Сорок восемь часов
В темно-синем тропическом небе сияли звезды, и теплый ночной воздух еще не предвещал приближения рассвета. Марио Сунига вывел свой бомбардировщик В-26 на взлетно-посадочную полосу на берегу Карибского моря.
Только рокот двух работающих двигателей нарушал тишину на затемненном аэродроме Пуэрто-Кабесас в Никарагуа. Высокий тридцатипятилетний летчик, из кубинских эмигрантов, сидел в кабине большого бомбардировщика. На этот раз с ним не будет второго летчика.
На носу самолета черной краской выведен номер 933.
На хвосте — буквы FAR (Fuerza Aerea Revolucionaria — революционные военно-воздушные силы) — опознавательные знаки военно-воздушных сил Фиделя Кастро.
Но Марио Сунига не был летчиком Кастро. Он выполнял особо важное, совершенно секретное задание центрального разведывательного управления Соединенных Штатов.
Еще раньше агенты ЦРУ выкатили бомбардировщик на взлетно-посадочную полосу и обстреляли его из пулемета. Теперь в фюзеляже были пробоины от пуль.
В кармане Суниги лежала пачка кубинских сигарет, которую в самый последний момент он одолжил у знакомого летчика. Все это было нужно для подтверждения той тщательно заученной легенды, которую он держал в голове. Его пунктом назначения был международный [25] аэропорт Майами, находившийся в 1335 километрах — в четырех летных часах к северо-востоку.
Сунига по сигналу начал взлет, и его бомбардировщик с ревом покатился по 1800-метровой взлетно-посадочной полосе. Это было 15 апреля 1961 года; стояла прекрасная летная погода. Сунига приступил к полету, от которого зависел успех одной из самых важных операций в истории центрального разведывательного управления.
Начиная с 1 часа 40 минут ночи, незадолго до вылета Суниги, с этой же взлетно-посадочной полосы один за другим с ревом взмыли в ночной воздух еще восемь бомбардировщиков В-26, принадлежавших ЦРУ; их двигатели натужно гудели — каждый из них нес дополнительный запас горючего и по десять 260-фунтовых бомб.
Самолеты пилотировали кубинские эмигранты, обученные ЦРУ и находившиеся у него на службе. Их целью была Куба, а задачей — уничтожение авиации Кастро до того, как она поднимется в воздух.
И на этих самолетах также были опознавательные знаки военно-воздушных сил Кастро. Эти восемь бомбардировщиков В-26, которые летели в трех группах, носивших кодированные названия «Линда», «Пума» и «Горилла», должны были нанести на рассвете внезапный удар по авиационным базам Кастро с целью проложить дорогу для скрытно подготавливаемого вторжения на Кубу, которое должно было произойти через 48 часов в районе залива Кочинос. Операция получила одобрение ЦРУ, комитета начальников штабов и президента Соединенных Штатов.
Суниге предстояло произвести посадку в Майами вскоре после налета бомбардировщиков. Он должен был объявить всему миру, что налет осуществлен с кубинских баз им и другими летчиками, дезертировавшими из военно-воздушных сил Кастро. В действительности же, разумеется, все девять самолетов вылетели с авиационной базы в Пуэрто-Кабесас, которая в ЦРУ носила кодированное название «Хэппи-Вэлли». Правительство Никарагуа тайно разрешило Соединенным Штатам использовать эту авиабазу и порт для подготовки вторжения.
Летя ночью на север, к Майами, Сунига имел время еще раз мысленно повторить заученную им легенду. Он был выбран инструкторами ЦРУ из числа кубинских летчиков-эмигрантов. [26]
Агент ЦРУ, известный просто как Джордж, спросил, есть ли добровольцы для выполнения специального задания. Согласились трое. Сотрудники ЦРУ засыпали их вопросами с целью проверить их реакцию и способность ориентироваться в сложных условиях. Выбрали Марио за его сообразительность и быстроту реакции. Затем последовали бесконечные заучивания и повторения прикрывающей дело легенды. Он должен был уметь рассказать ее, даже если бы его внезапно разбудили ночью. Ему приказали никогда не раскрывать правду о его задании.
