1917
Слухи о большевистском восстании циркулировали уже в течение нескольких недель, и все ожидали, что [300] оно произойдет за несколько дней до Всероссийского Съезда Советов. Терещенко даже полагал, что большая часть войск гарнизона стоит на стороне большевиков, но Керенский держался более оптимистических взглядов. В наших последних разговорах с ним он не раз восклицал: «Я желаю только того, чтобы они вышли на улицу, и тогда я их раздавлю». Я уже приготовился к тому, что Терещенко выедет в Лондон 8 ноября по пути на Парижскую конференцию, и что мы будем сопровождать его, так как правительство желало посоветоваться со мной по вопросу о положении в России.
Мне кажется, что я помогу читателям проследить развитие событий в течение двух последних месяцев, которые я провел в России, если я изложу их в виде нижеследующих извлечений из своего дневника:
2 ноября.
«Терещенко, которого я встретил сегодня после обеда в Совете Республики, сказал мне, что Скобелев сегодня говорил более примирительно и заявил, что инструкции, полученные им, представляют собою не требования, но пожелания русской демократии относительно позиции, которая должна быть занята ее делегатом в том случае, если затронутые в этих инструкциях вопросы будут обсуждаться на конференции. Вопрос о том, будет ли сопровождать его Скобелев в Париж, как он добавил, не будет решен до окончания прений в понедельник, 5 ноября. Терещенко очень расстроен сделанным недавно в палате общин заявлением, что конференция будет обсуждать исключительно вопрос о ведении войны. Это заявление, сказал он, усугубило затруднительность его положения, потому что, хотя ведение войны, конечно, должно составить главный предмет обсуждения, однако не было необходимости говорить русской демократии в столь критический момент, как настоящий, что никакого обсуждения наших целей войны не будет допущено».
3 ноября.
«Военный министр Верховский подал в отставку. Он всегда заявлял, что для того, чтобы удержать войска в окопах, им необходимо сказать, за что они воюют, и что, следовательно, мы должны опубликовать свои условия мира и возложить ответственность за продолжение войны на германцев. На последнем заседании президиума Совета Республики вчера ночью он, по-видимому, окончательно [301] потерял голову и заявил, что Россия должна немедленно заключить мир, и что когда мир будет заключен, то должен быть назначен военный диктатор для обеспечения поддержания порядка. Когда Терещенко, поддержанный всеми прочими членами президиума, потребовал, чтобы это заявление было взято обратно, то он подал в отставку, которая была принята».
5 ноября.
«Сегодня после полудня для охраны посольства прибыл отряд кадет из военного училища, что указывает на приближение бури».
5 ноября.
«Сегодня утром я слышал, что Исполнительный Комитет Совета постановил образовать правительство, а в 12 ½ часов один из кадет сообщил мне, что большевики сгонят министров с их постов в течение двух ближайших дней.
В час дня трое министров — Терещенко, Коновалов и Третьяков, которых я пригласил к завтраку, явились совершенно спокойными. В ответ на мое замечание, что после того, что я слышал сегодня утром, я уже почти не ожидал их видеть, они заявили, что эти слухи по меньшей мере преждевременны. Терещенко затем сказал мне, что вчера вечером он зашел к Керенскому и убедил его издать приказ об аресте Исполнительного Комитета Совета. Но после того, как он ушел, этот приказ был уничтожен по совету третьего лица. Они все трое уверяли меня, что правительство имеет за собой достаточную силу, чтобы справиться с положением, хотя Третьяков отзывался о Керенском очень презрительно, говоря, что он слишком социалист для того, чтобы можно было надеяться, что он подавит анархию. Я сказал ему, что не могу понять, почему правительство, уважающее себя, позволяет Троцкому возбуждать массы к убийству и грабежу, не арестовывая его. И Коновалов сказал, что он с этим совершенно согласен. Он заявил, что русская революция прошла через несколько фаз, и что теперь мы подошли к последней. Он думает, что, прежде чем я выеду в Англию, я увижу большие перемены. Обращаясь к Терещенко, я сказал: «Я не поверю, что мы действительно уедем, прежде чем мы не сядем в поезд». — «А я, — возразил он, — не поверю, пока мы не переедем за шведскую границу». [302]
Если Керенский не согласится безоговорочно связать свою судьбу с теми из своих коллег, которые защищают твердую последовательную политику, то чем скорее он уйдет, тем будет лучше. Правительство является таковым только по имени, и положение не может быть много хуже, чем в настоящее время; даже если оно уступит дорогу большевикам, то последние не будут в состоянии продержаться долго и рано или поздно вызовут контрреволюцию.
