Глава 4.

Технические особенности

Я попытаюсь избежать технических подробностей и расскажу читателям то, что поможет им понять наши действия, приведу лишь краткую техническую информацию о подводной лодке, которая поможет лучше понять то, о чем написано на страницах этой книги.

Роль подводных лодок в военных операциях 1939–1945 годов

Субмарина — настоящая боевая машина, способная действовать под водой, оставаясь невидимой для противника. Но в общем, субмарины во Второй мировой войне более эффективно действовали на поверхности, чем под водой. Погружение было защитной мерой. Однако противолодочные средства становились все более совершенными, особенно после появления радара, и субмарина должна была все больше и больше действовать под водой, потеряв при этом свое наступательное качество. К концу войны из-за скорости передвижения под водой немцы вернулись к практике действий подводных лодок как в Первую мировую, [65] надстраивая к своим подлодкам шнорхель, через который поступал воздух, необходимый для работы дизель-генератора, и выводился отработанный газ, так что не требовалось всплытия на поверхность.

Атомная подводная лодка была создана в ответ на усовершенствования противолодочной техники. Вооружение на лодках после этого изменилось: на смену достаточно дешевому оружию, которого было на корабле очень много, пришло единичное, но дорогое, в результате чего и стоимость самих субмарин значительно возросла. Однако, несмотря на мощность субмарины, она не может находиться в разных районах океана, и поэтому для защиты территории всегда была важна их численность.

Подводная лодка Второй мировой войны была «ныряющей», так как большую часть времени она находилась на поверхности океана. Ее успех оценивался количеством тоннажа вражеских потерь. Это было самое выгодное оружие с обеих сторон. Кроме того, лодка не только действовала против вражеских кораблей и судов, но и была активным участником противолодочной обороны. Ванклин однажды потопил два вражеских судна, на которых погибло столько людей, сколько не было на всех кораблях, потопленных нашими подводными лодками, вместе взятыми, в течение средиземноморской кампании.

Однажды во время осады на Мальте, когда появилась свободная минута, я подсчитал, что на каждый 16-фунтовый снаряд 3-дюймовой пушки нашей «Сафари» приходится 10 потопленных вражеских тонн. Противник же, в отличие от нас, израсходовал гораздо больше глубинных бомб, мин и снарядов, не принеся нам никакого [66] урона. Мои подсчеты также показали, что неприятелю требовалось в пять раз больше, чем нам, боеприпасов, чтобы поразить цель. Количество топлива, которое им пришлось израсходовать, охотясь на нас, по сравнению со скромным потреблением наших дизелей, исчислялось астрономическими цифрами.

Подводные лодки, особенно в период Второй мировой войны, были универсальным оружием. Субмарины использовались как торпедные катера, канонерские лодки, минные заградители, транспортно-десантные корабли, плавучие базы, танкеры, навигационные маяки, проводники надводных кораблей, спасательные станции для самолетов, разведывательные суда, конвои эскортов, противолодочные корабли, электростанции, чтобы поставлять электрический ток.

Но главная их задача заключалась в уменьшении вражеских поставок по морю, что достигалось потоплением судов. На мой взгляд, благодаря тому, что торпедная атака была самым эффективным способом потопить суда и корабли неприятеля, субмарина во Вторую мировую войну была исключительно подводной лодкой. Немцы и американцы топили большинство плавсредств противника с поверхности в ночное время в открытом море, охотясь на большие конвои и полагаясь на то, что небольшой силуэт субмарины был практически невидим в темноте. Британцы, действовавшие в хорошо охраняемых водах европейского континента и Северной Африки, очень редко использовали артиллерию и в основном атаковали из подводного положения.

Большое преимущество подводной лодки заключается в том, что она может долгое время действовать против противника, не заходя на свою [67] базу и не завися от нее. Единственное, что было плохо на субмарине, так это то, что она, в отличие от самолетов, которые в известной степени играли одинаковую с ней роль, не могла быстро уйти с места атаки. Ей всегда приходилось получать свою порцию от ответной вражеской атаки.

Охота на субмарины

Уход от преследования в большей степени зависел от применения вашего опыта и умения. Вы могли собрать некоторую информацию относительно местонахождения врага и его действий, прослушивая работу его винтов с помощью гидроакустической станции, в режиме шумопеленгации или эхолокации. Когда неприятель засекал вашу лодку, вы знали, что он обнаружил вас и очень скоро последует атака глубинными бомбами. Но главным образом противник полагался на чрезвычайно чувствительные гидрофоны, которые легко улавливали шум ваших винтов или малейший шум вспомогательных механизмов. Для того чтобы избежать обнаружения, следовало соблюдать общее правило, состоящее в том, чтобы идти на самой маленькой скорости, при которой шум электромотора и вращения винтов становился почти не засекаемым гидролокатором.