А с юго-востока в это время к Кубе, навстречу новому дню, летела ударная группа. Группу вел Луис Косме, жилистый, стриженный под ежик человек, служивший раньше в военно-воздушных силах Кубы и в кубинской авиакомпании и бежавший с Кубы восемь месяцев назад. За штурвалами двух других самолетов группы «Линда» сидели коренастый Альфредо Кабальеро и Рене Гарсия. Они также служили раньше в военно-воздушных силах Кубы. Их целью был Сан-Антонио-де-лос-Баньос — важный военный аэродром в сорока километрах к юго-западу от Гаваны.
Невысокий летчик Хосе Кресло пилотировал ведущий самолет группы «Пума», которая должна была нанести удар по аэродрому Кампо-Либертад на окраине Гаваны. Два других самолета группы вели Даниэль Фернандес Мои и двадцатипятилетний Чиррино Пьедра, один из самых молодых летчиков-эмигрантов. Ни три командира самолетов, ни их вторые летчики так и не дожили до боев в заливе Кочинос. Всем шестерым летчикам из группы «Пума» оставалось жить менее сорока восьми часов.
Третья группа — «Горилла» — состояла из двух самолетов. Их вели Густаво Понсоа и Гонсало Эррера. Их целью был аэропорт Сантьяго-де-Куба в провинции Ориенте, где за пять лет до этого в горах Сьерра-Маэстра Фидель Кастро начал свою борьбу.
Флот вторжения, состоящий из полудюжины судов, уже приближался к Кубе, эскортируемый военными кораблями США, когда девятнадцатилетний Марио Абриль, рядовой 5-й роты 2-го батальона бригады эмигрантов, которому никак не удавалось заснуть на переполненной палубе «Хьюстона», услышал гудение бомбардировщиков [27] над головой. Он посмотрел вверх и на фоне неба увидел группу самолетов В-26.
Юноша включил транзисторный радиоприемник, чтобы послушать, передаст ли Гавана сообщение о бомбардировке. Завтра он еще будет в море, а послезавтра примет боевое крещение.
В Вашингтоне Ричард М. Биссел, высокий джентльмен с изысканными манерами, бывший профессор экономики, с нетерпением ждал сообщений о бомбардировке и о прибытии Суниги в Майами. Биссел был заместителем начальника ЦРУ по планированию, причем под «планами» подразумевались тайные операции за рубежом. На языке разведчиков «черный» значит секретный, и Биссел руководил самыми черными из черных агентов. Он с самого начала возглавил тайно подготавливаемую операцию в заливе Кочинос. Из своего тайного офиса неподалеку от памятника Линкольну он связывался с Хэппи-Вэлли с помощью кодирующих телетайпов.
В эту субботу, 15 апреля, хозяин Биссела — начальник ЦРУ Аллен Даллес — находился в Пуэрто-Рико. Он отправился туда, чтобы выполнить свое обещание выступить в понедельник утром на собрании молодых бизнесменов. Шеф ЦРУ решил, что отмена выступления будет выглядеть странно и может привлечь внимание. Более того, Даллес считал, что его пребывание в Пуэрто-Рико будет хорошим прикрытием. Появление руководителя ЦРУ в Сан-Хуане могло отвести подозрения в том, что драмой, которая начала сейчас разыгрываться, руководит ЦРУ.
Отчасти по тем же причинам президент Джон Кеннеди решил провести конец недели, как обычно, в своем поместье Глен-Ора около Миддлберга в штате Виргиния, куда он отправился на вертолете вскоре после полудня.
Крупнейшая секретная операция в истории Америки уже началась. Однако ни президента Соединенных Штатов, ни начальника центрального разведывательного управления не было в Вашингтоне.