Терещенко снова выступал сегодня вечером в Совете Республики, но когда вопрос был поставлен на голосование, то большинство оказалось против правительства. Хотя резолюция, принятая в конце концов, осуждает замышляемое большевиками восстание, однако она возлагает ответственность за кризис на правительство. Она заявляет, что положение может быть спасено только передачей распоряжения землей в руки земельных комитетов и побуждением союзников к опубликованию своих условий и к открытию мирных переговоров. Сверх того, чтобы покончить со всяким контр-революционным или мятежным движением, резолюция предлагает образовать Комитет Общественного Спасения, составленный из представителей органов революционной демократии, который должен действовать в согласии с Временным Правительством».
6 ноября.
«Терещенко говорит мне, что вчера ночью происходили беспорядки в пригородах и других частях города; что большевики намеревались организовать вооруженную демонстрацию; что в последнюю минуту у них не хватило храбрости, — и она была отменена. Кроме того, они организовали военно-революционный комитет, издавший приказ к войскам, воспрещающий им исполнять какие бы то ни было приказы, не контр-ассигнованные этим комитетом.
Сегодня в три часа утра были заняты типографии, в которых печатается несколько большевистских газет; последние правительство решило закрыть, и Терещенко ожидает, что это вызовет большевистское восстание. Он побуждает Керенского арестовать членов военно-революционного комитета и ни в каком случае не выедет в Лондон, пока положение не выяснится».
7 ноября.
«Вчера вечером Исполнительный Комитет Совета решил [303] арестовать министров и образовать свое правительство. Запросив сегодня утром по телефону министерство, я был уведомлен, что Терещенко отказался от всякой мысли ехать в Лондон, и что он не может меня видеть. Несколько позже я услышал, что все войска гарнизона подчинились распоряжениям большевиков, и что весь город, включая Государственный банк, вокзалы и почтамт, находится в их руках.
Все министры находятся в Зимнем дворце, а их автомобили, оставленные без охраны в соседнем сквере, либо попорчены, либо захвачены солдатами. Около десяти часов утра Керенский командировал офицера с поручением отыскать для него новый автомобиль. Офицер встретил Уайтгауза, одного из секретарей посольства Соединенных Штатов, и убедил его одолжить Керенскому свой автомобиль под американским флагом. Они поехали вместе назад в Зимний дворец. Керенский сказал Уайтгаузу, что он предполагает выехать в Лугу, чтобы присоединиться к войскам, вызванным с фронта; затем Керенский попросил его передать союзным послам просьбу не признавать большевистского правительства, так как он надеется возвратиться 12-го числа с достаточным количеством войск для того, чтобы восстановить положение.
В 4 часа сегодня утром Временное Правительство вызвало казаков, но последние отказались выступить в одиночку, так как не могли простить Керенскому того, что после июльского восстания, во время которого многие из их товарищей были убиты, он помешал им раздавить большевиков, а также и того, что он объявил их любимого вождя Корнилова изменником. В 8 часов утра из Кронштадта прибыл крейсер «Аврора» и три других корабля и высадил десант из матросов, между тем части автомобильной роты, первоначально объявившие себя за правительство, затем примкнули к большевикам. Хотя в течение дня происходила небольшая стрельба, но большевики практически не встретили никакого сопротивления, так как правительство не позаботилось о том, чтобы организовать какие-либо силы ради своей собственной защиты. После полудня я прошелся пешком по набережной в направлении Зимнего дворца и наблюдал с некоторого расстояния войска, окружавшие одно из правительственных зданий с требованием очистить его. Вид самой набережной был более или менее нормален, если не считать групп вооруженных солдат, стоявших постами близ мостов». [304]
8 ноября.
«Вчера в 6 часов вечера бронированные автомобили заняли позиции на всех пунктах, командующих над подходами к Зимнему дворцу, и вскоре затем туда явились делегаты от революционного комитета с требованием его безусловной сдачи. Так как на это не было дано никакого ответа, то в девять часов вечера был дан сигнал к атаке холостыми выстрелами из орудий с крепости и с крейсера «Аврора». Последовавшая бомбардировка продолжалась непрерывно до десяти часов, после чего последовал, примерно, часовой перерыв. В одиннадцать часов бомбардировка началась снова, причем, как мы это наблюдали из окон посольства, по Троицкому мосту все время ходили трамваи, как и всегда. Гарнизон дворца состоял главным образом из кадет военного училища и одной роты женского батальона — русские женщины сражаются на фронте и подают блестящие примеры храбрости и патриотизма, которые должны были бы пристыдить мужчин. Однако организованной защиты не было, и число убитых с обеих сторон было незначительно. Тем временем министры должны были пережить страшную пытку, так как они переходили из комнаты в комнату, не зная предстоящей им судьбы. В половине третьего утра партии атакующих проникли во дворец боковыми ходами и разоружили гарнизон. Министры были арестованы и отведены сквозь враждебно настроенные толпы в крепость. Повидимому, обращение коменданта с ними было хорошим, так как он, очевидно, счел благоразумным обойтись по-дружески с нечестивцами, опасаясь, как он кому-то заметил, что счастье может некогда повернуться в другую сторону, и что он сам может оказаться обитателем одной из камер крепости.