После того как вас обнаружат, следует резко менять скорость хода, сбивая противника со следа, а также изменить курс и глубину погружения. Не следовало этого делать, пока не начиналась атака и особенно если вас преследовало несколько кораблей противника, которые по шуму легко [68] определят ваше местонахождение. Вам следует подождать, пока противник выпустит свои заряды, и только потом увеличивать скорость и менять курс, чтобы уйти из-под огня. Этот маневр требует расчета, особенно если вы находитесь в мелководном районе моря. Чтобы ускользнуть от преследователей, следует использовать плотность морской воды и изменения температуры и солености воды, которые могут помочь заглушить радиолокацию. Можно также использовать морской прибой или шум потопленных вами кораблей, но лучше всего уходить под шум падающих на вас глубинных бомб.

У командира лодки во время преследования нет времени испугаться. Для команды, как мне казалось, эта ситуация выглядит страшнее, хотя большинство из них в это время постоянно заняты управлением лодкой, поскольку командир постоянно отдает приказы о поворотах, ускорении и приостановке движения. Тем не менее они не теряли бодрости духа и нередко высказывали критические замечания в адрес тех ребят, которые сверху бросали на них бомбы. Их выражения были не всегда парламентскими, и главная их суть заключалась в пожелании прекратить затянувшуюся бомбежку.

Я не думаю, что кому-нибудь могла понравиться атака глубинными бомбами, но к ней в конце концов привыкали. Когда слышится всплеск направленной на вашу лодку бомбы, на несколько секунд все закрывают глаза и на субмарине наступает тишина, в течение которой команда ожидает, попадет ли она в их лодку или разорвется где-то вдалеке.

Если взрыв не достиг цели, команда ликует. Если же бомба разорвалась настолько близко к [69] лодке, что неминуемо должна причинить ущерб, каждый почтет своим долгом сделать критический анализ вражеской техники.

Погружение

Субмарина не может погрузиться или всплыть на поверхность, стабилизировать глубину или изменить ее без большой осторожности и умелого управления. Все корабли как женщины, и субмарина среди них — очень своевольная леди, которая всегда должна находиться в хорошем расположении духа.

Для того чтобы сделать ее действительно управляемой, вы должны постоянно за ней ухаживать. Судьба субмарины зависит от прочности ее корпуса. Это — очень прочная стальная труба в форме сигары, заключающая в себе все необходимые механизмы, жилые помещения, а также торпеды. Некоторые лодки имели торпедные аппараты, расположенные вне прочного корпуса, но управляемые изнутри, так же как и внутренние торпедные аппараты. «Силайон» и «Сафари» имели по шесть торпедных аппаратов, расположенных в носовом отсеке, по три с каждой стороны; кроме того, было еще шесть запасных торпед, что доводило общее число торпед до двенадцати. Вне прочного корпуса располагались: боевая рубка, артиллерийское орудие, горизонтальные и вертикальные рули, винты и перископы.

Даже когда лодка шла в надводном положении, совсем небольшая часть прочного корпуса поднималась над волнами. Эта была стальная обшивка прочного корпуса, называемая легкий корпус. В ней много отверстий, которые позволяют [70] легко опускаться под воду. До некоторой степени субмарина была бы более эффективна без надстроек; чем меньше надстроек, тем легче управлять лодкой под водой{6}. Но когда приходится действовать на поверхности, нужно иметь какую-то надстройку над основным корпусом, чтобы наблюдать за морем и не быть смытым. Боевая рубка соединялась с прочным корпусом посредством непроницаемого люка. И поэтому даже если боевая рубка затоплялась, что могло случиться при попадании артиллерийского снаряда, повреждении глубинной бомбой или столкновении, вы могли рассчитывать на то, что прочный корпус лодки останется водонепроницаемым. Орудийная рубка была похожа на боевую рубку, но уступала последней по размеру.

Вне прочного корпуса находились главные балластные цистерны, установленные с обеих сторон. Все они, за исключением цистерны номер 1, были булевыми{7}, сделанными из легкого металла и приваренными к прочному корпусу.

Они были заполнены водой, когда подводная лодка находилось под водой, и полны воздуха, когда лодка выплывала на поверхность. Погружаясь, вы открывали клапаны главных балластных цистерн. Эти клапаны назывались воздушными, поскольку через них выходил воздух и закачивалась вода. Главный балласт содержал достаточно воды, чтобы уйти на дно с большей или меньшей скоростью. Чтобы всплыть на поверхность, продували воздухом главный балласт, воздушные [71] клапаны закрывались, воздух, подаваемый под высоким давлением, вытеснял воду из цистерн, позволяя вашей лодке всплыть.

Чем большую плавучесть имела ваша подлодка, тем дольше наполнялись цистерны и больше времени уходило на погружение. В любом случае не следовало до конца освобождать балластные цистерны, и по сравнению с надводными кораблями субмарины имели очень небольшую плавучесть. Лодка типа «S» при благоприятных обстоятельствах погружалась под воду приблизительно за пятьдесят секунд. Если погода была штормовая, дул сильный ветер на нос, то времени для погружения требовалось больше, поскольку цистерны заполнялись не так быстро. Находясь во вражеских водах, можно было не полностью заполнить цистерны главного балласта, чтобы держать на поверхности только одну боевую рубку, то есть идти в крейсерском положении. В подводной войне все зависит от сбалансированности действий экипажа. Если вы правильно балансируете, вам нечего опасаться.