В 6 часов утра над Гаваной раздался как бы раскат грома. Затем открыли огонь зенитные орудия, и жители столицы Кубы поняли, что начался воздушный налет.
Из окон и с балконов кубинцы могли видеть, как трассирующие зенитные снаряды вычерчивают в небе громадные дуги. [28]
В Мирамаре, пригороде столицы около Кампо-Либсртад, видели, как три самолета В-26 из группы Хосе Кресло «Пума» сбросили бомбы и вели пулеметный и ракетный огонь. Несколько бомб попало в склад боеприпасов, и в небо взметнулось пламя. Последовала серия взрывов, продолжавшихся с перерывами около сорока минут. Взрывами бомб были повреждены служебное здание и взлетно-посадочные полосы аэропорта. Налет длился всего пятнадцать минут, но зенитные орудия вели огонь в течение часа.
В это же время группа «Линда» в составе трех самолетов В-26 нанесла удар на Сан-Антонио-де-лос-Баньос. Один из реактивных учебно-тренировочных самолетов Т-33 американского производства, находившийся у конца взлетно-посадочной полосы № 11, взорвался, и несколько бомбардировщиков В-26 военно-воздушных сил Кастро были застигнуты на стоянке.
В аэропорту Антонио Масео в Сантьяго-де-Куба, на восточной оконечности острова, группа «Горилла» уничтожила ангар, где находились самолет «Си Фьюри» английского производства и два других небольших самолета. Был также уничтожен принадлежавший компании «Кубана Эрлайнс» самолет С-47, стоявший перед служебным зданием.
Меньший ущерб кубинским самолетам был нанесен группой «Пума» в Кампо-Либертад. Во время налета на Гавану был серьезно поврежден бомбардировщик В-26, пилотируемый Даниэлем Фернандесом Моном. Самолет развернулся в сторону моря, к северу от города, и загорелся, а потом упал в море — это видели из гаванской гостиницы «Коммодоро».
В тщательно разработанных планах ЦРУ появилась небольшая трещина — первое свидетельство неудачи. Командир группы «Пума» Хосе Креспо обнаружил неисправность в двигателе. Он решил, что не сможет долететь до Хэппи-Вэлли, и повел свой бомбардировщик на север, в Ки-Вест.
В 7 часов утра Креспо и второй летчик Лоренсо Перес произвели вынужденную посадку на военно-морской авиационной базе Бока-Чика в Ки-Весте, к великому замешательству руководства базы. Средние школы Ки-Веста должны были проводить в Бока-Чика День олимпиады — с парадом и музыкой. Военно-морские власти срочно [29] закрыли аэродром без всяких объяснений. День олимпиады был отменен.
В группе «Линда» Альфредо Кабальеро, сбросив бомбы на Сан-Антонио-де-лос-Баньос, обнаружил, что из одного бака перестало поступать горючее. Он взял курс на юг и вместе со вторым летчиком, Альфредо Маса, произвел посадку на острове Грейт-Кайман. Это явилось новым осложнением для ЦРУ. Грейт-Кайман был английской территорией.
Вскоре после 8 часов утра контрольно-диспетчерский пункт федерального авиационного агентства в международном аэропорту Майами принял сигнал бедствия с бомбардировщика В-26. Марио Сунига заканчивал выполнение своего тайного задания. Он вызвал контрольно-диспетчерский пункт из района, находящегося в сорока километрах южнее Хомстеда во Флориде, то есть в двенадцати минутах полета от Майами. В 8 часов 21 минуту он приземлился и выбрался из самолета.
Сунигу немедленно доставили в иммиграционное бюро, «допрашивали» в течение четырех часов и успешно охраняли от репортеров. Начальник окружного отдела службы иммиграции и натурализации США Эдуард Аренс торжественно заявил, что фамилия летчика не будет оглашена, чтобы предотвратить репрессии в отношении его семьи, все еще остающейся на Кубе.
