедете мимо отеля «Провансаль», начнется крутой подъем. Сразу же, как он кончится, будет поворот направо. Свернете туда и в четырехстах метрах слева увидите виллу под названием «Ле Жонкиль». Спросите Карте, скажите ему, кто вы такая, — он узнает вас по моему описанию...
— Какому описанию? — спросила она удивленно.
— Не перебивайте, Луиза! — сказал спокойно Мишель. — Отдайте ему вот эти донесения и подождите ответа. Всего ехать около семи километров туда и столько же обратно. Согласны?
— Согласна.
— Тогда повторите, что будете делать.
Луиза без возражений повторила все слово в слово.
«Значит, они и женщин кое-чему учат», — подумал Мишель и уже более мягко сказал:
— Велосипеды у калитки, примкнуты цепью. Возьмите [138] синий. Вот ключ от замка. Сюзанн расскажет вам, как лучше выехать из города.
Она взяла ключ и вышла из комнаты искать Сюзанн. Через несколько минут вошел Рикэ. Узнав, что Луиза собирается в Жуан-ле-Пэн, он поинтересовался, нельзя ли ему избавить девушку от этого неприятного дела.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Мишель, — но я хочу проверить, сколько времени у нее уйдет на это.
— О, понимаю, новый агент подвергается тяжелому испытанию. — Рикэ подошел к окну, чтобы понаблюдать, как она поедет, а Мишель развернул на столе карту, собираясь нанести новые места для выброски грузов.
Вдруг на мостовую что-то с грохотом упало, жалобно звякнул велосипедный звонок.
— Что там такое? — спросил Мишель, не отрываясь от карты.
— Луиза приступила к испытанию. Вот она встает, — говорил Рикэ, подражая спортивному комментатору. — Свирепый вид. Стряхивает с себя пыль, осматривает колено. Прелесть! Но что это? О, порваны чулки... Кровь! Вытирает колено носовым платком. Она непреклонна! Снова берется за руль. Нога уже на педали, нужно ехать! Поехала! Нет, упала. Поехала! Снова упала... Поехала! Но почему она так странно виляет? Чуть не наехала на собаку... скрылась за поворотом.
— Скрылась, — проворчал Мишель, продолжая работать. — Похоже, что она впервые в жизни села на велосипед. И зачем было говорить, что умеет ездить? Ведь не умеет же!
— Странная... но привлекательная, — задумчиво проговорил Рикэ.
— Очень странная, — повторил Мишель, мысленно решив лучше присмотреться к ней, когда она вернется.
Прошло часа три. Было за полдень, Мишель и Арно покончили с делами и теперь, покуривая, разговаривали. Арно подошел к окну, и Мишель, взглянув на своего друга, заметил:
— Ты чем-то обеспокоен сегодня.
— Разве?
— Все время торчишь у окна, точно по улице должна проехать сама царица Савская. [139]
— Почти так. Я с нетерпением жду Луизу, чтобы взглянуть на нее.
— Ее можно прождать несколько дней, если я что-нибудь понимаю в велосипедном спорте.
— Она остается у нас?
— Она едет в Оксерр, тебе это хорошо известно.
— Я еще не забыл, что меня направляли в Париж, — заметил Арно с сарказмом.
— То совсем другое дело... Ты был необходим здесь.
— О боже! — вдруг воскликнул Арно. — Смотри! Что это за живой труп с грудой металлолома?
Мишель подошел к окну.
— Царица Савская собственной персоной! — торжественно объявил он. — Берегись, Арно! Бойся этой женщины как огня. Мужчины тают в ее присутствии. Стоит ей пожелать, и ради нее любой полезет на Эверест за цветком эдельвейса.
— От нашей проклятой жизни и без того полезешь куда угодно...
Когда Луиза вошла в комнату, Мишель сидел за столом, опершись лбом на руку. Он делал вид, будто всецело поглощен бумагами, которые лежали перед ним. Девушка подошла к столу и остановилась, он оторвался от бумаг и с превосходно разыгранным изумлением сказал:
— А, Луиза... Вернулись? Значит, все в порядке?