Как я уже сказал выше, от вашего погружения зависит судьба и безопасность лодки. Очень часто нужно было погружаться спешно, поэтому главная задача, которая стояла перед вами, заключалась в умении правильно производить дифферентовку лодки.

Каждый день, даже каждый час, водоизмещение субмарины изменяется. Ваша лодка могла быть наполнена торпедами, топливом и запасами пресной воды. Вы могли при последнем погружении израсходовать часть своих запасов. Кроме того, ваши трюмы могли бы быть сухими или иметь воду, которая просочилась через сальники крепления руля, корпуса. [72]

Для того чтобы компенсировать расход топлива и удифферентировать лодку, морскую воду подавали в топливные танки, таким образом топливо поднималось и попадало в двигатель. Будучи более тяжелой, чем топливо, морская вода оставалась у основания топливного резервуара и смешивалась с ним очень редко даже в штормовую погоду.

Для большей остойчивости и управляемости при погружении внутри лодки имелись вспомогательные балластные цистерны. Первый помощник подсчитывал, сколько воды требуется поместить в них, чтобы правильно распределить балласт и гарантировать погружение лодки в нужный момент. В дополнение к этому он должен был сбалансировать лодку так, чтобы она не была перегружена на носу и слишком легкой в корме. Вес должен был быть строго сбалансирован.

Если первый помощник ошибется в расчетах и балласта не хватит, вы не сможете уйти от вражеского эскадренного миноносца, идущего на вас на скорости 30 узлов, или самолета, вылетевшего из-под облаков. Если же балласт окажется слишком большим, то вы успеете погрузиться, но будете неспособны остановить погружение, даже начав продувать балласт. В этом случае возможен удар о дно, это очень плохо. При контакте с крутым и скалистым дном лодка может получить повреждение или пробоину, в песчаном и ровном дне может застрять и никогда не выбраться. Чем больше будет глубина, тем опаснее окажется для вас погружение. При погружении на каждые два фута глубины давление увеличивается почти на один фунт на квадратный дюйм. Так как корпус подводной лодки очень большой, то вскоре при погружении давление может стать критическим. [73]

Для каждой лодки рассчитана определенная глубина погружения. Для «Силайон» она составляла 200 футов, для «Сафари» — 350 футов. На «Силайон» во время одной атаки глубинными бомбами я опустился на глубину 300 футов, отчего корпус лодки начал тревожно трещать и скрипеть. На «Сафари» во время атаки я регулярно погружался на глубину 450 футов, но корпус выдерживал давление. Я видел лодку типа «S», «Струборн», которая, потеряв управление, опустилась на глубину 500 футов. Ее обшивка стала трещать по швам, и, хотя выдержала, шпангоуты лодки выступали как ребра у скаковой лошади. Ей понадобился капитальный ремонт. Корпуса «Силайон» и «Сафари» были клепаные и, когда лодки погружались на опасную глубину, начинали скрипеть, что говорило нам о необходимости всплытия. Сварной корпус более поздних лодок хотя и выдерживал большее давление, но не мог предупредить вас об опасности. Он мог лопнуть внезапно, но, само собой разумеется, не могу говорить об этом, не имея опыта.

С одной стороны, заклепки более уязвимы во время глубинной атаки, но с другой, благодаря им можно было уйти на глубину, где бомба будет меньше воздействовать на корпус. Но во всяком случае вы погружаетесь в глубину, чтобы использовать в своих интересах скачок плотности воды, увеличить расстояние между вами и вражескими кораблями. Это было обычное хорошее вычисление риска. Чтобы погрузиться, следовало «утяжелить» лодку. Но из-за действовавшего на нее давления она становилась меньше, следовательно, вытесняла меньше воды, и для компенсации приходилось выкачивать ее из вспомогательных балластных цистерн. [74]

Из всего вышесказанного следует, что никто не требовал от первого помощника абсолютно точных расчетов балласта. Всегда лучше было взять больше, потому что на войне лучше перебрать, чем недобрать, иначе вас потопят прежде, чем вы начнете погружаться. Достаточно было сделать приблизительные расчеты, и лодка уходила под воду, и при этом вы могли задействовать передние и задние горизонтальные рули для того, чтобы управлять погружением. Конечно, при расчете вы могли допустить серьезную ошибку, и лодка начинала погружаться слишком быстро, но, когда на вас охотятся, необходимо как можно быстрее опуститься под воду. Поэтому для управления лодкой первый помощник использовал различные методы: то подпускал воду в цистерны, то откачивал излишек, постепенно снижая скорость погружения до наименее возможной. Для того чтобы лодка правильно погружалась, нужно было задействовать все рули погружения (горизонтальные) лодки.

В подводном положении главный рулевой управлял кормовыми горизонтальными рулями, а второй рулевой горизонтальными рулями носовой части лодки. Чтобы удержать субмарину на глубине, особенно при нахождении в море, и совершать при этом маневры, от рулевых требовались немалая сноровка и умение. Опытный рулевой в тихую погоду может сбалансировать лодку так, что она способна полностью остановиться и зависнуть. Поднимая перископ, вы вытесняете несколько галлонов воды, и это может привести к тому, что вы всплывете. Опустите его, и вы начнете погружаться. Поэтому любые маневры всегда требует очень точной дифферентовки. [75]

На субмарине все происходит слишком медленно, и, чтобы разогнать или остановить почти тысячетонную лодку типа «S», требуется много времени. Если вы намерены сохранить над ней полный контроль, вам надо все заранее предвидеть и начинать принимать меры, чтобы удержать своевольную дамочку до того момента, когда она начнет капризничать.