Однако, как это ни странно с точки зрения сохранения тайны, фотографам разрешили фотографировать безыменного летчика и его «прошитый» пулями самолет.
На следующее утро в газетах по всей стране были помещены фотографии таинственного летчика — высокого усатого человека в темных очках, с бейсбольной кепкой на голове.
Аренс опубликовал заявление безыменного летчика.
Теперь придуманная ЦРУ легенда передавалась по проводам информационных агентств по всему миру: «Я один из двенадцати летчиков бомбардировщиков В-26, которые остались в военно-воздушных силах Кастро после дезертирства Педро Луиса Диаса Ланса {4} и последовавших за этим чисток.
Вместе с тремя моими товарищами летчиками я в течение [30] нескольких месяцев готовил побег с кастровской Кубы.
Позавчера я узнал, что одного из троих — лейтенанта Альвара Гало, летчика самолета В-26 с бортовым номером FAR 915, видели разговаривающим с агентом начальника разведки Рамиро Вальдеса.
Я предупредил двух других, и мы решили, что Альвара Гало, который всегда был трусоватым, по-видимому, предал нас. Мы решили действовать немедленно. Вчера утром нам была поставлена обычная задача на патрулирование района от моей базы, Сан-Антонио-де-лос-Баньос, до Пинар-дель-Рио и вокруг острова Пинос.
Я поговорил со своими друзьями в Кампо-Либертад, и они согласились со мной, что нужно действовать. Они должны были вылететь из Кампо-Либертад в 6 часов утра. Я вылетел в 6 часов 5 минут.
Мы решили проучить Альвара Гало за его предательство, поэтому я возвратился в Сан-Антонио и с двух заходов обстрелял его самолет и три других самолета, стоявших неподалеку.
При уходе от аэродрома я был обстрелян и предпринял противозенитный маневр. Мои товарищи ушли от базы раньше, чтобы нанести удары по аэродромам, как мы договаривались. Затем, так как у меня было мало горючего, я был вынужден лететь в Майами, потому что до условленного места посадки я бы не смог долететь. Возможно, что, прежде чем покинуть страну, они полетели на штурмовку какого-то другого аэродрома, например Плайя-Баракоа, где Фидель держит свой вертолет».
В Нью-Йорке председатель Кубинского революционного совета д-р Хосе Миро Кардона — сладкоречивый человек с профессорской внешностью — не смог побороть соблазн и опубликовал составленное в пышных выражениях заявление. Из своей штаб-квартиры в гостинице «Лексингтон» Кардона приветствовал «героический подвиг во имя свободы Кубы... совершенный сегодня утром несколькими летчиками кубинских военно-воздушных сил». Он сказал, что это не было неожиданностью, так как «совет поддерживал связь с этими храбрыми летчиками и вдохновлял их». Заявление Кардоны было плохим ходом, как показали дальнейшие события. [31]
Только в 9 часов утра, через три часа после налета, радио Гаваны объявило о бомбардировке. В полдень, когда на улицах Гаваны и на крышах домов подавились милисиано с автоматами, членов дипломатического корпуса вызвали в министерство иностранных дел и сообщили, что Куба имеет доказательства, что налетом руководили Соединенные Штаты. Фидель Кастро опубликовал коммюнике, в котором говорилось, что он поручил своей делегации в Организации Объединенных Наций «открыто обвинить правительство Соединенных Штатов в агрессии... Если этот воздушный налет является прелюдией к вторжению, вся страна окажет вооруженное сопротивление... Родина или смерть!» Он призывал информационные агентства США рассказать правду мировой общественности.
В Ки-Весте командир военно-морской авиационной базы Бока-Чика контр-адмирал Родам Макэлрой заявил: «Здесь произвел посадку один из похищенных бомбардировщиков В-26, совершивших сегодня утром налет на Гавану».
