Во второй половине марта начальник Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов сообщил мне по телефону, что я назначаюсь начальником штаба одного из Украинских фронтов, и предложил как можно быстрее прибыть в Москву.
Признаться, я был доволен перемещением. Стать начальником штаба фронта на центральном направлении было заманчиво. Однако командующий 2-м Прибалтийским фронтом Маршал Советского Союза Л. А. Говоров204, с которым мы хорошо сработались и к тому же были однокурсниками по Академии Генерального штаба, день за днем оттягивал мой отъезд.
Но однажды я был вызван по телефону заместителем Антонова генерал-полковником С. М. Штеменко, который сказал:
— Завтра прибыть самолетом в Москву.
И вот в последних числах марта 1945 г. я спешно сдал должность начальника штаба 2-го Прибалтийского фронта генерал-полковнику М. М. Попову, тепло распрощался с командующим фронтом Леонидом Александровичем Говоровым, талантливым советским полководцем и обаятельным человеком, и вылетел в Москву.
Прямо с аэродрома поехал к начальнику Генерального штаба генералу А. И. Антонову, вместе с которым в предвоенные годы учился в Академии Генерального штаба. У него в кабинете было несколько генералов и офицеров, но он немедленно принял меня.
— Назначаетесь начальником штаба 4-го Украинского фронта,- такими словами встретил меня Алексей Иннокентьевич.
Поскольку у меня было очень скудное представление об этом фронте, я попросил рассказать о нем, ознакомить с его составом и выполняемыми задачами. После некоторого размышления А. И. Антонов ответил:
— Сейчас готовлюсь к докладу Верховному Главнокомандующему. Вечером, как только у меня появится «окно» в работе, дам вам знать. А теперь идите обедать в нашу столовую.
* * *
Я был вызван к А. И. Антонову поздно вечером. Показывая положение войск по карте, он обстоятельно рассказал мне о 4-м Украинском фронте. Содержание его рассказа было примерно таким.
В ходе Львовско-Сандомирской операции 1-го Украинского фронта летом 1944 г. у командования фронта создались большие трудности в управлении войсками. В то время как главные силы фронта вышли к Висле и нацеливались на Берлин, армии левого крыла вели затяжные бои в предгорьях Карпат.
По предложению Маршала Советского Союза И. С. Конева Ставка в первых числах августа подчинила две левофланговые армии 1-го Украинского фронта (1-ю гвардейскую и 18-ю), а также 8-ю воздушную армию управлению 4-го Украинского фронта, находившемуся после освобождения Крыма в резерве Ставки. Командующим фронтом был назначен генерал армии И. Е. Петров, членом Военного совета — генерал-полковник Л. 3. Мехлис, а начальником штаба — генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич. На левом фланге вновь образованного фронта был создан 17-й отдельный гвардейский стрелковый корпус.
— Да, фронт был не из могучих, — с огорчением заметил я. — По сравнению с соседями — 1-м и 2-м Украинскими фронтами — он выглядел карликом.
— Так ведь и задача перед ним ставилась ограниченная, — возразил Антонов. — Преодолеть Карпаты, освободить вместе с соседними фронтами Словакию и восточную часть Чехии, а затем развернуть с востока наступление на Прагу. Да и войск противника на подступах к Карпатам вначале было немного, — добавил после паузы Антонов, взглянув на находившегося в кабинете генерал-лейтенанта Н. А. Ломова.
— Только слабая 1-я венгерская армия, — подтвердил Ломов.
— 4-му Украинскому фронту, как это видно на оперативной карте, помогали в преодолении Карпат соседние фронты, обтекав шие горы с севера и юга. В тесном взаимодействии с ними новый Фронт провел ряд операций, положивших начало освобождению Чехословакии. Первая из них — Восточно-Карпатская. Она проходила в сентябре-октябре 1944 г.
— Это когда в Словакии произошло народное восстание? — спросил я.
— Да, — подтвердил Антонов. — В конце августа там началось национальное восстание. Патриоты Чехословакии обратились к нам с просьбой о помощи. Командование армии Словакии дало паи знать, что все его войска переходят на сторону восставших. Ставка потребовала подготовить и провести операцию на стыке 1-го и 4-го Украинских фронтов. Предполагалось ударом из района Кросно, Санок в направлении на Прешов выйти на словацкую границу, соединиться со словацкими патриотами и партизанами, а также с восточно-словацким корпусом. Последний ударом с тыла по обороняющимся войскам противника должен был в начале операции захватить на Карпатах Дуклинский и Лупковский перевалы.
— Эти перевалы — ключи к Карпатам, — заметил я.
— К сожалению, немецко-фашистские войска в первых числах сентября, за несколько дней до начала операции, разоружили части восточно-словацкого корпуса.
В начавшемся 8 сентября наступлении на прешовском направлении приняли участие 38-я армия геперал-полковнпка К. С. Москаленко, 1-я гвардейская армия геперал-полковника А. А. Гречко, а также 1-й чехословацкий армейский корпус генерала Л. Свободы. К тому времени перед 4-м Украинским фронтом и левофланговой армией его правого соседа уже оборонялась целая армейская группа «Хейнрици» (1-я танковая и 1-я венгерская армии).
В течение первой недели операции наши войска в тяжелых боях прорвали первую полосу обороны противника в предгорьях Карпат.
А во второй половине сентября они в жарких схватках с врагом в непривычных горных условиях с трудом пробивались к Главному Карпатскому хребту.
— А на других направлениях войска фронта также наступали? — спросил я.
