В дозоре
Наконец и для Марса настал черед в полной мере проявить свои способности. Если Мишель уже доказал, что он принадлежит к числу людей решительных и смелых, то Марсу такая возможность пока не представлялась.
Молодой, полный энтузиазма, офицер впервые вышел в море с боевым заданием, и Мишелю казалось, что Марс больше всего опасается, как бы война не кончилась прежде, чем ему удастся по-настоящему повоевать.
Все в нем говорило, что он твердо решил или получить крест ордена Виктории, или погибнуть. Мишель, да, бесспорно, и вся команда лодки, с радостью поздравил бы его со столь высокой наградой. Одно плохо: в случае неудачи пришлось бы отправиться на дно морское с ним за компанию.
К месту охоты у берегов Италии шли недолго. Погода стояла прекрасная. Жизнь в лодке протекала по заведенному [37] порядку. Днем лодка находилась под водой, время от времени всплывая на перископную глубину.
Быстро оглядывали небо, затем, если не было самолетов противника, горизонт и уже потом тщательно просматривали всю водную поверхность.
Хотя они находились недалеко от Генуи, в первый день они не заметили ни одного корабля. Казалось, итальянский торговый флот вообще не существует. На ночь они остались в тех же водах.
На следующий день вахтенный офицер увидел корабль. Сразу же позвали командира. Марс посмотрел на корабль в перископ и бросил вахтенному: «Боевая тревога». В центральный пост сбежались матросы. Рядом с командиром стоял молодой матрос с карандашом и журналом. Другой за его спиной считывал показания картушки компаса, каждый раз четко докладывая, когда Марс спрашивал: «Курс?». Юноша с карандашом быстро записывал каждую цифру.
Марс изучил судно в перископ и обсудил результаты наблюдения со старшим помощником. Они посмотрели в альбом «Джейн файтинг шипс», в раздел иностранных торговых судов, и установили, что это итальянское торговое судно 115 метров длиной и водоизмещением примерно в 4 тысячи тонн.
Заработал центральный автомат торпедной стрельбы — прибор поразительной точности. Как только в него вводятся соответствующие данные — скорость цели, скорость лодки и расстояние между ними, — он автоматически дает курс, на который нужно лечь для выхода в атаку, чтобы выпущенная торпеда, идущая, скажем, со скоростью 45 узлов при скорости цели в 12 узлов, поразила цель в упрежденной точке.
Они издали наблюдали за удивительным прибором. Бернар выглядывал из кают-компании, а Мишель устроился с другой стороны у радиорубки. Остальные офицеры готовили еще какие-то данные для прибора, а какие именно — непосвященному человеку сказать трудно.
Кажется, итальянское судно находилось в сорока кабельтовых, когда по трансляции прозвучала команда: «Приготовить торпедные аппараты номер один, два, три!.. Интервал сорок пять секунд. Аппараты, товсь!» и, наконец, короткое: «Пли!» [38]
При выстреле лодку слегка толкнуло назад. Тот же самый толчок повторился через 45 секунд, за ним последовал третий. После первого выстрела секундомер начал отстукивать секунды. Все нетерпеливо ждали звука разрыва, который означал бы, что торпеда попала в цель. Когда между лодкой и судном большое расстояние, то звук доходит не сразу. Была дана команда: «Опустить перископ».
Потянулись долгие минуты ожидания. По грубым подсчетам, раньше, чем минут через шесть они ничего не услышат... Каждая торпеда стоит около 2 тысяч фунтов стерлингов, и, следовательно, стоимость минуты — тысяча фунтов. Если выпускать торпеды каждую минуту в течение одних суток, это составит миллион 440 тысяч фунтов...
Этот мысленный подсчет был прерван гулким ударом, словно что-то тяжелое упало на железную крышу.
«Поднять перископ», — послышалось торопливое приказание командира. Затем, ко всеобщему ликованию, раздался возглас: «Накрыли! Тонет! Старший помощник, взгляните!»
Старшего помощника не пришлось приглашать дважды.
— Вы совершенно правы, сэр! Оно погружается кормой, — произнес он, едва сдерживая порыв радости. Это была их первая добыча, притом какая!..
Подводники всего мира могут с недоверием отнестись к данной истории и подумать, что это лишь плод воображения восторженного пассажира. Но гибель итальянского судна позднее подтвердилась, а победа подводной лодки «П-42» зарегистрирована в архивах военно-морских сил.
.Это была великолепная прелюдия к блестящей карьере Аластера Марса. Но тогда счастье больше не улыбнулось ему до самого конца плавания. Возможно, капризная фортуна хотела подорвать в нем веру в собственную непогрешимость, которая стала чуть ли не наследственной прерогативой всех подражателей Нельсону.