Перископы

На наших подлодках было по два перископа: перископ большой светосилы (Н.Р.) и командирский, или маленький, перископ. Оба длиной приблизительно по 34 фута.

Н.Р.-перископ был бифокален и давал нам шестикратное или полуторакратное увеличение дальности обзора. Вследствие потери части изображения в многочисленных призмах и линзах, полуторакратное увеличение давало нам ту же картину, которую мы могли увидеть с помощью обычного зрения. Для определения расстояния до объекта следовало иметь большой опыт.

Можно было увеличить дальность обзора перископа с помощью специального рычага; однако следовало приложить соответствующую силу, так как стоило немножко переусердствовать, как происходила ошибка в определении расстояния до цели, что могло привести к столкновению.

Шестикратное увеличение давало намного более детальную картину при хорошей видимости, но зато и намного более узкую. Вы могли наблюдать одновременно только за чем-то одним. Сквозь линзы меньшего увеличения можно было наблюдать более широкую картину. [76]

С помощью Н.Р.-перископа вы могли, развернув окуляр, наблюдать за небом. Когда перископ находился в наклонном состоянии или располагался против ветра, его линзы покрывались каплями [77] воды, что очень ухудшало видимость. К тому же в наклонном положении линзы могли отражать солнечные лучи, и блики были бы замечены на вражеском судне или корабле.

Я никогда максимально не выпускал перископ и всегда считал, что, если неподалеку находился самолет, ни в коем случае нельзя использовать перископ. Мой большой перископ на «Сафари» имел специальную линзу для наблюдения за небом. Она не так сильно запотевала и бликовала на солнце, поэтому перископ не был слишком заметен. Всем хочется наблюдать над собой небо, но я считаю, что пережил многих моих товарищей, потому что научился обходиться без наблюдения за небом.

Большинство Н.Р.-перископов имели диаметр 9 ½ дюйма, но последние четыре их фута сужались до 4 дюймов. Каждый командир выкрашивал перископ по своему усмотрению, но я всегда считал, что лучше, когда он грязный. Остальная часть перископа сияла бронзой, поскольку обычно не выступала за пределы корпуса.

Командирский перископ имел диаметр 7 ½ дюйма и намного меньшее верхнее окно. Он сужался приблизительно до 2 дюймов и был почти незаметен над водой. При этом с его помощью было труднее наблюдать за противником, поэтому его применяли тогда, когда подходили к неприятелю для атаки. Практически вы использовали большой перископ на таком расстоянии, на котором осмеливались, считая, что вас не заметят. Я же использовал большой перископ на таком расстоянии, на котором никто другой делать этого не осмеливался, а именно около 4000 ярдов в спокойную погоду. Очень хочется наблюдать все очень четко. Я же всегда сопротивлялся этой точке зрения, поэтому, [78] когда подходил к противнику, не поднимал небольшой перископ выше волн. По моему мнению, искусство использования перископа заключалось в умении за короткий период разглядеть обстановку и сделать точные выводы. Мое правило состояло в следующем: находясь вблизи противолодочного корабля, соблюдай осторожность и лучше лишись возможности наблюдать, чем выдай себя перископом. От этого во многом зависела судьба лодки и экипажа.

Обычно перископы находились в опущенном состоянии, их «глазки» в нижнем положении располагались почти у киля. Поднимали их гидравлически до тех пор, пока «верхнее окно» не оказывалось над водой. Для этого следовало находиться на глубине не меньшей, чем высота перископа, то есть 34 фута. Если вы находились ниже, это называлось ниже «перископной глубины».

Тумбы перископа и сетеотводящий трос

Наши перископы были бронзовыми, что давало им некоторые преимущества, но они не обладали той прочностью, какую имели бы, будучи сделаны из стали. И когда они находились в подводном положении, их следовало поддерживать, чтобы не сломались. Британские лодки поэтому имели перископные опоры или тумбы, от мостика не доходящие приблизительно на 10 футов до перископной глубины. Тумбы также служили опорой сетеотводящему тросу. Он представлял собой тяжелый зазубренный стальной трос, натянутый от носа к корме, необходимый для того, чтобы противолодочные сети не зацепили орудие, мостик или другие части лодки. [79]

Подводная атака

Все склонны привносить в свою профессию ауру суеверия, я тоже не безгрешен. В 1914–1918 годах подводная атака, ввиду не слишком высокого уровня техники и оборудования, была очень осложнена. Недостаток денег для развития наших подводных лодок привел к тому, что их торпедная атака мало чем отличалось от таковой их предков времен Первой мировой. Различие состояло в том, что теперь приходилось иметь дело с усовершенствованными кораблями противника, которые, к счастью, тоже имели недостатки. В подтверждение моих слов могу привести тот факт, что горстка немецких подводников в Первой мировой войне нанесла противникам такой огромный урон, который мы не могли нанести всей нашей коалицией. Немцы изобрели специальные расчетные машины и специальные торпеды, которые сами выбирали курс, освобождая от расчетов командиров субмарин. Американцы пошли дальше и разработали действительно замечательный компьютер и дополнили его радиолокационной системой. Атаку же, которую часто использовали в Первой мировой войне, значительно развили, добившись значительных успехов во Второй мировой войне, британцы.