— Да, — ответил Антонов. — Воспользовавшись ослаблением противника перед левым крылом фронта, 18 сентября перешли в наступление 18-я армия генерал-лейтенанта Е, П. Журавлева и отдельный левофланговый корпус. Под ударами войск фронта противник начал отход на Главный Карпатский хребет, вдоль которого проходила граница Словакии. 20 сентября войска армии генерала А. А. Гречко сломили ожесточенное сопротивление врага и первыми вступили на землю дружественной Чехословакии. К концу сентября все войска 4-го Украинского фронта вышли на рубеж Главного Карпатского хребта и местами преодолели его.
Между тем словацкое народное восстание под руководством Коммунистической партии Словакии пополнялось новыми силами и крепло.
К началу октября на территории Словакии действовали три партизанских соединения, тесть бригад и 20 отдельных отрядов. По распоряжению Ставки в Словакию были перебазированы чехословацкий истребительный полк и 2-я воздушно-десантная бригада 1-го чехословацкого корпуса.
После краткого перерыва генерал Антонов положил на стол новую карту, взял другую тетрадь с записями и продолжал:
— В первых числах октября начался штурм утесов Главного Карпатского хребта, мощных узлов вражеских долговременных сооружений. Особенно жестокие кровопролитные бои разыгрались в самом важном, ключевом пункте Карпат — в районе Дуклинского перевала. Однако 6 октября 1944 г. враг здесь был разгромлен и части чехословацкого корпуса, которым командовал генерал Людвик Свобода, совместно с советскими войсками овладели перевалом и вступили на землю своей родины205.
В конце октября наган войска преодолели Восточные Карпаты, освободили Закарпатскую Украину с ее — главным городом Ужгородом, а также значительную часть Словакии и вышли в долину рек Вислока и Ондава.
— Я подробно останавливаюсь на этой операции потому, — подчеркнул Антонов, — что она имела важное политической и стратегическое значение. Подвиг советских и чехословацких поиск в Восточных Карпатах, преодолевших в тяжелых горных условиях сильно укрепленные полосы неприятеля и разгромивших его войска, лишил немецко-фашистское командование важного стратегического рубежа, прикрывавшего Чехословакию с востока. Как и следовало ожидать, у нас в этой операции были большие жертвы. За сентябрь и октябрь наши войска, участвовавшие в этой операции, потеряли около 20 тыс. человек убитыми и свыше 80 тыс. ранеными. В чехословацком корпусе потерн превысили 800 человек убитыми и около 4 тыс. ранеными206.
Потом, вздохнув, Антонов напомнил нам:
— Не даром в первую мировую войну солдаты нашей старой армии пели:
Карпатские долины,
Кладбища удальцов...
В то время как войска 4-го Украинского фронта выдвигались на рубеж западнее Дукли, Чопа, армии 2-го Украинского фронта Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского освободили юго-восточные районы Венгрии, вышли к Тисе и форсировали ее. Затем этот фронт начал Будапештскую наступательную операцию. Во второй половине ноября, когда войска его правого крыла успешно вели наступление в обход Будапешта с севера, 4-й Украинский фронт с переданной в его состав 38-й армией и чехословацким корпусом также перешел в наступление.
— В таком составе фронт стал уже сильнее, — с удовлетворением подчеркнул я.
— К концу 1944 г. войска фронта освободили значительную часть Юго-Восточной Словакии. Особенно больших успехов добилась 1-я гвардейская армия, войска которой овладели крупными городами Словакии — Гумеине и Махальовце. Вместе с нашими войсками дрались словацкие партизанские соединения и отряды.
— Но продвинулись войска вперед всего лишь на 50-70 км, -отметил я, глядя на карту.
— Карпаты есть Карпаты, — осадил меня Антонов. — Конечно, преодолевать горы при современных средствах борьбы легче, чем в первую мировую войну. Однако применять там танки, самолеты ц автотранспорт можно только в ограниченных размерах.
— Следующей операцией 4-го Украинского фронта была Западно-Карпатская, — продолжал знакомить меня с фронтом Антонов. — Эта успешная операция проводилась в зимних условиях — с середины января до середины февраля 1945 г. Войска фронта удачно прорвались сквозь оборону противника на рубеже Ясло- Кошице и во взаимодействии с наступавшими войсками, — на первом этапе это были соединения 2-го Украинского фронта, а на втором — 1-го Украинского, — устремились через Западные Карпаты.
Главный удар наносился на правом крыле фронта, на Моравску Остраву. В то же время левофланговая 18-я армия и чехословацкий корпус, используя успех войск правого крыла 2-го Украинского фронта, наступавших на Баньску-Бпстрицу, продвигались к Ружомбероку.
Около 200 км прошли с боями в этой операции войска 4-го Украинского фронта, освободили свыше 2 тыс. населенных пунктов, в том числе 12 городов. Преодолели большую часть Карпат. В этой операции вновь отличились части чехословацкого корпуса, освободившие много населенных пунктов, в том числе города Бардеза, Зборов, Левача.
Многочисленные партизанские части помогали здесь войскам в еще больших масштабах, чем раньше.
В середине февраля войска 4-го Украинского фронта уткнулись в заранее подготовленный противником оборонительный рубеж перед Моравско-Остравским промышленным районом и на подступах к Ружомбероку207. Армии левого крыла 1-го Украинского фронта к тому времени были остановлены противником перед Одером — севернее Ратибора, а правофланговые войска 2-го Украинского фронта — на реке Грон.
— Самой результативной операцией 4-го Украинского фронта была Западно-Карпатская, — заметил генерал Ломов.