Сегодня после полудня я вышел, чтобы посмотреть, какие повреждения нанесены Зимнему дворцу продолжительной бомбардировкой в течение вчерашнего вечера, и, к своему удивлению, нашел, что, несмотря на близкое расстояние, на дворцовом здании было со стороны реки только три знака от попадания шрапнели. На стороне, обращенной к городу, стены были изборождены ударами тысяч пулеметных пуль, но ни один снаряд из орудий, помещенных в дворцовом сквере, не попал в здание».
9 ноября.
«Авксентьев, председатель Совета Республики, который зашел ко мне сегодня, уверял меня, что хотя большевикам [305] удалось свергнуть правительство благодаря преступному отсутствию предусмотрительности у последнего, но они продержатся немного дней. На состоявшемся вчера ночью заседании Всероссийского Съезда Советов большевики оказались совершенно изолированными, так как все прочие социалистические группы осудили их методы и отказались принимать какое бы то ни было дальнейшее участие в заседаниях Съезда. Совет Крестьянских Депутатов также высказался против большевиков. Городская дума, продолжал он, образовала Комитет Общественного Спасения, составленный из представителей Совета Республики, Центрального Исполнительного Комитета Советов, Совета Крестьянских Депутатов и Комитета Делегатов с фронта. В то же время войска, которые ожидаются из Пскова, вероятно, подойдут через несколько дней. Я сказал ему, что не разделяю его уверенности.
Я получил сегодня следующий ответ от г. Бальфура на свою телеграмму, уведомляющую его, что я остаюсь в Петрограде:
«Я высоко ценю ваше намерение остаться на своем посту и хочу еще раз заверить вас в симпатии правительства его величества и в его полном доверии к вашим мнениям и суждениям. Разумеется, вы можете выехать по своему усмотрению в Москву или другое место, если найдете это желательным сделать; вы должны обращать особое внимание на свою личную безопасность».10 ноября.
«Большевики образовали правительство с Лениным в качестве первого комиссара и Троцким в качестве комиссара иностранных дел. Оно будет называться «Советом Народных Комиссаров» и будет действовать под непосредственным контролем Центрального Исполнительного Комитета Всероссийского Съезда Советов. Троцкий сегодня после полудня пошел в министерство и пригласил к себе служащих; он выразил надежду, что сможет рассчитывать на их сотрудничество. Все они ответили отказом, а некоторые из служащих женщин заявили ему даже, что он немец. Он спросил у Татищева, начальника канцелярии Терещенко, посетят ли его послы или он первый должен сделать им визит. Когда ему сказали, что обыкновенно новый министр уведомляет послов письменно о своем вступлении в должность, он сказал, что такой обычай был очень хорош при старом режиме, но едва ли удобен при [306] настоящих условиях. Одна из газет сообщила, что он зашел ко мне, но не проник дальше передней. И я, хотя и незаслуженно, получил после обеда букет цветов от каких-то «молодых русских» с надписью на карточке: «Браво! благодарим вас!». Примеру, поданному канцелярией министерства иностранных дел, последовало большинство других министерств, и правительственный механизм таким образом был парализован.
Вчера Всероссийский Съезд Советов издал декрет, приглашающий демократии всех воюющих держав помочь ему избавить человечество от ужасов войны и предлагающий немедленное перемирие на три месяца с целью дать время для заключения демократического мира без аннексий и контрибуций. Термин «аннексий», как было объяснено, обозначает насильственное удержание всякой иностранной территории, независимо от того, когда она была занята. Съезд издал, кроме того, декрет о национализации земли.
Комитет Общественного Спасения, повидимому, склоняется к образованию чисто социалистического правительства, из которого кадеты были бы исключены, но которое на них опиралось бы. Они объединились в желании подавить большевиков, но на этом их единение и кончается, так как некоторые из них склоняются к принятию большевистской программы в отношении мира и земли, тогда как другие выказывают резко отрицательное отношение к такому направлению.