Природа, возможно, наделила британцев особым морским зрением, способностью при помощи его делать выводы на основе незначительной информации, которая предстает перед их глазами, причем способны делать это в далеких от комфорта условиях.

В те дни, когда о деяниях лодок «Силайон» и «Сафари» кричали во всех газетных заголовках, мои атаки называли «стремительными». Вряд ли [80] можно было найти более неподходящее название для атаки, выполненной с лодки, идущей на скорости трех узлов или того меньше.

Я имел честь после войны быть командующим подводными силами, когда Черчилль открыл подводный мемориал в Вестминстерском аббатстве. Помню, что он, говоря о нас, упоминал о нашем «хладнокровии в минуты опасности». Я, возможно, в полной мере не обладал этим качеством, но считаю, что оно необходимо для командира подводной лодки, поэтому стремительность в действиях была характерна для тех, кто не слишком заботился о своей судьбе.

Для того чтобы избежать обнаружения, в течение атаки наша скорость была ограничена. Нацеливание торпед требует приблизительно четыре минуты на каждые 90 градусов ваших поворотов, но могло потребоваться и больше времени, если суда противника шли не в строю или ломаной линией.

На расстоянии 2000 ярдов ваша цель пересекает перекрестье прицела гораздо быстрее, чем можно повернуть лодку, поэтому часто приходилось производить атаку на встречных курсах, потому что во многих случаях догнать противника было очень сложно.

Идеальная позиция для атаки находилась на траверзе в пределах 600 ярдов, хотя расстояние от 500 до 1500 ярдов также было очень опасным для противника. Вне этого диапазона вы должны были полностью полагаться на ваш расчет движения противника и его скорости, а также на ваши торпеды, которые имели диапазон поражения вдвое больший, чем у американцев или немцев, и настигали цель, удаленную до 10 000 ярдов. В лучшем случае торпеда идет почти не отклоняясь [81] от нужного курса, в худшем вы вполне можете поразить себя, а не врага. С расстояния 2000 ярдов в вашей атаке появлялся элемент удачи, и чем более это расстояние увеличивалось, тем больше уменьшались ваши шансы. Выстрелы с большого расстояния иногда могли принести успех, но их в большинстве случаев производили не по отдельной цели, а по скоплению судов.

Вражеский курс определялся на глаз, и это не было таким уж трудным делом. Для расчета вам необходимо было видеть контуры мачт, труб и борта вражеского судна. Опытный командир мог рассчитать курс в пределах 5 градусов, находясь по отношению к противнику в 45 градусах. Если этот угол увеличивался, то расчеты усложнялись. Курс некоторых судов рассчитать было сложнее — либо мешала маскировочная окраска, либо судно шло в полной темноте.

Оценить скорость противника было крайне трудно. Прежде всего следовало выяснить тип судна, чтобы знать, с какой скоростью оно могло идти.

Носовые корабельные волны вводили в заблуждение, они зависели от ветра, волнения моря и формы корпуса. Кормовые корабельные волны, если вы могли их видеть, были способны вам помочь. Корабль, идущий на большой скорости, оставляет после себя небольшие волны. Волна от эскадренного миноносца будет выше его квартердека. Но в любом случае эти примерные показания не дадут вам сделать точного расчета.

Существовала возможность вычислить скорость противника по работе его двигателей. Гидролокатор способен определить частоту вращения винтов. Узнав эту частоту, командиру следовало вычислить, судно какого типа могло развивать такую скорость. Сложность заключалась в том, [82] что существовало много типов двигателей. Кроме того, все ваши расчеты зависели от точности показаний гидролокатора.

Самый точный метод состоял в том, чтобы проложить курс противника заранее и определить скорость, с которой он идет. Для этого требовалось знать определенные параметры. Перископ имел устройство, посредством которого вы могли наблюдать сразу два изображения цели и отделять одно от другого. Когда вы совместите два этих образа, чтобы ватерлиния первого проходила по верхним мачтам второго, сможете рассчитать координаты выстрела.

Если ваша цель шла вдоль берега, то вы могли определить скорость, измерив участки, которые прошел неприятель за определенное время.

Наконец, вы могли прикинуть координаты противника на глаз. Перед тем как выйти на поверхность и атаковать, подводник всегда измерял через перископ расстояние, затем прикидывал, куда переместится противник, когда лодка всплывет. Для опытного офицера это не составляло труда.

Получив курс и скорость вражеского корабля, командир передавал эти данные подчиненным — штурмовой группе, чтобы та очистила расчеты от возможных ошибок. После этого командир выставлял координаты на перископе и атаковал. Враг редко менял курс, но иногда это случалось. И самое обидное, что вы при этом ничего не могли поделать. Зигзагообразное движение — признанный и весьма эффективный, а потому регулярно применяемый во время войны метод запутывания подводной атаки. Вы никогда не могли убедиться в точности ваших вычислений, пока не выстрелили.