— А теперь остановлюсь на неудачной операции фронта,-нахмурившись, скапал А. И. Антонов. — В первой декаде марта командование фронтом готовило операцию с целью захвата Моравско-Остравского промышленного района и последующего наступления на Оломоуц и Прагу. Операция началась 10 марта в крайне неблагоприятных метеорологических условиях. Снежная метель, плохая видимость но дали возможности применить авиацию. Артиллерия стреляла не по целям, а по площадям. В течение недели армии 4-го Украинского фронта продолжали атаковать оборону противника, но прорвать его укрепленный рубеж не смогли. Продвинулись вперед лишь на несколько километров. 17 марта операция была приостановлена.
Однако в этот день обозначился крупный успех 1-го Украинского фронта, начавшего 15 марта Верхне-Силезскую операцию. Его главные силы продвигались от реки Одер к Берлину, а левофланговая 60-я армия вела бои за Ратибор на Одере. В этих условиях командование 4-ым Украинским фронтом внесло предложение в Ставку — перенести главный удар на правое крыло фронта, с тем чтобы форсировать Одер южнее Ратибора и наступать на Моравску Остраву с севера. Ставка утвердила это предложение. Однако, учитывая крупные ошибки командования фронтом в мартовском наступлении, Ставка решила заменить командующего фронтом генерала Петрова и начальника штаба генерала Корженевича. В результате и состоялось назначение генерала армии Еременко командующим, а вас — начальником штаба фронта.
— Значит, судьба опять свела меня с Андреем Ивановичем Еременко, — улыбнулся я.
— Он три дня назад вступил в командование фронтом, — от ветил Антонов.
Вполне попятно, что мне хотелось более подробно узнать, в чем именно состояли ошибки, допущенные командованием фронтом в мартовском наступлении. Это помогло бы избежать их в будущем. По моей просьбе Алексей Иннокентьевич, немного подумав, сказал, что суть их заключалась, пожалуй, в первую очередь в отсутствии должных мер маскировки. Сосредоточение войск к участкам прорыва, занятие артиллерийских позиций и командирские рекогносцировки перед наступлением проводились довольно открыто. Разведка боем и авиационная разведка велись только в полосе предстоящего удара, пристрелка артиллерийских целей осуществлялась слишком явно. Все это позволило противнику установить сроки и направление наступления.
Кроме того, командование фронтом начало наступление при неполной готовности войск и недостаточно организованном взаимодействии. Крайне неблагоприятствовала и погода. Тем не менее в Ставку не было внесено предложение о перенесении сроков наступления.
Положение еще более усугубилось тем, что, не добившись желаемого результата в прорыве вражеской обороны, наши войска в последующие дни продолжали бесплодные атаки на прежних участках, что привело к значительным потерям...
— Будем надеяться, что новое командование фронтом оправдает доверие Ставки, — подчеркнул Антонов.
В течение нашей продолжительной беседы генерал Антонов периодически делал небольшие, как он говорил, паузы. Принимал генералов и офицеров, являвшихся к нему по срочным делам, подписывал различные документы, говорил по телефонам.
Заканчивая информацию о 4-м Украинском фронте, генерал А. И. Антонов сообщил, что правофланговая 38-я армия, используя успех левофланговых войск маршала И. С. Конева, 24 марта возобновила наступление и ежедневно продвигается по 5-8 км в день к Одеру. Начала медленно идти вперед и левофланговая 18-я армия. Она во взаимодействии с войсками правого крыла войск маршала Р. Я. Малиновского, два дня назад освободившими Баньску-Бистрицу, нацеливает свой удар на Ружомберок.
— Значит, фронт продолжает наступление? — спросил я Антонова.
— Только на флангах, — возразил он. — Вот на днях командующему фронтом будет послана директива Ставки о проведении фронтовой Моравско-Остравской операции. В проекте директивы, в частности, сказано: «Главный удар силами 60-й и 38-й армий и 31-м танковым корпусом нанести по западному берегу р. Одер с задачей овладеть городами Опава, Моравска Острава и в дальнейшем наступать на Оломоуц навстречу удару с юга войск 2-го Украинского фронта»208.
— Стало быть, 60-я армия передается нам? — обрадовался я.
— И не только она, — подтвердил Антонов. — Если вы — новое командование фронтом — успешно поведете операцию, то, возможно, под Оломоуцем вам будет передана и правофланговая армия 2-го Украинского фронта.
Слушая обстоятельную информацию об операциях 4-го Украинского фронта и его соседей, я восхищался широким военно-политическим кругозором Алексея Иннокентьевича, его блестящей эрудицией и феноменальной памятью. Рассказ свой он вел по памяти, лишь изредка заглядывал в карту и два-три раза уточнил некоторые цифры у находившегося в кабинете генерала Ломова.
В феврале 1945 г. генерал А. И. Антонов участвовал в работе Крымской конференции глав правительств СССР, США и Великобритании. Несмотря на свой высокий пост, он был на редкость скромным, отзывчивым человеком. Опираясь в Генеральном штабе на прекрасный коллектив, Алексей Иннокентьевич отлично возглавлял его в завершающих операциях Великой Отечественной войны. К сожалению, о роли нашего Генерального штаба в минувшей войне написано еще мало.
Я записал проект директивы Ставки и распрощался с А. И. Антоновым. Вечер и ночь ушли на детальное изучение материалов об обстановке на своем и соседних фронтах. Одновременно я пытался побыстрее протолкнуть поступившие в Ставку от генерала А. И. Еременко заявки на пополнение фронта людьми, танками и боеприпасами.
На другой день самолет доставил меня в штаб фронта, который находился в Кентах — южнее Освенцима. К моему удивлению, земля здесь уже просохла, при езде по грунтовым дорогам поднималась пыль. А ведь только два дня назад в Прибалтике, где еще была распутица, мою машину по непролазной грязи тянул к аэродрому трактор.