Паже телеграфирует из Копенгагена, что один бежавший русский пленный сообщил нашему военному атташе, что он нанят германцами в качестве агента для антибританской пропаганды в Петрограде. По его словам, ему поручено войти в контакт с большевиками и организовать, между прочим, мое убийство. Я получил также копию листа, который недавно разбрасывался германцами с аэроплана среди русских войск на южном фронте, и в котором говорилось, что хотя они освободились от царя Николая, но британский посол сидит еще на престоле в качестве царя в Петрограде, что он навязывает свои желания русскому правительству и что пока он будет царствовать в России и пить русскую кровь, до тех пор они никогда не получат мира и свободы.
Корнилову удалось бежать, и он прибыл на юг к Каледину. Они уверены, что завладеют Донецким бассейном. Керенский окончательно потерял кредит среди всех партий, и войска, если они войдут в Петроград, будут сражаться [307] не ради восстановления его правительства, но ради поддержки социалистических групп, выступивших против переворота».
11 ноября.
«Последние два дня беспорядков не происходило, и вчера все думали, что войска Керенского теперь же вступят сюда, и что положение будет ликвидировано. Под влиянием такой уверенности Комитет Общественного Спасения побудил кадет военных училищ занять центральную телефонную станцию и предпринять выступление в других частях города. Вследствие этого положение еще раз стало острым, и теперь происходит стрельба по всему городу.
Наша стража из восьми кадет отличилась на-днях присвоением ящика виски и ящика кларета, принадлежащих секретарям. Большая часть из них на следующий день захворала, а некоторых рвало в вестибюле. Они не только не оказывают нам никакой защиты, но, напротив, мы их защищаем. К счастью, в пятницу нам дали дополнительную охрану из польских солдат с офицером, и мы благополучно отправили кадет по домам, переодев их в штатское платье».
12 ноября.
«Телефонная станция была вчера снова отбита соединенными силами солдат, матросов и рабочих, но не без жертв с обеих сторон. Затем ,отряды войск с полевыми орудиями окружили некоторые военные училища и потребовали от них безусловной сдачи. При осаде одного из них, где было оказано серьезное сопротивление, как говорят, число жертв превысило двести человек, и несколько кадет было выброшено из окон верхних этажей. Около десяти часов вечера большевики снова завладели всем городом».
13 ноября.
«Керенский снова потерпел неудачу, как это было с ним во время июльского восстания и выступления Корнилова. Единственная его надежда на успех заключалась в том, чтобы ударить на Петроград с теми войсками, которые ему удалось бы собрать, но он тратил время на разговоры, выпуская приказы и контр-приказы, возбуждавшие неприязнь в войсках, и двинулся только тогда, когда было уже слишком поздно. Большевики снова заняли [308] Царское и теперь уверены в победе. В Петрограде их поддерживают корабли, которые они привели из Кронштадта, и один из которых бросил якорь как раз против посольства. Если бы казаки попытались теперь вступить в город, то последний, вероятно, был бы подвергнут бомбардировке. Мы до такой степени отрезаны от внешнего мира, что знаем очень мало о том, что происходит в провинции; но в Москве, где в течение последних нескольких дней происходило настоящее сражение, большевики одержали верх. Число убитых, как говорят, достигает нескольких тысяч, и город, как кажется, был отдан на разграбление пьяной черни, завладевшей винными складами.
Никто из посольства или колонии покамест не пострадал, но мы все еще переживаем очень тревожное время. Вчера из двух источников до нас дошли слухи, что на посольство ночью будет произведено нападение. Кроме польской охраны, у нас в доме оставалось на ночь шесть британских офицеров, и Нокс, исполняющий обязанности главнокомандующего, является в эти тревожные дни несокрушимым оплотом. Хотя большевики, которые хотят сохранить хорошие отношения с союзниками, едва ли могут одобрять такое нападение, однако всегда можно опасаться того, что германские агенты подстрекнут красную гвардию к набегу на посольство, чтобы вызвать трения между Великобританией и Россией. Несмотря на меры, принятые для поддержания порядка, жизнь в настоящее время не находится в полной безопасности, и сегодня утром перед нашими окнами один русский унтер-офицер был застрелен за отказ отдать свою шашку нескольким вооруженным рабочим».
14 ноября.
«Сегодня ко мне заходил Верховский. Он сказал, что Керенский не захотел, чтобы казаки сами подавили восстание, так как это означало бы конец революции. Он заявил, что умеренным социалистам еще, может быть, удастся образовать правительство, и сказал, что если бы ему позволили заявить войскам, что союзники обсудят и объявят свои условия мира для представления германцам, то ему удалось бы отбить много солдат от большевиков».
17 ноября.
«Казаки под командой Краснова, которые должны были вступить в Петроград, заключили соглашение с большевиками, [309] и Керенский бежал, переодевшись матросом. Положение в настоящее время безнадежно, так как большевики захватили север и Москву; и хотя Каледин держит в своих руках юг, однако нет никакой надежды на то, что ему удастся пробиться на север».