В Белом доме секретарь по делам печати Пьер Сэлинджер отрицал, что ему что-либо известно о бомбардировках. Он сказал, что Соединенные Штаты собирают информацию.
Драма, начавшаяся до рассвета на аэродроме в джунглях Никарагуа, переместилась теперь на международную арену — в здание Организации Объединенных Наций на берегу Ист-Ривер в Нью-Йорке.
Представитель Кубы Рауль Роа вышел на трибуну в начале заседания Генеральной Ассамблеи, посвященного конголезскому кризису. «Сегодня, в 6 часов 30 минут утра, североамериканские самолеты...» — начал он.
Резкий стук деревянного молотка председателя Ассамблеи ирландца Фредерика X. Боленда прервал речь кубинца. Боленд напомнил Роа, что этот вопрос не стоит на повестке дня Ассамблеи. Тогда советский представитель Зорин предложил созвать чрезвычайное заседание Политического комитета Ассамблеи, чтобы заслушать жалобу Кубы. Заседание комитета было назначено на вторую половину дня.
В 3 часа дня Роа выступил и обвинил Соединенные Штаты в «трусливом вероломном нападении» на Кубу с [32] помощью наемников, обученных на территории Соединенных Штатов и в Гватемале «экспертами Пентагона и центрального разведывательного управления». Он заявил, что семь человек было убито и многие ранены. Соединенные Штаты, добавил он, цинично пытаются утверждать, что налет был произведен дезертирами из кубинских военно-воздушных сил. Роа отметил, что заявление д-ра Кардоны о поддержании связи с теми, кто совершил налет, само по себе является нарушением законов о нейтралитете Соединенных Штатов.
Это был неприятный момент для представителя США в Организации Объединенных Наций Эдлая Стивенсона. Только ближайшие советники Стивенсона знали в полной мере, насколько щекотливым и трудным было его положение. Позже распространился слух, что Стивенсону вообще ничего не было известно об операции в заливе Кочинос, но его советники знали фактическое положение дел.
Первоначально об обучении кубинских эмигрантов Стивенсон узнал из газетных сообщений. Незадолго до вторжения в неофициальной беседе с президентом Кеннеди, состоявшейся в жилых апартаментах Белого дома, он выразил некоторое опасение по поводу этих сообщений. Кеннеди тогда заверил Стивенсона, что — как бы дело ни обернулось — вооруженные силы США не будут использованы в каких-либо военных действиях на Кубе.
За два дня до налета, совершенного 15 апреля, высокопоставленный представитель ЦРУ навестил Стивенсона в Нью-Йорке. Это был Трэси Барнс, которому ЦРУ поручило информировать государственный департамент о планах действий в заливе Кочинос по мере их разработки.
Информируя Стивенсона, Барнс туманно намекнул, что Соединенные Штаты не будут участвовать ни в одной из операций кубинских эмигрантов. Он рассказал о том, как кубинские эмигранты действуют с заброшенных аэродромов; он упомянул о радиостанции эмигрантов, принадлежащей ЦРУ, на острове Суон в Карибском море. Стивенсон знал, что Барнс работает в ЦРУ, и чем больше двусмысленных заверений Барнса он слышал, тем больше убеждался, что Соединенные Штаты замешаны в этом деле. [33]
Барнс не упомянул, что вторжение должно было начаться в конце недели. Не сказал он и о том, что оно даже было неизбежным. В результате Стивенсон, возможно, и не связывал непосредственно бомбардировку 15 апреля с информацией, которую он получил за два дня до этого от представителя ЦРУ.
В то утро во Флориде приземлились два самолета. «Эти летчики и некоторые другие члены экипажей, — сказал Стивенсон, — по-видимому, бежали от тирании Кастро. Никто из американских граждан не принимал в этом участия. Не принимал также в этом участия ни один самолет правительства США. Эти два самолета, насколько нам известно, принадлежали военно-воздушным силам самого Кастро и, как показывают летчики, поднялись в воздух с военных аэродромов Кубы».