Остаток первого дня и весь следующий день я главным образом продолжал изучать обстановку на фронте и знакомился с составом фронтового управления. 2 апреля вступил и должность начальника штаба фронта, а позже представился приехавшему из войск генералу армии А. И. Еременко и доложил ему проект директивы Ставки.
В тот день 38-я армия, прижимаясь с юга к 60-й армии, которая переправилась через Одер в районе Ратибора, также начала форсировать эту реку. Для наступления правого крыла фронта с севера на юг, по западному берегу Одера, складывались благоприятные условия. 3 апреля пришла ожидаемая директива Ставки. Теперь, когда в состав фронта включалась 60-я армия и ему предстояло нанести удар войсками правого крыла, фронтовой КП целесообразно было перенести вправо. В тот же день мы и переместили его в район Рыбника.
Наш путь туда проходил через только что освобожденный нашими войсками Освенцим. И я с группой офицеров штаба заехал в ставший сразу широко известным Освенцимский лагерь смерти, в котором фашистские палачи умертвили свыше четырех миллионов людей разных национальностей. С ужасом и возмущением рассматривали мы грязно-серые бараки, обнесенные высоким, опутанным проволокой забором, газовые камеры — душегубки, огромные рвы, в которых сжигали заключенных, аккуратно рассортированные и подготовленные комендатурой лагеря к отправке в Германию личные вещи смертников, в том числе и детей. Мы уехали из Освенцима с тяжелым сердцем, с мыслью, что нужно как можно скорей покончить с опаснейшим врагом всего человечества — германским фашизмом.
В то время как готовилась Моравско-Остравская операция, левофланговая 18-я армия в тесном взаимодействии с войсками соседнего фронта развернула наступление на город Ружомберок. 4 апреля в тяжелых ожесточенных боях войска армии совместно с бригадами чехословацкого корпуса выбили немцев из города Липтовски Микулаш. А на другой день, 5 апреля, 18-я армия внезапным ударом, главным образом частями чехословацкого корпуса, овладела крупным словацким городом Ружомберок, важным узлом коммуникаций в горном массиве Большая Фатра.
В тот день нас ждала еще одна большая радость. Получив нате донесение о взятии названных городов, генерал Антонов известил меня, что за это в честь войск 4-го Украинского фронта, в том числе и чехословацкого корпуса, в столице нашей Родины будет произведен салют. Он также просил дать сведения об отличившихся войсках.
К этому времени проект директивы фронта о наступлении на Моравску Остраву был мною уже подготовлен, но оформление ее задерживалось, так как затягивалась передача 60-й армии в наш фронт. Поэтому срочных дел в штабе у меня не было, и я с разрешения командующего фронтом вылетел в 18-ю армию для уточнения сведений об отличившихся войсках при освобождении городов Липтовски Микулаш и Ружомберок. Кроме того, мне хотелось, откровенно говоря, посмотреть Карпаты, которых я никогда не видел, увидеть хотя бы один уголок Словакии, ее жителей, о которых я знал лишь, что они горячо встречают наши войска, особенно воинов чехословацкого корпуса.
Через Карпаты я летел на маленьком «По-2». Самолет то взвивался ввысь, то как будто проваливался в глубокую яму, то воздушные потоки сносили его в сторону. Но вот остались позади темно-синие царственные вершины Карпат, заросшие дремучими лесами.
Показалась река Ваг. Из-за прошедших в горах проливных дождей она стала многоводной, разлилась. Ширина ее на ряде участков превышала 200 м. К Ружомбероку войска 18-й армии наступали как раз по долине Вага, местами превращающейся и глубокую теснину, а то и в ущелье с нависающими по обе стороны крутыми горами, поросшими лесом или густым кустарником. Нелегкий путь!
С посадочной площадки меня отвезли на армейский КП. Нового командующего 18-й армией, энергичного, опытного генерал-лейтенанта А. И. Гастиловича, я хорошо знал давно. Кратко проинформировав его о готовящейся на правом крыле фронтовой операции, я перенес с его карты на свою последнее положение войск армии. Затем, уточнив, какие части и воины этой армии представлены к награждению, я поехал в Ружомберок, в чехословацкий корпус.
Город Ружомберок произвел на меня неизгладимое впечатление своим праздничным, торжественным видом. На стенах домов, на заборах были наклеены яркие печатные и рукописные транспаранты с призывами крепить вечную дружбу советского, и чехословацкого народов, с благодарностями воинам-освободителям от фашистского ига. На большинстве домов развевались красные, флаги. По рассказам сопровождавших меня офицеров, в день освобождения города жители вышли на улицы в ярких праздничных национальных нарядах, с цветами в руках. Они горячо, восторженно встречали и своих земляков из чехословацкого корпуса, и советских воинов. Их обнимали, целовали, одаривали чем могли.
На КП чехословацкого корпуса мне сообщили новость: командир корпуса генерал Людвик Свобода в тот день занял пост министра обороны Чехословацкой Республики. От имени командования фронтом я поздравил его с успешными действиями корпуса и с назначением на высокий государственный пост.
В штабе корпуса состоялась очень интересная беседа, в ходе которой чехословацкие офицеры познакомили меня с боевыми действиями своего соединения. Они показали на карте, как 3-я, а за ней и вновь сформированная 4-я бригады корпуса неожиданно для гитлеровцев ворвались в Ружомберок с фланга и вместе с войсками 18-й армии, наступавшими с фронта, освободили город.
Фашисты не успели разрушить подготовленные для взрыва важные объекты, бросили свои склады, оставили на станции много железнодорожных транспортов с грузами.