— Конечно! — ответила она.
Кивнув в сторону Арно, он познакомил их, точно эта встреча была случайной.
— Луиза, это Арно, радист.
Арно подошел к девушке и протянул руку. У него на лице появилась улыбка, от которой растаял бы даже айсберг.
— Рад познакомиться, Луиза.
Луиза улыбнулась. «Да, — подумал Мишель, — ради такой улыбки стоило подождать, даже если она предназначается для другого».
— Однако, вы не очень спешили, Луиза, — заметил он. Улыбки как не бывало.
— Мои соотечественники в штабе Карте не совсем еще избавились от таких старых предрассудков, как, например, вежливость, — отчеканила она в ответ.
— Извините, Луиза. [140]
— Пожалуйста. Есть ли еще какие-нибудь поручения?
— Множество... Но прежде всего, я думаю, нужно закусить. Как правило, мы обедаем поодиночке и в разных местах, как этому до сих пор учат у нас в разведке. Но сегодня можно сделать исключение. Пойдемте все вместе туда, куда обычно ходит Арно, — на бульвар де Лоррен.
— Прекрасная мысль, — поддержал Арно.
— Там мы отпразднуем возвращение блестящей велосипедистки, — шутливо закончил Мишель.
Луиза рассмеялась.
— Между прочим, — сказала она, — Карте просил передать вот это. — И Луиза протянула Мишелю письмо.
Мишель спрятал его, не читая. «Успею еще, — решил он. — Едва ли оно будет способствовать той атмосфере, какая должна создаться у нас за столиком. Скорее, наоборот: пока все коренным образом не изменится, подобные письма могут лишь портить аппетит».
Луиза пошла переодеться, и мужчины остались вдвоем.
— Женщина с характером и за словом в карман не полезет, — сказал Арно.
— А что я тебе говорил?
— Оксерр, — изрек Арно. — Гм...
Накормили их весьма посредственно, зато время прошло в приятной беседе. Когда вернулись обратно, Луиза, опасавшаяся, что Мишель будет занят до вечера и не сможет дать ей дальнейших указаний, сразу же спросила:
— Что мне теперь делать?
— Луиза, есть одно сложное дело. Только сначала подумайте, стоит ли браться за него...
— Меня послали сюда связником. Что же, по-вашему, связники только тем и занимаются, что катаются на велосипедах по асфальтированной набережной? Или, может быть, больше они ни на что не способны?
Мишель взглянул на нее и ясно понял, что она всегда будет возражать и придираться к каждому слову. Можно попробовать сразу же дать ей задание потруднее, а там видно будет, попросит ли она еще.
— Слушайте внимательно, Луиза...
— Я вся превратилась в слух. [141]
— Тех четырех мужчин, вместе с которыми вы приехали, завтра нужно проводить до Марселя и там посадить каждого на нужный поезд. Я хочу, чтобы этим занялись вы. Трое из них англичане, и, естественно, им немного не по себе в чужой стране. Первые несколько дней агенты всегда нервничают, но они скорее умрут, чем выдадут свое волнение в присутствии женщины. Идите на виллу к Антонию и выясните, куда именно нужно каждому из них ехать, затем возвращайтесь сюда и изучите расписание поездов, отправляющихся из Марселя.
Учтите, что из Канна нужно выехать поездом в девять сорок семь, и тогда вы будете в Марселе в двенадцать сорок. Закажите все места заранее во втором классе, а для себя — обратный.
— Должен предупредить, Луиза, — продолжал Мишель. — Марсель — опасный город. Там полно всяких ловушек, часты облавы; словом, всегда можно ожидать неприятного сюрприза. Вокзал Сен-Шарль битком набит немецкими солдатами из африканского корпуса, но не обращайте на них внимания. Они толпятся около своих офицеров, которые зорко следят за ними, и ждут не дождутся, когда их увезут в порт и отправят в Африку к обожаемому Роммелю. Опасаться нужно людей в синих мундирах войск Виши, они стоят у входов и выходов вместе с офицерами немецкой контрразведки и транспортной комендатуры. Но и эти военные далеко не так опасны, как мрачные типы в штатском, которые обычно проверяют документы. Это гестапо. Правда, с такими документами, которыми нас снабжают в Лондоне, можно и на них смотреть свысока. Во всех составах имеются вагон-рестораны, так что о питании беспокоиться не придется. Просто отправьте их из Марселя — и с ними все. Ясно?