Остаток дня прошел без всяких происшествий. Они находились в море уже тринадцать дней, а на обратный путь им требовалось еще десять. Наступила пора возвращаться на базу, так как всего в их распоряжении [39] было три недели. Ночью всплыли и пошли полным ходом. Правда, немецкие подводники назвали бы такой ход «черепашьим», так как их лодки были значительно быстроходнее.
На другой день перед самым рассветом заметили шхуну.
Сквозь сон Мишель услышал команду: «Приготовить торпедные аппараты номер один и два! Интервал две секунды. Пли!» Затем, как и раньше, последовал легкий толчок. Мишель начал было считать секунды по своим ручным часам, но тут вдруг раздался сильный взрыв.
Погас свет. Казалось, лодку выбросило из воды, и она неуклюже плюхнулась набок. На голову Мишелю свалилась электрическая сухарница; в ногу, чуть пониже колена, впился циркуль, лежавший на штурманском столике. Когда зажегся свет, Мишель увидел, что в проходе валяется корабельный компас. Выскочивший из нактоуза, он до ужаса напоминал выбитый из орбиты человеческий глаз. Гидролокатор исковеркало так, что он годился только в утиль.
Какие мысли пролетали в голове командира в этот жуткий миг, Мишель мог только догадываться. Торпеда явно угодила в дно моря из-за неисправности горизонтальных рулей. Будь здесь мельче, подводная лодка неминуемо погибла бы. Командира, конечно, больше всего угнетала мысль, что они едва не погибли от собственной торпеды. О таком ли конце он мечтал!
Но самым обидным было то, что их жертвой чуть было не стало безобидное парусное суденышко водоизмещением самое большее в 80 тонн, которое из-за плохой видимости, а может быть ввиду известной склонности к преувеличению, было принято за более солидную добычу.
Этот парусник можно было назвать плавучим шатром Лиги Наций: он плавал сразу под тремя флагами — португальским, итальянским и швейцарским. Когда парусник окликнули и приказали убираться прочь, перепуганная насмерть команда с радостью подчинилась. Марс предпочитал хранить полное молчание по поводу всего происшедшего. Такое ведь может случиться [40] с любым командиром подводной лодки, вышедшим первый раз в дозор. Конечно, в дальнейшем он постарается, чтобы многочисленные блистательные победы вытеснили из памяти и у него самого, и у всей команды это досадное недоразумение. Нечто подобное случалось с самим Мишелем на его поприще и может случиться с любым человеком, поскольку люди учатся уму-разуму на жизненном опыте, на основе пережитых ошибок.
Мишелю нравился Марс, мужественный, немного увлекающийся командир, и он молил богов пощадить лейтенанта во время первого похода. Правда, молитвы Мишеля были не совсем бескорыстными...
Приступили к ремонту лодки. Все, не скрывая, радовались, что плавание подходит к концу. Марс предупредил команду, что радоваться еще рано, и он оказался прав! До Гибралтара оставалось всего 36 часов ходу, когда они услышали два отдаленных взрыва, означающих, что где-то завязывается бой. Через некоторое время на лодке была получена следующая радиограмма из Рэгби:
НЕ НА ВАС ЛИ СБРОСИЛИ ЛЕТЧИКИ ГЛУБИННЫЕ БОМБЫ? НАШИ САМОЛЕТЫ ОХОТЯТСЯ ЗА НЕМЕЦКОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКОЙ В ВАШЕМ РАЙОНЕ.
Командир ответил:
НЕТ. РАЗРЫВЫ ГЛУБИННЫХ БОМБ СЛЫШНЫ ПРИМЕРНО В ДВАДЦАТИ МИЛЯХ ЗАПАДНЕЕ.
Вскоре им сообщили точные координаты немецкой подводной лодки и приказали вступить с ней в бой.
Вахтенные напряженно всматривались в морскую гладь, в которой отражалась огромная луна. Мишелю стало страшно, и он пошел спать, надеясь проснуться либо на том свете, либо когда все кончится. Засыпая, он посмотрел на своего товарища и пробормотал:
— Бернар, этот дозор ни за что не кончится, пока лодку не пришвартуют намертво к плавучей базе в гавани.
— Странно, Мишель. Вы просто читаете мои мысли.
Едва Мишель заснул, как его разбудил гудок ревуна. Затем он услышал команду: «Прямо по носу немецкая [41] подводная лодка! Приготовить торпедные аппараты номер один, два, три! Интервал три секунды. Товсь! Пли! Ныряй на пятнадцать метров!»