На вопрос о наиболее отличившихся частях и воинах в штабе сообщили, что командование корпусом представляет к награде за бои под Ружомбероком две бригады, несколько частей и значительное число офицеров и солдат. Чешские товарищи просили также отметить геройски сражавшийся вместе с чехословаками батальон 24-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием майора И. В. Сорокина. *
В свою очередь я порадовал руководство штаба корпуса сообщением о героизме чехословацких воинов, сражавшихся вместе с советскими войсками на другом участке фронта:
— Два дня назад войска 38-й армии успешно форсировали Одер южнее города Ратибора и теперь тяжелыми боями расширяют плацдарм за рекой. В рядах армии беззаветно сражаются танкисты чехословацкой танковой бригады. Особенно храбро бились воины танкового батальона под командованием поручика С. Вайда, павшего смертью героя на поле боя209.
К вечеру я возвратился на КП фронта и доложил командующему, а также начальнику Генерального штаба о результатах посещения 18-й армии.
В объявленном ночью приказе Верховного Главнокомандующего об освобождении Ружомберока особо подчеркивалась важная роль чехословацкого корпуса.
К исходу того же дня войска 2-го Украинского фронта освободили столицу Словакии-Братиславу.
6 апреля пришло, наконец, долгожданное приказание Ставки о передаче 60-й армии в наш фронт. И мы тотчас же подписали и разослали директиву о наступлении.
Согласно замыслу операции, три армии нашего фронта должны были овладеть Моравско-Остравским промышленным районом и наступать на Оломоуц для соединения с выходившими туда с юга войсками 2-го Украинского фронта. Встречный удар двух фронтов на Оломоуц должен был отрезать пути отхода на запад 1-й танковой и 8-й немецко-фашистским армиям. 60-я армия с 31-м танковым корпусом нацеливались на Опаву и далее на Литомель, в обход Оломоуца с запада. 38-й и 1-й гвардейской армиям предстояло совместным ударом на Моравску Остраву, первой с севера, а второй с северо-востока, овладеть этим важным городом Чехословакии. После его освобождения 38-й армии генерала К. С. Москаленко нужно было наступать на Оломоуц, а 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко — на Прешов. Начало операции намечалось на 15 апреля.
В войсках фронта началась всесторонняя подготовка. Войска тщательно отрабатывали взаимодействие пехоты с танками, артиллерией и авиацией в наступлении. Все виды разведки определяли и перепроверяли состав противостоящего противника и характер его обороны.
Нам было известно, что оборонявшаяся перед ударной группировкой фронта 1-я немецкая танковая армия имела в своем составе девять пехотных и четыре танковые дивизии. Для обороны Моравско-Остравского промышленного района враг использовал трехполосный укрепленный район, который Чехословакия построила в 1933-1939 гг. на своей северо-восточной границе с Германией.
На участке Опава, Моравска Острава фронтом на север проходила система мощных долговременных укреплений — линия «Чехословацкого Мажино», как называли ее в предвоенные годы наши разведчики.
И вот теперь получился исторический парадокс: чехословаки строили укрепрайон против немцев, а использовали его немцы против чехословаков и их союзников русских.
Как только войска начали подготовку к наступлению, мы вместе с начальником разведки фронта генерал-майором М. Я. Грязновым приступили к детальному изучению этого укрепрайона. И сразу же возникло сомнение: не совершаем ли мы ошибку, нацеливая главный удар на Моравску Остраву с севера, непосредственно на железобетонные сооружения укрепрайона?
Поговорили с несколькими местными жителями, участвовавшими в строительстве укрепрайона, а также с двумя офицерами чехословацкой танковой бригады, служившими там до войны. Подробно опросили пленных — офицера и двух солдат немецкой 1-й танковой армии. Через штаб партизанского движения Чехословакии, находившийся в то время при штабе нашего фронта, сделали несколько запросов в партизанские части о состоянии укрепрайона.
Удалось выяснить, что в первые годы войны фашисты сняли отсюда значительное число орудий, оставив в дотах лишь малокалиберные пушки и пулеметы. Однако в последние месяцы положение изменилось.
Моравско-Остравский район Чехословакии оставался теперь единственной крупной сталелитейной и каменноугольной базой, продолжавшей поддерживать истощенную фашистскую Германию. Естественно, что гитлеровское командование поставило на оборону весьма важного для себя района наиболее боеспособные и пополненные войска. Кроме того, оно приняло меры для модернизации укрепрайона. В железобетонных сооружениях или около них поставили новые орудия. Построили дополнительно несколько прочных полевых рубежей, опоясанных рядами колючей проволоки и минными полями.
Долговременные огневые точки укрепрайона глубоко эшелонировали, начиная от чехословацкой границы с Германией до реки Опавы и даже южнее ее. При этом, некоторые доты имели по 11 амбразур для орудий и пулеметов, обслуживаемых гарнизонами по 80 человек210. Наша авиация сфотографировала укрепрайон, и фотосхемы были разосланы в войска.
При всем том, как мы увидим из последующего развития событий, решение атаковать противника с севера было целесообразным.