Затем Стивенсон показал фотоснимок самолета Суниги, опубликованный агентством Юнайтед Пресс Интернейшнл. «Вот снимок одного из этих самолетов, — сказал он. — Прямо на хвосте у самолета опознавательные знаки военно-воздушных сил Кастро — это может видеть каждый своими глазами. Отчетливо видны кубинская звезда и буквы FAR. Разрешите мне прочитать заявление летчика, произведшего посадку в Майами, которое только что получено по телефону». И он полностью воспроизвел текст легенды Суииги. Он добавил, что приняты меры по задержанию кубинских самолетов, совершивших посадку во Флориде; что им не будет разрешен вылет.
Весна — прекраснейший сезон в холмистых охотничьих районах Виргинии. Однако в воскресенье 16 апреля у президента Кеннеди, находившегося в своем поместье Глен-Ора около Миддлберга, было мало времени, чтобы любоваться ею. Он был глубоко озабочен. И ему совсем не понравилось то, что он прочел в воскресном выпуске «Нью-Йорк таймс».
Кеннеди и его советники не предполагали, что бомбардировки и история летчика-»дезертира», совершившего посадку в Майами, получат такую широкую гласность.
По всей стране утренние газеты обыгрывали сообщение о бомбардировках с различной степенью осторожности.
Многие газеты опубликовали сообщение Ассошиэйтед Пресс с Кубы, [34]
в котором прямо говорилось, что «летчики военно-воздушных сил премьер-министра Фиделя Кастро подняли сегодня мятеж и нанесли бомбовые и ракетные удары по трем важнейшим авиабазам Кастро».
Однако влиятельная «Нью-Йорк таймс» не решалась принять это сообщение за чистую монету. Статья Теда Шульца, присланная из Майами, была составлена в осторожных выражениях. Он ставил, например, вопрос: откуда Кубинскому революционному совету было заранее известно о дезертирстве летчика? Ведь сам летчик, приземлившийся в Майами, заявил, что они весьма поспешно бежали. Руби Харт Филлипс прислал из Гаваны столь же осторожно сформулированное сообщение.
И вашингтонское бюро газеты «Таймс» в то воскресенье пыталось получить интервью на дому у официальных лиц. Бюро пыталось поспешно восстановить всю историю, выделяя «странные обстоятельства». Помимо вопроса о том, как Кардона узнал о дезертирстве заранее, «Таймс» интересовало, почему фамилия летчика не была объявлена в Майами, хотя была разрешена публикация снимков, на которых отчетливо видны его лицо и номер 933 на носу его бомбардировщика{5}. «Таймс» задавала вопрос: не может ли Гавана быстро установить личность летчика кубинских ВВС, сбежавшего на бомбардировщике В-26?
Другие журналисты в Вашингтоне и Майами спрашивали, где находится третий самолет, если дезертировали три летчика. Один из репортеров в Майами увидел пулевые пробоины, но отметил, что шарниры створок бомболюка самолета В-26 с номером 933 были покрыты пылью и смазкой и что из пулеметов самолета, по-видимому, не стреляли. Кроме того, бомбардировщики В-26 ВВС Кастро имели носовые кабины с плексигласовым остеклением, а пушки на них были установлены под крылом; у этого же В-26 в носовой части фюзеляжа было восемь крупнокалиберных пулеметов.
Произошло неизбежное столкновение секретной правительственной машины и прессы. В результате стал обнаруживаться провал операции в заливе Кочинос. Как это понял президент Эйзенхауэр еще во время фиаско с [35] самолетом У-2 и как это почувствовал президент Кеннеди, крайне трудное и рискованное дело — попытка правительства обмануть прессу и страну для того, чтобы прикрыть тайную операцию.