Эти вычисления были только незначительной частью всей атаки, хотя они очень много значили и [83] должны всегда находиться у вас под рукой. Главная сложность заключалась в занятии правильной позиции для атаки — в нужное время и под правильным углом. Вы должны были все это сделать на небольших скоростях, так как, если бы увеличили скорость, вас могли запеленговать вражеские суда. Кроме того, перископ можно было использовать лишь ограниченно. Не следовало в этот момент постоянно давать указания первому помощнику и рулевому, которым и так было нелегко управлять лодкой. Заняв позицию, необходимо также суметь ее удержать, если море неспокойно.

Ваша цель всегда движется намного быстрее вас, и ваше движение в значительной степени зависит от ее пути. Если лодка находилась вдалеке от вас, все, что вы могли сделать, — преследовать ее на максимальной скорости и выстрелить по ней с самой короткой дистанции, на которую могли подойти. Затем вы должны были ждать, когда станет ясно, насколько верно вы определили вражеский курс и скорость и найдут ли торпеды свою цель. Стрелять приходилось издалека, а в этом случае эскорт мог заметить след от вашей торпеды и вашу цель могли предупредить, после чего она чаще всего меняла курс.

Большой ловкости и умения для атаки не требовалось, и если вы. попадали, то, конечно, были рады, но не испытывали при этом гордости за свое мастерство, поскольку успех в полной мере зависел от удачи. Как ни странно, атака была наиболее опасной. Она напоминала охоту на большого зверя. В ней, как и вашей атаке, редко выживал тот, кто стрелял не наверняка. Чтобы атаковать при этих условиях, требовались выдержка для преследования цели на протяжении многих миль и мужество, чтобы пройти через гидролокаторы противника. Но [84] если вы это сделали, то оказываетесь в безопасности и стреляете по цели оттуда, откуда вас противник не ждет. К тому же шум вашего выстрела сливается с шумом вражеских винтов. Ваша атака, скорее всего, увенчается успехом, и вы без проблем сможете уйти от преследования.

Приближение к противнику

Воздушные патрули находились вне вашей компетенции, поэтому, чтобы избежать обнаружения, вам следовало идти под водой как можно глубже, то есть на расстоянии около 50 футов ниже перископной глубины, и не увеличивать скорость, пока не станете полностью незаметным для противника. Если же до цели было значительное расстояние, то вам большую часть пути приходилось идти вслепую. Враг тем временем мог свободно изменить курс и таким образом сорвать ваши планы. При некоторых обстоятельствах лучше было начать атаку с большого расстояния, чем в течение долгого времени преследовать неприятеля и идти вслепую.

Воздушное сопровождение объекта вашего преследования не представляло для лодки большой опасности. Самое главное в преследовании противника — не выдать себя. В очень многих случаях успех атаки зависел от удачи. Заметить лодку можно было только во время атаки, когда она находилась на перископной глубине и торпеды после пуска оставляли на поверхности след из пузырьков воздуха. Именно так я дважды был обнаружен вражескими самолетами: в первый раз на «Силайон», когда нас почти не потопили, и во второй на «Сафари», когда нас хорошенько тряхнуло. Но с этим ничего не поделаешь, надо смириться. [85]

Эскорт мог сопровождать вашу цель от начала до конца пути, что очень осложняло задачу. Почти всегда вас обнаруживали из-за ваших же ошибок, но обычно у вас не было оперативного пространства, чтобы избежать обнаружения.

Эскортные корабли идут приблизительно в 1500–3000 ярдах от сопровождаемого судна. Если суда шли на расстоянии 3000 ярдов, атаковать противника было для вас не так уж сложно. У вас в этом случае, чтобы выйти на позицию для выстрела, в запасе было около девяти минут, учитывая, что атакуемое судно идет со скоростью 10 узлов. Если же эскорт шел на расстоянии 1500 ярдов, дела осложнялись и часто приходилось довольствоваться огнем из-за пределов кораблей охранения. В этом случае эскортные корабли могли предупредить друг друга об опасности и изменить курс. При расстоянии 3000 ярдов [86] вам всегда хватит времени скрыться от противника, уйдя на дно, а потом снова подняться и выстрелить. Как показано на рис. 1, где приведена типичная схема сопровождения из семи судов и курс подхода лодки для атаки цели, эскортные корабли 1–5 не представляют для субмарины особой опасности. Настоящую опасность представляет корабль 6. Он обычно находится в тысяче ярдов от той позиции, с которой лодка выпускала торпеды, и у вас поэтому будет не больше минуты, чтобы выстрелить и скрыться. Не очень-то приятно в этом случае понимать, что едва ты произвел выстрел, как противник взял тебя на мушку. Поэтому к выбору позиции следовало подходить очень внимательно.