Подготовка же к операции не во всем проходила успешно. Так, к 12 апреля фронт все еще не получил необходимых боеприпасов. Поэтому на следующий день была послана Верховному Главнокомандующему телеграмма, в которой сообщалось, что у нас имелось менее боевого комплекта снарядов и мин, причем снарядов 76, 152 и 203 мм еще меньше — всего лишь половина боекомплекта. Мы просили отсрочить начало операции на несколько дней, чтобы за это время получить боеприпасы211. В ответ Ставка обещала ускорить подвоз боеприпасов, однако приказала начать наступление в намеченный срок — 15 апреля, чтобы создать благоприятные условия для Берлинской операции, начинавшейся днем позже,
В 10 часов 15 апреля после 35-минутной артподготовки наши войска пошли в атаку. Наблюдательный пункт фронта находился в трехэтажной деревянной школе, стоявшей на склоне лесистой горы. Отсюда хорошо просматривался ход боя на главном направлении. А. И. Еременко с командующим 8-й воздушной армией генерал-лейтенантом авиации В. Н. Ждановым находились на верхнем этаже и оттуда нацеливали удары авиации. А я со своим заместителем генерал-майором В. А. Коровиковым и группой офицеров расположился на открытой веранде второго этажа, поддерживая отсюда связь с армейскими НП.
К середине дня войска продвинулись всего на 2-3 км. Генерал Еременко с целью оказания помощи поехал на НП 38-й армии, а меня послал на НП 60-й армии, которой командовал мой однокурсник по академии Генерального штаба генерал-полковник П. А. Курочкин.
Из-за недостатка боеприпасов 60-я армия вынуждена была преодолевать вражескую оборону на узких участках. Многочисленные доты и дзоты в укрепрайоне, оборонявшиеся немецкими танковыми частями, уничтожались специально созданными армейскими штурмовыми группами и сопровождавшей их артиллерией. В боевые порядки пехоты командармом были выдвинуты орудия и батареи для стрельбы прямой наводкой.
Особенно отличилась истребительно-противотанковая артиллерийская батарея капитана В. С. Припутиева. Уничтожая своим огнем один за другим опорные пункты гитлеровцев, она вместо с пехотой устремилась вперед. Даже будучи ранен в голову, ее мужественный командир продолжал , вести бой. За проявленный героизм ему было присвоено звание Героя Советского Союза212.
К вечеру я возвратился на фронтовой НП. В тот день наши войска углубились в оборону врага на 3-7 км на участке шириной до 15 км. Их действия успешно поддерживала авиация, которая произвела 15 апреля около 1000 самолето-вылетов.
На следующий день ударная группировка фронта продолжала медленно пробиваться через укрепрайон, захватывая один за другим вражеские позиции и доты. Днем 17 апреля к реке Опава вышли 60-я и 38-я армии.
Части 60-й армии разведали броды и разминировали их. А к вечеру начали форсирование реки в 10 км восточнее города Опава.
В боях за водный рубеж войска различных родов войск действовали очень слаженно. Так, сразу после артиллерийского налета саперы капитана А. С. Баюнова под сильным огнем противника переправились на южный берег и закрепились там. За ними последовала пехота. Одним из первых форсировал реку батальон капитана И. М. Снигирева. Первая рота под командованием лейтенанта Ю. Асадулина, переправившись на противоположный берег, сразу пошла в атаку. Завязалась рукопашная схватка. Наши подразделения почти полностью истребили срочно переброшенный сюда немецкий запасный батальон, а уцелевших гитлеровцев взяли в плен213.
Немецко-фашистское командование, всячески стремясь удержать за собой Моравску Остраву, вводило в бой новые силы. Сюда были переброшены с других участков, в том числе и с берлинского направления, две танковые, две пехотные и одна моторизованная дивизии.
Но и это не изменило хода событий. 60, 38 и 1-я гвардейская армии продолжали прорыв укрепленного района, К тому времени фронту подвезли боеприпасы, и наши войска, уничтожая доты и дзоты, а также огневые точки в каменных домах, медленно продвигались вперед.
Наиболее упорные бои развернулись за город Опава, защищенный с востока рекой и опоясанный 30 дотами. 22 апреля 60-я армия на широком фронте форсировала одноименную реку и начала штурм города. И здесь доты уничтожались в основном штурмовыми группами. И надо сказать, что каждый раз это был героический подвиг.
Вот один из примеров, взятый мною из армейского журнала боевых действий. Штурмовая группа капитана С. Ф. Харченко в момент артиллерийского налета скрытно подобралась к доту. Он был опоясан колючей проволокой в шесть рядов. Саперы Кушка и Никулин под огнем противника сняли проволоку и пропустили к доту штурмовую группу. В окопах перед дотом оборонялись немецкие солдаты. Дружной атакой штурмовая группа уничтожила их. Затем саперы заложили под стену дота 250 кг взрывчатки и взорвали ее. Не успел еще рассеяться дым от взрыва, а наши храбрецы — бойцы группы уже подбежали к входам и амбразурам дота. Гарнизон его в составе 30 солдат и двух офицеров сдался в плен214.
К вечеру 22 апреля штурмом с фланга и фронта город Опава был освобожден. В это время наступавшие по правому берегу Одера войска 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко и левофланговые части 38-й армии генерала К. С. Москаленко завязали упорные бои на подступах к Моравской Остраве. Перебросив туда свежие дивизии, враг пытался замедлить наше продвижение к этому городу.
На другой день я поехал в 1-ю гвардейскую армию. НП генерала А. А. Гречко находился на крыше дома, стоявшего на холме. Здесь мы и проанализировали сообща результаты наступления армии в предыдущие дни. И единодушно пришли к выводу, что нацеливание удара на Моравску Остраву с севера было правильным. Дело в том, что немецко-фашистское командование, ожидая наступления на город с востока, именно на этом направлении возвело особенно мощные полевые укрепления. К северу от города, где противник не ждал удара, он ограничился устройством дотов, чем и воспользовались наши войска. Главные силы 1-й гвардейской армии стали переправляться через Одер для наступления на Моравску Остраву с севера, а 38-я армия смещалась вправо, чтобы нанести затем удар по городу с северо-запада.
