Эпилог

Школьные воспоминания о приключениях на боксерском ринге сменяются воспоминаниями о взрослой жизни. Тогда я узнал, что дух и тело лучше переносят испытания, если ты к ним готов. Мы все испытали шок после событий, связанных с PQ-17, и сумели оправиться от него очень нескоро. Но, к счастью, все события постепенно тускнеют в памяти, их закрывают новые.

Теперь я благодарен суровой судьбе, которая привела «Кеппел» заправляться в Гибралтар вскоре после того, как он покинул Баренцево море. Корабль должен был участвовать в операции «Пьедестал», проводке конвоя, который спас Мальту.

Затем я вспоминаю, как мы отправились в устье Темзы, чтобы пройти очередной ремонт. Наш старичок начал понемногу рассыпаться. Чтобы поставить его на ноги, требовалось много времени. Команда не могла бездельничать так долго, поэтому ее расформирование было неизбежным. Пока мы шли вдоль берегов реки, усеянных бомбовыми воронками, я был слишком озабочен и не заглядывал в будущее. Что случится после того, как я покину свою любимый корабль? Там видно будет. Точно так же я не представлял, где буду служить дальше. Если бы кто-то сказал мне, что меня скоро повысят до капитана 1 ранга, наградят Орденом за выдающиеся заслуги и назначат командиром эскортного авианосца, достраивающегося в Ванкувере, — такая новость могла бы поднять мое настроение. Тем более, что потом предстоял перевод в состав Восточного флота, чтобы приступить к охоте за подводными лодками в Индийском океане. А по возвращению в Англию мне предстояло принять командование линкором «Рэмиллис» перед тем, как выйти в отставку. Но, увы, никто мне этого не сказал.

Но меня вскоре взбудоражила депеша, что Первый Лорд Адмиралтейства намерен посетить «Кеппел», стоящий в доке. Я гадал, почему он выбрал именно нас. [521]

Затем впервые мои мысли обратились к PQ-17. Наконец-то появляется возможность развеять мучающие меня кошмары. Почему конвою приказали рассеяться? И если этого не знает даже Первый Лорд Адмиралтейства, то кто знает?

Он прибыл, любезно провел смотр команды и пожелал обратиться к ней. Сначала мы слушали с почтительным вниманием. Но вскоре я с удивлением заметил, что люди вокруг начинают хмуриться. Мы все гордились «Кеппелом», это был хороший и везучий корабль, который уже показал себя. Но слащавая лесть, с которой к нам обращались, раздражала. Мы были командой военного корабля, а не кучкой избирателей. Когда все закончилось, я попросил его спуститься в мою каюту. Наступил момент истины. Когда мы остались одни, я спросил его в лоб: «Почему PQ-17 был распущен?» Все, что я запомнил об ответе — ответа, как такового, не было. Момент истины так и не пришел. На мой прямой ответ последовали уклончивые, обтекаемые фразы.

Но в одном я был убежден. Достопочтенный А.В. Александер покинул мою каюту, совершенно уверенный, что я разочарован и возмущен.

Мой вывод: если бы Адмиралтейство ясно представляло, что происходит вокруг PQ-17, я никогда не имел бы сомнительного удовольствия удостоиться этого визита. [522]