Мишель облегченно вздохнул. Но не прошло и полминуты, как последовало приказание: «К всплытию! Задраить водонепроницаемые переборки! Приготовиться к тарану!»
Да, Марс шел ва-банк. Гидролокатор вышел из строя, трехдюймовое орудие заклинило, аккумуляторы сели и не позволяли делать под водой более семи узлов. Торпеды кончились. Поднявшись на поверхность, лодка становилась легкой добычей для немецкой подводной лодки, которая могла атаковать с перископной глубины.
Вдобавок ко всему немцы могли выпускать торпеды даже с кормы.
Мишель решил про себя, что это, несомненно, конец. Он дружески улыбнулся Бернару, и они закурили. («В последний раз!») Руки Бернара дрожали, и Мишелю стало жаль его. Правда, сохраняя внешнее спокойствие, он и сам ощущал страшную слабость.
Мишель достал колоду карт, и они начали играть. Но не картами было поглощено их внимание. Напряженно прислушиваясь, они ждали, что вот-вот, заглушив гул дизелей, раздастся ужасный треск и погаснет свет, на этот раз — навсегда.
Мучительно медленно тянулись секунды. Затаив дыхание люди сидели в отсеках за наглухо закрытыми водонепроницаемыми переборками и взывали к небу.
Вдруг в кают-компанию вошел штурман Тирск и, словно извиняясь, произнес:
— Думаю, она ушла. Наши самолеты и миноносцы основательно погоняли ее по Гибралтарскому проливу. Пожалуй, на сегодня ей хватит.
Мишель и Бернар, совершенно обессиленные после огромного напряжения, не проронили ни слова.
Как потом выяснилось, вахтенный подводной лодки «П-42» заметил немецкую лодку в дорожке лунного света, когда та пересекала курс «П-42» почти прямо по носу. Немцы заметили английскую лодку в момент торпедного залпа и развернулись в ее направлении. Неизвестно, хотели ли немцы атаковать англичан или они [42] просто стремились уклониться от торпед. Возможно, они тоже выпустили несколько торпед. Так или иначе, в последний момент лодки одновременно погрузились. Они разошлись, как встречные поезда, всего в нескольких метрах друг от друга.
Рассвет лодка «П-42» встретила уже в безопасных водах. Она была совершенно беззащитной. Облупилась краска особой голубизны, делавшая ее малозаметной в Средиземном море. Кое-где облезла и серая краска, которой лодка была покрыта раньше, когда плавала в свинцово-серых водах Атлантики. Тут и там проступали пятна красного сурика. Эскортируемая двумя торпедными катерами, лодка возвращалась в плачевном состоянии, команда выбилась из сил. Для девяти членов команды по радио были заказаны места в лагере отдыха «Лорд Горт». Если бы догадались спросить о самочувствии Мишеля и Бернара, заказ пришлось бы увеличить до одиннадцати мест.
День угасал, когда подводная лодка «П-42» начала швартоваться к плавучей базе «Мейдстон». За швартовкой наблюдали несколько элегантно одетых офицеров с других подводных лодок. Они казались надменно-равнодушными, в то время как матросы на нижней палубе без стеснения отпускали шуточки по адресу своих обтрепанных собратьев. Равнодушие офицеров было только кажущимся, напускным. За ним скрывалась застенчивость людей, страстно желающих найти нужные слова для своих пострадавших в бою товарищей по оружию. Даже внешнее, равнодушие угнетало, и когда Марс отдавал последние приказания, какая-то неведомая сила потянула Мишеля к нему. Он чувствовал себя не просто пассажиром на его лодке, их связывали опасности, через которые они прошли вместе.
Давая возможность офицерам сойти первыми, Мишель неторопливо собирал свои скудные пожитки и бросал прощальные взгляды на лодку «П-42», которая чем-то напоминала поезд, только что подошедший после долгого пути к конечной станции.
Когда они с Бернаром поднялись на палубу плавучей базы «Мейдстон», оживленный разговор между «чистыми» и «нечистыми» прервался и их представили собравшимся для встречи офицерам. [43]
После нескольких рюмок установилась дружеская атмосфера. Равнодушия и сдержанности как не бывало. Мишеля познакомили с Тедди Вудвордом, который поддерживал веселое настроение до конца вечера.
Бернара утащил с собой офицер-разведчик, а Мишеля пригласили провести ночь на базе. Долго веселились и пели. В помещение для гостей перетащили фортепьяно, за него усадили Мишеля, и он играл до четырех часов утра.
Начальству на плавучей базе «Мейдстон» и без доклада стало ясно, что «П-42» вернулась из дозора. [44]