Когда ваша лодка медленно проходит через вражеский эскорт, ее корма и нос представляют для него слишком маленькую цель, чтобы ее заметили, особенно после того, как она покинет расположение эскорта. [87]

К сожалению, очень часто эскортные корабли меняли свой курс. На рис. 2 показано затруднительное положение, в которое попадает подводная лодка, если суда меняют курс, пока субмарина собирается пройти через конвой эскорта. Пока они идут на север, подводная лодка свободно может пройти между судами 1 и 2. После того как они пройдут, ей нужно повернуть и атаковать, что не составляет особой сложности. Но суда вдруг меняют свой курс на северо-восточный. Судно 2 в таком случае заметит лодку, если пройдет над ней или если та увеличит скорость. В таком случае ей придется погрузиться на дно. При этом у подводной лодки не так уж много времени, чтобы выполнить маневр, так как если она увеличит скорость, то, вероятнее всего, будет замечена. Если же эскортный корабль расположен как показано на рис. 1 под номером 4, то он также будет представлять опасность для подлодки и препятствовать ее маневрам, когда та попробует повернуть налево и увеличить скорость. Цель в таком случае также повернет вправо и пройдет намного дальше от того курса, на который вы рассчитывали. В таком случае подводная лодка должна очень быстро совершать маневр, если намерена занять удобную огневую позицию.

Даже если ваша цель идет с постоянной и малой скоростью, не так уж легко ее поразить, находясь на расстоянии от нее в 600 ярдов. При расстоянии 400 ярдов изменить направление торпед практически невозможно, поэтому они могут свободно пройти под вашей целью, даже не задев ее. Эта ситуация проиллюстрирована на рис. 3. Мы предположим, что в рассматриваемый день субмарина идет со скоростью 3 узла, приблизительно 100 ярдов в минуту, на глубине, при легком волнении моря. [88]

Наша подводная лодка рассчитывает, что цель из точки Т1 идет на скорости 12 узлов и до пересечения с ней около 2000 ярдов. При скорости 12 узлов (она проходит 400 ярдов в минуту) ей понадобится пять минут, чтобы достичь точки Т2. За это время подводная лодка пройдет 500 ярдов и достигнет точки S2, заняв позицию, при которой до цели останется 600 ярдов.

Но все эти вычисления базируются на ваших личных оценках, а они могут быть и не верны. На них могла повлиять плохая видимость и неправильная оценка размеров цели. Ваша цель, возможно, делает только 9 узлов, и расстояние до нее 2400 ярдов, поэтому за минуту она проходит 300 ярдов, в результате чего ей необходимо восемь минут, чтобы достигнуть точки Т2, что на три минуты больше, чем вы рассчитали. За эти три лишних минуты субмарина дополнительно [89] пройдет 300 ярдов и окажется в точке S3, которая находится в 300 ярдах от цели, что слишком близко для атаки торпедами.

И последнее. Командир подлодки может допустить просчет в определении вражеского курса. В таком случае цель пройдет левее, чем следует из ваших вычислений. И прежде чем подводники поймут, что произошло, им будет угрожать столкновение, и придется отменить атаку и уходить на глубину.

Следует иметь в виду, что дела не всегда идут так, как было запланировано, поэтому следует предпринимать постоянную корректировку. Но к сожалению, это не всегда так уж легко сделать, поэтому ваша лодка может в итоге оказаться в очень тяжелом положении. Если же вашу цель сопровождает, кроме кораблей, еще и авиация, то ваши дела могут осложниться. В таком случае вам следует отказаться от проникновения через вражеское охранение и стрелять с расстояния 2000 ярдов. Враг может не заметить ваших торпед, и в любом случае через минуту с четвертью вы узнаете результат вашего выстрела.

Проблема в этой атаке состоит в том, что ошибка в ваших расчетах в три узла приведет к тому, что торпеда пройдет в 400 футах от цели, если вы стреляете с расстояния 2000 ярдов. Если же вы будете стрелять с расстояния 600 ярдов, то ваш просчет составит 120 футов. При этом всегда нужно знать, что корабль водоизмещением 7000 тонн имеет длину 400 футов.

Если цель совершает поворот или меняет курс, вам постоянно приходится делать новые расчеты. Когда цель постоянно поворачивает, а вы на протяжении долгого времени наблюдаете за ее маневрами, можете предсказать ее следующие движения. [90] Однако полагаться на врага на войне не следует, поскольку ваши прогнозы могут быть ошибочными. Лучше всего атаковать противника в промежутках между его поворотами. Иногда можно даже предвосхитить действия противника, особенно когда он идет через узкий канал, покрытый минными полями. В этом случае, наблюдая за работой минных тральщиков, можно легко угадать курс вражеской цели.

Атаковать можно множеством способов. Пример худшей атаки показан на рис. 4. На нем изображена одна из атак «Силайон», о которой будет рассказано ниже. К счастью, в том случае она потопила другую цель, расположенную более благоприятно, потому что эскорт защитил основную ее цель. К несчастью, «Силайон» не смогла успешно атаковать основную цель, но это совсем другая история.

На рис. 4 наша субмарина в положении S1 расположена очень удобно, чтобы атаковать цель в точке Т1. Когда цель доберется до точки Т3, субмарина будет находиться в S3, готовая для [91] хорошего выстрела. К сожалению, наша субмарина, когда цель достигла точки Т2, изменила курс и повернула налево, что должно было привести к тому, что в точке S3 мы должны были столкнуться друг с другом.