В Гаване состоялись похороны жертв бомбардировок. Фидель Кастро в своей речи на похоронах сравнил эти налеты с нападением на Пирл-Харбор. Он сказал, что японцы по крайней мере приняли на себя всю ответственность за нападение, а «президент Соединенных Штатов похож на труса... который, бросив камень, прячет руку». Касаясь легенды летчика, он сказал, что «даже Голливуд не стал бы пытаться снимать фильм по такому материалу».
Однако в Майами представитель иммиграционных властей Аренс продолжал придерживаться сценария. Он заявил, что летчикам, приземлившимся во Флориде, предоставлено политическое убежище. Однако Аренс по-прежнему не называл их фамилий. «Они не хотят обнародования своих фамилий или какой-либо другой информации о себе», — заявил он корреспондентам Юнайтед Пресс Интернейшнл.
Из Никарагуа вылетело девять бомбардировщиков В-26. Один был сбит, а три произвели посадку соответственно в Ки-Весте, на острове Грейт-Кайман и в Майами. Два летчика погибли. Но пять бомбардировщиков возвратились в Хэппи-Вэлли. Несмотря на тяжелые потери, неприятности с легендой Суниги и дискуссию в ООН, Ричарда Биссела ободрил частичный успех налета, совершенного 15 апреля. ЦРУ был известен элементарный военный принцип: ни одна морская десантная операция не проводится без авиационного прикрытия участков высадки или без полного уничтожения авиации противника на земле. Операция в заливе Кочинос предусматривала второе. Бомбардировщики В-26 эмигрантов должны были уничтожить авиацию Кастро на земле, поэтому отпадала необходимость в авиационном прикрытии участков высадки. Первоначально планировалось нанесение трех мощных ударов самолетами В-26. Затем план был сокращен до двух ударов умеренной силы.
Второй удар планировалось нанести на рассвете в понедельник 17 апреля, когда эмигрантские войска вторжения численностью 1400 человек начнут бои за захват побережья. [36]
По данным ЦРУ, авиация Кастро состояла по меньшей мере из четырех реактивных учебно-тренировочных самолетов Т-33, шести — восьми бомбардировщиков В-26 и нескольких скоростных поршневых истребителей «Си Фьюри» английского производства. Данные возвратившихся летчиков-эмигрантов о количестве уничтоженных самолетов Кастро были различными. Они утверждали, что уничтожили от двадцати двух до двадцати четырех самолетов. Сведения летчиков часто бывают преувеличенными, но Биссел знал, что по крайней мере несколько самолетов В-26 уничтожено. Он надеялся, что во время следующего налета, в понедельник, уничтожение авиации Кастро будет завершено.
Однако политические соображения стали доминировать над тактическими планами. Составленная ЦРУ легенда Суниги начала рушиться. Стало быстро выпирать наружу участие в инциденте Соединенных Штатов. План ЦРУ строился на предположении, что легенда Суниги продержится, по крайней мере, сорок восемь часов. В таком случае второй воздушный налет либо выглядел бы как дело рук восставших летчиков Кастро, либо вообще не привлек бы к себе особого внимания в общей сумятице вторжения.
ЦРУ рассчитывало, что если можно будет захватить и удержать аэродром у залива Кочинос, то уже во вторник, 18 апреля, можно будет опубликовать снимки самолетов В-26, действующих с территории Кубы. Это, как предполагало ЦРУ, отвлекло бы внимание от вопроса о том, откуда вылетали эти бомбардировщики 15 и 17 апреля. Проблема заключалась лишь в том, чтобы продержаться с легендой о «дезертировавших» летчиках с субботы до вторника. После этого легенда, рассказанная Сунигой, утратит значение: ее поглотят события.
Сейчас ситуация коренным образом изменилась. Все зависело от легенды Суниги. Поскольку в этой легенде быстро обнаруживались прорехи, мог ли президент разрешить второй налет самолетов В-26 в понедельник и в то же время убеждать весь мир, что каким-то образом еще одна группа летчиков Кастро дезертировала из ВВС Кубы? Президент решил, что он не может сделать этого.