— Ясно.
— Когда отправите подопечных, — объяснял Мишель дальше, — выходите из здания вокзала через буфет. Как ни странно, но за этим выходом пока еще не следят. Выйдя из вокзала, не переходите на другую сторону, а направляйтесь прямо к громадным ступеням, которые ведут вниз, в город. Спускайтесь слева и на улице держитесь левой стороны, чтобы не проходить около отеля «Сплэндид», расположенного справа. Там штаб гестапо. Идите по Каннебьер — это центральный проспект Mapселя [142] — до первого поворота направо. Когда свернете и дойдете до трамвайной линии, еще раз поверните направо, и вы попадете на Кур Бельзюнс — одну из самых больших площадей города. Держитесь правого тротуара и, после того как пройдете мимо нескольких палаток, где продается решительно все, от земляных орехов до детских колясок, увидите отель «Модерн». Подниметесь на второй этаж. Там за стеклянной перегородкой сидит портье — толстая, неряшливая женщина. Спросите: «У себя ли господин Видаль?» Если у себя, тем лучше. Он несколько более худощав, чем я, на три сантиметра меньше ростом, белокурый. Назовите пароль...
— Не он ли встречал нас в Марселе? Тогда я знаю его. Это Оливье...
— Молодец, Луиза. Совершенно верно. Я и забыл, что он был там. Если его не окажется в отеле, возвращайтесь той же дорогой на Каннебьер, поверните направо, дойдете до рю Сен-Фарреоль — первая налево — и отыщите на правой стороне дом номер сорок семь, в котором работает Оливье. Это здание какой-то импортно-экспортной конторы, он работал на втором этаже. Когда останетесь с ним наедине, спросите, где чемодан, который привезли для меня. Чемодан доставите сюда. В нем одежда, которую мне обещали целых два месяца.
Задание понятно?
— Понятно. Здесь нет ничего сложного.
— Но это еще не все. Снова идите на Каннебьер и поверните налево, если будете возвращаться со стороны рю Сен-Фарреоль. Дойдя до Вьё Пор, сверните направо и увидите конечную трамвайную станцию. Садитесь на трамвай номер три, который идет в Экс в двадцати девяти километрах от Марселя. Когда приедете, отправляйтесь на бульвар Золя. Это — магистральная улица.
Если вы пойдете туда прямо по дороге, то на углу увидите гараж, покрашенный в синий цвет. Спросите господина Гонтрана. Он всегда там, так как живет в этом же здании. Скажите, что вы от меня, и дайте ему это. — Мишель вытащил свой бумажник и отсчитал пятьдесят тысяч франков. — Попросите его оставить для нас пятьсот литров бензина, как договорились, по сто франков за литр. Очень скоро он нам потребуется. Получив деньги вперед, он поймет, что мы не занимаемся болтовней. Гонтран смуглый, о густыми черными волосами, лет на [143] пять старше меня. Человек он превосходный... Вот теперь все. Возвращайтесь обратно, а если будут какие-нибудь неприятности, Оливье поможет вам. Вы все поняли, Луиза?
— Думаю, да.
— Тогда повторите.
Мишель поразился тому, как точно и лаконично она все повторила. Ему даже показалось, что она пытается подражать его стилю изложения. Правда, кое в каких мелочах Луиза все-таки напутала, но ведь, в конце концов, человек не механизм. Он исправил ошибки, и она ушла в другую комнату, чтобы надежно все заучить. Через четверть часа Луиза вернулась. Мишель выслушал ее и убедился, что теперь она запомнила все безупречно. Потом она ушла заказывать билеты, а на другое утро уехала со своими подопечными.