26 апреля после перегруппировки и ввода в бой свежих частей наступление возобновилось. С каждым днем наши войска неотвратимо приближались к Моравской Остраве.
В полдень 29 апреля с НП командующего 38-й армией я наблюдал происходивший вблизи, в 1,5-2 км, бой. День был солнечный, и наши подразделения, атаковавшие последние позиции у северозападной окраины Моравской Остравы, хорошо просматривались даже невооруженным глазом. Характер боя не оставлял сомнений в том, что скоро город будет наш.
И еще одна деталь запомнилась мне в тот день. Кирилл Семенович Москаленко, хотя и командовал общевойсковой армией, тем не менее не переставал быть артиллеристом. Большую часть армейской артиллерии он держал в своих руках и нередко лично отдавал распоряжения о сосредоточении ее огня по тому или иному узлу вражеской обороны, мешавшему наступлению.
Во второй половине дня части армии из предместья проникли в город. А 30 апреля совместным штурмом войск 38-й и 1-й гвардейской армий город Моравска Острава был взят. Раньше других вошла в город 1-я чехословацкая танковая бригада, наступавшая в составе ударной группировки фронта. Большую помощь наземным войскам в овладении Моравской Остравой оказали летчики 8-й воздушной армии, в том числе личный состав 1-й чехословацкой авиационной дивизии.
В тот день добилась успеха и левофланговая 18-я армия. Ее войска заняли Нове-Место, а части чехословацкого корпуса штурмом овладели городом Жилина, важным узлом дорог в Западных Карпатах.
День 30 апреля 1945 г. стал праздником в освобожденных городах Чехословакии. Улицы были запружены празднично одетыми жителями, которые с радостными улыбками и песнями встречали своих освободителей. Вечером в Москве в честь войск 4-го Украинского фронта был произведен салют. На имя А. И. Еременко пришла телеграмма Клемента Готвальда, в которой он от имени чехословацкого правительства благодарил командование и войска фронта за освобождение Моравской Остравы215.
Высоких правительственных наград за подвиги в этих боях были удостоены 92 соединения и части фронта. Среди них были 1-я чехословацкая танковая бригада, награжденная орденом Суворова II степени, и 3-я чехословацкая пехотная бригада, получившая орден Александра Невского.
Лучшим бойцам и командирам было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. То были командир 128-й гвардейской горно-стрелковой дивизии генерал-майор М. И. Колдубов, командир 71-го стрелкового полка 30-й стрелковой дивизии подполковник Г. К. Багян, начальник штаба 93-го гвардейского артиллерийского полка майор И. И. Сидоров, командир стрелковой роты 81-й стрелковой дивизии старший лейтенант И. Г. Чернов, снайпер 183-й стрелковой дивизии старшина В. М. Безголосов, летчик 227-й штурмовой авиационной дивизии старший лейтенант А. И. Яковлев и многие другие216.
Не могу не упомянуть о подвиге экипажа танка 1-й чехословацкой танковой бригады, возглавляемого подпоручиком Н. Ивасюком. В ходе боя за Моравску Остраву танкистам с помощью местных молодых патриотов удалось захватить подготовленный фашистами для взрыва мост через реку Остравица. При его захвате Ивасюк был ранен, радист Агепюк убит. Героический подвиг танкистов поныне жив в сердцах жителей Моравской Остравы: в память о нем танк «051» установлен на постаменте в городском парке.
После взятия Моравской Остравы войска 4-го Украинского фронта устремились на Оломоуц. Темп наступления достигал 25- 30 км в сутки. Навстречу нам, с юга, от города Брно, продвигались соединения 2-го Украинского фронта. Широкую боевую деятельность на всей оккупированной гитлеровцами территории развернули чехословацкие партизаны. Их нападению подвергались не только небольшие подразделения и тыловые учреждения, но и целые вражеские части и соединения. На Чешско-Моравской возвышенности вели крупные боевые операции партизанские бригады и отряды «Ян Жижка», «Смерть фашизму», «Ян Козина», «Доктор Тырша» и др. В ряде районов Чехословакии, в особенности там, где находились партизанские части, власть брали национальные комитеты Коммунистическая партия Чехословакии готовила восстание, вооружала патриотов.
За время боев в Чехословакии в марте-апреле 1945 г. войска 2-го и 4-го Украинских фронтов продвинулись до 350 км, очистили территорию трех областей, разгромили 15 вражеских дивизий, взяли в плен свыше 120 тыс. солдат и офицеров.
В первых числах мая главная стратегическая группировка немецко-фашистских войск, действовавшая на берлинском направлении, была полностью разгромлена. Центр тяжести боевых действий Красной Армии против войск гитлеровской Германии переместился на чехословацкую территорию. Разгром и пленение миллионной немецко-фашистской группы армий «Центр» и полное освобождение Чехословакии и ее столицы Праги советскими войсками — такова была первоочередная, главная задача, поставленная Верховным Главнокомандованием.
В войсках Украинских фронтов полным ходом шла подготовка к Пражской операции. Замысел ее был таков: нанести 7 мая два мощных удара по флангам группы армий «Центр» и, развивая наступление, окружить вражескую группировку, освободить столицу Чехословакии. Главный удар на Прагу намечался с севера — войсками 1-го Украинского фронта. Второй удар — из района Брно — должен был нанести 2-й Украинский фронт. 4-му Украинскому фронту предстояло по-прежнему теснить 1-ю немецкую танковую армию и продвигаться к Праге с востока. В то время как войска И. С. Конева и Р. Я. Малиновского готовились к наступлению, партизанская борьба на оккупированной территории Чехословакии охватывала все новые и новые города и районы. 5 мая вооруженное восстание вспыхнуло и в Праге. На следующий день власть в столице Чехословакии перешла в руки восставших. Пражское радио передало в эфир их призывы к Красной Армии о помощи в борьбе с немецкими оккупантами.