Поскольку Аллен Даллес был в Пуэрто-Рико, операцией от имени ЦРУ руководил Биссел. 16 апреля, в воскресенье, [37] в 9 часов вечера Бисселу позвонил Макджордж Банди — влиятельный помощник президента по делам национальной безопасности. В свое время Банди был студентом у Биссела в Йельском университете. Сейчас он звонил Бисселу, чтобы сказать, что президент решил отменить налет бомбардировщиков В-26 на авиабазы Кастро, намеченный на день «Д», то есть на следующий день.
Встревоженные решением президента, принятым в последний момент, Биссел и заместитель начальника ЦРУ генерал Чарльз Кейбелл поспешили в госдепартамент, чтобы просить помощи у государственного секретаря Дина Раска.
Воздушный налет является важным элементом плана вторжения, и его нельзя отменить, заявили Биссел и Кейбелл, в противном случае Кастро будет иметь в своем распоряжении реактивные и другие самолеты для нанесения ударов по высаживающимся войскам. Было уже 10 часов вечера. Из своего кабинета в государственном департаменте Раск позвонил Кеннеди в Глен-Ора. Он сказал президенту, что у него находятся Кейбелл и Биссел, которые считают необходимым провести воздушный налет, как это запланировано. Президент ответил отказом. Раск спросил, не желает ли Кейбелл сказать что-нибудь президенту лично. Кейбелл отказался, Биссел также не говорил с Кеннеди, а за две тысячи километров отсюда флот вторжения уже приближался к месту высадки:
Из государственного департамента Биссел возвратился в свой кабинет и около 11 часов вечера передал в Хэппи-Вэлли приказ о том, что бомбардировщики В-26 не должны наносить удар по авиабазам Кастро. Начался обмен телеграммами между Никарагуа и Вашингтоном, и в конце концов было решено, что бомбардировщики должны были только попытаться обеспечить авиационное прикрытие участков высадки. В Хэппи-Вэлли это изменение приказа вызвало страх и смятение.
Операция в заливе Кочинос была настолько секретной, что многие высокопоставленные лица в правительстве не были посвящены в нее. Заместитель начальника ЦРУ по информации Роберт Эмори-младший не был официально информирован об этой операции, хотя в то воскресенье он был старшим дежурным по ЦРУ. Начальник [38] управления разведки и исследований государственного департамента Роджер Хилсмен тоже ничего не знал об этой операции. Знал о ней комитет начальников штабов, возглавляемый генералом Лайменом Лемницером. С комитетом консультировались, и он одобрил план с некоторыми оговорками. Второй воздушный налет был важным элементом этого плана. Теперь этот элемент внезапно исключался президентом. Начальник главного морского штаба адмирал Арли Бэрк, корабли которого находились в районе залива Кочинос, узнал об отмене второго воздушного налета только через десять часов — в 7 часов утра в понедельник.
В первые напряженные часы 17 апреля Биссел и Кейбелл поддерживали связь с Хэппи-Вэлли и с неуверенностью ожидали рассвета. В 4 часа утра Кейбелл не выдержал. Он решил вновь обратиться за помощью к Раску.
По темным улицам столицы Кейбелл поехал к Раску в гостиницу «Шератон-Парк». В апартаментах Раска он вновь выразил свои опасения по поводу отмены воздушного налета. Несмотря на ранний час, государственный секретарь еще раз позвонил президенту в Миддлберг.
На этот раз Кейбелл говорил с президентом лично. На просьбы представителя ЦРУ президент вновь ответил отказом.
Прошло сорок восемь часов с того момента, как Марио Сунига вылетел из Хэппи-Вэлли. Вторжение начиналось. Но в действительности оно уже закончилось. [39]