Следовало немедленно что-то предпринять. Если бы мы могли идти задним ходом, все значительно упростилось бы. Субмарина способна к погружению при движении задним ходом, но управление лодкой в этом случае очень затруднено и недостаточно хорошо, чтобы рисковать в боевых действиях. И в этом случае конечно же пуск торпед почти сводится к нулю.

Лучшим выходом из этой ситуации было бы для нашей субмарины начать погружение, набрать скорость, пройти мимо вражеского судна, развернуться и атаковать его с правого борта. Если бы цель [92] шла на малой скорости, наша подводная лодка смогла бы это сделать, но тогда ей придется стрелять в правый борт в район кормы, что очень осложняет точность выстрела. Это показано на рис. 5.

Субмарина, находящаяся в точке S1, чтобы атаковать цель, находящуюся в точке Т1, должна изменить курс и повернуть налево. Чтобы сделать это, ей следует набрать скорость, пересечь вражеский курс и занять позицию в точке S2, чтобы атаковать свою цель, когда та будет в точке Т2. Торпеда пройдет вдоль линии S2 к Т3, где встретит цель. «Силайон» не могла этого сделать, потому что через точку Е проходил вражеский эскорт, что не позволяло ему быстро набрать скорость и не быть замеченным.

Выход из подобной ситуации показан на рис. 6. Необходимо развернуться к цели и уйти немного [93] влево, затем повернуть вправо, чтобы выстрелить по корме цели, когда она будет в точке Т2, торпеда пойдет, когда неприятельское судно будет находиться в точке Т3. Фактически весьма проблематично выполнить этот маневр. Ваша цель могла очень быстро от вас уйти. В случае, произошедшем с «Силайон», нам повезло, потому что имелась альтернативная цель, шедшая курсом Р1 — Р2, и именно это судно мы и атаковали. В результате у нас конечно же не было шансов развернуться и атаковать основную цель.

Если же не удалось вообще ничего предпринять, то можно уйти на глубину, чтобы избежать столкновения с целью, и выстрелить, используя показания гидролокатора. В таком случае у вас, конечно, остаются шансы на успех, но они очень призрачны.

Аккумуляторная батарея

Еще об одном устройстве командир подводной лодки должен был думать в течение подводной атаки — об аккумуляторной батарее. Она имела ограниченное действие и приводила в движение электродвигатели, когда лодка погружалась. Чтобы зарядить ее, следовало подняться на поверхность и запустить дизели на зарядку.

На полной скорости в подводном положении вы могли идти только в течение часа, одолев за это время чуть больше 8 миль. На малой скорости, скажем два узла, вы могли идти под водой около полутора суток.

Аккумуляторная батарея подлодки — весьма громоздкая штука. На лодке типа «S» она располагалась в двух отсеках, и каждая ее часть весила [94] около 50 тонн. Когда батарея разряжалась, дизели должны были работать на полную мощность, чтобы зарядить ее.

Без аккумуляторной батареи вы беспомощны. Постоянное беспокойство командира состояло в том, чтобы экономить ресурс, выбирая соответствующую скорость. Всегда необходимо было иметь запас ампер, чтобы в нужный момент использовать его для спасения.

Двигаясь ночью, постоянно приходилось советоваться с механиками, чтобы выяснить, с какой скоростью следует идти и какое время следует заряжать батарею. Для нормального патрулирования требовалось около шести часов в день тратить на зарядку аккумуляторной батареи.

Аккумуляторная батарея постоянно упоминалась в оперативных расчетах, потому что вся жизнь подводной лодки зависела от нее.

Дизель-генераторы и гребные электродвигатели

Движущая сила субмарины — два дизеля, приводящие в движение гребные валы; электрические гребные электродвигатели были установлены на тех же самых валах позади главных дизелей, соединенных муфтой, известной как муфта Бомага. Позади каждого гребного электродвигателя располагалась соединительная муфта гребного вала.

С помощью вращения муфты электрический мотор приводил в движение дизели. Если соединительная муфта гребного вала вращалась, то вращался и винт. Обычно именно так выплывали на поверхность, когда главный электромотор [95] отсоединяли и он свободно вращался на валу, подобно маховику.

Главные электродвигатели могли одинаково хорошо использоваться как генераторы постоянного тока. В этом случае их подключали к аккумуляторным батареям, и главные дизели приводили в движение генератор постоянного тока, заряжавший батареи. Если требовалось зарядить их быстро, следовало освободить соединительную муфту дизеля. Двигатели не располагали такой мощностью, чтобы одновременно приводить в движение винты и быстро заряжать аккумуляторную батарею. Однако, располагая достаточным временем, вы могли медленно заряжать батарею и двигаться.

Для того чтобы при погружении привести в действие главные электродвигатели, следовало отсоединить муфту дизеля, оставив для работы соединительную муфту гребного вала, и тогда ваши винты будут работать, используя мощность батарей.

«Сафари» могла идти в надводном положении на скорости приблизительно 15 узлов, ее двигатели имели мощность около 2500 лошадиных сил. При 12 ½ узлах, что являлось обычной крейсерской скоростью, можно также заряжать аккумуляторную батарею.