Чтобы быстрее помочь восставшим, Ставка приказала И, С. Коневу начать наступление на Прагу 6 мая, т. е. на сутки раньше намеченного.
Так как наш фронт не имел танковой армии, то для развития успеха наступающих на Прагу войск генерал армии А. И. Еременко создал к 5 мая подвижную группу. В ее состав были включены 302-я стрелковая дивизия полковника А. Я. Клименко, 100-я танковая бригада полковника Д. Ф. Гладнева, 65-я мотострелковая бригада полковника М. Д. Сияшина, два истребительно-противотанковых артполка, саперный батальон, моторизованная разведывательная рота и автомобильный полк.
В свою очередь генерал К. С. Москаленко создал для быстрого выдвижения в Прагу подвижную группу 38-й армии. В нее вошли 70-я гвардейская и 140-я стрелковые дивизии полковников Л. И. Грединаренко и М. М. Власова, 42-я и 5-я отдельные гвардейские танковые бригады. Позже в группу была включена и 1-я отдельная чехословацкая танковая бригада.
К исходу 5 мая, после 25-километрового рывка, войска 4-го Украинского фронта выдвинулись на рубеж Штериберк, Пршеров. Спеша на помощь восставшим, в ночь на 6 мая вошла в прорыв в направлении Клопина, Хоенштадт, Прага фронтовая подвижная группа под командованием генерала армии Г. Ф. Захарова217. Почти одновременно в направлении Пржиказы, Сеница, Хотебарже, Прага нанесла удар и подвижная группа 38-й армии218.
6-7 мая продвигались к Праге войска трех Украинских фронтов. Быстрее других наступали армии первого эшелона 1-го Украинского фронта, совершавшие глубокий обход вражеской группировки с северо-запада.
Войска 4-го Украинского фронта, оставив часть сил 60-й армии для уничтожения взятых в кольцо неприятельских войск в районе Оломоуца, двигались к Праге темпом по 35-40 км в сутки. На правом фланге наступала 60-я армия, левее ее — 38-я, затем — 1-я гвардейская и, наконец, на левом фланге-18-я армия. В первом эшелоне последней успешно пробивался к столице своей родины чехословацкий корпус.
Впереди них двигались упомянутые выше подвижные группы. Однако от главных сил их отделяло всего 15-25 км.
Дело в том, что отступавший противник, стремясь замедлить движение наших войск к Праге, устраивал всевозможные препятствия на их пути. Гитлеровцы взрывали за собой все мосты, плотины и переезды, портили дорожное полотно, устанавливали мины и различные заграждения. Ставили поперек дорог неисправные грузовики и танки. Сущность тактики фашистов в эти дни откровенно раскрыл один из пленных — офицер 16-й танковой дивизии 1-й танковой армии. 6 мая он показал на допросе:
— Командир нашей дивизии приказал отходить на запад, где сдаваться в плен американцам, а дороги при отходе приводить в негодность219.
В этом нашло отражение отчаянное стремление гитлеровцев избежать капитуляции перед Красной Армией, «отвести на Запад возможно большее количество войск, действующих на Восточном фронте, пробиваясь при этом в случае необходимости с боем через расположение советских войск»220.
Однако из этого, как известно, ничего не вышло. 8 мая войска 1-го Украинского фронта мощным рывком преодолели хребет Рудных гор и, вступив с севера на территорию Чехословакии, устремились к Праге. Армии 4-го Украинского фронта в тот день продвинулись еще на 30-40 км к чехословацкой столице. Одновременно фланговые войска 60-й и 38-й армий освободили Оломоуц, взяв в плен вражеский гарнизон этого города. Левее так же успешно наступали на Прагу войска 2-го Украинского фронта.
На рассвете 9 мая в Прагу почти одновременно с севера вошли 4-я и 3-я гвардейские танковые армии 1-го Украинского фронта под командованием генерал-полковников Д. Д. Лелюшенко и П. С. Рыбалко. Вслед за ними в город вошли 3-я гвардейская и 13-я армии. В тот день в 10 часов 45 минут пробились в Прагу части подвижной группы 4-го Украинского фронта, а еще через несколько часов — и подвижная группа 38-й армии, в составе которой сражалась 1-я отдельная чехословацкая танковая бригада221. В 13 часов вступили в город с юго-востока передовые части 6-й гвардейской танковой армии 2-го Украинского фронта под командованием генерал-полковника танковых войск А. Г. Кравченко222.
К середине дня 9 мая советские воины при активной поддержке населения Праги очистили столицу Чехословакии от захватчиков. Трудно найти такие слова, какими можно было бы выразить восторг и признательность жителей Праги, встречавших советских и чехословацких воинов — своих избавителей от фашистского рабства.
К вечеру того же дня войска 1, 2 и 4-го Украинских фронтов окружили основные силы немецко-фашистской группы армий «Центр» (свыше 50 дивизий). Оказавшиеся в гигантском котле около 900 тыс. солдат и офицеров противника в последующие дни были взяты в плен советскими войсками. Только незначительной части окруженных удалось прорваться в зону действий американских войск.
Пражская операция завершила борьбу Красной Армии и патриотов Чехословакии за освобождение этой дружественной Советскому Союзу страны от немецко-фашистских захватчиков. Знаменательно, что в этой борьбе, выполняя свой интернациональный долг, сражались плечом к плечу с советскими и чехословацкими войсками 2-я армия Войска Польского, 1-я и 4-я румынские армии.